Последнее слово

Эпилог

У Райана заканчивается терпение.

Он старается держаться, но я знаю, что извожу его, потому что складки у него на лбу становятся все глубже, и каждый раз, когда я проношусь мимо в вихре стресса, он наблюдает за мной, сощурившись.

— Харпер, — рычит он, держа в руке вибрирующий телефон, — если мы не выйдем сейчас же, водитель отменит поездку.

— Просто скажи ему, что мы будем через минуту!

— Уже говорил три минуты назад.

— Скажи еще раз.

Он вздыхает, потирая лоб.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь, чтобы ускорить процесс?

— Да, можешь оставить меня и пойти сказать водителю «Убера», что мы выйдем через минуту.

Пробормотав под нос что-то неразборчивое, Райан с сумкой наперевес уходит, и я слышу их приглушенный разговор через окно, пока ищу свою зарядку для телефона и нахожу ее в розетке в гостиной. Забежав в спальню, я бросаю зарядку в сумку на колесиках, которую Райан купил мне пару месяцев назад, когда на моей старой дорожной сумке оторвалась лямка, а я радостно завязала узел и продолжила ею пользоваться, чего он вынести не смог.

Я слышу, как Райан открывает входную дверь, и уже собираюсь застегнуть молнию, но тут вспоминаю, что не упаковала босоножки. Одну я нахожу завалявшейся на дне шкафа, а вот вторая каким-то образом исчезла. Держа в руке ту босоножку, что я нашла, чтобы она опять не потерялась — ведь я уже не раз попадала в такую ситуацию, — я встаю на колени и начинаю рыться в нижней части шкафа, так что обувь разлетается во все стороны.

— Не это ищешь? — спрашивает Райан позади меня.

Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит у кровати, а на указательном пальце у него болтается ремешок пропавшей босоножки.

— Ты ее нашел! — восклицаю я, вскакивая на ноги и забирая у него обувь, после чего впихиваю эту пару в сумку. — Где она была?

— Под кроватью, как и вся твоя пропавшая обувь. Если бы ты не забывала ее там, куда бросаешь, она бы терялась реже.

— Ты был чрезвычайно полезен, спасибо, — говорю я, закрывая сумку и наваливаясь на нее, чтобы застегнуть молнию. — Я официально готова.

— Наконец-то, — усмехается Райан и поднимает сумку с кровати, делая при этом несколько необязательных замечаний по поводу ее веса.

Пока он выносит вещи на улицу, я закрываю дверь.

Райан переехал в мою квартиру спустя несколько месяцев после того, как мы признались друг другу в чувствах. Это случилось довольно быстро, но мы решили, что уже достаточно давно знакомы, а ездить туда-сюда между северным и южным Лондоном нам надоело. И хотя квартира Райана была гораздо лучше моей, мне не сильно хотелось возвращаться в северный Лондон, так что он согласился переехать на южный берег. Для двоих тут тесновато, но Райан такой опрятный, что места нам вполне хватает. Мы сейчас присматриваем квартиру на покупку — Райан настаивает, что она должна быть трехкомнатной, даже если придется жить за городом, потому что от моего беспорядка он начал раньше седеть и хочет, чтобы гардеробная была отдельно от спальни.

Если учесть, что я живу с диктатором-чистюлей, я стала гораздо аккуратнее. Одна не убранная с кухни кастрюля — и я неделю страдаю от нотаций. Мне даже запретили пытаться загрузить посудомоечную машину, что — врать не буду — меня весьма устраивает.

По дороге в аэропорт я улыбаюсь сама себе, когда вижу, как Райан еще раз проверяет, взял ли наши паспорта, хотя уже делал это несколько раз с тех пор, как мы тронулись.

— Что? — спрашивает он, заметив мою ухмылку.

— Ничего. Предвкушаю Стокгольм.

— Я тоже, — говорит он радостно и сжимает мою руку, слегка проводя по кольцу с бриллиантом на безымянном пальце.

Три недели назад Райан предложил мне сходить на пикник в Гринвичском парке. Мне показалось, что это неожиданная, но чудесная идея, и больше я ни о чем не думала. Было немного странно, что мы решили пойти вечером, но он объяснил, что в такое время будет меньше народу.

Как только мы добрались, я была готова с радостью сесть на любое свободное место и разделаться с едой, которую Райан очень аккуратно сложил в корзинку, за что я успешно на него обиделась (в моем стиле было купить еду для пикника в магазине по дороге и просто бросить ее в пакет). Но Райан настоял на том, что нам нужно подняться на самую вершину холма, и до меня не сразу дошло, что он вел нас на то самое место, где мы сидели много лет назад — два стажера в самом начале своих карьер, любующиеся видом на город.

Когда мы сели на принесенный им плед (к слову, очаровательный; я обычно плюхалась на куртку или на траву), Райан достал бутылку шампанского, откупорил ее и налил нам по бокалу. Я и тогда ничего не поняла. Просто подумала, что он решил немного щегольнуть. Но потом Райан стал говорить, что выбрал это место, потому что, по его мнению, именно здесь состоялось наше первое как-бы-свидание, и благодаря тому почти-первому-поцелую в нем поселилась надежда сойтись со мной — девушкой, которую, как он уже тогда понял, он всегда будет любить.

Он достал из кармана коробочку и, стремительно переместившись с пледа, встал передо мной на одно колено, и тогда мне показалось, что весь мир перестал существовать.

Это был самый простой ответ, который я когда-либо давала.

Райан признался, что кольцо ему помогла выбрать Мими, так что на следующий день я позвонила им с Катей, чтобы первым сообщить новость. Они так кричали от радости, будто это был огромный сюрприз, и Мими сразу же принялась планировать для нас праздничный ужин. Как моя лучшая подруга и коллега Райана — не говоря уже о том, что именно она свела нас во Флоренции, — Мими назначена подружкой невесты, и она уж точно не относится к своим обязанностям легкомысленно. Мы думаем устроить небольшую свадьбу за границей, и Мими как минимум три-четыре раза в неделю присылает мне на почту разные варианты местоположения и красивые заведения.

Пока что главный претендент — Флоренция.

Поделившись новостью с Мими, мы позвонили по видео родителям Райана, а они в ответ начали прыгать. Бедняга Салли все не мог понять, что происходит, так что решил отпраздновать по-своему, прыгая по диванам и снося лампу.

Поездка в Стокгольм была их идеей, потому что Фредрик хотел познакомить меня с семьей на его стороне. Мы с Райаном едем туда на целую неделю: первые несколько дней мы проведем вдвоем, чтобы он мог показать мне город — работа на это время строго запрещена (его правило), — а потом к нам присоединятся его родители, и мы отправимся знакомиться с семьей. Я нервничаю, потому что хочу произвести на них впечатление, но, если они такие же, как Фредрик, волноваться не стоит. Я никогда и нигде не чувствовала себя так хорошо, как в тот визит в Манчестер.

Наконец у меня появилась семья, о которой я всегда мечтала.

Отношения с Джулиет налаживаются, и теперь она гораздо больше присутствует в моей жизни. Нам понадобилось некоторое время, чтобы войти в ритм — мы периодически обедали и ужинали вместе и узнавали друг друга заново. Пришлось наверстывать многие годы. Джулиет в восторге от нашей помолвки и уже несколько раз встречалась с Райаном, что для меня значит очень многое. Она нашла работу в сфере рекламы и во время встреч чувствует себя намного комфортнее. Даже язык ее тела стал гораздо свободнее, а выражение лица — теплее.

Над отношениями с родителями нам обеим еще предстоит поработать. Джулиет решительно намерена наладить их, а я с удовольствием оставляю все как есть. Но она настаивает, что «семья есть семья»; мы даже собрались все вместе на Рождество — впервые с того летнего ужина, после которого все развалилось. Хотя не то чтобы там что-то держалось.

Ужин проходил натянуто и вымученно, и я была безумно благодарна, что Райан пошел со мной. Каким-то образом присутствие человека не из семьи нас спасло, и, как я и предполагала, родители приняли его. Очевидно, они поискали информацию о нем в Гугле и впечатлились некоторыми его статьями, так как постоянно поднимали определенные темы, о которых он писал, и задавали ему вопросы.

Они даже признали успех моего подкаста, хотя «не особо увлекаются подобным». Райан, приложив огромные усилия, рассказал им, что первый сезон возглавил чарты и был номинирован на несколько наград одновременно, а в двух номинациях — «Лучший новый подкаст» и «Лучший подкаст о культуре и искусстве» — одержал победу. Родители выслушали восторги Райана по поводу моих успехов и вежливо пожелали мне удачи.

Джулиет считает, что их старания поладить с Райаном — это своеобразная оливковая ветвь. Эта теория еще сильнее утвердилась в ее сознании, когда впоследствии папа прислал нам обеим письмо, где поблагодарил Джулиет за организацию «приятного» вечера и предложил назначить дату для следующего ужина с нами и Райаном. Но мы так и не обсудили то, что я им высказала, и они до сих пор не извинились. Я уже приняла, что этого не произойдет.

Джулиет, однако, надеется, что все еще изменится к лучшему как для нее, так и для меня. Мама с папой по-прежнему не проявляют особого интереса к ее работе и продолжают отпускать пренебрежительные комментарии по поводу смены карьеры, и я знаю, что ее это задевает. Я все еще не уверена, приглашать ли их на свадьбу. Но что бы ни случилось у нас с родителями, я буду в порядке. У меня есть Мими и вернувшаяся сестра. А теперь еще и Райан.

У меня есть все, что нужно.

Не говоря уже о том, что с работой все тоже отлично.

Подкаст продолжает набирать обороты, и у меня уже есть список потрясающих гостей для третьего сезона, среди которых и Одри Эббот — она расскажет о своих мемуарах, ожидающих выхода в свет, и прорекламирует новое лондонское шоу в Королевском национальном театре: это будет ее постановка комедии «Много шума из ничего»[29], и все роли исполнят женщины. Я продолжаю писать, только теперь на фрилансе. Я много пишу для Ракхи и «Слика» и установила прекрасные отношения со многими редакторами ведущих изданий — мои работы публиковали в «Воге», и я только закончила материал для журнала «Тайм». Я отказываюсь от любых предложений Космо Чемберс-Смита писать для «Нарратива», хотя ходят слухи, что, если издатели настоят, он там надолго не задержится. У меня есть подозрения насчет того, кто станет следующим главредом, правда, тогда этому человеку придется совмещать свои новые обязанности с исполнением недавно заключенной сделки по продаже прав на книгу.

Но я не сомневаюсь, что он справится.

Успех подкаста, несомненно, придал мне уверенности в себе, и сейчас я работаю над одним очень волнительным проектом. Избавившись от влияния руководства в «Нарративе» и окончательно отбросив тягостный груз мнения родителей, я осознала, что моя работа может помочь другим людям — тем, кто хочет построить карьеру, кажущуюся недосягаемой. Поэтому я приступила к планированию и редактированию книги, сборника историй о женщинах из области искусства — это труд любви, и его составление займет немало времени. Я выбираю женщин из различных сфер культуры — кино, телевидение, театр, музыка, издательское дело, изобразительное искусство, — занимающих самые различные должности, будь то звезды шоу или невоспетые героини за кадром, и беру у них интервью. Расспросив их о том, как они добились своего, какие трудности преодолели и что посоветовали бы тем, кто надеется пойти по их стопам, я пишу главу от первого лица, стараясь максимально передать их голос. Я уже попробовала связаться с некоторыми издателями, и несколько из них ответили с предложением встретиться, чтобы обсудить потенциал моей книги. А кто-то даже выразил надежду, что она может стать началом серии.

Ужасно не хочется признавать, что Мими с Райаном оказались правы, но увольнение и последующая встряска все-таки помогли мне. Я горжусь тем, что делаю, и с нетерпением жду того, что будет дальше.

Когда мы приезжаем в аэропорт, Райан делает скриншот моего посадочного талона и отправляет его мне, чтобы пройти через турникеты и встать в очередь на досмотр. Подтягивая свою сумку на колесиках, я открываю талон на телефоне и тут же замираю.

— Секундочку. Рейс только в полдень.

— Да, именно так, — отвечает Райан спокойно, подталкивая меня идти дальше.

— Но ты сказал, что в одиннадцать.

Он самодовольно улыбается.

— Сказал.

— И зачем?

— Чтобы ты вовремя вышла из дома.

— Райан! — Я смотрю на него недоверчиво. — Ты мне соврал!

— Это была небольшая ложь во благо, чтобы мы приехали в аэропорт заранее, что и полагается делать перед международным перелетом, — объясняет Райан без малейшего намека на угрызения совести. — Если бы рейс и правда был в одиннадцать, мы бы приехали всего за час пятнадцать минут до вылета, а это слишком поздно.

— Это идеально! — спорю я.

— Авиакомпании рекомендуют закладывать два часа.

Я вскидываю руки.

— Кто приезжает в аэропорт за два часа до вылета?

— Умные, организованные и счастливые люди. Мы не будем бежать до гейта в стрессе или спешке. Можем что-нибудь выпить. Так и надо, поверь мне, — весело говорит он, направляясь к зоне досмотра.

— Поверить не могу, — ворчу я, топая за ним и волоча свою сумку. — Из-за тебя я все утро суетилась просто так!

— Мы оба знаем, что ты суетилась бы, даже если бы у тебя был лишний час. Ничего бы не изменилось.

— Неправда! Я бы роскошно провела время, пока собиралась, — аргументирую я.

— А теперь можешь роскошно провести время, порхая по терминалу, без паники, что опоздаешь на рейс.

— Это был последний раз, когда ты меня обманул. Отныне покупать билеты буду я, так что у тебя не останется шансов пустить мне пыль в глаза.

Райан вздыхает, оборачивается, чтобы остановить меня, и обхватывает руками мою талию.

— Думаю, после опыта с Прагой мы оба знаем, что тебе все же не стоит брать на себя ответственность за поездки, согласна?

Я краснею от воспоминания, а потом упрямо говорю:

— Я все еще считаю, что это отель напутал с датами, а не я.

— Несомненно, — ухмыляется Райан, наклонив голову, и целует меня в щеку. — Даже несмотря на то, что в подтверждении бронирования были те же даты, какие получил отель, гораздо логичнее предположить, что это они где-то ошиблись.

Я выдыхаю, когда его губы касаются моей скулы, и таю в его руках, пока он прижимает меня ближе. Становится очень трудно спорить, когда он так делает. Мозг скомпрометирован, а мысли путаются из-за трепета в самом низу живота.

— Ладно, — говорю я, не в силах сдержать улыбку, — можешь отвечать за поездки. Но на мне тогда будут закуски.

— Справедливо, — бормочет он мне в кожу. Его руки прижимаются к моей спине, так что, когда наши губы соприкасаются, я выгибаюсь. Он целует меня — долгим, глубоким поцелуем, который заглушает шум аэропорта, — а затем прижимается лбом к моему лбу и улыбается одной из своих всезнающих улыбок.

— А я думала, ты хочешь пройти досмотр и провести несколько роскошных часов, «порхая по терминалу», — говорю я, прикрыв глаза, и усмехаюсь.

— Зачем спешить, — говорит он и, найдя мои руки, переплетает наши пальцы. — У нас есть все время мира.

Обычно я не позволяю Райану оставить последнее слово за собой. Но когда он наклоняется поцеловать меня еще раз, я решаю, что на этот раз ему можно все.