Преданный

ГЛАВА 33

Лука

— Почему я никогда не смогу просто быть счастливой, Лука?

Я вытираю ее слезы подушечкой большого пальца. У меня нет для нее ответов. Я часто думаю то же самое, черт возьми.

Раздается еще один громкий стук в дверь.

— Ты будешь счастлива. Сейчас для тебя начинается новая жизнь, детка. Возьми это обеими руками, — я сглатываю ком в горле при мысли о том, как может выглядеть ее "счастье". Тот факт, что она могла найти мужчину, создать с ним семью, и все это без меня.

— Последний поцелуй? — мой голос дрожит.

Она обхватывает меня руками и сжимает. — Нет.

— Пожалуйста, Роза. Не заставляй меня умолять. Я отчаянно хочу в последний раз ощутить вкус рая, прежде чем меня отправят в ад.

Она поднимает голову и надувает губы. — Пусть это продлится всю жизнь.

Я обхватываю ладонями ее лицо и в последний раз завладеваю ее губами. Я целую ее до тех пор, пока в моих легких не остается воздуха. Надеясь, что она понимает, как много она для меня значит. Я знаю, что это уже подпитывает мою решимость вернуть ее.

— Ты само совершенство, tesoro.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу, борясь со слезами. Никогда в жизни женщина не похищала мое сердце.

Она поднимается на цыпочки, ее мягкая рука поглаживает мою щеку. Я наклоняюсь навстречу ее прикосновению, наслаждаясь этим моментом.

— Вы тоже совершенство, мистер Руссо. Я буду скучать по тебе.

Дверь снова хлопает. Эти три коротких слова вертятся у меня на кончике языка, но я сдерживаюсь. Когда я произнесу их снова, я сделаю это должным образом, и за этим не последует прощания.

Я вздыхаю. — Тебе лучше идти.

Она грустно улыбается мне, когда я отхожу.

Она скрывается в своей комнате и быстро возвращается, одетая в черное летнее платье, таща за собой розовый чемодан.

Я бросился за ней и схватил сумку, чтобы спуститься следом, и поставил рядом с ней, пока она обувалась в свои блестящие босоножки. Я опираюсь на дверной косяк и смотрю, как она открывает дверь Фрэнки. Меня бесит, что он может выглядеть таким счастливым, когда я чувствую себя так дерьмово. Он с широкой улыбкой приподнимает свои очки авиаторы.

— Роза! — он раскрывает для нее объятия, но она ныряет под них, волоча за собой чемодан.

— Я просто хочу уйти, — пробурчала она, не оборачиваясь на меня.

Я проглотил боль.

Фрэнки наблюдает, как она бросает свой чемодан на заднее сиденье, садится следом и хлопает дверью.

— Я так понимаю, мне предстоит налаживать отношения по всем фронтам, — Фрэнки качает головой.

Он причинил ей боль. Ему придется снова заслужить ее доверие. Так же, как и мое.

— Присмотри за ней, Фрэнки.

Я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней. В доме слишком тихо, чтобы оставаться здесь наедине со своими мыслями. Здесь уже пусто без нее.

Я не могу с этим справиться. Она повсюду в моем доме. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, я вспоминаю о ней. Даже с этими дурацкими резинками для волос, которые повсюду. Ее духи. Ее любимый карамельный сироп.

Мне нужно напомнить себе, почему я подвергаю себя этой пытке.

Итак, вот я здесь, стучу в парадную дверь моего брата в восемь вечера. Я не могу избавиться от того факта, что, по-моему, я видел Антонио, прячущегося в тени дальше по дороге, когда я подъезжал.

Напоминание об угрозе, которая нависла надо мной.

Дверь распахивается, и Келлер встречает меня с маленькой Дарси на руках. На его лице вспыхивает беспокойство.

— Все в порядке?

Я захожу внутрь и вижу, что Сиенна гоняется за Максом по дому, его смех наполняет комнату.

— Тебе нужно почистить зубы, молодой человек! — строго сказала она, поймав его.

Мы с Келлером оба усмехаемся.

— Выпьешь? — он кричит через плечо.

— Пожалуйста, что-нибудь чертовски крепкое, — я следую за ним на кухню.

Он передает Дарси в мои объятия. Я крепко прижимаю ее к себе и целую в макушку ее черные кудри.

Пока Келлер наливает "Макаллан", я расхаживаю по кухне, подбрасывая Дарси вверх-вниз, а она хихикает. На мгновение моя боль уменьшается.

— Дядя Лука всегда защитит тебя, — шепчу я.

Ее большие темные глаза смотрят на меня, и она одаривает меня лучезарной улыбкой.

— Держи, — он ставит стакан на столешницу. — Давай я отнесу Дарси наверх, тогда ты сможешь рассказать мне, что происходит.

— Спокойной ночи, красавица.

Я машу ей руками.

Она что-то лепечет в ответ, и я смеюсь. Никто никогда не тронет ее пальцем. Я лучше умру, чем позволю чему-нибудь случиться с кем-либо из них под этой крышей. Они — моя семья, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить их.