Преданный

ГЛАВА 7

Лука

Переключив внимание на монитор, я откидываюсь в кресле и потягиваю скотч.

Роза, Роза, Роза.

Она очаровывает меня. Она даже не вздрогнула. Она не заплакала и не закричала.

Я недооценил ее силу.

Это облегающее черное платье демонстрирует все ее изгибы. Она не сможет носить его до тех пор, пока она у меня.

Размышляя о том, каково это, когда моя заложница голая, я отправляю Келлеру короткое сообщение с просьбой одолжить у его жены кое-что из одежды для моей гостьи.

Я рад, что он не спрашивает; я не уверен, готов ли я рассказать ему об этой маленькой авантюре.

Затягиваясь сигаретой, я наблюдаю, как она откидывает голову назад, позволяя своим темным локонам ниспадать на спинку стула. Мне пришлось пойти и похитить самую красивую женщину, на которую я когда-либо смотрел. Когда ее дыхание щекотало мне щеку в клубе, мой член задергался.

Открывается дверь, что привлекает мое внимание. Стряхивая пепел в пепельницу, я выпрямляюсь на стуле и наблюдаю.

Рамос крадется к ней, но она не двигается. Ее взгляд по-прежнему устремлен в землю.

Я не просил его проверять, как она. Я поднялся наверх только переодеться, прежде чем выпустить ее из подвала. Двух часов для нее там внизу, более чем достаточно. Она не представляет для меня угрозы.

Я сажусь вперед, опираясь локтями на дубовый стол, и включаю звук.

— Я же говорил, что вернусь за тобой, красотка.

Она дергает за веревки на запястьях. Это первая реакция, которую я от нее вижу.

Он наклоняется над ней, проводя пальцем по ее щеке. Он тянет ее за длинные волосы, чтобы она повернулась к нему лицом. Но она не делает этого; она смотрит прямо мимо него в камеру и прямо мне в душу.

Ее лицо выражает чистый страх.

Ее грудь вздымается, и весь цвет лица отхлынул от ее смуглой кожи.

Схватив со стола пистолет, я бросаюсь вниз по лестнице.

— Пожалуйста, не надо. Я умоляю тебя. Делай со мной что угодно, только не это. Я не переживу этого снова.

Я слышу, как она истерически кричит через дверь.

Снова.

Крепче сжимая пистолет, я набираю код, чтобы открыть дверь в подвал.

Я должен добраться до нее.

Как ему удалось так быстро развязать ее?

Все, что я могу видеть — это ее ноги, когда он оседлал ее, возясь с собственной застежкой-молнией.

— Да заткнись ты нахуй, — слышу я его ворчание, когда он упирается своим весом в ее плечо, прижимая ее к полу еще сильнее.

Ее крик разносится по маленькой комнате и наполняет мои уши до звона.

Ярость полностью поглощает меня.

— Отвали ты нахуй от нее. Сейчас же!

Рамос поворачивает ко мне голову с омерзительной ухмылкой. Ноги Розы дергаются, крик переходит в рыдания. Непреодолимая потребность защитить ее дает о себе знать.

— Босс, я просто немного развлекаюсь. Вы не можете принести такую красивую штучку и не дать нам попробовать. Потаскушка умоляла об этом. Только посмотрите на ее короткое платье.

Я шагаю к нему, держа пистолет за спиной.

— Встань, — приказываю я. Роза совершенно неподвижно лежит под ним.

Он делает, как я говорю, его свободные штаны низко висят на бедрах, обнажая голую задницу.

— Босс, что за черт? Это всего лишь шлюха.

Вот и все.

Я вытаскиваю пистолет и целюсь ему между глаз.

— Ни один мужчина в моей организации не относится к женщинам с таким неуважением. Такие, как ты, не заслуживают того, чтобы ходить по улицам

Он открывает рот, чтобы ответить, и я нажимаю на курок. Кровь брызжет на стену. Я сильно толкаю его, и он с глухим стуком падает на землю.

Говнюк.

Я бросаю пистолет на землю, и он со звоном брякается о бетонный пол. Я поднимаю руки в знак капитуляции и иду к Розе. Она прижалась к стене, одергивая платье спереди.

— Мне жаль, что так вышло.

Ее пронзительные карие глаза встречаются с моими, что у меня перехватывает дыхание.

Когда я подхожу к ней, она не вздрагивает. Она осматривает меня с ног до головы.

— Могу ли я помочь тебе подняться? — я протягиваю руку ладонью вверх и жду ее согласия.

Она мгновение смотрит на мои вытянутые пальцы, прежде чем медленно протянуть руку и вложить свою прохладную ладонь в мою. Электричество пронизывает меня, когда она встает. Черт, он, должно быть, очень сильно на нее набросился. Я неосознанно потираю красные отметины на ее запястьях. Она отдергивает свои руки и подтягивает платье наверх, прикрывая черный кружевной лифчик.

— Не трогай меня, — шмыгает она носом.

Я делаю шаг назад и снова поднимаю руки в знак мира.

— Ты можешь доверять мне, Роза. Я не причиню тебе вреда. Клянусь своей жизнью, — я прижимаю руку к сердцу и улыбаюсь ей.

Ее шоколадного цвета глаза сужаются, когда она смотрит на меня.

— Ну да, говорит парень, который меня похитил.

Я пожимаю плечами.

— Но я только что убил одного из своих людей ради тебя, — я опускаю руки, жестом показывая на позор моей организации, который сейчас лежит рядом с нами.

Она смотрит на безжизненное тело Рамоса на земле, потом снова на меня, и прикусывает пухлую нижнюю губу. Ее брови хмурятся, когда она встречает мой настороженный взгляд.

— Почему?

— Потому что он пытался причинить тебе боль. Он прикасался к тебе без твоего разрешения, — честно отвечаю я, прислоняясь к дверному косяку.

Она обхватывает себя руками поверх разорванного платья, пока пальцы не впиваются в мягкую кожу над локтями.

— Так говорят, что ты не причинишь мне вреда? Я не могу тебе доверять.

Не знаю, зачем я спорю с ней из-за этого. Я мог бы просто взять ее на руки и отнести наверх. Но что-то останавливает меня. То, как она закричала "только не это", заставляет меня задуматься. Интуиция подсказывает мне, что я должен быть с ней осторожен.

Я поднимаю руку, чтобы провести рукой по волосам, но она вздрагивает. Что, черт возьми, с ней случилось?

— Ну, как насчет этого? Ты нужна мне только для того, чтобы Марко согласился прекратить дела с Капри. Пока ты здесь, можешь жить в моем доме. Все, что принадлежит мне, будет твоим. Я заглажу свою вину перед тобой за то, что сделал этот придурок. Ты будешь самой избалованной пленницей на свете, — пытаюсь одарить ее своей самой очаровательной улыбкой.

— Или ты мог бы отпустить меня домой? — она хлопает ресницами и одаривает меня застенчивой улыбкой.

— Ты знаешь, что я не могу. Ты знаешь, как устроена эта жизнь, Роза, — ее имя, слетающее с моего языка, звучит так естественно.

Она взмахивает рукой.

— Пфф. Мой отец одержим властью. Он не остановится, пока ты не умрешь. Я ему не интересна.

Я чувствую боль в ее голосе. Я знаю, каково это — быть нежеланным. Должно быть, это тема для детей боссов мафии.

— Принято к сведению.

Она наклоняется и поднимает свои туфли, позволяя им болтаться у нее на боку. Без каблуков она кажется крошечной по сравнению со мной.

— Пойдем, я устрою тебе грандиозную экскурсию, — я снова предлагаю ей свою руку, и она принимает, вкладывая свою ухоженную руку в мою, и, черт возьми, мой член дергается.

Она бросает еще один взгляд на Рамоса, прежде чем я вывожу ее из подвала.

— Я не могу поверить, что ты только что сделал это с ним, — я чувствую, как дрожит ее ладонь в моей руке.

— Я говорил серьезно. Любой мужчина, который так обращается с женщинами, заслуживает смерти. Ранее ты говорила, что не сможешь пережить это снова?

Я резко останавливаюсь, когда она упирается ногами в землю и вынимает свою руку из моей. Я поворачиваюсь к ней лицом, в ее глазах блестят слезы.

Черт.

— Эй, все в порядке. Если ты не хочешь говорить об этом, мы не будем. Сегодня больше никаких слез, — я сокращаю расстояние между нами.

Она шмыгает носом и улыбается мне. Я не могу не улыбнуться в ответ, протягивая ей руку.

Она снова берет меня за руку, и мое сердце замирает. Что это, черт возьми, такое?

Я веду ее по большому коридору в гостиную. Каждому известно, что в моем доме самая надежная охрана. Ей не сбежать, где бы она ни находилась. Так что нет никакой разницы, где она находится — в подвале или бродит по дому.

— Иди присядь. Я приготовлю кофе, — моя рука замерзает без тепла ее пальцев. Часть меня хочет продолжать держать ее с собой. Но шаткость ее шагов говорит мне, что ей нужно отдохнуть.

— А есть ли что-нибудь покрепче? — окликает она меня.

Я игнорирую ее. Грейсон предупредил меня о ее привычках. Я не знаю, от чего она бежит. Но я полон решимости выяснить это. Мне нужно загладить вину за то, что сделал Рамос, а еще часть меня хочет ее защитить. Я ей должен.