Ради любви и чести (ЛП)

Глава 22

Увидев распахнутую дверь неподвижной и пустой кареты Сабины, я

пустил лошадь в галоп. Несмотря на множество одеял, накинутых на мое

седло, рана на бедре болела всю дорогу, что мы проехали медленной рысью

от Мейдстоуна. Теперь, когда темп нарастал, боль пронзила меня.

— Притормози, — сказал Деррик, пришпоривая свою лошадь, чтобы не

отстать от меня. — Или ты разорвешь свои швы.

В стороне от изрытой колеями тропинки я увидел леди Шерборн, бабушку Сабины, стоявшую на коленях рядом с возницей, распростертым в

густой траве. Когда я подошел ближе, то увидел, что он без сознания и что

кровь размазана по его виску из раны на голове.

— Леди Шерборн, — позвал я.

Она подняла голову, ее морщинистое лицо было бледным, глаза

испуганными. Беглый взгляд на место происшествия сказал мне, что

охранник, который ехал с ними, также подвергся нападению. Его тело

находилось в нескольких десятках шагов впереди кареты, он лежал лицом

вниз и не шевелился. Две служанки жались друг к другу возле кареты. Их

глаза метались по лесу, словно в любой момент, ожидали нового нападения.

Единственного человека, которого я жаждал видеть больше всех, нигде не

было. Я похолодел.

— Где Сабина? — Спросил я, надвигаясь на них.

— Ее похитили, — сказала леди Шерборн глухим голосом, в котором

слышалось отчаяние.

Изможденность на ее лице добавляла морщин, прибавляя ей возраст.

Но больше всего меня пугала застывшая безнадежность. Холодок прошел по

крови прямо к сердцу и заморозил его от ужаса. Мои пальцы уже сжимали

рукоять меча, рефлекторно вынимая его из ножен:

— Кто? Куда ее унесли?

— Они пошли в ту сторону. — У леди Шерборн едва хватило сил кивнуть

в сторону густого леса.

Направление — вот все, что мне было нужно. Я пришпорил лошадь и

нырнул в чащу. Я не стал дожидаться, пока мои спутники последуют за

мной. В голове стояла только одна мысль — необходимо спасти Сабину, пока

не стало слишком поздно.

Я гнал лошадь, не жалея ее и не учитывая обстоятельства. Позже

животное будет страдать, продираясь сейчас через ежевику и низкие ветви. А

мое израненное тело еще ощутит последствия этой скачки. Но сейчас я

перешел в режим воина: сосредоточенный, целеустремленный, жаждущий

боя.

Через несколько секунд я понял, куда увели Сабину. В эту секунду

страх вспыхнул в моей груди, как ревущий дракон. Я чуть не закричал от

ярости. Они отвезли ее на один из самых больших прудов Мэйдстоуна, где

ловили рыбу. Они собирались утопить ее.

Я ворвался на поляну с прудом, размахивая мечом. Четверо мужчин на

берегу были застигнуты врасплох, но успели обнажить оружие и

приготовиться к бою. Они встали барьером на краю водоема. Взглянув

мельком на гладь воды за ними, я понял, что худшее уже случилось. Капитан

Фокс сидел в лодке посреди пруда, держа в руках туго натянутую веревку, которая свешивалась через борт в воду. Сомнений быть не могло — Сабина

уже была на дне. Я не мог сдержать свой яростный рев. Я поднял меч и

двинулся на четверых разбойников. Все, о чем я мог думать, это как бы

доплыть до Сабины и вытащить ее из темных глубин. Я не знал, как долго

она была под водой, но понимал, что нельзя терять ни минуты.

С яростью, рожденной отчаянием, я набросился на людей, преграждавших мне путь. Толкнул одного из них в воду. Неповрежденной

рукой отбил меч у другого. Попытался ухватиться за кинжал другой рукой, но слабость и боль от раны в плече замедлили мои действия. И прежде чем я

успел выхватить кинжал, один из мужчин взмахнул мечом и задел мне бок, прорезав кожаную куртку. Я почувствовал жжение, но все же нащупал

кинжал. Четвертый обошел меня сзади и занес меч, чтобы вонзить его мне в

спину. Из-за поврежденной ноги я не мог двигаться в седле с обычной

ловкостью. Отбиваясь от двух мужчин, я понял, что у меня не осталось сил

бороться с другим, несмотря на всю свою энергию. Я уже приготовился к

удару в спину, но услышал треск кустов и крик боли. Краем глаза я заметил, что сэр Деррик и сэр Коллин догнали меня. Один из них спас мне жизнь, но я

не стал задерживаться, чтобы выяснить, кто это был. Воспользовавшись

коротким перерывом, я пустил лошадь в воду, не отрывая глаз от лодки и

капитана Фокса. Я знал, что моя лошадь сможет проплыть, по крайней мере, половину. Мы яростно продвигались вперед, вода и грязь брызгали мне в

лицо.

— Хорошая новость в том, что она пошла ко дну и осталась там, — почти

радостно воскликнул капитан Фокс. — Все-таки она не ведьма.

Ярость гнала меня, пока лошадь не поплыла, не касаясь ногами дна:

— Вытащи ее из воды. Немедленно!

— Вам незачем так спешить, — сказал капитан Фокс, вглядываясь в

мутную воду. — Она уже мертва.

Я отпустил поводья и спрыгнул с лошади. В полную силу грести

раненой рукой я не мог, поэтому мне пришлось сильнее работать ногами, чтобы плыть. И все же я двигался быстрее, чем когда-либо. Я не мог

смириться с тем, что опоздал. Мне было невыносимо думать, что она умерла.

Я должен был добраться до веревки и вытащить ее наверх. Я должен был

спасти ее.

— Тащи ее наверх, — снова крикнул я, не обращая внимания на огонь, бушевавший в моих ранах.

Капитан Фокс только рассмеялся, его острые зубы обнажились в

кривой усмешке, и я подумал, что мог бы убить его еще на поле боя, на этой

неделе, но он победил, потому что взял то, что было самым важным для меня

— женщину, которую я любил больше собственной жизни.

Одна мысль снова и снова мелькала у меня в голове. «Женщина, которую любил Беннет». «Женщина, которую любил Беннет». «Женщина, которую любил Беннет».

Я была той женщиной. Он любил меня.

Хотя я чувствовала его привязанность, часть меня не могла поверить, что это продлится долго. Но сейчас внезапно с определенной ясностью я

поняла, что это возможно. Его поцелуй в тот день, когда он спас меня на поля

боя, не был просто прощальным поцелуем. Он также был наполнен глубиной

его любви. Да, он спас меня из чувства чести, потому что был из тех мужчин, которые спасут любую женщину от опасности. Но поцелуй был чем-то

большим, чем-то более глубоким и страстным. Он вложил свою любовь в

этот поцелуй. Он хотел, чтобы я узнала об этом в момент нашего

расставания, в момент, который мы оба считали прощанием навсегда. Он

молча поклялся в вечной любви, которая превзойдет время, даже если мы

больше не сможем быть вместе. Я все еще была слишком не уверенна в себе, чтобы поверить, что такой человек, как Беннет, действительно хочет быть со

мной вечно, что его любовь проникает сквозь кожу, в мое сердце. Если

Беннет мог принять меня, то, конечно, давно пора полностью принять себя

такой, какая я есть. Я не могла ничего изменить. Я не могла это скрыть. Я не

могла это отрицать. Я была по-своему уникальна и прекрасна. Я должна была

научиться любить себя, точно так же, как Беннет любил меня. Когда темнота

сомкнулась вокруг меня и мои легкие горели от нехватки воздуха, я поняла

это.

Беннет любил меня. Без сомнений.

Правда глубоко проникла в меня и заставила понять, что я не хочу

умирать. Не сейчас. Пока у меня не появится возможность сказать ему, что я

тоже его люблю.

Сгорая от жажды воздуха и утопая в грязи на дне пруда, я пыталась

найти способ выжить. У меня не хватит сил, чтобы доплыть до поверхности

и схватиться с капитаном Фоксом. Только не со связанными руками.

Единственный способ выжить — притвориться мертвой, остаться под водой.

Но в то же время я должна была найти способ сделать еще один вдох.

Медленно и осторожно я скользила вверх по канату, молясь, чтобы не

качнуть лодку, пока не увидела свет, проникающий сквозь толщу воды. Едва

различив очертания лодки, я ухватилась за дно и ощупью добралась до

противоположной стороны, где капитан Фокс привязал веревку. Затем я

медленно подняла лицо к поверхности и выплыла только лицом у

закругленного дна лодки. Я старалась держать веревку натянутой, чтобы он

не заметил, что я поднялась. Сделав огромный глоток воздуха, я скользнула

обратно под воду и под лодку, используя веревку, чтобы удержаться на

плаву. Моя нога ударилась о корпус, и я напряглась, ожидая, что он поймет, что я прямо под ним. Но в течение нескольких долгих минут все было тихо.

Я еще несколько раз задерживала дыхание, пока не появлялось

ощущение, что мои легкие сейчас взорвутся и выныривала на поверхность, чтобы сделать еще один вдох. Я не знала, как долго смогу продолжать эту

игру. А потом мне показалось, что я слышу крики и плеск воды. Неужели

капитан Фокс собирается вытащить меня на поверхность? Если да, то, что

мне делать? Притвориться, что я мертва? Показать, что я жива, и молиться, чтобы он отпустил меня, так как мое погружение на дно доказало, что я не

ведьма?

Я снова подняла лицо к поверхности и на этот раз позволила себе

осторожно поднять голову. Тень капитана Фокса растеклась по воде позади

меня, показывая, что он уже стоит в лодке.

— Не подходи ближе, — крикнул он в противоположную сторону. — Или

я разорву веревку, и ты больше никогда ее не увидишь.

Я не понимала, кому он кричал, но это не имело значения. У меня

появилось преимущество. Он не обращал внимания на веревку. Он думал, что я утонула на дне пруда. Теперь у меня был шанс застать его врасплох. И

я ударила плечом в борт лодки. Она качнулась, но едва заметно. Я толкнула

снова, на этот раз сильнее. Его тень дрогнула, и он выругался. Я снова

навалилась на лодку, пытаясь вложить в это всю свою силу. На этот раз он

потерял равновесие и отскочил слишком далеко в сторону. Его тень

пошатнулась, когда он попытался выпрямиться. Но я бросила в лодку

«последний камешек», и капитан рухнул в воду.

Я не знала, что делать и как мне отсюда выбраться. Веревка

привязывала меня за пояс к борту лодки, а руки были связаны за спиной. У

меня не было возможности освободиться.

— Сабина?

Я была удивлена, услышав голос Беннета. Придерживаясь края, я

начала дрыгать ногами и плыть, пока не всплыла у носа лодки и не увидела, что он неуклюже плывет ко мне, гребя одной рукой. Его темные глаза

расширились при виде меня, и на лице отразилось такое сильное облегчение, что я не сомневалась, что он думал, что я мертва.

— Вы живы!

Он смотрел, не сводя глаз с моего лица, изучая каждый дюйм, как

будто я была самым редким артефактом, который он когда-либо находил.

Я молча кивнула:

— Не думаю, что я призрак, хотя выгляжу, скорее всего, отвратительно, плавая в этой грязи.

Добравшись до меня, он перебросил меня через борт лодки и забрался

следом. Лодка покачнулась, и я думала, что мы опрокинемся, но он

плюхнулся рядом, и через несколько секунд лодка замерла.

Вдалеке я видела, как капитан Фокс гребет к берегу, изо всех сил

стараясь держать голову над водой. Один из друзей Беннета плыл к нему.

Другой остался на берегу, где он связывал оставшихся бандитов.

Беннет растянулся на спине, тяжело дыша, не имея возможности

говорить, и слишком ошеломленный или слабый, чтобы двигаться. Только

его грудь вздымалась и опускалась. Как и моя. Моя сорочка была обернута

вокруг ног, а волосы прилипли к лицу и телу спутанными волнами. Я

соскользнула вниз и оказалась рядом с ним. Веревка, завязанная вокруг моей

талии, обвилась вокруг Беннета, как будто связывая нас вместе.

Он ни разу не отвел от меня глаз. Через мгновение он поднял руку к

моей щеке и откинул мокрую прядь, задержавшись пальцами на моей щеке:

— Вы ушли, не попрощавшись.

— Мне не следовало этого делать. — Мне так много хотелось ему все

рассказать, но я не знала, с чего начать. — Мне следовало остаться.

Его пальцы скользнули к моим губам, и мягкое давление остановило

мои слова:

— Это все моя вина.

— Не только вы виноваты, — начала я.

Но на этот раз, вместо того чтобы остановить мои слова пальцами, он

наклонился и коснулся моих губ своими. Прикосновение было удивительно

мягким и коротким, но этого оказалось достаточно, чтобы лишить меня дара

речи. На нас лился солнечный свет. Несмотря на то, что я замерзла и

промокла, тепло разлилось по моему телу. Каждый нерв был настроен на

близость его тела рядом со мной, на хриплое дыхание на моей щеке.

Он коснулся своим лбом моего:

— Я прошу у вас прощения за свое бессердечие в тот день на поле боя, когда вы обнажили руку.

— Нет, это я должна просить у вас прощения. Мне следовало раньше

рассказать вам о своем изъяне. Я не была откровенна.

Его губы снова коснулись моих, так нежно и мягко, что даже пальцы на

ногах сжались от удовольствия.

— Это не имеет значения, — прошептал он. — Я был бы дураком, думая, хотя бы на мгновение, что это важно.

Я не могла оторвать взгляд от его губ, которые были слишком близко

от моих.

— Вы обладаете красотой, как физической, так и духовной, — продолжал

он. — А пятно на руке делает вас особенной.

Обожание в его глазах отражало то, что он только что сказал. Неужели

он действительно считает меня красивой? Не вопреки моему недостатку, а

из-за него?

Я закачала головой:

— Неужели вы действительно так думаете?

Он остановил мой протест еще одним поцелуем, на этот раз жестче и

решительнее. Но слишком коротким.

— Мне нравится, как это работает. — Он откинул голову назад и

улыбнулся. — Кажется, я наконец-то открыл секрет, как заставить вас

замолчать.

— Хм, да, вам это удалось.

Да, на свете существовало очень мало вещей, которые могли бы

вырвать из меня эти слова. Но его поцелуи могли заставить меня забыть обо

всем.

Он убрал прядь мокрых волос с моего лица:

— Я люблю вас, миледи. А после того, как вы уехали из Мейдстоуна, я

боялся, что у меня никогда не будет возможности сказать вам об этом.

— О, Беннет, — выдохнула я, мое тело наполнилось новой энергией и

жизнью.

— Я не заслуживаю вашей любви. Я даже не буду просить об этом. Я... –

подушечка его большого пальца погладила мою нижнюю губу, и я втянула

воздух от этого интимного прикосновения. — Но я надеюсь, что вы дадите

мне шанс доказывать вам свою любовь каждый день моей земной жизни и на

протяжении всей вечности.

Мое сердце трепетало от красоты этого мгновения, красоты этого

человека передо мной и красоты его любви:

— Можно я скажу?

— Можно. — Он улыбнулся.

— Вы позволите мне сказать, что я люблю вас?

— Да.

— Тогда я люблю вас, — прошептала я. — Все это время любила. Я

никогда не переставала любить вас. И никогда не перестану.

— Беннет! — Донеслось с берега. — Как ты?

Беннет поднял голову одновременно со мной, и мы оба выглянули со

дна лодки и увидели, как сэр Деррик обматывает последнюю веревку вокруг

рук капитана Фокса. Сэр Коллин гладил коня сэра Беннета и глядел на лодку, его светлые волосы отливали золотом на солнце. При виде двух наших голов, высунувшихся наружу, он ухмыльнулся.

— Похоже, вы оба в полном порядке. Может быть, нам с Дерриком

стоит уйти и вернуться попозже?

Беннет ухитрился ухмыльнуться и со стоном откинулся. И только тогда

я увидела, что под нами лужа воды окрашивается красным цветом. Я

задохнулась и села, насколько это было возможно в прилипшей одежде и с

перевязанными руками. Кровь пропитала его плечо и бедро.

— У вас открылись раны. — Меня пронзила тревога. — И вы теряете

очень много крови.

— Похоже, вы беспокоитесь обо мне, миледи?

В ярком солнечном свете его лицо внезапно побледнело и снова

напомнило мне о той опасности, которую я должна была навлечь на себя из-за того, что другие считали меня ведьмой. Неужели я и дальше буду

подвергать его риску? Или еще хуже?

— Люди все равно будут думать, что я ведьма, Беннет, — покорно

сказала я.

— Нет, не будут, — ответил он слабым голосом. — Вы утонули сегодня.

Мы позаботимся, чтобы все узнали. И даже если они продолжат обвинять

вас, мне все равно. Мы не можем беспокоиться о том, что другие люди

говорят о нас. Мы оба знаем, что вы невиновна. И это все, что имеет

значение.

— Но я подвергну вас опасности и не смогу жить, зная, что причиняю

вам вред.

— Я рыцарь, Сабина. Я справлюсь с этим. — Как только слова были

произнесены, он закрыл глаза и поморщился.

Я встала на колени и повернула к нему связанные руки:

— Вы сможете меня развязать?

Его кинжал сверкнул на солнце прежде, чем я успела моргнуть. Он

сунул его между моими руками, одно быстрое движение, и веревка упала. Я

размяла свои суставы и взялась за одно из весел.

— Давайте вернемся домой, пока вы не истекли кровью. Опасность это

или нет, но я предпочитаю, чтобы вы были целы и желательно живы.

— О, значит, вы выйдите за меня? — Спросил он с медленной и

убийственно красивой улыбкой. — Значит ли это, что вы согласны с моим

планом позволить мне проводить каждый день моей жизни, любя вас?

Мое сердце снова затрепетало от этой мысли.

— При условии, что вы позволите мне есть плавленый сыр на хлебе

посреди ночи, когда я захочу.

— Я приготовлю для вас это фирменное блюдо, миледи, когда вам будет

угодно. — В его голосе послышалось что-то такое, от чего я загорелась. — Я

буду приносить это угощение, и вам даже не придется вставать с постели.

В тот момент я не могла смотреть ему в глаза. Я была слишком

ошарашена мыслью, что мы будем спать в одной постели.

— Очень хорошо, сэр. — Каким-то образом мне удалось сохранить

спокойный тон. — Тогда вы отвечаете моим самым высоким требованиям. Я

думаю — мы будем красивой парой.

Он пошевелился, и его лицо окаменело от боли, когда он поднялся.

— Ложитесь обратно, — мягко попросила я. — Думаю, что смогу

вытащить нас на берег без вашей помощи.

Он покачал головой и вместо этого опустился передо мной на колени:

— Я хочу сделать это официально, — мягко сказал он, и его глаза

растопили меня.

Несмотря на то, что из раны на плече сочилась кровь, он потянулся к

моей руке. И когда начал теребить кончики пальцев моей перчатки, я

внезапно поняла его намерение. Я попыталась отдернуть руку, но он держал

ее с такой твердостью для человека в его ослабленном состоянии, которая

удивила меня. С нарочитой медлительностью он скатал перчатку с моей

руки. При первом же взгляде на пятно винного цвета я отвернулась, слишком

смущенная, чтобы смотреть ему в лицо, слишком боясь снова увидеть

отвращение в его глазах. От мягкого прикосновения его губ к пятну, я ахнула

и повернулась к нему. Он смотрел на мое пятно почти с благоговением.

Скатывая перчатку, Беннет продолжал следить за ней губами, оставляя

теплый след по всей длине пятна. Я не осознавала, что задержала дыхание, пока перчатка, наконец, не упала в кровавую воду, заполнившую дно лодки.

Поцелуи закончились внизу края пятна прямо над моим безымянным

пальцем. Его последний поцелуй длился дольше всего, глаза светились

обещанием и любовью.

— Я люблю каждую частичку вас, — прошептал он, не выпуская меня из

крепких объятий глазами. — Для меня было бы величайшим благословением

и честью жениться на вас и провести с вами всю оставшуюся жизнь.

Он целовал мою кожу и не испытывал отвращения. И даже наоборот.

Ему нравилось целовать мою руку гораздо больше, чем можно было ожидать.

Страсть во взгляде говорила мне, что период ухаживания будет очень

коротким.

— Вы выйдете за меня замуж, Сабина?

— Да, — выдохнула я со счастьем, которого никогда раньше не знала. –

Да. Да. И да еще раз.