Присвоенный

Глава 10

Пересечение 12-ой авеню и Маркет-стрит

Центр Колдвэлла

Ох, как же башка разрывается после плохого дневного сна, — думала Хекс, стоя прислонившись спиной к дальней стене клуба и мучаясь от головной боли.

Черта с два, это далеко не первый такой день.

Вокруг нее люди сознательно разрывали свою связь с реальностью, употребляя наркотики, алкоголь, занимаясь сексом с незнакомцами, чтобы хоть как-то приукрасить свою унылую жизнь. Работали ли они на дерьмовой работе или на людей, которых ненавидели… или состояли в отстойных отношениях… или же переживали за больных родителей… что бы там ни было, здесь они могли сбросить с себя этот груз.

Будучи симпатом, она знала все о том, чего они избегали. Да, окей, не имена и даты рождения, но эмоции были открыты для нее, ее злая сторона питалась ядовитыми чувствами, что управляли людьми, определяли их… и в конечном итоге угрожали уничтожить.

Хотя, хэй, может, здесь были люди, празднующие что-то, выпускной, повышение по службе, новую квартиру или создание ячейки общества. Но светлые чувства не питали ее, поэтому она сама игнорировала бесполезные радость и счастье.

И предпочитала «восхищаться» страданиями и болью.

С другой стороны, возможно, причина крылась в том, как складывались дела в ее собственной жизни. Черт возьми, она была на пределе.

Несчастье любит компанию, — пробормотала Хекс, пока ее наушник продолжал гудеть с отчетами.

«Богохульство» — новый клуб, очередное детище Трэза Латимера, который предлагал рынку всевозможную легальную и не очень продукцию. В настоящий момент у него было четыре клуба, и каждый отличался своей атмосферой. Этот, несмотря на название, не имел антирелигиозной тематики, хотя был выкрашен в черный и красный цвета, и в нем было достаточно готических деталей. Клиентура одевалась в стиле стимпанк, который, по ее вкусу, был намнооого приятней гламурной свиты с ботоксом и надутыми филлерами губами.

Но ее мнения никто не спрашивал.

Это и к лучшему.

Ее глаза сканировали помещение на автомате, инстинкты пробирались сквозь толпу на танцполе, в бар, в заднюю часть, где располагались уборные, она постоянно искала конфликт, что мог вот-вот произойти, наркотики, которые принимались слишком явно, или секс.

Можете зажиматься где и сколько угодно. Но запрещено…

— Алекс?

Она повернула голову на звук мужского голоса. Т'Маркус Джонс был человеком, сложенным как боксер-тяжеловес, и, даже будучи новичком, он внушал уважение. Уравновешен, невспыльчив, и у него было достаточно мускулов, чтобы выиграть любой бой в случае необходимости. Даже если его завалят толпой.

О, и кстати: Алекс Хесс — это человеческое имя, под которым ее знали в Колдвэлле.

— Что случилось? — спросила она.

— У нас в коридоре курит парень. — Т'Маркус кивнул в сторону ванных комнат. — Я спущусь и попрошу его уйти…

Человек поморщился и потер лоб, как будто в его лобную долю ткнули ледорубом.

— Ничего страшного, — сказала она ему. — Займи мое место. Я с этим разберусь.

Т'Маркус пригвоздил ее жестким взглядом.

— Я не подведу тебя. Я…

— Я знаю, ты молодец.

Она оставила его отвечать за этаж — свидетельство того, насколько она доверяла этому человеку — и пошла вниз по коридору, о котором идет речь. Проходя мимо женского туалета, ее острые уши уловили громкие стоны. В мужском сортире, с другой стороны, было тихо, но вряд ли надолго.

Неглубокая галерея вела налево, но она почувствовала запах турецкого табака еще до того, как повернула за угол.

И почему-то, хотя она и знала, кто это, все равно было неприятным шоком видеть Вишеса у аварийного выхода. Брат стоял, прислонившись спиной к стене, его обтянутое кожей тело натянуто, как мощный лук.

— Знаешь, — сказала она, подходя к нему, — существуют определённые законы.

Ледяные бриллиантовые глаза Ви переместились на нее, и он погладил свою бородку рукой в черной перчатке.

— Да ладно? Расскажи.

— В штате Нью-Йорк запрет на курение в общественных местах…

Он махнул рукой с самокруткой.

— Это тебя беспокоит?

— Нет.

— Это и есть единственный закон, которому я следую. Штат Нью-Йорк со своими может пойти в задницу.

— Я не уверена, что анатомически это возможно. Учитывая, что это участок земли. — Хекс расположилась напротив него. — Так что привело тебя сюда?

— Как ты?

Не вопрос. Но да ладно, как будто она собиралась ответить правдиво.

— Отлично. Как сам?

— Прекрасно. — Вишес выдохнул дым. — Нет, я думаю, даже лучше.

— Приятно знать, что твое эго в целости и сохранности.

Ииииии вот тогда он замолчал. Ви просто курил и смотрел на горящий кончик самокрутки, которую он скрутил, вероятно, сразу после Первой Трапезы, учитывая время.

— Выкладывай, — процедила Хекс сквозь зубы. — И если речь о том, что тебя не касается, то с большим толком ты пообщаешься с любым неодушевленным предметом.

— Засунуть нос в чужое дело? Не-а. Я последний, кто встанет на путь самоуничтожения.

В этом она уверена не была. За его красивой внешностью… ну, скрывался прирожденный убийца, правда ведь? Но у него имелся свой набор привязанностей, все из которых были сосредоточены на в том особняке, в котором жила и она.

— Значит, тебе негде было покурить? — Хекс обернулась. — Там огромный город, полно парковых скамеек для…

— Ты приснилась мне, — Вишес перебил ее. — Сегодня днем.

У нее перехватило дыхание.

— Вот ни хрена себе.

Было много вещей, которые она не хотела бы слышать: твой партнер пропал на задании. Эта конечность не отрастет снова. Лэсситер захватил пульт от телевизора.

И в этом же счастливом списке? Вишес, сын Бладлеттера, говорит, что видел тебя во сне.

Так же, как она выслеживала только наркоманов, отчаявшихся и подонков, он всегда видел только плохие новости. Очень плохие новости.

О будущем.

— Что, — выдохнула Хекс. — Черт возьми, говори, что бы это ни было.

Прошло много времени, прежде чем Брат ответил, и взгляд почти белых глаз с темно-синей каймой встретил ее собственный, прежде чем он заговорил. Когда страх пронзил ее грудь, его односложный ответ попал в эфир… и Хекс почувствовала себя еще хуже.

— Оборотень, — это все, что он сказал.