Расплата. Отбор для предателя

21

— Нет, — говорю я, хотя и через силу. Мне нет никакой радости в том, чтобы использовать эту девчонку. Хотя она, надо признаться, довольно красива и не лишена других, весьма выдающихся достоинств.

Она поднимает на меня свои ясные синие глаза и смотрит обиженно. Облизывает губы и спрашивает.

— Я же вижу, что вы хотите меня, князь, — говорит она, пытаяь стянуть с меня штаны. — Мои губы подарят вам такое наслаждение, которого вы не знали никогда в своей жизни.

Дракон внутри меня просто ревет от желания, я едва удерживаюсь от того, чтобы не согласиться на ее заманчивое предложение. Но я пришел сюда не за ней.

— А как же отбор? — спрашиваю я насмешливо.

— Я в любом случае выиграю этот отбор, так к чему тянуть?

— Почему ты так уверена, что выиграешь? Есть много достойных претенденток.

— Достойных много, а идеальная только одна. Боги будут на моей стороне.

— Ну так вот сперва докажи, я, знаешь ли, привык чтить богов. И не хочу нарушать правила отбора до его окончания. В противном случае они ведь могут и разгневаться, наказать, лишить меня удачи. Разве ты не боишься их гнева?

Я говорю эти слова, только чтобы вывести ее из себя. До богов мне, в действительности нет никакого дела. Но смелость и напор этой особы - вещь которую мне хочется сломать просто.

— Так зачем же вы ко мне пришли? — она встает с колен и смотрит на меня обиженно.

— А с чего ты взяла, что я шел к тебе? Ты наивная девочка, если думаешь, что все в этом мире крутится вокруг тебя. Ты слишком много о себе возомнила. если думаешь, что твоя готовность раздвинуть ноги - это то, на что я сразу же клюну. За кого ты меня принимаешь?

—Я вижу, как на ее лице мгновенно появляется румянец.

А она, кажется, не так уж хорошо владеет собой. Хотя хочет казаться совершенно беспристрастной. На мгновение вся защита слетает с нее и я вижу обиженную девочку, у которой отобрали игрушку, которую она уже считала своей. Она тяжело дышит и отворачивается. На мгновение мне даже становится ее жалко. Я мимолетно представляю себе, что будет если она выиграет отбор. Да, она будет страстной и яркой в постели. Но сможет ли она подарить мне сильного наследника? Сможет ли стать матерью для моей дочери? Вот это большой вопрос.

— Не обижайся, солнышко, — говорю я, чтобы ее успокоить хоть немного. Кажется, девочка привыкла получать все, чего хочет и мои слова задели ее по настоящему. В отражении зеркала я вижу, как слезы катятся по ее щекам.

— Простите, князь, я такая дура, — говорит она, всхлипывая.

А вот это уже интересно. Чего чего, а слез от нее я точно нео жидал.

Я подхожу к ней и предлагаю ей платок.

— Расстраиваться не стоит, — говорю я уже куда более мягким тоном. — Ты мне нравишься, правда, у тебя милое личико, и кажется, ты не глупа.

— Но по-настоящему нравится вам другая, — говорит она принимая платок и вытирает слезы.

— Я еще не решил, кто мне нравится по-настоящему, — вру я зачем-то. Неужели эти слезы так на меня действуют? -- Да и какая разница, чего решил я, если на все теперь воля богов?

В кого же я превращаюсь. Да эта хитрая девчонка просто манипулирует мной, чтобы добиться расположения. Я же вижу это, как на ладони. Но мне все равно жальее, как будто я действительно явился причиной ее расстроенных чувств. И с каких пор такие вещи для меня имеют значения?

Дракон смотрит на меня с недоумением и тихонько рычит. Мало того, что я лишил его удовольствия, так я еще едва ли ни извиняюсь перед этой лицемерной особой, все хитррости которой очевидны и ребенку.

— Тогда я буду надеяться, и буду просить богов, чтобы они сочли меня достойной, — говорит она, — спасибо вам, князь, вы так добры.

Добр? Я? Если бы ты только знала, что я сделал, ты бы так не думала, девочка. Не знаю, насколько гнилая душа у тебя, но ты даже не представляешь, что у меня внутри. Я убил собственную жену и держу своего ребенка в душной комнате, чтобы никто не узнал, что я натворил…

Она поворачивает свои прекрасные глаза на меня, Заплаканная она даже еще привлекательнее.

— Разрешите хотя бы один поцелуй, — говорит она. — Иначе я просто не усну сегодня.

От поцелуя беды не будет. Тем более, что эти губы так манят…

Я подхожу к ней и прикасаюсь к ее губам. В этом поцелуе нет ничего страстного, ничего любовного. Это поцелуй сострадания. Какая нелепость. Она попросила и я делаю, словно мальчишка.

Вкус ее слез будит в голове непрошенные воспоминания о слезах Элис и позвоночник прошивает болью такой силы, что я едва не вскрикиваю и отрываюсь от нее.

— Спасибо, князь, — шепчет она, — я не забуду вашу доброту.

Выхожуза дверь и прижимаюсь к ней спиной. Бросаю взгляд в другой конец коридора, на комнату, где сейчас спит Адриана. От одного только воспоминания о ней в сердце разливается непривычное тепло. Только мысли о ней, кажется, позволяют заглушить боль... Стоит ли будить ее, если она спит? Стоит ли тревожить ее сон? Ее глаза, когда я сказал ей, что навещу ее, что же в них было. СТрах, желание, ожидание?..

Эмблема с драконьим листом словно приглашает меня. Всего несколько шагов и она будет моей. С удивлением для себя отмечаю, как бьется сердце в груди.