Разлучи нас, смерть! (СИ)

Нет, он не забыл этих ощущений. Их невозможно забыть. Просто в последний раз это было так давно, ещё до приезда в Лондон.

Джейсон начал раздеваться сам. Когда он через голову снял толстовку, Тереза ахнула. Он совсем забыл про синяки на шее. Они сейчас стали даже хуже, чем были сначала: приобрели лиловато-красный оттенок и расползлись по всей шее яркими пятнами.

— Боже, это, наверное, больно? — покачала головой Тереза.

— Сейчас не особо, — ответил Джейсон, стягивая с себя футболку.

Он потянулся к ремню на джинсах и, бросив взгляд на Терезу, заметил, что она как-то странно на него смотрит.

— Что такое? — спросил он.

— Ты очень красивый. Абсолютно всё в тебе.

Джейсон сбросил джинсы и наклонился к девушке.

— Ты тоже очень-очень красивая, — прошептал он ей на ухо, обнимая её и прижимая к себе.

Соприкосновение их тел породило в нём новую волну желания, прокатившуюся по всему телу. Его рука скользнула ей между ног, и пальцы ощутили податливый влажный жар. С девушкой не нужна смазка… Там всё уже было готово и ждало его.

Джейсон надел презерватив (Тереза действительно оказалась очень практичной) и, нежно гладя и целуя, развёл ей ноги. Возбуждение стало тяжёлым, давящим, почти головокружительным, ему казалось, что если прямо сейчас, немедленно он не войдёт в эту розовую, мягкую, влажную плоть, то сердце выскочит из груди и разорвётся.

Его пальцы медленно обвели горячий, налитой вход во влагалище.

— Я хочу тебя, — прошептала Тереза. — Не тяни, я с ума сойду… Я так хочу тебя.

Джейсон улыбнулся, и его пальцы скользнули внутрь, глубже. Стенки так легко расступались от малейшего нажатия, так охотно втягивали его в себя, и в то же время там чувствовались сильные мышцы, способные плотно сжать, вобрать, обхватить.

— Господи… Пожалуйста…

Джейсон вошёл в неё. Он погружался в неё и медленно выходил обратно, чувствовал внутри пульсацию и давление, обволакивающее его член со всех сторон мягко и одновременно сильно. Ритм его движений отдавался по всему телу, но ощутимее всего в голове, он растворялся в этом ритме, таял в нём и подчинялся ему. Его увлекало течением всё дальше и дальше… Тереза тяжело и часто дышала, каждый раз подаваясь бёдрами ему навстречу, её глаза были закрыты, и она жадно впитывала все ощущения, каждое движение, словно стараясь запечатлеть в памяти.

Он понял, что она уже близка — и по прерывистому дыханию, и по тому, как всё сокращалось внутри неё, сжимая его чуть ли не до боли. Он стал двигаться резче и быстрее, сильно рискуя тем, что при таком темпе не сможет сдержаться сам, но тут девушка изогнулась и вскрикнула. Её тело в его руках сначала содрогнулось, но потом расслабилось, растеклось, принимая последние лихорадочные удары мужского члена, когда Джейсон кончал.

Джейсон опустился на неё и поцеловал, потом обхватил руками и перевернулся так, что Тереза оказалась сверху. Она рассмеялась.

— Не знаю, почему я смеюсь, так странно… Мне хорошо с тобой!

— Мне тоже, — произнёс Джейсон.

— Жарко, — сказала она, скатываясь с него на кровать.

— Да.

В теле чувствовалась приятная томительная усталость. Ему, правда, было очень хорошо и — впервые с того дня, как он сбежал от Астона — спокойно. Они долго лежали молча, только иногда Тереза легонько сжимала его ладонь своими маленькими тёплыми пальцами.

Она повернулась к нему и осторожно провела рукой по багровым синякам на шее.

— Кто это сделал?

— Один человек. Я… можно сказать, я работал на него.

— Почему?

— Он посчитал, что я нарушил условия нашего с ним договора.

— Ты от него здесь прячешься?

— Да.

— Вряд ли он сможет тебя отыскать…

— Я надеюсь, — вздохнул Джейсон.

— Он что, хотел тебя убить?

Джейсон понимал, что, наверное, не стоило ничего рассказывать, даже этих незначительных деталей, но сейчас ему было так хорошо и легко. После секса еще сохранялось ощущение единения и близости с Терезой — временное и обманчивое ощущение, он это знал.

— Да, хотел, — немного помолчав, сказал он. — Он сделал бы это, если бы не охрана.

— И теперь он ищет тебя, чтобы убить? — Тереза не вдавалась в детали, не спрашивала причин. Она знала, что он не ответит.

— Не думаю, — Джейсон покачал головой. — Я не знаю, чего он хочет теперь.

— А можно попробовать вернуться и объясниться с ним?

— Ты ведь работаешь в турагентстве?

— Да, чуть-чуть. На самом деле я работаю в университетской библиотеке, каждый день до обеда.

— Если бы твой начальник избил тебя, ты бы продолжила с ним работать?

— Нет!

— Я бы тоже. Я не могу вернуться, всё объяснить и уйти. Этот человек, он… Ему нужно всё или ничего. Я могу только или остаться насовсем, или прятаться всю жизнь. Я предпочитаю не возвращаться.

Глава 49

Прага, июнь 2009

Прошла уже неделя с того дня, как Джейсон сбежал от Астона. Он думал, что это будет тяжело, но сразу после отъезда из Женевы им овладело какое-то странное онемение чувств. Переживания словно бы инкапсулировались где-то глубоко внутри, потому что иначе, дай им волю, они разорвали бы его душу в клочья.

За это время он выполнил ещё один небольшой заказ, а третий был близок к завершению. Почти все дни он проводил за работой, выходя из квартиры только за покупками. Ему надо было работать, чтобы на что-то жить, когда деньги Хиршау закончатся, к тому же, на улице он опасался показываться. Пусть он находился в маленьком и ничем не примечательном районе крупного города в сотнях километров от Швейцарии, он всё равно не мог быть спокоен. На стороне Астона были обширные связи, в том числе, и с преступным миром, и неограниченные финансовые возможности.

Тереза с того вечера ещё дважды приходила к нему. Они, как и в тот раз, вместе ужинали и шли в постель. Всё было ясно и понятно. Джейсону даже нравилась неприкрытая простота их отношений. Он подозревал, что Тереза, возможно, хотела бы от него чего-то большего, но она никогда не озвучивала этих мыслей вслух. Даже когда он открыто сказал ей, что их отношения никогда не зайдут дальше, чем просто секс, она ответила:

— Я знаю и ничего не прошу. Я понимаю, что всё это может в любой момент кончиться. Даже если это всего лишь на неделю, я не против. Я не буду жалеть.

Джейсон на секунду прикрыл глаза, словно что-то вспоминая:

— Когда-то я сам произнёс почти что такие же слова. Но потом всё равно было очень больно.

— Я готова рискнуть…

Тереза лежала поперёк кровати, голова её покоилась на груди Джейсона.

— У тебя было много женщин? — вдруг спросила она.

— Нет.

— Я не верю, с такой внешностью!..

— Моя жизнь всегда была несколько ограничена… Я предпочитаю людям книги и музыку.

— На тебя и мужчины, наверное, тоже обращают внимание?

— Бывает.

— И что?

Джейсон не сразу решил, что ответить.

— Я могу заняться сексом и с мужчиной тоже.

— А кого предпочитаешь?

— Женщин.

Джейсон нисколько не покривил душой. Если бы Астон не вцепился в него мёртвой хваткой, если бы жизнь с ним не поглотила полностью и без остатка целых три года, у него были бы связи с женщинами, а никак не с мужчинами.

Тереза больше ничего не спрашивала. Она была приятным и необременительным партнёром. Она не пыталась выяснить обстоятельства его прошлого, не загадывала далеко в будущее и жила лишь настоящим. Джейсон — для неё Эндрю — был красив, и этого было достаточно, чтобы делить с ним постель. Если ей и было нужно что-то большее, она ничего не требовала.

Она любила его тело. Дэниел тоже. Но он любил и его самого. Он знал его, как никто другой, он видел и принимал в нём всё: хорошее и плохое. Дэниел в большинстве случаев мирился с его непростым характером и странным поведением. Он не отказался от него даже тогда, когда он перестал разговаривать с людьми и едва узнавал его. Да, Дэниел любил его, Джейсон не сомневался. Не одно только тело. Он любил его самого.

И, тем не менее, одной ловко сфабрикованной видеозаписи оказалось достаточно для того, чтобы Астон приказал убить его. Сила его ненависти была прямо пропорциональна силе любви.

— Думаешь о чём-то плохом? — спросила Тереза, легко касаясь его щеки.

— Всё читается на лице?

— Наоборот. На нём ничего не читается. Ты как будто не здесь.

Джейсон провёл рукой по её густым тёмным волосам, потом его ладонь скользнула вниз, к обнажённой груди Терезы, к упругому холмику, который так хотелось обхватить и сжать.

Может быть, Дэниел был прав, когда обвинял его в неверности. Он так легко поменял партнёра. Буквально через несколько дней после разрыва с Астоном он переспал с Терезой.

Он искал в её объятиях забвения и утешения. Только не мог найти…

На следующее утро, просматривая новости на одном из сайтов, Джейсон, к огромному своему удивлению, обнаружил сообщение, касающееся Астона и самого себя. Разумеется, оно не попало на первые полосы и было совсем небольшим. В нём говорилось о том, что 22 июня полиция Женевы произвела обыск в доме финансиста и владельца одного из частных швейцарских банков Дэниела Астона, а также допросила самого Астона и группу лиц на него работающих: охрану и прислугу его особняка в Колоньи. Поводом для этого стало исчезновение персонального ассистента Астона, Джейсона М. Коллинза, британского подданного (Джейсон стараниями Дэниела уже два года как получил гражданство Великобритании и обычно не брал с собой американский паспорт, путешествуя по Европе). Было известно, что Коллинз прибыл в дом Астона поздно вечером 17 июня, и с того момента его никто не видел. Машина Коллинза, все его документы и личные вещи были во время обыска обнаружены в доме. Ни Астон, ни его охрана не смогли дать объяснений относительно местонахождения секретаря. По их версии, он ушёл из особняка утром 18 июня. Полиции показался подозрительным тот факт, что как раз утром этого дня вся прислуга в доме (кроме личных телохранителей Астона) была отпущена до вечера. Новость сначала появилась на французском и немецком языках, а через несколько часов перекочевала уже и в британскую прессу с маленьким, буквально в одно предложение дополнением, что банкир и исчезнувший секретарь на протяжении нескольких лет состояли в весьма близких отношениях.

Джейсон не знал, что ему и думать по этому поводу. Он склонялся к мнению, что всё это было запланировано самим Астоном. Сложно сказать, с какой целью. Возможно, мерзавец надеялся, что Джейсон это прочитает и, одержимый жалостью и раскаянием, объявится, чтобы спасти любовника из лап правосудия. Джейсон определенно не собирался этого делать. Астон вполне в состоянии сам выкрутиться, а он на такую глупую наживку не клюнет. Джейсон не думал, что Астону могут грозить действительно серьёзные неприятности. Сложно обвинить его в убийстве, не имея трупа, и любой мало-мальски толковый адвокат (а в том, что у Астона адвокат будет толковым, сомневаться не приходилось) с легкостью разрушит всю линию обвинения. Не было ни мотива, ни свидетелей, ни тела, ни орудия преступления. Если подумать, из доказательств была только кровь на ковре в кабинете (при условии, что полиция её вообще обнаружила). Астон не стал бы менять ковёр: прислуга бы сразу заметила — а она могла и не разделять маниакальной преданности хозяину с телохранителями. Но крови там было такое незначительное количество, что по нему никак нельзя было предположить смерть Джейсона.

Заметка в новостях вряд ли бы появилась, если бы Астон этого не позволил. С его связями, он мог бы заставить полицейских держать язык за зубами, а журналистский интерес к его персоне был невелик. Правильнее сказать, его вообще не было. Астон сам по себе, если не знать тщательно скрываемых подробностей его жизни, был на первый взгляд довольно скучным человеком. Чуть интереснее была его жена, принцесса по рождению, любительница приёмов, драгоценностей и платьев от кутюр за тридцать тысяч евро, но ничем более оригинальным она тоже не была примечательна. Всего лишь одна из многих состоятельных женщин, постоянно показывающихся на светских мероприятиях.

Джейсон предполагал, что новость появилась или с подачи самого Астона, или кого-то из его врагов, очень заинтересованных в том, чтобы испортить Дэниелу жизнь. В любом случае, пока статья публиковалась без его фотографий, Джейсону от неё было ни жарко, ни холодно. Конечно, не очень приятно, когда во всеуслышание объявляют о том, что ты состоишь в близких отношениях со своим начальником, но Джейсон это уже проходил. К тому же, теперь Астону одному придётся краснеть за своё поведение. Он вышел из игры.

Джейсон взялся за работу. Один маленький заказ он мог бы выполнить прямо сейчас, но это опять были бы сущие гроши. Надо было искать ещё предложения и стараться перехватить их с самого начала. Вообще, получить три заказа за неделю было неплохим результатом, но они были небольшими по стоимости и все вместе дали сто пятнадцать долларов. Заработка в сто пятнадцать долларов в неделю ему не хватит для жизни в Праге. Конечно, он рассчитывал, что со временем сможет установить более высокую плату за час работы и станет получать более интересные проекты, но времени у него было не так уж и много. Он решил ещё раз заняться просмотром заявок.

Чёрт, сосредоточиться было трудно… Мысли о Дэниеле не шли из головы. Что же там всё-таки происходило? Почему полиция вообще стала его разыскивать? Откуда они узнали, что он пропал? Судя по тону заметки, вряд ли это Астон подал заявление об исчезновении секретаря. Если он и пользовался помощью полиции в поисках, то делал это, скорее, неофициально, через своих высокопоставленных знакомых. Но как тогда они узнали? Кто им сообщил? У Джейсона не было родственников, которые стали бы его искать. Его друзья тоже вряд ли бы так скоро озаботились его исчезновением. Тогда кто мог пойти в полицию? Вряд ли прислуга. У Джейсона был один хороший вариант — те же самые люди, что изготовили видеозапись.

Он уже и раньше думал над тем, кто это мог быть. Первым делом он, естественно, подумал на Камиллу и Эттингенов. Им появление такой записи было исключительно выгодно. Но Джейсон не отказывался и от идеи о том, что это могли быть люди, желавшие навредить не именно ему, а через него — Дэниелу. Эдер говорил ему об этом: вместо того, чтобы выступать напрямую против Астона, ударить могли по нему. Ридж в своё время так и сделал. Но Ридж просто хотел отомстить и унизить Дэниела, он не вынашивал никаких особых планов. В этот раз всё могло быть не так. Возможно, игра велась против Астона, а не против него. Возможно, люди, сфабриковавшие запись, достаточно хорошо знали Астона и его бешеный темперамент и предполагали, что он, узнав про измену любовника, совершит какой-нибудь безумный поступок, вполне вероятно, убийство. И это станет прекрасным поводом либо убрать его вовсе с дороги, посадив в тюрьму, либо шантажировать всю оставшуюся жизнь, добиваясь каких-то своих, неведомых Джейсону целей.

И вот в этом случае появление новости как раз имело смысл. Если Дэниел понял, что запись была подделкой и изготовили её не Эттингены, то ему нужно было выманить её изготовителей, заставить их предпринять какие-то действия. Он хотел, чтобы они поверили, что их план сработал и любовник мёртв — тогда бы они, возможно, каким-то образом выдали себя.

Или он придумывает слишком сложную схему? Может быть, заметка в газете — послание именно ему? Но Астон вряд ли считал его таким простодушным — или безумно влюблённым — дурачком, который бы кинулся его спасать после всего того, чем он ему угрожал. А может быть, всё это устроил Хиршау, чтобы дать ему понять: «Не звони. Не возвращайся. Он убьёт тебя, он окончит то, что не успел тогда». Нет, Хиршау вряд ли бы смог такое сделать. Он был слишком предан Астону, да и не было у него таких возможностей. Хиршау и Эдер?.. Эдеру было плевать, жив Джейсон или мёртв, лишь бы его просто не было рядом.

И почему ему сразу не пришёл в голову такой вариант? Эдер ведь не заинтересован в том, чтобы Джейсон вернулся. Он боится, что если это произойдёт, то отношения с Дэниелом восстановятся в прежнем виде. Эдер уже давно считает их обоих ненормальными, помешавшимися друг на друге, способными даже после всего случившегося снова оказаться в одной постели. Может быть, Дэниел сейчас получает подробные отчёты о том, как ведутся поиски, а на самом деле Эдер лишь создаёт видимость работы. Возможно, его вообще не ищут!

А что, если обратиться к Эдеру: если он поможет с документами, то тем самым избавится от присутствия надоедливого мистера Коллинза возле своего босса. Нет, это слишком большой риск. Разумеется, Эдер ответит согласием, но что будет потом… Возможно, он действительно получит новые документы и новую жизнь где-нибудь вдали от Астона, а возможно, его через час привезут прямо к нему. Эдеру нельзя было верить.

Джейсон налил себе чаю и снова попробовал вернуться к работе. Эта идиотская новость выбила его из колеи, и вместо того, чтобы заниматься полезным делом, он уже час думает об Астоне, Эдере, Камилле и прочих личностях, испортивших ему жизнь.

Он просматривал предложения работы одно за другим, отмечая для себя некоторые, пока не наткнулся на одно весьма любопытное. Оно появилось полтора месяца назад, но его до сих пор никто не подхватил, вернее, судя по комментариям, несколько человек за него брались, но заказчик остался недоволен результатами на первом этапе и от их услуг отказался. Проект был, и правда, сложным, даже нетривиальным, а оплата казалась не очень щедрой для такого типа заказа — но весьма приемлемой по меркам новичка вроде Джейсона. И это была как раз та сфера, в которой он хорошо разбирался: оценка рисков с широким применением статистических и вероятностных методов. За эту работу надо было хвататься. Он бы получил сразу шестьсот долларов, а работы, по его прикидкам, было дня на три (хотя оценка была шестьдесят часов). К тому же, такой проект сразу бы поднял его рейтинг, а значит, и стоимость его услуг.

Джейсон списался с заказчиком и уже во второй половине дня, когда американец проснулся, получил положительный ответ. Работа была его!

Это было так непривычно… Он работал, стремился зарабатывать, радовался даже самым маленьким успехам, прикидывал, как разумнее потратить деньги, когда их получит.

Он не задумывался о деньгах последние три года; всё, чего ему хотелось, просто появлялось у него. А шестьсот долларов… Столько мог стоить его ужин в ресторане. Его рубашка или брючный ремень стоили в разы дороже. Пара его обуви, сшитой на заказ, стоила как минимум в десять раз больше. На эти деньги он не смог бы купить даже рукав от одного из своих костюмов. И, тем не менее, он радовался этим шестистам долларам. И нисколько не жалел ни об обедах в ресторанах с тремя мишленовскими звёздами, ни о платиновых запонках, ни о галстуках от Шарве, ни о завтраках, накрываемых прислугой точно к пробуждению, ни о столовом серебре от Кристофль, ни о постельном белье из хлопка, гладкого, как атлас. Он легко со всем этим расстался и не жалел. Может быть, только часы… в них была особая магия.

Если бы на нём в то утро были часы (о чём он думает, на нём даже рубашки не было), это бы облегчило его финансовые проблемы. Хотя как раз самые дорогие экземпляры ему бы не помогли: антикварные часы с аукциона были слишком известны, и «Bovet», подаренные на прошлое Рождество, тоже существовали в единственном экземпляре. Тем более что Дэниел той же зимой попросил их на время и вернул уже переделанными, с латинской надписью «Donec mors nos separaverit». Причём сделана она была на части механизма, видимой через стеклянную заднюю крышку. Джейсон находил, что писать «Пока смерть не разлучит нас» на часах, предназначенных в подарок любовнику, было несколько претенциозно. Однако Дэниел едва не оказался прав.

С утра Джейсон засел за анализ рисков. Кое-какую начальную и ознакомительную работу он сделал ещё вечером, и дело продвигалось быстро. В отличие от вчерашнего дня никакие посторонние мысли не мешали, и ближе к ночи он смог отправить сделанную часть заказчику. Тереза, пришедшая полутора часами ранее, терпеливо ждала. Она пару раз бросала взгляд на экран ноутбука, но вопросов не задавала.

Завтра она уезжала к родственникам в какой-то маленький город на юге страны на все выходные. Назад она должна была приехать в воскресенье в районе шести вечера на Смиховский вокзал, который находился как раз не очень далеко от дома Джейсона.

— Приходи сразу ко мне, — предложил он.

— Хорошо. Договорились.

Они лежали в темноте рядом друг с другом на узкой кровати. Тереза, судя по едва слышному ровному дыханию, спала. У них был хороший секс, даже очень. Но если подумать… Если подумать, он не шёл ни в какое сравнение с тем, что у него было с Дэниелом. С Терезой он получал удовольствие, с Дэниелом — нечто такое, чему не было названия. Эмоции захлёстывали через край, и исчезало всё: сомнения, память, стыд, разум. Оставались только чувства к другому человеку, счастье быть с ним, принадлежать ему, какая-то нераздельная смесь физического и эмоционального наслаждения, в которой он одновременно и терялся, и обретал подлинного себя. С Терезой он мог иногда начать думать о каких-то посторонних вещах, например, замечал, что у них неудобная поза или что неплохо бы переложить подушку. Такие вещи никогда не приходили ему в голову, когда они оставались вдвоём с Дэниелом. Слияние с ним было настолько полным, что остальной мир практически переставал существовать. С ним всё было иначе…

Он любил его. Когда-то в другой жизни…

«Я сошёл с ума, — подумал Джейсон. — Я лежу в постели с красивой девушкой и думаю о мужчине, который приказал меня убить».

В субботу утром пришёл ответ от заказчика: качество выполнения пробной части его устроило, и Джейсон мог приступать к основной работе. Все выходные Джейсон просидел за ноутбуком. Насчёт трёх дней он, пожалуй, погорячился, но за четыре проект точно будет закончен.

Вечером воскресенья Джейсон вышел из дому купить какой-нибудь еды к приезду Терезы. Он вернулся из магазина как раз в шесть. Она уже должна была скоро прийти. Джейсон немного прибрался в комнате и снова открыл ноутбук, но не просидел за ним и двух минут, как в дверь постучали.

Он встал из-за стола и открыл дверь, ожидая увидеть Терезу.

В коридоре стоял Хиршау, за его спиной ещё двое мужчин. Джейсон на секунду закрыл глаза, словно надеясь, что телохранитель Астона исчезнет, когда он вновь откроет их.

Хиршау стоял на пороге, ничего не делая и не говоря, просто перекрывая выход. Джейсон тоже молчал, лишь выжидающе смотрел на него, оставаясь внешне совершенно безучастным. Сердце его бешено колотилось, но он чувствовал и какое-то спокойствие, спокойствие обречённого. Он понимал, что теперь от него уже ничего не зависело. Бесполезно сопротивляться, бесполезно просить, бесполезно бежать — он знал, что люди Астона сейчас везде, и в доме, и вокруг. Ему не ускользнуть.

— Я приехал за вами, мистер Коллинз, — произнёс, наконец, Хиршау. — Машина ждёт внизу.

Джейсон покачал головой. Он отступил назад в комнату и сел на кровать, бессильно опустив голову.

— Нет, хватит. Почему он не может оставить меня в покое? Зачем я ему?

Хиршау и его сопровождающие вошли в комнату, прикрыв за собой дверь. Двое громил остались у самого порога, Хиршау же сделал пару шагов по направлению к Джейсону. Телохранитель неторопливо огляделся.

— Жалкое жилище. Это место не для вас.

— А что для меня? — спросил Джейсон. — Подвал под домом в Женеве?

— Нет, вам никто не причинит вреда. Я же сказал вам тогда. Почему вы не дали о себе знать?

— Я не хочу возвращаться к нему.

— Вам придётся. Вы это знаете.

— Как вы нашли меня?

— Астон предположил, что вы можете начать работать фрилансером. Не только это, конечно… Тот проект за шестьсот долларов, над которым вы работаете, разместили по его приказу на нескольких подобных сайтах. Сложный и за небольшой гонорар. Астон сказал, что за него возьмётся или новичок, который пока не может работать на хорошую ставку, или тот, кому этот проект не покажется сложным. Или то и другое сразу. Когда ему показали первую часть работы, он сразу сказал, что это делали вы. А дальше — дело техники.

Джейсон чуть не заскрипел зубами от злости. Он в очередной раз позволил Астону обмануть себя. Он не был дураком, но ум одно, а изворотливость — другое. Астон был гораздо хитрее его.

— Проект был размещён давно. Ещё в мае, — вдруг пришло ему в голову.

— С владельцами сайтов договорились о небольших изменениях — для большей правдоподобности. А вы что, думали, он будет играть честно? — усмехнулся Хиршау. Джейсон, наверное, впервые за всё время видел, как мрачный немец изображает какое-то подобие улыбки.

И тут он вспомнил о Терезе. Если она сейчас придёт, если Астон про неё узнает… он доделает начатое. Он точно его убьёт. И её тоже. Чёрт, возможно, он уже о ней знал!

— Вы давно в курсе, где я?

— За домом следили с сегодняшнего утра. Местные. Мистер Астон приказал, чтобы вас забирал тот, кого вы знаете, он не хотел, чтобы вы напугались и решили, что вас хотят убить. Поэтому отправили меня.

Если в пятницу вечером их тут ещё не было, то Терезу никто не видел. Надо было уходить быстрее, пока она не пришла.

— Хорошо, — Джейсон поднялся с кровати. — У меня всё равно нет выбора.

— Хотите забрать какие-нибудь вещи?

— Нет, — бросил Джейсон, оглядывая свою комнату и направляясь к выходу.

Хиршау последовал за ним, всё же прихватив со стола ноутбук.

***

Тереза свернула за угол, и тут же ей в глаза бросилась необычная для этого района города картина. Возле дома, где снимал квартиру Эндрю, стояли одна за другой три большие чёрные машины. В одной она узнала представительский «Мерседес», а два одинаковых внедорожника были неизвестной ей марки с почти квадратным гербом на логотипе. Тереза не особо разбиралась в машинах, но всё же достаточно, чтобы понять, что такому кортежу на этой улице не место.

Понимание пришло к ней сразу. Его всё-таки нашли.

Его окна выходили на другую сторону, он мог ещё и не знать. Она могла его предупредить!.. Тереза пошла к дому быстрее, вытаскивая на ходу телефон из сумки. Она не успела даже найти номер, как из подъезда вышел очень высокий, весьма угрожающего вида мужчина, двумя шагами пересёк тротуар и открыл дверь «Мерседеса». Тереза уже почти дошла до подъезда, и сердце её колотилось в груди так, что, казалось, сейчас надорвётся от напряжения. А ещё она чувствовала необъяснимый страх. Она не могла бы сказать, чего боялась, просто внутри всё судорожно сжималось.

Через две секунды из подъезда показался Эндрю в сопровождении ещё двух таких же громил. Причём он шёл так уверенно и спокойно, что было совсем не похоже, что они увозят его против воли. Происходило, скорее, нечто для него привычное. И, несмотря на джинсы, кроссовки и мятую серую толстовку, он выглядел как принц в сопровождении свиты.

Её первым желанием было броситься к нему, но он тоже её заметил. Он лишь мельком скользнул по ней взглядом и еле заметно повёл головой. Тереза сразу поняла смысл этого жеста. У неё хватило ума не останавливаться, как вкопанной, а просто замедлить шаг и не таращиться на Эндрю и его спутников. Впрочем, длилось всё это лишь несколько секунд.

Эндрю всё с тем же непроницаемо-спокойным лицом сел в машину. Охранник закрыл за ним дверь.

Вскоре улица опустела.

Тереза прислонилась к холодной стене дома. Хорошо, что она увидела это. Иначе она бы пришла в пустую квартиру и потом месяцами мучилась бы вопросом, что стало с Эндрю. Наверняка его на самом деле звали не так.

Она не знала о нём ничего. И она не надеялась, даже в самом затаённом уголке души, что когда-нибудь встретится с ним снова. Она не думала, что в один чудесный день он, как прекрасный принц из сказки, объявится на пороге её дома с букетом цветов и словами: «Я понял, что не могу жить без тебя. Я вернулся за тобой!» Нет, она в это не верила. Она была для него лишь девушкой на одну ночь, о которой он завтра же забудет.

Он вернулся в свой мир.

Глава 50

В машине ждал Эдер собственной персоной. Джейсон сел рядом с ним и кивнул:

— Добрый вечер, Эдер. Не буду притворяться, что рад нашей встрече.

Эдер повернул к нему своё худощавое острое лицо:

— Нам с вами уже давно не надо друг перед другом притворяться, мистер Коллинз.

— Куда вы меня везёте?

— В аэропорт для начала, оттуда в Женеву — забрать ваши документы и ещё кое-какие вещи из полиции. Потом в Лондон. Астон уже вылетел из Нью-Йорка, чтобы встретить вас дома.

— Что значит «встретить»? Придушить на этот раз без свидетелей? — резко спросил Джейсон.

— Думаю, что как раз наоборот. Всё выяснилось, запись была подделкой. Инцидент можно считать исчерпанным.

На Джейсона накатила волна злости и возмущения: он-то точно не считал этот инцидент исчерпанным. Но не было никакого смысла высказывать всё это Эдеру. Он, как и Хиршау, был всего лишь исполнителем, пусть и более высокого ранга. Вместо этого он спросил:

— Как эту подделку изготовили?

— Сняли в тот день, когда вы уезжали посмотреть Экс. Вас не было почти десять часов, им было достаточно.

— Это было настолько похоже на правду…

Эдер кивнул головой.

— Да, они хорошо подготовились. О вашей поездке и её деталях было известно заранее, продумали сценарий и технические тонкости, подобрали исполнителей, в том числе и на вашу роль.

— Вы нашли его?

— Пока нет. Мы нашли Рувье и женщину-гримёра, у неё сохранилось несколько хороших фотографий. Он вас старше лет на пять и, честно говоря, не очень сильно похож, хотя есть, конечно, что-то общее. Но после грима, специальных накладок на лицо — совершенно другая картина. Сделайте скидку на съёмку в темноте и не в очень хорошем разрешении и получите полное правдоподобие. Подозреваю, что бедный парень мёртв, как и Рувье.

— Он мёртв? — переспросил Джейсон. — Но кто?..

— Не мы, определенно. У меня к нему нашлась бы парочка вопросов.

Джейсон весь похолодел.

— Кто за всем этим стоит?

— Дэниел расскажет вам сам, если посчитает нужным.

— Если посчитает нужным? Эти сумасшедшие убивают всех подряд, они подставили меня, и…

— Ситуация запутанная, — не дал ему договорить Эдер. — Нельзя принять по ней однозначное решение.

Джейсон усмехнулся:

— Камилла?

— Нет. Если честно, без её вмешательства — правильнее сказать, без её глупости — дело не обошлось. Но нет, она в этом не участвовала.

Джейсон немного помолчал, глядя в окно. Они выезжали за пределы Праги. Он так толком и не увидел сам город.

— То есть она всё-таки замешана? — не отступался он.

— Отчасти. Она предоставила этим людям, так сказать, доступ к вам и информации о вас. Она посчитала их союзниками, которые помогут от вас избавиться. Её ввели в заблуждение касательно настоящих целей и методов: сказали, что устроят всё так, будто вы пользовались тем, что Дэниел доверял вам свои самые важные дела, продавали данные на сторону и готовились сбежать с деньгами.

— И почему они не сделали так?

— На самом деле они играли не против вас, а против Астона. Он в случае подобных обвинений не станет действовать сразу: это достаточно распространённый в его бизнесе способ избавиться от конкурента или просто личного врага. Он вообще вряд ли поверит, что вы озабочены накоплением миллионов, а сама схема не выдержит даже первичной проверки. Вам не сообщали, Коллинз, но с тех пор, как вы стали работать в офисе Дэниела, вас похожим образом пробовали подставить уже дважды. Вы и ваше влияние на Астона многим не нравятся.

— Я не знал, — Джейсон нахмурил брови, уже думая, кто бы это мог быть. — Почему мне не сказали?

— Что бы это изменило? Вам многого не говорят. Астон считает, что у вас и без того очень напряжённая жизнь.

Джейсон сидел, как каменное изваяние, глядя вперёд и ничего не говоря. Он не хотел возвращаться к этой жизни, к заговорам, интригам, подковёрным войнам и вечным подозрениям. Но ещё больше он не хотел возвращаться к Дэниелу…

— Им должен был помогать кто-то из охраны. Кто? Или опять мне ничего не скажете, как в тот раз, когда Эттинген чуть не отправил меня на тот свет?

— Кулхаас.

— Почему?

— Его шантажировали. Сначала это делала Камилла, а потом сдала его своим сообщникам. Собственно говоря, в этом и состоял её вклад в это дело. Она думала, что они будут использовать Кулхааса, чтобы поместить компрометирующую информацию на вашем личном ноутбуке.

— И что, она даже не проверила, для чего они на самом деле использовали его?

— У неё были основания доверять этим людям.

Джейсон подумал про себя, что самый правильный ответ тут — она просто дура, но промолчал. Эдер же продолжал:

— Кулхаас отдал сообщникам уже имевшиеся записи с камер наблюдения, а потом, когда сценарий был составлен, помог Рувье и актёру проникнуть в ваш номер. Он же перед отъездом подменил настоящие записи на новые, со вставками. Одну вы видели, другая менее интересная. Там вы просто уходите с Рувье в ванную.

— Как вы поняли, что это именно он?

— Повезло. Кулхаас в день отъезда просил у службы безопасности отеля посмотреть записи с камеры в коридоре перед вашим номером. Тогда же он их и подменил, потому что они подтверждали, что Рувье к вам приходил как раз в нужное время. Он сделал это на случай, если в подделку не поверят сразу и запросят файлы из отеля. Всё было сделано очень тщательно. Единственный прокол: служба безопасности гостиницы в специальном журнале зафиксировала, что Кулхаас получал доступ к их компьютеру 17 июня на 25 минут. Они там и сами не сразу опомнились. Гертлинг поехал в отель за записями в то же утро, а они перезвонили только на следующий день. Мы уже собирались отпускать Кулхааса.

— Отпускать?

— Всех ваших телохранителей сразу изолировали. Каждого допрашивали отдельно. Правда, допрашивали их на другую тему. Астон был уверен, что вы на самом деле ему изменили, и хотел знать, куда смотрела охрана. Кулхаас держался очень хорошо. Его никто не заподозрил. Мы, знаете ли, нанимаем настоящих профессионалов.

— Я заметил, — язвительно прокомментировал Джейсон. — Возможно, Кулхаас оказался слишком профессионален для вас. Как вышло, что Камилла знала о нём нечто, чем могла шантажировать, а вы не знали?

— Когда я нанимал его на работу и когда приставлял его к вам, он был абсолютно чист. Но потом… я, действительно, кое-что упустил из виду.

— Что именно?

Эдер нажал на кнопку, и поднялся экран между ними и передней часть машины, где сидели шофёр и Хиршау.

— Вряд ли вам будет приятно это слышать, — сказал Эдер.

— При чём здесь я? — чуть повернул к нему голову Джейсон.

— Кулхаас был к вам, как бы это сказать, неравнодушен. Камилла узнала про это через своих шпионов среди прислуги и угрожала рассказать Дэниелу.

— Что?! — не поверил услышанному Джейсон. Он впервые за всё время разговора с Эдером утратил свою обычную сдержанность.

— Именно так, — подтвердил Эдер. — Он оказался вашим горячим поклонником.

— И что из этого? — равнодушно зметил Джейсон, быстро вернувшись к прежнему отстранённому виду. — Астон бы просто распорядился перевести его в другое место. В худшем случае, уволил бы. Как можно этим шантажировать?

— Вы что думаете, Кулхаас испытывал к вам платонические чувства? Он тайком копировал записи с камер, которые мог просматривать только Астон. Ваша поездка на Рождество в Париж, поездка в весенние каникулы в Испанию, у него были все эти записи. Я их не видел, но, как я понял, вы не утруждаете себя надеванием пижамы перед сном. У него на ноутбуке нашлись и другие видеозаписи, сделанные им самим. Фотографии. Он стащил кое-что из ваших личных вещей, но, когда Камилла начала его шантажировать, избавился от них.

— Господи…

Джейсон испытывал чувство отвращения и гадливости. И, наверное, чуть-чуть жалости.

— Такого бы Астон ему не простил, тем более что это продолжалось много месяцев, — Эдер чуть помолчал, словно думая, стоит ли рассказывать дальше. — Жемчужина его коллекции — видео из отеля «Пенинсула». Помните, вы ездили с Астоном в Гонконг весной? Он не мог пойти на такой риск дома, но если бы камеры обнаружили в гостиничном номере, подумали бы на любопытных конкурентов, да на того же Чэна, к примеру.

— Вы имеете в виду, что у него было видео, как мы…

— Да, среди прочего.

Джейсон потёр глаза рукой, и рот его болезненно скривился:

— Как вы его пропустили? Вы что, не знали о его вкусах?

— Разумеется, мы интересуемся такими вещами, у нас тут не американская армия и всякие «не спрашивают — не говори», — раздражённо ответил Эдер. — Но за ним ничего такого не водилось… по крайней мере, до того, как он познакомился с вами. Не думаю, что он когда-либо в своей жизни касался мужчины.

— Вы что, считаете, что я в этом виноват? — с вызовом спросил Джейсон.

— Нет, я так не считаю. Мне несколько раз приходилось менять всю вашу охрану по тому или иному поводу. Мои ресурсы не бесконечны. Кулхаас был отчасти компромиссным вариантом, но я не думал, что возникнет такая проблема. Я приставил его к вам, когда вы приехали на Хиддензе. Вы помните?

Джейсон на секунду задумался и потом покачал головой:

— Нет, я не могу вспомнить, когда познакомился с ним. Я не задумывался. Он, Марч, Валле как будто всегда были.

— Это началось там. Разумеется, Кулхаас знал, что ему предстоит охранять любовника Астона, о вас все были наслышаны. Но ему надо было не только обеспечивать вашу безопасность, но и отчасти заботиться о вас и помогать доктору Риккетс. Выводить вас гулять, приводить обратно, иногда будить утром или отправлять в кровать вечером, следить, чтобы вы пили лекарства… Беспомощное, больное, трогательное существо. И очень привлекательное физически. Более тесный контакт, чем обычно. Так всё и получилось. Потом его увлечение приняло нездоровые формы. Но когда вы вернулись к Астону, я имею в виду, когда он узнал, что вы снова делите постель с ним, он начал совершать необдуманные поступки. Он понимал, что рискует, но уже не мог контролировать себя. Ему надо было видеть и знать, хотя он мучился от этого ещё больше.

— Но когда он соглашался подменить видео, он должен был понимать, чем это закончится для меня. Почему он согласился?

— Разве я говорил, что он был в вас влюблён? Не думайте, никаких рыцарских чувств не было. Он вас, скорее, ненавидел за то, что вы сделали с ним.

— Я ничего с ним не делал, — процедил Джейсон.

— Само ваше существование сводило его с ума. И потом, он спасал собственную жизнь. Она была ему, несомненно, важнее вашей. Он даже ждал расправы над вами, потому что это могло положить конец его мучениям. Он хотел, чтобы вас больше не было, хотя сам никогда бы не смог и пальцем вас тронуть.

Джейсон сидел без движения, побледневший, с застывшим взглядом и с выражением неприятия и недоверия на лице.

— Вам интересно, откуда я всё это знаю? — спросил Эдер. — Не можете поверить, что так оно и было? Кулхаас сам всё рассказал, конечно, не сразу. Но потом, когда он сломался, его было уже не остановить. Он никому не мог этого рассказать раньше и рад был излить душу перед кем угодно. Даже перед Астоном.

— И что с ним стало? Вы его убили? — прямо задал вопрос Джейсон.

— Таких вещей не прощают, мистер Коллинз. Хотя, если бы не его участие в истории с видеозаписью, Дэниел бы его отпустил. Когда Кулхаас рассказывал о своей одержимости, это было настолько жалкое зрелище… он был унижен, раздавлен, измучен, просто болен, в конце концов… Вы разрушили саму его личность. Он одновременно испытывал к вам сексуальное влечение и отвращение и не мог примирить у себя в голове два ваших образа, которые преследовали его, «ангела и шлюхи», как он выразился. Я уверен, Дэниел отпустил бы его, если бы его вина была только в том, что он помешался на вас.

Джейсон знал, почему Эдер говорил ему всё это сейчас, и знал, что речь шла не столько о Кулхаасе, сколько об Астоне. Тот бы отпустил Кулхааса, потому что видел в нём самого себя и понимал чувства несчастного телохранителя. С Дэниелом всё происходило не в таких пропорциях, но это был тот же род безумия, та же одержимость, то же наваждение.

— Помогите мне, Эдер, — тихо произнёс Джейсон, глядя в пол. — Помогите мне исчезнуть. Скажите, что не смогли меня найти. Вы же знаете, так всем будет лучше.

— Я не уверен в этом. К тому же, сейчас уже слишком поздно, — Эдер кивнул в сторону окна, за которым виднелся аэропорт, горящий в сумерках холодными огнями. — Астон знает, что вы у меня. Нас ждёт самолёт.

***

В самолёте Джейсон отказался от еды, попросил только стакан минеральной воды и уселся в уголке возле окна. На лице застыло выражение горечи и тоски.

Эдер немного расслабился внутренне: он опасался, что предстоят ругань, крики и сопротивление, возможно, даже пришлось бы увозить Коллинза силой. Всё оказалось проще, чем он думал. Никаких возражений, полное равнодушие ко всему и покорность: послушно сел в машину, послушно сел в самолёт. Только Астон обладал привилегией созерцать проявления чувств мистера Коллинза. И в этой конкретной ситуации он Астону не завидовал.

Весь короткий перелёт до Женевы Джейсон молчал. Лишь когда всех попросили пристегнуться при заходе на посадку, он как будто на секунду вынырнул из своих мыслей и спросил:

— Как вы поняли, что запись была подделкой? Неужели только по тому, что Кулхаас запрашивал видео из коридора? Это же ничего не значило.

— Почему ничего? Когда копнули глубже, стало ясно, что несколько файлов за те двадцать пять минут были подменены другими, и именно в них был зафиксирован приход Рувье. А что касается основного видео — подделка была идеальной. Чтобы её сделать, они воспользовались той записью из гонконгского отеля, которая была у Кулхааса. Вы получились очень похожими на себя самого. Никаких сомнений в том, что это вы, у Астона не возникло. Но есть такой принцип — проверять всё, даже то, в чём нет сомнений. На следующее утро я заставил Дэниела смотреть эти записи ещё раз, на этот раз внимательно и — насколько это можно было — в здравом уме, и проверять, нет ли чего странного, необычного. Он сказал, что совсем не в вашем вкусе уходить с любовником в ванную. Это даже на посторонний взгляд выглядело слегка нелогично.

— У них не было времени снимать вторую серию, так?

— Да, они торопились. Сняли пару страстных поцелуев, и всё. Потом занавес.

— И что, это заставило Астона усомниться?

— Хм… Была ещё одна мелочь интимного свойства. Не думаю, что вам это так уж необходимо знать.

— Боитесь оскорбить мою невинность? Напрасно. Особенно теперь, когда вся ваша армия наверняка уже знает, что и как мы делали в постели.

Эдер пожал плечами, мол, сами напросились, и ответил:

— Астон сказал, что, если подумать, вы не смогли бы настолько глубоко взять в рот. Актёр немного перестарался.

Джейсон с шумом втянул воздух, и Эдер заметил, что на щеках у него выступил слабый румянец.

— Если предположить, что запись была подделкой, её можно было сделать в вашем номере только днём, — продолжил Эдер. — Логичнее всего было выбрать для этого день, когда вас не было в отеле. Тем более что этот день был заранее согласован со мной и указан в вашем расписании. Мы собрали все записи из отеля, какие только можно было, чтобы понять, где в это время был Рувье. Получалось, что он как будто бы пропал на несколько часов. Потом мы выяснили, что одна из камер на улице захватывает кусок окна вашей спальни. Через час после вашего отъезда на нём опустили наружный ставень, через четыре часа подняли вновь. Это тоже было всего лишь косвенным доказательством, но потом нам позвонили из службы безопасности отеля и сообщили, что Кулхаас запрашивал видеозаписи из коридора. Всё это в совокупности наводило на некие размышления. Разумеется, потом мы получили признание Кулхааса.

До самого конца полёта Джейсон больше не произнёс ни слова, в аэропорту он тоже обменивался лишь самыми необходимыми фразами. В Женеве их уже ждал бронированный лимузин. Джейсон сел в него и спросил Эдера:

— Вы уверены, что в полиции меня примут в воскресенье поздно вечером?

— Разумеется, вас примут. Формальности могут занять какое-то время. Потом мы летим в Лондон.

Джейсон удивлённо изогнул одну бровь:

— В Лондон? Сегодня? Я не собираюсь никуда больше лететь.

— Дэниел вас ждёт. Он специально прилетел из Нью-Йорка.

— Меня не волнует, откуда он прилетел. Я его об этом не просил. У меня был не самый приятный день, сейчас мне предстоит ехать в полицию, и после этого я хочу лечь спать, а не лететь через пол-Европы.

— Астон дал чёткие указания.

Джейсон больше не стал утруждать себя пререканиями:

— Попросите забронировать мне номер в гостинице. В прошлый раз я останавливался в «Англетере».

— Я должен предупредить Дэниела, — уступил Эдер, понимая, что Джейсон, до этого не доставлявший никаких проблем, если его разозлить, может сильно усложнить ему жизнь.

Эдер достал телефон и позвонил. Он обменялся парой быстрых фраз на немецком и повернулся к Джейсону, перейдя на английский:

— Вы хотите поговорить с ним?

— Разумеется, нет, — презрительно ответил Джейсон и отвернулся.

Нет, Эдер совершенно точно не завидовал Астону. На его месте он бы радовался, что Коллинз приедет на один день позже, чем планировалось. Это был уже не тот добросердечный мальчик, на которого можно было надавить или воздействовать уговорами.

— Хорошо, мы останемся на ночь в Женеве, — сказал Эдер. — Но вам незачем ночевать в отеле. Мы поедем в Колоньи.

— Спасибо. Я не горю желанием возвращаться в этот дом. Номер в гостинице меня вполне устроит.

— Как скажете, — кивнул Эдер.

***

Джейсона разбудил утром звонок будильника. Он сам вечером поставил его на своём телефоне, возвращённом полицией.

Как он узнал от Эдера, информация о его исчезновении туда попала с ведома и по поручению Дэниела. Ему было нужно, чтобы те люди, которые сфабриковали и подменили видеозапись, поверили, что Джейсон мёртв. Он хотел знать, что они предпримут, чтобы таким образом получить хотя бы какой-то намёк, кто за всем этим стоит. Кулхаас не знал, от кого исходили приказы, а Камилла молчала. Только когда над мужем нависла угроза уголовного преследования, она назвала своих сообщников. То есть, изначальное положение дел, когда выходило, что её муж убил своего любовника, но никто об этом не знал, её устраивало, и она готова была прикрывать тех, кто устроил это. Астон и его жена друг друга стоили.

В полиции Джейсон провёл примерно час, потом поехал в отель, поужинал в номере и лёг спать. Уснул он, разумеется, далеко не сразу. Он не мог думать о завтрашней встрече с Дэниелом без содрогания: его в буквальном смысле слова трясло при мысли об этом.

В итоге ему удалось поспать лишь чуть больше четырёх часов. До назначенного отъезда из гостиницы у него был час, но он, невыспавшийся, потерянный в своих мыслях, бессмысленно прослонялся по номеру и едва успел позавтракать.

В дверь постучала охрана. Пора было брать себя в руки и ехать к Астону.

Перелёт до Лондона оказался слишком быстрым, как и поездка из аэропорта «Лондон-Сити» в Белгравию. Джейсон был не готов. Он знал, что ему этой встречи не избежать, но полжизни бы отдал, чтобы отложить её ещё хотя бы на день.

В особняке его, как всегда, встречал Николс, который тут же сообщил, что Астон в своей комнате и ждёт его.

В своей комнате… В их спальне… Это уже слишком.

— Сообщите мистеру Астону, что я не считаю уместным встречаться с ним в личных комнатах. Он может найти меня в библиотеке.

Джейсон прошёл через холл в гостиную, оттуда в библиотеку, в это время дня всегда ярко освещённую солнцем. Он пересёк комнату и остановился у окна, чуть сдвинув тяжёлые портьеры в сторону.

Спокойное летнее утро, свежее и прохладное. Как хорошо было бы просто уйти отсюда, выйти на залитую солнцем улицу и идти, не останавливаясь, идти и никогда больше не возвращаться в этот дом.

Глава 51

Когда Николс сообщил, что Джейсон в библиотеке и не желает подниматься наверх, Дэниел почувствовал лишь короткий и слабый всплеск раздражения, быстро схлынувший. Он ждал этого и знал, что всё будет непросто.

Астон стоял перед входом в библиотеку, пальцы его уже легли на ручку, но несколько секунд он не решался войти. Наконец он открыл дверь.

Джейсон стоял возле окна. Он был другим, совсем не таким, каким Дэниел привык его видеть: как будто с их последней встречи прошли не двенадцать дней, а два года. Вместо привычной классической одежды на нём были джинсы, кроссовки и широкая серая толстовка, в которой совершенно терялась стройная фигура. Джейсон похудел и осунулся, под глазами легли синеватые тени, а плотно сжатые губы и двухдневная щетина на лице делали его старше и жёстче. Он был другим, не таким прекрасно-совершенным, как раньше, но более человечным и настоящим.

Дэниел пару секунд просто смотрел на него. Он наконец-то был здесь, рядом, снова возле него.

— Джейсон, — заговорил он, — я очень волновался за тебя все эти дни.

Джейсон смерил его неприязненным взглядом и спросил:

— Что тебе нужно?

— Довольно много всего, но для начала я хотел просто поговорить с тобой, объясниться и попросить прощения.

— Давай опустим эти формальности. Я не хочу разговаривать с тобой. Я не хочу тебя больше видеть. Твои извинения мне не нужны. Могу я теперь идти?

На Дэниела эти слова, казалось, не произвели никакого впечатления, он спокойно поинтересовался:

— Куда?

— Это не твоё дело.

— Нет, Джейсон, это моё дело. Мы прожили вместе три года. Я заботился о тебе и любил тебя…

— Ты пользовался мной, как только тебе было угодно! — перебил его Джейсон.

Дэниел, не обращая на эту реплику внимания, продолжил:

— …и до сих пор люблю. И я надеюсь, что мы сможем забыть произошедшее недоразумение.

Джейсон чётко, чуть не по слогам произнёс:

— Ты приказал убить меня.

— Мне, правда, очень жаль! — в голосе Дэниела слышалось искреннее раскаяние. — Я никогда, никогда не хотел этого по-настоящему. Эти слова были сказаны в порыве ярости.

— Ты приказал убить меня, — повторил Джейсон.

— Джейсон, пожалуйста, прости меня. Я очень виноват перед тобой. Я поверил этой записи, я ударил тебя, я… — Дэниел запнулся.

— Ты приказал убить меня, — закончил за него фразу Джейсон.

Дэниел подошёл чуть ближе к нему, теперь их разделяло не больше двух шагов. Он попробовал протянуть к Джейсону руку, но тот отшатнулся с отвращением и страхом на лице, как от ядовитой змеи.

— Выслушай, прошу тебя, постарайся меня понять. Видеть тебя и его вместе было настолько больно! Я словно сошёл с ума от ревности и от отчаяния. Я не понимал, что делаю!

— Какое удобное объяснение — не понимать, что ты делаешь… Я не верю тебе. Ты понимал всё достаточно хорошо, чтобы сначала удалить из дома прислугу и вызвать этого своего пыточных дел мастера, прежде чем послать за мной.

— Прислугу отослал Эдер. Остальное — я не знаю, я просто действовал на автомате. Давай не будем выяснять, что я и как сделал. Я совершил ошибку, я виноват, и я признаю это. Но я сделал это непреднамеренно. Господи, даже Хиршау понимал! Понимал, что я уже через час пожалею об этом, когда приду в себя. Даже если бы та запись была правдой, Джейсон, я бы никогда… никогда…

— Ты убил бы меня собственными руками прямо там, если бы не Эдер, — жёстко произнёс Джейсон, хотя нижняя губа у него чуть заметно задрожала.

Он всё так же стоял возле окна, не шевелясь и не меняя напряжённой позы.

— Прости меня, — повторил Астон. — Это всё, что я могу сказать.

— Нет. Хватит. Я прощал, прощал и прощал. Я больше не могу…

— Такое больше не повторится, клянусь тебе! Пусть пройдёт немного времени…

— Нет! — оборвал его Джейсон. — Я хочу прекратить это раз и навсегда. Время тут не поможет. Я… я… Я не хочу возвращаться к тебе ни сейчас, ни потом, ни через год.

— Ты говорил, что любишь меня. Неужели твоя любовь значила так мало?..

— Ты мне задаёшь этот вопрос?! — воскликнул Джейсон. — Сколько значила твоя любовь, если ты приказал избавиться от меня чуть ли не в ту же секунду, как увидел запись? Ты предложил меня своей охране! Во имя нашей любви, я полагаю?! Слава богу, что в них чести и достоинства больше, чем в тебе!

Он отвернулся к окну, не в силах больше видеть Астона.

— Я уже всё объяснил тебе, Джейсон. Я не владел собой, — Дэниел подошёл чуть ближе. — Я поступил с тобой ужасно, отвратительно, низко, но только потому, что ты дорог мне, как никто другой, потому что мне словно нож в сердце вонзился, когда я увидел, как ты…

— Я понимаю это, — тихим, усталым голосом сказал Джейсон, — но я не могу простить тебя. Я не могу взять и забыть.

— Я сделаю всё, чтобы искупить свою вину. Всё…

Джейсон развернулся к Астону.

— Отпусти меня.

Лицо Дэниела словно окаменело, все чувства словно смыло с него.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Пожалуйста, это бессмысленно. Я не хочу быть с тобой.

— Мы были вместе три года, и мы были счастливы. Я не позволю какой-то нелепой видеозаписи всё разрушить, — заявил Астон.

— Это ты всё разрушил, — произнёс Джейсон с болью в голосе. — Ты предал то, что было между нами. Да, мы были счастливы, но теперь всё кончено. Дай мне уйти.

— Никогда. Ты знаешь это. Ты принадлежишь мне.

— Не после того, что ты сделал, — покачал головой Джейсон. — Давай не будем длить агонию, просто отпусти меня.

— Это невозможно, даже если бы я хотел, — твёрдо произнёс Астон. — Ты знаешь столько, что я не могу тебя отпустить.

— Ты можешь всё устроить, я знаю! Новое имя, новые документы, меня никто никогда не найдёт. А я сам… я никогда ничего не расскажу. Даже сейчас я не могу ничего сделать во вред тебе, — Джейсон беспомощно опустил голову.

— Да, — холодно подтвердил Астон, — я могу это сделать. Но зачем мне это? Я хочу совсем другого. Я хочу, чтобы ты остался со мной, в этом доме.

— Зачем? Как мы можем жить вместе?! Я не хочу иметь с тобой ничего общего, мне даже в одной комнате с тобой невыносимо находиться!

— Это пройдёт, — невозмутимо заявил Дэниел. — Ты останешься здесь. Это моё окончательное решение.

— Это безумие!

Астон бросил на Джейсона непреклонный и одновременно просящий взгляд:

— Ты мне нужен. Я не представляю своей жизни без тебя.

— А моё желание ничего не значит?

— Я всегда получаю то, что хочу. Ты это знаешь. Ты принадлежишь мне и останешься со мной. Со временем ты поймёшь, что я был прав и так лучше для нас обоих. Я надеюсь, что мы вернёмся к прежним отношениям, — объявил Астон таким тоном, словно зачитывал доклад на собрании совета директоров.

— Ты собираешься удерживать меня силой? Привяжешь к кровати? — спросил Джейсон, презрительно скривив рот.

— Я надеюсь, что до этого у нас не дойдёт. Я не буду требовать, чтобы ты немедленно вернулся к исполнению своих обязанностей в постели, но…

— Моих обязанностей?! — чуть не задохнулся от возмущения Джейсон. — Теперь это так называется? Хочу напомнить, что я не твоя жена и не давал тебе никаких обязательств.

— Тем не менее, я считаю, что у тебя есть обязательства по отношению ко мне. Итак, разреши, я продолжу. Я ожидаю, что ты вернёшься к работе в моём офисе в ближайшие дни, вернёшься в этот дом и будешь, как и раньше, сопровождать меня на публичные мероприятия.

— А если я не соглашусь?

— Не советую тебе делать этого, Джейсон. И не пытайся сбежать, охрана будет следить за тобой тщательнее, чем прежде. И имей в виду, что я найду тебя, где угодно. Даже если не так быстро, как в этот раз, но я тебя найду. Надеюсь, я успею это сделать раньше, чем другие, — многозначительно посмотрел Астон.

— Это шантаж. Как ты можешь говорить, что любишь меня, и поступать вот таким образом?

— Любовь — жестокая вещь.

Джейсон смотрел на него, и взгляд его словно тускнел. Ярость и обида сменялись выражением безысходности.

Он всегда был умным мальчиком, он понимал альтернативы… Кому как не ему было знать, насколько далеко может зайти Астон в стремлении добиться своего.

— Так что, я твой пленник?

— Ничего не изменилось, Джейсон. Ситуация такова уже несколько лет, просто ты не давал мне достаточно серьёзных поводов, чтобы напоминать тебе об этом. Ты принадлежишь мне, и я решаю, где и как ты будешь жить дальше.

— Ты чудовище… — прошептал Джейсон.

— Я не так уж много от тебя требую: выполнять свои служебные обязанности и жить в этом доме.

— Какой в этом смысл? Я могу жить с тобой, обедать за одним с тобой столом, но ты не заставишь меня любить тебя.

— Мне не нужно тебя заставлять.

Джейсон, ни слова не сказав в ответ, быстрыми шагами вышел из библиотеки. Астон не оставлял ему выбора, но мерзавец сильно ошибся, если решил, что он безропотно вернётся в его постель.

Он поднялся в свою комнату, выгнал горничную, которая разбирала его вещи, привезённые из Женевы, покидал всё обратно, схватил сумку, взял ключи от машины и спустился вниз. На выходе, ведущем к гаражу, его перехватил Рюгер:

— Куда вы собрались, мистер Коллинз?

— На Кадоган-сквер. Дайте мне пройти.

— Мистер Астон в курсе?

— Понятия не имею. Дайте мне пройти, — в глазах Джейсона светился холодный гнев. Когда Рюгер не убрался немедленно с его пути, он добавил: — Вы посмели коснуться меня тогда, в Женеве. Сделайте это ещё раз, и, клянусь, я вас уничтожу. Вы знаете, что это в моих силах.

Рюгер пару секунд колебался, но потом всё же освободил проход.

— Можете ехать. Только подождите немного — я отдам распоряжения насчёт вашей охраны.

— У вас есть одна минута, пока я дойду до машины.

Джейсону было немного стыдно за то, что он выплёснул свою ярость на Рюгера, который, если подумать, не был ни в чём виноват кроме того, что работал на законченного подлеца. Но эти мысли тут же вылетели из его головы, вытесненные злостью на Астона.

***

Остаток дня он провел в своей квартире: Астон его не беспокоил, как, впрочем, и два последующих дня. Разумеется, всё уже знали, что он в Лондоне… Во вторник вечером позвонил Брент поинтересоваться тем, что происходит.

— Что вы опять не поделили с ним, Коллинз? Пока вы где-то пропадали, он ходил мрачнее тучи, но это было даже хорошо: он ничем не интересовался и ни на кого не обращал внимания. Но оба дня после вашего возвращения — это ад какой-то. Астон как с цепи сорвался.

— У нас возникли некоторые разногласия, — признал Джейсон, не вдаваясь в подробности.

— И вы уехали в свою квартиру?

— Это, как я понимаю, риторический вопрос. Вы всё прекрасно знаете.

— Естественно. И долго вы планируете на него дуться? Поверьте, это не праздное любопытство, это огромная личная заинтересованность.

— Я не планирую к нему возвращаться.

— Господи! — простонал Брент. — А ради спасения наших жизней?

— Он скоро успокоится.

— Боюсь, что нет. Он не уймётся, пока снова не окажется в одной постели с вами. Вам, кстати, тоже не мешало бы подумать об этом, — добавил Брент. — Он не оставит вас в покое, так что лучше не портите нам жизнь и утешьте страждущего Астона прямо сейчас.

— Простите, у меня немного другие планы, — ответил Джейсон. — Но спасибо за совет.

На следующий день Брент позвонил снова — на этот раз сказать, что в четверг с утра его ожидают на работе, и дать ещё один полезный совет: быть хорошим мальчиком и делать, как говорит Астон.

— Не злите его ещё больше. Ничего хорошего вам это не принесёт, поверьте.

Джейсон, немного подумав, решил поехать на работу. Если ему всё равно от Дэниела не избавиться, то хотя бы не надо накалять обстановку сильнее. В конце концов, это всего лишь работа. Ему придётся научиться жить рядом с Астоном. Выбора у него не было. Охрана не спускала с него глаз, он даже у себя в квартире находился словно под домашним арестом. И если сейчас его временно оставили в покое, то это не значило, что так оно и будет дальше. Он знал, что последует потом: его привезут к Дэниелу силой.

К тому же, работа поможет отвлечься. Три дня дома превратились в медленную пытку. Он был не в силах заставить себя чем-нибудь заняться. Он целыми днями просто лежал в спальне, иногда слушал музыку, иногда играл на фортепьяно — этого он не делал уже целый год. Он и раньше пробовал садиться за инструмент, но ничего не получалось, словно внутри стоял какой-то барьер, а сейчас вдруг пальцы, неловкие, тяжёлые и медленные после долгого перерыва, сами скользили по клавишам, и музыка, как это было когда-то давно, приносила облегчение.

В четверг Джейсон прибыл в офис ровно в восемь утра, как положено. Астона ещё не было, но мисс Вернье и Брент вздохнули с облегчением, увидев Джейсона: если бы он не приехал, начальник дал бы всем почувствовать своё недовольство.

За весь день Джейсон ни разу его не увидел, так как практически не выходил из кабинета, который делил с Брентом, а Дэниел его к себе не вызывал. Только вечером, уже перед самым уходом домой, он столкнулся с ним в приёмной. Астон бросил на него беглый взгляд, сделал замечание насчёт того, что Джейсон наконец привёл себя в приличный вид, и скрылся в своём кабинете.

В пятницу Дэниел через мисс Вернье пригласил Джейсона к себе. У того всё внутри похолодело: что Астону нужно? Вряд ли обсудить отчёты, которые он ему с утра переслал. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох, сосчитал про себя до пяти и направился в кабинет.

Тот при виде его сразу встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу, но враждебный, холодный взгляд Джейсона его остановил.

— Садись, — он указал на стул за столом для посетителей.

Сам он сел напротив. Хорошо, они будут на равных, Астон не будет подавлять его ни своим положением в большом президентском кресле, ни ростом. Когда они в понедельник разговаривали в библиотеке, Джейсон чувствовал себя маленьким, слабым и незначительным, стоя напротив Дэниела, который был на полголовы его выше. Раньше в высоком росте Дэниела ему виделись защита и сила, теперь — угроза.

Джейсон ждал, когда Дэниел заговорит, и смотрел на полированную поверхность стола.

— Я не успел объяснить тебе всё, что хотел, в понедельник. Наш разговор получился не очень… позитивным. Я думаю, мы можем обсудить всё в более спокойной обстановке.

— Возможно.

— Я хочу, чтобы ты понял, что всё это было подстроено и было направлено не столько против тебя, сколько против меня.

— Не понимаю, почему опять я должен расплачиваться за твои делишки. Кому ты на этот раз сорвал сделку? — зло бросил Джейсон, хотя думал выдерживать сугубо деловой тон и не опускаться до выяснения отношений с бывшим любовником.

Разумеется, Дэниела такими упрёками было не пронять:

— Ты знал это, Джейсон. Знал, что тебя охраняют не просто так, знал, что быть рядом со мной опасно. Я честно тебя предупредил с самого начала. Мне очень жаль, что так получилось, и я уже просил у тебя прощения и за прошлый раз, и за этот и готов просить ещё, если тебе станет от этого легче. Но я не для этого тебя пригласил. Ты должен понять, что за историей с записью стояло много людей. Это был не анонимный звонок или какая-то записка. Это был продуманный план; были тщательно выбраны место, время и исполнители. Эти люди хотели, чтобы я среагировал определённым образом, совершил ошибку и разрушил свою жизнь. У них это, кажется, получилось.

Астон на секунду поджал губы и опустил глаза, словно ему действительно было стыдно за содеянное. Джейсон не был уверен, что это не очередное представление с целью разжалобить его.

— То есть ты у нас несчастная жертва? Тогда почему у меня до сих пор не сошли синяки с шеи?

— Таков был план. Я поддался на провокацию! Мной манипулировали. Я предсказуем в своих реакциях. На это они и рассчитывали — что я совершу что-нибудь ужасное, то, что сломает меня потом, выведет из игры.

— Они, видимо, очень хорошо тебя знают.

— Да, они хорошо меня знают. Это спланировал мой родственник.

Джейсон едва удержался от того, чтобы не сказать, что у Астона, определенно, есть проблемы в семье.

— Кто на это раз? — спросил он вместо этого. — Эдер отказался отвечать на этот вопрос.

— Сын моей двоюродной сестры, Брайан Норман.

— А, этот, — вспомнил Джейсон американского родственника Дэниела. — Наверное, он не очень счастлив, что чуть не всё состояние его деда находится в твоих руках.

— Всех прочих членов их семьи это устраивает. Они получают огромные выплаты от доходов корпорации. Брайан хочет ещё и власти, но избавиться от меня законным способом не может. К тому же, остальные наследники его не поддерживают. Брайан им более близкий родственник, чем я, но это не значит, что он сможет управлять компанией столь же эффективно. Кузен пытался выдавить меня с контролирующей позиции несколько раз разными способами, но ему это просто не под силу. Он тоже это понимает, поэтому и решил пойти другим путём.

— Это слишком сложный путь.

— Простые не срабатывают. Или же грозят неприятностями тебе самому. Он придумал эффективную схему, не могу этого не признать. И он выиграл: я повёл себя так, как он рассчитывал. Как сумасшедший, как идиот… Кулхаас не знал, кто за этим стоит и с какой целью всё задумывалось, но он был уверен, что хотели убрать тебя. В его представлении всё вращалось вокруг тебя, — медленно проговорил Дэниел, будто что-то вспоминая и пытаясь тут же прогнать эти воспоминания. — Но то, что он рассказал, навело и меня, и Эдера на определённые подозрения. Чтобы их проверить, надо было побудить моих врагов к действиям. Норман после проведённого в доме обыска решил, что я тебя действительно убил. Тогда он и сделал следующий шаг — выпустил Рувье, которого где-то прятал несколько дней. Он знал, что мы его быстро найдём и вытрясем правду. Наверняка тот не знал, кто на самом деле за всем этим стоит. Когда Рувье заметили в казино в Гоа, Эдер отдал приказ задержать его, но люди, работавшие на нас, не успели. Его убили в номере отеля буквально за час до их прихода. Мы сначала думали, что Рувье убрали по приказу заказчика, но потом выяснилось, что виной всему были крупные карточные долги. В его ноутбуке сохранилась переписка, кое-какие видеозаписи — в общем, куча доказательств того, что видео было подделкой.

Дэниел сделал паузу, словно ожидая, что Джейсон что-нибудь скажет, но тот хранил молчание.

— Собственно, в этом и состоял план Брайана. Подтолкнуть меня к убийству, а потом предъявить доказательства твоей невиновности. Жить, зная, что ты не был ни в чём виноват, я бы не смог. Это звучит преувеличенно, но это так. Я знаю это, я почувствовал это тогда… План был почти беспроигрышный: если бы я не самоустранился, Норман мог послать запись в полицию, и тогда у них был бы мотив. Думаю, он рассчитывал, что даже если меня и не удастся засадить в тюрьму, то у меня будет достаточно проблем с правосудием, чтобы он смог оттеснить меня от управления компанией. Впрочем, даже если бы ты остался жив, если бы я просто разорвал с тобой отношения, он бы тоже извлёк из этой ситуации пользу. Он думал, что я заброшу все дела и позволю ему забрать власть в свои руки. Когда ты ушёл от меня в две тысячи шестом, всё почти так и произошло. Я полтора месяца толком не занимался работой. Я только делал вид, что живу, а на самом деле медленно умирал без тебя. Норман не мог этого знать, но он хорошо изучил меня и догадывался, что произойдёт нечто подобное. Он проделал всё настолько ювелирно, что мы не могли найти никаких указаний на то, кто за этим стоит. Десятки человек могли желать мне зла и обладать достаточными ресурсами и умом, чтобы придумать и осуществить такой план, но на Брайна я не думал. Эдер, разумеется, включил его в список, но я в это не верил. Мы всегда были хорошими друзьями с его матерью и отцом, да и с ним тоже, если не считать последних пяти лет, когда он загорелся идеей вернуть управление трастовым фондом в семью или вовсе добиться упразднения фонда.

Джейсон задумчиво слушал Астона. Он теперь лучше понимал эту игру. Многое происходило как раз так, как он и предполагал, читая новости в своей комнатке в Праге. Но то, что эта ловушка была подстроена для Дэниела, а не для него, не оправдывало действий Астона.

— Возможно, мы бы никогда не узнали, что именно Брайан это сделал, если бы не Камилла. Он рассчитывал на её молчание: думал, что она не осмелится сознаться или просто не захочет. Случись что со мной, всё состояние перешло бы детям, но, по сути дела, ей. Норман рассчитывал, что она будет только рада. От Кулхааса я знал, что это она «передала» его в распоряжение неизвестных ему людей, но она не выдавала Брайана, отмалчивалась несколько дней. Она созналась, когда в дело вмешалась полиция и возникла угроза моего ареста.

Весь предыдущий рассказ Дэниела Джейсон слушал хладнокровно, но эти слова вызвали в нём прилив злости, разочарования и чего-то похожего на ревность. Попробовал бы он «отмалчиваться несколько дней»! Астон бы ему такого не позволил. Он бы выжал, вытряс, вырвал бы из него всё. Джейсон понимал, что Дэниел не мог позволить себе обходиться с женщиной так, как с ним. Он был уверен, что Астон ни разу пальцем её не тронул. И, тем не менее, наличие у Камиллы какого-то особого иммунитета раздражало. Она могла делать что угодно: помогать злейшим врагам мужа, шпионить за ним, шантажировать охрану, строить козни вместе со своим придурочным братом, и ей всё сходило с рук.

— Что ты думаешь делать с ними? — поинтересовался Джейсон.

— С кем?

— С твоим кузеном и твоей женой, — Джейсон прямо посмотрел Астону в глаза.

— Я не могу поступить с Брайаном так, как он того заслуживает, как я поступил с любым другим на его месте. Он мой родственник, и его мать всегда была мне хорошим другом и поддерживала меня. Я не хочу, чтобы она страдала из-за него. К тому же, это поссорит меня не только с ним, а со всей семьей. Это не самый удачный вариант развития событий. Я добьюсь того, чтобы его удалили из правления под благовидным предлогом. Он помолвлен с молодой женщиной, наследницей крупного состояния. Думаю, будет справедливо расстроить их свадьбу, и я знаю, как это сделать. Брайан разрушил мою личную жизнь, я сделаю то же самое с ним, — заявил Астон. — Жаль только, что я не могу дать ему понять, что это моих рук дело.

Джейсон выжидающе смотрел на него.

— Камилла, — произнёс Дэниел. — Она, в общем-то, ни в чём особо не виновата. Она шантажировала Кулхааса, но её мотивы можно понять. К истории с поддельной записью она не имеет никакого отношения.

— Я вижу. Она полностью оправдана и прощена, — произнёс Джейсон, неприязненно глядя на Астона.

— Раньше ты не отличался мстительностью, — спокойно заметил тот.

— Возможно, напрасно. Твоя жена считает, что может вредить мне совершенно безнаказанно, — жёстко сказал Джейсон.

— Джейсон, что ты хочешь, чтобы я с ней сделал? — Поза Астона стала чуть более напряжённой. — Посадил в чулан на хлеб и воду? Развёлся с ней?

Джейсон ничего не отвечал, лишь смотрел на Дэниела своими льдистыми, сводящими с ума глазами, и в них были обида, вызов и уничижительная насмешка. Этот взгляд свысока… Астон никогда не мог оставаться спокойным при виде его.

— Каковы бы ни были наши с ней отношения, она моя жена! Она и без того со многим мирится. Нас многое связывало и связывает до сих пор. В конце концов, она мать моих детей! Я не могу причинить ей боль!

Джейсон на мгновение закрыл глаза и покачал головой; его губы приоткрылись, словно он хотел сказать что-то но не мог… и наконец оно прозвучало, с горечью и надрывом:

— Ты до сих пор… всё это время…

Он не закончил фразы, резко отодвинул стул и поднялся на ноги.

— Джейсон, нет! Нет! — Дэниел тоже вскочил из-за стола. — Ты не так всё понял!

Джейсон пересёк кабинет, не оборачиваясь на Дэниела. Астон сделал несколько шагов вслед за ним.

— Джейсон, я люблю только тебя, и ты знаешь это!

Уже взявшись за ручку двери, Джейсон обернулся:

— Да? Тогда почему ты никогда не задумываешься дважды, прежде чем причинить боль мне? Что это за любовь такая?!

В голосе его звучало такое пронзительное чувство — редкая для Джейсона вещь, — что Астон растерялся и в те несколько секунд, пока Джейсон смотрел на него отчаянным, ждущим каких-то спасительных слов взглядом, не нашёлся, что сказать.

Джейсон повернул ручку и открыл дверь.

— Подожди! Я не отпускал тебя, — приказным тоном попробовал задержать его Астон.

Но тот, бросив на него последний, обвиняющий, ненавидящий взгляд, скрылся в приёмной.

Дэниел в бессильной ярости ударил кулаком по столу. Он злился на самого себя. Он хотел поговорить с Джейсоном ещё раз, объяснить то, что не успел до этого. И что вышло? Стало только хуже. Почему всё так глупо, нелепо получилось? Что ему теперь делать?

***

Джейсон пронёсся через приёмную, вызвав удивлённые взгляды мисс Мецлер и мисс Вернье, и захлопнул дверь в свой кабинет. Слава богу, у Брента сегодня был выходной, и он был тут один.

Он чувствовал себя ужасно — раздавленным, униженным, потерянным. В груди теснилось тяжёлое удушающее чувство, сжимающее всё до боли. Кондиционированный воздух помещения как будто не мог проникнуть в лёгкие. Джейсон ослабил узел галстука и расстегнул пуговицы на воротнике рубашки. Ничего не помогало.

Он задыхался. Кровь в висках стучала гулкими ударами. Голова была словно в огне.

Дэниел… Всё из-за него…

Последние две недели — после того, как Хиршау увёз его из Колоньи — Джейсон ощущал странное, но спасительное онемение чувств. Но Астону, как всегда, удалось расшатать его защиту: она дала трещину, и теперь всё, что накопилось внутри, прорвав плотину, ринулось на свободу.

Он словно вновь переживал то ужасное утро. Единственный человек, которого он любил, которому безоговорочно доверял, предал его, отрёкся от любви к нему. Или её не было никогда, этой любви?.. Не было ничего, кроме желания обладать им, одержимости, подобной той, что владела Кулхаасом.

Почему он чувствует эту боль? Почему не может просто игнорировать Астона? Почему он не может быть равнодушен к мерзавцу, который не заслужил ничего, кроме ненависти и презрения?! Пока он рядом с ним, Дэниел будет вечно терзать его и напоминать о том, что между ними было и никогда уже не вернётся.

Джейсон опёрся рукой о подоконник, не в силах стоять прямо. Он услышал, как дверь открылась, и подумал, что это Астон. Он выпрямился и обернулся. У входа стояла мисс Вернье.

— С вами всё хорошо? — обеспокоенно спросила она.

Джейсон видел её, слышал, но не мог сообразить, что ей нужно от него. Ему было так плохо, так невыносимо плохо… Тоска и безысходность — всё, что он мог чувствовать сейчас.

Взгляд мисс Вернье остановился на расстёгнутом воротнике и изменился, став уже не обеспокоенным, а испуганным. Джейсон понял, что она заметила до сих пор не сошедшие синяки, тёмными синевато-бурыми пятнами покрывавшие его шею.

— Это он сделал? — растерянно спросила она, зная ответ, но не веря.

Его потухшие измученные глаза ответили на этот вопрос лучше всяких слов.

Через секунду Джейсон опомнился и принял свой обычный холодный и уверенный вид.

— У вас наверняка много важных дел, мисс Вернье, займитесь ими, — сказал он. — Мне вы ничем не можете помочь.

Глава 52

Лондон, июль 2009

Астон потребовал, чтобы Джейсон вернулся в его дом в Белгравии. Когда Дэниел был дома, он должен был завтракать и ужинать вместе с ним. Но если Астон надеялся восстановить прежний ход вещей, то он сильно ошибся: Джейсон делал всё, что в его силах, чтобы отравить бывшему любовнику существование. Он никогда не заговаривал с ним, не смотрел на него, на вопросы отвечал односложно и ледяным тоном и мгновенно покидал комнату, если Дэниел туда входил, почти ничего не ел за столом в его присутствии — словом, вёл себя так, будто его заперли в одной клетке с отвратительным монстром.

Дэниел старательно делал вид, что его всё устраивает и он ни капли не расстроен.

Джейсон стал снова заниматься музыкой с преподавателем, посещая занятия практически каждый день. Это позволяло сократить пребывание в одном доме с Астоном на несколько часов. Он возвращался с занятий уже ближе к восьми вечера, вместе с Дэниелом ужинал и снова от него где-нибудь прятался. Всё своё свободное время дома он проводил за книгами или за роялем.

С момента возвращения в Лондон прошло уже почти две недели, и Джейсон за это время разработал тактику, как встречаться с Дэниелом как можно реже, живя в одном с ним доме. Он знал, что Астон не станет долго с этим мириться и что-нибудь предпримет — ангельским терпением тот не отличался.

Джейсон перевёл все деньги со своего зарплатного счёта на вновь открытый в другом банке. Он не думал всерьёз о том, чтобы сбежать от Дэниела, но хотел хотя бы иметь деньги, которые считал честно заработанными, в своём полном распоряжении. Зарплатный счёт Астон мог в любой момент заблокировать. Сумма была не очень большой, даже скромной в сравнении с другим счётом, который пополнялся Дэниелом, но эти деньги, по крайней мере, были его, и он лелеял смутную надежду, что теперь будет не так просто отследить, когда и на что он их тратит. Разумеется, Астона поставили об этом в известность, но тот не сказал Джейсону ровным счётом ничего.

Во второе воскресенье после возвращения в Лондон Джейсон отправился по магазинам: он хотел купить кое-что для Терезы. Джейсон боялся, что история с ней всё-таки всплывёт, но Дэниел так ничего и не узнал. С другой стороны, Джейсон не исключал и того, что ему было всё известно, но он не подавал вида. Если ему сообщили о девушке ещё до приезда Джейсона в Лондон, то Астон, побесновавшись, мог за сутки успокоиться и решить не накалять обстановку ещё сильнее. Он очень жёстко и эмоционально реагировал в первый момент, но вообще же был расчётлив до мозга костей.

Правильнее и честнее было бы купить подарок Терезе на свои деньги, но он посчитал, что Астон вполне в состоянии понести эти расходы, тогда как для него это стало бы очень крупной тратой. Дэниел даже не заметит, если у него станет на несколько тысяч фунтов меньше, тем более что Джейсон уже давно привык тратить его деньги без зазрения совести. Главным было не привлечь внимания Брента к этой покупке — он до сих пор проверял его счета. Джейсон знал, как это сделать: накупить кучу вещей. Брент ещё до того, как увидит баланс счета, будет знать от охраны, что Коллинз на выходных вернулся к излюбленному времяпрепровождению — пополнению гардероба, и не станет вникать в каждую позицию. Подарок для Терезы затеряется среди прочих покупок.

Джейсон начал с «Харродса». Что-то выбирать для себя поначалу не было никакого настроения, и он практически не глядя взял ремень и сумку в бутике Берлути — уже около десяти тысяч, за ними ещё какие-то вещи: галстуки, зажимы для галстуков, запонки. Потом были другие магазины и где-то посреди всей этой ерунды — изящная золотая цепочка и подвеска с несколькими «плавающими» бриллиантами внутри. Джейсону понравился дизайн, изысканный и неброский, и показалась забавной ирония: драгоценности от женевского дома «Шопар», купленные на деньги женевского банкира Астона, в подарок ничем не примечательной девушке из Праги. Он не испытывал к ней никаких романтических чувств, просто был благодарен и хотел дать ей знать, что он жив и с ним всё хорошо. Только вот всё ли с ним хорошо?.. Он оказался, по сути дела, пленником Астона. И дело даже не в том, что его не выпускают из дома без охраны, а в том, что он сам никуда не уйдёт… Ему некуда уйти. Мир так устрашающе мал. Эдер найдёт его везде.

За ланчем Джейсон позвонил в агентство, предоставлявшее консьерж-услуги, и попросил порекомендовать ему тех, кто мог бы доставить ценный подарок в другую страну, сохранив при этом полную анонимность.

В воскресенье он буквально на минуту встретился в книжном магазине с нужным человеком и передал ему маленькую коробочку с украшением и листок с указаниями. Там он написал всё, что знал о Терезе Лисковой: возраст, место работы и учёбы, номер телефона.

Утром в понедельник, как только Джейсон переступил порог своего кабинета, Брент тут же заявил:

— Восемьдесят четыре тысячи фунтов за один день! Вижу, вы возвращаетесь к прежним привычкам, Коллинз. Уверен, Астон будет в восторге. Возможно, он хотя бы сегодня не будет нас терроризировать.

— Доброе утро, Брент, — пропустив предыдущую реплику мимо ушей, поздоровался Джейсон. — Он уже приехал?

— Самолёт приземлился полчаса назад. Он не планировал заезжать домой, значит, скоро будет.

Ещё один день в его обществе… Почему Астон не может остаться со своей драгоценной женой на своей роскошной вилле? Почему ему непременно надо вернуться в Лондон и изводить его своим присутствием? Астон несколько раз, и дома, и в офисе, пытался снова поговорить с ним, но Джейсон под тем или иным предлогом, а иногда и без всякого предлога сбегал. Один раз ему всё же пришлось выслушать очередную порцию извинений и объяснений, но в конце он ограничился лишь сухим: «Спасибо, я понял. Могу я теперь вернуться к работе?»

Брент оказался прав: субботние траты воодушевили Астона. Он посчитал хорошим знаком то, что Джейсон опять начал тратить его деньги. Тот был зол и разочарован: не столько самим фактом того, что Астон воспринял это как шаг к примирению, а сколько тем, что Дэниел так о нём думал. Это Камилла после очередной ссоры с мужем (Джейсон знал это от Брента и мисс Вернье) отправлялась утешать раненое самолюбие покупкой пары-тройки новых платьев, колец или сумок. Было оскорбительно знать, что Астон меряет его той же меркой: думает, что он подуется пару недель, накупит галстуков и успокоится.

Брент сказал, что Джейсону надо будет поехать вместе с Астоном на ланч. Обычно, если не было назначено встреч, Астон съедал в офисе заказанный в ресторане обед, и поэтому Джейсон решил, что должен присутствовать на деловой встрече в качестве секретаря. И только увидев сервированный на двоих стол, он понял, что вынужден будет вытерпеть тет-а-тет.

Джейсон был слишком хорошо воспитан: у него не хватало наглости на глазах у десятков людей вести себя с Астоном так же, как дома. Не то чтобы он был с ним доброжелателен или любезен, но, по крайней мере, хотя бы изредка поднимал глаза на своего спутника и убрал с лица враждебное выражение.

Когда они возвращались обратно в банк в лимузине Астона, Дэниел протянул руку и положил её на ладонь Джейсона. Тот даже не повернул к нему головы — просто убрал свою руку. Астон задержал взгляд на напряженной, но всё равно неуловимо изящной позе Джейсона, строгой красоте его профиля, плотно сжатых губах и полуопущенных густых ресницах.

— Это невыносимо, Джейсон, — сказал он. — То, как ты ведёшь себя со мной… как будто вся наша предыдущая жизнь ничего не значит.

Подождав немного, словно он надеялся на ответ, Астон продолжил:

— Я знаю, что и тебе это тяжело. Прекрати эти игры, ты мучаешь нас обоих, и я подозреваю, что тебе приходится гораздо хуже, чем мне. Хватит, Джейсон. Я дал тебе достаточно времени, чтобы всё обдумать и успокоиться, теперь я хочу, чтобы ты вернулся ко мне.

Джейсон ответил не сразу:

— Чего ты ещё от меня хочешь? — спросил он. — Я живу в твоём доме, работаю в твоём офисе, завтракаю и ужинаю с тобой за одним столом. Я не могу вернуться в постель к человеку, который пытался меня убить, а теперь шантажирует.

— Ты не оставляешь мне выбора. Ты мне нужен, и если охрана и шантаж — это единственное, что может удержать тебя рядом, я буду этим пользоваться.

— Что же тебя останавливает от следующего шага — приказать охране силой притащить меня в твою комнату? Я думаю, ты вполне на это способен, — презрительно добавил он.

— Я рассчитываю на твой здравый смысл, Джейсон, и на то, что в тебе тоже сохранились чувства ко мне. Но если ты не одумаешься… — Астон не договорил, но в его тоне прозвучали решимость и лёгкие угрожающие нотки.

Джейсон ничего не ответил — отвернулся к окну.

Когда он вечером вернулся домой после занятий с преподавателем и поднялся в гостевую комнату, которую теперь занимал, чтобы переодеться, то увидел, что все его вещи исчезли. Ему потребовалась лишь секунда, чтобы догадаться, где они теперь. Он вернулся назад по коридору и открыл дверь в кабинет, смежный со спальней Дэниела: его книги, ноты, ноутбук были там, аккуратно возвращённые на свои старые места. Одежда и прочие личные вещи наверняка в спальне. Джейсон даже не стал туда заходить, чтобы проверить.

Внизу был уже накрыт стол к ужину, и Джейсон сел за него, хотя его так и подмывало прямо сейчас пойти в кабинет к Астону и высказать всё, что он о нём думает. Он сидел за столом, невидящим взглядом уставившись на выстроившиеся перед ним бокалы — даже для обыкновенного ужина в доме Астона стол всегда сервировался как на торжественный приём. В этом тоже была ужасная, давящая несвобода. Этикет, правила, традиции, овеянные временем… Ему нечем было дышать среди всего этого. Красивая, но какая-то игрушечная жизнь…

Джейсон посмотрел на тарелки. В ходу в доме было три или четыре сервиза (это только для повседневных приёмов пищи), и этот был одним из любимых у Дэниела — сделанный на заказ для его деда на фабрике «Фюрстенберг» ещё в начале двадцатого века и специально привезённый сюда из дома в Женеве. Бокалы и стаканы — всё Баккара из одной серии, подобранные так, чтобы наилучшим образом гармонировать с фарфором и столовым серебром. Что, Астон подавится, если ему подать ужин на обыкновенной тарелке и налить воду в простой стеклянный стакан? Отравится? Не сможет есть?

Просто он привык получать всё лучшее, красивое, уникальное. Он считал это своим законным правом. Джейсон и себя ощущал такой же вещью, призванной услаждать взор хозяина и подчёркивать его статус. И у него было не больше прав и возможностей уйти из этого дома, чем у какой-нибудь супницы. Когда Астон говорил: «Ты принадлежишь мне», это не было метафорой. Возможно, когда-то было, но теперь нет.

Пряничный домик, как в детской сказке, — вот чем была его жизнь с Дэниелом. Их любовь, их страсть, их бесконечно счастливые часы, дни и недели… такие прекрасные снаружи, такие страшные на деле. За нарядным фасадом пряталось чудовище, готовое убить в любую секунду.

Дверь в столовую открылась, и вошёл Дэниел. Он поздоровался и бросил быстрый взгляд на Джейсона, разумеется, заметив, что тот не переоделся, и догадавшись, почему. Стоило ему опуститься на стул, как Джейсон тут же спросил:

— Что это значит? Почему из моей комнаты унесли все вещи?

Дэниел даже немного удивился: Джейсон никогда раньше не начинал личных разговоров в присутствии прислуги. Впрочем, тут от прислуги нечего было скрывать — это они перенесли вещи. Астон кивнул Николсу, дав знак, что тот может налить ему вино в бокал, и повернулся к Джейсону:

— «Романе-Конти» семьдесят пятого года. Очень рекомендую. Поможет снять напряжение.

— Спасибо, Николс, — отрицательно качнув головой, произнёс Джейсон, когда дворецкий с бутылкой подошёл ближе к нему. — Такое вино заслуживает быть выпитым по более достойному поводу, чем сегодняшний.

Судя по тому, что за столом их обслуживал Николс, весь дом чувствовал, что ужин сегодня будет на редкость неприятным: дворецкий занимал своё место за стулом Астона в столовой только в особо торжественных случаях либо когда остальная прислуга предпочитала попрятаться в какие-нибудь щели, предвидя бурю.

— Я считаю повод вполне подходящим, — заявил Астон. — По крайнеё мере, меня он радует.

— Не могу сказать того же о себе, — сквозь зубы процедил Джейсон. — Николс, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мои вещи были возвращены назад к тому моменту, когда закончится ужин.

Дворецкий кивнул и хотел выйти, чтобы отдать приказания, но Астон его остановил:

— Николс, стойте. Пока в этом доме я хозяин. Моё предыдущее распоряжение остаётся в силе, а вещи мистера Коллинза — в нашей спальне.

— Хорошо, Дэниел. Можешь пользоваться ими, сколько твоей душе угодно. Я возвращаюсь в свою квартиру. С меня довольно издевательств.

— Джейсон, ты сам подал мне эту замечательную идею сегодня днём, — нахально объявил Астон. — Раз уж ты всё равно живёшь здесь, какая разница, в той спальне или в этой?

— Если её нет, можно, я останусь на старом месте?

— Нет, и в свою квартиру ты тоже не поедешь. С меня тоже довольно твоих издевательств. Ты не разговариваешь со мной, смотришь на меня, как на кусок грязи, выходишь из комнаты, когда я вхожу, и всеми прочими способами демонстрируешь мне своё пренебрежение. Я долго терпел подобное наглое обращение, но всякому терпению приходит конец. Мне кажется, ты забыл своё место. Сегодня я напомнил тебе об этом очень мягким способом. Будь благодарен!..

Джейсон выслушал эту краткую речь, не смея ни вдохнуть, ни выдохнуть. Да, Астон напомнил ему о его месте — месте подстилки, шлюхи, согревающей постель состоятельного клиента. Они как будто возвращались на несколько лет назад, когда Астону порой силой приходилось вколачивать в него послушание. В последние месяцы перед происшествием в Колоньи их отношения изменились, чувства стали более зрелыми и сбалансированными, но теперь… Астону стоило лишь чуть-чуть надавить, и он снова ощущал себя тем наивным мальчиком, беззащитным перед своим любовником, которого не знал, то ли любить, то ли бояться. И ещё он снова чувствовал ту силу, ту подлинную власть, которую Астон имел над ним — основанную не на армии охранников, деньгах и шантаже, а какую-то особую, личную власть одного человека над другим.

Он приручил Дэниела, заставил хищника послушно есть с руки и мягко урчать, когда он его гладил, но когда он причинял ему боль, тот не собирался покорно отступать в угол, как раз наоборот, он бросался вперёд и демонстрировал, на чьей стороне сила. Как говорил Астон, Джейсону было достаточно лёгкого намёка… на этот раз намёка на полную его беспомощность.

Он поднял глаза от тарелки, где лежал нетронутый салат, и коснулся пальцами ножки бокала:

— Николс, будьте так добры. Я поменял своё мнение насчёт вина.

— Рад это слышать, Джейсон, — заметил Астон, принимаясь за салат. — Было бы неразумно поступить иначе — винтаж бесподобный.

— Я не большой знаток вин и, возможно, не в состоянии оценить все его достоинства.

— Можешь довериться моему суждению.

Джейсон кивнул, у него не было сил продолжать разговор. Любой нормальный человек на его месте устроил бы скандал и запустил Астону в голову его чертовым фюрстенберговским фарфором, а его хватило только на то, чтобы вежливо капитулировать.

Возвращаться в их спальню было настоящей пыткой. Джейсон как можно дольше оттягивал этот момент, но делать это бесконечно не было возможности. Ближе к полуночи он пришёл в спальню, достал пижаму из ящика комода и заперся в ванной. Дэниел молча наблюдал за его действиями, лёжа в постели.

Джейсон вышел, забрался под одеяло, держась как можно ближе к краю кровати, и выключил свет со своей стороны. Через минуту Дэниел сделал то же самое. В комнате было темно и тихо, тишина нарушалась лишь звуками их дыхания. Джейсон не сомневался, что вообще не сможет уснуть сегодня.

Он чувствовал себя слабым и униженным. Боже, как он ненавидел Астона!..

Тот немного поворочался и потом — Джейсон почувствовал это даже спиной — повернулся к нему.

— Ты выглядишь забавно в пижаме, — сказал он полушепотом.

— Рад, что сумел тебя рассмешить, — огрызнулся Джейсон, хотя до этого клятвенно обещал себе молчать и ни слова Дэниелу не говорить.

— Это не было смешно. Просто необычно. Ты уверен, что сможешь в ней спать?

— Я уверен, что ни в чём не смогу спать рядом с тобой.

— Джейсон, — тихо позвал Дэниел, и его рука мягко коснулась его плеча.

Джейсон дёрнул плечом, чтобы скинуть руку Астона и прошипел:

— Прекрати.

Ладонь Астона легла обратно и скользнула вдоль руки.

— Джейсон, пожалуйста… Я не прошу тебя заняться со мной сексом, просто относись ко мне по-человечески.

— А почему нет? Почему ты этого не просишь? — Джейсон перевернулся на спину, боковым зрением видя, как Астон пристально глядит на него, приподнявшись на одном локте. — Хотя… зачем тебе просить? Ты можешь мне просто приказать.

— Как видишь, я не делаю этого, — немного более прохладным тоном заметил Дэниел.

— Думаю, что ждать этого недолго. Сначала ты вернул меня в Лондон, через несколько дней потребовал, чтобы я вернулся в твой дом, ещё через неделю — в твою спальню. Надо посмотреть в твоём расписании, когда там запланировано трахнуть меня.

Даже в темноте Джейсон увидел, как исказилось гневом лицо Астона. Тот схватил Джейсона за плечи и навалился на него сверху:

— Не выводи меня из себя, Джейсон!

— Отпусти меня, — яростно произнёс тот.

— Раньше тебе нравилось, когда я держал тебя вот так.

— Не теперь. Отпусти! — Джейсон отвернул лицо в сторону: они с Дэниелом были слишком близко.

Вместо того чтобы отпустить его, Астон сжал его ещё сильнее и впился губами в его шею. Этот жадный поцелуй, похожий на укус, потряс всё существо Джейсона до основания. Он даже не понимал толком, что он чувствует, это был просто какой-то колоссальный взрыв эмоций и одновременно ощущение беспомощности и отчаяния.

— Не надо! Я не хочу, — простонал он.

Руки Дэниела шарили по его телу, но он не пытался вырваться. Закрыв глаза, стараясь ничего не чувствовать, он безжизненным голосом медленно произнёс:

— Год назад… Там был один парень… ты должен знать, единственный чёрный. Он снял пистолет с предохранителя, приставил мне его к голове и приказал раздвинуть ноги.

Дэниел оторвался от его шеи.

— И я раздвинул, — продолжал Джейсон, не открывая глаз и не смотря на Астона. — Он трахал меня, а я лежал под ним и не смел даже шевельнуться. Ты можешь попробовать то же самое. Я не буду сопротивляться. Надеюсь, тебе понравится.

Дэниел отпустил его с яростным глухим стоном, похожим на рык раненого животного. Джейсон так и не осмеливался открыть глаза. Он слышал, как Астон выскочил из кровати и ушёл в кабинет. Сам он перевернулся на живот, зарывшись лицом в подушку. Он хотел бы заплакать, как это бывало когда-то давно, в детстве, потому что со слезами выходили боль и обида; но теперь слёзы не приходили так легко.

Глава 53

Джейсон спал в одной постели с Дэниелом уже четыре ночи подряд. Тот больше не пытался прикасаться к нему. Джейсон немного успокоился и даже вполне неплохо высыпался рядом с Дэниелом, который не вызывал в нём такого отвращения и неприязни, как в первые дни. Когда Джейсон просыпался среди ночи и слышал рядом тихое спокойное дыхание, ощущал присутствие рядом большого сильного тела и чувствовал исходящее от него тепло, на него сквозь сон накатывало приятное умиротворяющее чувство, и он мог нежиться в нём те несколько секунд, что проходили до того, как к нему возвращалась память.

Но днём всё оставалось прежним: Джейсон заговаривал с Астоном только по рабочим вопросам, старательно выполняя свои обязанности, чтобы у Дэниела не было ни малейшего повода придраться.

К большому разочарованию Джейсона, Астон не собирался уезжать на выходные. Вместо этого у него на утро субботы был запланирован вылет во Франкфурт вместе с Джейсоном и мисс Мецлер. Там намечались две встречи днём (несмотря на выходной день) и важный приём вечером. В воскресенье Астон отбывал к семье на Кап-Ферра, а Джейсон — в Цюрих, где должен был до вторника ожидать приезда Дэниела.

В пятницу вечером после ужина Астон ушёл в библиотеку, а Джейсон устроился в маленьком кабинете с длинным отчётом по перспективам швейцарской банковской системы. Предстояло превратить огромное количество таблиц и цифр во что-нибудь удобоваримое, достаточно короткое и содержащее чёткие однозначные выводы, чтобы Астон всё понял, потратив на отчёт не более получаса. Документ должен был быть готов ко вторнику, и не было никакого смысла браться за него прямо сегодня, но Джейсону хотелось поскорее с ним разделаться и оставить побольше свободного времени на выходные. Он вставил диск в аудиосистему и надел наушники.

Он просидел за отчётом около часа, когда в кабинет через дверь со стороны спальни вошёл Астон. Джейсон уголком глаза заметил его, но сделал вид, что не увидел и не услышал. Дэниел встал прямо перед ним и что-то сказал. Джейсон, не поднимая глаз от бумаг, отвёл от уха наушник, давая понять, что он теперь внимательно слушает.

— Пора ложиться.

— Я пока не хочу, — ответил Джейсон, возвращая наушник на место.

— Завтра рано вставать.

Джейсон уткнулся в отчёт, притворившись, что не слышал. Астон не выносил, когда его подобным образом игнорировали.

Он обошёл Джейсона и выдернул шнур наушников из аудиосистемы. Джейсон вздрогнул от этого резкого движения, вскинул глаза на Дэниела и снял наушники. Музыка теперь звучала через динамики, и голос Эми Вайнхауз выпевал:

Upstairs in bed, with my ex boy,

He's in a place, but I can't get joy,

Thinking on

Песня оборвалась, когда Астон в бешенстве ударил по кнопке выключения. Он схватил Джейсона за руку, сдёрнул с кресла и протащил через весь кабинет в открытую дверь спальни.

— Ложись в постель! — рявкнул он. — Не желаю завтра утром видеть тебя сонным и еле живым.

Джейсон понимал, что лучше сейчас Дэниелу не противоречить. Он ушёл в ванную и через десять минут вернулся уже переодетый в пижаму и пахнущий чистым мыльным запахом.

Он лёг в постель, и вскоре к нему присоединился Астон, перекладывавший до этого какие-то бумаги с прикроватного столика в портфель, чтобы не забыть их завтра с утра в спешке. В отличие от Джейсона, он не надевал пижаму, но имел достаточно совести и воспитания, чтобы не снимать хотя бы трусы. Астон выключил свет.

— Извини, — пробормотал он через пару минут. — Я не хотел кричать на тебя.

Джейсон ничего не ответил и лежал, отвернувшись на другой бок.

— Иногда я бываю несдержан, ты знаешь. У меня много проблем из-за этих новых швейцарских законов, а когда я возвращаюсь домой, то…

Он не договорил. Всё и без того было понятно.

— Твой дом не здесь, — сказал вдруг Джейсон. — У тебя есть дети и жена, возвращайся к ним. Они любят тебя, а ты — их. Все будут счастливы.

— Я не смогу быть счастлив, если тебя не будет рядом, — он чуть помолчал и добавил: — И ты тоже не будешь счастлив без меня. Я это знаю. Я знаю, что твои чувства ко мне не изменились.

— Они очень сильно изменились, поверь, — уверенно заявил Джейсон.

— Да, изменились, но не исчезли. На самом деле я это хотел сказать.

Джейсон предпочёл ничего на это не отвечать. Он не мог не признавать в душе, что доля истины в словах Астона была: в нём действительно до сих пор теплилось что-то, похожее на старую привязанность к Дэниелу, глубинное, неистребляемое восхищение его силой. Но всё это не имело значения.

— Мы любим друг друга. Мы были счастливы вместе… Почему всё так получилось? — спросил Астон, обращаясь даже не к Джейсону, а к самому себе.

Но тот неожиданно ответил:

— Потому что ты никогда мне не доверял. Ты приказывал следить за мной, а потом поверил первой же фальшивке. Хотя нет… не первой. Эттингену ты тоже тогда поверил.

— Нет… всё не так. Я доверял тебе, но… просто я так устроен, я не могу иначе. Я слишком боялся тебя потерять, а ты…

— А я всего лишь красивая шлюха, я помню, — вставил Джейсон.

— Джейсон, сколько можно? Ты изводишь себя и меня! — Астон перелёг вплотную к Джейсону и обнял его сзади. — Пожалуйста, прости… Я не знаю, что мне ещё сделать, чтобы ты забыл это.

— Дай мне уйти, — ответил Джейсон, но странным образом не пытался освободиться из объятий Астона.

— Если я отпущу тебя, ты уже никогда не вернёшься ко мне, но пока ты здесь, рядом, я могу надеяться.

Джейсон скинул с себя руку Дэниела, хотя, пока она сжимала его, он чувствовал что-то вроде успокоения и облегчения. Ему хотелось сейчас не сбрасывать эту руку с себя, а наоборот, прижаться к Дэниелу, потому что ему больше во всём мире некого было обнять. Почему всё замыкалось на этом человеке? И любовь, и ненависть были направлены на него одного.

Астон вернулся на свою половину кровати.

— Да, — продолжил он, — я могу надеяться, что ты когда-нибудь забудешь и простишь. Разве в нашей жизни не было ничего, кроме того злосчастного дня? Разве тебе больше нечего вспомнить?

Джейсон молчал. Ему было что вспомнить — хорошего и плохого, например, тот вечер, когда Дэниел признался ему, что женат.

— Знаешь, что я вспоминаю чаще всего, каждый день? — спросил Астон. — Я вспоминаю тот вечер в Колоньи, когда ты приехал и разбудил меня. Желание на твоём лице. Как ты сбрасывал с себя одежду. Как ты хотел меня. Как ты двигался на мне, а я смотрел на тебя и думал, что не могу уже достичь большего счастья, что любить больше уже невозможно.

— Замолчи! — задыхаясь выкрикнул Джейсон. — Заткнись. Господи, зачем… зачем ты делаешь это?

Дэниел больше ничего не говорил.

Самое ужасное — Дэниел во многом был прав. Если бы их жизнь была сплошным кошмаром, Джейсон мог бы окончательно возненавидеть Астона. Однако за прошедшие три года с ними происходило и много хорошего, у них были целые месяцы какого-то противоестественного, казалось бы невозможного счастья, невероятной близости и понимания, когда Джейсон чувствовал, что этот человек создан для него, что никого и никогда он не сможет любить не то что больше — хотя бы вполовину так же. Не то чтобы он пробовал… он просто ощущал это где-то глубоко внутри. Нет, их жизнь была не беспросветным кошмаром. Она напоминала американские горки — бесконечные взлёты и падения. У них почти никогда не было ровных отношений, золотой середины; их постоянно бросало от мучительной боли, недоверия и ревности к слишком сильной любви. В этом было всё дело: он сам любил слишком сильно — и прощал то, чего не стоило бы; Астон любил слишком сильно — и это превращалось в одержимость и толкало его на безумные вещи.

Джейсон лежал без сна, грудь тяжело вздымалась, всё тело словно огнём горело. Эти слова, эти объятия… Он ненавидел Астона за то, что он делал с ним, как он терзал его душу. Но, как Джейсон ни старался, выкинуть эти мысли из головы не удавалось. Прошло уже полчаса, а он не то чтобы уснуть, он даже лежать спокойно не мог, его словно иголками кололо. И чёртова эрекция… Почему, почему, почему?! Он ненавидел и презирал Астона, но стоило ему произнести пару слов, и в нём будто какой-то ключ повернули. Нет, нет и ещё раз нет! Это просто совпадение. Господи, Джейсон, кого ты пытаешься обмануть? Даже в Праге, после секса с Терезой ты думал о нём, о том, как он брал тебя, как ты растворялся в нём, как он…

Это было просто невыносимо! Так ему до утра не уснуть. От проклятой эрекции, которая не проходила, у него уже всё болело.

Джейсон отбросил одеяло в сторону и ушёл в ванную. Он на ощупь включил маленькую лампу возле зеркала — её света было достаточно для того, чтобы открыть кран и умыться. Чёрт, ему не лицо следовало бы сейчас сунуть под холодную воду.

Джейсон закрыл кран и замер, невидящим взглядом уставившись на своё отражение. Мраморная столешница приятно холодила ладони. Хотелось приложить к ней лицо, горящие щёки и лоб. Он немного сильнее склонился вперёд, но при этом коснулся напряжённым членом края столешницы, и его как будто током ударило. Он даже чуть слышно вскрикнул.

Джейсон потёр руками лоб и глаза. Он просто давно ни с кем не был. Несколько недель…

«Как ты хотел меня. Как ты двигался на мне…» — звучало в голове.

Он выдвинул ящик, достал несколько салфеток и опустился на пол.

Запустив руку за пояс пижамных штанов, он обхватил свой член, и его тут же согнуло пополам, настолько сильным, невероятно острым было чувство. Он едва сдержался, чтобы не застонать.

Нет, это было неудобно!.. Джейсон спустил штаны пижамы до колен — так было лучше. Стоило ещё раз коснуться себя, и он почувствовал опьяняющую, волшебную смесь удовольствия и облегчения, точнее, предчувствия скорого облегчения. Его рука начала двигаться быстрее, голова откинулась назад, на дверцы шкафов под столешницей, глаза закрылись, и всё тело совершало лёгкие, почти незаметные движения вслед за рукой.

— Джейсон, с тобой всё… — услышал он, как оборвалась начатая Астоном фраза.

Он даже не слышал, как открылась дверь. Идиот, надо было хотя бы закрыть её на задвижку!..

Джейсон рассерженно и одновременно пристыжено уставился на Дэниела, открыв рот, но не зная, что сказать, и этой секунды Астону хватило на то, чтобы всё понять и пересечь ванную от входа до угла, где сидел Джейсон. Он молниеносно, одним сильным движением поднял его с пола и усадил перед собой на столешницу между двумя умывальниками. Джейсон не понял, то ли он сам разжал руку, то ли Дэниел отбросил её, но уже через секунду он почувствовал на своём члене чужие пальцы, сильные, властные, горячие.

Другой рукой Астон рванул в сторону воротник пижамы Джейсона, обнажив часть груди и плечо. Он начал целовать, чуть покусывая, ямку над ключицей, и Джейсон не сопротивлялся, он подставлял Дэниелу шею, прижимался к нему, обнимал его, задыхаясь от желания, какого-то сумасшедшего животного вожделения.

— Господи, Джейсон, ты… — шептал между поцелуями Дэниел. — Я не могу… Джейсон, я сойду с ума без тебя… Я хочу тебя… Если бы ты знал…

Рука Астона двигалась неторопливо и уверенно, и Джейсон отвечал на эти движения всем телом. Он прижал голову Дэниэла к себе и приник к ней губами, зарывшись лицом в густые тёмные волосы.

Пальцы Дэниела отпустили его член и спустились ниже, ненадолго задержавшись на яичках. Джейсон весь задрожал, когда они неожиданно несмело коснулись его отверстия. Какой он был шлюхой, Астон был прав, похотливой тварью, подстилкой, готовой раздвинуть ноги после пары поцелуев!.. Он презирал себя за это, но не мог по-настоящему думать об этом сейчас. Он хотел, чтобы им обладали. Он хотел даже не оргазма — хотя он хотел и его тоже, безумно хотел, — не разрядки и излития, он хотел, чтобы Дэниел взял его, вошёл в него, двигался внутри него.

Астон надавил чуть сильнее, и потом его рука замерла. Он посмотрел на Джейсона и произнёс хриплым задыхающимся шепотом:

— Ты позволишь мне?..

Джейсон не мог заставить себя ответить, ему было так стыдно за собственную одержимость и малодушие. Он дважды кивнул и развёл бёдра ещё сильнее, готовый принять любовника. Дэниел на пару секунд оставил его, чтобы сдёрнуть с себя бельё и, порывшись в ящике, достать какой-то тюбик. Джейсон не успел толком его рассмотреть в полутьме. «Надеюсь, Дэниел успел, и это не зубная паста», — пронеслось у него в голове.

В то короткое время, пока Дэниел готовил его пальцами, быстро, торопливо растягивая, Джейсон смотрел на его член, напряженно выпрямленный, ровный, скульптурно красивый, такой большой, что Джейсону всегда становилось немного не по себе при мысли, что это всё должно уместиться где-то внутри него.

Когда Дэниел начал входить в него, несмотря на резкую боль в первые секунды, Джейсон выгнулся и подался бёдрами ему навстречу. Он начал прижимать к себе Дэниела, чтобы тот оказался ещё глубже в нём, до самого конца. Он так хотел чувствовать это снова… Принадлежать, отдаваться, любить. Каждое движение Дэниела только усиливало его желание и возбуждение, и он начал стонать сквозь зубы.

Дэниел бешеными толчками двигался внутри него, и Джейсон чувствовал, что от этих ощущений он может совсем скоро кончить — несмотря на то, что в этом положении член не стимулировал простату, а обе руки Дэниела были заняты: он придерживал ими Джейсона за бёдра и с каждым рывком всё сильнее, необузданнее, грубее насаживал на себя.

— Да, да! — шептал между стонами Джейсон. — Ещё, боже, ещё! Сильнее!

Дэниел вколачивался в него, совершенно не сдерживаясь.

— Скажи, скажи это ещё раз, — попросил он. — Что ты хочешь меня…

Джейсон задыхался, и он был готов сказать что угодно, лишь бы Дэниел не останавливался.

— Я хочу… Хочу, чтобы ты оттрахал меня… Мне нужно… нужно…

Дэниел взял его член правой рукой. Ему потребовалось сжать его буквально пару раз, и Джейсон почувствовал приближение оргазма. Он кончил очень сильно, испытав наслаждение, граничившие с безумием, от которого ему хотелось рыдать, так близко оно стояло к страданию, и всё это время чувствуя мощные, приятные, сладкие движения члена Дэниела внутри себя. Когда он открыл глаза, то понял, что Дэниел тоже кончил, но всё ещё продолжает двигаться, зная, что это приносит партнёру дополнительное удовольствие.

Кому, как ни ему, было знать, после трёх лет жизни вместе…

Дэниел, не выходя из него, притянул Джейсона к себе и поцеловал в губы. Джейсон поначалу ответил на поцелуй, но потом отвернул лицо.

— Не надо, — тихо сказал он, опустив глаза. — Уйди. Пожалуйста.

Астон без возражений сделал, как он просил. Джейсон снял с себя верхнюю часть пижамы, испачканную спермой и с повисшей на одной ниточке верхней пуговицей, и бросил её в корзину с грязным бельём. Туда же отправились штаны — он вообще не помнил, когда они слетели с него на пол. Потом он быстро принял душ, вытерся и закутался в халат. Он был ему нужен только для того, чтобы дойти до комода за свежей пижамой и вернуться в ванную.