Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 26

Глава 26.

Настя приехала в больницу и едва не налетела на входе в отделение на выходящую женщину. Та была явно не в духе. Бросив ей злобное: «Смотри куда идешь, курица», — женщина быстро скрылась на лестничной площадке. Настя даже обернулась ей в след, но потом быстро побежала в палату к Эле.

В дверях ее встретил отец.

— Пап, что случилось? — спросила она, увидев его хмурое лицо.

— Приходила Элина мать. Она все рассказала про Аню. С такой ненавистью, ты бы только знала… — вздохнул Зарипов.

— О нет, — Настя даже побледнела от ужаса. — Как Эля?

— Никак. Иди к ней, поддержи.

Настя посмотрела на отца — было видно, что он еле справляется с горем, постигшим их семью. А то, что Эля стала их семьей, она уже и не сомневалась.

Девушка прошла в палату и сразу же заметила сидящими возле кровати маму и Виктора Сергеевича. Эля рыдала на груди у отца, захлебываясь слезами. Эта картина просто разрывала ей душу. Настя тихо подошла к матери и присела на краешек кровати. Что сказать в такую минуту, она просто не знала. Да и нужны ли были слова вообще?

***

Настя весь день пробыла в больнице рядом с отцом Эли и своими родителями. Это, конечно, удивительно, но оба мужчины совершенно позабыли свою прежнюю вражду. То, как они оба вместе ходили курить на улицу, как оба пытались утешать что Элю, что Настю с Марией, показывало только одно — что они решительно настроены на то, чтобы забыть прежние обиды.

Вскоре после ухода Кристины в палату пришел врач и, видя состояние Эли, сделал ей укол успокоительного, после чего девушка уснула. Врач выпроводил всех в коридор и сурово всем высказал за то, что пациентка пережила такой сильный стресс.

Настя принесла стаканчик с кофе себе и маме и измученно присела рядом.

— Устала? — спросила она у матери. — Может поедешь домой отдохнуть немного и поспать?

— Нет, Настенька, я побуду пока тут.

Они еще немного молча посидели, а потом Настя все-таки задала интересующий ее вопрос.

— Мам, а что со Стасом? Вы ему звонили?

Мария Алексеевна вздохнула.

— Папа со вчерашнего дня ему названивает, — и покачала головой, — мы не знаем, куда он пропал. Дядя Коля сказал, что он уехал в Штаты в командировку, вроде как длительную. Но связаться с ним тоже не может. Господи, я уже переживаю, как бы и с ним чего не случилось…

Настя обняла маму.

— Мам, ну не переживай, будем ему звонить. Я ему уже кучу писем по электронке отправила.

Настя сейчас испытывала сильное желание огреть брата чем-нибудь тяжелым по голове: ну разве можно вот так заставлять родителей переживать, хоть бы позвонил для приличия, сказал бы, что у него все хорошо.

— Настен, — вмешался в ее мысли голос матери, — что у тебя случилось?

— У меня? — все еще находясь в своих мыслях спросила девушка. — У меня все нормально.

— Не похоже. Ты какая-то очень уж задумчивая сегодня.

— Не, мамуль, тебе показалось. Я просто за Элю очень переживаю. И из-за Анюты расстроена.

— Настюш, ты же знаешь, что всегда можешь мне довериться. Это останется только между нами.

Настя улыбнулась и поцеловала мать в щеку.

— Да, мамуль, я знаю. Но у меня все нормально.

А про себя подумала: я сама во всем разберусь, не надо еще кого-то грузить своими проблемами.

Весь день Эля проспала, поэтому Виктор с Игорем отправили дам домой отдыхать.

— Мам, а можно я у вас переночую, — спросила Настя у самого выхода из больницы.

— Ты даже вопросов таких задавать не должна — это ведь и твой дом тоже. — И через небольшую паузу все же добавила. — У тебя точно все в порядке?

— Точно, мам, не переживай. Просто я сейчас одна с ума сойду от переживаний.

— Только давай по пути к Эле домой заедем — нужно какие-нибудь вещи ей с собой собрать и еще она просила взять какую-то тетрадь из шкафа.

На следующий день Настя была решительно настроена переговорить с Олегом. Но он, наверняка предвидев это, на весь день уехал с клиентами. Да и на другой день все повторилось. Настя злилась: мало того, что он ушел от нее, не потрудившись ничего объяснить, так теперь еще и избегает. Однако просто так сдаваться Настя не собиралась. Она нарочно оставалась допоздна в офисе: и даже не делала попыток поработать над документами — просто сидела и ждала, когда же Олег появится. Но Русецкий, против своего обыкновения, даже не приходил. Так продолжалось еще неделю. Настя порой совершенно не имела возможности даже просто подойти к нему, так как в связи с травмой Эли всю ее работу Олег с Настей вынуждены были поделить между собой, чтобы дела не остались зависшими.

В конце недели девушке все же удалось выловить Русецкого в его кабинете одного. Она принесла на подпись документы, а потом решила сразу же без обиняков задать мучивший ее вопрос.

— Олег, ты не думаешь, что нам нужно поговорить?

Олег отложил в сторону бумаги и поднял глаза на нее. Настя неотрывно следила за его реакцией, пытаясь угадать, что же скрывается за этими глазами. Но так и не смогла ничего в них прочитать. Он снова закрылся от нее, отстранился. И Настю это больно ранило.

— О чем ты хочешь поговорить? — отстраненно спросил он.

— О том, что между нами произошло. — Настя выжидающе стала смотреть на Русецкого.

Он сцепил руки в замок и поднес ко рту, о чем-то задумавшись, а затем тихо и неуверенно произнес:

— Знаешь, я все думал… Все не знал, как тебе это сказать… — Олег долго не мог найти нужных слов. — Я должен извиниться перед тобой. За ту ночь. Этого не должно было случиться, получается, что я воспользовался твоим положением…

— Каким положением? — стала выходить из себя Настя. — Там на Майорке ты мог воспользоваться моим положением. А в этот раз никто никого не принуждал, в отключке никто не был. Я тебя не понимаю: сначала ты проводишь со мной ночь, великолепную ночь, а наутро исчезаешь, даже не потрудившись что-либо объяснить. И всю неделю просто игнорируешь меня. Что мне думать, как это расценивать?

— Прости меня… Я просто перестал себя контролировать. Не знаю, что вообще на меня нашло в тот день.

Настя от обиды закусила губы и повернула голову в сторону, цепляясь взглядом за разные мелочи. Ей было больно слышать такие слова.

— Ты просто мною воспользовался, — пытаясь сдерживать свой голос, произнесла она наконец. — Олег, ты прекрасно понимаешь, как я к тебе отношусь…

— Настюш, — перебил ее Русецкий, — прости меня. Ну пожалуйста. — Он тяжело вздохнул. — Не может быть у нас с тобой каких-то отношений. Я не хочу тебя обманывать, правда. Лучше я сразу это скажу, чтобы не тешить тебя какими-то иллюзиями.

Настя тяжело сглотнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы — она всеми силами пыталась их сдержать, чтобы не показаться сейчас слабой.

— Я не понимаю. Нет, я никак не понимаю, — девушка даже встряхнула головой. — Почему? Или у тебя кто-то есть?

— Насть, я не хочу это обсуждать…

— А я хочу, — вскричала она. — Я хочу, понимаешь. Ты просто попользовался мной. — Она уже не замечала, как слезы стали стекать по ее щекам. — Олег, я не какая-нибудь девка. Имей мужество все сказать мне в глаза, чтобы я точно знала, почему ты так меня отталкиваешь.

Олег встал со своего места и стал нервно расхаживать по кабинету. Настя сначала следила взглядом за его передвижениями, а потом опустила голову на руки. Олег закурил сигарету и, подойдя к окну, открыл его — в комнату тут же ворвался свежий, но еще морозный воздух.

— Насть, — наконец начал он. — Ты хочешь серьезных отношений, я это прекрасно понимаю — простое мимолетное увлечение явно не для тебя. Ты захочешь семью, детей, любви мужа, в конце концов. — Он остановился, сделал глубокую затяжку сигаретой и продолжил. — Я тебя очень ценю и уважаю. Даже слишком уважаю, чтобы обманывать. К сожалению, этого всего я тебе дать не смогу.

— Почему, — тихо спросила Настя.

— Я во все это больше не верю, — с болью в голосе ответил Олег, закуривая вторую сигарету. Было видно, что этот разговор очень тяжело ему дается. Но разве ей, Насте, было сейчас легче? — Я уже был женат, — продолжал Олег, — мы прожили в браке почти четыре года. А потом я узнал, что она оказывала определенные услуги богатым клиентам. Одним словом, дорогая проститутка. — Настя видела, как тяжело дается ему эта правда, но лишь молча слушала, боясь перебивать. — Я в ту пору уже стал зарабатывать хорошие деньги. Но ей этого было мало. Я не знаю, чего ей еще не хватало. Любой ее каприз исполнял. А потом увидел ее с мужем своей клиентки — дама разводилась с мужем из-за его неверности. Тут-то все и открылось. Она не стала ничего отрицать. Но знаешь, что самое гадкое? — Олег повернулся к Насте, и девушка вздрогнула от выражения его лица: оно исказилось от гнева и боли. — Она убила нашего еще не родившегося ребенка ради своей так называемой работы. — Олег горько усмехнулся. — Ради своих удовольствий. Она сделала как минимум три аборта.

Настя закрыла глаза и зажала рот ладонью.

— Все, — замотала она головой, — я не хочу ничего дальше слушать…

— А ты послушай, — гневно ответил Олег, — ты же хотела все знать. — Он оглянулся на девушку, а заем снова отвернулся к окну. — А потом она решила уйти от меня к этому самому мужу моей клиентки. По закону, сама прекрасно знаешь, ей полагалась половина доли нажитого имущества. Но ей же этого мало стало. В один прекрасный день ко мне пришел мой знакомый оперативник. Он-то мне и рассказал, что меня заказала моя собственная жена.

— Ужасно, — потрясенно прошептала Настя. Она, не обращая внимания на аккуратный макияж, размазывала слезы, смешанные с тушью, по щекам. — Ее посадили?

— Посадили. В колонии она с кем-то из сокамерниц сильно повздорила. Завязалась драка. В общем, она погибла от разрыва внутренних органов.

Настя в ужасе все это слушала, не веря, что такое действительно могло быть. Мало того, что его жена была продажной женщиной, она еще и убила их малышей и она же заказала убийство собственного мужа. Каким же потрясением все это было для Олега? Как смог он все это вынести? Какие чувства он тогда испытывал?

— Ты любил ее? — осмелилась спросить Настя и с замиранием сердца стала ждать его ответ.

Казалось, что Олег не слышал ее вопроса, и когда Настя уже собиралась повторить вопрос, он ответил совершенно отстраненным голосом:

— Когда мы только поженились, то да — любил. Но она сделала все возможное, чтобы эту любовь убить. — Олег развернулся к Насте. Его лицо, как и голос, было лишено всяких эмоций. — Пойми, я больше не могу доверять кому-то настолько сильно, чтобы любить, создавать семью. Внутри меня все пусто…

— Ты не прав, — Настя поднялась со своего места, но не решилась подойти к нему. — Не все такие, как твоя бывшая… Нужно уметь прощать и доверять…

— Насть, не все так просто, как ты говоришь. Некоторые вещи не прощаются.

Настя поняла, что переубедить его она не сможет — слишком глубоко в нем сидит эта боль. И пока Олег сам не захочет начать жить дальше, отпустить свое прошлое, никто и ничто его не переубедит. А тягаться с призраками прошлого ей одной не по силам. Поняв это, она молча развернулась и пошла к выходу. И лишь взявшись за ручку двери, обернулась и тихо сказала:

— Нужно уметь доверять. Ради того, чтобы жить дальше, — и покинула кабинет.

***

В этот вечер Настя опять поехала к родителям. Не сразу — сначала она побродила по многолюдным улицам, пытаясь немного прийти в себя, чтобы родителям не так бросалось в глаза ее состояние.

После такого тяжелого разговора с Олегом девушка признала свое полное поражение. Как бы сильно она за него ни боролась, но соперничать с его призраками она не могла. Настя прекрасно понимала, что оставаться рядом с ним, постоянно натыкаться на его жалеющий взгляд, постоянно думать о том, что она буквально на блюдечке себя предложила, а он отказался — это будет тяжело. В данный момент она не видела никакого другого решения, кроме как уйти из компании. Сейчас это не представлялось возможным — все же Настя не могла бросить коллегу одного разбираться со всеми делами, которые и так навалились на них в связи с травмой Эли. Но как только Эля выйдет, Настя сразу же покинет эту компанию.

— Настюш, — ахнула Мария, увидев красные заплаканные глаза дочери, — что случилось, доча?

Настя хотела было ответить твердым голосом, что все в порядке, но вместо этого расплакалась.

— Господи, что случилось? — засуетилась Мария. — Раздевайся скорее и пойдем.

Настя разулась и сняла верхнюю одежду. Мама сразу отвела ее на кухню, усадила на диванчик и дала стакан воды.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она у дочери.

Настя устремила невидящий взгляд в пол и не молчала, а Мария не торопила ее с ответом — дочь сама все расскажет, если захочет.

— Мам, почему так больно? — наконец произнесла Настя. — Невыносимо больно.

— О чем ты? — не поняла Мария.

— Я ему совершенно не нужна. Безразлична. Но без него я не могу.

— Настенька, успокойся. Хочешь, я тебе чайку успокаивающего заварю.

— Посиди со мной, — Настя положила голову на материнское плечо и сразу же почувствовала теплую ладонь поверх своей головы.

Они еще некоторое время сидели и молчали, пока наконец, Настя не продолжила тихим голосом.

— Никогда не думала, что можно вот так сильно полюбить. И что может быть так больно от того, что тебя отвергают.

— Ты влюбилась, — понимающим голосом ответила Мария. — Это не тот ли самый парень, что был с тобой, когда Эля с Аней в аварию попали? Твой начальник, да?

Настя только кивнула головой и сделала глоток воды.

— Вот видишь, ты сама догадалась, — вздохнула девушка. — А он ничего не хочет видеть.

— Мне кажется, ты не права, дочка. То, что я успела заметить, никак не говорило о его безразличии к тебе как таковом. Ну посуди сама — разве стал бы он весь вечер до поздней ночи сопровождать тебя всюду? Ведь он же тебе подставил свое плечо в трудную минуту…

— Мам, мы с ним провели ту ночь вместе… — прошептала Настя.

Мария замолчала, пытаясь поверить услышанному.

— И в чем же тогда проблема? — неуверенно спросила она, понимая, что здесь все не так просто, как может показаться.

— А на утро он ушел, даже не дождавшись, когда я проснусь. Никаких объяснений, понимаешь. Теперь он меня избегает.

— Ну милая, — Мария погладила дочь по волосам и прижала ее голову к себе, — в жизни не все так просто. Всегда существуют подводные камни. Чтобы кидаться в омут, нужно знать дно.

— Мам, я сегодня с ним все же поговорила. Все выяснила. — Настя судорожно вздохнула, опять перебирая в голове прошедший разговор с Олегом. — Ведь он уже был женат. И его жена ему изменяла, она три раза делала аборт, будучи беременной от Олега. А когда решила уйти к другому, то просто заказала киллера, чтобы убрать надоевшего мужа… Мам, он никому больше не верит. Мне даже кажется, что и себе самому он больше не верит. Живет, как машина, выполняя определенные действия по программе.

— Машина, говоришь, а как же тогда назвать то, как он тебя поддерживал в день трагедии с девочками? А то, что вы вместе потом были? — Настя готова была поклясться, что мама сейчас улыбнулась.

— Сбой программы, — проворчала она.

— Я тебе вот что скажу, дочка, — серьезным тоном проговорила Мария, — когда я познакомилась с твоим отцом, он только-только потерял жену — любимую жену, — и остался с маленьким ребенком на руках. Стас ведь очень похож на свою мать, да ты и сама видела ее фотографии. Вспомни, каково Эле приходилось, когда она смотрела на Аню — ведь малышка тоже была копией своего отца. Ты думаешь легко пережить утрату любимого человека, когда его частица, его лицо всюду с тобой. И папа тоже тяжело переживал утрату Гали. И когда мы с ним стали постепенно сближаться, то я все равно видела, что он все еще любит умершую жену. Думаешь, мне не было тяжело тогда? Даже когда я узнала, что ты у нас будешь, то не спешила давить на него — я не хотела, чтобы Игорь был зажат в тиски. Хотелось, чтобы он сам захотел семью, чтобы осознал, что жизнь продолжается. — Мария поцеловала дочь в лоб и продолжила. — Нужно отдать должное, твой отец не отградился от своей ответственности. Я думаю, что ему нужен был какой-то пинок от жизни, что ли, чтобы принять все таким, как есть, и жить дальше. Я его всегда старалась окружать своей любовью, но знаешь, как было трудно сделать так, чтобы эта любовь не была навязчивой. Нужно дать любимым время, чтобы своей любовью мы смогли заглушить их боль.

— Мам, я так не смогу, — снова заплакала Настя. — Наверно у меня нет терпения, или я слишком избалована… Но одно дело, когда тебе все же нашли место в своем сердце, а другое — когда сердце совершенно закрыто и никому туда доступа нет.

— Всегда очень трудно говорить за кого-то, что же он чувствует на самом деле. Вот взять тебя, к примеру, — разве ж я могла подумать, что у тебя на душе ТАКОЕ творится, я все думала, что ты так из-за девочек переживаешь. Но хорошо, что хоть ты высказалась — никогда не нужно все в себе держать.

— Спасибо мамуль, — Настя обняла маму и поцеловала ее в обе щеки. — Ты у меня самая лучшая.

— Ну кто б сомневался, подлиза ты моя, — улыбнулась женщина.

— Я не подлиза. А ты и правда самая лучшая мама. Не зря ж тебя папа полюбил. — Настя еще раз обняла маму и встала. — Спасибо, что поговорила со мной. Пойду переоденусь.

— И сразу же на ужин. Скоро папа приедет — все вместе посидим.

***

После ухода Насти Олег еще долго не покидал свой кабинет. Благо завтра был выходной и можно было никуда не торопиться. Ближе к одиннадцати вечера в кабинет заглянул охранник.

— О, Олег Александрович, вы здесь. А то я обход делал, смотрю — свет горит. Снова работы много?

— Да, — коротко ответил Олег. — Я уже домой собираюсь.

— И что же вас так все домой не тянет? Поди семьи-то нет — не к кому спешить?

— Не к кому, — подтвердил он.

— Печально это, — охранник как будто немного огорчился за собеседника. — Всегда приятно знать, что дома кто-то тебя ждет. Родная любящая душа. Ладно, не буду задерживать. До свидания.

— До свидания, — Олег в задумчивости пожал руку мужчине.

Сегодняшний день выдался очень тяжелым. Олег понимал, что причинил Насте боль своим ответом, но ничего другого он не мог ей сказать. Как иначе, мягче можно было ей объяснить, что в его душе все выжжено как после адского пожара. Как на выжженной почве не растет трава и деревья, так и в выжженной душе больше не селится любовь. Как она сказала сегодня? «Нужно уметь прощать и доверять. Ради того, чтобы жить дальше.» Можно ли доверится кому-то после такого тяжелого предательства родного и любимого человека? Да и издержки профессии не позволяли верить людям: сколько раз он уже видел бракоразводные процессы, когда муж и жена делили все до последней крошки, не щадясь даже с чувствами родных детей, сколько раз он видел, как лучшие друзья делили бизнес, заказывая друг друга… Все это можно перечислять снова и снова.

Но отчего так пусто и серо на душе? Хочется напиться. До безумия, до беспамятства, чтобы хоть как-то унять эту тревогу. Олег быстро собрался и поехал домой. Там, в пустой холодной квартире, где его никто не ждал, он открыл бутылку коньяка и остался один на один со своим прошлым и со своей болью.

Лишь только в воспаленном сознании мелькали образы улыбающейся Насти. И чем меньше становилось жидкости в бутылке, тем более откровенными становились видения… Он и Настя… Ее горячее отдающееся тело… Ее шепот: «Люблю тебя»… А потом все вдруг исчезло. И остались лишь одни ее слова: «Нужно уметь доверять. Ради того, чтобы жить дальше».