Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 30

« Глава 30

Глава 30.

Виктор стоял в аэропорту в зале ожидания. С минуты на минуту должны уже объявить о посадке рейса. И тогда он сможет, наконец, увидеться и обнять своих родных: мать и детей — Элю и Ромку. Планировалось, что они проведут в Чехии две недели, но Рома в одном из разговоров по телефону сказал, что Эля ужасно подавлена и ей пока не стоит возвращаться в Москву, где все напоминает о малышке Анюте. Поэтому они втроем остались там еще на три недели, проведя в общей сложности почти полтора месяца. К тому же именно в этот самый период Виктор разводился с Кристиной. Сколько было вылито грязи, сколько выплеснуто желчного яда в сторону Виктора — даже многое видавший адвокат поражался, насколько же Кристина ненавидела мужа и детей. Бракоразводный процесс был трудным, но благодаря грамотным действиям адвокатов с обеих сторон удалось не растягивать его и прийти к мировому соглашению по разделу имущества. Весь общий бизнес был поделен пополам: Кристина получила в свою собственность один из салонов красоты, которые некогда купил для нее Виктор, но разделил изначально пополам, и косметический магазин. Также Виктор согласился купить Кристине однокомнатную квартиру и после недолгого раздумья отдал еще один салон красоты, в обмен на отказ от претензий на его строительную компанию. На собственных детей ей было плевать: Элю Кристина перестала называть своей дочерью еще в то время, когда узнала, что Эля встречается со Стасом и беременна от него, а Рома ее всегда мало интересовал — в свое время вторым ребенком она просто хотела привязать мужа к семье.

Собственно говоря, отправив мать с детьми в Карловы Вары, Виктор преследовал несколько целей: поддержать Элю и дать ей возможность немного прийти в себя после гибели Анюты, поправить пошатнувшееся здоровье матери и оградить близких от грязного бракоразводного процесса.

Наконец на табло появилась информация о прибытии рейса и Виктор поспешил встречать семью, и когда они все трое вышли, тут же окликнул их. Он с тревогой вглядывался в лицо Эли и не без горечи заметил, что поездка не смогла ни капельки заглушить душевную боль дочери: ее глаза оставались все такими же потухшими, как и до отъезда. Виктор прекрасно видел, как улыбка тронула ее лицо, когда она заметила его среди встречающих, но вот глаза все так же оставались печальными.

— Как долетели? — спросил Виктор, подходя к ним и поочередно обнимая каждого.

— Отлично, — Ромка радостно пожал руку отца и притянул его к себе для объятия. — Сегодня не трясло, как в прошлый раз.

Виктор обнял дочь и прижал ее к себе:

— Ну ты как? — ласково спросил он.

— Нормально. — Что еще она могла ответить? Что в душе все болит, что хочется от этого волком выть? Что в сердце образовалась пустота, страшная и пугающая, поглощающая все эмоции?

Но Виктор все это понял и без слов — просто взглянув в глаза дочери. И ему стало больно от того, что его девочка одна справляется с такой бедой. Какую бы сейчас поддержку ни оказывали они ей, все равно этого было мало. Виктор понимал, что в такой ситуации лучшим плечом мог бы оказаться тот человек, тот мужчина, которому Эля открыла бы свое сердце. В ее жизни был только один такой человек — Стас Соболев. Но благодаря их семье он теперь далеко. И даже если приедет, то не известно, сумеет ли простить их за ту боль, которую ему причинили.

Виктор прижал к себе дочь и крепко обнял. Как жаль, что его глаза раскрылись так поздно. Если бы он только знал, чем все это обернется…

— Поехали домой, — услышал он голос матери, — мы все устали после перелета.

— Я поеду к себе, — попросила Эля.

— Что ты там будешь делать одна? У бабушки места для тебя хватит… — попытался переубедить ее Виктор. Он опасался, что домашняя обстановка снова тягостно будет воздействовать на дочь и она снова будет грустить и винить себя во всем произошедшем.

— Ко мне Настя приедет, я с ней вчера связывалась. — Она уткнулась папе в плечо и попросила. — Пап, пожалуйста. Я сейчас просто хочу немного побыть сама с собой.

— Эль, сейчас такой период, когда тебе наоборот нельзя замыкаться, — участливо сказал Виктор. — Тебе нужно жить дальше ради памяти твоей дочери.

— Я все это понимаю. Но и вечно избегать этой темы я тоже не могу — я должна вернуться в ту квартиру. Настя будет со мной, не переживай.

— Как скажешь, — сдался он, понимая, что дочь все еще не может смириться с утратой и продолжает скучать по своей малышке.

Настя встретила Элю в квартире вкусным обедом.

— Я уже по тебе соскучилась, — сразу же с порога накинулась она с объятиями на подругу. — Сказала, что на две недели уедешь, а сама почти полтора месяца по Европе гуляла.

Эля улыбнулась в ответ. Настена всегда была для нее неиссякаемым источником оптимизма. И какие бы трудности ни происходили в их жизни, она всегда старалась видеть лишь одно позитивное, отметая все плохое. Эле всегда нравилась эта ее черта характера — может потому, что в этом они обе очень похожи?

— Ну все, — остановилась Настя, — хорош тут обниматься. Ты давай переодевайся, прими душ. А я тут без тебя немного похозяйничала. Будем обедать.

Эля сразу же заметила, что у подруги слишком уж приподнятое настроение.

— Насть, — она вопрошающе посмотрела на подругу, — а ты чего такая довольная?

— Рада, что ты, наконец, вернулась, — весело ответила Настя и упорхнула на кухню. Эля еще больше насторожилась и пошла следом за ней.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты давай прими душ, а потом за обедом все и обсудим, — загадочно улыбаясь, проговорила Настя и выпроводила подругу в коридор. — Иди-иди.

Снедаемая любопытством, Эля быстро привела себя в порядок и пришла на кухню. Настя усадила подругу за стол и быстро подала обед.

— Насть, ты меня сегодня прям удивляешь.

— Чем? — искренне удивилась та. — Я и раньше тебе помогала что-нибудь приготовить…

— Да не этим. Ты какая-то… какая-то не такая. Что произошло?

Настя села за стол, и тут Эля заметила на пальце подруги кольцо.

— Подожди-подожди, — Эля с крайнем удивлении вытаращилась на подругу, — это то, о чем я думаю?

Настя довольно улыбнулась и радостно покачала головой.

— Тебе что, предложение сделали? — продолжала допытываться Эля. — Обалдеть!!! А кто? Хотя нет, подожди, дай сама догадаюсь… — Эля внимательно посмотрела на сияющие глаза подруги и выпалила. — Русецкий?

Настя утвердительно кивнула.

— Поздравляю, — искренне радовалась Эля. — Только вот никак не пойму, и как это вы успели за месяц…

Настя рассказала про то, что произошло, когда Эля уехала в Чехию.

— Ты счастлива? — спросила у нее Эля.

— Я люблю его, — тихим голосом ответила Настя. — Просто люблю и все. Я понимаю, что Олег не сможет вот так вот в один миг взять и измениться, забыть обо всем. Но для меня важно уже то, что он любит меня и готов меняться.

— Уже и это хорошо. Если Олег чего-то хочет, значит он этого добьется, ты сама прекрасно знаешь. — Эля взяла подругу за руку и одобрительно сжала ее ладонь. — Что со свадьбой решили Когда хотите сыграть?

Настя опустила глаза и со вздохом проговорила:

— Олег хочет побыстрее, но после того, что произошло в нашей семье… Я имею в виду после аварии… В общем, я думаю, будет правильным, если мы подождем хотя бы полгода, немного соблюдая траур. — Теперь уже Настя в жесте поддержки взяла руку Эли. — Олег с этим согласился. К тому же у нас будет еще немного времени попривыкнуть друг к другу.

— Так неудобно, что из-за этого вы должны отложить свадьбу… — потупила голову Эля.

— Да ты что такое говоришь? — с жаром перебила ее подруга. — Как будто ты сама виновата в произошедшем. Глупости не говори. Нам с Олегом все равно нужно еще лучше познакомиться друг с другом, не в рамках работы, нужно привыкнуть друг к другу. Я бы при любом раскладе не стала бы торопиться бежать под венец — я ж не юная сентиментальная барышня, чтобы с наивностью смотреть на свадьбу только как на праздник с красивым белым платьем. После платья мне с этим человеком всю жизнь еще жить, поэтому я хочу приглядеться к нему, убедиться в его любви.

— Тебя послушать, так можно подумать, что ты уже была замужем.

Настя только вздохнула.

— Я-то не была, а Олег уже один раз обжегся. Я в какой-то мере это делаю и для него — не хочу, чтобы из-за меня он испытывал какие-то тревоги и переживания. Нам нужно привыкнуть друг к другу.

После обеда они перешли в комнату, где Эля стала распаковывать чемодан. Она вытащила небольшой сверток и протянула его Насте:

— Держи, это тебе сувениры.

— О, спасибо! — улыбнулась подруга.

Девушки еще некоторое время увлеченно щебетали о впечатлениях Эли от поездки, разглядывали привезенные путеводители и сделанные фотографии с экскурсий.

— Эль, ну ты хоть как сейчас себя чувствуешь? — осторожно задала вопрос Настя.

— Как опустошенный сосуд, — с горечью призналась Эля. — Боль немного притупилась, но она никуда и не уйдет. Я стараюсь с этим смириться и жить дальше, хоть это и очень тяжело.

Настя придвинулась к подруге, обняла ее за плечи и, тяжело вздохнув, подтвердила:

— Да, это очень тяжело. Нам сейчас ужасно грустно, а что творится в твоей душе — можно только догадываться. Ты даже не смогла попасть ни на похороны, ни на девять дней и сорок дней.

— Я приходила на кладбище перед отлетом, — в задумчивости произнесла Эля. — Знаешь, может я ужасная мать, но мне совершенно не хочется туда приходить. Иду только потому, что знаю — НАДО. Такое ощущение, будто идешь к чужому человеку. Понимаешь, я там не чувствую ничего, никаких эмоций. Ведь так не должно быть, это же не правильно… Там же моя малышка… Она мне снится все время, говорит, как ей тоскливо без меня, все время зовет… — И уже шепотом добавила. — Это тяжело… Ужасно тяжело… Я так больше не могу.

Настя была потрясена услышанным. Она стала всерьез опасаться за состояние подруги — как бы та с горя ничего с собой не сделала. Настя прижала к себе голову подруги, давая той выплакаться.

— Элечка, это все от переживаний. Сразу никогда ничего не проходит, но нужно крепиться и жить дальше. Мы здесь все рядом, все готовы тебе помочь. — А после некоторого раздумья Настя уверенным тоном произнесла. — Тебе нужно выходить на работу. Там ты хоть немного отвлечься сможешь.

Эля смахнула со щек слезы и согласилась с подругой:

— Наверное, ты права. Я тоже уже задумывалась над этим.

Настя весь оставшийся день приглядывалась к подруге. От нее не укрылось, как Эля часто подходила к шкафу с детскими вещами, как ласково она брала в руки игрушки, с нежностью глядела на них, вытирала невидимые пылинки и снова клала на место, как подолгу задерживалась возле полки, на которой рядом стояли две фотографии — Анюты и Стаса, — а после, тяжело вздохнув, отходила. Эля старалась держаться, но было видно, что она прикладывала слишком много усилий для этого. «Нет, надо срочно вытаскивать ее на работу,» — подумала девушка.

Однако был еще один момент, который не давал ей покоя: Настя понимала, что должна сказать об этом Эле, но почему-то все медлила. Наверное ее нервозное состояние как-то передалось Эле, потому что подруга решила спросить об этом напрямую.

— Насть, у тебя еще что-то случилось?

— Да нет, ничего больше не случилось. Просто я должна тебе еще кое-что сказать, но вот не знаю как к этому приступить.

— Ты прекрасно знаешь, что со мной можно говорить безо всяких предисловий, — уверила ее Эля. — Так что давай уже, выкладывай, что тебя так беспокоит.

— Эль, мы с Олегом хотим через месяц официально объявить о помолвке. Ну, знаешь, решили, что лучше отметить это дело в ресторане, — Настя старалась не смотреть Эле в глаза, так как боялась увидеть ее реакцию. — В общем ты понимаешь, что я бы очень хотела, чтобы ты была на моей свадьбе и на вечере по случаю помолвки — ты же моя лучшая подруга…

Настя удрученно замолчала, а Эля потупила глаза, задумавшись. Она понимала, что сейчас хочет сказать ей Настя.

— Эль, ты и сама понимаешь, что Стас мой брат и не приехать на свадьбу он просто не может. Вам придется встретиться… — Голос Насти звучал тихо и даже как будто виновато.

— Я все понимаю, Насть. — Эля постаралась занять руки чем-нибудь, чтобы скрыть свое волнение. Она стала наводить порядок на и так идеально убранном журнальном столике. — Рано или поздно мы бы все равно встретились…

— Эль, я очень хочу, чтобы ты была на моей свадьбе. Ведь во многом благодаря тебе я встретила Олега.

— Не переживай, я обязательно буду. Я тебе обещаю.

"Во что бы то мне это ни стоило," — мысленно добавила про себя Эля.

Но Настя тоже это поняла. Конечно, она не имела права так настойчиво просить подругу присутствовать на своей свадьбе, ведь для Эли встреча со Стасом будет сразу двойным волнением: ведь это будет первая с момента их расставания серьезная встреча, когда наконец-то спустя столь долгое время они смогут обо всем поговорить, но в то же время это станет еще одним горьким напоминанием о погибшей дочери, а Настя понимала, что эта душевная рана не затянется никогда. И ей было стыдно за проявленную настойчивость. Но все же Эле и Стасу, так же как и Олегу, просто необходимо встретиться с прошлым, чтобы разобраться во всем и, отпустив, наконец, прошлое, жить дальше.

***

Снова слышу звонкий детский голосок. Я понимаю, что это Анюта. Она что-то говорит мне. Пытаюсь различить слова в ее беспрерывном щебетании.

— Мамочка, я ужасно по тебе скучаю… Мне тебя очень не хватает… Если бы ты была рядом со мной… Здесь очень хорошо, много детишек, у меня даже появилась подруга — Марина… Она всегда делится со мной своими игрушками…

Перед глазами снова возникает маленькое детское личико моего ангелочка. Я стараюсь поговорить с ней, но она словно ускользает от меня, скрываясь в туман. А потом я снова просыпаюсь.

Снова эти сны. Каждую ночь Анюта мне снится, она со мной разговаривает, говорит, как скучает. Мне кажется, что я медленно схожу с ума.

Я даже приходила в церковь, чтобы поговорить с батюшкой обо всех моих снах. Он только покачал головой и настоятельно советовал мне отпустить чистую душу, не держать ее возле себя.

И я пытаюсь сказать в снах своей малышке, чтобы она не скучала, чтобы отправлялась в свое путешествие без меня и ничего не боялась, но эти слова почему-то остаются невысказанными — просто застревают в горле и не произносятся. И Анюта снова и снова является ко мне и говорит со мной.

Спустя два дня после приезда Эля вышла на работу. Принимать соболезнования от коллег, видеть их сочувствующие взгляды было очень непросто. Но еще тяжелее было бы оставаться дома, где буквально каждая вещь кричала о пережитом. Эля хотела съехать с квартиры и подыскать другое место для проживания, вот только не хватало решимости все это осуществить. И самое главное — не хватало решимости убежать от своих переживаний.

Олег в первое время берег Элю, старался не сильно ее нагружать работой. Но она с невероятным упрямством бралась за каждую мелочь, лишь бы занять любую образовавшуюся свободную минутку.

— Насть, — не выдержал Русецкий в один из дней, — ты должна поговорить с Элей. Она слишком нагрузила себя работой, как бы не сломалась от чрезмерной нагрузки.

Настя, сидевшая в его кабинете напротив с кипой документов, подняла голову и разъяснила.

— Олег, я уже это ей говорила, но работа сейчас для нее лучшее лекарство — только так она может отвлечься от своих мыслей и переживаний. Знаешь, ты ее сейчас лучше не трогай. Сверх меры Эля ничего не возьмет — она всегда свои силы умела рассчитывать. А вот забыться с помощью работы — это всегда самый действенный способ. Думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь, — она выразительно посмотрела в его глаза.

— Понимаю, — хмыкнул Олег, подтвердив ее слова.

Затем он поднялся со своего места, подошел к ней и встал за спиной. Настя почувствовала, как его руки обняли ее плечи, а его теплое дыхание коснулось ее ушка.

— А ты не думаешь, что пора бы уже переехать ко мне? — услышала она его шепот.

Настя в удовольствии прикрыла глаза, откинулась назад и прижалась головой к его груди.

— Олег, не торопи события, — попыталась она отвертеться от прямого ответа, — ты же знаешь, что я сейчас не могу — я нужна Эле.

Олег не сдавался. Он нежно потерся носом о ее шею, Настя даже почувствовала, как он вдохнул запах ее духов, а потом пройдясь губами по ее шее чуть выше, ухватился за мочку уха и легонько втянул в себя, нежно посасывая губами и языком. Настя прикрыла от наслаждения глаза и едва слышно вздохнула.

— Мне ты тоже нужна, — прошептал Олег, разбавляя свои слова поцелуями, — особенно по ночам… Я ужасно соскучился…

Настя никак не могла собрать мысли, чтобы хоть что-то ответить. Она почувствовала, как Олег рывком развернул к себе стул, на котором она сидела, и тут же прижался к ее губам с требовательным поцелуем.

— Ну что ты делаешь, — попыталась запротестовать девушка, но все ее слова заглушили новые поцелуи любимого. — Кто-нибудь может зайти…

— Кроме тебя здесь никто без приглашения никогда не заходил, — съязвил Олег. — Только ты вечно врываешься ко мне как ураган.

— Ах так, значит, — обиделась Настя, и отмахнувшись от очередного поцелуя, быстро встала со стула. — Это что ж, по-твоему, я такая беспардонная…

Олег рассмеялся над ее сердитым выражением лица и подошел к ней ближе.

— Нет, малыш, — прошептал он ей на ушко, — ты не ураган, ты мой ветер перемен. — И поцеловав, добавил. — Люблю тебя.

Настя фыркнула, но все же улыбнулась и ответила:

— И я тебя тоже. Только пожалуйста, подожди еще чуть-чуть, я не могу бросить Элю одну в таком состоянии.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Русецкий, — просто мне ужасно хочется, чтобы ты всегда была рядом, засыпала и просыпалась в моей постели. Это так странно для меня, но мне тебя ужасно не хватает.

Настя обняла его за талию и прижалась к груди.

— Хочешь, я сегодня останусь у тебя? — виновато проговорила она, теребя пуговицы на его рубашке, а затем поправляя его галстук.

— Ты и так прекрасно знаешь мой ответ. — Олег хотел было уже поцеловать Настю, но она неожиданно выскользнула из его объятий, подхватила свои документы и, озорно блеснув глазами, отошла подальше.

— Тогда вечером не задерживайся. Заедем в магазин и я приготовлю что-нибудь вкусненькое…

Олег закатил глаза.

— Опять ты весь вечер у плиты стоять будешь. Нет, так не пойдет — на этот раз купим что-нибудь готовое. У меня на этот вечер другие планы. — Он попытался приблизиться к Насте, но та уже отошла к двери. — Далеко собралась? Посиди еще немного со мной.

— Олег Александрович, — нарочито серьезным голосом проговорила Настя, — у меня еще много работы. Нужно еще успеть иск Потехина разобрать. А то у меня начальник строгий — может и премии лишить.

Олег невольно улыбнулся: то, чего он так боялся, все-таки не случилось — Настя никогда не переходила границы, четко разделяя работу и личную жизнь. Его порой даже это веселило: он старался лишний раз уделить ей внимание, сорвать украдкой поцелуй, а Настя в ответ злилась: "Нас же не правильно поймут!".

Спустя еще неделю Эля сама начала разговор с Настей о ее переезде к Олегу.

— Насть, ты не обязана со мной возиться как с маленькой. Я уже вполне нормально себя чувствую. Да и со мной рядом Мария Николаевна, и бабушка с папой и Ромой часто теперь приезжают. Ты не переживай. Я очень тебе благодарна за твою поддержку — даже и не знаю, как бы я одна жила бы в квартире. Но все время ты же со мной не будешь жить.

Настя покачала головой и внимательно вгляделась в глаза подруги.

— Эль, ты уверена, что готова уже оставаться здесь одна? — она старалась уловить каждую эмоцию на лице подруги.

— Насть, ты за меня не переживай, я справлюсь, — Эля в успокаивающем жесте положила свою руку поверх ладони Насти. — А тебе надо налаживать свою жизнь. Думаешь, я не вижу, как ты всегда торопишься к Олегу. Ты уже наверняка устала разрываться между ним и мною.

Настя виновато потупила голову.

— Знаешь, — тихо проговорила она, — я чувствую себя виноватой: у тебя такое горе случилось, а я тут со своим счастьем…

— Насть, ну что ты такое говоришь. Ты же не виновата в том, что с нами произошло, — поспешила успокоить ее Эля. — И то, что Олег только сейчас осознал, что ты ему нужна… Может это случилось только благодаря всему произошедшему… Не останься он с тобой той ночью, не известно, были бы вы сейчас вместе. — Эля села напротив подруги и взяла ее за руки. — Насть, не надо жертвовать своими отношениями ради меня. Я уже и так знаю, что ты для меня самый лучший друг. А вот счастье свое нужно беречь.

Спустя два дня после разговора Настя съехала от Эли и перебралась к Олегу. И как бы одиноко не чувствовала себя Эля, она понимала, что рано или поздно это все равно бы случилось. И теперь предстояло учиться жить в одиночестве, среди своих грустных мыслей и воспоминаний.

***

Начало июня 2011 г.

Эля с тревогой ждала этого дня и вот он, наконец, настал. Сегодня вечером Олег и Настя пригласили всех на свою официальную помолвку. По этому случаю они сняли зал в дорогом ресторане и пригласили туда только самых родных и близких: родителей, Элю и близких друзей и коллег, с которыми у пары сложились дружеские отношения. Настя до последнего надеялась, что на помолвку приедет и Стас, но он не смог вырваться даже на пару дней из-за работы — позвонил буквально в самый последний момент и огорошил таким известием. Настя настолько расстроилась и разозлилась на брата от такой новости, что даже не смогла рассказать ему о том, что среди приглашенных будет и Эля.

Даже зная, что сегодняшний вечер должен пройти спокойно, Эля все равно не могла унять свое волнение — что-то очень уж тревожно сегодня билось ее сердце. Она еще раз оглядела себя в зеркало: платье без бретелей насыщенного синего цвета, едва доходящее до колена, идеально подчеркивало ее стройную фигуру, длинные волосы аккуратно забраны вверх, открывая плечи и шею, легкий макияж, делающий акцент на ее карих глазах — совершенно некстати вспомнилось, как Стас всегда любовался ее глазами, повторяя, что тонет в них. Как же давно все это было, но ощущение мурашек по коже от этих воспоминаний так никуда и не ушло. Эля поправила шпильки в прическе, а затем задержалась пальцами на сережках — тех самых бриллиантовых сережках с капельками гранатовых камней, которые ей подарил Стас: Эля их так ни разу и не сняла, всегда носила — теперь только это скромное украшение осталось ей на память о той любви, которая когда-то была у нее. Любви, которая больше не повторится и которую невозможно вычеркнуть из своей жизни.

Настя и Олег встречали приглашенных у входа в зал ресторана, уделяя внимание каждому и представляя друг другу незнакомых гостей. Эля ненадолго задержалась с подругой, пока Олег отходил к администратору зала.

Настя сегодня выглядела потрясающе красивой и, самое главное, счастливой. Она, казалось, уже примеряла на себя образ невесты: на ней было надето великолепное белое шифоновое платье в пол, а волосы так же забраны вверх. На девушке не было украшений, не считая подаренного Олегом бриллиантового кольца, — ее сияющие глаза были лучшим украшением на этот вечер.

— Ты сегодня потрясающе выглядишь, — сделала комплимент Эля. — У тебя глаза так и горят от счастья.

— Ой, подруга, спасибо. Ты тоже сегодня прекрасно выглядишь. — Настя поддалась своему внезапному порыву и крепко обняла подругу. — Я очень рада, что ты сегодня со мной. Спасибо тебе большое.

— Да за что спасибо-то? — удивилась Эля. — Ну разве же я могу пропустить помолвку своей подруги?

Настя бросила оценивающий взгляд на Элю и покачала головой:

— Я представляю, как тебе тяжело будет увидеться со Стасом. И от того, что он сегодня не приехал, тебе легче не стало. Просто эта встреча отсрочилась. Ты знаешь, я ведь и сама за вас очень переживаю, вернее даже сказать — за тебя переживаю.

— А почему именно за меня? — недоуменно спросила Эля.

— У меня не такие уж тесные отношения с братом, как хотелось бы. Ты и сама прекрасно видела: за все то время, что мы с тобой знакомы, я тебе сама о нем ничего и не рассказывала. Откровенно говоря, я и причин-то его отъезда не знаю — мама с папой решили меня в это не просвещать. Хотя я и сама виновата — нужно было самой с братом отношения поддерживать, а не надеяться, что он как старший первым пойдет на контакт.

— Ничего не понимаю. Вы разве со Стасом были в ссоре?

— Да нет, у нас с ним были довольно-таки ровные отношения, как, в принципе, и во многих семьях, где брат старше сестры. Просто когда он уехал, я думала, что он снова решил вернуться к дяде Коле в Германию. А так как в ту пору мне было всего-то девятнадцать, то кроме собственной персоны меня мало что волновало. Может, если бы я больше интересовалась жизнью брата, то вы уже давно обо всем поговорили. Глядишь, и вместе могли бы быть…

Их разговор был прерван новой парой вошедших гостей. Вскоре подошел и Олег, и Эля, извинившись, отошла от виновников торжества и решила присоединиться к Зариповым-старшим.

Подходя к родителям Насти, Эля услышала обрывок разговора Игоря Михайловича с кем-то из их родственников.

— А что, разве Стаса сегодня не будет? — спросила женщина средних лет, и Эля вспомнила, что Настя представила ее как свою крестную.

— Нет, он не приедет, — ответил Игорь Михайлович, — у него какие-то срочные дела появились. То ли контракт срочный, то ли срыв контракта… Я что-то его не понял. Но на свадьбу он обещал приехать.

— А что ж он сам-то? Все еще в холостяках ходит? — рассмеялась женщина.

— Все еще ходит, — подтвердил Зарипов. Он стоял к Эле спиной и не мог наблюдать, с каким нетерпением она ждала ответа на заданный вопрос. — Да он и не особенно стремится семьей обзавестись.

Мария Алексеевна повернулась и тут же заметила Элю.

— Элечка, милая, иди к нам скорее. Это Настина крестная — Маргарита, вас уже представляли друг другу…

Эля наблюдала за Настей и Олегом — какая же они все-таки красивая пара. Олег весь вечер не отходил от Насти, а его глаза светились счастьем не меньше Настиных. И Эля искренне была рада за них обоих.

Весь вечер все обсуждали будущую свадьбу, дату торжества, дальнейшие планы на совместное проживание и поздравляли, поздравляли, поздравляли…

Спустя еще какое-то время гости стали покидать свои места за столом и перемещаться на площадку для танцев. Веселье было в самом разгаре, а Эля места себе не находила — сегодня она чувствовала себя случайным гостем на чужом празднике.

Я обвела взглядом зал: кто-то из гостей все еще продолжал размеренную беседу за столами, а некоторые пары вышли потанцевать. Настя с Олегом уже сегодня напоминали жениха и невесту: он — в белоснежной рубашке, черном костюме, а она — в красивейшем белом шифоновом платье. Мне было так приятно наблюдать за ними: то, с какой любовью они смотрят друг на друга, невозможно было не заметить.

Пытаясь скрыться от ставших уже надоедать мне приглашений потанцевать, я встала возле отдаленного окна, задрапированного тяжелой шторой, в самом дальнем углу зала ресторана и сейчас молча наблюдала за веселящимися гостями. Прошло уже почти три месяца, а боль притупилась лишь немного. Физически я восстановилась на удивление очень быстро и даже на прошлой неделе попробовала снова выйти преподавать по вечерам танцы для младшей группы. Но вот в душе по-прежнему была невосполнимая пустота.

Я стала прислушиваться к своим ощущениям: в душе зарождалось непонятное волнение, предчувствие чего-то. Сердце стало биться настолько громко и быстро, что мне даже казалось, что это будет слышно даже окружающим. Даже дышать стало трудно. Я еще раз обвела взглядом зал, наблюдая за каждым гостем.

К гулким ударам сердца присоединилось еще и невероятное ощущение: стало казаться, что температура вокруг стала подниматься — или это только меня одну бросило в жар? Скорей всего я просто простудилась, не иначе.

Повинуясь непонятному порыву, я посмотрела в сторону выхода и меня словно обдало жаром: в зал вошел высокий мужчина в черном костюме и, остановившись у дверей, стал осматривать помещение в поисках кого-то.

Он, как и прежде, завораживал меня. За прошедшие годы он стал еще красивее: в нем уже издали чувствовалась крепкая мужская мощь. Я стояла в стороне ото всех и жадно смотрела на этого великолепного мужчину. И понимала, что сколько бы времени ни прошло с момента нашей последней встречи, ничего не изменилось — мое сердце все так же пропускает удары при виде его, я забываю дышать и не могу отвести от него свой взгляд. Я все еще неравнодушна к нему. Я все еще его люблю.

"Стас" — его имя сорвалось с губ вместе с выдохом.

И в этот самый момент он, словно услышав, повернулся и устремил свои пронзительные черные глаза прямо на меня. Я впервые в жизни почувствовала, что сердце может пропустить несколько ударов, а тело может забыть, что нужно дышать. Он меня увидел и бесспорно узнал. Его взгляд гипнотизировал настолько, что все вокруг сразу же растворились в какой-то дымке — остался лишь он один. Стас.

Следующее, что я помнила, это как он с какой-то хищной уверенностью стал продвигаться ко мне. И с каждым его шагом, уменьшающим расстояние между нами, мне становилось все тревожнее.