Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 25

Глава 25.

Сквозь пелену боли и завесу сна я слышала голоса. Определенно, они мне снились, но слышала я их очень четко, хоть и большими урывками. Сначала они казались мне совершенно чужими. Но постепенно я стала их различать. Сначала я услышала бабушку — да, она всегда была рядом когда мне плохо. Так было с самого детства. И в этом сне она снова рядом со мной.

А потом на смену ей пришел голос папы. Он что-то ласково мне шептал, и на удивление я даже почувствовала тепло на ладони. И тут же передо мной возникли сцены: вот я еще совсем маленькая девочка, у меня очень сильная простуда и высокая температура. А папа приходит с работы и садится со мной рядом, берет меня на руки и прижимает к своей груди, укрывая одеялом и укачивая.

— Все обойдется, маленькая, все будет хорошо, — мне казалось, что я как и прежде слышу папин голос.

И снова приятное тепло накрыло мою ладонь. И я снова провалилась с темноту снов.

***

Виктор Сергеевич беспокойно вышагивал по коридору больницы. Рядом с ним была его мама — София Владимировна. Она сидела в кресле и пила успокоительное, которое ей несколькими минутами ранее принесла медсестра.

— Мам, еще раз расскажи, что случилось? — голос Виктора был полон боли.

— Витюш, я тебе уже говорила: вечером мне позвонила тетя Маша, она сказала, что к ней пришла Элина подруга, вся перепуганная, в слезах, сказала, что с девочками произошла трагедия и попросила мне передать. Настя была с их начальником — он-то и разыскал, в какую больницу их доставили. Ох-ох, бедные мои девочки, — расплакалась София Владимировна, — да за что ж им такое?

Виктор сел рядом с матерью, обнял ее и попытался успокоить:

— Не переживай, мам, все с ними хорошо будет.

Они долго сидели в коридоре, так как в палату медсестра их не пускала, пояснив, что Эле сделали укол снотворного и теперь ее не нужно беспокоить. Виктор закрыл рукой глаза и опять вспомнил как увидел дочь, лежащую в палате без сознания. Бедная его девочка, глядя на нее у него слезы наворачивались на глаза. Он привык, что все всегда находится под его контролем. Но с тех пор, как Эля покинула семью, Виктор всегда безумно за нее переживал. Он, конечно же, мог заставить дочь вернуться, но сам прекрасно понимал, что ее побег — это лучшее решение в сложившейся ситуации. Какая судьба ждала ее с еще неродившимся малышом? Кристина просто так бы не отступилась — Виктор даже боялся предположить, на что способна была бы его жена дальше, если она уже пыталась насильно отправить дочь на аборт, который уже ни в коем случае нельзя было делать на том сроке — это угрожало здоровью Эле. Виктор с восхищением смотрел на свою дочь, которая с похвальным упорством защищала свое неродившееся дитя, проявляя уже на тот момент свои материнские инстинкты. Он вспомнил то время, когда Кристина сама была беременной Элей: эта беременность стала совершенной неожиданностью для Виктора, но все же он поступил так, как должен поступить нормальный мужчина — женился на ней. Но, казалось, что Кристине этого было мало: она постоянно грозилась сделать аборт или вызвать преждевременные роды, лишь бы Виктор всегда исполнял любые ее прихоти. А он уже тогда привязался к ни в чем не повинному ребенку, который совершенно был не нужен собственной матери. Собственно говоря, и Ромка тоже никогда не был нужен Кристине — еще одним ребенком Кристина пыталась шантажировать Виктора, чтобы тот не подавал на развод — к тому времени мужчина уже настолько устал от капризов и упреков жены, нежелания заниматься семьей, что иного решения он просто не видел — хотел развестись и забрать Элю себе. Но с появлением Ромы Виктор собрал всю свою волю в кулак и смирился со своей несчастливой судьбой.

Как бы ни было страшно отпускать дочь одну, да еще и беременную, в неизвестность, но все же это безопаснее, чем жить с матерью-монстром. Виктор только попросил свою мать помогать внучке и держать его в курсе всего, что происходит в ее жизни.

И сейчас, сидя в больнице, он винил себя во всем произошедшем. Если бы тогда он поступил совсем по-другому, если бы наступил на горло своей гордыни и постарался не рубить с горяча, то может все было бы иначе, его дочь была бы счастлива, воспитывала бы свою дочку и была бы рядом с любимым мужчиной. Как же поздно приходит понимание, и как же жестоко жизнь нас к этому пониманию подталкивает.

Вскоре дверь в холл отделения открылась и Виктор обратил внимание на вошедших. Он поднялся со своего места и устремил взгляд к подходящей к нему паре.

— Здравствуй, Игорь, — Виктор даже неуверенно протянул руку для приветствия.

— Здравствуй, Виктор, — коротко поздоровался Зарипов, без колебания пожав протянутую руку. — Я вижу, ты не удивлен, увидев нас здесь.

— Нет, не удивлен. Я знаю, что Эля дружит с твоей дочерью. И то, что она общается с вами.

— Тебе это неприятно? — заметил Зарипов.

— Даже если и так, то это мое личное дело. Я ни в коей мере не хочу больше вмешиваться — вы так же имеете право общаться с внучкой.

— Как они? — с тревогой спросил Зарипов.

— Эля спит — ей сделали укол снотворного. Нас к ней даже не пускают: сказали не беспокоить.

— А Анюта?

Виктор вздохнул, тяжело прикрыв глаза.

— Врачи пока ничего вразумительного не говорят. Состояние тяжелое. Туда тоже не пускают.

Зарипов нервно отвернулся и отошел к окну.

— Господи, какое несчастье, — дрогнувшим голосом произнес он. — До сих пор не верится.

София Владимировна снова начала плакать. Мария Николаевна присела на свободное место рядом с ней, взяла ее за руку и стала успокаивать, хотя у самой слезы ручьем лились из глаз.

Мужчины тоже старались держаться, насколько могли. Иногда каждый из них уходил в дальний угол коридора или подходил к окну — подальше от остальных, лишь бы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы.

В один из моментов, когда Игорь собрался выходить на улицу покурить, Виктор решил присоединиться к нему.

— Ты не против? — спросил он.

— Нет.

Стоя на улице оба мужчины нервно затянулись сигаретами, было видно, как у обоих дрожат руки.

— Я так понимаю, ты всегда был в курсе, где и как твоя дочь, — сразу начал Зарипов.

— Ты правильно понимаешь. К сожалению, было лучше, что Эля скрылась — в нашей семье она не смогла бы сохранить ребенка, как ни прискорбно мне это говорить.

— Ты знаешь, — глядя в сторону, произнес Зарипов, — мы с тобой оба наломали дров. А пострадали наши дети. Если бы я тогда знал, чем все это обернется…

Оба нервно молчали, закуривая уже по второй сигарете.

— Ну что бы тогда? — наконец ответил Виктор. — Тогда была другая ситуация: давние счеты, давняя конкуренция. Да еще и этот твой крот-шпион, — Виктор даже усмехнулся, — ты знаешь, а я ведь вычислил его. Никогда бы не подумал, что ты сможешь начальника службы безопасности подкупить.

— Я, собственно, его и не подкупал. Он сам ко мне пришел. Ему на тот момент деньги крупные для чего-то нужны были.

— Ну да бог с ним.

Мужчины вернулись в отделение и всю ночь дежурили у палаты, ожидая утешительных новостей от докторов.

***

На следующий день после аварии Настя просто не могла работать. Вчера весь вечер до поздней ночи Олег был с ней, постоянно поддерживал, старался помочь. Как только они увидели в выпуске новостей сюжет об аварии, Олег сразу же начал звонить знакомым, которые могли как-то помочь узнать что-то о пострадавших и в какую больницу их отвезли. Потом он сам отвез девушку сначала к Эле домой, чтобы рассказать соседке о произошедшем и попросить оповестить ее бабушку. А потом они поехали в больницу, где и стали ожидать каких-то новостей о состоянии пострадавших. Настя позвонила родителям, и отец с матерью сразу же приехали.

— Настя, поезжай в больницу, — вошедший Олег сразу же уловил ее настроение. — Поезжай, здесь и без тебя управятся.

— Не могу, я там совершенно растекусь, — грустно ответила Настя. — Здесь хотя бы немного собраться могу, чтобы не разрыдаться.

Олег вышел за дверь и спустя несколько минут принес Насте кружку горячего кофе и коробку конфет.

— Держи, тебе нужно немного подкрепиться.

Настя с благодарностью приняла кофе и сделала пару глотков. Она осталась на работе, пытаясь собраться с мыслями и заняться делами, но это ей с трудом удавалось. Каждый час она звонила матери или отцу, чтобы узнать, как обстоят дела.

К вечеру она совершенно обессилела от усталости и переживаний.

— Ты домой едешь? — снова заглянул к ней Олег.

— Не хочу.

— Что значит не хочу? Так, давай собирайся, нечего себя накручивать. — И увидев возражение в ее взгляде, повторил. — Давай-давай, я тебя жду.

Настя нехотя оделась и пошла следом за Олегом.

— Как там у Эли дела? — обеспокоенно спросил Русецкий.

— Все без изменений. — Настя снова украдкой вытерла платком слезы.

— Я тебя домой отвезу — тебе нужно отдохнуть.

Припарковав машину возле ее подъезда, Олег проводил девушку до подъезда. У самых дверей Настя неожиданно замялась и подняла на него свои заплаканные глаза.

— Ты со мной не побудешь немного? Может зайдешь на чашечку кофе?

Олег внимательно вгляделся в ее лицо.

— Что, так плохо? — спросил он.

Настя молча кивнула головой.

— Ну давай я ненадолго составлю тебе компанию.

Настя суетилась на кухне, ставя чайник, готовя ужин, а у самой мысли снова и снова возвращались к Эле с Аней. И даже тот факт, что сейчас Русецкий находился в ее доме, не приносил желаемой радости.

Олег внимательно следил за Настей. Он был поражен тому, насколько сильно девушка переживает за свою подругу и ее дочь. Он с удивлением замечал, что девушка каждый раз открывается ему с новой стороны — вот и сейчас куда подевалась та уверенная Настя, готовая кинуться в бой, чтобы отстоять свою точку зрения. Ее место заняла совершенно неизвестная Настя: абсолютно чуткая, ранимая, беззащитная.

— Олег, извини, я схожу еще раз позвоню, — ворвался в мысли ее голос.

— Да, конечно.

Настя вышла из кухни, а Олег, решив немного помочь девушке, принялся мыть посуду. Немного убрав со стола, он заварил свежий кофе себе и Насте и, подумав, что она отчего-то слишком задерживается, пошел искать ее.

Девушку он нашел в спальне. Она сидела на кровати и снова плакала.

— Что случилось? Все так плохо? — забеспокоился Олег.

Настя только кивнула головой. Русецкий, не спрашивая разрешения, присел рядом с ней и слегка приобнял за плечи.

— Не расстраивайся, все будет хорошо. Вот увидишь.

— Ты знаешь, — сквозь всхлипывания проговорила Настя, — ведь Элина дочь моя племянница.

— Во как, — удивился Олег, — а я даже и не догадывался, насколько тесные у вас отношения.

— Она когда-то была вместе с моим братом, а потом они разошлись, — зачем-то пояснила она.

Теперь Олегу стало понятно, почему девушка так сильно отреагировала на произошедшую трагедию — они с подружкой были в некотором роде в родственных отношениях.

— Мама говорит, что Эля пришла в себя… — Настя замолчала, а Олег не стал ничего говорить, чувствуя, что ее что-то тревожит и она не может никак высказаться. — Она все время спрашивает про Аню… Господи, как же ей все рассказать… Она же…

Настя снова расплакалась. На этот раз Олег крепко обнял ее, прижав к себе обеими руками и стал успокаивающе укачивать в своих объятиях.

— Тихо, тихо, — мягко шептал он ей на ушко, — все образуется. Не плачь.

Настя еще долго пробыла в этих теплых успокаивающих руках. Может быть в другой раз она была бы безмерно рада оказаться в этих объятиях, но сегодня она была настолько опустошена горем, что даже мыслей о собственно удовольствии у нее не возникало.

— Ой, ты наверно не доел, — вскочила вдруг Настя. — Пойдем, я тебе кофе приготовлю…

Олег поднялся следом за ней и ухватил за руку, пытаясь поймать и не дать убежать на кухню.

— Настюш, спасибо, я уже поел. И кофе тоже приготовил. Не суетись.

Настя закрыла рукой глаза и тяжело вздохнула.

— Прости. Я сегодня сама не своя.

Олег подошел ближе и снова притянул ее в свои объятия.

— Настюш, все будет хорошо, — повторил он.

— Очень хотелось бы в это верить, — всхлипнула Настя, уткнувшись носом ему в грудь.

— Так дело не пойдет. Ну-ка посмотри на меня, — Русецкий взял ладонями ее лицо и поверну к себе, вытирая большими пальцами дорожки слез. — Нужно надеяться на лучшее. Ты поняла?

— Да, — прошептала Настя, подняв глаза к нему.

И тут Олег понял, что он окончательно пропал в глубине ее карих глаз. Осторожно наклонился и прижался к ее губам в легком поцелуе. Они были мягкими и нежными, Олег помнил их вкус еще с той поездки на Майорку. Он почувствовал, как девушка неуверенно замотала головой, но даже и не подумал отпускать ее.

— Олег, пожалуйста, не надо, — неуверенно прошептала Настя.

Он оторвался от ее пьянящих губ и вгляделся в ее глаза, но, так и не увидев подтверждения высказанных слов, снова прижался на этот раз в более уверенном поцелуе. Одной рукой он зарылся в ее шелковистые волосы, мягко поглаживая затылок, свободная ладонь заскользила вниз по шее, по плечам, к спине, притягивая податливое тело плотнее к себе.

Настя ответила его уверенному порыву: ее губы раскрылись и Олег почувствовал, как ее язычок отвечает его ласкам. Он еще крепче прижал к себе девушку и погладил ладонью ее спину, а затем плавно переместился ниже к пояснице. Настя выгнулась в ответ, прижимаясь к животом к его паху, и на мгновенье замерла, ощутив степень его желания. А затем подняла к нему свои глаза, в которых застыл немой вопрос.

— Доверься мне, — прошептал ей Олег.

И Настя доверилась. Она провела руками по его груди и остановилась на верхней пуговице его рубашки, а затем торопливыми движениями стала ее расстегивать, чтобы иметь возможность побыстрее ощутить под своими ладонями тепло его тела. Как только рубашка полетела на пол, Настя с наслаждением прижалась к крепкой мужской груди, вдыхая приятный смешанный аромат парфюма и мужчины. Она прижалась губами к его шее в той части, где билась жилка, и услышала тихий вздох, сорвавшийся в его губ.

Олег решил перехватить инициативу в свои руки: он повернул девушку к себе спиной и тут же услышал ее недовольный стон. Слегка улыбнувшись уголком губ, он припал к ее нежной шее, убирая одной рукой пряди ее волос и освобождая себе доступ к ее телу. Он с наслаждением вдыхал ее запах, смешанный с нежным фруктовым ароматом духов, и покрывал поцелуями ее кожу. А затем несколько раз осторожно провел ладонью по ее спине вниз-вверх и, наконец, взялся за молнию на ее платье. Как только ненужная часть гардероба девушки упала на пол, Олег развернул ее к себе лицом. Настя осталась стоять перед ним в одном нижнем белье и он просто не мог оторвать своего взгляда от ее тела, плавных изгибов. Он вновь припал губами к ее теплым губам, плавно прокладывая дорожку вниз к шее, а затем опускаясь еще ниже — в тонкому кружеву бюста, сквозь которое уже отчетливо выделялись острые соски, показывающие, что и она сама уже достаточно возбуждена. Он осторожно покусал их через тонкую ткань, а затем просто снял ставшую ненужной деталь одежды и жадно припал к ее груди, поддерживая Настю руками за спину.

Настя ухватилась руками за плечи Олега, пытаясь балансировать на грани своего желания. Но его губы творили такие чудеса с ее телом, что ноги просто отказывались держать ее. Словно почувствовав это, Олег приподнял ее на руках и отнес к кровати, бережно уложив на покрывало. Он склонился на Настей и снова подарил ей нежный поцелуй, а потом вновь принялся ласкать ее тело. Насте стало казаться, что ее душа отделилась от тела и сейчас воспаряет к небесам. Олег незаметно избавился от своей одежды и также незаметно снял оставшиеся на девушке трусики. Теперь между их телами не было никаких преград. И это немного смутило Настю, заставив ее вернуться к действительности.

Олег заметил, как Настя снова взволнованно посмотрела на него, и снова и снова принялся покрывать поцелуями ее тело, присоединяя на этот раз к губам и руки. Он провел ладонью по ее животу, плавно переместив руку к бедру, успокаивающим движением поглаживая внешнюю сторону бедра, а затем вернулся той же дорожкой обратно к животу, повторяя свою ласку несколько раз и лишь затем его пальца смело скользнули к ее жаждущей плоти. Настя издала протяжный стон, выгнувшись навстречу мужским рукам, дарившим ей такое наслаждение.

В попытке удержать себя в реальности, Настя привлекла к себе за плечи Олега и со всей страстью прижалась к его губам в поцелуе. Его пальцы, умело дарившие ей наслаждение, доводили ее до верхней точки наслаждения, и Настя поняла, что больше не сможет сдерживаться. От накрывавшего ее оргазма Настя стала громко стонать, пока ее стоны не превратились в крики. Ее руки метались по телу Олега, как будто пытаясь зацепиться за него, чтобы удержаться в реальности.

Больше сдерживаться он не мог и не хотел. Устроившись меж ее раскрытых бедер и положив руки на ее упругие ягодицы, Олег одним рывком вошел в нее и замер, заметив, как широко распахнулись ее глаза. Он склонился к ней в успокаивающем поцелуе и обнял за плечи. Настя в ответ тоже обняла его крепкое поджарое тело и сильно прижала к себе.

— Не останавливайся, — тихо выдохнула она.

Олег стал медленными толчками погружаться в ее тело, с каждым движением все острее и острее чувствуя, как волны наслаждения разливаются во всем его теле. Его дыхание, также как и ее, стало сбитым. Вскоре громкое дыхание Насти превратилось в громкий стон, и сейчас это было самой лучшей музыкой для его слуха. Олег понял, что Настя снова была близка к тому, чтобы кончить. Он приподнялся на вытянутых руках и, вглядываясь в лицо девушки, стал снова и снова погружаться всей своей длинной в ее жаркую глубину, сильно вдавливая ее нежное тело в матрас. Его движения становились все быстрее и яростнее. Настя громко вскрикнула, сильно сжав его запястье, и выгнулась дугой навстречу его выпадам.

Олег больше не стал себя сдерживать и быстрым движением вышел из нее, чтобы не излиться внутри ее жарких глубин. Он прижался лбом к ее лбу и сразу же почувствовал, как руки девушки, все еще подрагивающие от бурной разрядки, притянули его ближе и перед тем как ее губы прикоснулись к его губам, он услышал ее тихий голос:

— Люблю тебя.

Олег нежно привлек к себе расслабленное тело Насти, обнял ее и накрыл одеялом. Уставшая от переживаний тяжелого дня и разомлевшая от его ласк, Настя заснула в его объятиях, прижавшись к горячему телу любимого.

Через некоторое время, поняв, что девушка заснула, Олег осторожно погладил ее по волосам, нежно поцеловал ее, и аккуратно встал, чтобы сходить в душ. А после он снова вернулся к Насте — невероятно, но рядом с ней он впервые почувствовал уют, тепло, а главное — то, что его любят. По настоящему. Откуда взялась эта мысль он не понимал, но его внутренний голос говорил сейчас именно это. Крепко прижимая к себе спящую Настю, Олег гладил ее по волосам, как будто желая отогнать от нее тревожные думы и сны, а вскоре и сам уснул.

Настя проснулась ночью от непривычного ощущения тепла и уюта рядом с собой. Сначала сквозь сон она не сразу поняла причину этих ощущений. Она беспокойно зашевелилась и тут же почувствовала, как оказалась в успокаивающем кольце крепких рук и теперь это тепло окружило ее со всех сторон.

— Олег, — прошептала Настя, наконец-то сбросив остатки сна.

— Шшш, — не услышала, а скорее почувствовала она его дыхание у себя на виске, — еще рано. Спи.

Настя подняла голову и тут же встретилась с его блестящим взглядом, который с жадностью ловил каждую ее черточку, каждую эмоцию. Их глаза неотрывно смотрели друг на друга, а потом Настя первая потянулась к нему, в мучительной нежности прикасаясь к его губам. Олег ответил на ее поцелуй. И все то волшебство, которое Настя успела испытать в объятиях этого мужчины пару часов назад, вновь повторилось. Только на этот раз Олег уже позаботился о средстве защиты. Настя неотрывно смотрела в его глаза: они тянули ее словно магнит, и ей стало казаться, что он позволяет ей читать свою душу — нужно только лишь знать, насколько глубоко эта душа скрывает самые сокровенные мысли и желания. И теперь, вновь засыпая в объятиях любимого и чувствуя его успокаивающие поцелуи по ее волосам, Настя подумала: как жаль, что Олег не был ее первым мужчиной, потому что он полностью вытеснил собой воспоминания о тех немногочисленных любовниках, что когда-то были у нее.

Утром она проснулась позже обычного. Странно, но даже сигнал будильника не смог разбудить ее. Настя огляделась вокруг — Олега в комнате не было. Она быстро накинула на себя халат и выбежала в коридор. Прислушалась к звукам в квартире. Тишина. Звенящая. Девушка в волнении заглянула в каждую комнату, но как она уже успела понять раньше, в квартире больше никого не было — Олег уехал.

Настя села на тумбочку возле выхода и прижалась головой к стене. Сбежал. Даже не потрудился попрощаться. И взглянуть ей в глаза. Она невесело усмехнулась самой себе. На что она надеялась? Что он растечется лужицей перед ней? Если не от секса, то от ее спонтанного признания? Господи, и дернул же ее черт сказать ему. Но это получилось так неожиданно — слова сами сорвались с губ, высказывая то чувство, которое она уже не могла сдерживать в себе. А теперь Олег уехал и Настя даже не представляла, как он поведет себя при встрече с ней. Если он снова сделает вид, будто ничего и не было, то Настя точно не вынесет этого — ее чувства обречены на безответность.

Она медленно встала и пошла на кухню сделать себе крепкий чай. Рядом с чайником она увидела оставленную Олегом записку: «Сегодня на работу не выходи — я знаю, что ты захочешь навестит Элю. К тому же тебе самой не мешает успокоиться и отдохнуть.» Все. И больше ничего, никакого намека на то, что произошло между ними этой ночью. Настя в гневе скомкала бумагу и зашвырнула ее в мусорное ведро. Она поступит так, как говорила легендарная Скарлетт О'Хара — «Я подумаю об этом завтра». А сегодня ей нужно наведать Элю с Анютой.

Интересно, отец дозвонился до Стаса? Настя набрала номер сотового брата, но телефон был отключен. Домашний номер тоже не отвечал. Она вчера успела отправить ему несколько писем по электроне с просьбой как можно быстрее связаться с кем-нибудь из них, но ответа так и не поступило. Никакого.

«Да где ж тебя носит-то?» — в гневе подумала Настя, откидывая от себя ноутбук.

Она быстро приняла душ, оделась и поехала в больницу.

***

Виктор ненадолго отлучился из больницы, чтобы отвезти Софию Владимировну домой. Мать настолько была расстроена произошедшей трагедией, что оставлять ее там больше он просто не мог — гнетущая атмосфера в больнице делало ее состояние только хуже. Он удостоверился, что соседка будет весь день находиться рядом с ней, и снова вернулся в больницу.

Мария Алексеевна сумела договориться с медсестрой пустить их с мужем к Эле. Сейчас, пока мужчины поехали домой, она осталась в палате одна и просто сидела на стуле рядом с кроватью, держа девушку за руку.

Внезапно дверь в палату распахнулась и в нее вошла женщиной. Мария сразу же узнала ее — это была Кристина. Та смерила ее взглядом, полным ненависти, и тут же резко проговорила:

— Что вы здесь забыли? Попрошу покинуть палату и больницу вообще.

Мария смерила ее не менее суровым взглядом и стойко ответила:

— Я пришла поддержать свою невестку.

— Насколько я помню, — слова Кристины так и сочились ядом, — Эля не выходила замуж за вашего Стаса. Вон отсюда, пока я охрану не вызвала.

— Я отсюда никуда не уйду. И то, что ребята вместе не живут, еще не означает, что Эля с Аней не являются членами нашей семьи.

— Это все из-за вас, из-за вашей семейки. Сначала вы пытаетесь лишить моего мужа бизнеса, затем подсылаете своего сыночка, чтобы он совратил Элю, после чего выясняется, что она беременна от него. Ваша семья сломала нам всю жизнь…

— Минуточку, — как можно спокойнее постаралась ответить Мария, хотя в душе у нее все кипело от негодования, — прежде чем обвинять нас во всех смертных грехах, я бы хотела напомнить, что и от вашей семьи мы тоже пострадали не меньше. Я не хочу сейчас ворошить прошлое — пусть это там и останется…

— Останется? — возмущенно перебила ее Кристина. — Думаешь, раз муж депутат, то все можно, все с рук сойдет?

— Мы не переходили на «Ты», — гневно остановила ее Мария, — и попрошу впредь не обращаться так ко мне и следить за своим тоном. А потом, что вы себе позволяете: мы сейчас находимся в больнице и прежде чем набрасываться на меня с обвинениями, лучше бы узнали о состоянии дочери и подошли бы к ней.

— Да кто тебе вообще право давал читать мне мораль? — уже почти кричала Кристина, вот-вот готовая накинуться на собеседницу. — Кто тебя сюда впустил?

— Я впустил, — раздался сзади нее зловеще твердый голос Виктора. — Что ты здесь устроила? Это же больница. Здесь лежит твоя дочь.

Кристина обернулась на вошедшего мужа. Он прошел мимо нее, не удостоив даже взгляда, и подошел к Марии.

— Ты, я смотрю, совершенно забыл, кто был причиной всех твоих неудач, — шипела Кристина, — Теперь ты перед ними стелешься…

— Крис, замолчи, — гневно проговорил Виктор. — Я не хочу сейчас выяснять отношения. Это сейчас не важно.

— Витя, ты что, не понимаешь, что это они во всем виноваты? Если бы не их семейка…

— Крис, — Виктор обернулся к жене и уставился на нее, его злой взгляд не предвещал ничего хорошего, — я тебя прошу, давай оставим эти обвинения и поговорим обо все дома. Мы здесь не для того, чтобы выяснять отношения, а чтобы поддержать нашу дочь. — Он смерил ее холодным взглядом и добавил. — И еще: когда Эля придет в себя, ничего не говори ей про Аню — пусть немного придет в себя после аварии.

Кристина только фыркнула в ответ.

— Ты меня поняла? — чуть повысив тон, спросил Виктор.

— Да, — Кристина отошла к окну и обиженно принялась разглядывать двор больницы.

Виктор снова подошел к Марии и подвинув стул к кровати дочери, присел рядом.

— Как она? — тихо спросил он у женщины. — Не приходила в себя?

— Нет еще, — так же тихо ответила Мария, стараясь не обращать внимания на стоявшую у окна Кристину. — Врач сказал, что действие снотворного уже давно закончилось, и скоро она может проснуться.

Виктор взял дочь за руку и другой рукой нежно поглаживал ладошку дочери, прямо как когда-то в детстве. Они еще некоторое время просидели вот так у кровати, не пытаясь заговорить. Каждый думал о своем. Виктор — о том, сколько ошибок он натворил и к чему все это привело. Мария — о том, сумеет ли Игорь дозвониться до Стаса, который внезапно отключился ото всех. А Кристина негодовала в душе от того, что ненавистная ей семья Зариповых снова имеет виляние на ее мужа. Когда-то давно эта семейка чуть было не разрушила их брак, и теперь они снова после стольких лет ворвались в их жизнь.

Через некоторое время Мария краем глаза увидела, как Эля пошевелилась и, медленно моргая, стала открывать глаза. Мария тут же бросилась к девушке.

— Элечка, милая, как ты?

Эля поморщилась и слабо произнесла чуть хрипящим голосом:

— Более-менее, терпимо. — Она осмотрела собравшихся в палате и, заметив Кристину, очень удивилась. — Мама? Откуда?

Кристина только обернулась, но не стала подходить к дочери.

— Мне позвонил доктор из больницы, он меня знает. Ну ты как?

— Нормально. — Эля посмотрела на всех и задала вопрос, больше всего волнующий ее. — А где Аня? Как она?

Мария повернулась к Виктору, и Эля заметила, как поникли ее плечи.

— Что с Аней? — допытывалась она.

— Элечка, все в порядке, — не глядя на нее, ответил Виктор. — Тебе сейчас нужно отдыхать…

— Где моя дочь? — уже перешла на крик Эля. — Что с ней?

Виктор замолчал, потупив глаза в пол.

— Слава богу, с этой семейкой нас больше ничего не связывает, — совершенно спокойным голосом произнесла Кристина, разглядывая свой маникюр.

Эля ошарашено уставилась на мать.

— Что значит не связывает?

— Элечка, с Аней все хорошо, — поспешила вмешаться в разговор Мария, — ты только не переживай, тебе нельзя…

Кристина как-то жутко торжествующе засмеялась:

— Хорошо… Нету больше этого недоразумения… Теперь-то ты точно свободна…

Эля резко села на постели, но из-за сильной слабости и травм у нее быстро помутнело в глазах и она чуть было не упала, если бы Мария не сумела вовремя ее подхватить.

— Да как вы можете так говорить? — гневно возмутилась Мария. — Это же ваша внучка… Элечка, детка…

— Мария Алексеевна, Аня… — Эля замолчала, боясь произнести окончание фразы. — Она умерла, да?

Мария грустно опустила глаза в пол. Это молчание было красноречивее любых слов.

— Нет, — не веря прошептала Эля, устремляя пустой невидящий взгляд в пространство. — Не может этого быть.

Мария обняла девушку, Виктор тоже поспешил обнять дочь с другой стороны. И лишь Кристина стояла в стороне, равнодушно разглядывая проходящих за окном людей.

— Нет, — надрывно прокричала Эля, — она не могла умереть… — И вдруг ее голос сделался таким тихим, слабым, — не могла… нет… нет… Только не моя девочка… Папа, — она подняла полные слез глаза к Виктору, — скажи что это не так. Пожалуйста, скажи мне…

— Прости, милая… — Виктор сам еле сдерживал слезы.

В этот момент от окна донесся спокойный голос Кристины:

— Ты не переживай, Эля, погорюешь немного, а потом все забудется как кошмарный сон. Главное, что теперь ты свободна…

Виктор вскочил со своего места и в два шага подскочил к жене. Он сильно схватил ее за локоть и потащил в коридор. Кристина попыталась освободиться из его железной хватки, но Виктор лишь сильнее сжимал пальцы.

— Отпусти, мне больно. Ты мне синяки оставишь…

Виктор выволок Кристину в коридор и со всей силы прислонил ее к стене, так, что она даже ударилась головой.

— Какого черта… — начала было разъяренная женщина, но увидев злобный взгляд мужа и почувствовав его сильные пальцы на своем горле, тут же замолчала.

— Это я тебя спрашиваю: какого черта? — яростно прошипел Виктор ей прямо в лицо, усиливая хватку своих пальцев. — Я тебя предупреждал, чтобы ты пока ничего Эле не говорила? Предупреждал? Отвечай мне.

— Да, — прохрипела в ответ Кристина, делая попытки освободиться от душивших ее пальцев мужа.

— Тогда какого дьявола ты так поступила? Какая ты после этого мать? Да ты самая настоящая дрянь…

— Отпусти меня, — Кристина не могла уже больше ни о чем другом думать — еще чуть-чуть и муж задушит ее, она это отчетливо понимала. И как назло, никого вокруг даже не было, чтобы позвать на помощь.

— Да я тебя, змею, голыми руками готов придушить, — Виктор уже потерял над собой контроль. — Ты разрушила своей дочери всю жизнь. Ты хоть раз задумывалась, как ей все это время жилось? Ты хоть раз о ней вообще вспоминала?

— Отпусти меня, скотина… — хрипела она в ответ, отчаянно пытаясь ослабить хватку мужа на своем горле.

В этот момент чьи-то сильные руки буквально отодрали его от жены и откинули в сторону.

— Виктор, успокойся. — Игорь пытался удержать того подальше от жены. — Ты что творишь?

Кристина медленно дошла по стене до скамейки и также медленно сползла по стене на сидение.

— Ты животное, — хрипела она, потирая шею, — ты еще пожалеешь…

— Ты еще вздумала мне угрожать? — разразился Виктор новым приступом гнева, но тут же был остановлен Зариповым. — Мое терпение иссякло, Крис. Завтра же мой адвокат с тобой свяжется. Я подаю на развод. Больше терпеть тебя я не стану, все равно дети уже выросли и живут своей жизнью. Пошла вон с глаз моих.

Последнюю фразу он буквально выплюнул из себя и тут же развернулся и ушел обратно в палату к дочери. Зарипов еще немного помешкался в коридоре, бросил последний взгляд на Кристину, которая в своей желчной злобе потирала горло и старалась выровнять дыхание, и затем тоже последовал в палату.

***

Этого не может быть. Только не Анечка, только не моя крошка.

— Нет, — я помню свой надрывный крик, как будто в меня живьем загнали миллиарды ножей, — она не могла умереть… — И больше у меня не осталось сил, даже для того чтобы дышать, слезы кислотой обжигали глаза, щеки, мне казалось, что они так же прожигают мне насквозь и сердце, и душу, — не могла… нет… нет… Только не моя девочка… Папа, — я с мольбой посмотрела на отца, почему-то в этот момент мне хотелось верить как в детстве, что он всемогущий волшебник и может сделать все, — скажи что это не так. Пожалуйста, скажи мне…

— Прости, милая… — Но по его слезам в глазах я поняла, что чуда не случится.

Мой мир умер. Моя частица души и сердца ушла в иной мир вместе с моим ангелочком, моей маленькой дочуркой. Я перестала существовать. Мне просто не зачем было существовать — весь смысл моей жизни теперь умер.