Расплата. Отбор для предателя

59

Просыпаюсь я от знакомого голоса, который совсем не хотел бы слышать. Он грохочет, словно повозка, набитая камнями, раздражая мой обострённый слух. Приоткрываю глаза, и солнце, бьющее из окна, причиняет мне почти физическую боль. Прикрываю глаза рукой.

Тяжёлые шаги короля ни с чем не спутать.

— Я же говорил, он не спит, — его голос звучит весело и беззаботно. Я вижу, как мелькают его зубы и глаза, словно кроме них ничего нет. Пытаюсь сосредоточиться на его огромном лице, но всё бесполезно — оно расплывается и ускользает, словно скользкая рыба.

— Простите, ваше величество, я немного нездоров… — мой голос звучит безжизненно и бледно, словно хрустят сухие ветки в лесу. Прокашливаюсь и говорю громче:

— Но я рад видеть вас у себя.

Пытаюсь встать с кровати, но голос короля останавливает меня:

— Лежи, лежи, Ивар. Твои доктора говорят, что тебе не повредит немного покоя. Выглядишь ты, и вправду, просто отвратительно.

Он оглядывается по сторонам, оценивая мои покои, рассматривает картины на стенах, заложив руки за спину, смотрит на статуэтки и коллекцию драгоценных камней под стеклом, которую собирал ещё мой отец.

— Неплохие камушки, — бормочет он и достаёт из-под стекла самый дорогой редчайший морской изумруд.

— Этот я узнаю, раньше он хранился в королевском хранилище, а потом его пожаловали твоему отцу за идеальную службу. Любил твой старик эти стекляшки. Как по мне, так пустая трата денег.

Он смотрит камень на просвет, хмурится и небрежно швыряет его на место. Он погружает своё безразмерное тело в кресло напротив кровати, отчего то жалобно скрипит.

— Так что с тобой происходит, князь? — спрашивает он, на этот раз совершенно серьёзным голосом, в котором я слышу даже как будто нотки угрозы.

— Со мной всё хорошо, — поспешно говорю я… Слишком поспешно… Что не ускользает от внимания Маркуса II.

— Если бы я не видел, как ты перевоплощаешься в дракона, я бы подумал, что ты простой смертный и подхватил одну из их многочисленных болезней. Но мы, драконы, не болеем.

Последнюю фразу он говорит с особенным нажимом. Я вижу, как блестят перстни на пальцах его рук, лежащих на подлокотниках кресла, и ловлю себя на мысли, что мне совершенно неинтересно, что скажет этот дракон, пусть он и король, в следующую минуту.

— Красивые у вас перстни, — говорю я, совершенно спонтанно. — Тот, что на вашем указательном пальце, помнится, из-за него даже однажды разразилась война, в которой умерло по меньшей мере сто тысяч человек.

— Дела давно минувшие, — отмахивается он и поглядывает на своё кольцо. — Могу отдать тебе его, если пожелаешь. Но не раньше, чем ты перестанешь смущать всех своей болезнью.

— Сегодня же я буду в строю, — говорю я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно бодрее.

Подумать только, а ведь он не шутит и правда может сбросить с руки перстень Алейра с единственным в своём роде слезным бриллиантом. Отец бы умер от одной мысли о том, что эта реликвия может принадлежать роду Стормс. А король просто так бросается словами. И самое страшное, он ведь даже не шутит.

— Завтра новый этап отбора, и, конечно, мне нужно, чтобы ты присутствовал. Возможно, именно этот этап станет решающим. Хорошо же будет, если ты не явишься и будешь тут валяться в кровати. Мне, чего доброго, придётся забрать победительницу с собой, а тебя оставить здесь одного.

Он издаёт громкий смешок, от которого я морщусь.

— Я думаю, что отбор нужно остановить. Это всё того не стоит, — говорю я, приподнимаясь на локте, чтобы лучше видеть лицо монарха. — Девушки погибают, и в этом нет никакой нужды. Их родители…

— Да к чёрту их родителей! — взрывается Маркус, отчего мне кажется, что сами стены комнаты начинают дрожать. Мне стоит больших усилий не вздрогнуть, показав тем самым свою слабость.

— Я уже понял, что ты положил глаз на одну единственную малышку и боишься, что она не пройдёт испытание.

— Мне больше не нужен этот отбор, я уже сделал выбор, — говорю я с вызовом. В эту минуту мне плевать, что он сделает.

Я слышу, как хрустит дерево под его пальцами и вижу, как подлокотники идут трещинами, не выдерживая его сильной хватки.

— К чему продолжать, если я не приму никакого другого варианта, кроме Адрианы?

— Ивар, ты примешь то, что выйдет в конце, и женишься на той, что выиграет отбор, — в голосе короля звучит холодная тёмная сталь. Он больше не улыбается, не шутит и не пытается казаться приветливым. На мгновение у меня возникает ощущение, что в комнате становится темнее, от этого пламя в его глазах полыхает ещё ярче, чем обычно.

— При всём уважении, ваше величество, но…

— Никаких "но", — отрезает он, — я не для того тащился сюда за тысячу миль, чтобы выслушивать твоё нытьё. Наш бог выберет для тебя ту, которая подходит тебе лучше всего, а я прослежу за тем, чтобы воля его осуществилась предельно ясно.

Он встаёт с кресла и подходит к моей кровати, нависая надо мной.

— Или твой рассудок повредился вместе с твоим телом? Возьми себя в руки и имей мужество принять то, что должно, иначе, боюсь, в нашем королевстве на одного дракона станет меньше, как ни жаль мне об этом говорить. Драконы не умирают своей смертью, но есть много других способов оборвать бесполезную жизнь.

Проклятый мерзавец вошёл во вкус… Что же, он угрожает мне расправой? Впрочем, чему я удивляюсь. Его душа давно разъедена червями, и стала рыхлой и лишённой сострадания.

Его душа. Обычная душа дракона, такая же как и моя. Будь у меня столько же власти, что бы делал я? Страшно признаться себе, что, возможно, то же самое.

— Не сглазил ли кто тебя, друг мой? — спрашивает король вкрадчивым шёпотом.

— Это просто усталость и перенапряжение, — говорю я, и пытаюсь прогнать из головы слова матери Элис, которые всю дорогу крутятся у меня в голове. Я погубил жену, а теперь по моей вине погибнет ещё и Адриана, мой второй шанс на счастье, и я ничего не смогу сделать? Вот что она имела в виду, когда говорила, что моим страданиям никогда не будет конца? Или это ещё только начало?

— Чтобы завтра был свеж и здоров. Это королевский приказ, — говорит король, и похлопывает меня по щеке своей огромной ручищей. — Иначе я лично сверну твою ослабевшую шею, князь.

Он улыбается, но я вижу, что здоровяк не шутит. Я не испытываю страха, только злобу и желание сломать его руку и затолкать её в его смеющийся рот.

Закрываю глаза и прошу у неба дать мне хоть немного сил.

— Отдыхай, Ивар, больше не буду тебя тревожить. Завтрашнее испытание будет очень необычным, и тебе будет крайне интересно за ним следить, ведь столь многое будет стоять на кону. Гораздо больше, чем ты можешь представить… — говорит король.

Я слышу его удаляющиеся шаги, через мгновение дверь хлопает, и я открываю глаза. В сердце закрадывается чувство неминуемой надвигающейся катастрофы.