Разлучи нас, смерть! (СИ)

Ему хотелось попросить прощения у Рэйчел за то, что обманул её, но просить прощения сейчас значило бы признать правоту Камиллы, вернее, её версии событий.

— Рэйчел, я потом всё объясню, — больше он ничего не мог сказать.

— Да, попробуйте объяснить, — язвительно отозвалась Камилла. — Мне даже любопытно, что у вас получится. Ко всем остальным у вас тоже была эта самая… великая любовь? Какие у вас избирательные чувства, Коллинз! Вряд ли вы любили Стюарта Крамера. Скорее уж, его миллиарды.

— Что?! — Рэйчел, теперь уже в настоящем шоке, развернулась к Джейсону. — Стюарт Крамер? С которым ты разговаривал тогда? Он твой любовник?! Он?!

— Это было сто лет назад.

Рэйчел сдавила виски руками:

— Господи, господи… Этого всего не может быть!.. Почему?

— И это ещё не всё, — опять заговорила Камилла.

Джейсон сделал шаг в её сторону, даже не зная, что он собирается сделать — лишь бы она замолчала! Оба телохранителя тут же ринулись ему наперерез, заставив остановиться. Камилла бросила на него секундный взгляд и снова повернулась к бледной, готовой расплакаться Рэйчел.

— Ваш муж в прошлом — шлюха. Шлюха мужского пола, очень дорогая и очень известная. Поэтому и пришлось менять фамилию. Он обслуживал лишь избранных вроде Крамера или Гэри Рипли.

— О боже… Гэри Рипли! Тот самый Рипли? — Рэйчел зажала рот рукой.

— Да, тот самый. Один из богатейших людей Америки. Был ещё Алекс Чэн. Вы, наверное, о таком и не слышали. В марте он унаследовал восемь миллиардов после смерти отца. Наверняка был кто-то ещё, но я особо не интересовалась. Мне было достаточно того, что мне изменяет мой муж.

Камилла сделала театральную паузу. Джейсон не удивился бы, если бы узнал, что она репетировала своё выступление перед зеркалом.

— На этом всё, — объявила она. — Думаю, в детали вас сможет посвятит ваш муж. Поверьте, у него было очень яркое прошлое. А вы, Коллинз, — выплюнула она его имя, — можете дальше наслаждаться семейным счастьем. Если получится. Вы, наверно, собираетесь звонить и жаловаться Дэниелу? Не трудитесь. Вы для него больше ничего не значите. Он выкинул вас. Даже ваше самоубийство не помогло — жаль, что оно оказалось неудачным, и тем более он не бросится спасать вас сейчас. Вас больше нет в списках. Вы никому теперь не нужны — вы уже не тот двадцатилетний мальчик, каким начали «карьеру».

Джейсон слушал это с каменным и непроницаемым лицом. Камилла уже не могла нанести ему большего вреда, а перепалка с ней лишь бы унизила его самого.

— Так что оставайтесь гнить в своём лесу. Ничтожеству вроде вас тут самое место, и не вздумайте вылезать отсюда. У вас теперь жена и ребёнок. Слабое место. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Только посмейте… — начал Джейсон, опять двинувшись к Камилле.

Один из телохранителей схватил его и оттащил назад. Джейсон не кричал и не пытался освободиться, он остановился и пугающе холодным тоном произнёс:

— Я уничтожу всю вашу семейку, если вы начнёте угрожать моей.

У Рэйчел мороз по коже пробежал от того, с каким нечеловеческим, ненормально жестоким спокойствием это было сказано, вернее, обещано. Камилла тоже на секунду замерла и закрыла рот, хотя собиралась что-то сказать.

— Не смешите меня! — нашлась она. — Да, вы что-то там знаете, но не успеете даже рот открыть… Один наш общий знакомый из Цюриха об этом позаботится.

Джейсон безразлично, без тени страха или ненависти смотрел на неё:

— Выговорились? Тогда будьте добры покинуть мой дом.

Камилла развернулась на каблуках:

— Да, больше мне здесь нечего делать.

Джейсон злился на себя чуть ли не больше, чем на Камиллу: для него её вторжение оказалось слишком неожиданным, он растерялся и позволил ей вытворять в его доме всё, что заблагорассудится. Да, на её стороне была физическая сила, но не всегда она выигрывает сражения. Это сражение он проиграл: за полтора года здесь расслабился и разучился отвечать ударом на удар и унижать в ответ. Стоял рядом и позволил поливать себя грязью. Впрочем, на стороне Камиллы была не только сила: на её стороне была правда. Даже если жена Астона и извращала её, она всё равно раскрывала Рэйчел глаза на его прошлое, и, что бы там ни таилось, он лгал своей жене. И эта был не какой-то мелкий обман — это была целая жизнь, спрятанная за недомолвками и выдумками.

Когда Камилла со своей свитой удалилась, Рэйчел ещё чуть ли не минуту стояла посреди гостиной, не поворачиваясь к Джейсону. Он сам тоже не решался подойти к ней. Она провела ладонями по лицу, словно пытаясь стереть и смыть всё то, что только что услышала.

Наверное, Рэйчел сейчас чувствовала себя примерно так же, как он много лет назад, когда Астон признался ему, что у него есть семья. Всё рушилось. Отношениям никогда не стать прежними, даже если они с Рэйчел смогут дальше жить вместе. Они с Дэниелом смогли и даже были счастливы, но только благодаря тому, что их связывало то ослепляющее чувство, что позднее опустошило и выжгло им души. Между ним и Рэйчел таких чувств не было. Они не были готовы простить друг другу всё.

— Джейсон, — наконец заговорила Рэйчел. — Это правда?

Она избегала встречаться с ним глазами.

— Не всё. В её интерпретации это звучало ужасно, но на самом деле…

— Но ты спал с ним? С её мужем… Он содержал тебя, я правильно поняла?

— Я его об этом не просил.

— Какая разница?! А остальные: Рипли, Крамер и ещё какой-то китаец? Это тоже правда?

— Да.

Их взгляды, до этого трусливо гулявшие по всей гостиной, наконец нашли друг друга. В глазах Рэйчел было разочарование и злость. Джейсон смотрел спокойно и отрешённо, словно внутрь себя. Рэйчел не понимала, почему он был так равнодушен и почему в этом равнодушии сквозило что-то отвратительно высокомерное, делавшее его похожим на эту самую проклятую Камиллу Астон.

— Боже, — прошептала она. — Мы же… мы же не просто так. Мы поженились, у нас ребёнок. А ты… Ты совсем не тот, за кого я вышла замуж…

Глава 85

Your loyalty is not to me

But to the stars above. Bob Dylan

— Ты хоть с женщинами-то до меня трахался? — зло поинтересовалась Рэйчел.

— Да, — ответил Джейсон почти машинально. Он выжидал подходящий момент, чтобы свернуть на Мэнскую автостраду, движение по которой в это время дня было интенсивным. — А что, было так плохо, что ты подумала, это мой первый раз?

— Нет, просто… Просто хотела узнать, — сказал Рэйчел, оборачиваясь назад, где в красном детском креслице спал Дилан.

— Мне тоже показалось, что у тебя не было претензий на этот счёт, — холодно заметил Джейсон. Почему он огрызается? Рэйчел не виновата в том, что случилось. Это его вина, целиком и полностью.

— Я твоя жена! Я имела право знать!

Джейсон сказал, выговаривая слова чуть ли не по слогам, словно давая пояснения для умственно отсталых:

— Ты знала, что у меня были мужчины. Сколько раз можно говорить об одном и том же?

— «Были мужчины» и это — совсем разные вещи!

— Рэйчел, я уже просил: давай поговорим позднее. Сейчас не время. Мы оба на нервах.

Она ничего не ответила, лишь снова оглянулась назад, хотя ребёнок в её внимании явно не нуждался: он крепко спал. В машине Дилан всегда крепко спал. Иногда, когда они с Рэйчел уже оба были вымотаны до предела постоянным плачем, Джейсон сажал малыша в машину и ехал куда-нибудь безо всякой цели: то к морю, то просто кругами по окрестностям, лишь бы Дилан уснул и дал им хотя бы небольшую передышку. Порой он катался так по полтора-два часа.

Сейчас они ехали в Портленд — в гостиницу.

Когда Камилла ушла, первым желанием Джейсона было немедленно позвонить Эдеру. Он этого не сделал. Возможно, жена Астона была права: он уже ничего не значит ни для Дэниела, ни для его людей. В таком случае он слишком поспешно ответил своей угрозой на угрозу Камиллы — если Эдер об этом узнает, он прикажет его убрать. Чёртов немец, наверное, давно об этом мечтает, только повода ждёт!.. Джейсон решил не звонить сразу, а хорошенько подумать и взвесить все за и против.

Его беспокоил тот факт, что Камилла смогла узнать, где и под каким именем он живёт. Конечно, она входила в почти что самый близкий, внутренний круг Астона, но всё равно: если смогла узнать она, мог исхитриться и кто-то другой. Это значило, что он сам и его семья теперь находились в опасности. Именно поэтому он сказал Рэйчел, что выяснять отношения они будут потом, а сейчас им надо собрать самые необходимые вещи и уехать из дома.

Он не думал, что им грозила непосредственная опасность и нужно было срочно бежать, но не рискнул остаться дома и проверить. Они с Рэйчел взяли документы, кое-что из одежды, устроили толком не проснувшегося Дилана в креслице и поехали в Портленд. Отель не казался такой уж надёжной крепостью, но это, по крайней мере, было людное место, а не уединённый дом на краю пусть не большого, но леса.

После того, как они вывернули на автостраду, о дороге можно было почти не думать: ехать по прямой и всё, а подумать можно было о десятке других вещей. Например, о том, как ему поступить дальше. Были слова Камиллы пустой угрозой или нет? Не решит ли она навредить Рэйчел и Дилану просто так, из мести? Её угроза больше походила на предостережение на случай того, если Джейсон вдруг решит снова встретиться с Астоном, но кто её знает… Она ненавидела его настолько, что не поленилась лично приехать в Биддефорд. Возможно, не поленится пойти дальше, чтобы окончательно раздавить бывшего любовника мужа.

Но гадать о мотивах и возможных поступках Камиллы было бесполезно. Более насущным был вопрос, сообщать Эдеру или нет. В этом был определённый риск, но искать защиты было больше не у кого. Он не может пойти в полицию: во-первых, там вряд ли примут всерьёз угрозы Камиллы; во-вторых, ему придётся рассказать, почему вдруг жена швейцарского банкира его преследует. Последнего он точно не может себе позволить — тогда его независимости от Астона придёт конец. Разумеется, за чуть ли не два года ситуация поменялась, и сведения Джейсона о бизнесе своего начальника перестали быть настолько актуальными, но он всё равно знал слишком много. Ему придётся или вернуться под опёку людей Астона, или каждое утро просыпаться в страхе, что этот день может оказаться последним для него самого и для Рэйчел с Диланом.

К тому же, если он обратится в полицию, Эдер всё равно узнает об этом через несколько часов.

Джейсон даже не стал прикидывать, не разбудит ли он Эдера звонком: он всё равно не знал, в каком часовом поясе тот сейчас находится. Он вытащил из кармана джинсов свой «Блэкберри» и, урывками, переводя взгляд от дороги на телефон, по памяти набрал номер. Он нигде не хранил его записанным.

— Кому ты звонишь? — спросила Рэйчел.

— Тому, кто может найти управу на Камиллу, — ответил Джейсон и добавил: — По крайней мере, теоретически. Не факт, что он станет это делать.

Рэйчел только поджала губы в ответ. Она понимала, что муж прав: сейчас, когда они оба на взводе, не лучшее время для выяснения отношений, но остановиться и утихомирить рвущееся наружу негодование было тяжело, почти невозможно. Вся жизнь переворачивалась с ног на голову, а она должна сохранять спокойствие… Но у Джейсона это, похоже, получалось.

— Да, это я, — начал разговор Джейсон. — Да, сюрприз и ещё какой. Час назад ко мне приезжала Камилла. Именно… Откуда я знаю! Это вы должны знать — её ваши люди охраняют. Где она, говорите? Поверьте, в моём доме нет никакого спа… Следите лучше… Она заявила, что приехала разрушить мою семью так же, как я разрушил её… Нет, никто не пострадал. Она просто всё рассказала Рэйчел, моей жене… Всё — это про Астона и остальных… Вы считаете, что это нормально? Она всё так расписала, будто я… будто я почасовую оплату с них брал… Нет, сейчас я не буду вам пересказывать. Я не для этого звоню. Она угрожала моей семье… Я не помню дословно, но смысл был такой, что я не должен выползать из своего леса, потому что теперь у меня есть слабое место: жена и ребёнок. И ещё: с ней была охрана, но эти люди не похожи на ваших. Какие-то американцы… Да, будьте добры, разберитесь.

Рэйчел внимательно слушала весь разговор.

— Этот человек, он её телохранитель, да? — предположила Рэйчел. — Почему ты думаешь, что он станет тебе помогать?

— Он начальник службы безопасности её мужа. Это не одно и то же. И я ни в чём не уверен, — Джейсон стал внимательнее следить за дорогой: зачастили указатели на Портлендский аэропорт, значит, скоро будет та развязка, которая ему нужна. — Рэйчел, прости меня, — ему было легче сказать это вот так: не глядя ей в глаза, а имея вескую причину отвернуться и уставиться на дорогу. — Я не думал, что это нас когда-нибудь коснётся. Если бы не Камилла… Она всегда была какой-то… неумной, импульсивной.

— Знаешь, — язвительно начала Рэйчел, — её импульсивность можно понять.

Джейсон пропустил эту ремарку мимо ушей.

— Я обманул тебя, но на это были причины. Я хотел порвать с той жизнью, и никто не должен был узнать, куда я уехал и под каким именем живу. Я сменил имя не потому, что стыдился старого. Я не был «якобы секретарём», я действительно работал на Астона и знаю много такого, за что его конкуренты и враги могут убить.

Когда они приехали в гостиницу, Дилан проснулся. Пока Джейсон общался с администратором, Рэйчел пыталась его утихомирить. Потом они пытались одновременно разбирать вещи, успокаивать ребёнка, решать, где они будут ужинать, и звонить администратору, чтобы им скорее привезли в номер обещанную детскую кроватку. Джейсон, не любивший вот такой нервирующей суеты, сейчас был ей почти рад. За решением всех этих мелких бытовых вопросов откладывался разговор с Рэйчел.

Она, конечно, злилась на него, но не кричала, что разведётся, не плакала, не бросалась обвинениями… Возможно, карательная акция Камиллы окажется не такой уж успешной: Рэйчел не была сейчас похожа на женщину, которая собирается навсегда разорвать отношения с мужем. Но, вполне возможно, что это просто не прошёл первоначальный шок, она растеряна и не знает, что делать дальше, а вот что будет завтра…

Когда Дилан был наконец-то укачан и уложен в кроватку, которую они поставили в гостиной, Рэйчел с Джейсоном ушли в спальню. Джейсон почти сразу же отправился в душ, по правде говоря, попросту трусливо сбежал. Он понимал, что тем самым отложит разговор с Рэйчел лишь на десять минут, но хватался и за них. Он почему-то вспомнил свои старые ссоры с Астоном. Иногда они были ужасны, но никогда ни он, ни Дэниел не сбегали. Джейсон мог сказать ему что угодно и был готов услышать что угодно в ответ, и, как бы ни было обоим больно, они были честны в выражении своих чувств. Дэниел, конечно, в большей степени, чем он. А его жизнь с Рэйчел напоминала выходы в свет, когда нужно было соблюдать кучу правил, чтобы ненароком не выдать того, что думаешь на самом деле, чтобы не обидеть и не причинить боль.

Может быть, и им с Дэниелом следовало бы соблюдать правила… Они старались быть вежливыми и сдержанными по отношению к малознакомым людям, но не щадили и не оберегали от выплесков эмоций тех, кто был им по-настоящему близок. Теперь Джейсон отчасти понимал Астона и суть его отношений с Камиллой. Он тоже никогда не смог бы быть так жесток с Рэйчел, как был порой с любовником, не смог бы так беспощадно отбиваться в спорах, наносить такие выверенные удары. Он не мог показать ей настоящего себя и быть искренним с ней до конца, до боли в душе. До обоюдной боли.

Визит Камиллы опять всколыхнул воспоминания о давно исчезнувших из его жизни людях и чувствах. Господи, зачем она явилась? Неужели она не понимает, что своей неуклюжей выходкой не только навредит ненавистному ей человеку, но и заставит мужа вспомнить о нём?

Джейсон вышел из душа и сразу обратил внимание на то, что Рэйчел расправила вторую кровать. Не очень хороший знак, но могло быть и хуже: она могла предложить ему спать на диване в гостиной.

Рэйчел сидела на своей кровати и внимательно на него смотрела. Без раздражения и неприязни, а как будто разглядывая, впервые видя и любуясь.

— Господи, о чём я думала? — сказала она, не сводя с мужа пристального взгляда. — Вернее, куда я смотрела? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой… Образованный, умный, интересный парень с такой внешностью, и вдруг достаётся мне. Я знала, что должен быть какой-то подвох. Я ведь не зря спросила тебя тогда о мужчинах. А ты обманул меня…

Джейсон вышел из душа в джинсах — халатов в их номере не предлагали, а из дома они ничего такого не взяли. Он открыл шкаф и снял с вешалки чистую рубашку. Она помялась, пока лежала в сумке, но для носки в номере была вполне пригодна.

— В тот раз я говорил правду, — ответил Джейсон. — Я не испытываю непреодолимого влечения к мужчинам и предпочитаю женщин. И мой опыт на самом деле был неудачным.

Рэйчел бросила на него оскорблённый взгляд:

— Ты за дурочку меня держишь? Ты два года жил с этим Астоном! И были другие… — она стукнула кулаками по одеялу. — Это называется предпочитаешь женщин?!

Джейсон сел на свою кровать и запустил пальцы во всё ещё влажные волосы, не зная, как объяснить свою связь с Дэниелом. Её нельзя было объяснить ни в каких разумных понятиях.

— Это была его инициатива. А я… просто поддался, — увидев саркастическую усмешку Рэйчел, он добавил: — Да, глупо… Но, пойми, мне было двадцать лет, я только-только приехал из Штатов, а потом…

— Что потом? — спросила Рэйчел, когда он замолчал. — Великая любовь?

Джейсон опустил глаза:

— Может, и не великая, но у нас были чувства друг к другу.

— Те чувства, которых у тебя не было, нет и не будет ко мне?

Он поднял на неё холодные и пустые глаза:

— Ты с самого начала знала это. Я ничего тебе не обещал.

— Потому что ты до сих пор испытываешь чувства к этому своему Астону?

— Нет, потому что после всего, что произошло, я не могу больше испытывать чувств.

— А что произошло? — жестоко поинтересовалась Рэйчел. — Ты правда пытался покончить жизнь самоубийством? Из-за него?

Джейсон на секунду задумался. Говорить Рэйчел правду слишком опасно. Кто знает, во что выльется визит Камиллы и кто в следующий раз окажется на пороге их гостиной…

— Это было глупо с моей стороны, — уклончиво ответил он.

— Из-за чего? Из-за того, что он бросил тебя?

— Нет, к тому времени мы уже больше года как расстались. У нас были другие разногласия, — выдохнул Джейсон.

— А остальные? Они были потом? Или все одновременно?

— Потом. И меня не интересовали их деньги. Кстати, с Рипли я не спал.

— А вот Камилла считает иначе.

— Откуда ей-то знать?.. Он оказывал мне знаки внимания, делал подарки, правда, несколько демонстративно… Вот и всё.

— То есть между вами ничего не было?

— Кое-что было, — не мог не признать Джейсон. — Рэйчел, зачем тебе всё это?

— Я хочу знать, за кого я вышла замуж.

— Это всё в прошлом. Это не имеет никакого значения сейчас и не имеет никакого отношения к нашей с тобой жизни.

— Я чувствую себя идиоткой, влюблённой дурой!.. Тогда на Рождество, на том приёме, я видела, что ты… ты совсем другой, не такой, как я… А мне ещё и льстило, что мой муж… — Рэйчел уронила лицо в ладони. — Какая же я дура, надо было о другом подумать!..

От необходимости отвечать или успокаивать жену его спас плач Дилана.

— Я покачаю, — сказал Джейсон. У него на руках малыш почему-то укачивался даже лучше, чем у мамы.

Рэйчел не стала возражать, и Джейсон ушёл в гостиную, где достал Дилана из кроватки.

В приглушённом свете лампы, скрытой под плотным жёлтым абажуром, мягко золотились волосы на голове ребёнка и загнутые реснички. Дилан родился с рыжевато-русыми тонкими волосиками, которые потом сменились на совершенно белые. Джейсон в детстве тоже был белокурым и стал темнеть уже после десяти лет. А вот ресничек у Дилана сначала почти совсем не было, а теперь они появились…

Джейсон подумал о том, что хотел бы видеть, как малыш растёт и меняется дальше. Первые месяцы он был о сыне иного мнения и даже решил, что никогда не станет осуждать тех родителей, которые в фильмах и книгах оставляют младенцев в корзинке у дверей приюта. Когда Дилан подрос, начал улыбаться в ответ, тянуться за игрушками и проявлять задатки существа, которое в будущем может стать разумным, а также перестал изводить родителей постоянным яростным плачем, Джейсон поменял своё мнение на его счёт. Может быть, он и не чувствовал к нему той слепой безусловной любви, что испытывала Рэйчел, но Дилан ему определённо нравился. Он был забавным, по-своему очаровательным и своим.

Если они с Рэйчел не сумеют разрешить эту ситуацию мирным путём и расстанутся, он будет в первую очередь скучать по Дилану. Нет, он не был безразличен к жене, она была ему дорога, и он хотел, чтобы она осталась с ним. Рэйчел сделала его жизнь лучше, легче, радостнее и одновременно не нарушала покоя, к которому он так стремился. Он ценил её. Но Дилан был ему ближе.

И он не хотел видеть его только раз в неделю по выходным или, ещё того хуже, раз в месяц согласно «родительскому плану»^[36]. До этого дня Джейсон обычно воспринимал долгие укачивания как тяжкую обязанность, но теперь эти минуты показались ему на удивление прекрасными, трогательными и безмятежными. Дилан сладко посапывал на его руках, и Джейсон осторожно, боясь разбудить неловким движением, переложил ребёнка в кроватку.

Пора было возвращаться — ему предстояло выстоять второй раунд. Пока Рэйчел ничего не говорила сама, не давала никакой оценки, только требовала ответов от него.

Расспросы продолжились. Она желала знать всё. Джейсону казалось, что она находила в этом какое-то болезненное удовольствие: не удовольствие пытать его, а мучить себя, узнавая всё новые и новые детали и факты. Он же всеми силами старался рассказать как можно меньше и как можно более сухим языком, тем более что во многих вещах он просто не мог признаться. Он хотел это остановить, но не мог, потому что его попытки уйти от ответа воспринимались как новая ложь. Наконец в одиннадцать ночи у него появилось веское основание закончить этот допрос.

— Всё, Рэйчел. Пора спать, мы всё равно не сразу сможем уснуть, а Дилан проснётся в семь, если не раньше.

Джейсон не ошибся: они долго вертелись каждый в своей кровати. Джейсон думал о том, как всё-таки поступит Рэйчел, и сможет ли она его простить. О чём думала она, Джейсон не знал… Наверное, о том, что оказалась преданной и обманутой, что её умный и красивый муж, которым она гордилась, в прошлом был не финансовым аналитиком, как она привыкла думать, а дорогим развлечением для состоятельных мужчин.

Утром, когда плач Дилана их разбудил, Рэйчел сказала, не глядя на мужа:

— Мне кажется, я смогу с этим жить. Я попробую…

***

Ужин сегодня подавался на сорок минут позднее обычного, чтобы Астон успел на него с обещавшей быть долгой встречи. Он прилетел из Лондона в середине дня, но сразу поехал в офис, где у него была возможность принять душ и переодеться в свежее и выглаженное, а потом отправился на обед с партнёрами и ту самую встречу.

За столом собралась вся семья за исключением самого младшего ребёнка, Тео (им занималась гувернантка): Камилла, приехавший на каникулы Крис, София и даже принц Макс с женой, принцессой Шарлоттой. Ждали только Дэниела.

Он появился минута в минуту, поздоровался со всеми и сел на своё место во главе стола. Камилла сидела напротив. Ответив на несколько дежурных вопросов и задав несколько таких же сам, Астон спросил у неё:

— Как съездила в Нью-Йорк?

— Хорошо. Оказывается, я даже немного соскучилась. Я там не была с сентября, когда ездила на неделю моды.

— Та неделя моды была просто великолепна, абсолютно все так говорят, — подхватила знакомую и интересующую её тему принцесса Шарлотта. — Думаю, съездить туда в этом году.

— Ты же не любишь американских дизайнеров, — ответила Камилла.

— Мне нравится Ральф Лорен. Но я испытываю стойкое предубеждение против всех американских модельеров из-за этой Дианы фон Фюрстенберг. Она пробыла замужем за беднягой Эгоном три года, но уже сорок лет использует его фамилию^[37]. Впрочем, он не лучше её, хотя и мой дальний родственник. Подумать только, работал на «Мейсис»! Слава богу, что не на «Уол-март».

Астон слышал это не в первый раз. Шарлотта любила посокрушаться о падении древних немецких родов, всегда говоря с лёгким высокомерием о том, что носители знатных фамилий вынуждены работать то музыкальными продюсерами, то закупщиками для магазинов, то вообще умирать в тайландских тюрьмах или от передозировки кокаина (Дэниел считал, что последнее, наоборот, свидетельствовало об изрядном материальном благополучии покойного). При этом Шарлотта забывала, что Эттингены своим устойчивым финансовым положением обязаны отнюдь не благородному происхождению и длинной родословной, а зятю.

— Видела знакомых в Нью-Йорке? — снова обратился Астон к Камилле.

— В июне? Почти нет, все разъехались. Я больше ходила по магазинам с Личи.

— А как тебе спа в «Астории»? — поинтересовался Дэниел равнодушным тоном, словно спрашивал всего лишь из вежливости.

— Как обычно, я хожу туда не в первый раз, — пожала плечами Камилла, но движение получилось скованным, а глаза беспокойно блеснули.

— В этот раз провела там целый день? — Астон многозначительно посмотрел на жену. — Решила расслабиться по-настоящему?

— Да, — на этот раз голос чуть дрогнул.

— Дэниел, — удивился Максимилиан Эттинген, — откуда вдруг такой интерес к спа? Никогда раньше за тобой не замечал…

— Подумываю об инвестициях в индустрию красоты, — вежливо пояснил Астон и тут же повернулся к жене. — И что, получила удовольствие от посещения?

Вместо ответа Камилла резко отложила в сторону вилку, схватила бокал с водой и сделала глоток. Остальные присутствующие следили за разговором с озадаченными лицами. Казалось, за столом один только Астон чувствует себя уверенно и непринуждённо.

— Всё-таки нажаловался, да? — наконец произнесла Камилла, поставив бокал на место.

— Нажаловался? Кто? — непонимающим тоном поинтересовался Дэниел. — Я просто спрашиваю про спа… Эдер сказал, что тебе там, видимо, не понравилось, раз ты уехала в другое место.

— В другое место? Куда? — спросила Шарлотта.

— И что, кинешься его утешать? — вдруг зло бросила Камилла.

Астон лишь вопросительно выгнул бровь.

— Не собираюсь никуда кидаться. Мне не настолько интересен Мэн.

— О чём это вы? — подал голос Крис. — При чём здесь Мэн?

— Тебя это не касается, — строго посмотрела на сына Камилла.

— Но раз вы начали этот разговор за общим столом, будьте добры пояснить, — предложил принц Макс.

— Нечего пояснять, — сказал Дэниел. — Я просто интересуюсь, как моя жена проводит время.

— В Мэне? — спросил встрял Крис. — Я так и не понял, пап…

Дэниел строго посмотрел на него:

— Видно, в Эглоне тебя не научили вести себя прилично за столом. Я всё серьёзнее начинаю думать о том, чтобы перевести тебя в Гордонстон.

Астон знал, что делает: тема перевода Криса в другую школу была болезненной и горячо обсуждаемой. Об их странном диалоге с Камиллой все тут же забыли и бросились перечислять доводы в пользу как перевода, так и продолжения обучения в Эглоне.

Эглон Колледж изначально был компромиссным вариантом: будучи одной из самых престижных школ в мире, Эглон всё же оставался хотя бы сколько-то похожим на настоящую школу, а не на дорогой отель для богатых деток, в которые постепенно превращались лучшие швейцарские пансионы. Дэниел изначально выступал за интернат в Великобритании или Штатах, но Камилле предложенные им варианты казались слишком жёсткими и неподходящими для её сына. К тому же, контингент там был, по её мнению, не тот. «Тот» контингент был в «Ле Розе» и в Международной школе в Гштааде — почти исключительно дети миллиардеров, королей и принцев. Астон был с этим выбором категорически не согласен, утверждая, что отдавать приказы прислуге и кататься на горных лыжах Крис может научиться, не уезжая из дома, и за это не придётся платить сто с лишним тысяч долларов в год. В итоге они сошлись на Эглоне, тоже находившемся в Швейцарии, тоже служившем пристанищем для наследников огромных состояний, но не до такой степени сконцентрированном на ублажении учеников и их влиятельных родителей в ущерб строгости и обучению.

Изначально Астон планировал отправить сына со следующего года в Итон или Хэрроу^[38], но в последние месяцы подумывал о том, чтобы забрать его из Эглона уже этой осенью и отправить в Гордонстон. Ему не нравилось ни поведение сына, ни его отношение к жизни и деньгам, ни высокомерные замашки, которые были простительны ему самому как человеку взрослому и многому в жизни добившемуся, но никак не двенадцатилетнему подростку. Дэниел опасался, что из Криса вырастет типичный богатенький наследник, который понятия не имеет, откуда его деньги берутся, но умеет тратить их в огромных количествах. Он хотел вырастить настоящего преемника и помощника, а не очередного пустоголового плейбоя; и ещё меньше он хотел, чтобы его сын скончался от передозировки кокаина, какой бы дорогой и изысканной эта смерть ни была.

Гордонстон был известнее как раз своей строгостью и дисциплиной. Астон надеялся, что там из Криса сумеют выбить всю дурь. Камилла, разумеется, была категорически против того, чтобы сын учился в «этом концлагере».

Начиная с прошлого ноября вопрос о переводе был темой постоянных споров, и сейчас за столом они разгорелись с новой силой. Астон в разговоре почти не участвовал, предоставив сражаться на его стороне принцу Максимилиану. Тот тоже считал, что Крис чрезмерно разбалован и школой, и матерью.

После ужина Макс Эттинген поднялся в детскую, где Камилла обсуждала с гувернанткой, какие успехи за сегодняшний день сделал Тео.

— Что это за разговор у вас был про спа? — сразу спросил он.

Камилла раздражённо поджала губы:

— Почему всем так надо знать? Это наше с Дэниелом дело.

— Он никогда не обсуждает личные дела за общим ужином, и, раз уж он не сдержался, это должно быть что-то из ряда вон.

— Пожалуйста, не надо… Хватит, — попросила отца Камилла. — Я только что говорила с ним, и это не было приятной беседой, можешь мне поверить.

Принц Макс выразительно посмотрел на неё, словно говоря: ты от меня так просто не отделаешься.

— Мадемуазель Берье, уведите Тео в его спальню, — попросила Камилла гувернантку, понимая, что придётся рассказать. Ей даже казалось, что так будет лучше: возможно, отец сможет дать хороший совет. А возможно, этот совет ей надо было попросить ещё до того, как она поехала в Мэн…

Когда Тео увели из детской, Камилла решительно взглянула на отца, готовая встретить какое угодно порицание с его стороны, и сказала:

— Я не была в этом чёртовом спа. Я записалась на целый день, чтобы охрана думала, что я там, но вышла через вход для персонала. Андреас всё устроил: организовал самолёт в Портленд и охрану. Мы с ним заранее договорились.

Она сделала паузу и глубоко вдохнула, не зная, как продолжить.

— Для чего самолёт в Портленд? — спросил принц Макс, полагая, что драматическая пауза слишком затянулась.

— Коллинз теперь там живёт. Не в самом Портленде, а в каком-то городишке неподалёку.

— Что?! — не поверил своим ушам Эттинген. — Зачем? Ради всего святого, зачем ты туда поехала?!

Камилла рассказала. Отец молча выслушал её, лишь изредка неодобрительно покачивая головой. В конце он спросил:

— И что тебе сказал Дэниел?

Камилла поморщилась. Разумеется, отца это интересует в первую очередь: как отнесётся Дэниел? что он сделает? не уменьшит ли содержание? не откажется ли от очередной сделки? Принц Макс не сводил с неё глаз. Обычно под этим буравящим строгим взглядом она вся холодела, но сейчас, когда отец сидел на маленьком детском диванчике, обитом голубой тканью с золотисто-бежевыми медвежатами, он казался уже не таким грозным. Он был просто пожилым мужчиной, вот и всё. А она сама уже взрослая женщина, мать троих детей, и в состоянии сама разобраться с семейными проблемами, без помощи вездесущего отца.

— Ничего особенного, — всё же ответила она. — Сказал, что не ожидал от меня столь глупой выходки. Что всё кончено и не стоило ворошить прошлое.

— И всё? — недоверчиво поинтересовался принц Макс.

Нет, он определенно имел встроенный детектор лжи. Ему не то что нельзя было солгать, даже умолчать не получалось.

— Ещё он сказал, что не надо угрожать тем, чего не можешь осуществить.

— Ты угрожала Коллинзу?

Камилла сжала пальцы в кулаки:

— Я не хотела этого делать. Я думала об этом, пока планировала поездку, но решила, что не буду… Но когда я увидела его — о, господи, это было ужасно, словно всё вернулось, словно он опять с Дэниелом! — когда я увидела его, я не сдержалась. Мне так хотелось… мне даже не угрожать хотелось, а сразу так и сделать…

— Чем ты ему угрожала? — с тревогой в голосе спросил Эттинген.

— Ничем конкретным. Просто намекнула, что у него теперь есть слабое место: жена и ребёнок.

— У него уже и ребёнок есть? — поражённо спросил Максимилиан.

— Да, успел уже, нашёл дурочку, — бросила Камилла.

Эттинген поднялся со смешного диванчика и сделал несколько шагов в сторону окна, о чём-то напряжённо размышляя. Лицо его было злым и напряжённым.

— Дурочку, говоришь, — наконец произнёс он. — Ты тоже не сильно умнее. Извини, дочь, но это так. Зачем ты сделала это?

— Ничего страшного не произошло, — пожала плечами Камилла. — Они с Дэниелом не разговаривали, тот просто позвонил Эдеру. Дэниел не собирается ничего предпринимать. Ему всё равно.

— А Коллинзу? Ему тоже всё равно? Об этом ты подумала?

— Нет, ему не всё равно. Надеюсь, он сейчас мучается так же, как я когда-то.

— Я не о твоей нелепой мести говорю, Камилла. А о том, что ты стала ему угрожать. Он жил в этом своём Портленде полтора года и пусть бы жил дальше, он бы потолстел, полысел и наплодил ребятишек. Но ты явилась к нему со своими угрозами…

— И что? Что он сделает? Он никто, ничтожество.

— Ты же мать, ты должна понимать. Что бы ты сделала, если бы кто-то стал угрожать твоим детям?

— Я же говорю: он ничего не сделает. Дэниел ему не позволит, — уверенно произнесла Камилла.

— Думаю, он кое-что сделает. Он захочет защитить свою семью. Он вряд ли может пойти в полицию или надеяться, что справится сам; он прекрасно понимает, что от тебя его может защитить только один человек — твой муж, — Эттинген на секунду замолчал и покачал головой. — Господи, как можно было быть такой дурой?! Ты практически не оставила ему выбора. Чтобы защитить ребёнка, он на коленях приползёт! Остаётся только надеяться, что он не воспринял твою угрозу серьёзно, иначе… иначе ему придётся просить Дэниела о помощи, и чем это закончится — неизвестно.

Глава 86

Рэйчел оказалась права: она смогла с этим жить. И они жили так уже две недели.

Через три дня после знаменательных событий они вернулись из гостиницы обратно в свой дом — когда Эдер дал на это добро. Как он объяснил Джейсону, теперь за ними и их домом «присматривали». Кроме того, Эдер уверил его, что Камиллы опасаться не стоит: угроза была произнесена, скорее, для красного словца, к тому же, у Камиллы нет возможности организовать покушение. В последнем Джейсон сильно сомневался. И он сам, и жена Астона умудрялись уходить из-под опеки охраны. Раз она смогла ускользнуть от телохранителей и практически незаметно слетать в Мэн, она могла сделать и кое-что похуже.

Эдер, однако, был уверен, что Камилла не станет ничего предпринимать. К тому же, к ней теперь приставили телохранителя-женщину, которая могла бы сопровождать её (до разумных, конечно, пределов) в спа и прочие места, где присутствие мужчин было нежелательно. Эдер гораздо больше опасался того, что Камилла своей неосторожной выходкой могла навести на след внезапно исчезнувшего секретаря недоброжелателей Астона. Вот они могли представлять реальную угрозу безопасности Джейсона и его семьи.

Как раз перед возвращением семейства Ирвинг домой Эдер, не удовольствовавшись разговором по телефону, встретился с Джейсоном лично. Они не виделись с января 2011 года, но глава службы безопасности ничуть не изменился. Джейсон не считал эту встречу необходимой и догадывался, что на ней, скорее всего, настоял Астон. Эдер намекал на возможность разговора с ним — дело всё-таки касалось его жены, но Джейсон категорически отказался разговаривать и тем более встречаться с ним. Эдер принёс ему от имени Астона извинения за недостойное поведение Камиллы.

Перед тем как вернуться в свой дом, Джейсон попросил там всё проверить специалистов из одной портлендской фирмы, занимавшейся безопасностью помещений. Он уже трижды имел с ними дело до этого: они проверяли с помощью специального оборудования, нет ли в его доме жучков, скрытых камер или ещё каких-нибудь шпионящих устройств, установленных по приказу Эдера, и ни разу ничего не обнаружили. Наверное, обследуя всё тот же дом в четвёртый раз, сотрудники думали, что хозяин — псих с манией преследования. Джейсон не исключал того, что они были правы.

В этот раз ни в одной из комнат тоже ничего не нашли. Когда Джейсон убедился в том, что в его спальне не стоит камера, они с Рэйчел и Диланом вернулись домой — пытаться жить вместе так, будто ничего особенного не случилось.

Внешне всё было как всегда, но их отношения, которые и до визита Камиллы не были слишком задушевными, стали суше и отстранённее. Несмотря на то, что их брак не планировался и оказался, по сути дела, случайным, они почти на протяжении года неплохо уживались вместе, а появление Дилана, сначала вызвавшее волну раздражения, взаимных упрёков и ссор, в конечном итоге сблизило их. Их с Рэйчел сроднили чувство ответственности за него, радость по поводу каждого из его маленьких достижений да и просто любовь к малышу. Бывали моменты, когда Джейсону казалось, что он готов прожить вот так всю жизнь, скучную и однообразную, по мнению Рэйчел, но более чем устраивающую его самого.

Лишь изредка он испытывал нечто вроде ностальгии по старым временам, по жизни в окружении красивых вещей и прислуги. Он не хотел возвращения, просто вспоминал прошлое и думал, что там были свои плюсы. Иногда в голову прокрадывались и мысли об Астоне: не про последний мучительный год вместе, а про их спокойную и подчинённую строгому расписанию почти что семейную жизнь в Лондоне. Она была упорядочена чуть ли не больше, чем их с Рэйчел жизнь в Биддефорде: завтрак, колледж, обед, работа в офисе, ужин, домашние задания, сон, завтрак, колледж, обед… И тем не менее, в ней присутствовала невероятная эмоциональная насыщенность, каждое событие было как-то по-особому окрашено и наполнено смыслом. Каждый из одинаковых ужинов был разным. Несмотря на всё однообразие и регламентированность, их жизнь не была скучна.

Если подумать, они с Дэниелом даже любовью занимались, как двое супругов предпенсионного возраста: вечером, в спальне, перед сном. Джейсон мог вспомнить не так уж много случаев, когда они нарушали это правило. Им никогда не приходило в голову наброситься друг на друга в гостиной или в кабинете; и совсем уж невообразимой для обоих была мысль о сексе в общественном месте или в каких-нибудь кустах на улице. Даже в своём собственном доме они, если чувствовали желание, уходили в спальню и занимались сексом в положенном месте — на кровати, а не на кресле, подоконнике, комоде, балконных перилах, в шкафу, под столом, на каминной полке или где там это ещё происходит у некоторых… Редким исключением была разве что ванная — там была замечательно подходящая по высоте столешница… Именно столешница, но никак не сама ванна и не душ. Они, конечно, пробовали и там, но не стали продолжать экспериментов: вода смывала смазку и было просто больно.

Да, всё было, на первый взгляд, уныло: они в положенное время заходили в спальню, раздевались и ложились в постель, но то, что происходило дальше… Ни с кем другим он не испытывал подобного.

Отношения Джейсона с Рэйчел были притворно ровными, а в глубине — натянутыми. Он при малейших разногласиях, которые возникали между ними, боялся, что сейчас это внутреннее напряжение выльется наружу и произойдёт очередная ссора. После появления Камиллы они с Рэйчел ссорились через день или два. В основном, из-за мелочей, но заканчивались их споры припоминанием Джейсону того, что он обманывал жену, что жил с женатым мужчиной, что в его любовниках числились Рипли и Крамер, что у него есть квартира, которая стоит восемнадцать миллионов фунтов, и прочее, прочее, прочее…

Джейсону порой казалось, что обиду Рэйчел вызывали вовсе не длительные отношения с Дэниелом, а то, что у него была увлекательная и роскошная жизнь… К тому же, Рэйчел находила глупым отказываться от того, что он мог бы оставить себе после расставания с Астоном.

— А эта твоя квартира в Лондоне, — спрашивала она, — ты её продал?

— Нет, я оставил Астону доверенность. Скорее всего, он её продал, — добавил в конце Джейсон, вспомнив, что на налоги и содержание квартиры уходило больше двухсот тысяч фунтов в год, а Астон был не из тех, кто станет зря тратить деньги.

— А если нет… Ты бы мог теперь?

Джейсон внимательно посмотрел на Рэйчел, не совсем понимая, к чему именно она клонит.

— Она оформлена на другое имя. Я не имею к ней никакого отношения. И даже если бы имел… Квартира куплена на его деньги. Я никогда не считал её своей.

— А часы? Те, которые стоят несколько миллионов.

— То же самое… Рэйчел, пойми, у меня не было цели вытянуть побольше денег, а потом пользоваться. Я, конечно, кое-что взял, когда уезжал сюда, но только то, что было мне необходимо.

— Те часы, которые ты взял, они очень дорогие?

Джейсон на самом деле взял одни часы, вернее, забыл оставить. Он надел их с утра по привычке, не задумываясь, и только на рамке безопасности в аэропорте Женевы сообразил, что не надо было их брать. Золотые «Saxonia Thin» до сих пор лежали у него в ящике комода, и он иногда надевал их с деловым костюмом, когда ездил в Нью-Йорк.

— Они стоили в районе двадцати тысяч. Может, меньше. Не помню, — ответил Джейсон. — Но им уже пять лет, и они не в коробочке лежали, я их много носил.

— Все эти тысячи и миллионы… Это всё так просто для тебя! Если бы ты забрал с собой одну шкатулку с часами, это решило бы все наши проблемы. Мы могли бы жить где угодно, не думать о деньгах…

Джейсон почувствовал, как внутри начинает подниматься раздражение, но он ответил самым что ни на есть спокойным тоном:

— И чего ты хочешь сейчас? Хочешь, чтобы я позвонил Астону и спросил, не может ли он вернуть мне часы? Я не понимаю тебя, Рэйчел.

Она тяжело вздохнула и сказала:

— Я сама себя не понимаю. Просто это всё кажется мне… несправедливым. Прозябание в этом доме… Мы ведь могли бы переехать в Нью-Йорк. Ты же всё равно туда ездишь, они даже предлагали тебе работу в офисе. Причём, платили бы больше, чем сейчас. Ты отказываешься от всего из-за того, что произошло несколько лет назад. Но ты ведь отказываешь в этом мне и Дилану тоже.

— Мне предлагали работу не в нью-йоркском офисе, а в главном, принстонском, — поправил Джейсон и добавил: — Прости, Рэйчел, но я не считаю, что вы чего-то недополучаете из-за того, что живёте не на Манхэттене.

— Сейчас — может быть. А потом?.. Или ты считаешь, что это не для меня? Не для нас?

— Пожалуйста, Рэйчел, давай это прекратим! — взмолился Джейсон. — Я не понимаю, почему ты делаешь такие выводы. Можно подумать, я по ночам захожу в телепорт и наслаждаюсь роскошной жизнью в Париже, а вас с Диланом заставляю жить в лесной хижине.

Такие разговоры в разных вариациях проходили с завидной регулярностью, один раз даже в присутствии Донны и Ника, брата Рэйчел.

Ник приехал в Портленд после окончания семестра в университете. На работе у него тоже был длительный отпуск. По случаю его приезда Донна решила организовать небольшой семейный ужин, на который, естественно, были приглашены Рэйчел и Джейсон.

Уже через полчаса общения с дочерью и зятем, сразу после того, как налюбовалась внуком и даже умудрилась укачать его, Донна заметила, что между ними не всё гладко. Она допытывалась полдня, пока наконец Рэйчел не выдержала и не сказала:

— Да, да, ты права! У нас сейчас сложный период. Ты довольна?!

— И вовсе не обязательно на меня кричать, — обиженно ответила Донна.

Джейсон, вместе с Ником заглянувший на кухню, чтобы сказать, что они уезжают в магазин докупить кое-что к ужину, замер в дверях. Рэйчел бросила на него сердитый взгляд и повернулась к матери:

— Хочешь сказать, что вы с отцом прожили всю жизнь, ни разу не поссорившись?

— Конечно, у нас всякое бывало, — примирительно сказала Донна. — Я же не в убийстве тебя обвиняю. Просто интересуюсь… Уверена, что у вас всё наладится.

— А я вот не уверена, — вдруг сказала Рэйчел.

Джейсон вошёл в кухню. Его сейчас сердили не столько сами слова Рэйчел, сколько то, что она делает такие заявления в присутствии матери и брата. Это было только их личное дело.

— Да, у нас есть разногласия, — обратился он к жене, — но давай не будем портить настроение всем остальным.

— Да у кого их не бывает! — пришла на помощь Донна.

— Таких — не бывает! — тут же среагировала Рэйчел.

Джейсон подошёл ближе к ней. Ник позади него по-прежнему мялся в дверях, не зная, то ли ему остаться, то ли тактично удалиться.

— Всё-всё, — примирительно сказала Донна. — Я не лезу в вашу жизнь, разбирайтесь сами. Я просто подумала, что, может быть, ты захочешь поделиться… Извини ещё раз.

— Нет, я не могу ни с кем поделиться, — заявила Рэйчел, с упрямым вызовом глядя на Джейсона. — Вот этим не могу.

Джейсон подумал, что стоит разрубить гордиев узел сейчас, чтобы не давать Рэйчел повод для манипуляций в дальнейшем. Он не собирается терпеть двусмысленные намёки от неё всю оставшуюся жизнь, тем более намёки прилюдные…

— Рэйчел, или расскажи всё, или воздержись от намёков, — холодно сказал он, понимая, что это прозвучит слишком резко и жёстко.

Он был прав: все обеспокоенно и чуть ли не испуганно уставились на него. Джейсон спокойно встретил взгляд Рэйчел: на него ещё и не так смотрели.

— Рассказать всё? — переспросила она.

Джейсон утвердительно кивнул, но, так как Рэйчел смотрела на него и молчала, начал сам:

— До того, как приехать сюда, ещё в Европе, я жил с мужчиной. Несколько лет. Рэйчел не устраивает эта деталь моей биографии, а я, к сожалению, не могу ничего изменить в своём прошлом. Вот и всё.

Донна и Ник не нашлись, что на это ответить. Оба замерли там, где стояли, и прятали глаза.

— И что, это выяснилось только сейчас? — спросила Донна, имея в виду, конечно, другое: ты скрыл от невесты, что ты гей?

— Я знала с самого начала, — сказала Рэйчел, — но не в подробностях, а теперь…

— Никак не могу понять, что важного в этих подробностях, — отозвался Джейсон. — Они ничего не меняют.

Все до сих пор стояли, как громом поражённые, даже Рэйчел, которой вообще-то было не с чего поражаться. Джейсон, раз к нему вопросов больше не было, развернулся к дверям, возле которых стоял Ник. Вид у него был чуть ли не испуганный.

— Мы с тобой в магазин собирались, — обратился к нему Джейсон. — Или побоишься теперь садиться со мной в одну машину?

— Нет, конечно, — смутился Ник, и на щеках у него выступил румянец: видимо, парень краснел так же легко, как и его сестра. — Поехали…

Джейсон и Ник прошли по узкому коридорчику к дверям и вышли на улицу. До магазина они доехали в гробовом молчании и только там начали разговаривать — исключительно по делу. Когда они вышли на парковку, начался дождь. Быстро покидав покупки в багажник старого «шевроле», они сами забрались внутрь. Ник едва успел завести машину, как дождь полил сильнее.

— Хорошо, что мы уже внутри.

Джейсон внимательно посмотрел на парня: неужели тот с ним сам заговаривает?

— Ты не думай, — вдруг сказал Ник, — я ничего не имею против. Я считаю, это вполне нормально, мы ведь живём…

— …в двадцать первом веке. Я знаю, — продолжил за него Джейсон, которому в глубине души очень хотелось сказать, что он не особо нуждается в одобрении Ника, да и по поводу его осуждения не очень бы расстроился.

— Я серьёзно.

— Хорошо, — ответил Джейсон, ещё раз покосившись на Ника: тот действительно говорил так, словно для него это не было пустыми фразами, услышанными на уроках в школе, где рассказывали, какими разными могут быть люди, как важно не допускать дискриминации по тому или иному признаку и быть толерантным. — Так что? Мы едем?

Ник кивнул.

По дороге он включил музыку. Магнитола в машине была старой, игравшей только аудио-диски, и Ник сам её слегка усовершенствовал. Совершенствование заключалось в том, что откуда-то из-под приборной панели тянулся длинный шнур, к которому можно было подключить MP3-плеер, и тогда магнитола начинала играть записи с него.

Сначала играл какой-то довольно шумный рок, но следующая композиция была более спокойной и после короткого вступления Джейсон услышал знакомые слова, пропетые совсем другим, незнакомым голосом:

Love is blindness,

I don't wanna see

Won't you wrap the night

Around me

Он не слышал эту песню уже пару лет, и вдруг она вернулась к нему в совершенно другом исполнении. Наверное, даже более правильном, учитывая, какой смысл он вкладывал в неё: более трагичном и эмоциональном. Именно так, с надрывом, нужно петь о чувстве, от которого хотел бы освободиться, но не можешь…

— Кто это поёт? — спросил Джейсон.

— Джек Уайт. Была такая группа, «The White Stripes».

Джейсон кивнул и продолжал слушать, задумавшись. Чуть ли не самая последняя строчка была о нём… о нём, в котором всё застыло, онемело и оцепенело и не могло уже больше чувствовать.

I'm too numb to feel.

Среди многих вещей, которых не могла простить ему Рэйчел, была одна, с которой она не сможет смириться никогда: муж не только не любил её, он даже не испытывал к ней сильных чувств. Ей было легче уживаться с этим знанием раньше, пока Джейсон казался ей человеком, вообще недосягаемым для чувств, но теперь выяснилось, что где-то существовал мифический Дэниел Астон (она даже фотографии его нашла и наверняка подумала, что ничего особенного: высокий брюнет средних лет)… Человек, которого её муж когда-то любил. Всё-таки любил, как никогда не полюбит её.

***

Через три дня после того злополучного ужина у родителей Рэйчел Джейсон улетел по работе в НЬю-Йорк. Эти три дня они почти не разговаривали, как не разговаривали, пока были в гостях. Джейсон гораздо больше общался с Ником, чем с собственной женой. Ник оказался вполне компанейским парнем, и у них нашлись общие темы для разговоров: Бостон, математика, компьютеры, перспективы развития индустрии программного обеспечения и даже проблемы того, в каком штате лучше регистрировать старт-ап — в Вирджинии или Калифорнии.

С Ником они встретились ещё раз — на парковке кафе неподалёку от Портлендского аэропорта. В выходные Джейсон пообещал отдать ему «для экспериментов» свой старый ноутбук. Новый он купил в апреле, а старый до сих пор лежал без дела. Ник специально приехал, чтобы забрать его, а потом подбросил Джейсона до терминала.

— Я могу тебя встретить после прилёта и довезти до дома, — предложил он. — Я всё равно болтаюсь без дела.

— Спасибо, но не надо. Проще взять такси, — отказался Джейсон.

И отказался совершенно правильно: он успел закончить все дела в Нью-Йорке на полдня раньше, поменять билет и сесть на другой рейс, прилетавший в Портленд не поздно вечером, а во второй половине дня. Когда он приехал домой, то увидел в гостиной Дилана, лежащего на полу на цветном коврике, и няню рядом с ним. Сначала он подумал, что Рэйчел куда-то уехала по делам, но няня сказала, что миссис Ирвинг наверху.

Джейсон поднялся на второй этаж. Там было только две комнаты — их спальня и детская, и в обоих никого не было. Он уже хотел спуститься обратно, как услышал какой-то шум сверху. Он прошёл в конец коридора, где была лестница в мансарду, и взобрался по неудобным крутым ступенькам.

Рэйчел сидела на полу посреди ворохов одежды. Похоже было, что она полностью вытащила содержимое четырёх чемоданов, присланных из Колоньи, пересмотрела его и разбросала вокруг. Всё было накидано вперемешку: несколько пиджаков, брюки и джинсы, свитера, рубашки, целая коллекция галстуков, даже два коротких пальто… Смокинг и утренний выходной костюм были вынуты из своих чехлов. Рэйчел не поленилась даже распотрошить стопки одинаковых рубашек. Те рубашки, которые были чаще всего в ходу, например, белые или голубые, Джейсон заказывал сразу дюжинами, чтобы не задумываясь менять каждый день или даже по нескольку раз в день. На коленях у Рэйчел лежала груда тех самых белых рубашек, а поверх неё ещё две от Шарве в тонкую полоску.

Когда Рэйчел повернулась к нему, Джейсон увидел, что она плачет. Он одновременно и злился на неё за то, что она роется — нет, не в его вещах — в его прошлом, и чувствовал себя виноватым.

— Плачешь, потому что никогда раньше не видела таких красивых рубашек? — спросил он.

Возможно, сейчас был не самый подходящий момент для цитат из Фицджеральда, но фраза про рубашки удивительным и ироническим образом подходила. Рэйчел тоже плакала о прошлом, только не об их общем прошлом, как Дейзи, а прошлом своего мужа, которое было настолько ярким, что затмевало сейчас их настоящее и, возможно, собиралось затмить даже будущее.

Рэйчел всхлипнула.

— Да, я никогда не видела… ничего подобного. Я не смогу думать о тебе по-прежнему. Это всё… — она обвела взглядом разбросанную одежду. — Это как будто другой человек… другая жизнь… Настоящий ты вот здесь, — она вытянула руку и схватила чёрную кашемировую водолазку, тут же отбросив её в сторону, — или здесь, — Рэйчел пропустила меж пальцев шёлковый галстук, — или ещё где-то… Только не со мной.

Джейсон не знал, что и сказать. От всей этой сцены веяло каким-то отчаянием и безысходностью. И тут он окончательно, со всей определенностью понял, что они всё-таки не смогут жить с этим. Их последние недели были всего лишь жалкими попытками сохранить брак. К тому же, не слишком искренними попытками. Между ними велось молчаливое противостояние, смысла которого Джейсон не понимал. С Астоном всё было чётко и ясно: один пытался уйти, другой его не отпускал. Но Джейсон не понимал, чего от него хотела Рэйчел. Сам он ничего не хотел.

Он сел рядом с Рэйчел, вытянул из её рук рубашку, пуговицу на которой она бессознательно крутила, и взял её ладони в свои.

— Рэйчел, я не знаю, как мне ещё объяснить, что всё в прошлом. Ты же не думаешь, что я храню эти вещи как память? Они мне нисколько не дороги. Могу выкинуть хоть прямо сейчас…

— Это не поможет, — ответила она. — Это ведь в голове: в твоей и в моей. Я такая наивная, Джейсон… Я думала, что всё поменяется, что со временем ты будешь относиться ко мне иначе, что мы станем настоящими мужем и женой. Но ничего не меняется: я как была для тебя никем, так и осталась!

— Ты не права.

Джейсон сумел вставить только это, прежде чем Рэйчел снова продолжила:

— Я так не могу… У тебя была настоящая любовь и настоящая жизнь, которая… которая тебе подходит. А потом вы с ним порвали, и ты спал со мной, потому что… потому что я подвернулась. Ты же сам сказал, что не собираешься предлагать мне руку и сердце, и если бы не Дилан, ты бы никогда не женился на мне.

— Ты и раньше это знала, — сказал Джейсон, сжимая пальцы Рэйчел чуть сильнее. — Всё так, но я старался и стараюсь быть хорошим мужем и отцом. Ничего не изменилось с момента нашей свадьбы. То, что наговорила Камилла…

— Она просто объяснила всё то, что я и раньше знала. Я для тебя суррогат, замена кого-то другого. Даже меньше — я же не могу заменить сорокалетнего мужика, который тебя трахал!

Джейсон выпустил ладони Рэйчел из рук.

— Я, кажется, не просил тебя никого заменять, — холодно сказал он.

— Знаешь, у меня тоже есть гордость, — заявила Рэйчел, сталкивая с коленей ворох рубашек. — Не хочу быть пустым местом для собственного мужа!

— Рэйчел, ты не пустое место для меня. И Дилан тоже.

— Может, и не совсем пустое, — сказала Рэйчел, поднимаясь на ноги. — Я ошиблась. Я думала, что у нас может получиться семья, но ты… ты не воспринимаешь меня всерьёз. Я… увлеклась тобой, а ты просто пользовался мной. Понятно, почему ты не хотел, чтобы мы уезжали отсюда! Я, по-твоему, годна только для этого городишки?

Она опять начала плакать.

— Рэйчел, успокойся. То, что ты говоришь, — это просто какой-то бред, — твёрдо произнёс Джейсон. — Может быть, я был эгоистичен: хотел остаться здесь, когда ты хотела другого, но никак не потому, что считаю тебя хуже других…

Она и без того была расстроена и рассержена, но последние его слова вызвали настоящую злость: она еле говорить могла от слёз, а Джейсон выговаривал ей, как умный взрослый расшумевшемуся ребёнку.

— Мы не можем жить вместе. Это давно было понятно, — сказала Рэйчел. — Содержать семью и жить в одном доме с женой и ребёнком — это не то же самое, что быть мужем.

Рэйчел, обойдя Джейсона, пошла к выходу с мансарды.

— А что, по-твоему, значит быть мужем? — спросил Джейсон.

— Уважать, понимать, сочувствовать, не обманывать…

— А к жене это не относится?

Рэйчел немного смутилась.

— Нет, я… я не говорю, что ты один виноват.

— Может быть, ты этого и не говоришь, но ты именно так думаешь. Ты винишь меня во всём, даже в том, в чём перед тобой я уж точно не виноват — в том, что у меня несколько лет назад были отношения. У тебя тоже были. Я же не упрекаю тебя каждый день.

— Это нельзя сравнивать! — возразила Рэйчел.

— Пусть и нельзя, но если бы ты относилась ко мне, как должна была бы: с пониманием, сочувствием, уважением и любовью — я всё перечислил из того, что ты назвала? — ты бы простила меня. Люди прощают друг другу даже измены в браке, а ты сдалась при первой же мелкой неприятности, когда услышала какую-то стародавнюю историю.

Рэйчел смотрела на него с болью и обидой в глазах, у неё даже губы дрожали.

Если бы Астон присутствовал здесь, он мог бы потребовать с Джейсона авторский гонорар за использование его приёмов ведения споров: признать свою вину и сразу же требовать её прощения, а если оного немедленно не даруют, говорить, что это оттого, что мало любят. Да, он действительно многому от него научился. И это была не самая полезная наука, Джейсон знал. Он знал, что может выиграть любой спор с Рэйчел, любую битву, но проиграет войну. В этом был парадокс отношений: каждая такая победа над соперником будет лишь отдалять его от цели — сохранения семьи. Чтобы достичь цели, ему нужно будет проиграть, а он уже разучился уступать и проигрывать.

Рэйчел какое-то время молчала, а потом горько сказала:

— Да, наверное, ты прав: я сдалась. Не надо было вообще это начинать.

— Сейчас уже поздно об этом жалеть. Мы муж и жена.

— Мы же не цепями друг к другу прикованы, — с вызовом бросила Рэйчел.

Она опустила голову, словно боясь смотреть мужу в глаза, развернулась и вышла за дверь, оставив Джейсона наедине с кучей дорогих тряпок.

Джейсон после того, как помог Рэйчел уложить Дилана, лёг спать в кабинете на разложенном диване.

Несколько следующих дней они почти не общались друг с другом — только по необходимости. Джейсон три или четыре раза честно пытался вызвать Рэйчел на разговор, чтобы спокойно всё обсудить, но ничего не получалось. Она продолжала молча дуться.

Возможно, Рэйчел и сама не понимала, что конкретно её не устраивало: это была подспудная тяжесть, общая неудовлетворённость отношениями, в которых не было подлинной искренности и теплоты. Сюда же добавлялось раздражение, которое стало накапливаться после рождения Дилана, когда их жизнь перестала быть идиллически безбедной и гладкой.

Атмосфера дома была тяжёлой и выматывающей, словно гнетущее затишье в преддверии грозы, а потом, в один из вечеров, они всё-таки разругались, и Рэйчел произнесла фразу, которую, наверное, давно вынашивала:

— Думаю, нам лучше жить отдельно друг от друга.

Джейсон пытался её отговорить, привести какие-то доводы в пользу обратного, но всё было бесполезно. Когда Рэйчел ушла спать, он налил себе виски, выпил залпом и долго сидел в гостиной. Он видел, что его брак, никогда не казавшийся ему особенно крепким, медленно разрушался и оседал под грузом прошлого…

Прошлое давило сильно — и на него самого, и на Рэйчел. Когда Камилла заявила, что правда разрушит его семью, Джейсон не особо поверил в это. Видимо, Камилла всё же лучше знала, как устроены мозги у женщин: для Рэйчел его прошлое оказалось действительно важным. Он бы ещё понял, если бы она осуждала его с точки зрения общепринятой морали: за связь с женатым мужчиной и за сокрытие правды. Осуждение тоже наверняка было, но самыми болезненными чувствами были ревность и зависть, аномальная, непостижимая для Джейсона зависть к тому, что он когда-то был счастлив, но не с ней, и что у него была жизнь, о которой она могла только мечтать.

В одиннадцать ночи Джейсон вызвал такси и уехал ночевать в гостиницу, почти ничего не взяв с собой, кроме телефона, ноутбука и куртки.

Утром он позвонил Рэйчел узнать, не нужно ли ей или Дилану чего: ему даже уйти из дома, хлопнув дверью, было невозможно, потому что он чувствовал ответственность за жену и маленького сына. Когда Рэйчел ответила, что им ничего не нужно, а няня уже через полчаса придёт, Джейсон стал думать о том, что делать дальше, хотя он и понимал всю бесперспективность этого занятия в данной ситуации. Он не мог придумать ничего такого, что спасло бы их с Рэйчел брак, потому что они оба не хотели его спасать.

Он с самого начала сомневался, что из этой затеи со свадьбой выйдет что-то хорошее, но первые месяцы их совместной жизни были мирными и даже счастливыми, и он начал надеяться на то, что всё получится и наладится. Он даже ловил себя на мысли о том, что уже давно мечтал о чём-то подобном: семье, близких людях, спокойных отношениях. У него никогда ничего похожего не было: сначала он жил с отцом, обладавшим, мягко говоря, странным характером, потом один, потом с Астоном. Наконец, через столько лет, у него появился шанс получить их — и теперь, меньше чем через год жизни с Рэйчел, всё окончилось полнейшим крахом.

Конечно, брак с девушкой, с которой он был знаком лишь два месяца, вряд ли обещал быть удачным и прочным… Он знал это с самого начала, но всё равно надеялся.

Очередной глупый и безрассудный поступок на его счету. И всё же одному событию в своей жизни он был рад — появлению Дилана. Возможно, два месяца назад он так бы не сказал, но сейчас… сейчас он чувствовал привязанность к маленькому существу. Он бы не торопился называть это чувство любовью: пока это были привязанность и желание защитить.

Джейсон решил съездить куда-нибудь, прогуляться и подышать свежим воздухом, как он делал это раньше, до того, как родился Дилан. Возможно, тогда в голову придут свежие мысли. Он уже несколько месяцев никуда не выезжал из дома кроме как по делу.

Он расплатился за номер у стойки администратора и попросил вызвать ему такси. Теперь у него было буквально две минуты, чтобы придумать, куда ехать. Джейсон решил, что в Портленд: не слишком оригинально, но есть шанс развеяться, побродить по улицам, может быть, в старом порту…

Прогуляв полтора часа по городу, он зашёл в первую попавшуюся кофейню. Время было самое подходящее: утренний поток посетителей схлынул, а до ланча ещё было несколько часов. Кроме него, в заведении было человек пять, не больше. Джейсон просмотрел почту — кроме спама и подтверждения начальника, что получил его отчёт, ничего не было — и только хотел включить ноутбук, чтобы немного поработать, как зазвонил телефон. Как ни странно, звонила Рэйчел. Скорее всего, хотела попросить, чтобы он купил что-нибудь из еды. Он ответил.

— Джейсон, — даже первое слово прозвучало взволнованно и испуганно, — к тебе приехали из ФБР. Какие-то люди из ФБР.

— Ты уверена, что это ФБР? Ты видела удостоверения? Никуда с ними не езди! — сразу же выпалил он. Первое, что пришло в голову Джейсону, были угрозы Камиллы. Может быть, она наняла кого-то… или не она… Это ещё хуже.

— Видела. Они просто ждут тебя… и всё.

Послышался шорох, и вместо Рэйчел в трубку заговорил какой-то мужчина:

— Мистер Ирвинг? Где вы сейчас находитесь?

— Я сейчас в Портленде. Что вам нужно?

— Не могли бы вы приехать домой? К вам есть несколько вопросов.

Глава 87

Джейсон положил телефон на стол перед собой и почувствовал, как внутри поднимается волна паники. Если это и вправду были агенты ФБР — а лучше бы они ими были — что им могло понадобиться? О, у них могло быть множество поводов навестить его.

Мысль о том, что агенты (или люди, выдающие себя за агентов) просто сидят в гостиной и, по всей видимости, не пытаются угрожать Рэйчел и Дилану, немного успокаивала, но не сильно. Джейсон пытался утихомирить быстро колотящееся сердце и лихорадочно скачущие мысли. В голове был полнейший хаос. Слишком много предположений… А паника и беспорядок в мыслях — это совсем не то, что ему сейчас нужно.

Скорее всего, ФБР заинтересовалось им из-за Астона. Или из-за оружия, или из-за отмывания денег, или из-за нежной дружбы со спецслужбами. Ничего он не забыл? Кажется, серьёзными случаями коррупции тоже ФБР занимается… Куда серьёзнее: Астон меньше, чем ради нескольких десятков миллионов не стал бы рисковать.

За всё то время, пока он жил в Штатах, Джейсон лишь трижды получал на проверку документы от Астона. В марте прошлого года и в январе и мае этого. Сами файлы он стёр, но то, что посылал в ответ, до сих пор хранилось в его ноутбуке, так же, как и кое-какие подготовительные материалы.

Ноутбук лежал перед ним на столе, Джейсон поднял крышку. У него было мало времени. Любой нормальный человек, получив такой звонок, бросится бежать домой. А если он сделает это не сразу, то, конечно же, покажется агентам подозрительным.

Джейсон нашёл файлы и удалил, тут же подумав, что с компьютера не так-то просто стереть всё начисто. Остаются временные файлы, возможно, ещё какие-то следы… Он понятия не имел, где их искать. Кроме того, на современных ноутбуках, как у него, жесткий диск был, по сути дела, просто большой флэшкой, а с такого носителя ничего нельзя удалить окончательно, если только не знать, как именно это сделать. Он не знал, а времени выяснять не было.

Не брать с собой ноутбук? Это практически признание того, что ему есть, что скрывать. Джейсон стал вспоминать, не хранились ли у него ещё где-то файлы Астона… Нет, больше их нигде не было.

Сидеть и размышлять дальше было нельзя. Джейсон вызвал такси: эта улица была не особо людной, и шанс поймать машину с тротуара был невелик.

До приезда такси оставались считанные минуты, и надо было решать, что ему делать — кроме того, что нестись сломя голову домой.

Он вернулся к ноутбуку, на пару секунд задумался и стал стирать все файлы, содержавшие какую-либо личную информацию или относящиеся к работе. Это заняло около минуты — всего-то удалить четыре папки. Вряд ли кто-то будет их восстанавливать, а если и восстановит — с вероятностью 99,99 % ничего не поймёт в статистических таблицах и рядах цифр.

Джейсон закрыл ноутбук и положил на стул рядом с собой, словно он мешал ему на столе и стал ждать такси. Теперь оставалось надеяться на удачу. Он взял телефон и набрал номер Ника Кинни. У него к нему был всего лишь один вопрос:

— Мой старый ноутбук ещё у тебя?

— Да, конечно, — немного удивился Ник такому неожиданному началу разговора.

— Могу я его забрать? Мне там кое-что очень нужно. Прямо сейчас. Очень срочно.

— Я сейчас у друзей.

— Вместе с ноутбуком?

— Нет, он дома.

— Хорошо, я сейчас заеду и заберу, окей?

— А зачем? — удивился Ник. — Диск же отформатирован, всё вычищено. Я всё своё поставил. Не езди зря.

— Пароль стоит? — только и спросил Джейсон.

— Да, стоит, но…

— Ник, что там у тебя? Секретные архивы Пентагона? Мне очень нужен этот ноутбук. Пожалуйста…

— Зачем он…

— Ник, я очень тебя прошу, — не дал ему задать новый вопрос Джейсон.

— Хорошо. Пароль — qwerty.

— Оригинально, — не удержался от комментария Джейсон.

— Да у меня там только игрушки, ничего больше. Я работаю на своём.

Оставалось надеяться, что телефон не прослушивается. У него был «блэкберри», и все разговоры предавались в шифрованном виде — привычка со старых времён. Теоретически, ФБР не могло прослушивать его звонки, но Джейсон не знал этого наверняка. Эдер говорил, что АНБ то ли умудряется перехватывать сообщения с «блэкберри», то ли каким-то образом получило доступ к их серверам, через которые идёт передача данных. Но Агентство национальной безопасности — это не ФБР, а Джейсон прекрасно знал, насколько несогласованно работают государственные структуры. Нередко даже подразделения внутри них не могли толком договориться между собой, что уж говорить о содействии «конкурирующей» организации.

К тому же, если бы ФБР прослушивали его разговоры, они бы знали, что он сейчас не дома, и не стали бы предоставлять ему такой замечательной лазейки…

Когда Джейсон увидел в окно, что к кафе подъезжает жёлтая машина, то вскочил с места и торопливо бросился к выходу, оставив ноутбук лежать на стуле.

В дверях он слышал — прекрасно слышал — как его окликнул то ли кто-то из посетителей, то ли бариста, но не стал оборачиваться, сделав вид, что ничего не заметил. Пусть пока ноутбук полежит здесь. Заедет за ним через пару дней, скорее всего, будет дожидаться его где-нибудь под барной стойкой. А даже если лэптоп кто-то и присвоит — ничего страшного, главное, к ФБР не попадёт.

Сев в машину, Джейсон назвал адрес. Дом родителей Рэйчел был как раз по пути из города.

Донна была дома и не стала задавать вопросов, когда Джейсон попросил отдать ему ноутбук. Она в эти молодёжные и компьютерные дела не лезла… Заезд к Кинни отнял у Джейсона буквально четыре лишних минуты.

По дороге в Биддефорд Джейсон скинул на ноутбук Ника кое-что с флэшки и с неё же поставил программу для финансовой аналитики, открыл в браузере несколько сайтов, на которые сам заходил по работе — в общем, придал компьютеру чуть более обжитой вид.

Пока всё складывалось относительно удачно. В целом, конечно, очень и очень плохо, но хотя бы свой слишком опасный ноутбук он сумел подменить на другой. Теперь, когда он сделал всё, что мог, и просто ехал домой, Джейсон стал осмыслять ситуацию более здраво. Вряд ли ему собираются предъявлять какие-то обвинения. Если бы его считали преступником, то не явились бы к нему домой, когда его там не было.

На полпути от Портленда позвонил Ник. Джейсон сначала вовсе не хотел отвечать, но потом подумал, что лучше всё же поговорить, а то парню может придти в голову мысль позвонить сестре и поинтересоваться странным поведением её мужа.

— Ник, извини, — начал Джейсон. — Мне, правда, очень нужен этот ноутбук. И, знаешь, не факт, что я смогу его вернуть.

— Ну, ничего страшного… Только там есть кое-что личное.

— Скажи что, я скопирую и отдам тебе.

— Нет, ничего ценного. Это я так…

— Я не собираюсь смотреть ничего из твоих файлов, — попробовал успокоить его Джейсон, который и в самом деле никуда не заглядывал, да и чисто случайно ничего необычного не обнаружил.

— Ну, если вдруг… На всякий случай — никому не говори, хорошо?

— Да, конечно, — пообещал Джейсон, особо не вникая. Ему сейчас было не до личных дел Ника.

Когда такси подъехало к дому, Джейсон расплатился с водителем и вышел, только в эту секунду сообразив, что агенты могут запомнить, на какой машине он приехал, и допросить шофёра. Разумеется, тот скажет, куда они заезжали по дороге…

А как иначе? Выйти из машины на соседней улице и придти пешком? Пересесть из одного такси в другое, чтобы замести следы? Такими поступками он, опять же, продемонстрирует, что ему есть, что скрывать.

В гостиной в обществе Рэйчел, Дилана и няни сидели двое мужчин. Один постарше — высокий, широкоплечий и с усами — походил на военного в отставке, а не на агента ФБР. Второй — молодой смуглый латиноамериканец — был вряд ли сильно старше Джейсона, видимо, только-только из академии. Оба встали навстречу хозяину дома и представились как агент Миллингтон (старший, это с ним Джейсон разговаривал по телефону) и агент Солис (младший).

— Какое у вас ко мне дело? — поинтересовался Джейсон.

— Несколько вопросов о Кеннете Гарланде, — пояснил агент Миллингтон, сверля его маленькими въедливыми глазами, видимо, в надежде запугать.

— О ком, простите? — вполне искренне удивился Джейсон, который никакого Кеннета Гарланда не знал.

— Хотите сказать, это имя вам незнакомо? — с сомнением посмотрел на него Миллингтон.

— Не помню такого, — честно признался Джейсон. — Мы можем пройти в кабинет и поговорить там.

— Да, пожалуй, там будет удобнее, — согласился агент, бросая подозрительный взгляд на Рэйчел и няню, а потом переводя его на напарника: — Солис, захвати ноутбук.

Джейсон тут же заявил:

— Вы не имеете права этого делать. Я согласен отвечать на ваши вопросы, но вот это уже…

Агент Миллингтон перебил его:

— Так как Гарланд обвиняется ещё и в пособничестве террористическим организациям, мне ничего не стоит получить решение суда на изъятие у вас всех ваших записей и файлов. Но если вы не знаете Гарланда и вам нечего скрывать, почему бы не пойти нам навстречу, а?

— Я не знаю Гарланда, но на моём ноутбуке есть конфиденциальная информация другого рода. Я работаю на крупную компанию…

— «Мюник Ре» нас не интересует, — снова перебил его агент. — Давайте лучше перейдём к делу. Где тут кабинет?

Джейсон пошёл туда. Миллингтон и Солис (с отвоёванным в споре ноутбуком) за ним.

— Может, скажете, что это за Кеннет Гарланд и какое я имею к нему отношение? — сразу же спросил Джейсон.

— Завтра узнаете из газет, — Миллингтон смотрел на Джейсона с сомнением. Видно было, что он не верит ни единому его слову. — Гарланд — высокопоставленный чиновник в Министерстве торговли. Он был замешан во многих преступных финансовых схемах, в частности, покрывал торговлю оружием. Вчера его… гм… хотели арестовать.

— Я ничего об этом не знаю, — Джейсон уверенно и твёрдо посмотрел в глаза Миллингтона. Он подумал о том, что торговля оружием указывала на Астона, но он-то тут был при чём? Он никогда к ней и близко не подходил, даже когда работал на него… Конечно, имел представление, но довольно приблизительное.

Солис особо не вслушивался в их разговор: включал ноутбук.

— Но вот Гарланд вас как будто бы знал, — с многозначительным и обвиняющим видом произнёс Миллингтон.

— Понятия не имею, откуда. Спросите у него.

Джейсон был напряжён и даже напуган, но старался не подавать вида. Кажется, у него это получалось. Миллингтон явно рассчитывал взять его с налёту, сбить с толку и разоблачить, но решимость на его лице постепенно таяла.

— К сожалению, это невозможно. Гарланду удалось скрыться. Он держал наготове самолёт и… В общем, он сбежал ещё до того, как ФБР получило ордер. Как мы считаем, он улетел в Латинскую Америку. Дело расследуется без него.

— Агент Миллингтон, я до сих пор не понимаю, как могу вам помочь.

— Какой у вас пароль? — встрял в разговор агент Солис.

— Qwerty, — ответил Джейсон.

Солис поднял на него большие чёрные глаза и насмешливо тряхнул головой, словно удивляясь людской глупости.

— И что? — сказал Джейсон. — У меня там нет ничего важного.

Глупый пароль, придуманный Ником, сыграл в его пользу: кто поверит, что человек, участвующий в торговле оружием, будет хранить информацию в ноутбуке с таким паролем. Хуже него был только 1234.

Солис не удостоил его ответом и начал рыться в файлах на компьютере.

— Что вам известно о схемах отмывания денег? — вдруг спросил Миллингтон.

— Я представляю, что это такое. Но я в этом точно не специалист. Если я занимаюсь финансами, это не значит, что я что-то обязательно отмываю. Я занимаюсь актуарными расчётами, это не имеет никакого отношения к оружию или каким бы то ни было преступлениям.

— Гарланд мог обратиться к вам за помощью под другим именем, — предположил агент.

— Может быть… Я раньше брал кое-какие заказы, помимо работы. Но с рождением ребёнка у меня не осталось времени на них, я работаю только на «Мюник Ре». Последний заказ был в январе. И это была оценка рынка страхования жизни в… в одном регионе. Это вряд ли могло понадобиться Гарланду.

Джейсон хотел добавить ещё что-то, но его прервал Солис:

— Это ваш ноутбук?

— Конечно, мой, — подтвердил Джейсон. В голове сгустился комок тяжёлого жара: неужели там осталось что-то, что намекало, что компьютер не его. — У меня есть все документы. Могу показать.

— Да, покажите, если не сложно.

Джейсон выдвинул нижний ящик стола и начал перебирать лежавшие там бумаги.

— А что не так? — спросил агент Миллингтон у напарника.

— Да тут только игры какие-то, музыка. Одна программа для финансового анализа. И всё.

— Мне её вполне хватает, — ответил Джейсон, протягивая Солису пачку бумаг. — Остальные программы можно использовать онлайн. Облачные технологии, программное обеспечение как услуга… Слышали о таком?

— Слышал, — буркнул молодой агент, просматривая документы. — Так, гарантия. Это не то… Куплен в «Бест Бай» в феврале 2011 года. Серийный номер… м-м… совпадает. Но что-то же должно у вас быть, кроме десяти файлов, — не унимался Солис.

— Я всё храню на флэшке.

Агенты, естественно, потребовали отдать им и её тоже. Джейсон для приличия поспорил с ними и отдал флэшку, на которой он никогда не хранил ничего важнее электронных копий договоров на покупку дома и таблиц с вычислениями для «Мюник Ре».

Солис просмотрел всё, что там было, не найдя ничего подозрительного.

— Наверняка стёрли, — наконец заявил он. — Я забираю всё с собой. И если при восстановлении окажется, что вы от нас что-то скрыли и намеренно пытались уничтожить улики, препятствуя тем самым правосудию, то…

— То что? — спросил Джейсон. — Вы ничего не найдёте. Я никак, абсолютно никак не связан с вашим Гарландом. С чего вы вообще взяли, что он меня знал?!

— Этого я не могу вам сказать. Главное, что у нас есть веские основания так считать, — ответил Миллингтон.

Джейсон ещё пару минут препирался с Миллингтоном по разным мелким вопросам. В итоге каждый остался при своём незнании: Джейсон не знал, почему ФБР подозревало его в связи с каким-то Гарландом, Миллингтон не знал, как эти двое были связаны. Солис тем временем продолжал что-то изучать в ноутбуке. Неожиданно он поднял голову от экрана и спросил:

— Простите за вопрос личного характера, мистер Ирвинг, но… вы — гей?

— Какое это имеет значение?

Миллингтон уставился на него с удвоенной подозрительностью, а Солис настаивал:

— Просто ответьте.

Джейсон молча переводил взгляд с одного агента на другого. Когда он заговорил, его голос был твёрдым и резким, как во время ссор с Астоном:

— Я согласился ответить на многие ваши вопросы, агент, хотя не обязан этого делать. Я мог бы ждать получения вами санкций на допрос и отвечать только в присутствии адвоката. Я сделал вам личное одолжение. Так что сделайте ответное одолжение — не лезьте в мою личную жизнь.

Миллингтон бросил на Джейсона угрюмый взгляд, обогнул стол и встал за спиной Солиса, заглядывая в экран. Агенты переглянулись, и старший развернул ноутбук к Джейсону.

На весь экран была развёрнута фотография: молодой парень проводил языком по неестественно огромному мужскому члену. Солис щёлкнул кнопкой, и фотография сменилась на следующую, на которой член переместился в рот.

— Это что, противозаконно? — невозмутимо поинтересовался Джейсон, понимая теперь, о чём Ник просил никому не рассказывать.

— Меня не перестаёт удивлять содержимое вашего ноутбука, — сквозь зубы выговорил Миллингтон.

— Даже если оно вам не нравится, я не нарушаю тем самым никаких законов.

Тут опять встрял Солис:

— Вы не ответили на вопрос. Вы гей? Я спрашиваю, потому что у вас есть жена и ребёнок.

— Каким образом одно мешает другому? Но если вам так важно знать, я бисексуален.

— А ваша жена об этом знает?

— Знает.

— То есть, если я сейчас спрошу у неё, она подтвердит? — с лёгкой угрозой в голосе спросил Солис.

— Должна подтвердить, — Джейсон видел, что агент всё ещё пребывал в сомнениях относительно ноутбука и искал зацепку, которая доказала бы, что с лэптопом на самом деле что-то не то. Возможно, из парня выйдет хороший агент в будущем: чутьё у него было что надо.

Солис встал из-за стола и открыл дверь в гостиную.

— Не впутывайте сюда мою жену! — попробовал остановить его Джейсон. — Вы явились в мой дом без ордера, зато с нелепыми вопросами…

— Ещё от одного хуже не будет, ведь так? — приподняв одну бровь, посмотрел на него Миллингтон.

У Джейсона были ещё возражения, но ему пришлось их проглотить. В его интересах было изображать законопослушного гражданина, который всеми силами пытается помочь следствию и которому абсолютно нечего скрывать. Не хватало ещё, чтобы фбээровцы взялись за него всерьёз. Перед их проверкой его фальшивая жизнь точно не устоит.

Он слышал, как Солис о чём-то тихо спрашивал Рэйчел, но из-за недовольного кряхтения Дилана, который, видимо, сидел у неё на руках или был где-то рядом, не мог ничего разобрать. Сейчас Джейсон на пару секунд мог расслабиться: Рэйчел всё подтвердит. Он разве что опасался того, что она вдруг не к месту сообщит о недавней покупке нового ноутбука, но не представлял, к чему бы вдруг она стала упоминать об этом. О том, что старый он отдал Нику, Рэйчел не знала: последние недели они с ней почти не разговаривали.

Когда Дилан замолкал, Джейсон слышал обрывки беседы.

— Миссис Ирвинг, вы знаете, что…

— …поэтому мы… наши отношения.

— То есть вы можете подтвердить, что ваш…

— … не хотелось бы, но если возникнет необходимость… только внутри семьи…

— Я понимаю, спасибо за ответ.

— Почему… Фотографии и видео? Вы имеете в виду…

— То есть вы…

Ответ Рэйчел прозвучал раздражённо и неожиданно громко и звонко:

— Мы не имеем привычки проверять ноутбуки друг друга. Я понятия не имею, что там есть!

Джейсон тяжело выдохнул: после ухода агентов его ожидает очередная порция разбирательств и упрёков. Он же не может сказать Рэйчел, что фотографии не его: во-первых, потому что это ненароком может стать известно ФБР, а во-вторых, из-за Ника. Бедняга скрывает от родителей, сестры и брата… Значит, когда они разговаривали в машине, Ник искренне пытался сказать, что он его не осуждает, может быть, даже пытался намекнуть… Но он ничего не заметил — как всегда был погружён в свои мысли, в мысли о самом себе, Рэйчел, Астоне и Камилле.

Джейсон не ошибся: после того, как ушли агенты, унеся с собой ноутбук, флэшку и найденные ими в столе распечатки (касающиеся, опять же, несчастного и ни в чём не повинного «Мюник Ре»), а няня уложила Дилана в коляску и увезла на прогулку, Рэйчел набросилась на мужа теперь уже с настоящей злостью:

— Что это значит?! Почему тебя ищет ФБР?! Что, господи, что ещё я о тебе узнаю?

— Понятия не имею, почему они решили, что я связан с тем парнем, — начал объяснения Джейсон, но Рэйчел не дала ему шанса продолжить.

— И фотографии! Вот чем ты занимаешься в кабинете, да? — её было уже не остановить. — Я не знала, как отойти от Дилана, как в душ сходить и как поесть! А ты отсиживался в своём кабинете… якобы за работой.

Джейсон понимал, что она говорит это в порыве злости и обиды, которые теперь уже не контролирует, но слышать абсурдные и едкие упрёки было всё равно неприятно.

— Рэйчел, ещё раз говорю: я не знаю, почему пришли агенты. И я не считаю, что иметь такого рода фотографии и видео зазорно. Миллионы людей так поступают.

— Миллионы женатых мужчин смотрят гей-видео? — язвительно спросила Рэйчел. — Ты уверен?

— Ты знала, что у меня были связи с мужчинами, и согласилась выйти за меня замуж, — спокойно произнёс Джейсон, понимая, что их разговор опять — в сотый раз — скатывается в тот же самый спор. Сколько можно?

— Я думала, что это… не так. Ты сказал про неудачный опыт. И я подумала… Все курят травку в колледже хотя бы пару раз, но не все же потом становятся наркоманами. Это разные вещи! Опыт и отношения — это разные вещи! Разные! — Рэйчел уже почти кричала. — И почему я только поверила тебе?!

Джейсон опять удивлялся тому, как мало ссоры с Рэйчел задевали его. Ему было неприятно — и всё. Он как будто бы наблюдал за этими сценами со стороны, оставаясь внутренне спокойным. Почему так было? Неужели жена была ему настолько безразлична? Она вызывала в нём симпатию, пока у них всё было хорошо, но это нестойкое чувство мгновенно улетучилось, как только начались разногласия. Рэйчел была для него чужим человеком.

— Давай поговорим позднее, когда ты не будешь так взвинчена, — сказал он своим обычным ровным тоном.

Его холодное спокойствие вывело её из себя ещё больше:

— Конечно, как вам будет угодно, ваше королевское высочество! Ты у нас такой весь правильный, рассудительный, умный. Образец отца и мужа, только вот внутри… — Рэйчел всхлипнула, не докончив фразы. — Только вот на самом деле…

— Рэйчел, ты расстроена, — его слова на самом деле звучали слишком равнодушно, отстранённо. — Нам, правда, будет лучше поговорить потом. Я пойду разогрею обед.

Рэйчел тяжело опустилась на диван и закрыла лицо руками. Джейсон даже не стал смотреть, плачет она или нет, развернулся и ушёл на кухню. Он открыл дверцы холодильника и непонимающим взглядом смотрел на полки, пытаясь сообразить, что ему там нужно.

Наверное, хорошему мужу сейчас полагалось сидеть рядом с женой и утешать её… Но разве не полагалось хорошей жене после визита агентов ФБР поддерживать мужа, а не набрасываться на него с обвинениями?

Он знал, что их брак кончится чем-то подобным, только не думал, что умирание будет таким долгим и… раздражающим.

Вечером Джейсон поехал в супермаркет купить кое-что из еды на ближайшие два-три дня.

Он надолго задержался возле прилавка с хлебом, пытаясь выбрать что-нибудь повкуснее. Обычно он покупал хлеб в маленьком магазинчике, куда свежую выпечку привозили из домашней пекарни. Cегодня ехать туда специально не хотелось. Не было настроения, не было желания, не было сил.

По другую сторону от большой корзины с багетами остановился высокий мужчина. Джейсону показалось, что незнакомец излишне долго смотрит на него, но поначалу не обратил на это внимания.

— Мы присматриваем за вами, — вдруг тихо сказал мужчина. — Видели агентов.

Джейсон подавил желание поднять голову и посмотреть на говорившего: он знал правила игры.

— С вами хотят поговорить, но сюда приезжать опасно.

Джейсон чуть заметно кивнул — да, ему тут подозрительные посетители не нужны, особенно, если ФБР установило слежку, — и вытянул один багет из корзины. Он был завёрнут в прозрачную плёнку, и вид у него был искусственно-пластиковый. Багеты из пекарни продавались в длинных пакетах из коричневой бумаги, вкусно пахли сквозь неё и часто были тёплыми на ощупь.

Сцена из шпионского триллера его почти не взволновала. Он устал от всего этого… Он приехал сюда, в Биддефорд, в поисках спокойной жизни. И сколько она продлилась?

— Договоритесь о встрече в Нью-Йорке. Там вас найдут.

Прошептав последние слова, мужчина развернулся, отошёл к соседнему прилавку и начал внимательно изучать пакеты с булочками для сэндвичей.

На следующее утро Джейсон позвонил своему начальнику. В разговоре быстро подвернулся подходящий вопрос, который им можно было бы обсудить, и Джейсон сказал, что приедет в Нью-Йорк. Им вполне хватило бы скайпа, но ему был нужен благовидный предлог… Каким образом Эдеру станет известно, в какой день он летит в Нью-Йорк, Джейсона мало интересовало. У того было множество способов. Начать с того, что Эдер знает его имя, значит, может узнать номер его банковской карты, значит, может отследить оплату билета на самолёт, значит, знает, когда он будет в Нью-Йорке…

Прошлое наползало медленными шажками, по сантиметру возвращаясь в его жизнь и становясь настоящим.

После разговора с начальником Джейсон поехал в Портленд. По дороге он внимательно смотрел в зеркала, пытаясь понять, не следует ли за ним какая-нибудь подозрительная машина, но ничего необычного не заметил. Возможно, фэбээровцам он не казался настолько значимым свидетелем, чтобы устанавливать за ним наблюдение. В старой части города ему пришлось какое-то время покружить по улицам, прежде чем он нашёл кофейню, в которой его вчера застал звонок Рэйчел.

Едва он вошёл внутрь, как светловолосая девушка-бариста махнула ему рукой из-за стойки:

— Привет! Я так и подумала, что ты скоро вернёшься.

— Да, я вчера очень торопился. Забыл про всё на свете, — улыбнулся Джейсон в ответ.

Девушка на секунду вышла в соседнее помещение и вернулась с его ноутбуком.

— Спасибо, что сохранила его. С меня причитается…

— Я бы потребовала вознаграждения в виде ужина, — подмигнула бариста, — но у тебя кольцо на пальце.

Джейсон посмотрел на свою руку.

— Даже не знаю, что такого равноценного предложить.

— Повезло кому-то, — сказала девушка.

Он поднял на неё глаза и внимательно посмотрел, заметив, что она смутилась под его взглядом.

— Моя тёща говорит, что из красивых мужчин не получается хороших мужей.

— А ты не из скромников, — рассмеялась бариста.

Через три дня Джейсон уехал в Нью-Йорк. Он был по-настоящему рад сделать это — существование в одном доме с Рэйчел становилось всё тягостнее. Только Дилан улыбался, радовался и жизнерадостно сучил ручками и ножками, пытаясь ползти. Правда, полз пока только назад.

Джейсон тоже чувствовал, что сползает назад. Сначала угрозы Камиллы вынудили его согласиться на «присмотр» Эдера, теперь визит ФБР заставляет его лететь в Нью-Йорк, чтобы встретиться с кем-то из людей Астона. Может быть, его почтит присутствием кто-то из приближённых к самому: Рюгер или даже Эдер.

Выйдя из здания аэропорта Кеннеди, Джейсон направился к стойке, где суетливого вида молодой человек, говоривший с неведомым Джейсону акцентом, подзывал таксистов и «сводил» их с пассажирами. Он не успел дойти до неё, как его перехватил мужчина в тёмно-синем костюме.

— Мистер Ирвинг, вас ждёт машина.

Вот этот акцент Джейсону был хорошо знаком: один из немцев (о нет, конечно же, швейцарцев) Эдера. Тем не менее, он отказался куда бы то ни было ехать с незнакомым человеком. К тому же, с каких это пор людям Эдера позволено носить тёмно-синее?

Джейсон прекрасно понимал, что его сейчас принимают за полусумасшедшего параноика, но ему было плевать, что подумают громилы Эдера. Мужчина в тёмно-синем костюме куда-то позвонил и начал объясняться на немецком — Джейсон обнаружил, что за полтора года не то чтобы совсем перестал понимать язык, но ему приходилось вслушиваться и вдумываться, чтобы хоть что-то разобрать. В конце концов появился второй телохранитель: его Джейсон помнил, он работал в службе безопасности лондонского отделения банка.

Оказавшись на заднем сидении серебристого «кадиллака», Джейсон заявил:

— Мне сначала нужно съездить по своим делам.

— Разумеется, сэр, мы в курсе, — ответил один из телохранителей. — Сейчас мы едем в офис «Мюник Ре». Будем ждать, когда вы освободитесь.

Джейсон освободился не скоро — уж ближе к вечеру. Охранники, присланные Эдером, терпеливо дожидались его в вестибюле здания.

В машине Джейсон опять прокручивал в голове разговор с агентами и пытался понять, каким образом он оказался втянут в историю с каким-то Кеннетом Гарландом. Когда он посмотрел в окно, то увидел, что они проехали вдоль Геральд-сквер (Джейсон, не очень хорошо знающий город, опознал её по гигантской вывеске «Мейсиса»), потом свернули на Бродвей, а с него — на одну из Тридцатых улиц. Машина определённо направлялась не в офис «Стреттон Кэпитал», где, как Джейсон предполагал, будет встреча: он был гораздо южнее, в так называемом Финансовом квартале.

— Куда мы едем? — спросил Джейсон у телохранителей.

— В место, где о встрече никто не узнает.

— Встрече с кем?

— С Эдером.

Они вышли возле ничем не примечательного высотного здания. Джейсон краем глаза успел заметить нависшую над ними серую громаду Эмпайр-Стейт-билдинг, которая поднималась за зданиями на противоположной стороне улицы.

Очевидно, Эдер снял на время помещение в одном из офисных зданий. В них запросто можно было арендовать буквально один или два кабинета — всё равно многие пустовали.

Джейсон в сопровождении двух охранников поднялся на седьмой этаж. За дверями лифта был небольшой холл, от которого в две стороны расходились коридоры. Телохранитель открыл перед Джейсоном одну из дверей, и он попал в типичную приёмную со стойкой ресепшена, правда, в этой приёмной не было ни души. Оттуда его провели дальше, в маленькое полупустое помещение, где ждали трое охранников. В одном из них Джейсон почти что с ужасом узнал Хиршау. У Эдера тоже была своя свита, но Хиршау… Хиршау был из самых приближённых телохранителей, посвящённых в личную жизнь Астона, и его присутствие здесь насторожило Джейсона и заставило внутренне сжаться, готовясь к худшему.

Сделав буквально два шага от бесшумно закрывшейся за ним двери, Джейсон замер.

— Добрый вечер, джентльмены, — сказал он, отдельно кивнув Хиршау.

Хиршау, видимо, не предупреждённый о том, с кем будет сегодняшняя встреча, смотрел на него, словно на привидение: удивление выдавали только напряжённо сузившиеся глаза, на лице же не дрогнул ни один мускул. Впрочем, богатство мимики никак нельзя было назвать отличительной чертой Хиршау.

— Рад, что у вас всё в порядке, — сказал немец своим режущим слух голосом.

— Далеко не всё, Хиршау, — ответил Джейсон.

Словно опомнившись, Хиршау прошёл к одной из дверей, коротко постучал и открыл её, предлагая Джейсону войти.

Просторный кабинет был почти полностью белым, сияющим и светлым. В дальнем конце комнаты было окно, высокое и широкое, почти во всю стену. В центре кабинета за большим столом сидели напротив друг друга Эдер и какой-то унылый и тщедушный мышиного вида человечек. Возле окна — он любил смотреть в окно, пока ждал — вполоборота к нему стоял он. Дэниел Астон.

Джейсон уже и забыл, каким он был высоким и… подавляющим. Он глядел на него, и остальные, кто был сейчас в комнате, просто перестали существовать. Джейсон не сводил с него глаз, но в действительности смотрел на серый костюм (как всегда, безупречно сидящий), на белоснежную рубашку, на галстук с широкими тёмно-вишнёвыми полосами и даже — быстро, мельком — на аккуратно причёсанные чёрные волосы. В лицо, в глаза он боялся смотреть.

Сердце, которое должно было бы сейчас бешено заколотиться, замерло, пропало, словно куда-то исчезло из груди, такая в ней была пугающая холодная пустота. Джейсон надеялся, что всё, что он чувствовал сейчас — напряжение, страх, боль и досадное, ничем не истребляемое полудетское восхищение этим человеком — не читается на его лице. Он хотел, чтобы оно было безучастным и ледяным, как всегда.

— Хорошо, что вы смогли приехать, — поблагодарил Астон Джейсона.

Голос был размеренным и, как это иногда бывало при общении с подчинёнными, слегка, самую малость покровительственным; и за этим низким, глубоким звучанием пряталось довольное и угрожающее урчание сытого зверя. Даже сам голос и простая фраза, произнесённая им, источали силу и опасность.

Джейсон, хотя для него эта встреча и не стала полной неожиданностью, застыл и не смог выдавить ни слова.

— Присаживайтесь, — коротким скупым жестом Астон указал на свободный стул. — У нас есть о чём поговорить.

Глава 88

Всю дорогу от Портлендского аэропорта до дома Джейсон думал о том, как ему всё рассказать и объяснить Рэйчел. Честно говоря, он вообще не испытывал большого желания с ней разговаривать.

За несколько недель их вполне нормальные отношения превратились в хаос и неприятие… Камилла добилась того, чего хотела, но добилась лишь потому, что их союз изначально был непрочен и ущербен.

Такси уже ехало по Сако, соседнему городку, отделённому от Биддефорда лишь рекой, а у Джейсона до сих пор не было в голове никакого плана, как лучше поставить Рэйчел перед фактом, что им придётся переехать, а пока надо будет потерпеть присутствие охраны.

Эдеру стоило больших усилий получить информацию от ФБР и узнать, откуда им стало известно про Джейсона и почему они считали его связанным с Кеннетом Гарландом.

— Гарланд передал ваш адрес своим, скажем так, подручным и приказал установить наблюдение за домом и за вами. ФБР, конечно, интересует, зачем вы ему понадобились. В последние недели Гарланд понимал, что его дела плохи, готовился к побегу в Латинскую Америку и, тем не менее, нашёл время выдать это задание, поэтому в Бюро считают, что это должно быть что-то важное…

— За мной следят? Вы это хотите сказать? — перебил его Джейсон, глядя на сидевшего сбоку от него начальника службы безопасности. Он уже изучил каждую морщинку на его лице и каждую складочку на костюме, но всё равно упорно смотрел на Эдера, лишь бы не поворачиваться к Астону.

— Нет, — успокоил его Эдер. — Они не успели ничего организовать.

— Но есть другие… Могут быть другие…

— Могут, — согласился Эдер, — поэтому вам и вашей семье потребуется охрана.

Джейсон опустил глаза, представив реакцию Рэйчел: они и без охраны были на грани развода.

— Что этот Гарланд хотел от меня? Я даже не знаю, кто он такой.

Ответил ему Астон:

— Гарланд помогал мне, как, впрочем, и кое-каким другим людям во многих щекотливых вопросах. Через него мы оформляли документы как на физическое перемещение больших партий оружия внутри страны и за её пределы, так и на переводы денег. Я сотрудничал с ним много лет, но он в какой-то момент начал считать себя незаменимым и стал весьма… надоедливым.

— И вы натравили на него ФБР? — это была первая фраза, сказанная Джейсоном Астону, но посмотреть ему в глаза он по-прежнему не решался.

— Не я, другие, но с моего согласия. Я, наоборот, помогал ему скрыться, зафрахтовал самолёт через нескольких подставных лиц и прочее. Разумеется, мы друг другу не доверяли, и ему были нужны гарантии или хотя бы рычаги давления на меня. Что-нибудь более существенное, чем те бумажки, которые у него были. По всем делам, что я с ним проворачивал, следы уже давно были заметены, и ни Гарланд, ни один прокурор в мире не смогли бы ничего доказать. Я не знаю, чего он конкретно хотел, когда приказал организовать слежку. Возможно, сам надеялся получить от вас информацию, возможно, хотел продать вас другим заинтересованным лицам в обмен на защиту и покровительство. Так получилось, что ваша голова набита очень ценной информацией.

Дэниел пожал плечами так, словно голова Джейсона оказалась набита ценной информацией каким-то случайным, непостижимым образом, и уж он, Астон, точно не был к этому причастен. Джейсон ничего не отвечал и сидел, глядя на белую поверхность стола и отражающиеся в ней огни потолочных светильников. Что теперь будет? Если о том, где скрывается Джейсон Коллинз, смог узнать Гарланд, могли узнать и другие… Что дальше? Опять новое имя?

— Кто ещё знает? Кроме Гарланда…

— Сложно понять, — ответил на этот раз Эдер. — По моим данным — больше никто, но ничего нельзя исключать. Гарланд по своим каналам дал знать, что его интересует вся информация, связанная с Дэниелом Астоном. Он надеялся добыть более существенные доказательства его причастности к торговле оружием, чтобы потом шантажировать. Таким образом к нему попала информация от одной организации… вроде охранного агентства, но с сильными связями в криминальном мире. Охрана, нанятая там, не постесняется совершить и что-нибудь противозаконное.

«Точь-в-точь ваши люди», — подумал Джейсон, но ничего не сказал.

— Из этого так называемого агентства ему сообщили о том, что Камилла Астон наняла двух людей. После вашего звонка я быстро их нашёл, но они уже успели отчитаться о том, где были. Если бы вы позвонили сразу после её ухода, возможно, я смог бы предотвратить утечку информации, но не факт. Из утешительного могу сказать лишь то, что больше они эту информацию никому не передадут.

Каким ещё способом Камилла отравит ему жизнь? Он разорвал все отношения с её драгоценным мужем, уехал на другой континент, прожил там тихо и мирно полтора года… Что ей ещё было нужно? Конечно же, явиться в его дом, разрушить его брак и навести на его след коррупционера, который скрывается от ФБР.

— Эту информацию всё ещё может передать сам Гарланд, — заметил Джейсон.

— Нет, он уже ничего никому не передаст, — пообещал Эдер многозначительным тоном.

Джейсон невольно перевёл глаза на Астона:

— Вы же сказали, что помогли ему сбежать. В Латинскую Америку — я правильно понял?

— Он сел на самолёт, который должен был увезти его в Латинскую Америку, — поправил его Дэниел. — Разумеется, я не собирался отдавать человека, который всё-таки достаточно много обо мне знает, в руки какого-нибудь бешеного диктатора.

Да, Джейсон и сам должен был понять. За год компании Астона в совокупности зарабатывали большую сумму, чем весь бюджет некоторых небогатых государств, а вкусы у их лидеров были обычно дорогими. Самые роскошные частные самолёты (если не считать, конечно, авиалайнеров арабских шейхов) были как раз у диктаторов из бедных латиноамериканских стран и из нищих африканских и блистали обстановкой в соответствии с их представлениями о прекрасном: позолотой, шкурами и кожами редких животных и прочим в этом роде. Такие люди никогда не откажутся от дополнительного источника дохода в виде миллиардера, которого — теоретически — можно шантажировать.

Их разговор продлился ещё около десяти минут, и в итоге было решено, что семья Ирвинг должна с сегодняшнего дня жить под охраной. Мнением Джейсона никто особо не интересовался — да и что он мог возразить, в конце концов? У него не было выбора: ему снова приходилось возвращаться под крылышко Астона, и где-то неотступно маячила мысль, а не было ли всё это каким-то образом спланировано, чтобы заманить его обратно? Зачем? Неужели Астон мог решить, что после всего, что было, он вернётся? После всего, что было между ними, и всего, что было после их расставания…

Нет, вряд ли Дэниел мог серьёзно полагать, что бывший любовник, которого в их последнюю встречу он изнасиловал, бросит жену и ребёнка и бросится в его объятия… Джейсон склонялся к мысли, что всё это действительно было стечением обстоятельств. Он опять попал в переделку. И опять по вине Дэниела…

Затем их разговор перешёл к тому, что делать с ФБР. Вот на этом этапе к разговору подключился мышиный человечек. Джейсон так до конца не понял, кем он был. Очевидно, кем-то, кто хорошо разбирался в американском законодательстве, работе ФБР и полиции и тонкостях ведения следствия. Его до мельчайших деталей интересовало то, какие вопросы и в какой именно формулировке задавали агенты, были ли у них санкции и на что, и прочие мелочи. Джейсон отвечал почти машинально и односложно, так что приходилось задавать множество наводящих вопросов и делать уточнения.

Он думал о своём… Теперь он знал, почему к нему заявились агенты и как он был связан с Гарландом…

Новости были плохими, но всё же оставляли надежду. Соглашаясь на встречу, Джейсон не был на сто процентов уверен, что вернётся с неё живым. Он прекрасно понимал, что его убийство могло решить многие проблемы Астона, и у него не было практически никаких способов обезопасить себя. Ему приходило в голову записать всё то, что он знает, и передать бумаги на хранение в надёжные руки с условием вскрыть в случае его насильственной смерти или исчезновения, и сообщить об этом Дэниелу. Но Джейсон знал, как Эдер поступит в случае, если он раскроет информацию об Астоне, — прикажет убить Рэйчел и Дилана. Так всегда поступали с родственниками предателей — хотя Джейсон не знал наверняка, поступали ли, он слышал только, как этим угрожали, чтобы отбить охоту устраивать посмертные разоблачения.

Теперь же Джейсон видел, что его убийство или исчезновение проблему не решит. Оно, скорее, наоборот, заставит агентов доискиваться до правды с удвоенной силой. Разумеется, вылепленная Эдером и его людьми фальшивая личность Кайла Дж. Ирвинга не сможет обмануть ФБР. Они и не такие клубки разматывали. Рано или поздно они узнают, что Кайл Ирвинг — бывший секретарь, доверенное лицо и любовник Дэниела Астона, а дальше ниточки потянутся… Его убийство укажет лишь на то, что Астону есть что скрывать.

Именно это и давало надежду: Дэниел будет вынужден решать возникшую проблему другим способом. Он будет спасать его, чтобы спастись самому.

Когда-то Астон предостерёг его от обращения к полиции или спецслужбам. Он пообещал ему, что они пойдут ко дну вместе, а теперь это срабатывало в обратном направлении, и просто «устранить» секретаря было нельзя. Джейсон гадал про себя, что если бы было можно, — отдал бы Астон такой приказ или нет?.. Его мысли упрямо крутились вокруг этого, и он едва слушал вопросы своего собеседника и машинально на них отвечал.

Астон с дальнего конца стола долго наблюдал за тем, как человечек чуть ли не клещами вытягивает из Джейсона факты, а тот отвечает, словно робот. Наконец он не выдержал и прервал их:

— Возможно, вам лучше поговорить завтра, — он повернулся к собеседнику Джейсона. — В это сложно поверить, но мистер Ирвинг вообще довольно сообразительный молодой человек. Возможно, сказываются некоторые личные проблемы…

Последнюю фразу он добавил, словно извиняясь за скудоумие мистера Ирвинга. Джейсону теперь уже было до странности всё равно. Он из речи Астона уловил только одно: они поговорят завтра, а на сегодня всё закончено.

Ему нестерпимо хотелось выйти отсюда, остаться одному, перевести дух… Он не мог даже сказать, что за чувства он испытывал, увидев Дэниела через столько месяцев. Ему было просто тяжело и неуютно. И ещё стыдно за своё прошлое.

— Да, завтра я свободен всю первую половину дня, — поддержал он предложение Астона.

Джейсон поднялся на ноги. То же самое сделали Эдер и безымянный человечек.

— Можете задержаться для короткого разговора? — прозвучал голос Астона сзади.

Никто ни на секунду не засомневался, кому предназначалась эта реплика. Джейсон остановился и произнёс, не глядя на Астона:

— Нет. Это лишнее.

— Нам нужно поговорить, — Дэниел произнёс это без особого нажима. Он просто констатировал факт.

— Нет, — снова ответил Джейсон.

Когда Джейсон зашёл в дом, Рэйчел разговаривала по телефону. Судя по интонации и теме беседы (когда Дилан лёг спать и сколько проспал) — с Донной. Обычно в таких ситуациях Рэйчел спешила закончить разговор. В этот раз она лишь кивнула мужу, которого не видела два дня, и начала рассказывать про то, сколько одежды стало Дилану мало за последний месяц.

Джейсон оставил вещи в кабинете, где он теперь фактически и обитал, переоделся и ушёл на кухню. Там он включил кофеварку и принялся готовить себе сэндвич. Рэйчел появилась из гостиной через пару минут.

— Как съездил? — спросила она. — Всё успел сделать, что планировал?

Джейсон заранее предупредил её, что задержится в Нью-Йорке на два дня. Обычно он успевал обернуться за день и задерживался там на два или три дня, только когда ездил вместе с Рэйчел.

— Да, всё успел, — ответил он, откладывая недоеденный сэндвич на тарелку. — Нам надо поговорить. Есть одно важное дело. Это касается ФБР.

Рэйчел обеспокоенно посмотрела на него. Джейсон продолжил:

— Я выяснил, почему они приехали ко мне. И теперь…

— Почему же? — оборвала его Рэйчел, задав вопрос настойчивым и резким тоном.

— Я не могу тебе сказать. Это касается даже не меня, а других людей… и моей старой работы.

— Работы на этого твоего Астона?

— Да, на него, — спокойно ответил Джейсон, никак не отреагировав на прозвучавший в голосе Рэйчел вызов. — Теперь нам придётся пожить какое-то время под присмотром охраны, а потом переехать. Нам вряд ли угрожает реальная опасность. Это просто меры предосторожности.

Рэйчел смотрела на него непонимающим и немного напуганным взглядом.

— Ты серьёзно? — произнесла она. — Ты это серьёзно?! Ты втянул нас — меня и Дилана — в какие-то преступные дела? Ты…

— Рэйчел, я никого никуда не втягивал. Это не зависело от меня…

— Мало того, что жёны твоих любовников приходят к нам домой, так теперь ещё и это! Что значит — жить под охраной? Как это — переехать? Куда?

— Ты же сама хотела уехать отсюда, постоянно говорила об этом…

— Но не так! Мы что, будем теперь скрываться? Прятаться?! И эта охрана? Кто нас будет охранять? ФБР?

— Конечно, нет. Охранять будут люди Астона.