Понять. Поверить. Простить. (СИ)

глава 40

Глава 40.

В первый же рабочий день Стас настоял на том, чтобы мы, не откладывая, поехали в ЗАГС подавать заявление. Против его решительной напористости я никак не могла устоять (да и не хотела — чего уж греха таить).

— Паспорт не забыла? — уже в четвертый раз спросил у меня он, пока мы собирались.

— Не забыла, — мягко ответила я.

— Дай-ка лучше его мне, — Стас, видимо, решил, что ему так будет спокойнее. — А то мало ли дома нечаянно оставишь…

Я протянула ему свой документ, а затем потянулась к его губам.

— Стас, ты нервничаешь? — наверно это было удивление с моей стороны.

— Не знаю. Видимо, да.

Когда мы вышли из здания Дворца бракосочетания, в котором через уже пару дней стану супругами Настя и Олег, я заметила, как сияли глаза Стаса. Этот блеск выдавал его радость. Он взял меня за руку и повел к машине.

— Теперь я могу тебя смело называть невестой, — произнес он, усадив меня в машину, но не торопясь отпускать.

— Все равно я не понимаю, для чего нужна вся эта пышность и помпезность. — Мне претила сама мысль о том, что придется собирать огромное количество гостей, устраивать шикарную показную церемонию, чтобы угодить каким-то порой даже малознакомым гостям, показать, что у нас вот так все богато и торжественно. Чего ради? Сегодня ведь никого этим уже не удивишь! К тому же не в пышности церемонии будет семейное счастье.

— Не волнуйся, милая, мы справимся. Один день можно ведь потерпеть назойливое внимание, как думаешь?

Я вздохнула.

— Хорошо, как хочешь. — Что ж, раз Стас хочет праздник — пусть будет праздник. В конце-концов, он же ради меня старается, а я очень не хочу его обижать и расстраивать.

— А теперь, как мы и договаривались, поехали тебе на Настину свадьбу наряд посмотрим.

Было очень необычно для меня выбирать себе платье под пристальным наблюдением Стаса, но мне это ужасно нравилось. Уже по одному только выражению его лица, по одному только блеску в глазах я могла прочитать его реакцию на очередной наряд. Он иногда закатывал смешные сцены ревности, говоря, что именно это платье мне не подойдет, потому как оно "оставляет меня слишком открытым для сквозняков и чужих глаз". Но вот, наконец, я нашла то, что искала: длинное в пол шифоновое платье без бретелей, прекрасного насыщенного желтого цвета — и судя по безумному блеску глаз Стаса и его долгому молчанию, это было то, что надо. Стоя в примерочной бутика, я ощущала его обжигающий взгляд на своей коже, как будто действительно чем-то теплым проводили по открытым участкам тела.

— Ну что? — спросила я, вертясь перед ним.

Я видела, как он тяжело сглотнул и хрипло ответил:

— Берем. — Я чувствовала, как он сейчас заведен, и это было лучшей оценкой для выбранного наряда.

Мы заехали еще в один бутик, чтобы я смогла выбрать себе подходящие туфли под платье. Видя, что мой мужчина уже порядком подустал от столь ненавистных мужскому роду походов по магазинам, я оставила его, сидящего на удобном кожаном диване, а сама крутилась перед ним, примеряя очередную пару туфель.

В магазин вошла семья с двумя маленькими детками — года по четыре и шесть — и я заметила, как Стас то и дело украдкой за ними наблюдает. От меня не укрылось, как на его лице промелькнула тень печали. Вчера я купила несколько тестов на беременность, но ни один из них так и не показал две полоски, к моей скрытой радости. А Стас огорчился. Теперь я это вижу точно — то, с какой теплотой он смотрит на чужих деток, то, как осунулось его лицо и как исчез блеск глаз, уступая место печали — все это явно дало мне понять, насколько он хотел бы, чтобы после этой новогодней ночи во мне зачался его ребенок. Меня это больно полоснуло, но я сама еще не была готова к столь решительному для себя шагу. И все же я была очень благодарна Стасу за то, что он пока терпеливо ждал.

— Ну что, все купила? — спросил уставший от шопинга Стас, забирая мои пакеты.

— Все, — тоже с некой долей облегчения ответила я. Признаться, мне и самой не по душе долгие посещения магазинов.

— Отлично. Тогда давай-ка заедем куда-нибудь перекусить.

— Может лучше дома поедим? — робко спросила я.

— А кто сказал, что мы сейчас домой собираемся? — хитро улыбнулся Стас и я уже поняла по этой улыбке, что он снова что-то придумал.

— Что ты придумал на этот раз? — засмеялась я.

— Не скажу. Сначала поедим, а потом все остальное.

Мы заехали в небольшое, но очень уютное кафе, где, как оказалось, очень вкусно готовили. Пока мы сидели, мне на телефон позвонил Олег.

— Ну что, дорогуша, надеюсь ты отдохнула от нас? — весело начал он. — Тогда я спешу тебя уведомить, что со следующей недели мы ждем тебя на твоем рабочем месте ровно в 9.00. И не опаздывай.

Я опешила.

— Олег, но ведь я… А как же мое заявление?

— Оно так и лежит у меня в столе. Тебе оформили бессрочный отпуск. И как твой начальник я хочу заметить: отпуск этот очень уж затянулся, пора бы уже и на работу выходить. Тем более, что работы в отделе хватает, а рабочих рук, точнее рабочей головы — нет.

— Я даже и не знаю, как тебя благодарить. — Действительно, я уже стала задумываться о том, как бы теперь найти новую работу. Опыт-то, конечно, у меня есть, да и глупой я себя совершенно не считала, но найти в Москве работу для юриста целая проблема, потому что, как говорил один наш преподаватель в университете, "юристов сейчас — как собак нерезаных".

— Не меня благодари, а Настю. Это она с огромным упорством настояла на том, чтобы тебе оформили бессрочный отпуск. Ну все, Эль, кроме шуток — со следующей недели мы тебя ждем на работе. Точнее, наш офис тебя ждет, так как мы с Настей сразу после свадьбы на неделю улетаем.

— Кто звонил? — спросил Стас, когда я отключила телефон.

— Олег. — Я все еще неверяще потрясла головой. — Он сказал, чтобы я в понедельник выходила на работу, а заявление мое об увольнении они просто положили в стол.

— Вот видишь, какой сегодня прекрасный день. А ты домой захотела, — ухмыльнулся Стас. — Дома мы еще успеем насидеться. Нужно радоваться жизни.

От его слов на моих губах заиграла улыбка. Видимо, я до скончании дней своих не устану благодарить Бога за то, что в моей жизни появился Стас. Мне с ним легко и спокойно, чего я не испытывала никогда в жизни.

— Я тебя очень люблю, — тихо проговорила я. И наверно не устану говорить никогда.

— И я тебя очень, родная моя.

Когда мы вышли из кафе, на улице уже было темно. Город еще не отошел от новогодних праздников, к тому же где еще в мире справляют целых два Новых года — по новому стилю, то есть в ночь с 31 декабря на 1 января, и по старому — в ночь с 13 по 14 января? Поэтому столица еще не спешила снимать с себя новогоднее убранство. Город освещался тысячами маленьких и больших огней, создавая причудливые тени на зданиях и дорогах.

Мы приехали в центр Москвы и Стас оставил машину возле набережной.

— Я приглашаю тебя на свидание. — Повернулся он ко мне. — Пойдем прогуляемся немножко.

— Как когда-то? — окунаясь в воспоминания, протянула я. Да, это было то самое место, куда мы пришли на наше первое свидание и где случился наш первый поцелуй.

— Как когда-то, — так же мечтательно произнес Стас.

Мы бродили по знакомым местам, держась за руки и боясь отпустить друг друга даже на мгновение. Вокруг все было тем же, как и прежде, за исключением того, что в прошлый раз была осень, а сейчас зима запорошила все вокруг снегом. Вот только мы со Стасом уже не такие наивные и безмятежные, какими были шесть лет назад. И все же гуляя с ним вот так, взявшись за руки, я снова окуналась в прошлое.

Мы остановились на том самом месте, где Стас когда-то впервые поцеловал меня. И в памяти тут же всплыла эта сцена. Вспомнил ли он об этом? Я с волнением заглянула в любимые глаза и тут же увидела в них ответ на свой не заданный вопрос: да, он тоже помнит этот поцелуй. Не поэтому ли мы сейчас здесь?

— Когда ты уехал, я часто сюда приходила. Это происходило как-то неосознанно — бродила по городу, замкнувшись в себе, а когда вдруг оглядывалась — то находила себя именно здесь. Ты помнишь наш первый поцелуй?

— Конечно помню, — мягко ответил Стас, глядя прямо в глубину моих глаз, отчего казалось, что он заглядывает прямо в душу, и заправил выбившийся локон мне за ушко. — Ты была грустной-грустной. И мне так захотелось тебя тогда поцеловать, что даже сил не было сопротивляться этому желанию. — И склонившись ко мне ближе, он уже почти шептал. — Прямо как сейчас…

Стас завладел моими губами. Я почувствовала сперва легкое и нежное прикосновение его губ, как будто даже нерешительное — и вправду как первый робкий поцелуй, но спустя какое-то время он стал чувственнее и глубже. И вот мы уже стоим на ветреной набережной, под падающим с неба снегом, и с упоением целуемся, как два подростка, а я всем телом стараюсь прижаться к любимому, чтобы быть как можно ближе к нему.

— По крайней мере, я рад, что мне не придется расставаться с тобой и провожать к родителям, как тогда. — Я увидела, как смеются его глаза. — Дома мы продолжим с тобой эту тему с поцелуями…

Мне не хотелось больше ничего слушать и я, встав на носочки, сама потянулась к его губам.

Мы совершенно потеряли счет времени — просто гуляли и наслаждались обществом друг друга. А когда уже совсем замерзли, пошли обратно к машине.

— В прошлый раз я привез тебе подарок, помнишь? — спросил у меня Стас.

Еще бы, мне ли не помнить, как я сразу же надела на себя палантин и как бережно Стас меня укрывал им.

— Сегодня я тоже хочу тебе кое-что подарить, — с этими словами он вытащил из багажника машины… Я сначала даже не поверила своим глазам, а просто вытаращив их, смотрела на то, что Стас назвал подарком.

— Что это? — рассеянно пробормотала я, а затем поправила саму себя. — Зачем? Не нужно было…

— Это мой предсвадебный подарок тебе, — сказал Стас, разворачивая подарок, чтобы показать его мне во всей красе. — Чтобы ты на нашей свадьбе не замерзла.

Я против воли подошла и дотронулась до того, что он мне подарил: мягкий и очень красивый полушубок из белого меха норки с отделкой, как я позже узнала, из меха соболя на капюшоне. Мне стало даже неловко — это был очень дорогой подарок.

— Стас, ты меня слишком балуешь, — попыталась я возмутиться. — Ты ставишь меня в неловкое положение такими дорогими подарками…

Но Стас тут же возразил:

— Эль, если у меня есть возможность порадовать свою любимую женщину дорогими вещами, значит я это буду делать.

— Ты мне уже столько подарков и сюрпризов сделал, что я даже не знаю, чем тебе ответить.

— Не нужно мне отвечать — твои сияющие глаза самый лучший ответ. А подарок… Когда-нибудь ты мне еще сделаешь подарок, и не один.

Интересно, неужели это я настолько хорошо стала читать его скрытые мысли, или же Стас не особо старался спрятать истинный смысл брошенной фразы? Я точно знала, про какой подарок он сейчас говорил — о ребенке. Конечно же для него, так и не успевшего познать, что же такое быть отцом, рождение ребенка станет настоящим подарком. И все же, помня свое обещание не торопить меня в этом вопросе, Стас не высказал свое желание вслух. Не знаю почему, но это заставило меня призадуматься.

— Так и будешь стоять и в руках держать, — прервал мои размышления голос Стаса. — Может примеришь?

— Сейчас? — я была несколько смущена.

— Да. Давай я тебе помогу. — Он взял у меня из рук меховое изделие и помог снять куртку, а потом быстро накинул на плечи свой подарок, помог застегнуться и накинул на голову капюшон. — Что скажешь? Тепло ль тебе девица, тепло ль тебе красная?

Я засмеялась, вспомнив эти слова сказочного персонажа Морозко из одноименного фильма, и весело ответила.

— Ну и что я на это должна ответить? Есть два варианта, — и стараясь подражать интонации Инны Чуриковой в данном фильме я протянула. — "Да ты что, дед, обалдел совсем? Видишь, у меня руки и ноги замерзли! Подавай скорее жениха! Да приданого! Да побольше!" или же подойдет другое: "Тепло, Морозко! Тепло батюшка!"

Стас хохотал во весь голос. Он притянул меня к себе и поцеловал в нос.

— Да, с тобой не соскучишься. Кроме шуток, нравится?

Я освободилась из его объятий и подошла к машине, чтобы посмотреть на свое отражение в тонированных стеклах.

— Очень, — честно ответила я, крутясь перед импровизированным зеркалом. — И главное, тепло.

— Вот и хорошо, — Стас подошел ко мне сзади и обнял за талию, — теперь я буду уверен в том, что на свадьбе ты не замерзнешь.

— Спасибо тебе большое, — я развернулась в крепких объятиях и нашла теплые губы, — даже и не знаю, как тебя отблагодарить.

— Потом отблагодаришь. А теперь поехали-ка домой, а то пока по этим пробкам доберемся, уже поздно будет.

Пока мы ехали в машине, я всю дорогу размышляла. У меня все в душе переворачивалось, когда я видела, как Стас украдкой, думая, что я не вижу, с грустью в глазах смотрит на чужих малышей. Мне кажется, что он даже неосознанно тянется к ним — когда в обувном магазине рядом с ним упал один маленький карапуз, а его мама была далеко и не успевала к нему подбежать, Стас первым ринулся поднимать малыша. И нужно было видеть его в тот момент — он как будто прикасался к чему-то недоступному, священному. Так имею ли я право лишать его того, чего он так хочет — семейного счастья, тепла, радости отцовства? Я и так уже один раз отняла у него все это. Мы теперь семья, а это значит, что нельзя больше думать только лишь о себе — теперь нужно думать о НАС. И все же сомнение в себе самой у меня оставалось — а смогу ли я снова отдать всю себя без остатка другому ребенку? Не забуду ли я Анечку?

Этой ночью, впервые за долгое время, мне снова приснилась Анечка. Она что-то весело мне рассказывала, но что именно, я никак не могла уловить. Раздавался ее звонкий смех, а потом она вдруг отчетливо произнесла:

— Мамочка, а ты ведь меня не забыла? Я очень по тебе скучаю. Очень хочу к тебе.

Вдруг все сменилось: я вновь оказалась с ней на той злосчастной остановке. Мы стояли и разговаривали, и как в замедленной съемке на нас снова неслась та машина. И я снова не успела ничего сделать, чтобы спасти свою малышку. Последнее, что осталось в моей памяти о том дне — это мой крик и темнота.

Я очнулась от того, что меня крепко прижали к теплому телу, чья-то рука гладила голову, и слышался успокаивающий тихий голос. И тут дом меня наконец-то дошло, что это Стас. Я окончательно вынырнула из своего кошмара и разрыдалась, уткнувшись лицом в его грудь.

— Тише, родная моя, тише, — слышала я его шепот, — я здесь, рядом с тобой. Тише, маленькая…

Он убаюкивал меня в своих объятиях, и постепенно я успокоилась. Крепко обнимая его, я провалилась в тяжелый сон, хотя раньше после таких кошмарных воспоминаний я больше не могла заснуть до самого утра. Рядом со Стасом мне было спокойно, он как будто забирал все мои страхи и сомнения, отдавая взамен свою поддержку, уверенность и любовь. И теперь я знала, что вместе с ним мне действительно ничего не страшно.