Преданный

ГЛАВА 59

Лука

Спокойный и собранный Романо сидит напротив меня. Фрэнки сидит справа от меня и наливает нам всем бренди. Я достаю телефон, кладу его на стол и жду сообщения от Келлера. Пару часов назад он уехал за грузом.

Моя нога болтается вверх и вниз. Ненавижу торчать так далеко, просто ожидая звонка.

— Красивый дворик, — говорю я, глядя на вид на море.

— Ты кажешься рассеянным, — его голос тихий, когда он закуривает сигару.

— Просто контролирую твою доставку. Сложно сделать это в другом часовом поясе, без предварительного уведомления — отвечаю я.

Фрэнки кашляет рядом со мной.

— Давненько ты не был в Италии, Фрэнкс.

"Фрэнкс", что это, черт возьми, такое? — я сдерживаю смех.

Фрэнки небрежно закидывает ногу на ногу.

— Нет необходимости возвращаться сюда. Я отомстил. Теперь я дома.

— Как ты это сделал? — спрашивает Романо. Облако дыма вьется вокруг головы Романо. Это почти похоже на два рога, торчащие из его волос. Уместно, учитывая, что его дочь — дьяволица.

— Пуля между глаз.

Романо фыркает, хлопая ладонью по столу. — Скучно. Я пытал своего брата целых пять дней, прежде чем он начал умолять меня покончить с его жизнью, вонзив нож прямо в сердце.

Романо поворачивается ко мне. — Ты никогда не убьешь своего брата? — спрашивает он.

— Нет, — я не собираюсь говорить ему больше.

Наше внимание переключается на мой жужжащий мобильник на столе. Романо ухмыляется.

— Возможно, тебе стоит ответить. И убедись, что мы все слышим.

Черт.

Я хватаю его. Облегчение захлестывает меня, когда я вижу имя Келлера.

— Что, черт возьми, это было, Лука? — он орет в трубку так громко, что мой динамик потрескивает.

— Что?

Я встаю, и Романо указывает на меня. — Сидеть, мальчик. Я хочу послушать.

Мое сердце колотится. — Келлер, что произошло?

— Что произошло? Мне только что чуть не оторвало все конечности.

Мои глаза сужаются, когда я смотрю на Романо, который смеется.

— Все в порядке? С тобой все в порядке?

— Я буду в порядке, когда сяду в самолет в Италию и перережу ему глотку к чертовой матери, — его тон сочится жестокостью.

— Успокойся, я разберусь с этим. Просто езжай домой.

— Поехать домой? Мне нужно позаботиться о двух трупах. О-блядь-К?

Я бросаю взгляд на Фрэнки, который буравит Романо смертельным взглядом.

— Кто они? — я пытаюсь вспомнить, кому я поручил помогать ему.

Голос Келлера становится тише.

— Джакс, пересчитай. Кого не хватает? — я не слышу имен, но, по крайней мере, Джакс достаточно здоров, чтобы помочь.

— Келлер. Пусть Джакс позаботится об этом. Я ему доверяю. Просто возвращайся домой, — мне нужно, чтобы он вернулся к своей семье.

— У нас будет серьезный разговор, когда ты вернешься, брат.

— Обязательно, — я засовываю телефон обратно в карман. — Пошел ты нахуй, — выплевываю я Романо.

Он отхлебывает бренди. — Мария не очень любит делиться, Лука. Тебе бы не помешало бы это запомнить, — спокойно говорит он.

Мое сердце останавливается. Роза.

Фрэнки смотрит на меня в замешательстве, и я качаю головой. Не сейчас. Я ломаю голову. Откуда ему вообще знать? Марии не было на вилле, никак.

— Фрэнки, мы уходим.

Я вылетаю из павильона, а Фрэнки бежит за мной по пятам.

— Мария ждет тебя у входной двери, она едет с тобой, — кричит Романо.

— Господи Иисусе, — шепчу я. Как будто этот день не мог стать хуже.

К тому времени, когда мы возвращаемся, уже стемнело. Вилла освещена, это действительно романтично. Мне просто хочется найти Розу и снова улизнуть. Во мне клокочет ярость, и я бегом поднимаюсь по лестнице.

— Где наша комната? — спрашивает Мария.

— Твоя комната в конце коридора, — указываю я. — Последняя слева.

Я не могу даже на нее смотреть.

Дверь захлопывается, и я бегом спускаюсь вниз. Нужно увидеть Розу.

Я останавливаюсь на лестничной площадке, когда слышу крики.

— Ты выходишь одетая, как чертова шлюха, Роза? Вот почему я зол! — ревет Данте.

Слышится звон разбитого стекла, и я бегу на кухню. Моя рука лежит на пистолете. С меня хватит на сегодня, и мне нужно немного выплеснуть этот гнев. Придурок Данте только что дал мне отдушину.

— Я переоденусь, — ее голос дрожит.

Черта с два она это сделает.

Когда я заворачиваю за угол, я вижу бледную Розу, которая стоит там, дрожа, а он возвышается над ней со сжатыми и полу поднятыми кулаками.

Я кашляю, и когда он замечает меня, его глаза расширяются.

— Роза, мне нужно, чтобы ты поднялась наверх.

Она в ужасе смотрит на меня и качает головой. Когда она не двигается, я спрашиваю снова.

— Пожалуйста.

Слово «детка» едва не срывается у меня с языка.

Она вздыхает и опускает голову. Я касаюсь тыльной стороной ладони ее руки, когда она проходит мимо.

Я чувствую, как волна гнева накатывает на меня, когда слышу, как закрывается дверь ее спальни.

— Ты думаешь, мы так разговариваем с женщинами? Не просто с любой женщиной, со всем моим миром.

Я подхожу к нему и, когда он не отвечает, кричу, — Я твой босс, и я задаю тебе вопрос. Ты так обращаешься с женщинами?

— Н-нет. Но она была…

Я поднимаю палец.

— Она ничем не была, — я прервал его. — Это будет последний раз, когда ты так говоришь с ней подобным образом. В противном случае, тебе конец.

Его челюсть дергается.

— Эту шалаву нужно поставить на место, босс.

Никто не смеет так говорить о моей Розе.

Я бросаюсь на него, замахиваюсь правым кулаком и бью его прямо в челюсть.

Он отводит руку и наносит небрежный хук справа, от которого я легко уклоняюсь. Я ударяю снова, пока его нос не трескается под моим кулаком, и кровь не забрызгивает мне рубашку.

Схватив его за шиворот, я швыряю его голову на мраморную стойку. Поднимая стеклянную бутылку рядом со мной, я разбиваю ее возле его головы.

Прижимая его к земле, я шиплю ему на ухо: — Если я еще раз услышу, как ты ее так называешь, я вырву тебе язык.

— Лука! — кричит Грейсон.

Удерживая Данте на ногах, я смотрю на шокированного Грейсона. И машу ему разбитой бутылкой.

— Здесь все в порядке, просто учу его некоторым правилам.

Он хмуро смотрит на Данте.

— Думаю, он понял.

— Не мешай мне веселиться, папочка!

Данте попытался что-то сказать, но я поднял его голову и снова прижал к столешнице.

— Я разрешал тебе говорить?

— Лука, просто отпусти его, — раздраженно сказал Грейсон, бросив взгляд наверх.

Роза.

Раздраженно вздохнув, я швыряю Данте на пол, как кусок дерьма, которым он и является.

— Советую тебе держаться от меня подальше, — с отвращением выплевываю я и вылетаю на улицу, хватая сигарету и зажигая ее.

— Что, черт возьми, произошло? — спрашивает Грейсон.

— Он кинул в Розу стаканом и назвал ее шлюхой.

Он облокотился спиной о стену и скрестил руки. — Ты вляпался по самое некуда, не так ли?

Я смеюсь, выдыхая дым.

— С чего ты это взял? — делая затяжку, я смотрю в темное небо. — Я так чертовски сильно люблю эту женщину, что даже не знаю, что с собой делать.

— Дерьмо.

— Да, дерьмо. Хуже всего то, что она любит меня не меньше. И вот мы здесь, оба помолвлены с двумя худшими созданиями на планете.

Он ворчит, потирая пальцами обручальное кольцо. — Почему бы тебе не сбежать?

Я пристально посмотрел на него, — О, поверь мне, каждый раз, когда я с ней, я думаю собрать сумку и убежать как можно дальше.

— Ну, и что же тебе мешает?

Тот факт, что если я совершу ошибку, Романо убьет мою семью. Я не смогу защитить их, если сбегу.

Но я не могу ему этого сказать. Поэтому вместо этого я поднял бровь, — Я такой плохой босс?

Он скоро узнает о моих планах, но сейчас не время.

— Что? Нет. Я не это имел в виду, — Грейсон машет рукой и отталкивается от стены. — Я просто знаю, каково это — хотеть кого-то так сильно, что готов пожертвовать всем ради него.

— Я не могу уйти, пока нет. Я должен закончить начатое. Я не хочу, чтобы все это обернулось против тебя, Келлера, или ваших семей. Иногда приходится жертвовать частью своего собственного счастья ради всех остальных.

Я делаю еще одну затяжку. Я должен найти способ исправить это до следующих выходных. Мне нужно, чтобы комиссар согласился работать с Фрэнки, чтобы позволить ему взять на себя устранение Капри. Он более чем способен.

— Лука, ты пожертвовал своей жизнью ради этой мафии. Не пора ли тебе забрать то, что принадлежит тебе?

Я смеюсь, бросаю окурок на пол и тушу его своим оксфордом.

— Мечтать не вредно. Пойду проверю Розу.

— Всё ясно без слов, — он бросает мне один из своих обеспокоенных взглядов.

— Серьезно? Как? Может, это ее крики с моим именем у бассейна вчера вечером все выдали? Или наш сеанс у виллы чуть раньше?

Его глаза расширяются, сменяясь одобрительной усмешкой.

— Я впечатлён!

Я пожимаю плечами. — Что сказать, мы последние месяцы тайно встречались. Мы в этом чертовски преуспели. Намного лучше, чем вы когда-то с Мэдди были.

— Ой, отвали.

Дверь распахивается, Фрэнки врывается внутрь и с грохотом захлопывает ее.

— Какого черта ты чуть не убил Данте? — сердито шепчет он.

— Я защищал твою племянницу, Фрэнки, — подхожу к нему, мой нос в сантиметрах от его лица. — Предлагаю тебе перестать сомневаться в моих действиях, особенно когда я забочусь о твоей семье. Мне не до этого, — я грубо проталкиваюсь мимо его плеча и скольжу обратно внутрь.

— Не надо. Не сейчас, Фрэнки, — отвечает Грейсон.

Ладно, прогресс есть. По крайней мере, на этот раз Грейсон его не ударил.

Я прохожу мимо Данте, который все еще на кухне. Он прижимает пакет со льдом к своему распухшему носу.

Мне насрать, что кто-то из них думает прямо сейчас. Мне нужно добраться до Розы. Мне нужно знать, что происходит.

Быстро поднявшись по лестнице, я стучу в дверь. Ничего.

— Роза, могу я с тобой поговорить? — я держу голос суровым, на случай, если кто-то подслушивает.

Мария в соседней комнате. Последнее, что мне нужно, это чтобы эта мерзкая тварь вылезла из своего логова.

Дверь со скрипом открывается, и облегчение омывает ее лицо. Я заключаю ее в объятия, пинком захлопывая дверь.

Если Данте вернется, мне нужно знать, поэтому я прислоняюсь спиной к двери и обнимаю ее.

Я целую ее в блестящие красные губы и убираю выбившуюся прядь волос с ее лица.

— Роза, детка. Что там произошло?

Она морщится и пытается отвести взгляд, но я не позволяю ей.

— Ну же, ты можешь поговорить со мной, — он причинил тебе боль? Он делал это раньше?

Ее глаза расширяются, и она быстро возвращает своему лицу прежнее выражение, — Н-нет. Я не знаю, что случилось сегодня вечером. Раньше он никогда так себя со мной не вел.

Хм.

— Ты клянешься?

Она кивает, но этого недостаточно.

— Словами, Роза. Потому что, клянусь богом, если он хоть пальцем тебя тронул или даже разговаривал с тобой так раньше, я спущусь туда, зарежу его к чертовой матери и оставлю истекать кровью в бассейне.

Она открывает рот и тут же закрывает его обратно. Она наклоняет голову и утыкается носом мне в грудь.

— Нет. Лука, я клянусь. Он никогда раньше не делал ничего подобного.

Так почему же у нее просто дернулся голос?

— Хм… — это все, что я могу сказать, мысли лихорадочно носятся в голове.

— Он любит меня, Лука. Он никогда бы не причинил мне вреда.

Я поднимаю ее подбородок так, чтобы наши носы соприкоснулись. Я не вижу выхода; та маленькая надежда, которая у меня была, сегодня развеялась. Романо так легко удалось добраться до Келлера.

— Нет, детка. Я люблю тебя. Я единственный мужчина, который действительно любит тебя. Этот кусок дерьма даже не заслуживает дышать с тобой одним воздухом. Сегодня я кое-что понял — что бы я ни делал, пока Капри не исчезнут, я не смогу обеспечить всем безопасность. Поэтому я ускоряю свои планы. Скоро это закончится.

— Правда? — с этими словами она крепко обхватила меня руками, сцепив их на моей груди.

Я киваю. Как только я вернусь в Нью-Йорк, я положу этому конец. Я крепко притягиваю ее к себе, целуя в макушку. Я вызволю ее из лап Данте. Обеспечу безопасность своей семьи.

А потом мы уедем.