Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 32

Глава 32.

Иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем.

Стивен Кинг.

Настя обвела взглядом зал, но среди гостей так и не нашла Элю. Стало как-то немного беспокойно. Она подошла к родителям.

— Мам, а вы Элю не видели?

— Тут где-то была: я видела, как она отходила к окну, — Мария оглянулась, но тоже не смогла отыскать Элю. — Может вышла на улицу воздухом подышать или в дамскую комнату отошла?

Настя попыталась разыскать подругу, но ее поиски так и не увенчались успехом.

В коридоре ее выловил Олег.

— Настюш, я тебя потерял, — он обнял свою невесту и прижал к себе. — Ты чего носишься как угорелая?

— Олег, Эля куда-то исчезла, — беспокойным тоном произнесла Настя, положив устало голову на плечо любимого. — Нигде не могу ее найти. И телефон она сегодня, как назло, даже не взяла.

— Ну подожди, может она на улицу вышла…

— Нет ее нигде: ни в дамской комнате, ни на улице, ни в ресторане… Я переживаю. Она не могла уйти, ничего нам не сказав.

В этот момент к ним подошла пара — родственники Насти — и вежливо извинились, что вынуждены так рано покинуть торжество.

— Насть, а вы вроде говорили, что Стаса не будет сегодня, — бросила мимолетную фразу родственница, — а я вроде его видела. Или мне показалось.

— Да он это был, — подтвердил ее супруг. — Жаль, что мы не пообщаемся, но, думаю, он не на один день приехал. Еще поговорим…

— Да-да, — растерянно произнесла Настя, — спасибо, что пришли. Ждем вас теперь на нашей свадьбе.

Когда гости скрылись из вида, Настя удивленно произнесла:

— Господи, а Стас-то откуда… — и вдруг замолчала. Ее осенило. — Олег, дай мне телефон.

Олег протянул ей аппарат и непонимающе посмотрел на невесту.

— Сейчас, сейчас все объясню, — бормотала Настя, набирая по памяти номер и вслушиваясь в гудки. — Зараза, еще и звонок скидывает.

Она снова и снова пробовала дозвониться, но безрезультатно.

— Блин, Олег, — сдавленным голосом произнесла Настя, — он приехал… И Эля сейчас с ним…

— Настюш, ты сейчас про кого говоришь? — не понял Русецкий.

— Стас приехал. Ты понимаешь, их сейчас нельзя оставлять наедине друг с другом, иначе боюсь, что может произойти. — Она вопрошающе посмотрела на жениха и попросила. — Нам нужно их найти.

— Ты хоть представляешь, где их можно искать?

— Сначала поедем на его квартиру, может они туда поедут, хотя это вряд ли… Но мало ли…

Олег успокаивающим жестом погладил Настю по спине и прошептал ей в волосы:

— Сейчас мы твоим родителям скажем, что отлучимся ненадолго, и поедем. Не нужно, чтобы они волновались и из-за нашего исчезновения.

Настя стремительно побежала по ступенькам подъезда к лифту и в нетерпении стала отбивать ногой по полу, ожидая, когда тот опустится и двери раскроются. Вбежав в еще открывающиеся двери и чуть не сбив выходящего оттуда парня, она тут же втянула за собой Олега и нажала кнопку нужного этажа.

— Насть, не нервничай, — пытался успокоить ее Олег. — Найдем мы их.

Настя все еще пыталась дозвониться до брата, но тот продолжал упорно игнорировать вызовы.

Выскочив из лифта Настя бросилась к двери и, с удивлением обнаружив, что та не заперта, с решительностью шагнула внутрь квартиры. Она услышала резкий крик брата: «А кто, черт возьми?» — за которым сразу же последовал сильный удар об стену.

Настя в ужасе бросилась в комнату, откуда доносились крики, и сразу же обнаружила Элю, сидящую на полу и заливающуюся слезами, а прямо над ней возвышался взбешенный Стас.

— Стас, ты что творишь? — Настя отпихнула брата и опустилась на корточки рядом с Элей, обняв ее. — Эля, как ты?

***

Настя смотрела вслед уходящим Олегу, уводящего ее подругу из этого ужаса. От последнего Элиного "Прости" у нее все сжалось внутри: она по голосу поняла, насколько тяжелым испытанием стал для подруги разговор со Стасом. Да и глядя на него самого, было ясно, что и ему эта встреча далась нелегко.

— Какого черта ты руки свои распустил? — накинулась Настя на брата. — Я очень надеюсь, что ты и пальцем ее не тронул, иначе…

— Я никогда в жизни не позволил бы себе ударить ее или как-то причинить боль, — устало проговорил Стас, все еще глядя на дверь. А потом он повернулся к сестре и спросил. — Что это значит?

— Что? — не поняла Настя.

— Что значит, что ее больше нет? — в голосе слышалась тревога и замешательство.

Настя опустила голову, пряча грустный взгляд.

— То и значит. Эля с Анечкой попали в аварию: в остановку, где они стояли и ждали автобус, на большой скорости врезалась машина. — Настя остановилась, тяжело вздохнула и печально продолжила. — Анечку спасти не удалось.

Она увидела, как изменилось лицо брата: оно побледнело, взгляд сразу же сделался невидящим. Стас порывисто закрыл глаза ладонью и отвернулся. Настя только заметила, как вдруг осунулись его плечи и опустилась голова.

— Когда это произошло? — послышался его подавленный голос.

— В начале марта.

Стас долго молчал, о чем-то вспоминая, а потом вдруг затряс головой.

— Ведь я же чувствовал, что что-то произошло, — он неожиданно повернулся к сестре и гневно на нее посмотрел. — Ведь я же вам звонил, спрашивал… Вы что, не могли мне обо все рассказать?

— Стас, мы думали, что будет лучше не по телефону…

— Не по телефону? — взорвался Стас и начал метаться по квартире. — Они думали… Да вы должны были СРАЗУ ЖЕ мне все рассказать про Элю и ребенка, как только узнали. — Он подошел к Насте и, грозно глядя на нее, продолжил. — Вот как мне после этого всего вам верить? Всем вам?

Настя поняла, что он имел в виду не только семью — отца, мать и ее, — но еще и Элю. И ей стало больно и обидно за подругу.

— Признаю, мы были неправы, — оправдывалась она. — Но не нужно винить Элю ни в чем. Она хотела все тебе рассказать, но не решалась.

— Насть, у нее столько времени было для этого… — не унимался он.

— Вообще-то не так уж и много, — пробормотала виноватым тоном Настя. — Ты очень многого о ней не знаешь. Мы с Элей дружим уже почти пять лет: с того времени, как она покинула свою семью — мы вместе стали учится в институте, куда и я, и она перевелись. А потом она позвала меня на работу в ту фирму, куда устроилась сама. Но наше общение ограничивалось только рабочим временем, так как все свое свободное время она проводила с дочерью и пыталась подработать, преподавая вечером танцы. Всю правду мы узнали только под конец прошлого года. Нечаянно. Эля никогда не распространялась о своем прошлом: кто отец Анюты, почему произошло расставание. Я и малышку до этого времени ни разу-то не видела. Просто один раз Эля заехала ко мне, так как Аня с Элиной бабушкой отдыхали в пансионате. И у меня она увидела твою фотографию. Мне она тогда ничего не рассказала, но на следующий день тяжело заболела гриппом. Я приехала ее навестить, лекарства привезла. Только тогда я впервые увидела Анечку на фото. Знаешь, она ведь была твоей копией. Вот тогда-то я все и поняла.

— Ты должна была мне сразу все рассказать, — тихо проговорил Стас, и Настя уловила боль в его голосе. — А вы все это время молчали. Полгода…

— Я пыталась повоздействовать на Элю, уговаривала ее встретиться с тобой. Но знаешь, она очень боялась. Боялась, что ты можешь неадекватно все воспринять. Больше всего боялась, что ты захочешь забрать у нее Анюту — не знаю почему, но для нее эта мысль стала навязчивой. Все, что она знала о тебе, — это то, что ты просто исчез, уехал, ничего ей не сказав. Можно сказать даже, что бросил.

— Я ее не бросал, Насть. — Его голос был глухим. — Это она меня предала.

Настя непонимающе уставилась на брата.

— Предала? Я не ослышалась? Чем же, позволь мне узнать.

— Насть, ты много чего не знаешь, — Стас отошел к окну, облокотился о него рукой и прижался лбом к прохладному стеклу. — Есть вещи, которые мы с родителями тебе решили не рассказывать.

Настя ждала продолжения, но Стас молчал, вглядываясь в темнеющую улицу.

— Ты что-то про Элю говоришь, а сами? Может вы тоже были не правы? — нарушила она молчание. — Стас, хватит таить правду, нужно уже во всем разобраться. Вы оба друг на друга обижаетесь: у каждого своя правда, своя причина. Но пришло время все сопоставить. Зная Элю, мне с трудом верится, что она могла тебя как-то предать. Все это время она жила лишь воспоминаниями о тебе. Знаешь, как она корила себя за то, что убежала от тебя тогда в прошлом году, когда ты приезжал… — Настя ненадолго остановилась и задумалась. И как она тогда не догадалась, что Стас и есть тот самый мужчина, отец Анечки, про которого ей говорила Эля: ведь Настя же прекрасно знала о том, что брат приезжал и встречался со старыми друзьями. Могла же сопоставить все факты. Хотя, мало ли мужчин любят играть в хоккей…

— Я любил ее. — В голосе Стаса слышалась боль и усталость. — Так любил, что даже больно вспоминать. Весь мир готов был бросить к ее ногам… А она… — Последняя фраза была сказана на надломе совершенно тихим, едва слышным голосом.

В этот момент у Насти зазвонил телефон и она, заранее зная, что это Олег, поспешила ответить и вышла на кухню.

— Насть, мы уже у Эли, — тут же отчитался он, — но знаешь, мне кажется, что тебе лучше сейчас было бы приехать сюда. Эля совершенно подавлена.

Настя устало помотала головой, раздумывая, как же ей сейчас поступить: два родных и близких ей человека нуждались в ее понимании и отказать одному из них она просто не решалась. Но в то же время она понимала, что придется сделать выбор.

— Олег, там на кухне в шкафчике у вытяжки есть успокоительное. Дай Эле пол таблетки, сейчас ей надо успокоиться.

— Ты останешься у брата? — поинтересовался Олег.

— Нет, — сделала, наконец, свой выбор Настя, — мне нужно поговорить с Элей.

— У вас все нормально? — беспокоился Русецкий.

— Не переживай, дорогой, все в порядке.

— Я скоро за тобой приеду.

Настя отложила телефон и подошла к столу, чтобы сделать себе кофе. В этот момент сзади нее раздался усталый голос Стаса.

— Я так понимаю, и мама с отцом тоже знают Элю?

— Да. Они знают всю ее историю. — Настя умоляюще посмотрела на брата. — Стас, ты ведь совсем ничего про нее не знаешь. Не знаешь, как собственная мать несколько раз пыталась насильно отправить Элю на аборт. И что после одной из таких попыток Эля сбежала из дома, поменяла документы, чтобы родители не могли найти ее с ребенком, так как мать грозилась что-нибудь с ним сделать. Ты хоть можешь себе представить, как тяжело жить молодой одинокой матери с младенцем на руках, пытаясь получать высшее образование, пытаясь заработать лишнюю копейку, занимаясь нудными переводами, — все для того, чтобы прокормить малышку и не остаться без крыши над головой. Ты затаил обиду и боль. А каково ей было все эти годы? Она одна со всем справлялась. А гибель Анечки ее совсем подкосила. Она до сих пор еще не смогла оправиться от такой потери, а тут еще ты заявляешься нежданно-негаданно и начинаешь выплескивать на нее все свои обиды. Эля просто не заслуживает всего этого, Стас. Прости, хоть ты и мой брат, но в этой ситуации я не на твоей стороне. Нужно было сперва разобраться во всем, а потом уже в чем-то обвинять.

Настя плеснула горячую воду в чашку с растворимым кофе и отвернулась, чтобы взять с полки сахарницу.

— Насть, я должен снова увидеть ЕЕ, — услышала она тихий, но уверенный голос брата.

— Давай уже не сегодня — хватит с Эли переживаний на этот день. Вы поговорите — обязательно. Но не сегодня и не наедине.

***

Когда Олег с Настей были уже у подъезда дома, где жила Эля, они с тревогой увидели стоящие неподалеку машины пожарной и скорой помощи, а перепуганные жильцы толпились кто возле скорой, а кто возле Элиного подъезда. Настя, понимая, что выглядит довольно несуразно в своем вечернем белом платье, так как за весь вечер еще не успела переодеться, решительно направилась к группе людей, чтобы выяснить, что произошло. Люди стали пояснять, перебивая друг друга:

— Пожар у женщины на шестом этаже. У нее сердечный приступ случился, а пока она была без сознания, коротнула розетка и загорелась скатерть, ну а дальше уже и все остальное. Хорошо, что девушка-соседка смелой оказалась: у нее был запасной ключ и она вытащила бабулю из горящей квартиры.

Настя похолодела от ужаса. Шестой этаж. Бабушка и девушка-соседка. Запасной ключ. Черт, да ведь это же Эля и Мария Николаевна!

— Все живы? — с тревогой спрашивала она у собравшихся. — Я родственница девушки.

— Все живы, но скорая их все же увезла.

— А куда их увезли? — Олег не теряя времени стал подбираться к нужным деталям. Он взял Настю за руку, показывая ей, что он всегда рядом и всегда ее поддержит.

— Так ведь в больницу нашу, — ответила ему очередная бабуля из собрания. — Это недалеко, сейчас скажу как туда добраться.

— Я от этих больниц уже ничего хорошего не жду, — нервно произнесла Настя, сидя на скамейке в коридоре, в нетерпении постукивая ногой. — Ну и когда же этот доктор придет?

— Потерпи, малыш, — успокаивал ее Олег, — он сейчас обход закончит и подойдет.

Спустя некоторое время к ним вышел врач и, извинившись за то, что задержался, быстро рассказал, что с обеими доставленными пострадавшими все в порядке. Марию Николаевну определили в кардиологическое отделение, а Элю в отделение общей терапии.

— Девушка надышалась угарным газом, но, слава богу, никаких серьезных последствий нет. Но мы подержим ее пока в больнице недельку, поставим капельницы, — отчитывался доктор. — А так больше никаких повреждений нет.

Когда доктор ушел, Настя набрала номер отца и, не вдаваясь в лишние пока подробности, рассказала:

— Пап, тут такое дело: Эля попала в больницу — у ее соседки случился пожар и она вытащила бабушку из горящей квартиры. Доктор сказал, что опасности никакой нет, но Эля недельку побудет в больнице. И еще, Стас приехал. Он встречался с Элей.

Настя прислушивалась к воцарившейся на другом конце линии тишине. А затем услышала огорченный голос отца:

— Даже представить себе боюсь, что же за разговор у них вышел. — Он снова вздохнул и продолжил. — Ты сейчас где?

— Я в больнице. Сейчас только домой заеду переодеться, возьму из Элиного дома вещи и снова приеду сюда.

Настю так и не пустили к Эле, сказали, что она спит. Поэтому пришлось отдать вещи медсестре и уехать домой. А утром, когда она снова приехала в больницу, увидела в коридоре Стаса. Он сидел на неудобной деревянной скамейке и о чем-то думал, склонив вниз голову и оперевшись о крепко сцепленные между собой ладони.

— Ты что здесь делаешь? — жестко спросила Настя. Меньше всего ей сейчас хотелось, Эля снова нервничала из-за Стаса.

— Она не хочет меня видеть… — каким-то отстраненным голосом ответил он, даже не подняв головы. Но в этой отстраненности звучало столько боли и раскаяния.

— Я бы тоже не захотела бы видеть, если бы тот, кого ужасно сильно любишь, при встрече с первых же минут начинает обвинять, — ее тон ничуть не смягчился. — Стас, дай ей прийти в себя.

— Я хочу ее увидеть. Мне нужно знать, что с Элей все в порядке.

Настя посмотрела на брата. Видно было, что он ужасно переживает. Но глядя на его измученное выражение лица и печальные глаза, Настя поняла, что в первую очередь Стас очень беспокоится о самой Эле.

Настя присела на корточках перед братом и заглянула в его глаза.

— Стас, ну ты чего? — участливо спросила она.

— Не могу, Настюх, — тяжело вздохнул он, — совсем не могу. Что бы ни произошло между нами, сколь сильно ни была бы ее вина, но все равно люблю ее ужасно.

В его глазах Настя нашло подтверждение — только чувства отражались там еще сильнее, чем выразили слова. БОЛЬ, ТОСКА и ЛЮБОВЬ.

— Откуда ты узнал, что Эля здесь?

— Отец приехал вчера ко мне. Мы всю ночь говорили… — короткая фраза, но весьма многозначительная.

— Ааа, понятно.

— Все равно не могу ее простить за то, что не рассказала мне о дочери, — скорее это были мысли вслух, но Настя уловила в них такую боль, что у самой сердце сжалось.

После обеда Настя снова приехала в больницу. Стас по-прежнему сидел в коридоре.

— Ты что, никуда не уезжал? — удивилась она.

— Нет.

Ничего не ответив, она просто молча протянула брату планшет.

— Что это? — Стас непонимающе уставился в черный гаджет в его руках.

— Там фото и видео Анечки. Хоть так с ней познакомишься.

Настя подумала, что ей лучше будет не мешать, и вышла, оставив наедине знакомиться отца с дочерью.

Стас с замирающим сердцем включил планет и в нерешительности остановился. Было страшно. Ему, взрослому мужчине, впервые было страшно. Но все же кое-как справившись с одолевшим его смятением, он открыл папку с изображениями. И первая же фотография буквально наотмашь ударила по чувствам: маленькая черноволосая девочка, как две капли воды похожая на него, с широкой улыбкой и сияющими глазами — его глазами — смотрела прямо на него. Его дочка. Его и Элина. Он запрокинул голову назад и закрыл глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу волчьим воем боль отчаяния. Как же несправедлива была Эля, побоявшись все ему рассказать. За свои страхи судьба ее уже жестоко покарала, отняв самое драгоценное, что было у нее — так имеет ли он право наказывать ее еще раз?

С трясущимися от волнения руками и с пеленой наворачивающихся слез Стас разглядывал фотографии. Это была его первая встреча, первое знакомство с дочерью. Вот Анечка совсем еще крошка на ручках у мамы (Стас не мог не отметить насколько Эля прекрасна с маленькой дочкой, столько любви и тепла в ее глазах). А вот малышка пытается потянуться на еще не окрепших ручках — наверно, это первые попытки перевернуться. А вот Анюта стоит в кроватке, крепко держась за решетку, и улыбается на камеру. Первые неуверенные шажочки: Анюта ступает в ждущие любящие объятия своей мамочки. Вот они с Элей что-то рисуют на листах бумаги (Стас даже разглядел надпись возле человечков: «Аня, папа, мама»). Анюта ломает снеговика (Стас с улыбкой вспомнил, как сам в детстве всегда рушил чужих снеговиков). Малышка замешивает тесто, перепачкавшись с головы до ног в липкой массе и муке. Потом было еще много поздних фотографии: родители Стаса и Анечка, Эля и Анечка, Настя играет с племянницей…

И только его самого не было во всей этой идиллии…

А теперь уже было поздно что-то исправить…

Стас хотел убрать планшет в сумку, чехол, но оттуда из внутреннего кармана выпала небольшая толстая тетрадка. Едва только открыв ее и прочтя первые строчки, он замер.

«Мне здесь ужасно грустно и одиноко. Я даже не могу ни с кем поделиться. Просто боюсь, что меня не поймут или поймут совсем неправильно.

Бабушка посоветовала начать вести дневник и записывать туда все, что не дает мне покоя. Его ведь не нужно никому показывать, но с души груз определенно сойдет.

Отец вывез нас куда-то за пределы Москвы — сказал, что у него большие проблемы в бизнесе. Мне даже страшно стало, так как подобного никогда раньше не было. Но я в последнее время слышала его разговоры по телефону и поняла, что он не шутит…

Но находясь здесь уже пятый день, я все никак не могу перестать думать о Стасе. Ведь я даже не смогла ему сказать, что уезжаю. Это все случилось так неожиданно. К тому же папа сказал, чтобы мы оставили все средства связи для того, чтобы нас не смогли запеленговать… И вот теперь я просто умираю от того, что не вижу ЕГО.

Я делаю все на автомате, а мысли снова и снова возвращаются к Стасу, и с каждым днем я все больше и больше понимаю, как мне его не хватает. Стоит только закрыть глаза, как сразу же возникает его образ, а память все время воскрешает ощущения его прикосновений к губам, лицу, телу. А по ночам совсем не могу заснуть — стоит только закрыть глаза, как тут же возникает ОН. Если сон все же окутывает своим покрывалом, то образы становятся все более откровенными, реальность теряет свою силу и воспоминания о проведенных днях снова и снова охватывают меня. Мне снятся его теплые губы, дарящие жаркие поцелуи, заставляющие кружиться голову и терять счет времени. Снятся его крепкие руки, обнимающие мое тело, гладящие мою нежную кожу, сводящие с ума своими ласками. Мне снится, что я снова и снова отдаюсь ему, а он ловит каждый мой взгляд, каждый вздох и шепчет: "Ты только моя"…»