Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 17

Глава 17.

С приходом Насти в компанию Эля вздохнула спокойно: теперь не нужно было рваться, чтобы успеть составить контракты, иски и другие документы, а также пообщаться с клиентами, да еще успеть съездить на сделки или в суд.

Настя влилась в коллектив и довольно быстро разобралась со своими обязанностями. Девушки работали в одном кабинете и это очень способствовало их сближению.

— С твоим приходом стало намного легче, — как-то сказала Эля. — А я теперь даже пораньше могу домой прийти и Анютке внимание уделить.

— Это ж сколько ей уже?

— Два года.

— Да, как время летит. А как будто только недавно мы с тобой еще вместе учились, — задумчиво протянула Настя. — Мы с тобой можем по Анютке мерить нашу дружбу.

— Как мерить-то собралась? — засмеялась Эля. — По росту?

— Можно и по росту, — ответила со смехом Настя. — А я за столько лет ее так ни разу и не видела.

— Да уж, что поделаешь, если все некогда, — вздохнула Эля. — Я как-нибудь тебя с ней познакомлю. Пока просто она маленькая еще, чужих побаиваится.

— Да не переживай ты по этому поводу, мы с ней еще потом по ночным клубам вместе ходить будем и женихов выбирать.

— Кому? — рассмеялась Эля.

— Ну кому: ей, тебе, мне, — серьезным тоном ответила Настя.

— Ты что, она же нам конкуренцию ого-го какую составит…

— Да кто кому еще составит, — весело протянула Настя.

— Да мы к тому времени уже кошелками старыми станем, возле дома на лавочке сидеть будем.

— Вот ты и сиди, а я буду развлекаться, — утверждающе произнесла Настя. — Ладно, пойду к Олегу Александровичу подпишу документы и потом на встречу убегаю.

Настя присутствовала на сделке по купле-продаже фирмы. На ее удивление, весь процесс растянулся почти на весь день, поэтому по окончании она планировала забежать в какое-нибудь кафе, чтобы перекусить.

— Анастасия, — обратился к ней ее клиент — мужчина средних лет, довольно-таки представительной внешности. — Если вы не возражаете, я бы хотел пригласить Вас на чашечку кофе, а то из-за меня Вы явно лишились обеда.

Настя немного подумала и согласилась. Она решила, что так можно будет, что называется, убить сразу двух зайцев: и пообедать, и еще раз обсудить все детали сделки.

После такого неожиданного делового обеда Настя поехала в офис. Рабочий день приближался к концу, но ей еще нужно было положить контракт на подпись и подготовиться к завтрашнему делу.

Эля уже собиралась домой.

— О, я думала, ты сегодня уже не появишься, — заметила Эля.

— Мне еще на завтра надо подготовиться. Хотела сегодня все успеть, но не думала, что эта сделка так растянется. Придется задержаться.

— Ладно, я тогда тебя не жду. Смотри не перетрудись. Пока.

— Пока.

Настя осталась в кабинете одна. Она раскладывала документы по нужным файлам и папкам, как неожиданно дверь кабинета открылась. Испуганно подняв голову, девушка увидела на пороге Русецкого.

— Как прошла сделка? — спросил он, закрывая за собой дверь и подходя к ее столу.

— Нормально, — пожала плечами Настя. Интересно, ей показалось, или он действительно чем-то недоволен.

— Хорошо. Только я тебя еще вот о чем предупрежу: с клиентами никаких свиданий и интрижек. Это правило компании.

— Это вы сейчас к чему, — не совсем поняла Настя.

— Это я сейчас о ваших сегодняшних посиделках в кафе с клиентом.

— Но, Олег Александрович…

Русецкий поморщился.

— Давай уже без этой лишней формальности. Просто Олег.

Настя запнулась на несколько секунд, а затем продолжила.

— Но мы просто обедали вместе, так как почти весь день провели за переговорами… К тому же мы не просто так сидели, а обсуждали дела.

— Я тебя предупредил… — коротко сказал он.

— А откуда вы… — Олег послал ей строгий взгляд, и Настя поправила себя. — Откуда ты знаешь об обеде?

— Я мимо проезжал и видел, как вы заходили в кафе.

Эля чувствовала себя нашкодившим школьником. Она опустила голову и бессознательно перебирала пальцами бумаги на столе.

— Ты домой-то что не собираешься?

— У меня еще дел полно, нужно закончить.

— Ну как знаешь.

Настя допоздна задержалась на работе. Закрывая кабинет, она вдруг подумала о том, как же Эля раньше могла вот так допоздна работать, а потом еще и ребенку внимание уделять — лично ее, Настиных, сил теперь хватало разве что добраться домой, выпить на ночь чашку чая и лечь спать.

На улице ее остановил знакомый голос.

— Я думал, ты уже давно домой уехала.

Настя обернулась и тут же наткнулась на откровенно любопытный взгляд Русецкого, успевшего выйти из своего авто и с жестом, полным небрежности, облокотившегося о приоткрытую дверь.

— Садись, я тебя домой отвезу.

— Спасибо, я сама…

— Ты на время смотрела? Давай садись, — не терпящим возражения голосом скомандовал Олег и, распахнув переднюю дверь со стороны пассажира, стал ее ждать.

Настя решила не спорить и села к нему в машину.

— Куда тебя отвезти?

Настя назвала адрес, и Олег присвистнул:

— Далековато живешь.

— Ну что уж поделаешь, — развела она руками.

— И не боишься так поздно домой добираться?

— Ну, я ж не всегда так задерживаюсь.

— Да уж, наградил Господь помошниками, — вздохнул Олег.

— Не поняла!?

— Да это я о том, что мы сотрудника в отдел искали для того, чтобы всем полегче было и не засиживаться допоздна. А ты трудяга не хуже Эли. Ладно, ее хоть дома семья ждет — она пораньше уходит. А тебя, смотрю, ничего не держит — сидишь до ночи на работе.

Насте так и хотелось ответить, что его совсем не должно волновать, ждет ее кто-то или нет дома, но решила промолчать. Дальше они оба ехали молча. Лишь негромко льющаяся из динамиков музыка разбавляла обстановку. Настя погрузилась в свои мысли. Она вдруг начала осознавать, что Русецкий вызывает у нее странные ощущения — она его побаивается, от его колких замечаний хочется подальше спрятаться. И нельзя сказать, что со своей работой она не справляется — пока ни одного проваленного дела не было, клиенты всегда с уважением и теплотой о ней отзываются. Но мелкие придирки со стороны начальника всегда были. От одного его сурового взгляда ее бросало в дрожь. Но с другой стороны, сейчас, сидя рядом с ним в замкнутом пространстве машины, Настя чувствовала некоторое приятное волнение, объяснить которое она не могла. Наверно это от того, что у нее слишко долго не было мужчины, решила она. А где уж ему, этому мужчине, появиться, если времени даже на простой отдых у нее не остается. Порой к родителям и то выбраться нет возможности.

Из задумчивости ее вывел Олег.

— Устала? — спросил он неожиланно теплым голосом.

— Да, есть немного. — Настя старалась не смотреть на мужчину.

— Давай так: завтра проведешь свою сделку — и до конца дня свободна. Отдыхай.

Настя изумленно повернулась к нему. Уж не ослышалась ли она? Или это кто-то другой таким мягким тоном сейчас с ней разговаривал?

Олег на несколько секунд повернулся к ней и в темноте его глаза ярко блеснули.

— Ну чего? — он улыбался, и Настя неожиданно поняла, что от этой улыбки по всему ее телу разлилось тепло. — Я же не зверь какой-то, все понимаю. А то, не дай Бог, от усталости заболеете. Или вообще уйдете. Что я тогда один без вас буду делать.

В последних словах слышалась мягкая ирония. Настя понимала, что Олег говорил сейчас про них с Элей, но отчего тогда это звучало так, будто предназначалось только ей одной?

Олег подъехал к самому подъезду. Увидев недалеко группу молодежи он спросил:

— Тебя до квартиры-то не нужно провожать?

— Зачем? — не поняла сначала Настя, а потом увидев по его кивку группу людей, выдохнула. — А, вот ты о чем. Нет, они не пристают.

Она взялась за ручку дверцы.

— Спасибо большое, до завтра.

— До завтра.

Олег проводил Настю взглядом и только тогда, когда она скрылась за дверью в подъезд, уехал. Он отмахнулся от мысли о том, что эта девушка вызывает в нем непонятную бурю эмоций: от раздражения до восхищения. Он быстро втянул в себя воздух, и обоняние тут же уловило остатки запаха ее духов. Приятные, с фруктовыми нотками. Олег достал сигарету и нервно закурил. "Да, парень, нужно чаще отдыхать", — сказал он сам себе.

***

Несколько месяцев спустя.

Мария Николаевна зашла навестить Элю с Анютой. Эле нравилось беседовать с женщиной, поэтому во время ее прихода девушка старалась накрыть стол и угостить гостью своей выпечкой или еще чем-нибудь.

— Какая же ты умница, — не уставала повторять Мария Николаевна, пробуя уже не первый пирожок с повидлом. — И кто только тебя так научил готовить?

— Бабушка, — с гордостью заметила Эля. — Она знаете какая кулинарная мастерица. Я помню, когда мы с Ромкой маленькими были, то поход в гости к бабушке был для нас чем-то вроде праздника: она к нашему приходу столько вкуснятины готовила.

— А мама твоя тоже готовит?

— Нет, — вздохнула девушка, — она не любит готовить. Ей проще купить готовое или кого-нибудь нанять. Хотя нанимала она кухарку только для праздников, а в основном обходилась полуфабрикатами.

— Ну ты тогда точно в Соню пошла. Ох и повезет же тому мужику, которому ты достанешься… — лукаво заметила соседка. — Уж к его сердцу путь ты знаешь как найти.

Эля печально улыбнулась в ответ. Ну что ей сказать, этой доброй бабушке? Что не хочет она больше ни к чьему сердцу путь подбирать? Или что к тому сердцу, которое ей было дороже всех на свете, она так и не смогла найти этот самый путь?

Эля придвинула блюдо с пирожками к соседке.

— Вы не стесняйтесь, берите еще. Я и Владимиру вашему тоже напекла — пусть детишек своих угостит.

Эля познакомилась с семьей сына Марии Николаевны — Владимиром. Он часто на выходные привозил своих внуков и те игрались вместе с маленькой Анюткой — благо, разницы в возрасте у них почти не было.

— Ой, ну что ты, — смутилась Мария Николаевна, — зачем так утруждать себя.

— Мне не трудно. Все равно вы все мне так помогаете.

Эля кормила Анютку. Девочка сидела на высоком детском стульчике и широко открывала маленький ротик, как только мама со словами "Открой ротик, ам" подносила ей ложку с картофельным пюре. Малышка на удивление всем росла послушной и не капризной. С каждым днем она становилась взрослее, чему-то училась и теперь уже могла говорить не только "мама", "дай", но еще и "ксь-ксь" — кошка, "лилиля" — вентилятор или вертолет, "Ая" — Аня, "ня" — пюре. Девочка смотрела на всех своими не по годам умными черными глазками, и вызывала умильное восхищение, когда улыбалась, отчего на ее щечках появлялись небольшие ямочки.

— Бабушка звонила, — неожиданно сменила тему Мария Николаевна, — волнуется о тебе.

— Я недавно звонила ей, ну то есть ее соседке, — ответила грустно Эля. — Я часто не могу ей звонить, а приехать — тем более не могу…

— Знаешь, ты совсем потухла. Устала что ли?

— Наверно. Да мне и поехать отдыхать куда-то некогда. Работа, Анютка…

— Соня говорила, — перебила ее Мария Николаевна, — что раньше ты танцами занималась.

— Ну да, было когда-то.

— А может тебе сейчас снова начать ходить? Ты ж вроде как на восточные танцы ходила?

Мария Николаевна вспомнила вчерашний разговор с Софией Владимировной. Ее подруга все интересовалась самочувствием внучки, но больше всего переживала, что Эля одинока, совсем не хочет устраивать личную жизнь. Со слов Марии Николаевны она поняла, что внучка угасает на глазах: она замкнулась в себе, стала этаким роботом, который все выполняет на автомате. Немного подумав, старые подруги пришли к выводу, что Элю нужно вернуть в ее прежнее хобби, которое всегда приносило ей радость — восточные танцы.

— Да, ходила. — Эля ненадолго задумалась. Иногда, делая по дому какую-нибудь работу, она замечала, что тело будто само просится танцевать. Эля всегда любила танцы, они давали выход накопившимся эмоциям, раскрепощали. Но ведь раньше все было по-другому: она жила с родителями, ни о чем не беспокоилась, у нее не было ребенка, о котором нужно заботиться. Сейчас все изменилось. Сейчас она просто не имеет права думать о своих капризах. — Но сейчас у меня совсем нет на это времени. Мне нужно заботиться об Анютке. А ходить сейчас на танцы — это же эгоизм.

Мария Николаевна взяла Элю за руку и погладила ее по ладошке.

— Элечка, ты прекрасная мать, очень заботливая. Но послушай меня, девочка, посвящая ВСЮ себя без остатка малышке, ты никогда сама счастлива не будешь. Вот пройдет еще лет десять, Аня вырастет, у нее появятся друзья, свои интересы — она будет тянуться к друзьям. Ты же знаешь подростков — дома им становится тесно и не интересно. И что тогда ТЫ будешь делать ОДНА? Аня еще не скоро сможет оценить твою самозабвенную преданность ей. — Мария Николаевна мягко похлопала по Элиной ладошке. — Это не эгоизм, девочка, это попытка спасти саму себя от одиночества. Ты должна вновь поверить в себя.

— Я верю в себя…

— Нет еще. То, что ты работаешь как вол, еще не значит, что ты веришь в себя. Ты действуешь на автомате. Тебе нужно отвлечься от всего: от дома, от работы… И тебе нужно строить свою личную жизнь.

Эля отрицательно покачала головой.

— Нужно, Элечка. Анюте нужен отец, а тебе нужно сильное плечо рядом. Нельзя все взваливать на себя.

— Я не могу, — тихо прошептала Эля, закрывая ладонями лицо. — Не могу никого представить рядом с собой, кроме Стаса.

Мария Николаевна, рано овдовевшая и оставшаяся после смерти мужа с сыном-подростком, прекрасно понимала Элины чувства. Она мягко погладила девушку по волосам.

— Время все расставит по своим местам. А пока нужно взяться за себя.

Вечером Мария Николаевна позвонила своей подруге — Софии Владимировне.

— Сонечка, ты ей сейчас очень нужна. Я тебя очень прошу, приедь к девочке завтра.

Утром, открыв дверь, Эля с удивлением увидела бабушку. София Владимировна с любовью раскрыла свои объятья и радостно произнесла:

— Евочка, а я приехала тебя навестить. Не ожидала?

Эля, державшая на руках Анюту, осторожно обняла бабушку и поцеловала в щеку.

— Бабуля, я так рада, что ты приехала. Проходи скорее. Сейчас что-нибудь накрою на стол.

Пока Эля суетилась на кухне, София Владимировна сидела на небольшом кухонном диванчике и возилась с маленькой правнучкой. От острого взгляда бабушки не укрылось, как похудела внучка, и то, что былая жизнерадостная девушка превратилась в тень от себя прошлой. Похоже, что Мария была права, решила про себя София Владимировна, и нужно срочно что-то предпринимать.

— Евочка, по-моему ты себя совсем загнала, — с ноткой грусти сказала бабушка. — Мне больно на тебя такую смотреть.

— Бабуль, у меня все хорошо, — не отрываясь от приготовления ответила Эля, боясь посмотреть бабушке в глаза.

— Нет, не хорошо, я же вижу. Что происходит, девочка? Зачем ты так себя загоняешь? Тебе нужно уметь расслабляться.

— У меня нет права расслабляться — я должна…

— Ты должна подумать и о себе, — резким тоном перебила ее София Владимировна, отчего маленькая Анюта на ее руках вздрогнула. — Ну-ну-ну, малыш, бабушка больше так не будет ругаться, — успокоила она малышку, а затем чуть спокойнее продолжила. — Ты достаточно думаешь о дочери. Поверь мне, когда она вырастет, она все это оценит. Но вот о себе ты совершенно забыла. Мне кажется, ты переоцениваешь свои силы. Ты посмотри, на кого стала похожа — на привидение. Хочешь от усталости свалиться? Тогда точно Анютке не сможешь ничем помочь.

Они обе молчали: Эля — не решаясь что-либо ответить, София Владимировна — присматриваясь к внучке.

— Ева, ты все еще живешь той болью, которую тебе причинили. Отпусти все это. Научись жить без этого.

— Не могу, бабуль, не могу. Это сидит очень глубоко, никак не уходит. Мне кажется, что я сильная, что все прогнала, но по вечерам хочется выть, — Эля ощутила, как по щеке покатилась предательская слеза, которую она тут же смахнула рукой.

София Владимировна оставила маленькую Анюту играться, подошла к Эле и обняла ее.

— Может стоит уже подумать о том, чтобы устроить свою личную жизнь? Да и Анюте нужен отец…

— Ты говоришь как Мария Николаевна.

— Видишь, не одна я так думаю.

— Не могу. И не хочу, — покачала головой Эля.

Бабушка развернула ее к себе.

— Ты все еще думаешь об этом парне, да? — Это был даже не вопрос. — Ах ты бедная моя девочка. Хотя куда уж там забыть, если он вот рядышком, — и бабушка кивнула в сторону Анюты. — Мой тебе совет, отвлекись от своей боли, вспомни о чем-то, что еще тебе приносило радость. Не надо загонять себя в одиночество.

Бабушка пробыла у Эли весь день. Они вместе погуляли с малышкой на улице, пообщались. Эля всегда интересовалась, как живут родители и Ромка. Пусть она и ушла от них, но все же семьей они быть так и не перестали. Эля все равно продолжала любить их в глубине души.

День спустя Эля решила наведаться к своему хореографу — Алле Валентиновне.

— Эля, вот так сюрприз. Я тебя совсем потеряла, — радостно воскликнула та. Они обе тепло обнялись. — Как ты поживаешь?

— Нормально. Алла Валентиновна, а Вы еще преподаете? — робко спросила Эля.

— Да, конечно. И конкурсы организовываю тоже. Знаешь, как ты ушла, у меня больше никто не смог тебя заменить. Лена с Катей тоже не так часто теперь могут заниматься — у всех теперь семьи, дети.

— Да у меня самой теперь тоже дочь растет.

— Молодец, поздравляю. А ты что-то хотела?

— Да, Алла Валентиновна, я хотела спросить, можно я похожу у Вас позанимаюсь? Боюсь, что на выступления я уже не гожусь — слишком давно не тренировалась…

— Ерунда, если тело помнит, то практика вернет прежнюю форму. Давай так, придешь ко мне на занятия и я посмотрю, что нам с тобой делать. Я вообще хотела бы, чтобы ты снова преподавать начала.

Эля, как они и договаривались, пришла на первое занятие, после которого Алла Валентиновна отозвала ее в сторонку.

— Эль, ты все прекрасно помнишь. Не хочешь снова начать преподавать?

— Алла Валентиновна, я днем работаю. Если только по вечерам или в выходной и не очень часто.

Хореограф подумала, взяла свой ежедневник и потом предложила:

— Вот смотри, есть недалеко спортивный клуб, там у меня Лена вела занятия. Но она сейчас переехала жить в другое место и ей тяжело добираться до клуба. Если тебе удобно, то можешь идти туда.

Эля посмотрела адрес и прикинув, что добираться от спортивного клуба до ее дома не так уж и далеко, согласилась.

Теперь два раза в неделю — вечером по средам и днем по субботам — Эля вела занятия по восточным танцам. Где-то в глубине души она надеялась, что Алла Валентиновна снова направит ее в тот самый спортивный, где она преподавала раньше. Но женщина направила ее совсем в другое место. Хотя, с другой стороны, решила Эля, так даже и лучше — не зачем держаться за прошлое. Бабушка была права — не нужно держаться за прошлое. Нужно жить дальше.