Преданный

ГЛАВА 89

Лука

Я резко просыпаюсь и пытаюсь сесть. Но жгучая пронзительная боль пронзает мой живот, быстро возвращая меня к реальности.

— Бля, — шиплю я, снова ложась.

Я прищуриваюсь, глядя на пакеты с физраствором над головой. — Что за хрень?

От теплого ощущения по моему бицепсу бегут мурашки, и я опускаю взгляд на изящную ладонь, обнимающую мою руку. Следую за ней к спящей богине рядом со мной.

Ее волосы размелись по подушке, губы приоткрыты, когда она прерывисто дышит во сне.

Я пытаюсь повернуться к ней лицом, но не могу. Болит каждая мышца. Черт, мне нужно немного обезболивающего.

— Роза, детка, — после двух слов мне приходится кашлянуть, что причиняет только мучение.

— Ммм, — она улыбается во сне.

Воспоминания о том, как Мария застрелила ее сестру и даже Фрэнки. Она знает?

— Роза.

На этот раз она несколько раз моргает и трет глаза. Внезапно она выпрямляется, отчего кровать подпрыгивает, и я стону от боли.

— Лука! О Боже мой, — она перекидывает ноги с кровати, чтобы встать.

— Нет, подожди… — я пытаюсь поднять руку.

Она вытягивает шею и поворачивается ко мне лицом.

Мне все равно, как сильно мне сейчас больно. Я хочу ее. — Иди сюда.

Ее нижняя губа начинает дрожать, и она подползает ближе, останавливаясь всего в нескольких сантиметрах от меня. Ее глаза осматривают мое тело.

— Все хорошо, Роза. Ты не причинишь мне вреда. Ты просто нужна мне.

Она прижимается головой к моему плечу, кладя руку мне на грудь. Я прижимаюсь щекой к ее волосам и закрываю глаза.

— Мне было так страшно, Лука. Я думала, что потеряю тебя.

— Детка, я в порядке. Я снова здесь, с тобой, и я больше никогда не покину тебя. На земле нет никакой силы, которая могла бы отнять тебя у меня сейчас.

— Вы думаете, я когда-нибудь снова выпущу Вас из виду, мистер Руссо? — она икает, а я улыбаюсь.

— Я никогда этого не хотел, tesoro. Теперь только я и ты. Навсегда.

Казалось бы, вечности не хватит, чтобы любить эту женщину. Она мой самый лучший подарок в жизни, и так будет всегда.

Она слегка приподнимается, чтобы я мог видеть ее красивое лицо, эти великолепные шоколадные глаза, смотрящие мне в душу.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

— Громче, — мне хочется, чтобы она кричала это с крыш.

— Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

— И я люблю тебя. Я полюбил тебя с того момента, когда похитил тебя, и я буду любить тебя до самой смерти.

По ее щеке скатывается слеза.

— Детка, не плачь.

Она вытирает ее, прежде чем она достигнет подбородка. — Я не могу справиться с еще одной смертью.

Я киваю с пониманием. Смерть мамы всё ещё свежа в моей памяти. Об этом я подумаю в другой раз.

— Мне жаль, что я не смог спасти ее.

Она качает головой. — Все в порядке.

Я морщусь и подношу руку к ее лицу, поглаживая ее подбородок. — Тебе не нужно притворяться со мной, детка. Поговори со мной.

— Я не знаю, что сказать, что я чувствую прямо сейчас. Мне придется со всем этим смириться. Мы оба справимся. Но прямо сейчас я просто хочу быть здесь с тобой. Быть благодарной за то, что даже после всего этого хаоса мы снова нашли друг друга.

— Это я могу сделать, Роза. Я обещаю тебе, у нас будет лучшая жизнь. Все, о чем ты мечтаешь, я сделаю это реальностью.

Она льнет к моим прикосновениям. — Это была моя мечта. Быть твоей.

— Ты никогда не переставала быть моей, ни на секунду.

— И то же самое касается тебя. Ты полностью и целиком мой, — она прикусывает нижнюю губу, и я почти забываю о боли.

— Поцелуй меня. тогда. Покажи мне, что я твой, tesoro.

Ее глаза блестят, и она приближает свое лицо к моему, нежно целуя меня губами.

— Не похоже на то, что на меня претендуют, — шепчу я, заслужив улыбку.

— Я не могу тебя поласкать, Лука. У тебя только что была серьезная операция, тебя пырнули ножом, должно быть, тебе очень больно, — говорит она, проводя пальцем по моей челюсти.

— Да, больно, но это не имеет значения.

— Что мне сделать, чтобы показать тебе, что ты важен?

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, морщась из-за бинта, когда я ложусь на спину.

Ее руки гладят мою щетину. — Внизу у тебя целая комната людей, которые готовы рискнуть своими жизнями ради тебя. Рядом с тобой сидит женщина, чье сердце принадлежит тебе. У тебя есть племянник и племянницы, которые любят тебя. У тебя есть армия мужчин, которые уважают тебя и готовы пойти ради тебя на войну. Ты важен, Лука. Ты всю жизнь жертвуешь собой ради других, но я тебе больше не позволю этого делать. Теперь ты на первом месте.

Я не могу с ней спорить. Я знаю, что это должно прекратиться. Скоро мне предстоит принять важные решения в жизни. Но одно останется неизменным. Роза всегда будет на первом месте в этом списке.

— Я знаю, детка. Я никогда не перестану ставить тебя на первое место, но обещаю, что буду держаться на втором месте. Как тебе это?

— Хм, — она притворно дуется. — Ну, похоже, мне тоже придется поставить тебя на первое место в своем списке.

Она быстро целует меня, оставляя стонать, когда высвобождается из моих объятий и слезает с кровати.

— Куда ты идешь? — без нее подушка кажется еще холоднее.

— Как я уже сказала, ставлю тебя на первое место. Тебе нужен врач, наверное, тебе нужно обезболивающее? Ты был слишком занят, ставя меня на первое место, и, скорее всего, лежал там в абсолютной агонии.

Я прикусываю губу изнутри, чтобы сдержать ухмылку. Эта женщина знает меня лучше, чем я сам.

— Я права, не так ли? — теперь она стоит рядом со мной, уперев руку в бедро и приподняв бровь.

— Возможно, — я в абсолютной агонии.

— Если честно, — она разводит руками. — Я сейчас вернусь.

— Как насчет последнего поцелуя перед уходом? — я улыбаюсь ей, и она возвращается ко мне.

— Пожалуйста, давай больше никогда не говорить этих слов? — она всхлипывает, и мне хочется вскочить с кровати и обнять ее. Я не могу, и это бесит меня.

— Больше никогда.

Она наклоняется и снова целует меня, но на этот раз, несмотря на жгучую боль, я хватаю ее за затылок и углубляю поцелуй.

— Я люблю тебя, — шепчу я ей в губы, закрывая глаза, когда она прижимается своим лбом к моему.

— И я люблю тебя.

Следующие несколько дней проходят в тумане глубокого сна, до такой степени, что я, по сути, мог бы проснуться в альтернативной вселенной и обниматься с Розой.

Она не отходила от меня. Моя идеальная маленькая медсестра.

Но сегодня тот день, когда я начинаю воплощать планы на наше будущее.

Фрэнки был занят тем, чтобы собрать наших людей, ожидая, когда Романо приземлится в Нью-Йорке.

Война еще не закончилась. Но моя борьба закончена.

У меня скручивает живот от страха. Через десять минут я встречаюсь с Грейсоном и Келлером в офисе. В глубине души они знали, что это произойдет.

— Роза, детка.

Ее рука скользит вниз по моей груди, останавливается, когда касается моих бинтов, я вздрагиваю в ответ. Может, они и заживают хорошо, но это больно.

— Ты не могла бы мне помочь одеться?

Я откидываю одеяло и вижу ее обнаженное тело, прижатое к моему боку, и стону, размышляя, могу ли я отложить встречу еще на пять минут, чтобы она села мне на лицо.

Она приподнимается, ее сиськи теперь находятся на одной линии с моими губами, поэтому я наклоняюсь вперед и беру в рот один из ее розовых сосков.

— Я думала, ты хочешь одеться? — она пытается подавить собственное желание в своем голосе, но не может.

— Да, может быть, сразу после завтрака? — я одариваю ее своей лучшей улыбкой.

— Ты иди, займись своими делами, а потом я вся твоя на весь вечер. Как тебе такое?

— Хм, — я постукиваю себя по подбородку, притворяясь, что обдумываю свое решение.

— Никаких «хм», — она с усмешкой отступает от меня, зная, что я не могу преследовать ее прямо сейчас.

— Попробуй это сделать, когда я поправлюсь, Роза. Ты не сможешь избавляться от меня.

— Хорошо, — она подмигивает и натягивает одну из моих черных футболок, которая висит на ней, как платье.

— Тебе обязательно надевать мою? Это нечестно, когда я не могу сорвать ее с тебя.

Она закатывает глаза и хватает мои серые спортивные штаны и черную футболку.

Она протягивает мне руку, чтобы помочь мне подняться. Она осторожно надевает мою футболку. Когда она натягивала мне на грудь, я хватаю ее за запястье и смотрю на нее снизу вверх.

— Спасибо тебе, tesoro.

Не могу лгать, это немного задевает мою гордость. То, что она одевает меня, помогает мне дойти до ванной. Меня убивает то, что она была свидетелем того, в каком состоянии я был. Пока она держится, но завтра я запишу ее к доктору Дженкинсу. Ей нужно будет где-то выплеснуть свои эмоции. Я всегда буду рядом с ней, но она также должна найти в себе силы, особенно когда до нее дойдет то, что ее сестры больше нет.

— Тебе не нужно меня благодарить. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты видел меня в худшем виде и все равно любил, помнишь? — она целует меня в нос.

Я никогда не забуду то время. Боль, через которую она прошла, намного сильнее, чем несколько ножевых ранений.

— Ты гораздо сильнее меня.

Она качает головой и смеется. — Ты действительно можешь так говорить, когда целую неделю придерживал мои волосы, пока меня рвало? Или когда ты прижимал меня к себе, когда мне снились кошмары? Боже, я была так сломлена, не так ли?

Она склоняет голову. Я взял ее за руку, прижимая к своей щеке.

— Я любил тебя тогда, люблю тебя и сейчас. Не имеет значения, как мы сюда попали. Ты никогда не была сломлена, Роза. Ты мое идеальное маленькое сокровище. Только мое.

— Я твоя. Навсегда.

Кажется, вечности недостаточно, когда я с ней.

Я стою за дверью офиса, Роза все еще рядом со мной. Я уже слышу, как они все там болтают.

— У тебя все получится. Я приготовлю нам обед. Может, потом пообедаем на улице? — Роза встает на цыпочки и целует меня в щеку.

— Звучит отлично, детка.

Я медленно ковыляю в офис, Грейсон с Келлером улыбаются мне.

— Что?

— Ты немного переигрываешь, не так ли? — Грейсон пододвигает мне через стол стакан скотча.

— Нет, спасибо.

Последнее, что нужно Розе, это то, чтобы я вонял бухлом.

— Вы, ребята, здесь только для того, чтобы поиздеваться?

Они разразились смехом. — Извиняй, босс, — говорит Грейсон, отдышавшись.

— Вот об этом, я больше не буду ничьим боссом. С меня хватит. Ухожу. Насовсем.

Это заставляет их всех замолчать.

— Итак, так кто из вас в этот раз отвезет меня на аэродром?

— Я думаю, будет лучше, если мы поедем вдвоем, но на этот раз на бронированном внедорожнике, — посмеивается Грейсон.

— Когда? — спрашивает Келлер.

— Через несколько дней. Мне нужно кое с чем разобраться, и в идеале я хотел бы снова самостоятельно одеваться сам.

— Черт возьми, без тебя здесь будет скучно, — Грейсон качает головой, залпом опустошив свой скотч.

— Я уверен, что Фрэнки займет тебя в мое отсутствие.

— Ты ему доверяешь?

— Доверяю. Только никогда не подставляй его, Грейсон. Возможно, он ебанутый, но если кто сможет управлять Нью-Йорком, так это он. Тебе решать, какую роль ты хочешь взять на себя. Ты можешь стать его правой рукой, а можешь руководить процессом подбора персонала в спортзале King's Gym. Что бы ты ни захотел, или если захочешь отойти от дел, чтобы быть рядом с Мэдди и Хоуп. Выбор за тобой.

Он сжимает челюсть и смотрит в свой стакан. — Я поговорю с Мэдди.

Они оба никогда полностью не смогут отказаться от этой жизни. Это у них в крови. Хаос, насилие, азарт.

Мы все в этом одинаковы.

Наши женщины — это наше спокойствие в этом безумии. Они возвращают нас к реальности, когда это необходимо. И всё же каждый из нас готов сжечь весь мир, чтобы защитить свое.