Разлучи нас, смерть! (СИ)

Какое-то время они с Генри провели вместе, перемещаясь от одной группы гостей к другой. Пару раз он мельком видел Астона, но тот в нём пока, судя по всему, не нуждался: когда ему было нужно, то достаточно было одного быстрого взгляда, чтобы Джейсон понял, что надо к нему подойти.

Два с лишним часа пролетели приятно и незаметно. Но Джейсон уже начал немного уставать и на пару минут решил отойти в относительно тихий уголок. Буквально через минуту его уединение было нарушено: он боковым зрением заметил приближающуюся фигуру в тёмно-сером костюме и обернулся. Возле него, открыто и довольно улыбаясь, стоял Петер Клари, точнее, Андреас Эттинген-Эттинген.

— Неожиданная встреча, не правда ли? — мягким, чуть насмешливым голосом произнёс он.

— Почему? Тут можно встретить кого угодно, — спокойно улыбнулся Джейсон. — Странно, что я только сейчас тебя увидел.

— Я немного опоздал. Но я тебя давно заметил. Наблюдаю, — плотоядно усмехнулся Эттинген.

Джейсону стало слегка не по себе, но он ничем не выдал своего беспокойства.

— За мной так интересно наблюдать?

— Не столько наблюдать, сколько слушать последние сплетни, тебя касающиеся.

— Думаю, они гораздо увлекательнее, чем то, что происходит на самом деле, — уклончиво ответил Джейсон, понимая к чему идёт разговор — к своего рода открытому конфликту.

— Тем не менее, я узнал много нового. Это мне кое-что объяснило.

— Надеюсь, теперь между нами больше не будет никаких недоразумений.

— Не могу обещать… — протянул Андреас. — Все эти истории про тебя, они подействовали на меня возбуждающе.

— А как твоя новая работа в генеральном директорате по энергетике? — поменял тему разговора Джейсон.

— По торговле, — аккуратно поправил его Эттинген. — Всё хорошо, спасибо. Говорят, у тебя тоже новая работа?

— Да, и у меня тоже всё хорошо, — ответил Джейсон чуть резче, чем планировал.

— Мне сложно это понять… Он же тебе в отцы годится, — нанёс удар в открытую Эттинген.

— Да, он старше меня, но не настолько. И я, признаться, заинтригован: откуда такой интерес к моей скромной персоне.

— Не такой уж скромной. Твой любовник весьма откровенно тебя демонстрирует. Знаешь, что о тебе говорят женщины? Классический случай: самый красивый мужчина из присутствующих, разумеется, уже занят другим мужчиной. Думаю, твоему банкиру приятно это слышать, для этого он и таскает тебя с собой.

Джейсон выслушал это с каменным лицом, на котором застыла лёгкая полуулыбка.

— Кажется, я заметил одного знакомого, которого давно не видел. Пойду поздороваюсь, — сказал он и, чуть кивнув Эттингену, скрылся в толпе.

Он как только мог быстро обошёл все комнаты, открытые для приёма гостей, но не смог найти Дэниела: или он просто разминулся с ним в толпе, или же тот где-то уединился с хозяином для той самой важной беседы. Джейсон не поинтересовался у Дэниела деталями, но знал, что встреча назначена на конец вечера.

Он зашёл в туалет и позвонил Дэниелу — тот не отвечал. Джейсон ещё раз побрызгал спреем по-прежнему заложенный нос: чёртово лекарство практически не помогало. Вчера оно вроде бы неплохо действовало, а сегодня не было никакого толка. Голова была тяжёлой, и во лбу начинала пульсировать неприятная тупая боль.

Джейсон подумал позвонить Бергу или шофёру, чтобы его отвезли домой, но передумал. Глупо было сбегать. Он не ребёнок, каждый раз прятаться за спиной охраны и Дэниела. И чего ему было опасаться? Что Эттинген мог сделать ему в толпе гостей? Что он вообще мог ему сделать?!

Джейсон чуть смочил лоб холодной водой и вышел из уборной, последний раз бросив взгляд на роскошный интерьер, массу белого мрамора и позолоты.

Андреаса нигде не было видно, и Джейсон вдруг почувствовал странное успокоение — возможно, что на этом всё кончилось. Эттинген вряд ли посмеет попасться на глаза Дэниелу. Однако через полчаса Джейсон почти над самым ухом услышал вкрадчивый голос Андреаса:

— Ты не заскучал, Джейсон?

— По тебе я точно не скучал, — ответил Джейсон, поворачиваясь.

— А по кому же тогда? По Дэниелу Астону?

Джейсон ни слова не ответил и хотел отойти, как Андрес вдруг сказал:

— У меня есть, что тебе сказать. Нам надо поговорить.

— О чём?

— О многом. Мы не просто так встретились. Я могу рассказать тебе кое-что действительно важное об Астоне. И о себе тоже.

— Хорошо. Я слушаю, — согласился Джейсон, догадываясь, что хочет ему сказать Эттинген.

— Не здесь, не в толпе. Я тут нашёл спокойное место, что-то вроде библиотеки.

Джейсон на секунду задумался: идти куда-то вдвоём с Андреасом было не лучшей идеей, но, с другой стороны, он хотел услышать, что тот ему скажет, как объяснит… Он не испытывал страха или беспокойства, скорее, даже наоборот — уверенность и превосходство. Он-то знал, что за тайну ему собирается раскрыть Петер Клари.

Они прошли вместе в другой конец зала и вошли в небольшую галерею. Эттинген открыл первую же дверь — за ней действительно была библиотека, пожалуй, самая маленькая комната из всех виденных в этом доме Джейсоном. Она была отделана в георгианском стиле, тем самым контрастируя с мраморным имперским величием парадных помещений. Люстры в библиотеке были погашены, горели лишь две настольные лампы, стилизованные под канделябры. По одной из стен были расположены три высоких французских окна; через них в комнату проникал свет горевших на улице фонарей. Снаружи накрапывал мелкий дождик.

Они вошли внутрь, и Андреас закрыл за собой дверь на задвижку:

— Теперь нам никто не помешает.

Джейсон прошёл на середину маленькой комнаты и огляделся.

— Я жду. Что ты хотел мне рассказать?

— Я… Мы встретились в Брюсселе не случайно, — произнёс Эттинген и замолчал, наблюдая, какую реакцию вызовут его слова.

Джейсон смотрел на него, ожидая продолжения. Ему было почти смешно: Андреас наивно полагал, что сможет устроить эффектное саморазоблачение. А он сам, услышав эти слова, вспомнил другие. «Наша встреча в Эпплтоне не была случайной». Его сердце вздрогнуло от полузабытой и теперь уже почти сладкой боли, и в голове слегка зашумело. Почти раздражённо он произнёс:

— Твоя драматическая пауза затянулась. Что дальше?

— На самом деле я давно знаю Дэниела. И его семью тоже, — Эттинген опять замолчал и сделал небольшой круг по комнате. — Когда поползли эти слухи… Когда все заговорили о том, что он в открытую появляется с тобой, мне стало любопытно. Наверное, «любопытно» — слишком мягкое слово. Я хотел узнать, что ты за человек, потому что то, что делал Астон, было настолько не похоже на него.

— И что, ты удовлетворил своё любопытство?

— Не совсем, — произнёс Эттинген. — Осталось ещё кое-что…

Джейсон вопросительно посмотрел на него. Ему начинало это надоедать, тем более что головная боль усилилась, и его даже немного мутило. Он подошёл к стоявшему в центре комнаты дивану и опустился на него.

— Ещё одна вещь, — не торопясь, продолжил Андреас. — Я хочу узнать, каково это — заняться с тобой сексом.

— Думаю, точно так же, как с любым другим мужчиной, — пожал плечами Джейсон и, усмехнувшись, добавил: — Если, конечно, они у тебя были.

Он заметил, что последняя фраза на несколько секунд стёрла с лица Эттингена уверенное и самодовольное выражение. Значит, Дэниел был прав: у него никогда ничего не было с мужчиной.

— А ты не хочешь узнать, — спросил Эттинген, — как это будет со мной? Не с человеком, который в два раза старше тебя… Как это будет — почувствовать рядом такое же молодое, горячее тело…

Андреас подошёл ближе к дивану. Джейсон слушал его и странным образом находил его слова искушающими, заманчивыми.

— Он подчиняет себе всё, что есть вокруг… Я знаю его. Ты разве не хочешь другого? Быть на равных. Быть свободным в выборе. Ты хочешь этого?

Джейсон лишь покачал головой.

Андреас одним прыжком бросился к нему, обхватил за плечи и попытался поцеловать. Джейсон оттолкнул его, но очень слабо, как будто руки не слушались его. Их губы соприкоснулись, и если первые несколько секунд Джейсон сопротивлялся, то потом уступил. Это было сильнее его. Его как будто тянуло к Андреасу, ему было приятно прикосновение его губ и языка и ощущение сильных рук на своих плечах.

Но буквально через несколько мгновений он опомнился. Сердце стало бешено колотиться в груди от злости и отвращения. Джейсон попытался скинуть Эттингена с себя, но сил не хватало: тот придавил его всем весом, заставив лечь. Он сел на него сверху, руками пригвоздив плечи Джейсона к дивану. Когда тот в очередной раз попробовал вырваться, ничего не получилось, он только почувствовал сильное головокружение. Эттинген ничего не пытался больше сделать, он просто держал его, не давая сдвинуться с места. Джейсон ничего не понимал, он просто тяжело дышал, как будто после пробежки.

— Отпусти меня… — хрипло проговорил он.

И вдруг Андреас вновь набросился на него с поцелуями. Джейсон наконец смог хотя бы частично сбросить его с себя, едва не задохнувшись от этого усилия, но Эттинген опять навалился на него всем телом, вдавив в подушки. Его рот почти уже впился в губы Джейсона, но тот успел отвернуться и тут же почувствовал грубый влажный поцелуй у себя на шее.

Сбоку послышался громкий шум. Андреас, до этого лежавший на нём и державший его за руки, выпрямился и мгновенно отпустил его. Джейсон повернул голову на звук.

Одно из французских окон на самом деле оказалось дверью, выходящей на лужайку, и сейчас она была открыта. Снаружи лился поток промозглого сырого воздуха. В проёме широкой двери застыла группа мужчин: Глендон, какие-то из его гостей, почти всех их Джейсон знал, но сейчас не смог бы назвать ни одного по имени, телохранители с зонтами, кто-то с уже сложенными, кто-то ещё с раскрытыми. Сразу позади Глендона стоял Дэниел.

— Что это значит? — резко, со свинцовой тяжестью в голосе спросил он.

Андреас наконец-то слез с Джейсона и поднялся на ноги. Тот сел на диване и опустил глаза, не в силах терпеть на себе взгляды всех этих людей. Ему было невыносимо стыдно, и главное — Дэниел, что он видел, что он подумал?

— Андреас, что это значит? — повторил Астон.

Джейсон мельком бросил на него взгляд: тот был угрожающе спокоен, но в глазах читались ужасающая ярость, гнев, отвращение и ненависть.

— Дэниел, я подумал, — заговорил наконец Эттинген, — что ты не будешь против, если я немного развлекусь с твоим мальчиком.

Астон сделал два шага вперёд, и Джейсон заметил, что от этого движения Эттинген вздрогнул и слегка отпрянул.

— Дэвис, отвезите Коллинза на Кадоган-сквер, — даже не глядя в его сторону, приказал Астон телохранителю, замершему возле него с мокрым зонтом в руках.

Дэвис ответил стандартным "Да, сэр".

— Глендон, — ровным деловым тоном обратился Дэниел к хозяину дома, — разрешите мне воспользоваться вашей библиотекой для семейного разговора с господином Эттингеном.

— Разумеется, — ответил Глендон. — Располагайте ею как вам угодно долго. Прошу за мной, джентльмены, — пригласил он, направляясь к двери и уводя остальных гостей. Уже у самой двери, оставшись почти самым последним в комнате, он обернулся к одному из своих людей: — Сандерс, покажите нашим гостям выход через сад.

— Спасибо, — кивнул Астон. — Так будет лучше.

Дэвис подошёл к дивану, но Джейсон находился в оцепенении и не шевелился. Телохранителю пришлось взять его за локоть и силой поднять на ноги.

Джейсон встал и пошёл к стеклянной двери в сад, которую раскрыл перед ним Сандерс. Кровь стучала в висках, и преследовавшая его последний час головная боль стала почти невыносимой.

Проходя мимо Дэниела, он не повернулся к нему. Не осмелился. Он не представлял, что тот сделает, но знал, что прощения ему не будет. Всё было кончено.

Глава 34

Когда Джейсон вышел в сад, Сандерс услужливо раскрыл над ним зонт. Он что-то быстро объяснил Дэвису, но Джейсон не понял ни слова. Он слышал, как Дэвис в переговорное устройство объяснял шофёру, что нужно подъехать к какому-то другому выходу с боковой улицы, но всё это доносилось до него, словно через слои ваты, и он с трудом улавливал смысл сказанного.

Они быстро шли по плохо освещённой дорожке мимо живой изгороди. В какой-то момент Джейсону стало плохо. Он чувствовал такую слабость, что едва мог двигаться. Он остановился, ища, на что бы опереться, и провёл дрожащей рукой по лбу. Рука стала влажной — то ли от пота, то ли от осевшей дождевой влаги.

— Подождите, — произнёс он, с трудом шевеля губами. — Я не могу идти… Голова…

— Так страшно стало? — спросил Дэвис, снова хватая его за руку. — Раньше надо было думать.

Дэвис протащил его за собой по дорожке ещё несколько метров. Они уже почти дошли до видневшихся в конце решетчатых ворот, как Джейсон почувствовал, что просто падает, настолько слабыми и непослушными стали ноги. Голова сильно кружилась. Дэвис подхватил его.

— Да что с вами такое?! — воскликнул он.

Джейсон хотел что-то ответить, но еле смог разжать губы. Он просто испуганно и непонимающе смотрел на Дэвиса и мотал головой.

— Помоги дотащить его до машины, — попросил Дэвис Сандерса.

— Какая нежная девочка, — хмыкнул тот, но подхватил Джейсона под одно плечо.

— С ним что-то не то, — сказал Дэвис. — Так не должно быть…

Лимузин ждал их буквально в десяти шагах, сразу за воротами. Шофёр и второй телохранитель выскочили им на помощь.

— Вот чёрт, — пробормотал Дэвис. — Только этого не хватало!

— Что такое? — спросил второй телохранитель. — Что с ним?

— Не знаю, чего он наглотался. Посмотри на зрачки!

Сандерс первым заглянул Джейсону в лицо.

— Просто темно, — предположил он.

— Не до такой степени. У остальных зрачки не настолько огромные.

Дэвис с Сандерсом начали усаживать Джейсона в машину.

— Что вы принимали? Можете сказать?!

Джейсон, не в силах говорить, только качал головой. Он не мог думать практически ни о чём, кроме тупой боли в голове. И по какой-то причине ему даже не было страшно, казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. Потом он почувствовал что-то тёплое на губах и подбородке. Дэвис бросился к нему с платком в руке и прижал его к носу.

— Только не вздумайте помереть в мою смену! — пробормотал он и повернулся к стоявшим снаружи. — Кровь из носа пошла. Помогите уложить его!

Джейсон что-то произнёс, с трудом шевеля губами и судорожно дыша. Ему потребовалось повторить это же слово ещё два раза, прежде чем Дэвис понял.

— В кармане! — воскликнул он и тут же скомандовал шофёру. — Вези в больницу! Скорее!

Машина тронулась.

Джейсон был не в состоянии даже держать носовой платок у лица, так что кровь свободно стекала по щеке, пока Дэвис рылся в его карманах, не очень-то аккуратно перекатывая его на сиденье из стороны в сторону. Когда телохранитель дошёл до карманов брюк, он резко остановился:

— Чёрт, ко всему ещё и стояк! — охнул он. — Это что такое надо было принять… Только не говорите Астону, что я вас… того! Если он узнает — голову мне оторвёт, объясняй потом, что я просто карманы проверял.

Наконец он нашёл в правом кармане брюк флакончик с каплями.

— Этот? — спросил он, показывая Джейсону.

Тот кивнул.

— У вас явно не аллергия на лекарство. Мы выясним, что там, не беспокойтесь. Сколько раз за вечер брызгали?

Джейсон сумел сказать, что три или четыре, а потом его сознание окончательно начало тонуть в тумане и шуме. Он слышал, как Дэвис говорит с ним, треплет его за плечо, пытаясь не дать потерять сознание, но уже ничего не мог поделать.

Ему казалось, что он видел врачей, ярко освещённый приёмный покой больницы, но не был уверен, что это происходит на самом деле. Потом его везли на каталке, Дэвис кричал — то ли ругался, то ли спорил с кем-то, а дальше следовали какие-то бессвязные обрывки…

Наконец он вынырнул на поверхность. Голова не полностью прояснилась и всё еще болела, но не сильно. Он чувствовал себя слабым и разбитым, но вполне живым. Он находился в маленькой больничной палате, вся его одежда исчезла, а на нём была какая-то бесформенная и жёсткая белая рубаха с короткими рукавами. В локтевой сгиб была воткнута игла, по тонкой трубочке из капельницы поступала прозрачная жидкость.

Джейсон потёр свободной рукой глаза и лоб. Он совершенно не помнил, как оказался здесь, и не представлял, сколько времени прошло с того момента, как они вышли из особняка Глендона. Он вспомнил, что произошло до того — Эттингена, Дэниела, — и по телу пробежала дрожь. Он нажал на кнопку вызова медсестры, и меньше чем через минуту в палату вошла невысокая смуглая девушка.

— Как вы себя чувствуете? — сразу спросила она. — Всё хорошо?

— Более или менее, — неуверенно ответил Джейсон. — Давно я здесь?

— Около двух часов. Вы быстро пришли в себя, — улыбнулась она, и подошла ближе проверить капельницу.

— Что со мной было?

— Передозировка лекарственных препаратов, — коротко ответила медсестра. — К вам подойдёт доктор и всё объяснит. У вас есть посетители, но мы их не пускаем сюда, так как они не родственники. Один очень хочет вас видеть. Пустить?

— Кто именно? Парень, который привёз меня сюда?

— Парень на лимузине? Нет, он уехал. Какой-то Эдер.

Джейсон прикусил губу и закрыл глаза. Визит Эдера не сулил ему ничего хорошего. Почему именно он?

— Хорошо, — вздохнул Джейсон. — Пригласите его.

Медсестра ушла, но через минуту дверь открылась снова, и в палату вошёл Эдер.

— В принципе, выглядите вы не так уж плохо, — с порога заявил он, быстро осмотрев Джейсона.

— Спасибо, — ответил тот.

— У меня мало времени, мистер Коллинз. Но разговор очень важный. Мне нужна ваша помощь.

— Я ничего не могу вам сказать. Я не знаю, что было в том пузырьке. Я думаю, кто-то заменил лекарство на…

— Нет, — оборвал его Эдер. — Ваше самочувствие далеко не самый важный вопрос. В своё время мы выясним, что и как произошло, во всех деталях, кто и каким образом сумел подменить вам лекарство на наркотик. Но сейчас есть вещи более важные. Например, что случится дальше.

— Что вы имеете в виду?

— У Астона состоялся очень неприятный разговор с его шурином, но он пока ничего не предпринял. Думаю, он отложил все действия до утра. Кстати, сейчас он едет сюда, вот почему у нас мало времени. Я знаю, что произошло на приёме со слов Дэвиса, и очевидно, что всё это было подстроено. Впрочем, насколько я знаю, теперь Эттинген практически во всём сознался.

— И что он говорит?

— На это нет времени, и я пока сам не знаю деталей. Вкратце, он хотел, чтобы Астон застал вас вдвоём. Зная его характер, нетрудно предположить, чем бы это для вас закончилось.

— Чем? — спросил Джейсон, пристально глядя на Эдера. — Мне трудно предположить. Скажите.

— Всё выяснилось, вашей вины в случившемся практически нет. Давайте не будем обсуждать, что было бы, если бы… Дела пошли не так, как рассчитывал Эттинген, и теперь ему грозят серьёзные неприятности.

— Я нахожу это справедливым.

— Он не собирался вас убивать или ещё что-то в этом роде. У вас сильно поднялось давление, только и всего, уже завтра вы будете прыгать и скакать, а Андреасу эта шутка может сломать всю жизнь. Астон не оставляет таких вещей безнаказанными, и я боюсь, что он собирается сделать очень жестокую и необдуманную вещь. Он всегда карает слишком сильно за малейшую обиду или оплошность. Но когда дело доходит до вас, мистер Коллинз, он теряет всякий здравый смысл. И теперь он собирается рассказать всем, что на самом деле произошло между вами и Эттингеном.

— Что значит — всем?

— Свидетелей вашего с Эттингеном, так сказать, близкого взаимодействия было не так уж много, и все люди разумные и неболтливые, кроме, разве что, самого Глендона. Но слухи к концу вечера уже поползли, хотя никто толком не знает, что произошло. Сначала думали, что была какая-то семейная ссора, но многие видели, что вы мирно общались с Андреасом на протяжении вечера, потом неожиданно исчезли, так что скоро сплетни приняли немного другое направление…

— Я догадываюсь, какое, — мрачно произнёс Джейсон. — Но не понимаю, как я могу помочь вам.

— Астон хочет рассказать правду. Андреаса это уничтожит.

— Вы преувеличиваете. Он же не в убийстве его обвинит.

— На этом вечере произошла важная встреча между несколькими влиятельными лицами, вы это знаете. В том числе там был начальник Эттингена, президент «Рейнского банка». Эттинген давно планировал подстроить что-нибудь в этом роде, но летом не представилось удобного случая, а потом он не мог уехать из Базеля из-за работы. Когда он узнал, что президент едет на встречу в Лондон, где будет Астон и куда, скорее всего, вы будете его сопровождать, он под каким-то предлогом напросился с ним. Президент — старый друг его семьи и согласился взять его на приём с собой. Если он сейчас узнает, что Эттинген обманул его и воспользовался его доверием, чтобы попасть на приём, напичкать наркотиками любовника своего родственника и устроить отвратительную сцену, он его уволит. Но ведь узнает не только он. Узнают все. Такие выходки — подкуп персонала, наркотики, обман работодателя — ужасающим образом скажутся на репутации Эттингена. Он работает в сфере инвестиций и собирается с нового года перейти на работу в очень крупный американский хеджевый фонд. Если разразится этот скандал, его туда просто не возьмут — люди не станут доверять миллионы долларов человеку, который способен на такие поступки. И ещё: он наследный принц. Для человека его положения — это несмываемое пятно.

— Он должен был подумать об этом раньше, — отрезал Джейсон. — И я так и не понимаю, чего вы хотите от меня.

— Я хочу, чтобы вы спасли Эттингена. Чтобы вы убедили Астона скрыть правду. Я не буду даже пытаться это сделать, он очень на него зол и не станет меня слушать. Сейчас только вы можете на него повлиять.

— Чего ради мне это делать? Из-за Эттингена я оказался в больнице, и теперь я должен его спасать?

— Я прошу вас сделать это не ради Эттингена, а ради Дэниела. Его отношения с женой и её семьей, заметьте, очень влиятельной семьей, последнее время и без того не очень хороши — благодаря вам. Вы можете себе представить, как семья отреагирует, если Астон позволит этому скандалу случиться. Если Астон разрушит карьеру Андреаса и его репутацию, Макс Эттинген не станет это терпеть. Что сделает Камилла, я не могу предсказать. В любом случае, последствия для Астона будут очень неприятными. Принц Максимилиан мало того, что обладает большим влиянием в определенных кругах, но он ещё и очень много знает о финансовых операциях Дэниела, так как помогал ему в первые годы.

— Это очень опасно?

— Довольно-таки опасно. Эттинген-старший способен причинить серьёзные неприятности. Пожалуй, не такие серьёзные, как вы, вздумай вы заговорить, но всё же… Дэниел всё это понимает, но ослеплён яростью и жаждой мести. Он готов к любым последствиям. Я не могу сказать, что текущее положение дел меня устраивает, но оно лучше открытой войны, которая начнётся, если Андреас пострадает.

Джейсон закрыл глаза и откинулся на подушку.

— А вы не думали, что это то, чего я хочу? Окончательного разрыва с Эттингенами…

Эдер посмотрел на него с сомнением и усмешкой.

— Нет, я так не думаю. Вы слишком умны для этого. Вам от этого никакой выгоды. У вас и без того есть всё, что Астон способен вам дать. Если он разведётся с женой, что вы получите? Два дополнительных дня в неделю с ним? Вряд ли… Он уезжает встречаться не с Камиллой, а с детьми. Они останутся его детьми и после развода, и он по-прежнему будет навещать их. Вы не тщеславны, вам не нужно ещё больше денег или власти… Пожалуй, я мог бы сказать, чего вы хотите… Вы хотите покоя. Война с Эттингенами его вам определенно не даст.

— Возможно, моя совесть будет чуть более спокойна, если он не будет изменять жене.

— Возможно, вашей совести станет гораздо хуже, когда вы увидите, к каким последствиям привела вражда с принцем Максом, — парировал Эдер.

— Но если Дэниел согласится скрыть правду, то, получается, что я в здравом уме и твёрдой памяти позволил Эттингену… Вы понимаете, чего вы от меня просите?!

— Да, я понимаю, мистер Коллинз. Насколько я знаю, у вас с Андреасом не зашло дальше тисканий на диване, но слухи — такая вещь… Многие посчитают, что у вас с ним действительно что-то было.

— Я не хочу… Я не хочу, чтобы обо мне так думали, — еле слышно произнёс Джейсон. — Вы хотите, чтобы я спас репутацию Эттингена, но что будет тогда с моей?

— При всём уважении, ваша репутация такова, что подобные вещи вряд ли ей сильно навредят.

— Спасибо за откровенность, — сказал Джейсон и отвернулся в сторону.

— В отличие от Эттингена, в этом отношении вам особо нечего терять.

— Сейчас, по крайней мере, считается, что я в постоянных отношениях с Астоном, а вы предлагаете объявить, что кто угодно может зажимать меня по углам.

— Ничего подобного я не предлагаю. Я просто прошу вас подумать над последствиями, — холодно ответил Эдер.

— Эти последствия вас очень даже устроят, не так ли? — с вызовом в голосе бросил Джейсон. — Думаете, я с радостью брошусь играть в благородного героя и спасать Астона, не подумав о последствиях чуть более далёких? Ситуация будет унизительной не только для меня, но и для Дэниела. Он станет всеобщим посмешищем, если оставит при себе любовника, который изменяет ему с его же родственником. Мы будем вынуждены расстаться. Вы на это рассчитываете?

— Это был бы наиболее желательный вариант, не скрою, но не думаю, что Астона так легко вынудить сделать то, чего он не хочет. Допускаю, что ваши отношения могут стать менее публичными.

Джейсон подумал несколько секунд.

— Даже если я последую вашему совету, вы думаете, Астон меня послушает? Я никак не могу повлиять на его решение.

— Вы можете. Вы обладаете влиянием на него, хотя сами этого не понимаете. Поверьте, оно у вас есть, и люди, давно знающие Астона, это замечают.

— Я подумаю. Но ничего не обещаю. Вы слишком многого просите.

— Хорошо, — сказал Эдер, отступая к двери, — именно это я и хотел услышать. Я знаю, что многого прошу, но, мистер Коллинз, не всё в жизни просто и однозначно. Думайте. Времени у вас мало.

Сразу после ухода Эдера вернулась медсестра, чтобы убрать капельницу. Джейсон полусидел-полулежал на подушке, погружённый в свои мысли. Ему нужно было время и свежая ясная голова, но решение необходимо было принять немедленно.

Он любил Дэниела и хотел быть с ним, но эти отношения слишком многого требовали от него. Каждый раз, делая очередную уступку, он думал, что это в последний раз, что теперь всё будет хорошо, но от него просили всё больше, больше и больше. Все эти сделки с совестью и унизительное положение, на которое обрекали его отношения с Дэниелом, — он смирился с ними. И вот опять Эдер просил его пожертвовать оставшимися крупицами собственного достоинства ради Андреаса Эттингена, человека, который презирал его и хотел ему только зла.

Он так и не решил ничего окончательно, когда дверь открылась, и на пороге появился Астон, уставший и немного растерянный.

Джейсон поднял на него глаза, не решаясь ничего сказать.

— Как ты? — спросил Дэниел, подходя ближе.

— Как я понял, моему здоровью ничего не угрожает, — ответил Джейсон и через небольшую паузу добавил: — Прости меня.

Дэниел не сводил с него напряженного взгляда, но ничего не говорил. Потом он пододвинул маленькое пластиковое кресло ближе к кровати и опустился на него. Он взял Джейсона за руку и крепко сжал её.

— Я ни в чём не виню тебя, — сказал Дэниел наконец. — Это я должен просить прощения за то, что не смог защитить тебя.

— Ты поверил?

— Да, Джейсон, прости, но я поверил. Поверил своим глазам. И потом, когда Андреас стал рассказывать. Он сразу сказал, что вы познакомились в Брюсселе — такая ложь, основанная на правде, всегда вызывает больше доверия.

— Что ещё?

— Зачем тебе это знать? Тебе сейчас лишнее расстройство не нужно.

— Я хочу знать. Хочу знать, что он за человек и на что способен, — настойчиво сказал Джейсон.

— Он сказал, что это началось ещё в Брюсселе, что ты не сразу, но уступил.

— И ты поверил даже в это? — губы Джейсона чуть дрогнули.

— Я не знаю, я не успел всё обдумать. Я был просто в бешенстве. И в отчаянии… Потом позвонил Гертлинг и сказал, что Дэвис повёз тебя в больницу, что ты почти без сознания и, видимо, под воздействием каких-то наркотиков. Я не знаю, что было хуже — узнать, что ты изменил мне, или думать, что ты можешь умереть. Я сказал Андреасу, что ты уже давно рассказал мне про вашу встречу в Брюсселе, что знаю про наркотики и что всё было подстроено. Господи, я чуть не придушил его за то, что он сделал…

— Он сказал, как он всё устроил?

— В общих чертах. Как минимум, он сказал, что за препараты использовал, и это сообщили врачам сюда, чтобы они знали, с чем имеют дело.

— И что это было? — спросил Джейсон.

— Изначально — триптамин, наркотик, который ещё называют «фокси». Доза была небольшой, чтобы симптомы не были слишком очевидными. Я проконсультировался с человеком, который в этом разбирается, это не очень опасный препарат.

— Что значит изначально? И как он сумел мне его дать?

Дэниел потёр пальцами уставшие покрасневшие глаза:

— Ещё у тебя дома. Добавили в еду. Скоро узнаем, кто именно.

Джейсон вздрогнул от этих слов. Дэниел рассказывал дальше:

— Это было запланировано довольно давно, а вот идея со спреем для носа — импровизация. Андреас придумал это буквально за день до приёма.

— И что там было?

— Бремеланотид, это не наркотик. Лекарственный препарат, который разрабатывается для лечения импотенции и других нарушений в этой сфере.

— Ушам своим не верю, — прошептал Джейсон. — Что-то вроде виагры?

— Нет, виагра даёт только прилив крови, при этом человек может не испытывать полового влечения. Бремеланотид вызывает одновременно эрекцию и сексуальное возбуждение. Вместе с наркотиком, из-за которого ослабевает контроль над эмоциями, он дал бы эффект…

— Я не терял контроль, я не хотел его! — воскликнул Джейсон. — У меня просто не было сил сопротивляться, он держал меня! Я только не могу понять, как он так точно рассчитал, что вы войдёте в библиотеку именно в этот момент?

— Никаких тонких расчетов не было. Андреас думал, что ты на всё будешь согласен. Он прикинул, когда мы примерно можем вернуться, и привёл тебя к этому времени. Он рассчитывал, что вы там надолго задержитесь и представление окажется гораздо более зрелищным.

Джейсон закрыл лицо руками.

— Но, видимо, наркотик подействовал слабо, и ему пришлось тебя держать. Из библиотеки было видно, когда открылись двери из павильона в саду, где была встреча. Точнее, не сами двери, а свет из них. По нему он понял, что мы скоро войдём. Ему надо было продержаться буквально минуту до этого момента.

— Он так хорошо всё распланировал…

— Да, он пару раз до этого бывал у Глендона и знал, куда тебя заманить. Андреас хорошо подготовился.

— И у него всё почти получилось, — с горькой усмешкой сказал Джейсон. — Если бы мне не стало совсем плохо в саду, никто бы никогда не догадался… Нет, даже если бы мне потом пришла в голову такая мысль, ты бы уже не поверил. И что бы было со мной?

— Я не знаю, Джейсон… Не спрашивай меня… — измученным голосом попросил Дэниел.

— Эттинген сумасшедший. Я едва не умер!

— Ты бы вряд ли умер. И он не хотел этого. Ему не пришло в голову, что от частого использования могут быть такие последствия.

— И ты ему веришь?

— Да, я думаю, он действительно не знал. Этот препарат, бремеланотид, пока находится в стадии разработки. Один из побочных эффектов — повышение давления даже при однократном применении. Из-за этого производитель собирается заменить способ введения на инъекции. Андреас этого не знал, он не химик и не фармацевт.

— Тем не менее, он достаточно осведомлён, чтобы подсовывать мне лекарства, которые пока только тестируются.

— Он будет наказан за этот поступок, — только и сказал Астон.

— Мы можем поехать домой? — спросил Джейсон.

— Нет, не сейчас. Ты должен до утра остаться здесь. Утром тебя ещё раз осмотрит врач. Потом я заберу тебя.

— Но ты завтра утром летишь в Париж…

— Я отменю вылет и останусь с тобой. После сегодняшних событий моё пребывание рядом с Камиллой вряд ли будет приятным. Хватит и одного воскресенья, — тяжело вздохнул Дэниел.

— Что будет с Эттингеном?

— Я не терплю подобных шуток. Завтра утром — нет, это уже сегодня — его начальник всё узнает про наркотики и прочие шалости. И это только начало. Его не примут ни в одном приличном доме, а работать он сможет разве что кассиром в супермаркете.

Джейсон опустил глаза. Он мог отомстить Андреасу руками Астона, но это его нисколько не радовало.

— Не делай этого, — тихо повторил Джейсон. — Накажи его как-то иначе, если хочешь, но не разрушай его жизнь.

— Он это заслужил, — жёстко произнёс Дэниел. — Он унизил тебя, он унизил меня перед моими партнёрами. Он посмел коснуться тебя. Я не прощаю такого.

— Я не прошу тебя простить его. Только не надо мстить ему так.

— Это даже не месть. Я просто расскажу правду.

— Я тоже думаю, что это справедливо… Но стоит ли ломать человеку жизнь из-за одного глупого поступка? Он же твой родственник. Как ты будешь жить дальше с его сестрой? А её отец…

— Джейсон, я лучше тебя знаю, что меня ждёт в этом случае, — отрезал Дэниел. — Я наживу себе серьёзных врагов. Но что я ещё могу сделать?

— Не говори никому.

— Ты не понимаешь, — мягко начал Астон. — Если мы скроем правду, все будут думать, что вы были любовниками… Я не могу этого сделать с тобой.

— Я всё понимаю.

Дэниел смотрел на него в удивлении. После пережитого этой ночью у Джейсона под глазами появились синие круги, черты лица заострились, став ещё более тонкими. Он казался сейчас сильно моложе, чем был на самом деле — подростком, почти ребенком. Дэниел думал о том, сколько уже страданий причинил Джейсону, и вот теперь… Разве мог он обречь это измученное существо на ещё большее унижение…

— Все эти твои знакомые, — продолжал Джейсон, — они не то чтобы сильно высокого мнения обо мне. Слухи наверняка уже поползли, и все с удовольствием их пересказывают, но я не думаю, что кто-то сильно удивился. Мне нечего терять, Дэниел.

— И что? Ты хочешь вывесить красный фонарь над входом? Я не могу этого допустить. Ты мой партнёр, мой спутник.

«Я твоя шлюха, — подумал Джейсон. — Кого ты пытаешься обмануть?»

— Я не хочу, чтобы меня ещё сильнее ненавидела твоя семья из-за этой истории, — вслух сказал он.

— Ты что, рассчитываешь на их благодарность? Думаешь, они станут хоть чуть-чуть лучше относиться к тебе, если ты возьмёшь вину на себя? Даже не надейся.

— Мне не нужна их благодарность. Я просто не хочу, чтобы ситуация ухудшилась.

— Я подумаю, — наконец хоть чуточку уступил Астон. — Подумаю, что можно сделать. Мне тоже не хочется войны с семьей Андреаса, особенно с его отцом, но…

— Всегда будет но, — Джейсон поднял на Дэниела большие светлые глаза. — Какое бы решение ты ни принял.

Глава 35

После того, как доктор разрешил Джейсону покинуть больницу, шофёр отвёз его в дом Астона на Уилтон-кресент. Дэниел ждал его в библиотеке.

— Как ты? — спросил он, вставая навстречу Джейсону и целуя его. — Лучше?

— Да, я в порядке. Мне даже ничего не назначили, только сказали больше так не делать.

— Думаю, тебе стоит на всякий случай пройти обследование в хорошей клинике. Когда ты последний раз делал это? Я забыл.

— Ты заставил меня в прошлом августе.

— Заставил… Ты должен сам этим заниматься без моих напоминаний. Внеси себе в расписание на ближайшие недели.

— Хорошо, — ответил Джейсон. — Что ты решил?

Дэниел опустился на диван и жестом пригласил Джейсона сесть рядом.

— То, что ты предлагаешь, — это разумное решение, — сказал Астон. — То, что предлагаю я, — справедливое. Они оба неидеальны, и я не могу придумать достойного третьего варианта.

— Дэниел, мы оба разумные люди.

— Иногда даже слишком, — вздохнул Дэниел. — Я сделаю, как ты просишь. Я не стану рассказывать правду. Но я больше не буду поддерживать Андреаса финансово. До этого он по просьбе Камиллы получал сто тысяч евро в год. После переезда в Нью-Йорк он должен был жить в нашей квартире на Пятой авеню, но теперь ему придётся подыскать себе другое жильё и платить за него самому. Есть ещё несколько вещей…

— Я не хочу всё это знать. Это ваше с ним дело.

— Ещё кое-что, — кашлянул Дэниел. — Ты пока будешь жить здесь. По крайней мере, всю следующую неделю. В квартиру на Кадоган-сквер временно возвращаться нельзя.

— Эдер проверяет, не подсыпали ли в солонку цианид?

— Это и множество других вещей. К тому же, там сейчас нет прислуги. Телохранителей тоже заменят, из тех, кого ты знаешь, при тебе останется только Дэвис. Пока за тобой приглядят мои, ты с некоторыми знаком.

— Ты меняешь всех телохранителей и всю прислугу? То есть, вы так и не выяснили, кто работал на Эттингена?

— Мы выяснили, кто подменил лекарство. Но никогда нельзя быть уверенными, что это он был единственным.

— Кто это был?

— Оставь эти вопросы Эдеру. Он позаботится, чтобы подобное больше не повторилось.

— Я не десятилетний ребёнок. Я имею право знать, что происходит в моей квартире, — вспыхнул Джейсон.

— Лекарство подменил один из телохранителей. Большего тебе знать не нужно. Не забивай себе голову этими вещами. Нам ещё кое-что надо обсудить. Я думаю, будет лучше, если ты пока не будешь сопровождать меня…

— Я понимаю, — кивнул Джейсон, и краска залила бледные щёки.

— По крайней мере, до Рождества. Потом всё вернётся на круги своя.

— Хорошо, мне так будет даже спокойнее.

— Иди ко мне, — сказал Дэниел, притягивая Джейсона к себе и обнимая. — Я хотел сказать тебе спасибо. Ты очень много делаешь для меня. Я никогда не оставлю тебя.

Его горячие губы коснулись губ Джейсона. Джейсон закрыл глаза. Это был единственный способ забыть обо всём.

***

Джейсон проснулся рано утром от телефонного звонка, пытаясь сообразить, сколько времени, где он вообще находится и что случилось. Он был в своей спальне, в своей кровати, на улице была, судя по всему, ночь, а звонил Дэниел:

— Когда закончатся занятия, приезжай ко мне. Я утром буду в офисе, есть неотложные дела, но к обеду приеду домой.

— Хорошо, я буду. Откуда ты звонишь? Я думал, ты в Риме.

— Я там и нахожусь.

— Почему ты звонишь в полшестого утра?

— Чёрт… Я не подумал. Неделя была просто жуткой, я уже ничего не соображаю. Еду в аэропорт, попробую поспать в самолёте хотя бы час.

Джейсон встал с постели и пошёл в ванную. Он знал, что уснуть ему теперь не удастся.

Этой осенью Дэниел много времени проводил в разъездах, и Джейсон почти всё время сидел дома за учебниками. Секретарской работой его тоже мало загружали. Он опять вернулся к ежедневной игре на фортепьяно и стал регулярно заниматься с преподавателем.

Дэниел приезжал на два-три дня и вновь исчезал. Даже пока он оставался в Лондоне, то много работал, возвращался домой поздно ночью, падал на кровать и засыпал, прижав к себе Джейсона.

Когда Джейсон приехал на Уилтон-кресент, Дэниел уже сидел в своём кабинете за ноутбуком.

— Я думал, ты собирался отдохнуть дома, — улыбнулся Джейсон, подходя к столу.

— Да, собирался, но сейчас такой период…

Дэниел встал из-за стола и начал целовать Джейсона, прижав его к себе. Тот с готовностью ответил, запустив пальцы в тёмные волосы Дэниела.

— Это лучше всякого отдыха, — произнёс тот, отрываясь. — Но сейчас не время… Подожди до вечера. Кстати, я привёз тебе подарок.

Дэниел взял с дивана пакет и протянул Джейсону. Внутри была элегантно оформленная коробка, почти невесомая, как будто бы пустая. Джейсон раскрыл её и приподнял лист тонкой шуршащей бумаги.

— Он… необыкновенный. Спасибо!

— Да, я подумал, что тебе должно понравиться, — улыбнулся Дэниел.

Джейсон аккуратно вынул из коробки тончайший серый кашемировый свитер.

— В бутике сказали, что настолько тонкий и нежный кашемир делают только они. Прядётся из шёрстки совсем молодых козлят… Или ягнят. Не помню.

— Я на самом деле ничего подобного не видел, — сказал Джейсон, проводя рукой по невероятно мягкой шерсти.

— Я не знал, какой выбрать цвет. Надеюсь, хоть к чему-нибудь подойдёт.

— Да, конечно!

— Отлично! Я боялся, что если выберу не тот оттенок, то тебе, с твоей придирчивостью, придётся покупать к нему всё — от рубашки до ботинок.

— Не такой уж я и придирчивый… Хотя… Ты знаешь, я недавно видел одни часы, «Вашерон Константин», они бы идеально к подошли к этому свитеру. Семьдесят семь тысяч фунтов.

— Купи, если тебе хочется…

— Дэниел, я сказал это в шутку, — почти обиженно ответил Джейсон. — Неужели ты поверил, что я собираюсь покупать часы специально к свитеру?

— Почему нет? У тебя к часам страсть. Если тебе это доставляет удовольствие — пожалуйста, развлекайся…

— Ты меня избалуешь, — сказал Джейсон, укладывая свитер обратно в коробку. — Я превращусь в ненасытное чудовище и разорю тебя.

— У меня ещё осталась в запасе пара десятков миллионов, — Дэниел обнял Джейсона сзади и начал покрывать лёгкими поцелуями его шею. — Надеюсь, на часы хватит. Зато я всегда знаю, какому подарку ты будешь рад.

— Я буду рад любому, — Джейсон откинул голову назад и сильнее прижался спиной к Астону.

— Хм… Насчёт подарков, — пробормотал Дэниел. Он зарылся лицом в короткие густые волосы Джейсона, и тёплое дыхание сейчас приятно щекотало тому затылок. — Ты уже думал про рождественские каникулы? Видел, что я на неделю уезжаю в Австрию?

— Конечно, я видел твоё расписание. Я пока не уверен, поеду ли куда-нибудь.

— Не собираешься же ты просидеть всё это время в одиночестве в Лондоне. Возьми «гольфстрим», слетай куда-нибудь, где хорошая погода.

— Я думал разве что о Бостоне.

— Ностальгия? Или хочешь повидать друзей?

— Я много лет там не был, а друзья… Из друзей там только семидесятилетний профессор и его жена. Но они собирались ехать на несколько дней к детям в Нью-Йорк.

— И что ты там планируешь делать в полном одиночестве? — спросил Дэниел, выпуская Джейсона из объятий.

— То же самое, что делал бы в любом другом месте. К тому же, у меня всегда есть рядом чудесные общительные телохранители, — усмехнулся Джейсон. — Мне на самом деле будет приятно увидеть город, где я вырос. Посмотреть, изменилось ли что-нибудь.

— Если подумать, я бы тоже туда съездил, — произнёс Дэниел. — У тебя есть там любимые места?

— Да, несколько. Самое любимое — площадь Копли. Я мог подолгу там сидеть. А когда был совсем маленьким, то мечтал, что буду жить прямо там, в Хэнкок-билдинг, на самом верху.

— Мне тоже это место нравилось. Но я никогда не любил жить на высоте, в пентхаузе, например. Предпочитаю быть ближе к поверхности земли.

— Я мечтал об этом в пять лет! Потом мои вкусы слегка изменились, сейчас я бы выбрал Коммонвелс-авеню.

— Большая шумная улица, — поморщился Астон. — Что там хорошего?

— Нет, самое начало, возле Бостон Коммон^[21]. Та часть, которая примерно на уровне Копли.

— Похожая на парижские бульвары? Да, приятное место, — согласился Дэниел. — Я подумал, что мы с тобой много лет назад жили в одном городе, возможно, даже где-то рядом.

— Мы переехали в Кембридж, когда мне было около четырёх лет, — прикинул Джейсон. — Ты как раз в это время должен был учиться в Гарварде.

— Да уж, я учился в университете, а ты ещё даже в школу не ходил, — хмыкнул Дэниел.

— Я в неё вообще не ходил, за исключением одного короткого и неудачного эксперимента.

— Бостон — неплохая идея. Скажи Элен, чтобы она всё организовала.

— Она моя коллега. Глупо её просить. Думаю, я в состоянии всё это сделать сам.

— Нет, Джейсон, это не твоя работа. Ты занимаешься отчётами, перепиской и финансовыми документами, — резко сменился тон голоса Дэниела. — Я, кажется, всем дал ясно понять, что ты не должен отвечать на звонки, бронировать гостиницы и записывать меня к дантисту. Оставь это мисс Вернье и Бренту.

— Конечно, — слегка опешил Джейсон. — Извини, я не имел в виду…

— Это ты меня извини, — уже мягче сказал Дэниел. — Я просто сильно устал за последние дни. Мне ещё работы на пару часов, потом приедет ван Бредероде. У неё накопилась куча дел ко мне. Надеюсь, после ужина я наконец-то буду свободен.

— Хорошо, я найду, чем заняться. Тебе не помешает, если я буду играть?

— Нет, не помешает. Занимайся, — Дэниел ещё раз поцеловал Джейсона, прежде чем вернуться к работе.

***

Джейсон около часа провёл за домашними заданиями из университета, быстро сделав всё запланированное. Он рассчитывал, что закончит семестр раньше — уже в первых числах декабря, и тогда сможет больше заниматься работой. Разделавшись с учёбой, он сел за рояль. Инструмент до сих пор был ему немного непривычен, так как он редко играл у Дэниела, занимаясь обычно дома.

Ноты с заданиями от преподавателя остались на Кадоган-сквер, и Джейсон играл то, что любил и хорошо знал по памяти. Просто для собственного удовольствия и успокоения. Под конец он добрался до «Вариаций Гольдберга»: он до сих пор разучил только саму арию и первую и последнюю вариации. После них он сыграл «Часы» Филипа Гласса, над которыми работал с преподавателем весь последний месяц.

Он кончил играть и чуть приподнял голову от клавиатуры: в главных дверях в гостиную стояла немолодая худощавая женщина и внимательно на него смотрела. Джейсон немедленно поднялся на ноги, быстро скрыв промелькнувшее на лице недовольство — то, что за ним наблюдали, оказалось странно неприятным.

— Добрый вечер, мадам ван Бредероде, — поздоровался он. — Вас проводить в кабинет мистера Астона?

— Здравствуйте, мистер Коллинз. Нет, спасибо, у него сейчас телефонный разговор. Меня попросили подождать, — женщина улыбнулась, — и я пошла, так сказать, на звуки музыки. Простите, не хотела вам мешать.

— Ничего страшного. Вы мне не помешали — я вас, честно говоря, не заметил. Вы давно здесь?

— Минут десять. Знаете, я очень далека от музыки и понятия не имею, что вы играли, но это было очень красиво.

— Спасибо, — ответил Джейсон и, надеясь поменять тему, поинтересовался: — Надеюсь, вам предложили чай или кофе?

— Да, разумеется. Мне ничего не нужно. Я хотела вас спросить: почему всё, что вы играете, так печально?

Джейсон впервые за время разговора посмотрел ван Бредероде в глаза. Они тоже были серые, пожалуй, чуть более темные, с металлическим оттенком. Он вспомнил, что этот же вопрос задавал ему Дэниел, но ей, по какой-то причине, он мог ответить с большей откровенностью:

— В моей жизни не так много поводов для веселья, — он опустил глаза, смущённый невольной резкостью своего ответа, но потом снова поднял их, встретив острый взгляд женщины.

— Сейчас, когда вы играли, я впервые видела искренние чувства на вашем лице. Вы показались мне другим человеком. Простите за откровенность, но мне не был понятен выбор Астона. Сегодня я, кажется, увидела то, что вы позволяете видеть только ему.

Джейсон был удивлён и даже разозлён этими словами. И меньше всего на свете он ожидал их услышать от Анны ван Бредероде. Это была настоящая «железная леди», одна из заместителей и самых доверенных людей Астона, занимавшаяся делами, связанными с банками. Ей было слегка за пятьдесят. От мисс Вернье Джейсон знал, что она родилась в Люксембурге и посвятила почти тридцать лет жизни работе сначала на отца Дэниела, потом на него самого. В тридцать семь она неожиданно вышла замуж за известного голландского юриста, родила дочь, но через два года после свадьбы развелась, вновь с головой окунувшись в работу.

— Мадам, боюсь, вы переносите на меня впечатления, вызванные музыкой, — холодно ответил Джейсон.

— Не думаю, я и без того знала, что вы не просто красивая кукла, которую так старательно из себя строите. Мне в руки попадаются некоторые из документов, которые вы готовите. Нам всем скоро придётся считаться с вашим мнением.

— Вы меня переоцениваете, мадам. Вы прекрасно знаете, какова моя роль при мистере Астоне, и не думаю, что она в ближайшее время изменится.

В комнату вошёл Николс сообщить, что Астон готов принять мадам ван Бредероде, прекратив тем самым беседу, которая не доставляла Джейсону большого удовольствия.

Ван Бредероде осталась на ужин, и в её присутствии речь, разумеется, зашла о делах. Эта женщина, казалось, не умела думать больше ни о чём, кроме как о работе.

— Что там с этим портом в Комптоне? — спросила она. — Меня просили начать резервирование средств в декабре, но сейчас все молчат и ничего определенного сказать не могут.

— До начала следующего года точно можно ничего не предпринимать. Я рассчитывал, что в это время юристы уже будут прорабатывать финальную версию контракта, но у нас до сих пор нет согласия владельцев.

— Но мы его получим?

— Получим, — уверенно кивнул Астон, — только какой ценой… Этот Ридж настойчивее, чем я думал. Недавно в нашем терминале были проблемы с разгрузкой. Эдер предполагает, что это его рук дело — пытается нам навредить.

Анна ван Бредероде нахмурилась:

— Неприятный тип. Надеюсь, Эдер знает, как с такими иметь дело.

— Эдер знает, как справиться с людьми и похуже. Плохо то, что если заключение сделки отложится, выплаты могут совпасть по времени с выплатами в Сингапуре, если мы, конечно, договоримся с Чэном. Он уже почти согласился продать мне свой карманный банковский бизнес.

— Это больше полутора миллиардов почти одновременно.

— Я и так собирался избавляться от некоторых активов. Боюсь, что в следующем году они обесценятся. Так что можно пожертвовать ими уже сейчас.

— Да, мы это обсуждали, — задумчиво произнесла, — но избавляться разом от такого количества облигаций…

— Я знаю, на это обратят внимание и неизвестно, какие выводы сделают. Отдел Дюруа разработал несколько вариантов того, что мы можем предпринять. Я всё же хочу продавать непрофильные активы, например, пакет акций «Рингер Фарма» покроет половину расходов. Фармацевтическая промышленность совершенно вне сферы моих интересов. У нас есть место в совете директоров, но влияния мы там абсолютно никакого не имеем и вообще плохо понимаем, что происходит. Этим надо или заняться вплотную, или продать. Сейчас цена будет очень хорошей.

— Но зачем-то эти акции покупались.

— Их купил мой отец ещё до моего рождения. И не думаю, что у него был какой-то план, просто очередное вложение, довольно выгодное. Дивиденды все эти годы были хорошими. Отец купил этот пакет за тридцать миллионов долларов, а я реализую его за восемьсот.

— Примерно за семьсот пятьдесят, — вставил короткую реплику Джейсон, — в следующем году, когда объявят прибыли, стоимость ещё подрастёт, скорее всего.

— Найти покупателя — точно не проблема, — заметил Дэниел. — Проще всего предложить весь пакет семье Рингер.

— Ты не рассматривал возможность продать его Чэну? — спросил Джейсон.

— Чэну? — недоумённо переспросил Астон. — С какой стати именно ему?

Джейсон пожал плечами:

— Поманить его вкусной косточкой, он тогда охотнее пойдёт на уступки, — заметив непонимающий взгляд Дэниела, он добавил: — Извини, возможно, я не совсем разобрался в ваших с ним запутанных проектах…

— Нет, проекты ни при чём. Я не понимаю, с чего вдруг он станет покупать у меня акции «Рингера». Фармацевтика интересует его ещё меньше чем меня, тем более, компания в Германии.

— Он контролирует «Формоза Кемикалс», китайскую компанию, и поэтому…

— Я первый раз слышу, чтобы он имел к ней какое-либо отношение, — прервал его Дэниел.

— Он это не афиширует, но по косвенным признакам это понятно, например, по контрактам, которые они заключают, и другим вещам. Я почти на сто процентов уверен. И это логично: у Чэна нефтеперерабатывающие предприятия в Сингапуре и Китае, он просто продлевает цепочку. Я не удивлюсь, если узнаю, что он прибрал к рукам ещё парочку химических компаний.

— Откуда ты это знаешь?

— Ты поручил мне документы по Комптону, планы по продаже акций «Рингер Фарма» относятся туда же. Я немного поизучал вопрос — какой сейчас спрос на акции фармацевтических компаний, за сколько их можно продать, насколько быстро, кому. Так и наткнулся на эту «Формозу».

— Почему ты мне не говорил?

— Я думал, ты знаешь, — спокойно ответил Джейсон, но в глазах его на секунду промелькнула растерянность, которую не преминула заметить пристально смотрящая на него Анна ван Бредероде. — У тебя же целый отдел только Чэном и занимается.

— Ты сможешь подготовить письменное обоснование по «Формозе»?

— Конечно, завтра тебя устроит?

Астон рассержено звякнул вилкой о тарелку.

— Интересно, почему целый отдел не заметил того, что ты нашёл, лишь поизучав «Рингер»? Я плачу толпе идиотов.

Джейсон поёжился, представив, что завтра ждёт Барнера, ответственного за Юго-Восточную Азию и, в частности, за дела с Чэном.

— И как нефтепереработка и химические предприятия Чэна связаны с «Рингером»? — спросила ван Бредероде, явно с целью увести разговор в другое русло.

— Они производят не только пластики или топливо, но и сырьё для фармацевтической промышленности, — пояснил Джейсон.

— А «Формоза» купила крупный завод в Испании, который как раз его и производит. Меня та сделка особо не заинтересовала, но в своё время она наделала шуму, поэтому я её и запомнил, — добавил Дэниел. — Перспективы фармацевтического рынка в Китае и Юго-Восточной Азии в целом очень неплохие. В действиях Чэна явно есть логика. Просто для меня это оказалось неожиданностью, чего никак не должно было быть.

— Чэн, вернее, «Формоза» пыталась купить крупный пакет акций «Новартиса» в начале этого года, — сказал Джейсон. — Но сделка не состоялась. Какая-то запутанная история, кажется, вмешался крупный акционер с правом выкупа большей доли… Не помню точно. В прошлом году они тоже что-то подобное предпринимали, поэтому я их и выделил как потенциальных покупателей. Я могу собрать информацию, если нужно.

— В общем, Чэна очень интересуют фармацевтические компании. Отлично.

— Возможно, он уже потихоньку скупает акции, просто ты этого не знаешь.

— Поручу это проверить. Теперь мне есть, что ему предложить: большой жирный кусок «Рингер Фарма». Его стоило бы предложить Чэну, даже если бы мне не нужно было освобождать средства для других проектов. Он будет мне очень обязан. Спасибо за идею.

— Не за что. Только вот как отнесётся к этому семья Рингер?

— Меня это мало волнует, как и вся фармацевтическая промышленность. Я подброшу им кукушонка, а потом отойду в сторонку и буду наблюдать, как Чэн вышвыривает всех остальных из гнезда.

Глава 36

Love's an excuse to get hurt

And to hurt Bright Eyes

Ноябрь 2007

Эдера отвлёк от работы вызов от секретаря:

— Мистер Барнер здесь.

— Пригласите его.

Эдер тяжело вздохнул. У него была куча дел, и он понятия не имел, с чего вдруг Барнер захотел его видеть. По офису уже пролетели слухи, что утром тому здорово попало от Астона, но почему после этого Барнер захотел встретиться с начальником службы безопасности, было не совсем ясно.

— Здравствуйте и присаживайтесь, Билл, — Эдер указал на стул. — Что вас ко мне привело в этот чудесный день?

— Для меня он не такой уж и чудесный, — ответил полноватый представительный Барнер. — Вы должны быть в курсе.

— По-моему, обычная история. Вы что-то там упустили, и Астон разошёлся на пустом месте. С ним это бывает, пора бы привыкнуть.

— На этот раз не на пустом месте, — покачал головой Барнер. — Я… наш отдел допустил серьёзный просчёт. Астон имел полное право быть недовольным. Дело касается Чэна, и мы просмотрели целую отрасль, которой он потихоньку завладел. Я сейчас посвятил этому несколько часов, и там все концы так упрятаны, что не подкопаешься. Я не понимаю, как про это мог узнать Коллинз.

— Спросите у него, — равнодушно предложил Эдер.

— Я читал его обоснование. Это нечто, должен вам сказать. Это даже не обоснование! Там нет никаких реальных свидетельств, ссылок на документы, это просто список фактов. Несколько десятков фактов, без всякой связи, из совершенно разных сфер. Но когда читаешь, то ближе к концу начинаешь понимать всю эту схему, видишь, что за этой деятельностью стоит один человек. Это знание просто появляется в твоей голове. Вот что это такое.

— Это обычно называют аналитикой, — заметил Эдер.

— Но здесь есть проблема… Ведь такой подборки фактов не существует где-то вообще: они распределены по десяткам источников среди миллиона других фактов. И каждый из них по отдельности ничего не значит и не объясняет. Как они могли оказаться в одном документе?

— Что вы от меня хотите услышать, Билл? Я не имею никакого представления об этом, — Эдер откинулся на спинку кресла.

— Хорошо, перефразирую. Как мальчишка, проучившийся в университете один год, в одиночку смог отобрать и сопоставить все эти факты? Как он сумел сделать то, что не смог сделать целый отдел?

— И как бы вы ответили на этот вопрос?

— Я задал его вам, — упрямо возразил Барнер. — Вы хорошо проверяли Коллинза?

— Теперь я знаю ваш ответ. Вы считаете, что за ним стоит кто-то более умный и опытный.

— Да, именно это мне и приходит в голову. Коллинз очень близок к Астону, имеет доступ ко многим его документам, сопровождает его на встречи. Вы не думаете, что кто-то из конкурентов мог намеренно подсунуть его в постель Астону, чтобы получать информацию? А раскрытие махинаций Чэна — способ войти в доверие.

— Мы хорошо его проверяли, Билл. Не волнуйтесь. До нас его проверяла организация, быть может, менее разборчивая в подборе сотрудников, но имеющая доступ к информации, которой мы не обладаем. И они тоже не нашли причин для беспокойства.

— А его родственники, друзья?

— У него нет родственников и практически нет друзей.

— Вам не кажется это подозрительным. Человек из ниоткуда… без связей.

— Нет, не кажется. Мне прекрасно известны причины отсутствия близких людей у мистера Коллинза.

— И всё-таки я не могу поверить, что обыкновенный студент смог понять такую схему на основании каких-то обрывков. Не убеждайте меня…

— Я всё же попробую, Билл, — проговорил Эдер, постукивая карандашом по столу. — Коллинз — не обыкновенный студент. Хотите знать, как Астон с ним познакомился? Разумеется, информация не для распространения.

Барнер кивнул.

— Коллинз работал в одной небольшой организации и занимался финансовой аналитикой. Впрочем, не только финансовой. Это такой склад ума: он может удерживать в голове огромное количество информации и находить связи. Хотя, если вам интересно, есть специальные программы для такой работы, и он неплохо умеет ими пользоваться.

— Но как он мог работать в какой-то там организации, если он сейчас только начинает учиться?

— Людей с такими мозгами берут на работу и без диплома. К тому же, когда он присутствует на встрече, то запоминает всё, о чём говорят. Поэтому Астон и берёт его постоянно с собой. Так что не удивляйтесь тому, что он в чём-то там вас обошёл. В определённых вещах он умнее нас обоих вместе взятых. И не бойтесь за своё место: Коллинз не амбициозен. Если бы Астон дал ему волю, он бы целыми днями сидел дома за книгами.

— То есть все думают, что он таскает за собой любовника, а на самом деле…

— Вы немного упростили ситуацию.

— Что же это получается? Астон, может, и не спит с ним…

— Спит. Если мальчишка не возражает, почему бы не воспользоваться… — с непроницаемым лицом произнёс Эдер.

— Спасибо, что поделились информацией. Это меняет дело. Я ваш должник.

Эдер лишь кивнул головой в ответ.

Он сам был должен Коллинзу за его помощь с Андреасом. Настало время отдать долг, хотя Джейсон его ни о чём не просил взамен. И никогда бы не попросил.

Барнер недолго будет молчать. Он не побежит рассказывать всем и каждому, но даст понять нужным людям, что с Коллинзом не всё так просто, как кажется. Пока жены будут пересказывать друг другу последние сплетни, мужья будут присматриваться к спутнику Астона.

***

Дэниел опять уехал надолго: Париж — Женева — Франкфурт — Нью-Йорк — Шарлотт. Джейсон даже по телефону с ним мало разговаривал. Оба были заняты: Астон своими бесконечными делами и переговорами, Джейсон — досрочными экзаменами.

Когда Дэниел приехал из аэропорта домой, Джейсон, как обычно, уже ждал его внизу. Они обменялись вежливыми приветствиями при прислуге и телохранителях, а потом ушли в маленькую гостиную, где набросились друг на друга.

— Какого чёрта мы пришли сюда, — пробормотал Дэниел между двумя поцелуями. — Надо было сразу идти наверх.

— Пойдём, — Джейсон крепко взял его за руку.

Они начали скидывать с себя одежду, едва за ними закрылась дверь спальни. Дэниел разделся первым, и Джейсон на мгновение замер, рассматривая его красивое мускулистое тело. Он, повинуясь порыву, подошёл к нему и начал целовать ему шею, плечи, чётко очерченные мышцы на груди, пальцами повторяя их контуры, как только губы находили другое место. Дэниел прикусил губу и глухо застонал.

— Ложись… Я хочу сам раздеть тебя.

Джейсон опустился на кровать и послушно лёг на спину, улыбаясь в ожидании. Дэниел не торопясь снял с него оставшуюся одежду, отбрасывая её куда попало. Когда с раздеваниями было кончено, Джейсон развёл ноги, откровенно предлагая себя.

— Я не могу больше ждать, — сказал он дрожащим голосом.

Дэниел провёл рукой по его щеке:

— Стоит поцеловать тебя, и ты превращаешься в кого-то другого. Это сводит меня с ума, — его ладонь коснулась губ Джейсона, которые тут же приоткрылись, чуть прикусывая кончики пальцев.

Дэниел отклонился назад и начал мягко, осторожно растягивать его. Он чувствовал, как трепещет всё тело Джейсона от прикосновения пальцев, с какой силой оно жаждет продолжения, но не торопился. В другие дни особым удовольствием было взять любовника быстро и грубо, но сегодня он хотел вдумчивого сладкого секса, наслаждения, в котором они оба таяли, словно восковые свечи.

Потом, когда всё было кончено, они долго лежали, обнявшись. Джейсон больше всего любил эти спокойные трогательные минуты. Именно в эти мгновения им овладевало невыносимое, щемящее чувство — прилив нежности и острое желание ещё большей близости. Он любил Дэниела — в этом не было никаких сомнений — и сколько бы боли тот не заставил его вытерпеть и сколько бы не ждало его впереди, он знал, что не сможет уйти, потому что боль от разрыва с ним будет стократно хуже.

— Как твоя учёба? — спросил Дэниел. — Я даже не поинтересовался.

— Системы баз данных, финансовую аналитику и статистику я сдал. Осталась макроэкономика. Разделаюсь с ней на следующей неделе.

— Что будешь делать на своих длинных каникулах?

— Скорее всего, по-прежнему работать в соседнем с тобой кабинете.

— Я имел в виду те дни, когда я не буду работать.

Джейсон чуть усмехнулся, услышав это завуалированное обозначение отпуска с женой и детьми.

— Поеду в Штаты. Я показал свою программу мисс Вернье. Теперь она согласовывает её с отделом Эдера.

— Что значит «программа»? — Дэниел свёл брови. — Я думал, ты хотел поехать в Бостон.

— Да, туда, но сначала ещё в Вашингтон. Я хочу встретиться с Робертсоном. Я тебе говорил, он не был моим непосредственным начальником, но у нас были неплохие отношения…

— Настолько неплохие, что ты специально едешь в Вашингтон?

Джейсон, услышав перемену в голосе, выскользнул из рук Дэниела и сел на кровати, чуть ссутулившись и опустив голову.

— Пожалуйста… — попросил он. — Не надо с подозрением относиться к каждому моему поступку. Я просто хочу с ним увидеться. Мы один раз пообедаем или поужинаем вместе. Он очень мне помог, и я не знаю, где бы я сейчас был, если бы не он.

— Под его покровительством ты не то чтобы процветал, — заметил Дэниел.

— Если не всё получилось так, как планировалось, это не его вина, а моя. Он сделал всё, что мог, но обстоятельства так сложились, что… — Джейсон замолчал. — Это неважно. Я просто с ним поужинаю. В присутствии охраны.

— Хорошо, — только и ответил Астон.

— Ты так это сказал, — изменившимся голосом, из которого пропала вся прежняя теплота, произнёс Джейсон, — как будто только присутствие телохранителей будет удерживать нас от того, чтобы заняться сексом на столе.

— Я не знаю, какие намерения могут быть у этого твоего Робертсона, — заявил Дэниел.

Джейсон поднял голову и посмотрел на него в упор:

— Робертсон познакомился со мной на несколько лет раньше тебя, и если бы у него были, как ты выражаешься, «намерения», он бы не стал ждать четыре года.

— И что, если бы четыре года назад он предложил, ты бы согласился? — с вызовом спросил Дэниел.

— Это невыносимо… — пробормотал Джейсон, отбросил простыню и встал с кровати.

Дэниел поймал его за запястье и удержал. Джейсон поддался и сел в изножье кровати, не поворачиваясь к Астону.

— Я не думаю, что ты станешь мне изменять, правда. Но когда я вспоминаю обо всех этих людях, которые смотрят на тебя, провожают тебя взглядами, когда мы выходим куда-нибудь вместе, у меня внутри всё переворачивается. Ты безумно красивый. Ты самое совершенное создание, какое я встречал в жизни, и каким-то чудом я сумел завладеть тобой. Но мне, наверное, никогда не будет покоя…

— Я далеко не совершенен, — покачал головой Джейсон.

— Для меня — совершенен.

Дэниел притянул Джейсона к себе и поцеловал. Тот без особой страсти ответил на поцелуй и быстро прервал его.

— Раз уж мы заговорили о поездке в Штаты, я бы хотел ещё кое-что обсудить. Я хотел обратиться в детективное агентство или, если ты считаешь, что так будет лучше, попросить Эдера заняться этим. У меня есть родственники, которых я никогда не видел. По крайней мере, трое. Правда, одного не смогли найти, а с двумя другими ситуация была, скажем так, сложная. Возможно, что-то изменилось.

— Ты хочешь, чтобы Эдер проверил?

— Да, если можно.

— Можно. А что за сложная ситуация?

Джейсон рассказал про неуловимого дядю, фанатичную тётку и беспутного кузена.

— Ты знаешь, — сказал в конце Дэниел, — я не думаю, что встреча с кем-либо из них принесёт тебе хоть что-то хорошее. Я могу понять чувства, которые тобой движут, но объективно: ты вряд ли обретёшь в них настоящих родственников или что ты там надеешься найти.

— Я понимаю, — согласился Джейсон. — Я не испытываю иллюзий. В конце концов, никто из них не пытался меня искать. Они не ладили с отцом, но и после его смерти не пробовали со мной связаться. Возможно, они не будут так уж рады видеть меня.

— Поговори с Дэвисом или Рюгером — он завтра будет здесь — они всё организуют. Но я бы предложил тебе другой вариант…

— Какой? — спросил Джейсон, не выдержав долгой паузы Дэниела.

— Он тоже не гарантирует тебе сердечного воссоединения с потерянным родственником, но там хотя бы нет однозначно плохих прогнозов. Я думаю, что любая женщина будет рада встретить…

— Нет, это плохая идея, — оборвал Джейсон.

— Это глупо! Какие-то детские обиды… Твоя мать, если можно верить твоему отцу, — умная, образованная женщина, она не маргиналка или наркоманка, которая бросает своего ребенка и даже не вспоминает о его существовании. Она всего лишь выполняет условия контракта. Ей нужны были деньги. Ты даже не знаешь, зачем и почему. Возможно, если бы ты знал всю историю, ты бы иначе отнёсся к своей матери. Но ты даже не хочешь попытаться.

— Не хочу. Она тоже могла бы найти меня после смерти отца.

— Она могла не узнать о ней или узнать позднее, когда тебя уже было не найти, — предположил Дэниел.

— Об этом все газеты написали и говорили в новостях, — отмахнулся Джейсон.

— А если она живёт в другой стране? Твой отец — учёный с мировым именем, у него медаль Филдса^[22] и куча премий, и да, многие издания за рубежом писали о его смерти, но отнюдь не все и не на первых полосах. Она могла и не узнать.

— Я просто не хочу… Зачем? Я ей не нужен.

— Ты этого не знаешь. Ты ничего о ней не знаешь. Ты даже не можешь полностью полагаться на то, что сказал тебе отец. Возможно, она тебя искала. В восемьдесят девятом году твой отец вдруг забрал тебя из дошкольного центра, поменял тебе фамилию на отличную от его и переехал в Бостон. Он в том году читал курс в Принстоне, но всё равно уехал в середине весеннего семестра, а потом специально приезжал в Нью-Джерси раз в неделю, чтобы провести занятия. Тебе не кажется, что это немного странно?

— Мой отец вообще был странным, — парировал Джейсон. — Тем более, свою-то фамилию он не поменял, и никому не составило бы большого труда разыскать его.

— Мы не знаем обстоятельств, возможно, на тот момент этого было достаточно. В МИТе он начал семестр только осенью и в штате до сентября не числился, так что по месту работы его было не найти. И знаешь, в то время не было Интернета в каждом телефоне, информация не находилась так просто, как сейчас.

— У меня такое ощущение, — рассерженно заметил Джейсон, — что ты знаешь обо мне больше, чем я сам. Если тебе так любопытно узнать, поручи Эдеру найти мою мать и съезди к ней на чай. Только не надо мне ничего про неё рассказывать.

— Я не думал, что это так тебя расстроит…

— Я думаю, что это вообще не самая лучшая идея — искать родственников через столько лет, — вздохнул Джейсон. — Они не проявляли ко мне никакого интереса. И что, я вдруг появлюсь у них на пороге и скажу «привет»?

— Ну, что-то вроде того…

— И, если подумать, что я им скажу? — продолжил Джейсон. — Я ваш племянник, или, как вариант, сын, мне двадцать два года, я закончил один курс в Лондонской школе экономики, работаю личным ассистентом одного финансиста. Ах да, моё главное достижение — в свободное от работы время меня трахает мой начальник, который, к слову, женат.

Дэниел рассерженно сжал губы и процедил:

— Я бы описал наши отношения немного иными словами.

— Хорошо, я исправлюсь, — упрямо проговорил Джейсон. — Я открыто живу со своим начальником, который, к слову, женат.

— Джейсон, не надо, — с оттенком угрозы в голосе произнёс Астон.

— Что не надо? Это всё правда.

— Зависит от того, — медленно, почти по слогам произнёс Дэниел, сдерживая гнев, — как ты это говоришь. У нас с тобой отношения. Не короткий перепих в офисе в конце рабочего дня. Мы вместе живём, я люблю и уважаю тебя. Смею надеться, ты тоже, и я для тебя нечто большее, чем работодатель и партнёр в постели. Я помогаю тебе, поддерживаю, учу…

— И чему ты меня научил? — бросил Джейсон. Он понимал, что потом пожалеет о своих словах, но в него словно бес вселился, и он не мог остановиться. — Чему ты меня научил? Подбирать запонки к часам и раздвигать ноги?!..

Резкий удар по лицу заставил его замолчать. Он на долю секунды прикрыл глаза, словно соображая, что произошло, но почти тут же ударил Дэниела в ответ. Астон этого не ожидал. Джейсон знал, что тот в обычной ситуации успел бы перехватить его руку, но сейчас он просто этого не ожидал.

Удар Джейсона получился гораздо сильнее — он вложил в него всю силу, обиду и злость. На рассечённой губе Дэниела выступила кровь.

Джейсон перевёл взгляд с губ Астона на его глаза и отчётливо, чеканя каждый слог, произнёс:

— Если ты ещё раз посмеешь ударить меня, я уйду. Мне плевать, что сделаешь ты или что со мной сделают твои враги. Больше я не стану такое терпеть. Я уйду от тебя.

Дэниел с низким рыком бросился на него, опрокинув и подмяв под себя. Джейсон и тогда не отвёл прямого взгляда, он неотрывно, с отчаянным вызовом смотрел на Астона, низко нависшего над ним, как тяжёлый каменный свод. Тот, задыхаясь от бешенства, только и мог что прореветь:

— Ты… Ты…

Кровь на губе Дэниела собралась в тяжёлую каплю, которая упала, скатившись вниз по щеке Джейсона. Несколько секунд они не двигались, не сводя друг с друга глаз. Вторая капля упала ниже и ближе к середине лица; Джейсон почувствовал, как она коснулась кожи под нижней губой. Он высунул кончик языка и слизнул её.

Дэниел почти что рухнул на него и с глухим рыком впился губами в его рот. Его жестокий поцелуй больше походил на укус, и Джейсон застонал в ответ. Его тело выгнулось и подалось к Дэниелу против воли, и буквально за считанные мгновения всё внизу живота онемело, и наступила резкая эрекция. Он знал, что Дэниел чувствует её, как он сам чувствовал прикосновение к коже горячего твёрдого органа своего любовника. Дэниел чуть сместился назад, и Джейсон понял это движение: он раздвинул бёдра и изогнул спину, открываясь, отдаваясь, принимая в себя большой напряжённый член. Он был хорошо растянут и увлажнён после предыдущего раза, и Дэниел вошёл в него одним быстрым движением.

Джейсон обхватил ногами его бёдра, чтобы тот проник в него ещё глубже. Каждый из резких сильных ударов выбивал из него сдавленный стон, больше похожий на всхлип; тяжелое тело Дэниела вдавливало его в простыни и грозило раздавить. Он задыхался, только не знал от чего — от недостатка воздуха или от возбуждения.

После того, как они одновременно бурно кончили, Джейсон ещё какое-то время не разводил сплетённых ног, удерживая любовника в себе. Дэниел немного приподнялся на локтях, давая Джейсону возможность вздохнуть полной грудью, и прошептал ему на ухо:

— Я одержим тобой.

Глава 37

Бостон, январь 2008

Джейсон вышел из машины, почти незаметно кивнув телохранителю, открывшему для него дверь. Автомобиль остановился под аркой у входа в «Four Seasons», но Джейсону показалось, что он успел замерзнуть, пройдя лишь несколько метров до дверей отеля.

Пожалуй, приезжать в Бостон в январе было не самой лучшей идеей. Последние два дня дул сильный, пронизывающий до костей ветер. Передвигаться куда-либо иначе как на машине не было абсолютно никакого желания. Сегодня с утра посыпался липкий мокрый снег, который, падая, почти мгновенно превращался в воду.

Дэниел должен был прилететь утром, но из-за плохой погоды пришлось садиться в Портленде. Джейсон мог себе представить, сколько дополнительных проблем эти изменения доставили охране и секретарям. Наверняка мисс Вернье истратила кучу времени и нервов, срочно заказывая машины для Астона и толпы сопровождающих. Джейсон не был уверен, что в семь утра в Портленде можно было найти бронированный лимузин, который бы через сорок минут уже ждал в аэропорту. Впрочем, таланты Элен в этом отношении были впечатляющи.

Сам он, зная, что Дэниел прибудет как минимум на три часа позднее запланированного, съездил с утра в музей Изабеллы Стюарт Гарднер, в котором не бывал с детства.

Он поднялся в свой номер, попросив телохранителей держать его в курсе того, когда приедет Астон: они постоянно поддерживали связь с охраной Дэниела. На этот раз в Штаты прибывала вся королевская рать: Эдер, Брент, Дюруа и толпа охраны. Через два дня должна была приехать Анна ван Бредероде. С Джейсоном и его охраной это было четырнадцать человек.

Если бы не ожидающийся приезд Дэниела, Джейсон не стал бы жить в таком огромном номере. Одному там было неуютно. Телохранители остановились в удобном номере по соседству, а ему достался огромный президентский люкс с кабинетом, несколькими ванными и столовой. Зато в гостиной стоял рояль. Возможно, поэтому кто-то из секретарей, желая сделать ему приятное, забронировал именно этот номер. Он, и правда, просиживал за инструментом по несколько часов в день — свободного времени у него было необычно много.

Он сел за книгу, но через пятнадцать минут его оторвал от чтения звонок от охраны: мистер Астон приедет через полчаса и сразу же отправится на ланч. Ланч с какими-то бостонскими финансовыми воротилами, по счастью, должен был пройти в ресторане отеля, так что ехать никуда не надо было.

Через полчаса, когда Дэниел прибыл, Джейсон был уже готов к выходу. Астон зашёл в номер с несколькими сопровождающими, которым он выкрикивал какие-то указания из спальной, пока менял рубашку и галстук. Джейсон тихонько сидел в гостиной, ожидая, когда прилив схлынет. Наконец, когда из гостей остались только Брент и Рюгер, Дэниел показался на пороге спальной и обратился к Джейсону:

— Не поможешь завязать галстук?

Джейсон поднялся с дивана и, не глядя в сторону секретаря и телохранителя, произнёс:

— Джентльмены, оставьте нас.

Когда Брент с Рюгером скрылись за дверью, Джейсон подошёл к Дэниелу:

— Как завязать?

— Виндзор подойдёт…

— Хм… — Джейсон оценил на ощупь ткань галстука. — Узел получится слишком крупным. Лучше простой.

— Как хочешь. Зачем ты их выставил? — спросил Дэниел, приподнимая подбородок, чтобы Джейсону было удобнее. — Они вообще-то в курсе…

— Это слишком личное, — тихо пояснил Джейсон, поправляя узел.

— Ты встретился с Робертсоном?

— Да, встретился. Можно подумать, что тебе ещё не доложили.

Дэниел подошёл к зеркалу:

— И как всё прошло?

— Нормально. Мы просто поговорили. Он не может ничего рассказать о своей работе, а я о своей. Разговаривали в основном о книгах и о политике.

Встреча с Робертсоном получилась несколько напряженной: уже через полчаса после того, как они сели за стол, разговор достиг работы Джейсона и его жизни в Лондоне.

— Ты доволен текущей ситуацией? Тебя всё устраивает? — спросил Робертсон.

— Не думаю, что хоть кого-то абсолютно всё в жизни устраивает. В общем и целом — я доволен.

— Я никогда не думал, что подобное может произойти с тобой, — покачал головой Робертсон. — Начать с того, что ты способен на большее, чем выполнять секретарскую работу…

— Я не отвечаю на звонки и не приношу кофе, это не совсем секретарская работа. К тому же, я учусь, и у меня не так уж много времени, чтобы заниматься действительно крупными проектами.

— Дело не только в этом. Твоё положение при нём…

— Да, я знаю. Мне нечем гордиться. Это вовсе не то, о чём я мечтал, но так получилось, — проговорил Джейсон.

— Тебе не надо оправдываться. Мы все живём так, как живём. Но, знаешь, я смотрю на тебя и думаю, что ты каким-то невероятным образом именно сейчас на своём месте. Нет, я не имел в виду твои отношения с этим Астоном. Их я не могу одобрить. Я имел в виду саму атмосферу вокруг тебя: дорогая одежда, охрана, лимузины, роскошные рестораны. Ты как будто родился для этого. Раньше ты всегда не вписывался, был не на месте. А теперь…

— С такими вещами легко сжиться, — улыбнулся Джейсон.

— Не скажи, — возразил Робертсон. — Некоторым людям не идёт их собственное богатство, и среди дорогих вещей они выглядят, скорее, смешно и нелепо.

— Да, в отличие от них мне удаётся весьма эффектно тратить деньги своего любовника.

— Ты изменился. Ты и раньше не подпускал к себе других людей, но сейчас… Раньше ты как будто прятался в маленькой тёмной комнатке и только и мог что подпирать изнутри дверь, чтобы тебя, не дай бог, не тронули. Сейчас ты сидишь в сияющем ледяном дворце и заявляешь, что любой, кто посмеет подойти слишком близко, сильно об этом пожалеет.

— Не так уж я и изменился. Просто раньше у меня не хватало средств и опыта на строительство дворца.

— Да, я вижу, каков твой опыт: цинизм и горечь.

— Простите, что разочаровал вас, — сказал Джейсон и добавил: — Себя я тоже разочаровал.

***

После окончания обеда Джейсон и Дэниел, наконец, оказались наедине в своём номере. Джейсон прямо у дверей снял пиджак и кинул на стул:

— Неужели всё? Сегодня и завтра никаких встреч, звонков и документов, я правильно понял?

— Да, если не случится что-нибудь из ряда вон.

Джейсон изучил расписание Дэниела, присланное мисс Вернье, и знал, что после полутора дней отдыха предстояли два относительно загруженных дня в Бостоне, потом перелёт в Нью-Йорк для переговоров по покупке терминала в Комптоне, а затем, если бы обстоятельства того потребовали, в Северную Каролину. Но даже за полдня всё могло измениться — теперь он это знал по собственному опыту.

— Хорошо, — ответил Джейсон. — Даже если что-то случится, мы всегда можем сказать, что самолёты не летают и, вообще, нас тут всех завалило снегом.

Он открыл дверь в спальню.

— Прежде чем мы окажемся в постели, хочу поблагодарить тебя за подарок.

Коробку с подарком Джейсон нашёл утром 25 декабря на каминной полке: видимо, Дэниел поручил кому-то из охраны оставить её там. Внутри были часы, невероятный по красоте шедевр от «Bovet», знаменитой марки, которая только недавно возродилась после нескольких лет забвения. Скромный элегантный декор, ремешок, который снимался и мог быть заменён на цепочку, если одежда предполагала ношение их в кармане, и особенные волнистые стрелки… Часы были мужскими по дизайну, но небольшого размера, как раз такие, какие должны были хорошо смотреться на узком запястье Джейсона. Он смирился с мыслью, что никогда не сможет носить что-то вроде сложных массивных механизмов «Greubel Forsey» — не то чтобы ему очень нравился их своеобразный дизайн…

Дэвис на следующий день проговорился, что часы были сделаны на заказ, и босс пару раз летал в Женеву не столько по своим делам, сколько для того, чтобы обговорить внешний вид подарка и проследить за его изготовлением. Но даже всеведущий Брент не мог сказать точно, сколько часы стоили: он утверждал, что более полумиллиона долларов.

Дэниел обхватил Джейсона за пояс и прижал к себе:

— Небольшое прибавление к твоей коллекции часов. Почему ты их так любишь?

— Не знаю, это началось с твоего первого подарка. Я просто смотрю на них и думаю, что это воплощённое время: то, что уходит, и то, что ещё придёт. И ещё о том, что люди могут делать такие удивительные вещи.

— Часы тебе подошли? — Дэниел коснулся губами губ Джейсона.

— Я не надевал их. Хочу, чтобы ты это сделал, — Джейсон чуть отвёл голову назад и поднял на Дэниела светлые глаза, искренние и необычно тёплые.

Потом он повернулся в сторону, и Дэниел, проследив за его взглядом, увидел на столике полированную шкатулку с часами. Он разомкнул объятия, подошёл к столу и достал часы. Джейсон тем временем снял с левой руки скромные «Ланге унд зонэ», которые носил чаще всего.

Дэниел на секунду остановился, напряжённо и с какой-то грустью глядя на Джейсона, потом сделал шаг вперёд и взял протянутую ему руку. Он медленно приложил часы, застегнул пряжку и прижался губами к тыльной стороне запястья Джейсона.

— Я не могу дать тебе ничего больше, — прошептал он. — Прости.

Правая рука Джейсона ласково легла ему на голову.

— Мне ничего не нужно, — тихо сказал Джейсон. — Я принадлежу тебе.

— Пока смерть не разлучит нас.

Глава 38

Май — июнь 2008

Дэниел поднялся на второй этаж и зашёл в их с Джейсоном спальню. Всё было в идеальном порядке. Он приоткрыл дверь в ванную — то же самое: никаких следов. Зубная щётка, шампунь, бритва, ещё какие-то мелочи, которые жили тут годами и к которым он привык, исчезли. Выдвижные ящики, в которых лежали вещи Джейсона, и здесь, и в спальной, были пусты.

Дэниел прошёл в маленький кабинет. Оттуда пропало всё, что могло напомнить о его любовнике: учебники, книги, тетради, маленький нетбук, который он держал здесь.

Он не думал, что ему будет так тяжело видеть эту пустоту. Дэниелу на секунду стало страшно — он представил, что Джейсон на самом деле исчёз навсегда. Только на его половине в гардеробной обнаружилось немного вещей.

Где-то в доме слышались приглушённые разговоры детей и строгий голос Камиллы. Это было так чуждо этому месту. Непривычно и неправильно. Здесь, в доме на Уилтон-кресент, он всегда на протяжении последних полутора лет был с Джейсоном. Он просто требовал его постоянного присутствия здесь и никогда не задумывался, хочет ли тот, может ли. Только сейчас ему впервые пришло в голову, что у Джейсона тоже могли быть какие-то планы или желания, но он всегда без возражений оставался с ним здесь, проводил возле него вечера и ночи. И вот теперь он уехал.

Дэниел предлагал Камилле остановиться в другом месте, и всё же она, подстегиваемая каким-то болезненным любопытством, пожелала жить здесь. Но жена, по крайней мере, разместилась в другой спальне, в так называемой парадной, яркой и роскошной, обставленной ещё при деде Дэниела мебелью, уже тогда считавшейся антикварной.

Камилла, судя по тому, что голоса доносились сверху, устраивала детей в их комнатах. Детские, как и спальню Дэниела, полностью переделали во время ремонта позапрошлой осенью. Как легко его семья вытеснила из этого дома Джейсона… От него не осталось никакого следа. Его словно бы и не было никогда.

Джейсон закончил семестр раньше срока — уже в первых числах мая. Несколько недель он проработал в офисе, а потом, за два дня до приезда Дэниела с семьей, уехал из Лондона. Дэниел убеждал его остаться в своей квартире, но тот всё равно сбежал. Кадоган-сквер, на его вкус, была слишком близко от Белгравии.

Достаточно далеко была только итальянская Ривьера — Джейсон уехал туда на весь период пребывания Камиллы в Лондоне.

Дэниел с трудом представлял, как он будет появляться в тех же местах, где его привыкли видеть с Джейсоном, с женой. Хорошо, что у них не было запланировано светских мероприятий кроме дня рождения кузины Камиллы, ужина для деловых партнёров дома и семейного визита к Дугласам, родственникам Дэниела.

Разумеется, все прекрасно знали, что Астоны живут отдельно, сохраняя лишь видимость брака. За несколько лет жизни в Лондоне к Джейсону привыкли и воспринимали его как постоянного спутника Дэниела. Удивительным образом многие ему даже симпатизировали, и он был даже «в моде». Близкое знакомство с ним казалось многим светским персонажам желанным, примечательным, пусть и слегка скандальным, но оттого ещё более вожделенным.

Джейсон изредка приглашал к себе домой небольшую компанию знакомых. Состав варьировался, но обычно там бывали Филипп Аремберг, младшая сестра Энтони Дугласа Джанет и иногда Эмили. Аремберг, обычно приезжавший со своей девушкой, тоже начинающим юристом, уверял, что у него есть несколько знакомых и даже родственников, которые просто-таки умоляют его взять их с собой.

Дэниела иногда раздражало навязчивое любопытство общества по отношению к Джейсону, но он понимал, что это, пожалуй, лучшее, на что тот мог рассчитывать. Его не считали "своим" или равным, иногда вежливо, но безжалостно давая это понять, но равнодушие, неприятие или молчаливое презрение были бы хуже. А Джейсон сумел завоевать своего рода уважение публики. Каким-то образом распространялись и слухи о весьма личных вещах: например, об увлечении Джейсона часами и о его большой коллекции, о том, что он заказывает обувь у Клеверли, сорочки у Шарве. В некоторые моменты Астону даже льстило внимание к его компаньону, пусть и был в этом внимании пикантный запашок скандала. Он иногда думал о том, что Джейсон должен был родиться в другой семье — в семье, подобной его собственной, которая дала бы ему деньги, статус и имя.

Дэниел чувствовал себя причастным к успеху Джейсона — и не только потому, что он давал ему все те немалые деньги, которые окружали его сияющей аурой роскоши. Нельзя было сказать, что Джейсон был деревенщиной, когда они встретились, но он был подобен алмазу, который грубо огранили неумелые руки. Дэниел был тем опытным мастером, который превратил до этого лишь приятный на вид камень в сияющий бриллиант, тщательно шлифуя его манеры, вкусы и поведение.

Он до сих пор не до конца привык к мысли, что Джейсон перестал быть тем полуподростком, с которым он познакомился два года назад. Его характер и отношение к жизни сильно поменялись — он повзрослел. Вернее, Дэниел заставил его повзрослеть. Быть может, он хотел бы, чтобы этого никогда не происходило, чтобы рядом с ним оставался всё тот же немного наивный, ранимый и беззащитный мальчик, но он сам провёл его через ложь, предательство и унижение, и глупо было бы ожидать, что Джейсон останется таким же. С другой стороны, боль закалила его, научила по-другому смотреть на жизнь и не бояться её. Джейсон стал более уверенным, открытым другим людям и общительным и уже не так редко, как раньше, смеялся.

Он изменился и внешне, особенно за последние полгода, резко превратившись из юноши в молодого мужчину. Он стал шире в плечах и мускулистее и с прошлого лета подрос на полтора дюйма. Черты лица не сильно поменялись, но, утратив девичью мягкость, стали чётче, определённее, мужественнее.

Эдер, по-видимому, надеялся, что интерес Астона к Джейсону угаснет после того, как тот потеряет хрупкую юношескую красоту, и даже пару раз упоминал в разговорах, что Коллинз заметно повзрослел. Дэниел только смеялся про себя, наблюдая за этими неуклюжими попытками повлиять на его мнение о любовнике. В Джейсоне его привлекала не одна только внешность, и, кроме того, ему не казалось, что тот стал хуже. Он стал другим, но Дэниел любил и хотел его по-прежнему.

И вот теперь он уехал из Лондона.

Дэниела удерживали в городе дела, а выходные он обещал провести с детьми, которых в рабочие дни почти и не видел. Джейсон же отправился в Портофино, по непонятным Дэниелу причинам вдруг решив заняться парусным спортом. Астон даже не мог сказать поначалу, нравится ему эта идея или нет, но потом решил, что у Джейсона для человека его возраста не так уж много развлечений, и пусть он забавляется яхтами и бултыхается в море, если ему так хочется.

***

Джейсон вошёл в спальню и упал на кровать. После нескольких часов борьбы с парусом сил уже не было ни на что — даже на душ. Он представлял, что это будет легче. Хотя сейчас, после двух недель ежедневных тренировок, он уже чувствовал себя не так плохо, как в самые первые дни, и даже начал получать настоящее удовольствие от процесса.

Сегодня он планировал уже ничего не делать, просто отдохнуть в номере, пораньше поужинать и лечь спать. Утром надо было рано встать, чтобы ехать в Цюрих. Джейсон, хотя Эдер и предлагал прислать за ним «гольфстрим», решил поехать на машине. Во-первых, ему почти не удавалось посидеть за рулем подаренного Дэниелом «Бентли» (про езду на нём по узким улочкам старинных итальянских городков вообще можно было забыть), во-вторых, было просто интересно проехать через Альпы.

Две недели в Италии пролетели невероятно быстро. За исключением одного-единственного дня погода была подходящей для плавания на яхте, по крайней мере, для такого новичка, как он. Хороший сильный ветер был ему не нужен. Он осваивал швертбот 420 класса, как раз подходящий для начинающих.

В дополнение к обучению Джейсон планировал немного поездить по окрестностям, посмотреть на достопримечательности, но в итоге так почти никуда и не выбрался и посмотрел только Геную и Чинкве-Терре.

Охрана невыносимо скучала, часами слоняясь по берегу или пирсу, пока Джейсон занимался с инструктором. Они с ним неплохо поладили, и Джейсон даже подумывал, что можно было бы поужинать с Альфредо в каком-нибудь прибрежном ресторанчике — всё равно у него не было другой компании кроме Дэвиса и его подчинённых, — но решил, что не стоит раздражать Дэниела. Тот и без того был зол на него за то, что он уехал из Лондона, а если он прочитает в отчётах охраны про обед или ужин с тридцатилетним инструктором, то вполне может примчаться из Великобритании, чтобы лично вытрясти из него душу. К тому же Дэвис словно бы невзначай заметил, что Астон заинтересовался скромной персоной Альфредо. Джейсон намёк понял.

***

После приезда в Цюрих Джейсон едва успел оставить вещи в квартире Дэниела и переодеться перед тем, как отправиться на деловой обед вместе с Астоном и несколькими его коллегами-банкирами. После двух недель на побережье он не сразу включился в ритм и суть беседы. Он словно прибыл из другого мира: ему казалось странным видеть всех этих людей в строгих костюмах и галстуках во время июньской жары, хотя и он сам сидел за столом в таком же костюме.

До обеда Дэниел успел обменяться с Джейсоном лишь кратким приветствием, а после окончания встречи ему надо было ехать в офис. Наедине они остались лишь в машине на те несколько минут, которые требовались, чтобы доехать от ресторана до банка. Дэниел бросился целовать Джейсона через секунду после того, как шофёр закрыл дверь.

— Господи, Джейсон… Я так скучал по тебе.

— Я тоже… особенно по ночам.

— Возвращайся в Лондон.

— Я так понял, что твоя жена остаётся там еще на неделю.

— Да, — качнул головой Астон, — она решила, что ей в этом году надо посетить скачки в Аскоте. После них она уедет в Париж. Но это будет только в двадцатых числах. Возвращайся…

— Нет, не проси, — ответил Джейсон, возобновляя поцелуй. — Сегодня и завтра мы будем вместе, а там останется всего несколько дней.

— Джейсон, это глупо. Что за нелепая фобия? Все прекрасно знают о наших с тобой отношениях, а ты, как малое дитя, отказываешься не то что в одном городе, даже в одной стране с Камиллой находиться.

— Неправда, — улыбаясь, возразил Джейсон, — прошлым летом я приезжал в Париж, когда она была на Кап-Ферра.

— Да, это большое достижение — на двух противоположных концах одной немаленькой страны. Как бы мы могли продолжать наши отношения, не будь у меня своего самолёта?

— Стал бы я с тобой встречаться, если бы у тебя не было самолёта… — фыркнул Джейсон.

— Всегда подозревал, что у тебя самые что ни на есть корыстные цели, — пробормотал Астон, целуя Джейсона яростно, сильно, больно, чуть не до крови прикусив ему губу.

Когда Дэниел после рабочего дня в банке приехал домой, Джейсон не вышел его встречать, как это бывало обычно. Астон прошёл в спальню: Джейсон лежал на кровати на животе спиной к дверям, погруженный в чтение журнала. В ушах были наушники, поэтому он и не слышал, как Дэниел вошёл. Тонкая голубая рубашка обрисовывала стройную спину и плечи, подчёркивая тёмный загар. Астон тихо приблизился к Джейсону сзади и обнял, коснувшись губами затылка. Тот резко перекатился на спину:

— У меня чуть сердечный приступ не случился! — воскликнул Джейсон, снимая наушники и нажимая кнопку на маленьком плеере.

— Нина Симоне? — угадал Дэниел, услышав короткий отрывок песни. — Чем это ты так зачитался?

— Каталог аукциона, — Джейсон показал обложку.

— Часы?.. Будешь теперь пополнять свою коллекцию на аукционах?

— Я не коллекционирую их, — поправил Джейсон. — Коллекционеры обычно придерживаются какой-то тематики: собирают часы определенной марки или сделанные в какой-то один период. К тому же, они эти часы обычно не носят — просто созерцают. У меня более практический подход.

— Тем не менее, ты просматриваешь аукционные каталоги.

— Это первый, — признался Джейсон. — Меня заинтересовал один конкретный лот. Скорее, абстрактно… Случайно наткнулся в интернете на обзор выставленного на торги. Аукционный дом находится в Женеве, попросил их прислать каталог в твой офис там. Воспользовался служебным положением.

— И что за лот?

— Наручные часы, восемнадцатикаратное золото. "Патек Филип". Сделаны в единственном экземпляре в 1925 году на заказ для одного чикагского промышленника. Если тебе интересно, он производил мыло — не так уж романтично. Он разорился и своих часов так и не увидел: когда они пришли из Швейцарии, то достались то ли банку, то ли каким-то ещё кредиторам. Часы очень элегантные и сдержанные. В моём вкусе, — Джейсон открыл нужную страницу в каталоге.

— У меня есть агент, который делает покупки на аукционах. Обратись к нему, пусть купит.

— Нет, я не думаю, что это имеет смысл… Слишком дорого, — поморщился Джейсон.

— Сколько?

— Стартовая цена двести пятьдесят тысяч. По оценке, они уйдут за шестьсот-семьсот. У них была пара — женские часы на цепочке, более интересные внешне, с бриллиантами. Они были заказаны для жены, но их так и не выкупили. Два года назад их продали на Сотбис в Женеве за девятьсот пять тысяч.

— Я уже говорил тебе: ты можешь получить всё, что только захочешь.

— Не за безумные деньги…

— Согласен. Всему должен быть разумный предел. Давай ограничимся, скажем, полутора миллионами на эту покупку.

Джейсон неверящим взглядом смотрел на Дэниела.

— Я не собирался их покупать…

— Хорошо, их купит мой агент. И вообще, хватит о часах. Я не видел тебя две недели, почему мы разговариваем о какой-то ерунде?

— Не знаю, ты первым начал, — улыбаясь, сказал Джейсон и устроился на кровати так, чтобы оказаться вплотную к Дэниелу. — Давай поговорим о серьёзных вещах. Как дела с «Юнион Атлантик» и терминалом в Комптоне, юристы наконец договорились?

— Да, позавчера я подписал договор на покупку терминала и ещё кучу бумаг.

— Поздравляю. Почему ты мне не сказал, когда звонил?

— Теперь уже ничего интересного. Мы же давно договорились, осталось только обсудить мелкие детали, в которые я особо не вникал, — отмахнулся Дэниел. — Думаешь, я предлагал тебе об этом поговорить?

— Не знаю. О чём-то другом? — невинными глазами посмотрел на него Джейсон.

Астон снял пиджак и стал расстёгивать на Джейсоне рубашку.

— Я не видел тебя две недели, спал один в огромной кровати.

Джейсон немного приподнял бёдра, помогая Дэниелу снять с него брюки. Он прерывисто втянул в себя воздух, когда пальцы Дэниела уверенно и сильно обхватили его член. Его спина непроизвольно выгнулась, и всё тело подалось навстречу.

— Я так привык, что ты рядом, — медленно продолжал Астон, лаская любовника, — что стоит лишь протянуть руку… Сначала целый день в офисе, а потом очередная ночь в пустой постели. А ты в это время…

— Что я? — спросил Джейсон, так и дождавшись от Дэниела окончания фразы. — Я тоже проводил ночи в пустой постели…

— А ты развлекался с этим своим инструктором, — Астон сильнее сжал член Джейсона, заставив того прикрыть глаза от удовольствия.

— Дэниел, нельзя же так ревновать, — прошептал Джейсон. — Ты что, думаешь, что я буду кидаться на всех и каждого?

— Я думаю, что будут кидаться на тебя.

— Если ты сейчас не остановишься, — выдохнул Джейсон с дрожью в голосе, — то доведёшь меня до оргазма.

Дэниел видел, как ритмично сокращаются мышцы на загорелом животе и всё тело Джейсона чуть заметно покачивается в такт движениям его руки, словно по нему пробегают волны.

— Именно этого я и добиваюсь, — произнёс Астон. — Хочу видеть, как ты кончаешь, как ты мечешься по кровати и стонешь. Я ещё успею взять тебя сегодня, а сейчас я хочу посмотреть…

От этих ли слов или от того, что другая рука Дэниела обхватила его мошонку, а потом начала спускаться ниже, настойчиво и нежно поглаживая и массируя, возбуждение, которое испытывал Джейсон, тремя молниеносными шагами рванулось выше, выше, выше… И на этой вершине всё будто оборвалось, рухнуло в пропасть. Джейсон, не контролируя себя, задрожал, выгнулся и с громким стоном забился на кровати.

Дэниел не сводил с него тёмных горящих глаз.

Через несколько секунд Джейсон поднял отяжелевшие веки и посмотрел на него в ответ. Дэниел медленно разжал руку. Он бросил взгляд сначала на залитую семенем ладонь, потом на своего любовника и поднёс руку к лицу Джейсона.

— Оближи.

Губы Джейсона приоткрылись и затем сомкнулись на пальцах Дэниела. Он облизал каждый, чувствуя на них терпкий солоноватый вкус собственной спермы.

Грудь Дэниела высоко вздымалась, рот сжался в тонкую полоску, а глаза неотрывно и напряжённо следили за каждым движением губ и языка Джейсона. Тот поменял позу, сев на колени возле Астона, и стал расстёгивать ремень на его брюках.

— Я знаю, чего ты сейчас хочешь, — сказал он, обхватывая рукой основание члена Дэниела и склоняясь над ним.

Дэниел выдохнул с глухим стоном и содрогнулся всем телом, когда почувствовал прикосновение влажного языка к головке, и почти закричал от наслаждения, когда губы Джейсона плотно обхватили его член и мягко, неторопливо двинулись вниз, вбирая его в себя.

***

В дверях ресторана Джейсон взглянул на часы: он пришёл чуть раньше, чем планировал. Впрочем, неудивительно: ему надо было лишь войти в лифт, чтобы оказаться на другом этаже гостиницы. Ресторан «Людовик XV» был заполнен на три четверти. Метрдотель поприветствовал гостя и провёл его к большому столу, сервированному на шестерых.

Джейсон провёл в Монте-Карло уже два дня и завтра в обед собирался уезжать обратно в Портофино.

Аремберг, который планировал середину июня провести со своей девушкой на Лазурном берегу, ещё в Лондоне предлагал Джейсону встретиться там, но их отпуски не совпадали. Теперь же, когда Камилла решила остаться в Лондоне на лишнюю неделю, Джейсон мог продлить и свои каникулы на юге.

Филипп и Джулия, его девушка, отдыхали в компании троих своих родственников. Они пробыли в Монако чуть дольше Джейсона и завтра утром уже уезжали в Ниццу. На сегодня у них было запланировано нечто вроде прощального ужина.

Джейсон сел на отодвинутый официантом стул. Сегодняшний день его порядком утомил, и он, честно говоря, с большим удовольствием провёл бы этот вечер в своём номере в одиночестве, чем вместе с шумной компанией. Устал он, скорее, не от друзей, а от переездов. Он переносил их не настолько легко, как Дэниел. Тот почти всю свою жизнь ездил из одной страны в другую, а он первые восемнадцать лет прожил практически на одном месте. За последние три недели он сменил Лондон на Портофино, Портофино на Цюрих, Цюрих на Монте-Карло. Потом ему предстояло вернуться на четыре дня в Италию, а оттуда он летел в Нью-Йорк на часовой аукцион «Антикворум», который всё же решил посетить сам. После Нью-Йорка он мог, наконец, вернуться в Лондон. Домой.

Джейсон прокручивал в голове расписание своих поездок и перелетов, когда боковым зрением увидел, что кто-то приближается к его столику. Он повернулся, думая, что это Аремберг с друзьями. Но к нему подошёл высокий, крепкий, чуть полноватый мужчина лет шестидесяти. Тяжёлый массивный подбородок и крупный нос с горбинкой придавали его лицу немного угрожающее выражение. Русые мягко вьющиеся волосы были наполовину седы.

— Добрый вечер. Разрешите присоединиться к вам на пару минут? — заговорил мужчина звучным властным голосом с несильным немецким акцентом.

— Разумеется, ваше высочество.

Мужчина сел за стол напротив Джейсона и, сверля его взглядом проницательных голубых глаз, заметил:

— Вижу, вы меня узнали, мистер Коллинз.

— Мне пришлось взять на себя труд изучить членов вашей семьи, принц, — чуть улыбнувшись произнёс Джейсон, спокойно и без тени смущения разглядывая в ответ Максимилиана Эттингена.

— Не беспокойтесь, я не собирался повторять глупый трюк с фальшивым именем вроде того, что выкинул мой сын.

Джейсон чуть склонил голову:

— Весьма признателен. Тем не менее, я думаю, вы вряд ли подошли ко мне лишь для того, чтобы пожелать доброго вечера.

— Я не задержу вас. И, хоть вам и трудно будет в это поверить, я совершенно случайно остановился в этом же отеле. За завтраком я тоже вас видел, но вы меня не заметили, как и сейчас. Я полагаю, это свойственно людям, которые привыкли к тому, что это на них все обращают внимание.

Джейсон не обратил на эту маленькую колкость никакого внимания и просто спросил:

— Так что же, вы захотели посмотреть на меня вблизи?

Рот Эттингена скривился в усмешке:

— Вы, вынужден признать, представляете собой довольно приятное зрелище, но нет, я подошёл к вам с другой целью. Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего сына.

Джейсон на доли секунды опешил, но потом тут же ответил:

— Не стоит благодарности, ваше высочество. Это старая история, все про неё давно забыли.

— Про неё бы не забыли до сих пор, поступи Дэниел так, как он хотел с самого начала, и если бы эта отвратительная история выплыла наружу. Андреас… думаю, он никогда не поблагодарит вас. Я хочу сказать вам спасибо вместо него.

— Откуда вам всё это известно?

— От Астона, разумеется, — пожал плечами принц Максимилиан. — И от Эдера. Я с ним тоже хорошо знаком.

— Я причинил достаточно неприятностей вашей дочери, и портить жизнь ещё и сыну было бы уже слишком.

— У моей дочери было достаточно неприятностей и без вас. Этот брак… его организовали я и Ричард Астон, и он должен был стать браком по расчёту, не более того. Я не вынуждал Камиллу, я просто предложил ей такой вариант, объяснив все плюсы и минусы. Она была настолько глупа — или настолько влюблена — что согласилась почти в ту же секунду. Я знаю Дэниела с детства и сразу предупредил дочь, что ей его не удержать. Она мне тогда ответила, что всё понимает и будет утешаться тем, что и никто другой его не удержит. Как выяснилось, она ошибалась.

— Я вовсе не пытаюсь его удержать, — произнёс Джейсон, опуская глаза.

— Мне достаточно было несколько минут понаблюдать за вами, чтобы это понять. Вы с моей дочерью, скорее, не враги, а товарищи по несчастью. И, зная Астона так, как знаю его я, думаю, у вас просто нет выбора. Если он положил на что-то глаз, то из его когтей уже не вырваться. Вы не сможете расстаться с ним, даже если захотите. Я угадал, мистер Коллинз? Чем он вас держит при себе?..

— Мои взаимоотношения с Астоном — сугубо личное дело, ваше высочество, — коротко ответил Джейсон.

Их разговор прервало появление возле стола Филиппа Аремберга и Джулии. Эттинген и Джейсон встали в присутствии дамы, Джейсон представил всех друг другу. После этого Максимилиан сразу откланялся и удалился за столик в другом конце зала.

У Аремберга просто глаза лезли на лоб от изумления:

— Боже, Джейсон, это просто уму непостижимо!.. Вы с Максом Эттингеном мило беседуете на глазах у всех в «Людовике XV». Вон там за столом сидит баронесса Вальстон с дочерью, одна из подружек моих английских тётушек. Она весь вечер будет обзванивать остальных сплетниц.

Джейсон закатил глаза:

— Наш разговор — вовсе не событие мирового масштаба.

— Ха! Ты, можно сказать, увёл мужа у его дочери, с его сыном у тебя тоже произошла какая-то мутная история, и вот теперь вы чуть ли не чай вместе распиваете.

Джейсон пожал плечами, давая понять, что не желает продолжать эту тему. От необходимости что-либо отвечать его избавила Джулия, сказавшая:

— Филипп, они оба из тех людей, которые друг другу глотки перегрызают с самыми что ни на есть приятными улыбками. Не факт, что разговор был приятным. Оставь Джейсона в покое.

Джейсон уже представил, что его ожидает сегодня после ужина: охрана уже наверняка всё доложила Эдеру, и Дэниел теперь не уймётся, пока не вытянет из него все до последней детали их с Эттингеном-старшим разговора.

Двадцать первого июня Джейсон опять вернулся в Италию. Камилла, неожиданно проникшись любовью к туманному Альбиону, решила задержаться с детьми ещё на несколько дней в Лондоне, и Джейсон из Нью-Йорка прилетел в Геную, оттуда быстро добравшись в Портофино. Он не совсем понимал, что сейчас происходит в семействе Астонов. По какой причине Камилла раз за разом откладывала свой отъезд из Лондона? По словам Дэниела, выходило, что их отношения были натянутыми, и они проводили время вместе, изображая семью, только ради детей. Но, раз Камилла жила с мужем в одном доме уже месяц (за исключением двух коротких поездок Дэниела: в Сингапур и в Цюрих), значит, ситуация была не так уж плоха.

Быть может, Камилла надеялась, что, вытеснив Джейсона из дома в Лондоне, сможет постепенно вытеснить его из жизни Дэниела. Ему были неприятны мысли об этом, и он всегда довольно успешно умел их подавлять, но в последние пару дней ему не раз приходило в голову, что, возможно, Дэниел снова делит постель с Камиллой.

Нет, у него не было никаких реальных оснований так думать, и, в конце концов, Камилла была Астону законной супругой, но эта мысль сводила с ума. Он никогда не испытывал ревности по отношению к ней раньше — вернее, он вообще не испытывал её к кому бы то ни было, — но после тех двух лет, когда он привык считать Дэниела своим ему было больно думать о том, что тот мог вернуться к жене. И теперь, когда в его голове возникла такая идея, память тут же предложила ему маленькое, незначительное, но отравляющее всё подтверждение. Он понимал, что это его наблюдение могло ничего не значить, но раз появившись, подозрение не давало ему покоя: в тот раз в Цюрихе Дэниел был спокоен более обычного. После двухнедельного перерыва он обычно набрасывался на него, как голодный зверь, но в тот раз — пусть у них и был потом просто потрясающий долгий секс — Астон был нетипично терпелив. Он сначала разговаривал с ним про аукцион, затем заставил его кончить и только затем…

Этому могли быть десятки других причин — настроение, усталость на работе — но Джейсон боялся, что на самом деле Дэниел спал с Камиллой.