Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 5

Глава 5.

Света как-то сразу напряглась. Было видно, что она не горела желанием выдавать брата.

— Эль, я думаю об этом тебе нужно говорить с Максимом…

— Ага, как же, расскажет он, — резко перебила подругу Эля. — Ты сама прекрасно своего брата знаешь — уж если надо о чем-то умолчать, то он в жизни не проговорится.

— Извини, — неуверенно протянула Света, — Максим просил не распространяться об этом. Тем более, столько времени уже прошло.

— Света, — грозно посмотрела на подругу Эля, — я имею право знать. Это и меня касается.

После некоторого колебания Света сдалась:

— Ну хорошо. У Макса был какой-то разговор с твоим отцом. Я не знаю подробностей, но после этого Макс стал каким-то нервным. Если заходила речь о тебе, он пытался переводить тему. А потом объявил, что вы больше не вместе, что это была ошибка и кроме дружбы у вас ничего и не было. Это все, что я знаю. Главное, он просил ничего у тебя не спрашивать.

— А откуда ты про моего отца узнала?

— Так я видела, как Макс с ним разговаривал. Я в тот день приехала к нему распечатать что-то — у меня принтер дома сломался — ему позвонили на телефон и он сразу же вышел на улицу. Я выглянула в окно и увидела, что Макс разговаривает с твоим отцом. Ну а после Макс вернулся какой-то молчаливый и задумчивый. Но мне ничего так и не рассказал. В общем, о чем конкретно они говорили я не знаю.

Пораженная Эля не знала, что сказать. Сказать, что она была ошарашена рассказом Светы — значит ничего не сказать. С одной стороны ее злило, что отец поступил так ужасно, вмешиваясь в ее личную жизнь. А с другой стороны огорчало, что Максим так просто взял и сдался. И хоть сейчас с ее стороны уже не было той влюбленности, но осадок в душе остался.

— Все равно, ты должна была мне все рассказать, — огорченно произнесла Эля.

— Извини, я не хотела тебя огорчать. К тому же Максим сказал не вмешиваться в ваши отношения и что вы сами во всем разберетесь. Я думала он потом тебе все рассказал.

Наступила неловкая пауза. Эля молча разглядывала фотографии, хотя мысли ее были далеки от разгадки замысла фотохудожника.

Света тоже молчала, чувствуя себя виноватой.

— Эльчик, извини. Я не предполагала что так будет, — виновато протянула Света.

— Да ладно, проехали. Сейчас уже ничего не изменишь.

***

Эля смотрела в потолок, лежа на кровати в своей комнате. После рассказанного Светой все наконец встало на свои места: все это поспешное расставание, виноватый вид Максима. Оставался только один вопрос — почему так поступил ее отец. Откладывать этот разговор с ним не было больше смысла.

Эля вышла из своей комнаты и отправилась искать отца. Его она нашла на кухне — он пил кофе и смотрел какой-то фильм.

— Пап, у меня к тебе разговор, — немного неуверенно начала Эля.

— Ну давай, присаживайся, — оторвался он от телевизора.

Эля присела за стол, но так и не смогла начать. В голове вертелась куча вопросов, но с чего начать Эля так и не знала. Лучше не оттягивать, решила она.

— Пап, ты Максима Тихонова помнишь?

— Это который Максим?

— Я с его сестрой в школе училась, — напомнила Эля. Она прекрасно знала, что отец всегда был в курсе всего, что с ней происходило, поэтому всех ее друзей он тоже знал.

— Ааа, — медленно протянул Виктор. — Помню. И что с ним?

— Да вот я у тебя хотела спросить, что с ним. Ты ничего не хочешь мне рассказать про ваш с ним разговор?

Эля стала выжидающе смотреть на отца. На его лице не отразилось никаких эмоций.

— Ничего не хочу, — ровным голосом ответил он.

— То есть ты не отрицаешь, что такой разговор был?

— Нет, не отрицаю, — все тем же ровным и спокойным голосом ответил отец. — Я не понимаю, к чему сейчас этот разговор.

Эля в недоумении уставилась на отца. Неужели он считает, что это пустяк?

— Почему ты так поступил? — тихо спросила Эля.

— Тебя устроит такой ответ: твой Максим мне не понравился? — все тем же спокойным голосом отвечал Виктор Сергеевич.

— Ты считаешь, что это нормально: тебе не понравился человек, и значит он не должен со мной общаться, — начала закипать Эля. — Чем он тебе так не понравился?

— Все, Эля, давай закроем на этом тему. Я не обязан тебе ничего объяснять, — произнес Виктор, поворачиваясь к телевизору.

— Я все никак не могла понять, что же со мной не так, — не унималась она, — и вот выясняется, что дело-то и не во мне. Как ты мог так поступить? Ты понимаешь, что вмешиваешься в мою личную жизнь?

— Личную жизнь? — неожиданно вспылил отец. — В семнадцать-то лет? Не рановато ли начала?

— Мне же не десять лет было, — не отступалась Эля. — Я вполне имею право встречаться с кем хочу.

— Знаешь что, милая моя, я пока еще твой отец и отвечаю за тебя. Личной жизни ей, видите ли, захотелось. Таким, как этот Максим, только и нужно, что затащить девушку в постель, а больше и ничего…

— Но ты же его совсем не знаешь, — в нетерпении перебила Эля.

— И знать не желаю. Зачем, по-твоему он клуб ночной открыл. Не только же ради прибыли. Ты хоть представляешь чем там люди занимаются: пьянки-гулянки, наркотики, безразборчивые сомнительные связи. Не забывай, что я тоже мужчина и тоже когда-то был молод. Времена, может и меняются, но желания всегда остаются одинаковыми. Ты сама хоть раз задумывалась над тем, почему раньше он на тебя не обращал внимания, а сразу после того, как ты школу окончила, он к тебе любовью воспылал. Ему от тебя только одно и нужно было — как бы скорее в постель затащить. Я не хочу, чтобы он втянул тебя во что-то незаконное или еще более страшное. И уж тем более — чтобы моя дочь имела репутацию легкодоступной шалавы.

— По себе не судят, — не подумав, выпалила Эля.

Реакция отца не замедлила себя ждать: его глаза налились кровью, лицо покраснело от гнева, губы сжались в тонкую линию. Было видно, как заходили желваки на его лице, которое вдруг стало угловатым. Таким рассерженным своего отца Эля не припомнила. "И дернул же меня черт сказать это вслух", — с некоторым страхом подумала она.

— Я делаю так, как считаю нужным. Тебя забыл спросить, как мне поступить. — Его прервал звук звонящего телефона. Виктор встал со своего места и направился к своему мобильному, но на полпути обернулся и беспрекословно добавил, — разговор окончен. Вон с глаз моих.

Разговор давно перешел на повышенные тона. Хотя ничего иного Эля и не ожидала — отец очень быстро выходил из себя и начинал при этом кричать. Если объектом такой вспышки ярости становилась мать, то Эля всегда знала, чем это закончится — отец уйдет курить в коридор не меньше, чем на час, а мать закроется в своей комнате и весь оставшийся день будет плакать. Эля же, напротив, стойко выдерживала гнев отца, а потом старалась уйти куда-нибудь из дома — подальше от гнетущей обстановки. Когда она была помладше, то уходила к бабушке, а став постарше — уходила к Свете.

Однако сегодня Эле никуда не хотелось уходить. Она пошла в свою комнату, закрылась и подошла к окну. Там, за стеклом, расстилалась серая мгла, на смену которой торопилась темная ночь, освещаемая яркими фонарями города. Эля облокотилась локтями о подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Свет в комнате она не включила, поэтому сейчас сентябрьский вечерний город был перед ней как на ярком экране. Эля очень любила смотреть в окно — это расслабляло ее, отвлекало от напряженности и позволяло покопаться в себе. Вот и сейчас она стояла, глядя на заезжающие во двор машины, проходящих людей, и прокручивала в голове короткую, но такую эмоциональную беседу с отцом. Если быть честной с самой собой, то Элю не так сильно задело признание отца в том, что он действительно влез в ее зарождавшиеся отношения с Максом — все-таки она прекрасно знала его привычку держать все под контролем. Больше всего ее задели его слова о том, что Макс обратил на нее внимание только тогда, когда она стала взрослее. И только с определенным мужским интересом. Действительно, раньше, еще когда Эля училась в школе, он ее мало замечал, а потом вдруг стал осыпать знаками внимания. И конечно же его полное отступление после разговора с ее отцом также добавляло сомнений относительно искренности Макса. И сейчас Эля мучила себя вопросами: действительно ли все обстояло так, как ей описал отец и Макс хотел лишь необременительных отношений, сводящихся только лишь к сексу на правах давней дружбы, или же отец неверно все истолковал, а она себя лишь накрутила.

Однако, что ни говори, прежних отношений уже не вернуть. Откровенно говоря, Эля уже никак не могла иначе взглянуть на Максима, кроме как на друга. И что тогда себя зря накручивать? Единственное, что оставило большой осадок на душе — осознание того, что отец всегда будет вмешиваться в ее жизнь, контролировать каждый ее шаг. И сегодня Эля пришла к пониманию, что если она хочет, чтобы в дальнейшем такая история больше не повторилась, нужно сохранять в тайне свои отношения до тех пор, пока она сама не поймет, что все очень серьезно и отец уже никак не сможет все разрушить.

В беспорядочный поток ее мыслей вторгся звонок телефона. Увидев на экране незнакомый номер, Эля не очень-то торопилась ответить, прикидывая в уме, кто бы это мог быть. Скорей всего кто-то неправильно набрал номер. Она нажала на кнопку приема вызова и, не успев сказать «Алло», услышала:

— Привет.

Этот бархатистый голос Эля узнала сразу. От него все плохие мысли тут же улетучились из головы, а пульс участился. И тут же в мыслях появился образ обладателя этого приятного голоса. Образ, который она не видела воочию уже неделю. И если уж быть честной с самой собой, то даже немного соскучилась по нему.

Стас. Это точно был Стас.