Преданный

ГЛАВА 72

Лука

— Пока что всё идет отлично. Никто не догадывается, что внутри тебя всё разбито, — шепчет Мария, наклоняясь ко мне.

Я игнорирую ее, сверля Данте уничтожающим взглядом.

Мои пальцы так глубоко впиваются в обивку спинки стула передо мной, что дерево трещит. Фрэнки кашляет со своего места в проходе рядом со мной и слегка качает головой, когда я оглядываюсь на него.

Моя нога начинает беспорядочно дергаться вверх-вниз, когда заиграли скрипки.

— Прошу всех встать для встречи невесты, — объявляет священник.

Я встаю, держа руки перед собой.

В зале воцаряется тишина, и все поворачиваются ко входу.

Я не могу. Я не могу смотреть на нее.

Боюсь, если я это сделаю, Мария окажется права. Мое сердце разобьется.

Меня трясет, когда она приближается ко мне сзади. Все бормочут о том, как прекрасно выглядит Роза.

Я зажмуриваю глаза, будто испытываю физическую боль.

Я подвел ее. Я обещал, что никогда не брошу ее, и все же мы здесь.

Ее каблуки, стучащие по деревянному полу, приближаются ко мне. Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, поворачивая голову вправо.

Из моих легких вырывается весь воздух, слезы застилают глаза, когда она оказывается на одном уровне со мной. В качестве какого-то наказания я окидываю ее взглядом. Ее темные волосы завиты, каскадом ниспадают по спине.

Это ужасное гребаное платье.

Мой взгляд останавливается на ее левой руке. Маленькие синяки расползаются по внешней стороне ее бицепса. Она смотрит вперед и продолжает идти по проходу.

Я наклоняюсь вперед, чтобы получше рассмотреть ее, когда она проходит мимо меня.

На ее коже отчетливые синяки от отпечатков пальцев. Он сделал ей больно.

Никто не трогает мою Розу.

Когда я собираюсь встать, ногти Марии впиваются мне в руку, и она утягивает меня назад. Она наклоняется ко мне.

— Если ты не хочешь, чтобы на следующих похоронах была Роза, то предлагаю тебе оставаться на месте, Лука. Мы готовы к войне. А ты?

Мое сердце бешено колотится, на лбу выступают капли пота.

Я смотрю на Фрэнки, который качает головой.

Скрипки умолкают, и в зале воцаряется тишина. Все наблюдают, как Роза подходит к Данте. Он поворачивается к толпе и улыбается прямо мне, на его щеках свежие царапины, заставляющие меня трястись от ярости.

Священник представляется, и кто знает, что еще он говорит. В ушах у меня так громко звенит, что я не могу сосредоточиться. Я едва дышу. Вся сила воли уходит на то, чтобы не встать и не выстрелить ему между глаз.

И не перерезать горло стерве, которая впилась когтями мне в бедро.