Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 50

Глава 50.

Вслушиваясь в звучащую из динамиков информацию, Стас крепко обнимал Элю насколько это можно было возможно в ее нынешнем положении. Никак не мог оторваться от нее, прижал ее голову к своему плечу и запустил пальцы в ее шелковистые волосы. Услышал тихий вздох и на сердце стало так тяжело.

— Милая, — прохрипел он, — девочка моя… Я обещаю, что это не на долго. Я скоро приеду за вами.

Эля молча покачала головой, соглашаясь с ним, но так и не посмотрела. И Стасу пришлось поднять ее лицо к себе.

— Ну мы же все решили уже, малыш. Так будет лучше для тебя и для девочек. Дядя Коля будет всегда рядом. Ты и сама понимаешь, что процесс будет не из легких. И какой-нибудь скандал да будет. Я не хочу, чтобы ты переживала. К тому же не известно, чего ожидать от этого дела: я опасаюсь и твою мать, и журналистов.

— Я буду скучать по тебе, — только и смогла прошептать Эля, а на глазах предательски выступили слезы.

Стас коснулся большим пальцем ее щеки, вытирая соленые дорожки.

— Я тоже буду по вам скучать. Но в конце-концов, есть телефон, скайп. Ты всегда можешь позвонить мне. И перестань переживать. Это вредно для нашего малыша, — он положил ладонь на Элин живот и тут же получил ощутимый ответный пинок. Стас заулыбался.

— Он тебя чувствует, — тоже заулыбалась Эля, — больше ни на кого так не реагирует бурно. Тебе радуется.

Хотела еще продолжить, но запнулась на полуслове. Хотела спросить, будет ли он рядом во время рождения малыша, ведь он так хотел ощутить те невероятные эмоции, когда узнаешь, что этот маленький человечек появился на свет, первый раз увидеть того, кто уже на протяжении девяти месяцев питал их новой любовью и новой радостью, взять на руки это крохотное чудо и впервые в жизни почувствовать детский запах. И теперь снова обстоятельства были против. Эле было обидно за Стаса.

— Когда ты вернешься? — спросила она, но все же он сумел прочитать запрятанный смысл и страх в этих словах.

— Я приеду, милая. Разве могу я пропустить первое знакомство с нашим малышом? — Снова обнял ее и поцеловал макушку. — Даже если все растянется, я приеду.

Эля обняла мужа в ответ и прижалась к нему. Было и страшно, и тяжело отпускать его обратно в Россию. Но так и правда было лучше.

Из динамиков то и дело раздавалась информация о рейсах, вокруг суетились отбывающие и провожающие, но они словно их не замечали, все оттягивали момент расставания.

— Все, мне пора, — тяжело вздохнул Стас, еще теснее прижимая к себе жену.

— Позвони, как приземлишься, — попросила Эля.

— Конечно, милая.

Стас обхватил ладонями лицо Эли и поцеловал ее.

— Смело обращайся к дяде Коле, он тебе обязательно поможет.

Эля только кивнула в ответ. Она ощутила как на ее плечи легли тяжелые теплые руки и услышала рядом с собой уже знакомый голос:

— Стас, не переживай, мы позаботимся о твоих девочках. Вы, главное, там все решите. И сами поосторожнее будьте.

Николай Михайлович по-отечески приобнял Элю и улыбнулся ей. Эта хрупкая девочка с сильной душой очаровала его с женой. Она настолько легко и просто общалась с ними, хоть порой иногда вместо "дядя Коля" и проскакивало "папа" (так Эля называла отца Стаса) — видимо, еще не привыкла к тому, что они братья-близнецы.

Стас напоследок пожал руку дяде и бережно поцеловав Элю, погладив ее животик, ушел в зону вылета.

***

Стас сам принял это решение: увезти жену и детей из России, подальше от грязи, сплетен и переживаний. Знал, что нелегко будет всем, и Эле в первую очередь, но понимал, что так будет правильнее. Договорился с дядей Колей, суду предоставили справки о том, что Эля будет находиться на сохранении в одной из лучших клиник Берлина…

Но действительность оказалась еще тяжелее, чем ожидания. Разве можно предположить, насколько одиноко будет в пустой квартире, где каждая вещь напоминает об уютных вечерах. Нет, не тихих — тишина теперь в их семье это забытое понятие. Но эти вечера всегда были наполнены искренними улыбками его любимых девочек, их веселым щебетанием, смехом. Как же быстро к этому привыкаешь. И как тяжело терять. Хоть и на время, зная, что скоро все вернется. И даже постоянные звонки не спасали от одиночества. Он вслушивался в родной голос, ловил малейшую интонацию, пытаясь понять, что происходит у Эли на том конце линии. Звонил по Скайпу и точно так же, как и Эля, жадно вглядывался в любимое лицо, в любимые глаза, впитывал образ, который уже и так четко отобразился на сердце. Звонил, не считая ни минут, ни потраченных денег — и жил этими урывками. Считая дни и часы до встречи. Один, в пустой тихой квартире. Где сейчас его никто не ждал. И он снова, как когда-то несколько лет назад, работал, как проклятый, задерживаясь допоздна на работе, чтобы потом прийти домой и завалиться в усталости спать и проспать да самого утра. Выгадывал время, чтобы заехать к Насте, чтобы проведать родившихся почти что сразу же после Элиного отъезда племянников — чудесных карапузиков, Полину и Павлика, которые тут же стали центром вселенной для всей их большой семьи; с ухмылкой наблюдал, как Олег не отпускает детей с рук, с нескрываемой гордостью рассказывает всем о своих малышах и как покровительственно оберегает Настю от забот и трудностей. И даже ловил себя на мысли, что несколько завидует сейчас Олегу. Навещал родителей, подолгу выслушивал от мамы нотации, что он сам себя загоняет до изнеможения, что нужно поберечь себя и Элю, так как от нее тоже не укрылось это состояние Стаса и она очень переживает за него, а в ее положении сейчас это просто нежелательно. Он молча соглашался. А потом снова возвращался в пустую квартиру и снова тосковал. И чем больше проходило дней, тем сильнее тосковал. Но в то же время день ото дня в душе крепло новое чувство — ожидание встречи. Оно грело изнутри, стоило только посмотреть на календарь.

***

— … Руководствуясь ст. ст. 307–309 УПК РФ, суд ПРИГОВОРИЛ Колчину Кристину Валерьевну признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 126 УК РФ и назначить ей наказание в виде 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима…

Кристина выслушивала приговор с абсолютно непроницаемым безразличным выражением лица. Глядя на не нельзя было угадать, что творилось в ее душе, о чем она думала. Взгляд, устремлен прямо на судью, оглашавшего решение, руки сложены на груди, стоит прямо, как изваяние. Казалось, что все происходящее сейчас ее нисколько не волновало. Рядом сидел адвокат и что-то помечал в своем ежедневнике, изредка что-то тихо поясняя обвиняемой.

— Судебное заседание объявляется закрытым…

Как в тумане поднялся со своего места, не сводя взгляда с Кристины. К нему подошел юрист, которого она нанял для поддержки в ходе судебного процесса. Тот что-то ему сказал, Стас, уловив краем уха отдельные слова, просто кивнул в ответ. Он искал хоть какой-то след переживания, раскаяния, злости или хоть какой-то эмоции у этой женщины. Напрасно. Ее лицо было столь же безжизненным, как и сердце. Просто маска, не умеющая выражать искренних эмоций. Ее адвокат суетился вокруг, давал наставления, что-то говорил. Но казалось, что Кристину это мало волнует. Когда к ней подошли конвоиры и стали надевать на руки наручники, Колчина вдруг повернулась к Стасу и устремила свой взгляд на него. Тяжелый, полный ненависти, прожигающий насквозь. Кого-то другого бы передернуло на месте от него. Но Стас выстоял. Он не мигая, чуть исподлобья смотрел в ответ, показывая, что у него хватит сил ей противостоять. Кристину резко дернули за плечо и толкнули к выходу. Она не проявила ни малейшего интереса к конвоирам, опустила глаза в пол, склонила голову, желая, скорее всего, спрятаться от любопытных глаз, чем от угрызений совести, и последовала под сопровождением из зала заседания. В новую, не известную ей жизнь.

***

Едва дождавшись завершения всех формальностей после окончания судебного заседания, Стас сразу же, без промедлений, поехал в аэропорт. Сегодня судьба явно благоволила ему: по пути успел купить электронный билет на самолет (пусть и с пересадками) — а это значило, что уже вечером он сможет обнять своих девочек, увидеть их радостное сияние глаз, услышать их голоса. Сейчас отчего-то вспомнилось, как они привезли Машу домой, как радовалась Анюта, которой заранее сказали, что ее подруга теперь станет полноправным членом семьи и родной сестричкой. Вспоминал, как однажды ему позвонила взволнованная Эля, плача и несвязно пытаясь рассказать, что Маша назвала ее мамой… Эля… Его девочка, любимая и родная… Она всегда воспринимала все так близко к сердцу. И Машеньку она полюбила сразу же. Стас уже много раз невольно сравнивал Элю со своей мамой — Марией Алексеевной, сумевшей вот так же принять и полюбить чужого ребенка. Хотя для той все же он был сыном любимого мужчины, а для них с Элей Маша была совершенно чужим ребенком. Он не раз замечал, как Эля частенько перезванивается и перешептывается со свекровью о девочках, об их воспитании. Она не боялась спрашивать совета: если возникали трудные ситуации и кто-то мог помочь в них разобраться, Эля никогда не отвергала помощи. И взамен была так же готова оказать посильную помощь. Было та приятно смотреть, как дочери тянулись к ней, как уже в столь малом возрасте пытались подражать, а порой даже копировать ее. Эля окружала всех своей любовью, бескорыстной и всеобъемлющей — по-другому она и не могла. Стас все же считал, что именно благодаря жене Маша сумела за очень короткое время почувствовать себя в их семье любимым и родным ребенком.

Стас поймал себя на том, что при мыслях о семье на его лице играет мечтательная улыбка. Семья… Как же все-таки много в этом слове. И чего-то теплого, и сильного.

Он в который раз пытался дозвониться Эле, но ее телефон почему-то не отвечал. Дядя Коля тоже не отвечал на вызовы. В груди забилась тревога… Но какая-то особенная. Она не настраивала на что-то плохое, и все же заполняла собою всего его, заставляя считать минуты до приезда к семье и снова и снова набирать заученный до автоматизма номер.

Едва только самолет приземлился, Стас тут же снова набрал номер дяди.

— Стас, — сразу без предисловий послышался голос на том конце провода, — Элю увезли в клинику…

— Как в клинику? — его сердце словно бухнулось вниз с огромной высоты, на несколько мгновений он даже перестал дышать.

— Схватки начались. Эля переживала сильно в последние дни за тебя.

Стас почувствовал, как задрожали руки, а в горле появился ком, мешающий дышать.

— Но ведь еще срок не подошел… — Немного растеряно произнес он, но тут же снова чувство внутреннего контроля вернулось к нему. — В какую клинику?

— Стас, подожди…

— Я уже в Берлине. Только прилетел. Скажи адрес клиники…

Тихо, осторожно прошел следом за медсестрой в палату и сразу же увидел их — Элю и их малыша в колыбельке рядом с ней. Они мирно спали и оба излучали какое-то тепло и безмятежность. Стас едва переступая ногами, боясь лишний раз выдохнуть, подошел к Элиной кровати и нерешительно остановился. Он не слышал, как медсестра покинула палату и закрыла за собой дверь. Смотрел на них, а у самого щипало в глазах и все расплывалось. Мужские слезы. Непроизвольные. Которые идут от самого сердца. И вдруг почувствовал, как к его руке прикоснулась теплая ладошка. Он повернулся и встретился со счастливыми глазами Эли.

— Ты приехал… — тихо прошептала она.

Стас лишь только кивнул ей в ответ, так как слова застряли в горле вместе с комом, душивших его слез. Он присел на краешек кровати и сжал руками ее ладонь. Заметил в уголке ее глаз слезинки и потянулся, чтобы вытереть их. Хотел что-то произнести, да так и не смог. Лишь бессильно отвернулся, пытаясь скрыть свое смятение. Теплая ладошка коснулась его щеки и вытерла мокрую дорожку.

— Ты плачешь? — ласково спросила Эля. — Не плачь, любимый…

Стас накрыл ее руку своей, потерся колючей щекой, повернулся и поцеловал внутреннюю сторону ее маленькой ладони.

— Спасибо, милая. Спасибо тебе за то, что ты мне даешь в этой жизни.

Эля с нежностью смотрела на мужа и тихо плакала в ответ. От переполнявшего ее счастья.

— У нас мальчик, — только и произнесла она.

— Мальчик, — эхом повторил Стас. Он повернулся к детской кроватке, медленно поднялся и подошел ближе. — Можно его подержать?

— Конечно можно. Только осторожнее, головку держи.

Стас с сентиментальной осторожностью взял сына на руки, словно это была хрупкая вещь, которая могла рассыпаться от одного только неверного движения, и прижал к себе, заглядывая в его спящее личико. От невероятных ощущений, которые он впервые почувствовал, даже закружилась голова, а внутри словно все защекотало. И невероятное, просто неизмеримое счастье. Оно заполняло каждую клеточку тела. Их малыш. Потом будут долгие бессонные ночи, маленькие и большие неприятности… Но все это потом. А сейчас, в эти минуты, они делили это счастье на троих. Счастье первого знакомства с новой жизнью, которую они с Элей смогли подарить этому миру. Друг другу.