Ради любви и чести (ЛП)

Глава 13

Я не мог оторвать глаз от Сабины. Я не видел ее с того самого утра, когда нас обнаружили вместе в кладовке. Я думал о ней во время затишья в

сражениях, и в те редкие моменты, когда пытался уснуть. Я наслаждался

воспоминаниями о времени, которое мы провели вместе: умные разговоры, смех, улыбки, и наши общие интересы. Она самая восхитительная девушка, которую я когда-либо встречал. И теперь, стоя в дверном проеме, она была

прохладным напитком для моей иссохшей души. Все в ней: ее угловатые

скулы, тонкий подбородок, решительный рот и блестящие глаза, привлекало

меня. Внезапно меня охватило непреодолимое желание пересечь комнату, схватить ее и сжать в объятиях.

— Вы должны жениться на мне сегодня же, — повторила она. — Сейчас.

Ее слова сквозь туман начали проникать в мое сознание. Я

скомпрометировал ее, и бабушка настояла на нашем союзе. Это требование

не было необходимым, поскольку я уже решил, что сделаю все возможное, чтобы защитить Сабину и уберечь от позора. Я бы женился на ней не из-за ее

денег, чего бы это ни стоило Мейдстоуну, а, чтобы спасти ее репутацию. Я не

мог поступить иначе. Однако я ожидал битвы с Сабиной. Я обидел ее своими

планами жениться на ней ради ее богатства. И я чувствовал, что она не так

легко согласится на новое соглашение, которое я заключил с ее бабушкой.

Она принадлежала к тому типу молодых девушек, которые понимают, что

умны, думают за себя сами и принимают собственные решения. Даже если

она любила и уважала свою бабушку, а это было очевидно, она не собиралась

позволять этой женщине диктовать свое будущее.

Так почему же она сейчас требует, чтобы я женился на ней?

— Миледи, — сказал я, слегка поклонившись ей. — Я скучал по вам все

эти дни, и мне хотелось увидеть вас больше, чем кого-либо или что-либо.

Я хотел придать голосу легкости, но почему-то правда окрашивала

каждое слово. Ее глаза расширились, как будто мое заявление застало ее

врасплох. Но она быстро ответила с неподкупной честностью:

— Я тоже скучала по вам и без устали молилась о вашей безопасности.

Налитые кровью глаза Олдрика переводились с Сабины на меня и

обратно.

— Как вы? — Спросила она, игнорируя Олдрика.

— Я устал телом, но, ваш вид очень освежает. — И снова меня охватило

желание подойти к ней, обнять и черпать силы из ее непоколебимого духа.

— Значит, вы не будете против того, чтобы жениться на мне прямо

сейчас? — Спросила она, возвращаясь к цели своего визита.

— Жениться? — Спросил Олдрик, наконец заговорив. — В такое время, как сейчас?

Сабина бросила на Олдрика прищуренный взгляд, который заставил

его замолчать. Эта суровость так напомнила мне ее бабушку, что я не смог

сдержать улыбку. И она стала еще шире, когда Олдрик опустил глаза и

неловко заерзал на стуле.

— Что вы ответите на мое предложение, сэр? — Снова спросила она меня

резко, как будто заключала обычную деловую сделку, а не сделку, которая

изменит ее жизнь.

Моя улыбка погасла. Ее предложение показалось мне неправильным. Я

должен был стоять перед ней на коленях, просить ее руки, предлагать ей

свою жизнь и свою преданность. Я должен был ползать у нее в ногах, обожать ее, отдавать ей всю свою любовь, какую только мог.

Я колебался, и на ее лицо стало наползать выражение недоумения.

— Конечно, я готов принять ваше предложение, — сказал я. Я не хотел, чтобы она думала, что я колебался из-за нее. — Но я думал, что вы против…

— Нет, если этим я могу положить конец осаде.

— И как же, миледи?

Но еще до того, как она ответила, меня придавил тяжелый груз.

— Если вы женитесь на мне, у вас будет достаточно серебра, чтобы

расплатиться с лордом Питтом.

— Я же сказал вам, что не возьму у вас ни одной серебряной монеты.

Таково было мое условие.

— С вашей стороны было благородно поставить такое условие. Но

обстоятельства изменились.

— Но, тем не менее, это моя клятва, и я не могу ее нарушить.

— Если у вас есть возможность предотвратить ранения или гибель

ваших людей и людей лорда Питта, то почему бы вам не воспользоваться ей?

— Потому что я обещал, что не буду пользоваться вашими деньгами. А

я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнять.

Олдрик снова переводил взгляд с меня на нее, и на его лице медленно

проступало понимание. Хотя мы с мамой не рассказывали ему о планах

сделать выгодную партию, чтобы спасти Мейдстоун, я уверен, сейчас было

нетрудно догадаться.

В глазах Сабины вспыхнули искорки:

— Это значит, что вы готовы позволить умереть еще большему

количеству людей, чтобы сдержать глупое обещание? — Она не дала мне

возможности ответить. — Я предлагаю вам именно то, что вы хотели с самого

моего приезда — мое состояние. Я отдаю все это вам по собственной воле. Я

хочу, чтобы оно было у вас. Как вы можете отказываться?

Я отрицательно покачал головой:

— Я должен поступить благородно.

— И, возможно, умереть?

— Да, если понадобится.

Ее лицо побледнело, а напряженные плечи опустились. Я провел рукой

по глазам: песок и пыль битвы осели в каждой трещине кожи. Как бы мне ни

хотелось успокоить ее, я скорее умру, чем буду жить с чувством вины из-за

нарушенного обещания не использовать Сабину ради ее денег. Я не мог этого

сделать. Я найду другой способ спасти Мейдстоун. Или умру.

Я прижала жестяную кружку к потрескавшимся губам солдата. Он

сделал глоток и со стоном упал на окровавленную соломенную циновку. Я

натянула шерстяное одеяло на его грудь, прикрывая раны, которые он

получил. У нас не было врача, который помог бы лечить раненых, но старшая

служанка разбиралась в травах и медицине, поэтому ей пришлось взять на

себя заботу о ранах и припарках. Я повернулась на коленях и двинулась к

следующему мужчине, поправляя одежду, которая стала грязной за

последние несколько дней ухода за ранеными. Она была запачкана кровью и

влажной землей. Склонившись над жертвой, я бросила взгляд через дверь

солдатского гарнизона на ливень, из-за которого повсюду расползались

грязные лужи. Хотя земля превратилась в жижу, а влажный воздух

пронизывал холодом, нескончаемые дожди приостановили постоянные

обстрелы со стороны войск лорда Питта. Туннель, который они рыли под

стеной, затопило, и люди вынуждены были отступить. Катапульты

прекратили свой грохот, потому что лорд Питт отвел войска назад на время

унылого небесного водопада.

Лорд Питт явно не спешил завоевывать Мейдстоун. Если он не сможет

силой завладеть им, то все, что ему нужно будет сделать — это дождаться, пока мы выйдем, потому что, в конце концов, у нас не останется выбора.

Я прижала руку к урчащему животу, чтобы заглушить боль от спазма

голода. Наши запасы продовольствия с каждым днем сокращались. Я

подслушала, как повар недовольно отзывался о том, что Беннет заказал один

обед в день для всех, кроме женщин и детей. Хотя я и задавалась вопросом, почему он жертвует едой в ущерб своих войск, я не отказалась. Этим я

смогла приберечь одну из своих порций для бабушки, которая наконец-то

выздоравливала, хотя и медленно. Она нуждалась в пище больше, чем я.

— Миледи, — прохрипел старый солдат, лежавший в тени комнаты. — Вы

прекрасный ангел.

Воздух был пропитан вонью гнилой плоти, немытой одежды и крови.

Сырость и мрак поселились повсюду, даже в сене подо мной.

Я протянула ему жестяную кружку, приподнимая его голову. Он горел

в лихорадке, и я гадала, сколько еще он протянет. Конечно, недолго.

— Это лихорадка затуманила ваш мозг, — мягко сказала я, заставляя себя

улыбнуться. — Я совсем не прекрасна и разве могу быть ангелом?

Особенно сейчас, когда пряди волос прилипли к моим щекам, а лицо

было испачкано кровью и грязью. Он сделал большой глоток и упал, обессилев.

Раскаты грома за открытой дверью напомнили мне, что я не должна

была выходить из замка. Даже после того, как я попросила разрешения

помочь с ранеными, Беннет ответил мне громким «нет» и велел оставаться

внутри, в безопасности. Однако, поняв, что бабушка пошла на поправку, я

решила, что не могу сидеть, сложа руки и ничего не делать, что я должна как-то помочь ему, пусть даже по мелочам. Поэтому я начала тайком выбираться

из замка в середине дня, когда Беннет отдыхал. Таким образом, помогла

освободить некоторых служанок и других солдат, которые ухаживали за

ранеными, позволив им сделать столь необходимый перерыв.

— Хочешь, я расскажу тебе еще одну забавную историю о Стефане? –

Спросила я старика.

Он снова на мгновение открыл глаза, и их сияние было мне ответом.

Возможно, я не смогу облегчить страдания раненых, но всего на несколько

минут я смогу отвлечь их смешными историями и болтовней о пустяках.

Я пустилась в драматический рассказ о том, как Стефан сбежал из

клетки, и мы безрезультатно обыскали весь замок. Я была горько

разочарована и легла спать, полагая, что Стефан потерян для меня навсегда.

Однако среди ночи меня разбудили бабушкины крики, доносившиеся из

гардеробной. Она пошла облегчиться, и как только устроилась поудобнее на

холодном каменном сиденье, на нее напала летучая мышь.

— Держу пари, вы не догадываетесь, что эта за летучая мышь была, –

поддразнила я старого солдата.

— Стефан? — Прохрипел он.

— Да. — Я рассмеялась. — У него, конечно, было необычное чувство

юмора, и он прятался так долго, пока бабушка не занялась личными делами.

И тут он напугал ее до смерти.

Услышав рядом смешок, я подняла глаза и увидела Беннета, прислонившегося к дверному косяку и наблюдающего за мной. Хотя его

лицо все еще было грязным и небритым, с темными кругами под глазами, я

упивалась его присутствием, его силой и его доблестью. Его глаза искрились

весельем, и улыбка была такой желанной среди напряжения, которое

пронизывало крепость в течение последних недель.

Я заправила влажную выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась в

ответ.

— Мне сказали, что я могу найти вас здесь. — Его усмешка исчезла, сменившись неодобрением.

Я поднялась с пола и встала во весь рост, готовясь сразиться с

Беннетом. Рано или поздно он обнаружил бы мое неповиновение. И я

приготовилась бороться за свое право быть здесь и помогать.

— По-моему, я велел вам оставаться в замке. — Он понизил голос до

хриплого шепота и оглядел бледные, изможденные лица, которые смотрели

на нас.

— Похоже, вы не очень хорошо меня знаете, — сказала я, — если

действительно верите, что я последую этому приказу.

— Внутри вы в большей безопасности.

— И вы тоже. Но вы не прячетесь.

Я не смогла удержаться от улыбки над его долгим и раздраженным

вздохом:

— Вы беспокоитесь обо мне?

Выражение его лица оставалось стальным:

— Ну конечно.

Я хотела сказать ему, что если он действительно беспокоится обо мне и

обо всех остальных, то должен был принять мое предложение руки и сердца

и денег, а не упрямиться и гордиться. Если бы он меньше заботился о своем

благородстве, тогда, возможно, мы все ели бы тушеную оленину и теплый

хлеб вместо водянистого супа без хлеба. Но я сдержала свой сарказм и

вместо этого ответила так мило, как только смогла:

— Я польщена, что вы думаете обо мне в то время, когда у вас есть

гораздо более важные дела.

Ни малейшей улыбки не отразилось на его лице:

— Одна из служанок сообщила мне, что ваша бабушка наслаждается

трехразовым питанием.

— Да, это так.

Я отвернулась от него и взяла оловянную кружку. Мне казалось, что он

продолжит полемику, а я не хотела больше выслушивать упреки.

— Вы же не можете отказать больной женщине в дополнительной еде, правда?

— Конечно, нет, — сказал он почти сердито. — Но я не хочу, чтобы вы

отказывались от своей доли.

Я отошла от него к корзине с чистыми тряпками для бинтов и свежей

мазью для припарок, которую принесла с собой из кухни.

— Если вы и ваши люди можете обходиться одной едой в день, то и я

тоже.

Его шаги застучали по полу, следуя за мной. В три шага он догнал

меня, схватил за руку и остановил. Он был так близко, что я могла видеть

влажные пряди его волос и даже каплю дождя на его брови. Запах металла и

дыма, который окутывал его, был каким-то успокаивающим. В нем

ощущалась сила, сила, которая перетекала сквозь его пальцы в мою руку.

— Я хочу, чтобы вы съедали обе порции, — повторил он еще тверже.

— У меня все в порядке. — Но как только я произнесла эти слова, мой

желудок издал ужасное рычание. — Хотя было бы лучше, если бы бульон был

чуть более густым. Может быть, вы поговорите с поваром об этом.

Он нахмурился:

— Вы упрямая женщина.

— Да, это так. Спасибо, что обратили внимание.

Его грозное выражение лица излучало раздражения, и я почти ожидала, что он даст волю ярости, сделает мне выговор, который я заслужила, а потом

быстро утащит из солдатских казарм в крепость, где велел мне оставаться.

Но спустя несколько мгновений его плечи опустились, и он отпустил меня.

— Простите, миледи, — прошептал он, и его голос смягчился. — Нам не

следовало приглашать вас в гости. Тогда вы не оказались бы в ловушке

посреди войны.

— Вы не провидец. Вы не можете предсказать, когда ваши соседи решат

напасть.

Он опустил глаза, но я успела заметить чувство вины в его глазах:

— Мы знали, что находимся под угрозой нападения. Лорд Питт послал

своего капитана предупредить нас задолго до вашего прибытия.

Я попыталась переварить эту информацию. Он пригласил меня в

Мейдстоун, хотя ситуация была крайне нестабильна?

— Мне не следовало приглашать сюда ни одну женщину. — Отчаяние

пронизало его голос. — Мне следовало сказать вам и вашей бабушке, чтобы

вы не приезжали.

— Или, по крайней мере, рассказать нам о грозившей вам опасности и

позволить самим решить отважимся ли мы на этот визит.

Он склонил голову:

— Я намеренно обманул вас, миледи. Я не заслуживаю вашего

прощения, но я надеюсь, что однажды вы найдете в своем сердце силы

простить меня.

Холодный ветерок ворвался в дверь и прошелся по мне. Я накрыла

своим плащом одного из раненых. И теперь не могла предотвратить дрожь, которая прошла через меня. Я обняла свое худое тело.

Может быть, он и непреднамеренно ранил мои чувства тем вниманием, которым окружил, чтобы я согласилась на брак. Но скрыть такое? Скрыть

такую информацию от бабушки и меня? У него не раз была возможность

рассказать нам о серьезности ситуации, особенно после визита капитана

Фокса. Он мог бы отослать нас. Но он смолчал. И вот мы здесь, посреди

битвы, медленно умираем от голода.

— Если бы я беспокоилась только о себе, то, наверное, смогла бы

простить вас, — сказала я. — Но я отвечаю за бабушку. И мне невыносимо

думать, что я напрасно подставила ее под удар.

— Я знаю. — Его голос был низким и хриплым. — А мне невыносимо

думать, что я втянул вас обеих во все это.

Рассудком я понимала, что его намерения были благородными. Он

всего лишь надеялся устроить брак, чтобы спасти семейное состояние. Он

был готов пожертвовать своими собственными желаниями и планами, чтобы

сделать то, что было лучше для семьи. Тем не менее, я не могла

проигнорировать боль в своем сердце из-за того, что он поставил нужды

своей семьи выше нашей безопасности. Я не могла легкомысленно

относиться к этому обману. Я не могла притворяться, что ничего страшного

не произошло. И не могла прикрывать все это шуткой. Все, что я могла

сделать, это отвернуться от него. Мне хотелось убежать от боли. Но идти

было некуда. Я была в ловушке, в такой же ловушке в стенах замка, как и

мои чувства к нему.

Я выскочила за дверь и упала в грязь, а дождь хлестал меня, наказывая

за то, что я так заботилась о нем, хотя разумнее было бы этого не делать. И за

то, что продолжала заботиться, хотя знала, что должна остановиться.