Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 45

Глава 45.

Две недели спустя.

Эля уютно устроилась на диване, по привычке подобрав под себя ноги, укуталась в теплую кофту и включила телевизор. Стас снова был занят в другой комнате каким-то срочным телефонным разговором. Она взяла в руки фотоаппарат, открыла файл с сохраненными снимками и стала их разглядывать. Этой ночью они со Стасом прилетели из свадебного путешествия, который провели на одном из чудесных уединенных Мальдивских островов. Учитывая, что Эля уже лет семь не выбиралась на пляжный отдых, это путешествие стало для нее вдвойне желанным и удивительным. Они все дни напролет нежились в теплом океане, загорали на белоснежном песке, по вечерам до поздней ночи засиживались на пляже, глядя на звездное небо, наслаждались обществом друг друга, даря свою нежность и любовь.

И все же даже на отдыхе Стас по-прежнему продолжал работать. Он постоянно разговаривал с кем-то из офиса, и после этих разговоров Эля замечала, что его настроение ухудшалось, он становился задумчивым. Но на все ее вопросы отвечал, что на работе неприятности с новым важным контрактом. Она как могла пыталась отвлечь его от грустных дум, старалась увлечь какой-нибудь беседой, уводила на прогулку или просто старалась держать за руку, как-нибудь прикасаться, чтобы Стас чувствовал ее поддержку. В какой-то момент Эле даже стало казаться, что Стас так и не отдыхает, а постоянно находится мыслями в Москве, и ей даже пришлось попросить его отвлечься и выключить телефон. Он согласился, но все же иногда, когда думал, что Эля этого не замечает, о чем-то глубоко задумывался. Но все же оставшиеся дни они провели, наслаждаясь обществом и телами друг друга.

Но едва только вернувшись в Москву, Стас тут же погрузился в свою работу: он заехал домой переодеться и взять какие-то документы и сразу же уехал в офис, извинившись перед Элей и пообещав не задерживаться. Обещание свое сдержал — приехал спустя спустя часа четыре. Но был каким-то уж очень задумчивым, обеспокоенным.

— Стас, у тебя все хорошо? — обеспокоенно спросила Эля его.

— Да, милая, — он нежно коснулся губами ее лба, — просто контракт не идет. Нужно заново работу начинать.

Он постоял еще некоторое время, прижав ее к себе, а потом, обняв за талию, повел на кухню.

— Не бери в голову, — успокоил он Элю, — несколько дней работы — и все уладится. Что у нас на обед? Проголодался ужасно.

— Садись, сейчас все накрою, — тут же засуетилась Эля.

Но провести вместе вечер им так и не удалось: Стасу кто-то позвонил с работы и он, извинившись перед Элей, ушел в свой кабинет. Эля еще некоторое время занималась домашними хлопотами, которые требовали своего внимания после двухнедельного отсутствия, а потом, уже ближе к вечеру, решила отдохнуть в гостиной за просмотром фотографий с их отдыха. До нее иногда доносился громкий сердитый голос Стаса, но вслушиваться она не стала: еще будучи маленькой она взяла за правило не вмешиваться в дела своего отца и теперь со Стасом намерена придерживаться того же правила.

Уже которую неделю Стас не мог расслабиться. С того времени, как он узнал, что его дочь жива и не известно, где находится, он просто места себе не находил. Его маленькая девочка столько времени оторвана от мамы — как, должно быть, она скучает, наверняка не меньше самой Эли. Интересно, что же ей сказали, как объяснили, почему мама не рядом и почему ее увезли далеко от дома и родных. Безусловно, Анюта получила большой стресс, ничуть не меньший, чем Эля. И впереди для его девочек предстоял еще один стресс — встреча, и сколько ни готовься, все равно переживаний не избежать. В особенности Эле — дети всегда верят в чудеса, а взрослые эту веру со временем утрачивают в силу различных обстоятельств. И Стас готов доказать Эле, что чудеса случаются, даже самые необычные и неожиданные.

Через день после свадьбы они с Элей улетели в свадебное путешествие, но даже там, на отдыхе, Стас никак не мог успокоиться. Он знал, что во время его отсутствия в вопросе поиска Ани можно во всем положиться на Валю, но все же продолжал каждый день осведомляться о ходе событий. Пока однажды Эля не попросила его расслабиться и провести эти дни с ней, позабыв о всех делах и проблемах. Позабыть-то, конечно, Стас не мог, но вот ради счастливых глаз Эли он отложил все важные разговоры до приезда в Москву. С Элей было необычайно хорошо, легко и уютно, в ней он чувствовал родственную душу и именно рядом с ней все проблемы уходили на задний план. Эту женщину хотелось радовать, чтобы видеть ее искрящиеся глаза и улыбку. Рядом с Элей боль от отсутствия Анечки утихала, оставалась только надежда и уверенность в том, что он найдет дочь любой ценой.

Уже прилетев в Москву Стас связался с Валей, чтобы узнать, как обстоят дела с поиском Анюты. Но так и не сумев дозвониться, решил съездить в офис, чтобы лично переговорить.

Волю он застал уже на выходе.

— Привет, Стас, весьма неожиданно встретить тебя здесь: у тебя же медовый месяц.

— Скажу даже больше — мы только с самолета. Я дома вещи оставил, переоделся и к тебе поехал, так как не смог дозвониться до тебя. Есть какие-то новости?

Стас с разочарованием смотрел, как Тищенко разводит руками:

— Пока очень скудно. Мы нашли ту женщину, которая работала в соц. отделе в прошлом году. Там вообще люди надолго не задерживаются из-за низкой зарплаты. Но она сейчас в больнице с обширным инфарктом. Так что сам понимаешь, расспрашивать ее сейчас мы не можем.

— А другие сотрудники?

— Она одна работала в тот период. Как раз эта афера с подменой произошла тогда, когда одна сотрудница была в отпуске, а другая уволилась. Так что больше никто не в курсе.

Стас устало провел рукой по глазам.

— И что теперь делать? — устало спросил он.

— Не переживай. Мы оформили официальный запрос в архив: там должны были сохраниться свидетельства, другие прилагающиеся документы, а самое главное — там должно быть постановление об определении ребенка в определенный детский дом. Будем искать. Ты извини, но мне нужно бежать. Еще раз поздравляю вас со свадьбой. Как-нибудь заскочу к вам познакомиться уже, наконец, с твоей женой.

— Обязательно приезжай. Мы будем рады тебе.

Как бы ни хотелось поскорее вернуться домой, но пришлось еще немного задержаться на работе, чтобы закончить дела, оставленные до возвращения из отпуска — Стас не любил оставлять что-то незавершенным и всегда старался доделывать все, если была возможность.

Домой он ехал в задумчивости: все никак не мог отделаться от мыслей о дочери и о том, как скорее ее найти. А дома его ждала Эля. Раньше он никогда так не торопился попасть домой, а сейчас он не мог дождаться окончания рабочего дня, чтобы потом поскорее увидеть ЕЕ. Стас даже улыбнулся, вспомнив ее, свою любимую и родную девочку. Столько раз он уже порывался рассказать ей о том, что Анюта жива, но его останавливало то, что поиски пока не дают результата, а расстраивать Элю он не хотел. Снова и снова осаживал себя и терпел, контролировал каждое слово, каждый свой жест, чтобы ненароком не проговориться раньше времени.

Пока стояли в пробке Третьем Транспортном, Стас достал из ежедневника фотографию, где были запечатлены Эля с Аней — обнимающиеся, прижавшись друг к другу щека к щеке. Какие же они обе красавицы, его дорогие, милые сердцу девочки. Он засмотрел все Анины фотографии до такой степени, что помнил мельчайшие подробности снимков. Он помнил каждую черточку родного детского личика, что так похоже на его, свою дочурку Стас узнал бы из миллиардов других лиц. Точно так же, как он когда-то запомнил и Элины черты, сохраняя их в памяти долгие годы, воскрешая их день ото дня в своем сознании и видя во сне. Не возможно описать, как Стас переживал за судьбу их малышки: что с ней сейчас, не болеет ли, никто ли ее не обижает, как она учится… Множество вопросов крутилось в голове и ни на один из них он не знал ответа. Столько дней уже прошло, а ни к какой разгадке так и не пришли.

Эля встретила его, как всегда, со счастливой улыбкой и сияющими глазами. Внимательно всмотрелась в его лицо: от нее не укрылось ничего. Стас прекрасно знал, что Эля очень проницательна, улавливает его эмоции и тоже переживает за него.

— Стас, у тебя все хорошо?

Волнуется. Он постарался заверить ее, что это всего-навсего проблемы на работе — не более. Эля приготовила чудесный ужин, и Стас, немного расслабившись, уже предвкушал, как прекрасно они вдвоем проведут вечер. Пока не раздался звонок его телефона.

— Прости, милая, это с работы, — с сожалением произнес Стас. — Надеюсь, что это не надолго.

Заперев за собой дверь кабинета, Стас ответил.

— Стас, привет, это снова я, — услышал он взволнованный голос Вали. — Я, наверно, тебя отвлекаю?

— Привет. Валь, я знаю, что по пустякам ты звонить не будешь, так что рассказывай, что случилось.

Стасу даже показалось, что голос Тищенко был немного взволнован.

— В общем, тут такое дело… — Воцарилась гнетущая, давящая тишина, и Стас стал нервничать. — Короче, эта женщина умерла сегодня днем в больнице.

— Твою ж мать, — Стас в сердцах ударил кулаком по столу. А потом устало провел рукой по лицу. — Она же была основным свидетелем после Трегубова.

— Стас, я знаю. Мы пытаемся найти еще тех, кто хоть как-то был связан с этим делом. Но все не так скоро, как хотелось бы. Запасись терпением.

— У меня уже нет этого терпения, — завелся Стас, — Ты понимаешь, что время идет. А результата ноль. Мне даже представить страшно, где сейчас моя… — он вовремя спохватился, понимая, что срывается на крик и что это может услышать Эля, поэтому понизил голос и продолжил, — дочь и что ей могли сделать.

— Стас, не кипятись, мы не сидим сложа руки. Поиски идут полным ходом. Тем более, что этим делом занимается прокуратура. Но тут еще такое дело… Даже и не знаю, как сказать…

— Что еще? — с замиранием спросил Стас, чувствуя, что ничего хорошего он не услышит.

— Архив сгорел. Со всеми документами.

— Б***, - не сдержался Стас. Если хоть и была какая-то надежда на скорейшее нахождение Ани, то сейчас эта надежда сгорела вместе с документами. — Валь, как такое возможно? В архивах же принимаются меры противопожарной безопасности…

— Стас, ничего не могу тебе сказать. Следствие во всем разберется.

— Валь, а что с мадам Колчиной? Ее допросили уже?

— Она молчит. По пятьдесят первой статье…

— Что? — не понял Стас.

— Ну статья 51 Конституции: «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников».

— Да уж… Весело…

Воцарилось тягостное молчание.

— Валь, найди мне ее, — наконец, выдавил из себя Стас с болью в голосе. — Я тебя очень прошу…

— Стас, ты ж знаешь: ради тебя я все переверну. Найдем мы твою дочь, обещаю, что найдем. Просто пока поиски затягиваются. Кстати, ты Эле рассказал уже?

— Нет, не хочу ее тревожить лишний раз.

— Ну и правильно. Пока ей лучше не знать. Ты меня извини за плохие новости, но ты сам ведь просил держать тебя в курсе всех событий.

— Да, да, — уже невпопад ответил Стас, полностью погрузившись в свои мысли.

Закончив разговор, он еще долго сидел в своем кабинете. Позвонили с работы уточнить нюансы контракта, и Стас сорвался — впервые в жизни сорвался на ни в чем не повинного человека. Ругался, хоть и понимал, что по делу, но все же в любой ситуации он старался сохранять спокойствие. На своей памяти он срывался лишь несколько раз: когда узнал от Светы Тихоновой об Эле и Ане и приехал в Москву, чтобы убедиться в этом, а второй раз — когда узнал, что Аня жива, и получил подтверждение от этого доктора. Но все эти причины были личными — настолько глубоко личными, что буквально разъедали горечью все внутри, обжигая, не давая продохнуть.

И что же теперь делать? Сколько еще времени потребуется, чтобы разыскать малышку? И как не сойти с ума от неопределенности и тревоги.

От всего этого роя чувств и мыслей стало совсем уж тяжко. Казалось, будто небо над головой затянули беспросветные тучи. Но в его жизни есть свое солнышко — его Эля. И Стас знал, что как бы тяжело ему ни было, она одна есть смысл его жизни и ради нее стоит справляться со всеми трудностями. Он встал и тихо направился в гостиную, где Эля смотрела телевизор. Остановился в дверях и невольно залюбовался ею: вот она сидит, укутавшись в свою кофту, подогнув под себя ноги, и смотрит любимый фильм, а рядом лежит фотоаппарат — видимо, вспоминала прошедший отдых. Немного уставшая, чуть растрепанная, но такая домашняя, любимая и родная. Стас осторожно подошел к дивану и опустился на пол перед Элей.

— Что делаешь? — спросил он.

— Да ничего. Фильм смотрю, фотографии разглядываю. Ты уже закончил?

— Да. — Стас взял ее ладони в свои руки и посмотрел на ее лицо.

— Снова проблемы на работе? Ты так ругался…

Стасу невольно стало стыдно.

— Прости милая, немного сорвался. — Он еще некоторое время смотрел в ее глаза, а потом обреченно опустил голову на ее колени, обнимая и привлекая ближе к себе за талию. Мысленно прося прощение за то, что не в силах скорее найти Анечку.

Эля, ничего не говоря, дотронулась до его головы рукой, нежно проведя по коротко подстриженным волосам, поглаживая и успокаивая мужа. А потом и вовсе склонилась к нему и поцеловала в затылок, не прекращая гладить, и Стасу отчего-то вспомнилась, как мама — его родная мама — так же жалела и успокаивала его, когда он сильно ударялся и плакал. Он еще сильнее вжался лицом в ее колени и теснее привлек к себе, упиваясь ее близостью как величайшим благом Вселенной.

Три недели спустя.

Эля заехала навестить бабушку после работы, так как та в связи с ухудшившейся погодой плохо себя чувствовала. Привезла продукты, необходимые лекарства и теперь мирно пила с ней чай на кухне.

— Ты не боишься домой поздно ехать? — удивилась София Владимировна, посмотрев на часы, которые показывали уже почти девять вечера.

— Бабуль, не переживай, за мной Стас заедет. Он уже звонил, сказал, что стоит в пробке.

— Очень хорошо, а то одну я тебя не отпущу. Времена сейчас вон какие страшные.

Эля улыбнулась и похлопала бабушку по ладошке.

— Хорошо, бабуль, не переживай.

— Эль, а у вас со Стасом все в порядке? — столь неожиданный вопрос застал Элю врасплох.

— Все в порядке, — с долей удивления ответила она, — а почему ты спрашиваешь?

— Ну я же вижу, что ты чем-то озабочена, сидишь о чем-то думаешь. Только не говори, что вы со Стасом успели уже поругаться.

— Ну что ты, бабуль, конечно же нет, — поспешила успокоить ее Эля, — все у нас в порядке. Просто очень много работы, вот я порой и задумываюсь об этом.

София Владимировна покачала головой:

— Запомни, девочка моя, одну вещь: работа должна оставаться в стенах офиса после окончания рабочего дня. Ты женщина и твоя главная забота — это семья. Мужчины мало занимаются домашним бытом, поэтому им простительно, а вот нам нужно поберечь себя. Это сейчас ты еще можешь разрываться между работой и мужем. А когда детишки у вас появятся, думаешь, будет так же легко?

Эля печально опустила голову вниз, уныло помешивая ложечкой остывающий чай. Пару раз судорожно вздохнула, а потом изможденно закрыла глаза руками. Слезы подкатывали к глазам, но плакать перед бабушкой не хотелось. Вот только остановить себя она уже не могла, и вот уже первая горькая слезинка одиноко скатилась по щеке, остановившись около скулы, а за ней вторая, третья…

София Владимировна отставила свою чашку и строго посмотрела на внучку:

— Так, давай-ка рассказывай, что происходит. Что у вас случилось?

— Ничего не случилось, правда. Просто все как-то… — Эля вздохнула, пытаясь подобрать слова и все объяснить. — Не знаю. Стас в последние дни сам не свой ходит: у него какие-то проблемы на работе. Со мной он не хочет делиться, держит все в себе. А я же вижу, как он переживает, но даже не знаю, чем ему помочь. Он загоняет себя до предела и самое обидное, что держит меня в стороне, как будто не доверяет.

Бабушка похлопала ее по руке и, окинув мудрым взглядом, сказала:

— Не нужно лезть насильно: захочет, станет совсем уж невмоготу — Стас сам все расскажет. Может быть он не считает это столь стоящим, чтобы загружать тебя такими проблемами. Мне кажется, что после всего того, что произошло в вашей жизни, вы должны доверять друг другу. Не рассказывает сейчас — расскажет чуть позже. Значит на то есть причины. Знаешь, что я тебе скажу: мудрость женщины в том, чтобы окружить любимого мужчину заботой и любовью, но при этом суметь сохранить его личную свободу так, чтобы при этом он думал о тебе каждую минуту, чтобы после работы с радостью и предвкушением спешил домой, чтобы он знал, что может довериться тебе и получить поддержку.

— Я стараюсь, — прошептала Эля в ответ, — стараюсь…

— Но? — София Владимировна понимала, что внучку еще что-то тревожит.

Эля придвинулась на уютном кухонном диванчике к бабушке, прижалась к ее плечу и положила на него голову. София Владимировна обняла ее рукой, ласково поглаживая, и поцеловала в макушку.

— Ой, бабушка, мне кажется, что я не смогу оправдать его ожиданий от нашей семейной жизни…

— Эля, ну что ты такое говоришь, — строго проговорила пожилая женщина. — Ну какие ожидания?

— Знаешь, ведь он так хочет детей. Я же вижу, как он смотрит на малышей. — И неожиданно Эля повернулась к бабушке и крепко ее обняла, спрятав свое лицо. — А я… — судорожный вздох, и Эля продолжила, — боюсь, что я никогда не смогу осуществить его мечту.

— Ну что такое ты говоришь, — попыталась утешить ее София Владимировна. — Все у вас еще впереди.

— Не знаю, бабуль, правда не знаю. Не получается у меня. Я уже и к врачу обращалась, он сказал, что видимых проблем нет, но возможно это связано с аварией. Знаешь, самое трудное в том, что я вижу с какой надеждой Стас смотрит на меня. Молчит, но все же надеется. Это так тяжело понимать, что не можешь оправдать чьих-то ожиданий.

София Владимировна ласково гладила внучку по голове, успокаивая ее и давая свою поддержку. Эля никогда не знала материнской ласки, для нее было не ведомо, что же это такое — сесть и поговорить с мамой по душам, поделиться с ней своими печалями. С детства девочка научилась сама со всем справляться, молча переживая все в себе. Конечно же, она, как бабушка, всегда старалась успокоить, приголубить — но это все крохи по сравнению с тем, чего Кристина так и не дала своим детям — любви и поддержки. София Владимировна понимала, что если сейчас Эля раскрывает перед ней свои чувства, то это значит только одно — девочке сейчас действительно очень плохо и нет больше сил держать это в себе.

— Элечка, деточка моя, с чего ты взяла, что Стас ожидает от тебя чего-то. Мне кажется, что вы уже доказали друг другу, что ваша любовь не требует каких-то поступков и доказательств. Тебе нужно успокоиться и довериться мужу. А время само все расставит по своим местам…

В этот момент в дверь позвонили, и от неожиданности Эля вздрогнула и поднялась с места.

— Это, наверное, Стас уже приехал, — заторопилась она к двери.

— Стой, — окликнула ее бабушка и тоже поднялась со своего места, — а ну-ка иди умойся: глаза вон какие краснющие от слез — не гоже Стасу тебя такую видеть. А дверь я и сама открою. Иди быстренько в ванную.

Эля лихорадочно вытерла ладонями слезы и пошла в ванную комнату, тщательно закрыв за собой дверь. Взглянула на себя в зеркало и поняла, что бабушка была права: глаза и вправду были красными и блестели — не трудно догадаться, что недавно она плакала. Включила холодную воду и подставила ладони под струю. Умывшись и приведя себя в порядок, она еще на некоторое время задержалась в ванной, а затем, удостоверившись, что выглядит получше, наконец, вышла и направилась на кухню, где уже слышались голоса мужа и бабушки.

Стас сидел на стуле спиной к двери и не сразу заметил ее появление, чем Эля и воспользовалась. Она тихо подошла к нему сзади, обвила руками его шею и нежно поцеловала в щеку.

— Привет, — прошептала она.

— Привет, — ответил Стас, разворачивая ее к себе и усаживая на свои колени. От него не укрылись ни красные глаза любимой, ни ее опечаленный взгляд, хоть на лице и была искренняя улыбка. — Что случилось?

— Ничего серьезного, не переживай. Мы просто фильм смотрели, а ты сам прекрасно знаешь, как я порой реву над трагическими сценами.

Стас недоверчиво посмотрел на Элю, но промолчал. Дома он расспросит ее о причине грусти.

— Ребятушки мои, — вдруг удивилась София Владимировна, — а почему бы вам не съездить на экскурсию? Отдохнете немного от шумного города, наберетесь новых эмоций. Мы тут недавно с Марией Николаевной ездили на экскурсию в такой замечательный монастырь: там такая благодать, что даже на душе легче становится.

— Спасибо, бабуль, мы подумаем, — ответила Эля. — Нужно время свободное выбрать.

— Да слезь ты уже с мужа, — засмеялась женщина, — все коленки ему уже отдавила. И дай Стасу нормально поесть, он же с работы едет.

— Сиди, — Стас обратно усадил поднявшуюся жену, — мне не тяжело, а есть я и так могу. Хочешь кусочек? У твоей бабушки получаются отменные котлеты. — Стас поднес вилку с большим куском ко рту Эли. — Открывай ротик. Давай-давай, а то сидишь вечно на диетах, ешь мало… Вот и молодец.

Эля сдавленно рассмеялась, боясь подавиться. А София Владимировна лишь с улыбкой наблюдала за ними.

Стас с Элей не стали задерживаться у бабушки. Уже сидя в машине он все обдумывал, что же так могло сегодня расстроить его жену.

— Эль, что все- таки случилось сегодня? — осторожно начал он.

— Ничего не случилось, — как можно спокойнее ответила Эля.

— Милая, ну я же все вижу, не слепой. Что беспокоит мою девочку? — Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Элю.

Эля отвернулась к окну и молча разглядывала мелькающий пейзаж, пряча лицо от проницательных глаз Стаса — он умел читать ее эмоции с первого же своего взгляда. Сейчас не хотелось ничего выяснять. От мыслей ее отвлекло легкое прикосновение к щеке.

— Эль, давай поговорим, — мягко, но настойчиво произнес Стас.

— Давай, — тихо ответила она, повернувшись лицом к мужу.

— Ну что с тобой происходит? Ты грустишь, замыкаешься в себе. Я тебя не узнаю.

— Стас, это я хочу спросить: что с тобой происходит? — вопреки ее воле, обида так и сквозила в каждом слове. — Ты все время пропадаешь на работе, дома у тебя тоже одна работа. Ты говоришь, что у тебя какие-то проблемы с контрактами, а мне больно от того, что ты мне не доверяешь. Мне порой кажется, что ты отдаляешься от меня.

Стас сейчас был даже рад тому, что на улице темно и что он был за рулем, — так Эля не могла видеть его глаз, в которых она явно бы заметила застывшее чувство вины и стыда. Да, ему было стыдно, что он вынужден скрывать от нее информацию о том, что Аня жива. Но ведь это все он делал ради ее же блага и спокойствия. Стас надеялся, что когда все откроется и они смогут обнять и прижать к себе свою дочурку, Эля все поймет и простит его.

— Прости, милая, я не думал, что для тебя так это важно, — виновато произнес он. — Просто я не хотел тебя беспокоить и впутывать в свои дела, тебе ведь и своих забот хватает.

— Стас, ТЫ для меня важен, понимаешь? Я ведь переживаю за тебя, очень переживаю. А ты в последнее время стал таким замкнутым, ничего мне не рассказываешь. У меня даже складывается такое впечатление, что у тебя есть другая женщина.

Стас в недоумении посмотрел на Элю.

— Эль, ну что ты такое говоришь? Ну какая другая женщина? Милая, вот что ты такое выдумываешь?

— А что я могу еще подумать, — сокрушенно выкрикнула Эля, — когда ты постоянно от меня что-то скрываешь, ведешь какие-то тайные разговоры? Все это выглядит, по меньшей мере, странно.

Стас резко свернул с дороги на обочину и остановил машину. Он повернулся к жене и обхватил ее лицо ладонями, заставляя глядеть на себя.

— Да что сегодня с тобой такое творится, милая? Разве я давал тебе какой-то повод так думать? Ну да, дурак я, привык все сам решать, никому не рассказывать о своих проблемах. Прости, что обидел, прости меня, — Стас стал покрывать легкими поцелуями губы Эли. — И никакой другой женщины у меня нет и быть не может. И хвати выдумывать всякую чепуху.

Эля положила ладони поверх рук Стаса и прикрыла глаза.

— Может это для тебя ерунда, а для меня нет, — тихо прошептала она. — Я не хочу, чтобы ты от меня скрывал что-то. Даже если это что-то страшное, все равно скажи мне.

— Прости, милая. — Стас прижался лбом к Элиному лбу и погладил ее нежные щечки. Прикрыл глаза и продолжил. — Наше руководство приняло решение взять под опеку несколько детских домов в рамках благотворительной деятельности. А меня назначили куратором этого направления. Сейчас приходится очень много документов подготавливать, связываться со многими социальными учреждениями. Сама понимаешь, что это не решается за один день. К тому же в бюджете фирмы тоже необходимо внести изменения. И это все помимо того, что есть своя работа, в которой тоже многое не сразу ладится.

Стас ничего не соврал, лишь только сознательно не упомянул о том, что ищет Анюту — еще совсем не время. Не станет он тревожить Элю, хватит с нее волнений.

— Детские дома, — растеряно повторила Эля, — ты ничего не говорил об этом.

Ее до глубины души взволновало это признание мужа. Еще одно подтверждение того, насколько сильно он любит детей, раз ему доверили вести этот проект. Возможно в будущем ему придется даже посещать эти учреждения. И совершенно не к месту на нее накатила волна тоски по Анечке: будь она сейчас жива, Стас бы души не чаял дочери, любил бы ее, баловал — Эля в это сейчас точно не сомневалась. А теперь нет ни Анечки, ни надежды на то, что когда-нибудь Стас подарит свою отеческую любовь их малышу. Эля просто потеряла всякую веру. День за днем, неделя за неделей — и ничего.

— Не был уверен, что проект получится, — пояснил Стас. — Представляешь, мы с руководством ездили в один такой детский дом. Там такие милые детишки. Просто не понимаю, как от них могут отказаться матери. А потом представил, как у нас с тобой по дому будет бегать такой вот милый розовощекий карапузик…

— Стас, — с упавшим сердцем, совершенно тихим голосом проговорила Эля, осторожно освобождаясь из его рук, — прости, но видимо не будет у нас таких карапузиков.

Эля закрыла лицо руками, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. В машине воцарилась тишина, такая гнетущая и давящая, что становилось тяжело. И когда Стас дотронулся до нее и притянул к себе, Эля не смогла больше себя сдерживать и разрыдалась.

— Ну что ты такое говоришь… Тише, тише, девочка моя, — мягко повторял он, вытирая ее слезы. — Все буде, пусть и не сразу.

— Я к врачу ходила… Не уверена, что у нас получится…

— Все получится, любимая моя, все. Даже невозможное иногда возможно, поверь мне, — Стас положил Элину голову себе на плечо и прижался щекой к ее виску. Кому, как не ему, знать, насколько это верно. — Может нам и вправду съездить на экскурсию, про которую говорила твоя бабушка, как ты считаешь? Проведем с тобой вдвоем весь день вдали от мирской суеты и забот — давно мы уже не посвящали друг другу целый день.

Эля судорожно вздохнула и ответила:

— Давай.

Стас набрал номер Элиной бабушки и, извинившись за поздний звонок, спросил:

— София Владимировна, а вы не могли бы нам дать название того монастыря, про который сегодня рассказывали?