Ради любви и чести (ЛП)

Глава 7

— Ты рискуешь скомпрометировать себя, проведя всю ночь с

мужчиной, — строго сказала бабушка, сидя в кресле перед камином.

Но когда она произнесла эти слова, я не услышала в ее голосе

твердости. Я проспала полдня и все еще лежала в постели, с которой

наблюдала за одухотворенным выражением лица бабушки.

Я приподнялась на локтях:

— Он снова пригласил меня посмотреть с ним работы этой ночью.

Бабушка перестала вышивать, ее глаза округлились. Заметила ли я в

них удовольствие? Если да, то оно сразу же рассеялось, и пожилая женщина

покачала головой:

— Нет, Сабина. Я запрещаю. Вы должны разойтись в положенное время.

— Она снова склонила голову над тяжелым гобеленом.

— Но я думала, ты будешь счастлива, что мужчина хочет проводить со

мной время, поскольку ты отказываешься управлять моей жизнью и

пытаешься найти кого-то другого, на кого эту работу можно переложить.

На этот раз бабушка не подняла глаз:

— Ты нашла подходящего кандидата в лице сэра Беннета?

Так ли это? Я, конечно, не планировала искать мужа именно в этом

путешествии, но я знала, что бабушка постоянно ищет его. Говоря о моем

браке, она пыталась соблюсти мои интересы, обеспечив этим мое будущее и

мое счастье. Я не верила, что кто-то когда-нибудь захочет меня, всегда

считала, что бабушкины планы на меня были слишком оптимистичны. Но

так ли это? Смогу ли я найти мужа?

— Ну, так как? — Сказала бабушка, втыкая иголку в гобелен. — Что ты

думаешь о сэре Беннете? — Хотя она старалась, чтобы ее голос звучал

беззаботно, я услышала в нем слабую надежду.

Я потянулась пальцами ног к уже остывшему камню в изножье

кровати:

— Помимо того, что он слишком красив, слишком очарователен и

слишком хорош, чтобы быть реальным, я думаю, что он довольно мил.

Стук в дверь заставил меня нырнуть под одеяло. Лилиан открыла и

вернулась с букетом цветов, который был почти таким же большим, как она

сама.

— Сэр Беннет велел передать вам, миледи. Он послал сообщение со

своим слугой.

Я с трудом села, утопая в мягком пуховом матрасе и облокотилась на

подушки, а Лилиан положила мне на колени букет из роз, пионов, ирисов и

дельфиниума. Красные, розовые, желтые и синие цветы были расставлены

так методично, почти художественно, что я не сомневалась, что сэр Беннет

сделал это сам. Я зарылась лицом в бархатистую гущу и глубоко вдохнула

свежий аромат. Трепет охватил меня, когда я осознала, что он думал обо мне

и потратил время, чтобы собрать такой прекрасный букет.

— Что за сообщение? — Спросила бабушка, не прерывая своего

спокойного шитья.

— Сегодня прибыла новая реликвия, и он просит леди Сабину

присутствовать на открытии.

Я выпрямилась. На этот раз возбуждение охватило меня до пальцев

ног. Я не понимала, почему он уделяет мне столько внимания, посылает

букеты и чуть ли не целует в пустых коридорах. Но я не хотела жить

сомнениями. Я просто хотела упиваться своими новыми чувствами и

наслаждаться этим временем, проведенным с ним. Я знала, что оно слишком

скоро закончится. Что-то настолько очаровательное не может длиться вечно.

Лилиан быстро одела меня. Ну, так быстро, как только позволяла

бабушка, придираясь к каждой мелочи, от выбора платья, до укладки волос.

— Ты, верно, забыла, — напомнила я с глубоким вздохом, — я здесь не

для того, чтобы искать мужа. Я здесь, чтобы купить произведения искусства.

Но жалуясь, втайне я должна была признать, что мне нравится ее

суетливость и помощь в улучшении моей внешности. Конечно, нет ничего

плохого в желании выглядеть красивее. И, конечно же, я делала это не для

того, чтобы произвести впечатление на сэра Беннета.

Но не обманываю ли я саму себя?

Бабушка отступила назад и оглядела меня от макушки до носов туфель, поджав губы в тонкую линию. Она указала на мой правый рукав, и горничная

еще выше натянула перчатку. Потом бабушка кивнула на висящий локон у

моего левого уха. Горничная немного повозилась с ним. Наконец, после

итогового осмотра, бабушка коротко кивнула:

— Теперь ты можешь идти.

— Ты уверена, что нам не следует завить эти волосы еще здесь? –

Сказала я, дергая себя за один тонкий волосок, который щекотал мне шею. –

Или, может быть, еще раз проверить, нет ли пылинок на моем подоле?

Бабушка отмахнулась от меня. Я улыбнулась и направилась к двери.

— Я бы хотела, чтобы ты подождала еще несколько дней, — крикнула

мне вслед бабушка, — прежде чем обсуждать покупку картины.

Ее слова остановили меня:

— Еще несколько?

— Да.

Бабушка уже отошла к очагу и больше ничего не объясняла, хотя я

ждала бесконечно долго.

— Мы планировали пробыть здесь всего несколько дней, — наконец

сказала я. — Не будем ли мы злоупотреблять гостеприимством хозяев?

— Они пригласили нас остаться подольше, — ответила она, опускаясь в

кресло.

— Пригласили?

Мое сердце подпрыгнуло от этой мысли. Мне не хотелось прямо

сейчас анализировать свою реакцию на эту новость, хотя и догадывалась, что

это потому, что я хотела провести больше времени с сэром Беннетом.

— Похоже, они наслаждаются нашей компанией, так что я не вижу

необходимости портить все назойливыми расспросами об их предметах

искусства.

— Разве я когда-нибудь бываю назойливой? — Я подмигнула.

Она опять поджала губы и взялась за вышивку.

Когда я вышла из своей комнаты, следуя за одним из слуг вниз по

коридору, мои мысли метались с головокружительной скоростью. Войдя в

большой зал, я остановилась у дверей, пытаясь унять колотившееся от

нетерпения сердце. Я попросила Лилиан засунуть один пион из букета в

петлю спереди моего корсажа и сейчас втянула его сладкий аромат, мысленно отругав себя за нервное возбуждение. Затем я прошла через двери

в просторную главную комнату замка.

Удивительно, но в комнате было больше народу, чем обычно. Судя по

одежде мужчин, большинство из них были торговцами или крестьянами.

Некоторые несли что-то в грубых мешках. Один человек даже держал за ноги

две тушек кур. Проследив взглядом мимо толпы, я увидела в передней части

зала сэра Беннета, сидевшего на почетном кресле хозяина, писец рядом с ним

что-то записывал на пергаменте, слушая широкоплечего крестьянина. Хотя я

была слишком далеко, чтобы расслышать их разговор из-за общего шума, заполнившего комнату, я видела по выражению лица сэра Беннета, что он

проявлял интерес к делу этого человека. Его точеное лицо было серьезнее, чем обычно. Губы решительно сжаты. Но в его позе чувствовалось участие, которое смягчало ситуацию.

Я снова оглядела всех в зале, ожидая своей очереди поговорить с

владельцем поместья. Неудивительно, что людей было так много. Он был

мудрым и добрым хозяином, который заботился о своем народе. Я была

извещена, что истинный лорд Мейдстоун, его старший брат, не здоров и, что

вместо него управляет сэр Беннет. Сэр Беннет был только временным

хозяином, но, тайком наблюдая за ним, мое сердце согрелось. Истинный

характер человека проявляется, когда ему дают власть над теми, кто ниже

его. И я быстро поняла, что даже если он и не был лордом Мейдстоуном, но

определенно был достоин этого титула.

Когда он закончил говорить с крестьянином, я сделала шаг вперед, ожидая, что он поднимет глаза и заметит меня. Но он обернулся на боковую

дверь на чей-то зов и встал. На его лице появилась широкая приветливая

улыбка. Боковая дверь находилось в тени выступа стены. Но через несколько

мгновений на солнечный свет, лившийся из узких арочных окон, обрамлявших холл, вышла молодая девушка. С длинными струящимися

волосами цвета золота, прекрасным и безупречным лицом, как у Мадонны, и

телом с изящными линиями, как у древнегреческой статуи, она была

ошеломляюще красивой. Ее платье с орхидеями было простым, без особых

украшений. Но эта простота лишь подчеркивала ее природную красоту.

Сэр Беннет бросился ей навстречу, и в его походке было слишком

заметно нетерпение. Я отпрянула назад и прижалась к толстой каменной

стене рядом с дверью. Мой пульс замер, оставляя за собой зловещую тишину

колотящегося сердца. Поприветствовав девушку, сэр Беннет склонился перед

ней и запечатлел на ее руке страстный, долгий поцелуй. Выпрямившись, он

взглянул на нее с таким обожанием. Казалось, кулак сомкнулся вокруг моих

легких и перекрыл воздух. Он протянул ей руку, и она позволила ему

проводить себя вперед, глядя на него снизу с таким счастливым лицом, что я

поняла: эти двое определенно не чужие друг другу.

Кто она такая? Может быть, сестра? Хотя он никогда не упоминал о

сестрах, а я никогда не слышала, чтобы леди Виндзор говорила о дочерях, я

молилась, чтобы она была просто членом семьи.

Я могла только наблюдать за ними. Беседуя с ней, его темные глаза

восхищенно горели, любуясь красотой девушки. Он никогда не смотрел на

меня таким взглядом. В его глазах я видела доброту, нежность, и мне

кажется, тоску. Но никогда такого искреннего восхищения. Тяжесть из

легких переползла в горло и сдавила. Конечно же, он не мог смотреть на

меня с таким восторгом. Я даже не пыталась сравнивать себя с этой

девушкой и ее красотой. Сколько бы бабушка ни старалась меня нарядить, я

всегда буду некрасивой. Никакие прихорашивания и наряды не могли

изменить этого факта.

Сэр Беннет рассмеялся над чем-то, сказанным ею, его лицо оживилось, а тревожные морщинки разгладились. Он повел ее к накрытому мольберту, стоявшему в стороне, и она улыбнулась.

Наверное, это и была та новая реликвия, посмотреть которую он меня

пригласил? Если так, то почему эта девушка здесь? В течение долгого

времени я могла только наблюдать с растущим отчаянием, как эти двое

общаются, их радость друг от друга была неоспорима. Как он мог так

поступить с этой девушкой, уделяя мне столько внимания, после того как

практически поцеловал меня тем ранним утром, после того, как прислал

огромный букет сегодня?

Что все это значит? Неужели я увидела в его внимании ко мне больше, чем он хотел показать? Он казался слишком добрым, чтобы соблазнить меня.

Неужели я как-то недооценила его?

Я проглотила комок в горле. Часть меня шептала, что я должна уйти в

свои покои. Я только унижу себя, если останусь в присутствии этой девушки

и сэра Беннета. Но другая часть меня, привыкшая к тому, что девушки

намного красивее меня, толкала меня вперед. Я не могла убежать. Я никогда

не делала этого раньше и уж точно не сделаю сейчас.

Я вынула пион из корсета, бросила его на землю, и проходивший мимо

мужчина наступил на него сапогом. Я расправила плечи и пошла по проходу, делая вид, что мне было все равно. С каждым шагом я напоминала себе, почему вообще приехала в Мейдстоун, почему решила не связываться с

мужчинами, почему не должна позволять непостоянству сэра Беннета

тревожить меня. Я уже почти дошла до парочки, и хорошенькая аристократка

взглянула на меня. Она молчала, но по округлившимся глазам я поняла, что

она не ожидала меня увидеть.

Сэр Беннет проследил за ее взглядом:

— А, леди Сабина. Я вижу, что вы, наконец, проснулись и решили

вернуться к жизни.

Я ожидала увидеть растерянность из-за этой двойной игры, из-за того, что он заставил меня поверить, что я была для него чем-то особенным, хотя

на самом деле это было не так. Но его улыбка была широкой и приветливой, без намека на извинение.

— Похоже, вы нашли единственный способ пробудить меня ото сна.

— Огромным букетом?

Я не понимала, как он мог шутить со мной, будто не он только что

флиртовал с этой красивой девушкой. Тем не менее, я знала, что должна

оставаться любезной и дать ему возможность объясниться, прежде чем

создать дистанцию между нами.

— Нет, как бы прекрасны они ни были, я с сожалением должна сказать, что только соблазн новой картины может вытащить меня из царства Аида.

— Ну, тогда мы должны поблагодарить леди Элейн за то, что она спасла

вас. — Затем он повернулся к девушке, которая все еще цеплялась за его руку.

— Леди Элейн, я хотел бы представить вам леди Сабину Шерборн. Она такой

же ценитель искусства, как и я, поэтому я пригласил ее на открытие вашей

картины.

Леди Элейн грациозно наклонила голову, но, когда она подняла ее, выражение лица было решительно холодным, и она оценивала меня почти

критическим взглядом.

Я присела в реверансе:

— Ваша картина, миледи? Могу ли я предположить, что вы художник?

Она тихо рассмеялась, и этот звук был почти так же прекрасен, как и ее

лицо:

— О, нет. Я не могу поставить себе в заслугу эту картину. На самом

деле я совершенно невежественна, когда речь заходит обо всех

произведениях искусства, которые собирает Беннет.

Беннет? Значит, она достаточно хорошо с ним знакома, чтобы называть

его по имени?

— У нее не было другого выхода, кроме как учиться, — добавил сэр

Беннет, похлопав леди Элейн по руке. — По-другому никак не получится, если жить рядом с нашей семьей.

Леди Элейн улыбнулась ему:

— Ты был хорошим учителем.

При этих словах что-то острое кольнуло меня, чего я никогда раньше

не испытывала. Была ли это ревность? Очевидно, что сэр Беннет провел

много времени с этой девушкой, что у них были хорошие отношения и

совместная история.

— Похоже, сэр Беннет преуспел во многих вещах, — сухо заметила я. –

А, как я понимаю, что очаровательные невинные молодые девушки, кажется, находятся на вершине его списка умений.

Он преувеличенно поклонился:

— Благодарю вас, миледи. Всегда приятно, когда тебя узнают по тому, над чем так упорно трудился и довел до совершенства.

Я проглотила волну разочарования от растущего осознания того, что та

нежность, с которой он относился ко мне в последние несколько дней, была

его обычным способом общения с женщинами. И я не была исключением, несмотря на свою внешнюю простоту. Если бы только я не прочитала в его

взгляде больше, чем он хотел…

Я резко повернулась к мольберту, на котором стояла картина.

— Леди Элейн недавно гостила у родственников и обнаружила эту

картину пылящейся в кладовой, — сказал он, следуя за мной вместе с леди

Элейн. — Они подарили ей эту картину, и по дороге домой она решила

заехать сюда, чтобы я изучил ее и сказал, чего она стоит.

— Сомневаюсь, что картина — это единственное, что она надеялась

получить, — пробормотала я себе под нос.

— Простите, миледи, — сказал он, подходя ближе. — Я вас не расслышал.

Я провела пальцами в перчатках по украшенному кисточками краю

покрывала:

— Размер говорит мне, что это, скорее всего, Византия.

— Балканский полуостров, — сказал сэр Беннет.

— Крашеное дерево.

— Загрунтованное золотом.

Я молча кивнула. Он был хорош. Но и я тоже.

— Леди Элейн, — сказал он, — не окажете ли вы честь и не откроете ли

ее?

Она шагнула вперед и с грацией, на которую я никогда не надеялась, даже с многочасовыми тренировками и практикой, откинула покрывало.

Все мои бренные мысли улетучились при виде картины.

— Посвящение. — С почтительным вздохом прошептала я с сэром

Беннетом одновременно. Мы долго смотрели на этот шедевр с восхищением.

— И что думаете? — Леди Элейн прервала наше благоговение.

— Это потрясающе. — Снова хором заговорили мы с тем же

благоговением.

— Что вы можете мне сказать о ней? — Настаивала Элейн.

Только тогда я рискнула взглянуть на сэра Беннета, с удовлетворением

отметив истинную признательность, отразившуюся на его лице. Он кивнул

мне, как будто увидел во мне то же самое:

— Почему бы вам не объяснить картину леди Элейн?

Я знала, как тяжело ему было, наверное, доверить эту честь мне. Меня

распирало от желания рассказать о картине, как, вероятно, и его самого. И я

не могла упустить такую возможность. Я радостно пустилась в подробное

описание работы, изображающей Деву Марию, преподносящую Младенца

Иисуса Симеону для обряда очищения в храме. Я подробно остановилась на

значении ее синего одеяния и надписи на свитке, который она держала в

руке, углубилась в предысторию художника, и уже готовилась разъяснить

выбор его техники, как увидела, что леди Элейн прикрывает рукой зевок.

Я резко остановилась.

Она виновато улыбнулась:

— Пожалуйста, простите меня, миледи. — Похоже, тяготы путешествия

утомили меня. Но, пожалуйста, продолжайте.

Несмотря на ее оправдание, я видела правду в ее глазах. Ей было

скучно, и она дала мне понять, что приехала в Мейдстоун не для того, чтобы

слушать, как я болтаю о картине. Она пришла послушать сэра Беннета. Если

он не говорил, то у нее не было причин слушать.

— Ваша очередь, — сказала я сэру Беннету.

— Вы хорошо справляетесь, — подбодрил он, все еще сосредоточив свое

внимание на картине, явно не замечая игры между леди Элейн и мной. –

Продолжайте. Расскажите нам подробнее о духовной символике, особенно в

отношении голубей, взгромоздившихся на крышу храма.

— А леди Элейн интересуют голуби? Или возможно какие-то другие

птицы? — Многозначительно спросила я.

— Конечно, интересуют, — ответила она.

— Ну вот, пожалуйста. — Сэр Беннет одарил меня улыбкой, призывающей продолжать. — Леди Элейн так же очарована вашими

чудесными разъяснениями, как и я.

Я чуть не фыркнула, но вовремя спохватилась.

Внимание сэра Беннета привлекло какое-то движение в глубине зала и

крик охранника. Его рука мгновенно сомкнулась на рукояти меча, который

он носил в ножнах на боку.

— У меня сообщение для сэра Беннета от лорда Питта, — раздался еще

один крик от двери.

Стражники загородили проход пиками, не давая вновь прибывшему

войти в комнату. Человек, облаченный в боевые доспехи, толкнул копья и

прорвался. С обнаженным мечом он шагал к нам, звеня при каждом шаге

железными пластинами сабатонов3. Стражники бросились за ним, но сэр

Беннет поднял руку, призывая не трогать его. Посланец вышел вперед и

остановился на почтительном расстоянии, мышцы на руке сэра Беннета, сжимавшей меч, напряглись, но в остальном он не выказал никаких эмоций.

— Что за сообщение? — Спросил сэр Беннет. — Надеюсь, вы привезли

ответ на мои неоднократные попытки просить у лорда Питта больше

времени.

Вооруженный рыцарь поднял забрало, открыв гневное лицо и сердитые

глаза. Было что-то определенно опасное в этом блеске, и что-то знакомое. Я

видела этого человека раньше? Если да, то где?

— Лорд Питт устал ждать, — проскрежетал посыльный скрипучим

голосом, который, как мне показалось, я слышала совсем недавно.

— Лорд Питт всегда был разумным человеком, — сказал сэр Беннет

повелительным тоном. — Возможно, он не получил мои сообщения.

— Может быть, ему надоело ждать, пока вы и ваш сопливый братец

повзрослеете.

Квадратная челюсть сэра Беннета напряглась, а пальцы крепче сжали

меч. Я затаила дыхание, ожидая, что он вытащит оружие и вступит в бой с

этим посланцем. Лицо леди Элейн заметно побледнело. Мне тоже следовало

волноваться, а не наслаждаться зрелищем драки, которую я с нетерпением

ждала.

— Передайте лорду Питту, что мы скоро вернем ему долг, — сказал сэр

Беннет. — Мы практически решили данный вопрос.

— Я заберу долг сейчас, — выдавил гонец, — или никогда.

— К концу недели я его принесу. — Голос сэра Беннета был таким же

твердым и решительным.

— Так не пойдет.

— Другого варианта нет.

3 Сабатон (англ. sabaton, он же солерет англ. soleret) — латный ботинок, который крепился к

наголеннику

Два пристальных взгляда скрестились.

Трепет возбуждения прошелся по мне, и я с волнением ждала, когда

они столкнутся мечами. Наконец вошедший ухмыльнулся. Широкая

угрожающая улыбка обнажила острые зубы. При виде их я вздрогнула и

шагнула вперед:

— Вы, — резко сказала я. — Вы тот самый вор, который остановил меня

по дороге в Мейдстоун.

Он перевел взгляд на меня. За исключением едва заметного блеска

глаз, выражение лица мужчины не изменилось пока он изучал меня. Рядом

заскрежетал металл — сэр Беннет вынул из ножен меч и направил на

посетителя:

— Этот человек остановил вас, миледи?

— Да, — сказала я. — Он и еще несколько бандитов остановили мой

экипаж и попытались ограбить.

— Объяснитесь, капитан Фокс? — Спросил сэр Беннет убийственно

резким, как его клинок, тоном.

Капитан нагло посмотрел на сэра Беннета:

— Она приняла меня за кого-то другого.

Сэр Беннет поднял бровь, умоляя меня подтвердить обвинение, и тогда

это даст ему повод сражаться за мою честь. Я колебалась. Воры были одеты в

плащи, которые скрывали их лица. К тому же мне некогда было

рассматривать их лица, так как я слишком волновалась за Стефана. Может, это и не тот вор вовсе. Конечно, я не хотела, чтобы сэр Беннет убил его или

запер на замок только из-за моих подозрений.

— Не думаю, что ошиблась, сэр, — наконец сказала я, — но поскольку я

не могу быть полностью уверена, я бы проявила снисхождение и помолилась

за его заблудшую душу.

Сэр Беннет несколько напряженных мгновений смотрел на капитана, потом опустил оружие:

— Немедленно уезжайте из Мейдстоуна и не возвращайтесь. Если я еще

раз увижу вас, то решу, что вы хотите сразиться со мной на мечах.

— Будьте уверены, — прорычал капитан, — в следующий раз, когда мы

встретимся, мы будем сражаться. И это будет по-настоящему.

Капитан Фокс развернулся и зашагал из комнаты, оглянувшись на

меня. В этом мимолетно брошенном взгляде я увидела страх. Я поняла, что

он помнит меня и пятно на моей руке, которое можно было расценить как

клеймо ведьмы. Ага! Я была права. Я чуть было не крикнула ему, чтобы он

остановился, но передумала. Дальнейшее разбирательство только подвергнет

опасности меня. Этот страх может подтолкнуть его рассказать о моей

особенности, а я не хотела рисковать возможностями относительно сэра

Беннета. Возможностью приобрести произведения искусства, а не завоевать

его расположение. Если я правильно поняла из разговора сэра Беннета с

капитаном Фоксом, финансовое положение Виндзоров было хуже, чем нам

говорили. Судя по всему, он намерен продать их мне до конца недели. К

счастью для него, я была более чем готова помочь ему выйти из

затруднительного финансового положения.

Я повернулась, чтобы одарить его, как я надеялась, ободряющей

улыбкой, но обнаружила, что леди Элейн опередила меня. Она снова обвила

его руку своей ладонью, и ее красивое лицо было обращено к нему. Он

смотрел на нее с таким почтением, что мое сердце болезненно сжалось. Мне

пришлось отвести взгляд. Я отчаянно пыталась не обращать внимания на

пульсирующую боль в сердце. Но даже если бы я захотела не думать об этом, то не смогла бы.

По правде говоря, мне очень хотелось, чтобы сэр Беннет смотрел на

меня именно так.