Разлучи нас, смерть! (СИ)

— Что именно про Софию? — не понял Эттинген.

— Он смеет заговаривать с моей дочерью, вот что! Естественно, я не разрешаю, говорю гувернантке, чтобы лучше следила, но её к нему так и тянет. Она ребёнок, ничего не понимает, сама к нему постоянно лезет, а он… он хочет выглядеть милым и добреньким перед Дэниелом. Он никогда не отцепится от Дэниела, если я что-нибудь не предприму.

— Я бы тебе не советовал. Вспомни, чем кончились предыдущие попытки…

— Я помню. Если бы не это, я бы давно…

Камилла встала, разгладила юбку своего элегантного серо-голубого костюма и, улыбнувшись ясной беззаботной улыбкой, произнесла:

— Всё, пора заняться делами. Меня ждут в благотворительном фонде. Я обещала быть к девяти.

Джейсон закрыл за собой дверь столовой и, пройдя через малую гостиную, зашёл в библиотеку. Там он остановился. Он тяжело дышал, словно только что бегом поднялся на десятый этаж. Всё это было так давно… пора было бы забыть. Нет, забыть невозможно.

Дверь позади него распахнулась. Джейсон вздрогнул и оглянулся. Астон стоял в нескольких шагах. Джейсон отвернулся и сдавленно произнёс:

— Извините. Я не задержу вас. Буду в машине через пять минут.

— Джейсон… — начал Астон.

— Вам не стоило прерывать из-за меня завтрак, — не дал ему ничего сказать Джейсон.

— Я должен был сам сказать об этом.

— О чём? — Джейсон развернулся к нему, глаза его нездорово лихорадочно блестели. — О том, что Риджа убили по вашему приказу?

— Я не приказывал его убивать. Он сам нажал на курок.

— У него был выбор? — Джейсон отчаянно взглянул в спокойные и холодные глаза Астона.

— Разумеется.

— Он хотя бы узнал, кто?

— Да, в самом конце. Он всё узнал: кто и за что.

Джейсон опустил голову.

— Только не говорите, что вам жаль его, Коллинз, — произнёс Астон почти насмешливо.

— Нет, мне не жаль его. Только зачем? Cтолько хлопот… Между нами всё кончено.

— Потому что он заслужил это. Потому что он взял то, что принадлежит мне. Потому что он должен заплатить за каждую минуту, за каждую секунду…

— А эта его любовница и дети? Их тоже убили? — на одном выдохе спросил Джейсон.

— Нет, — Астон посмотрел в сторону, за окно, где начиналось серое парижское утро. — Вы хотите знать всё? Всю правду?

— Да, — ответил Джейсон. — Всю.

— У Риджа не было детей от жены, только двое сыновей от любовницы. Я с самого начала видел в них его слабое место. Детей похитили по моему приказу. Потом к Риджу пришли мои люди… не вполне мои. Мне их, так сказать, одолжил на время Чэн. Без его помощи мне было бы сложно осуществить свой план. Китай — не моя территория. Эти люди передали ему мои условия. Или он кончает жизнь самоубийством, или я поступаю с его детьми так, как считаю справедливым. Он предпочёл первый вариант.

— Что значит «как считаю справедливым»?

— Я отдаю его ублюдков в самый грязный, самый дешёвый портовый бордель, какой только смогу найти.

— И вы бы сделали это?

— Я бы сделал это и позаботился бы, чтобы Ридж узнал все детали. Он когда-то поступил со мной так же.

Джейсон с трудом разжал побледневшие губы:

— Да, я знаю, что такое ваша справедливость.

Выражение лица Астона говорило, что ему абсолютно всё равно, что Джейсон по этому поводу думает. Он развернулся в сторону дверей, бросив на ходу:

— Через две минуты вы должны быть в машине.

Глава 63

Апрель 2010

Джейсон приехал в лондонский офис банка в хорошем настроении — насколько оно вообще могло быть хорошим, учитывая, что ему предстоял день в обществе Астона. Начальника на работе ещё не было, но Брент уже сидел за своим столом и сочинял вежливый отказ на очередное приглашение на какой-то приём. Вообще, у них был специальный файл с более чем двадцатью примерами подобных отказов, оставалось лишь выбрать наиболее подходящий, внести небольшие изменения и отослать.

Джейсон поинтересовался, не произошло ли за вчерашний день чего-либо важного. Брент как-то по-особенному посмотрел на него и ответил:

— Всё в вашем расписании.

— Оно поменялось? — Джейсон включил компьютер.

— Да, вам придётся завтра поработать.

Джейсон нахмурился: по слегка взволнованному виду Брента было видно, что Астон придумал ему не самое приятное задание.

— Боюсь, я не подхожу для этого, — неестественно медленно проговорил Джейсон после того, как прочитал уведомление.

— Попробуйте сказать об этом Астону, — покачал головой Брент.

— Именно так я и поступлю, — сообщил Джейсон, открывая почту и начиная писать письмо.

— Вы с ума сошли, Коллинз! Потерпите несколько часов, и он от вас отстанет на какое-то время.

— Вы считаете, что я недостаточно терпел? — спросил Джейсон с холодным вызовом в голосе.

Брент только тяжело вздохнул. День сегодня будет жарким. Астон перестарался с унижениями: Коллинз, до этого месяцами изображавший послушную овечку, в конце концов не выдержал.

Через пятнадцать минут они с Брентом услышали, как Астон прошёл через приёмную в свой кабинет. Он поздоровался с находившейся там мисс Мецлер и обменялся с ней парой фраз. Слов было не разобрать, но по интонации Джейсон понял, что начальник ещё не видел его письма. Он иногда проверял почту по дороге на работу, но, видимо, не сегодня.

Прошло десять минут, и на столе у Джейсона зазвонил телефон. Звонок по линии Астона. Джейсон снял трубку.

— Я получил письмо, которое вы написали мне утром, Коллинз, — зазвучал в трубку металлический голос Астона. — Оно ушло полчаса назад. Надеюсь, за это время вы одумались.

— Простите, сэр, но я остаюсь при своём мнении, — твёрдо заявил Джейсон.

— Немедленно в мой кабинет, — прорычал Астон.

Джейсон положил трубку и направился к дверям. Брент проводил его напряжённым взглядом. Джейсон чуть улыбнулся ему в ответ:

— Если я не выйду через полчаса — вызывайте полицию.

Астон сидел за столом с каменным лицом, но в глазах так и прыгали злые искорки: он не выносил неповиновения, тем более — от собственных сотрудников. Тем не менее, он начал разговор вполне цивилизованно.

— Я дал вам поручение, Коллинз, и ожидаю от вас, как и от всех остальных работников, выполнения моих распоряжений.

— Я считаю себя вправе не выполнять распоряжения подобного рода, сэр, — столь же спокойным тоном сообщил Джейсон.

Астон не предлагал ему садиться, поэтому он стоял возле дальнего конца стола. Прямая напряжённая осанка, идеальные и неживые, как у статуи, черты лица, плотно сжатые губы и глаза, смотрящие куда-то сквозь Астона, не видящие его, не желающие его видеть.

На несколько секунд в кабинете повисла тишина. Астон взял со стола ручку и немедленно отшвырнул её в сторону. Джейсон заметил характерный кабошон на её конце — значит, «Картье», недавний подарок Камиллы. Совершенно не в духе и не в стиле Астона. Дорого и само по себе красиво, но подходит Дэниелу примерно так же, как гавайская рубашка. И, тем не менее, он этой ручкой пользуется.

— Вы должны выполнять мои поручения любого рода, — наконец произнёс Астон.

— Всему есть предел, сэр, — сказал Джейсон. — Я ваш секретарь, вы может поручать мне письма, звонки, отчёты, но я не обязан заниматься устройством вашей личной жизни.

— Вы мой персональный ассистент и занимаетесь моими личными контактами тоже. Так что будьте добры завтра утром приехать в «Ритц». Мистер Сайкс будет вас ждать.

— Не заставляйте мистера Сайкса ждать понапрасну, я туда не поеду.

Астон стукнул ладонью по столу:

— Чем, позвольте узнать, вы отличаетесь от остальных секретарей, что не можете выполнять ту работу, которую делают они?!

— Вам правда напомнить, сэр? — с вызовом спросил Джейсон.

— Я предупреждал, — сказал Астон, поднимаясь из-за стола, — я предупреждал, что особого отношения к вам больше не будет.

— Однако я наблюдаю обратное, — заявил Джейсон. — Вы почему-то именно меня просите резервировать столы в ресторанах и номера в отелях. Не могу сказать, что мне было приятно этим заниматься, но я не отказывался. Теперь вы хотите, чтобы я водил вашего очередного… партнёра по портным и парикмахерам, занимался его гардеробом и манерами. Это уже слишком! Что дальше? Я должен буду прислуживать ему за столом?

— Помнится, Брент занимался вами в подобной ситуации, — с язвительным упрёком заметил Астон.

— Вот и обратитесь к нему.

— Что касается одежды и манер, вы разбираетесь в них лучше Брента.

— Наймите для вашего мистера Сайкса преподавателя по этикету.

— Когда-то я достаточно много времени и денег потратил на вас, Коллинз. Теперь желаю получить отдачу.

— Я бы рад помочь мистеру Сайксу, — процедил сквозь зубы Джейсон, — но, боюсь, если я соглашусь сейчас, мне придётся заниматься этим каждый месяц. Дольше ваши связи не длятся.

— Я смотрю, вы внимательно следите за моей личной жизнью, — зло и насмешливо произнёс Астон.

— Поневоле приходится, когда ваша личная жизнь протекает в соседней комнате!

— Вас это волнует?

— Я нахожу это бестактным. И дело даже не в нашем с вами совместном прошлом. Думаю, никто из ваших секретарей не желал бы быть настолько близко ознакомленным с вашей интимной жизнью, а я — менее остальных.

Джейсона давно подмывало сказать Астону что-то в этом роде, но он, видимо, никогда не был достаточно зол на него, чтобы позволить этим мыслям вырваться наружу.

— Простите, что задел ваши чувства, Коллинз, — цинично заявил Астон.

— Только одно, сэр, — колко поправил его Джейсон. — Я испытываю к вам только одно чувство: отвращение.

— Ваше отвращение меня ни капли не интересует. Вы должны выполнять свою работу или же вас ждёт наказание.

— Что вы можете сделать со мной такого, чего ещё не сделали?

— Вы, кажется, хотели поехать в отпуск в Бостон? Возможно, я слишком поспешно вам это разрешил.

Джейсон, действительно, собирался через неделю ехать в Бостон по приглашению Массачусетского технологического института и лично профессора Ванштейна. Там открывалось новое здание, в котором была оборудована современная физическая лаборатория, созданная в том числе на средства, оставленные институту отцом Джейсона. Его пригласили на открытие и торжественный ужин. Джейсон не то чтобы очень хотел там присутствовать, но это был прекрасный повод попросить у Астона несколько дней отпуска — тем более что тот в это время всё равно должен был отдыхать с Камиллой и детьми на Карибах. Астон удивительно легко согласился, а теперь грозил поменять решение.

— Что ж, — сказал Джейсон. — Если такова цена, чтобы отделаться от мистера Сайкса, я с огромным удовольствием откажусь от поездки.

***

Джейсон так и не выполнил приказа Астона. Он думал, что вместо него заниматься мистером Сайксом придётся Бренту, но Астон всё отменил. Очевидно, это задание было придумано исключительно для того, чтобы доставить неприятности Джейсону.

Хотя Джейсон был уверен, что Астон в отместку запретит ему ехать в Штаты, тот не стал ничего предпринимать, и в назначенный день Джейсон вылетел в Бостон. Он впервые за несколько лет летел куда-то регулярным рейсом. Эдер предлагал ему взять самолёт, намекая, что начальник не будет возражать, но Джейсон отказался. Его выводило из себя всё, что так или иначе напоминало о его прежнем привилегированном положении возле Астона.

Разумеется, в поездку его сопровождало трое телохранителей во главе с Марчем.

Во время открытия нового здания и короткой прогулки по кампусу с профессором Ванштейном присутствие рядом с ним двух телохранителей осталось практически незамеченным — вокруг было людно, и Марч с Бергом незаметно растворились в толпе, тем не менее, не выпуская Джейсона из виду. Насчёт ужина в «Мариотте» он заранее с ними договорился: они не пойдут с ним в зал. В обществе, состоявшем в основном из преподавателей и попечителей вуза, вряд ли ему могло что-либо угрожать.

До начала ужина, пока все приглашённые чинно прогуливались и беседовали в главном зале, Джейсон старался держаться поближе к профессору Ванштейну и его жене. У него было ещё несколько знакомых из числа бывших коллег отца, но их он не видел много лет и не хотел нарваться на расспросы, где он сейчас живёт и чем занимается. В отличие от приёмов, на которые он привык сопровождать Астона, здесь было не так легко влиться в новый круг. У всех присутствующих было нечто общее: они или работали в одном учебном заведении, или раньше учились в нём. И казалось, эти люди не были способны разговаривать ни о чём другом, кроме своей работы, новых проектов или исследований. Впрочем, Джейсон был привычен и к таким ситуациям.

Он прогуливался между группками людей в одиночестве в ожидании того момента, когда их пригласят в банкетный зал. Неожиданно он заметил мужчину, который совершенно определенно направлялся к нему. Лицо сразу показалось Джейсону знакомым, но ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, кто это такой.

Они встречались с ним несколько раз в Нью-Йорке и в Лондоне тоже. Год назад Астон вёл с этим человеком переговоры по инвестиционным проектам, но Джейсон мало что знал про их общие дела. Ими занималась мисс Мецлер. Потом они несколько раз встречались на каких-то светских мероприятиях, но очень редко. Они были представлены друг другу, и Джейсон даже помнил, как его звали. Стюарт Крамер. Он был основателем и владельцем довольно крупной компании, занимающейся чем-то связанным с медициной и биотехнологиями, так что не было ничего удивительного в том, что он оказался на ужине, устроенном МИТом. Разумеется, Джейсон не был рад этой встрече: Крамер должен был знать о его отношениях с Астоном, и Джейсону совсем не хотелось, чтобы эта информация начала здесь распространяться. С другой стороны, ему было всё равно: с большинством из этих людей он встречается в первый и последний раз в жизни, и нет причин особо переживать о том, что они о нём подумают.

— Добрый вечер, мистер Коллинз, — поздоровался с ним Крамер. — Не ожидал вас здесь встретить.

— Добрый вечер, мистер Крамер, — ответил Джейсон, с удивлением отмечая про себя, что собеседник помнит его фамилию. — Вы наверняка выпускник института?

— Совершенно верно, и вхожу в попечительский совет. Со мной всё понятно, — Крамер широко улыбнулся, — а вот что здесь делаете вы? Дэниел Астон теперь интересуется американскими университетами?

Джейсон в ответ тоже изобразил на лице улыбку, не потрудившись придать ей хоть сколько-нибудь искренности.

— Вы думаете, я не выхожу из дому без его поручений? Моё присутствие здесь не имеет к Астону никакого отношения.

— Я заинтригован, — Крамер чуть прищурил свои бутылочно-зелёные глаза. — Почему же вы здесь? Внезапный интерес к физике?

— Моя семья в своё время сделала крупное пожертвование, поэтому меня пригласили.

— Понятно. Довольно необычно видеть вас одного. Говорят, Астон очень к вам привязан и никуда от себя не отпускает, — в глазах Крамера промелькнула насмешка.

— Слухи, как всегда, преувеличены, к тому же, ваша информация устарела. В последнее время мы с мистером Астоном несколько отдалились друг от друга.

— Вот как? — удивлённо качнул головой Крамер. — Но вы ведь работаете на него?

— Да, я его персональный ассистент. Это всё, что нас связывает, если вас это по какой-то причине интересует, — ответил Джейсон, в упор глядя на собеседника.

— Помогаете приумножать его миллиарды? Если, опять же, верить слухам, вы оказываете сильное влияние на принимаемые им решения.

— Вы так любите слухи? — холодно улыбнулся Джейсон.

— В своё время я рассматривал возможность сотрудничества с Астоном, естественно, я постарался разузнать о нём побольше.

— Насколько я знаю, вы не смогли договориться.

Крамер склонил голову, словно обдумывая ответ.

— Мы могли договориться, но… — он опять немного помолчал. — Я решил, что не готов к этому. У меня был очень амбициозный проект, требовавший огромных вложений. Я собирался отхватить большие куски рынка у монстров вроде «Амджена» или «Гилеада». Но проект был достаточно рискованным, и привлечь крупных инвесторов было сложно. С Астоном мы бы договорились, но меня пугало, как мало на самом деле я знаю о его бизнесе. Частный банк и инвестиционный фонд, который совсем не на слуху… И тем не менее, он с лёгкостью мог инвестировать колоссальные средства. Я понимал, что вижу только верхушку айсберга, а узнать о нём или о его клиентах больше оказалось не так уж просто. И сам Астон… когда я разговаривал с ним, у меня было такое чувство, что, когда дело доходит до финансов и бизнеса, я просто наивный ребёнок по сравнению с ним. Он показался мне слишком опасным и слишком сильным партнёром.

Джейсон внимательно выслушал Крамера, а потом заметил:

— Вы упустили отличный шанс. Каковы бы ни были личные качества Астона, с ним можно иметь дело. Я бы никому не посоветовал становиться его врагом, но партнёрство с ним обычно оказывается очень выгодным и удобным.

— Возможно, — согласился Крамер, — охотно верю. Но я так и не рискнул положить голову в пасть льва.

— Напрасно, вам нечего было опасаться. Он честен — разумеется, до тех пор, пока честны с ним.

Двери в соседний зал, где были накрыты столы, уже несколько минут как распахнулись, и это показалось Джейсону вполне уместным предлогом, чтобы не продолжать разговор. Он приехал на другой континент совсем не для того, чтобы вести беседы о ненавистном Астоне.

Джейсон сидел за столом вместе с профессором Ванштейном, его женой и несколькими его коллегами. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что Стюарт Крамер занял место неподалёку от него: через стол по диагонали. Когда Джейсон через несколько минут повернулся в сторону сцены, на которую поднялся первый выступающий, то заметил, что Крамер смотрит на него.

Под этим пристальным взглядом Джейсону становилось неуютно. Было в нём что-то излишне цепкое, властное… что-то напоминающее Дэниела. Джейсон не был удивлён, что Крамеру не понравился Астон: двух альфа-самцов нельзя оставлять на одном клочке земли.

Выступающий тем временем произносил одну за другой благодарности всем причастным к строительству нового корпуса. Через несколько минут он добрался и до профессора Линдхельма. Все сидевшие за одним столом с Джейсоном приняли умеренно-скорбный вид. В речи перечислялись многочисленные заслуги и научные достижения профессора, затем рассказывалось о его существенном пожертвовании университету, а потом выступающий объявил, что на открытие нового здания из Лондона приехал сын Дэвида Линдхельма. Джейсону, подталкиваемому Ванштейном, пришлось приподняться со стула, чтобы все присутствующие могли удовлетворить своё любопытство.

Джейсон поспешил сесть на место. Перед этим он успел заметить повернутое к нему напряженное и удивлённое лицо Крамера. Красивое лицо, если подумать… Тонкий нос, высокие скулы, чётко очерченные, словно вырезанные из камня губы. Зеленоватые глаза были глубоко посажены и прикрыты тяжёлыми веками, отчего взгляд казался пристальным, почти гипнотическим. Его привлекательность было легко объяснить, разобрать по чёрточкам, и этим он сильно отличался от Астона, который не был особенно хорош собой, но умел нравиться благодаря уверенности в себе и внутренней силе.

После первой перемены блюд Джейсон поднялся из-за стола. Пожалуй, ему лучше было вернуться в гостиницу. Вечер выдался не настолько приятным, как он рассчитывал. Подумать только, он прилетел сюда из Европы… Чего ради? С другой стороны, у него остались ещё два дня здесь, два свободных прекрасных дня без работы в офисе и бесконечных переездов. И без утомительных приёмов тоже.

Главный вход находился в противоположном конце зала, и ему потребовалось бы пройти через всё помещение. Джейсон заметил неподалеку от своего стола ещё один выход, рядом с которым очень кстати стоял официант. Джейсон подошёл к боковым дверям и попросил официанта открыть их. Тот немедленно достал из кармана пластиковую карточку и приоткрыл перед ним дверь. Как Джейсон и предполагал, дверь вела в тот же зал, где начинался приём, только в самый дальний его конец. Никого из гостей там не было, только кое-кто из обслуживающего персонала что-то убирал и подправлял.

Джейсон почти пересёк зал, когда услышал, как его окликнули. Он обернулся: его догонял Крамер, быстро, но бесшумно двигаясь по покрытому толстым ковром полу.

— Вы что-то хотели, мистер Крамер? — Джейсон учтиво-равнодушным взглядом смерил мужчину.

— Это было неожиданно, — ответил тот. — Я никогда бы не подумал, что сын такого человека, как Линдхельм…

Крамер замолчал на полуслове, поняв, что начатая им фраза может закончиться только бестактностью.

— Окажется мальчиком на содержании у банкира? — помог ему Джейсон, открыто и спокойно глядя на Крамера.

Тот отвёл глаза:

— Нет, я совсем не это хотел сказать. И я не осуждаю вас. Я был знаком с профессором Линдхельмом. И я немного знаю вашу историю, потому что это был как раз мой первый год в попечительском совете. Я знаю, что отец оставил вас без средств к существованию…

Губы Джейсона насмешливо изогнулись: возможно, ему была нужна чья-то жалость семь лет назад, но не теперь.

— Не беспокойтесь, мистер Крамер, мне не приходилось продавать себя за кусок хлеба.

Джейсон развернулся и продолжил свой путь к выходу.

— А за сколько? — прозвучало за его спиной. — Сколько стоят ваши услуги, мистер Коллинз? Думаю, вы обошлись Астону в несколько миллионов.

— Несколько десятков миллионов, — поправил его Джейсон, обернувшись. — И я был бы вам очень признателен, если бы вы разговаривали потише.

— И он до сих пор продолжает тратить, — произнёс Крамер, снова подходя ближе к Джейсону. — Я заметил вашу охрану сегодня днём, машину, на которой вас привезли.

— Вы очень наблюдательны, — усмехнулся Джейсон. — Мистер Астон действительно продолжает, как он сам выражается, заботиться обо мне.

— Почему? Он ведь ничего не делает просто так.

— У нас с ним своего рода договор, — честно ответил Джейсон. — Он считает, что если у меня будут другие партнёры, это унизит его в глазах общества.

— Так значит, он вас обеспечивает, пока ваша постель остаётся пустой. И что, вы правда храните себя в неприкосновенности?

Джейсон только грустно улыбнулся. Без намёка или всё объясняющего взгляда — это было бы вульгарно. Его собеседник мог толковать улыбку, как ему угодно: «Увы, я не способен быть верным» или «Увы, у меня нет выбора». Джейсон и без того уже видел в глазах Крамера нетерпеливый лихорадочный блеск, не было смысла распалять воображение мужчины ещё больше. Джейсон был немного удивлён, когда заметил эти нескромные взгляды, и даже сначала подумал, что ошибся. Но теперь он точно знал: Стюарт Крамер хочет его.

— Простите, но моё время сильно ограничено, — сказал Джейсон. — Мне нужно идти.

— Постойте! Я… Мы можем подняться ко мне? У меня номер в этом отеле.

— Зачем? — спросил Джейсон. Ему было интересно наблюдать за торопливостью и смущением Крамера: тот явно никогда не делал подобных предложений малознакомым людям. Вот Астон, тот наверняка знал, как красиво и элегантно пригласить в свой номер хоть женщину, хоть мужчину.

— Вы ведь понимаете, зачем, — Крамер чуть ли не раздевал его взглядом.

— Если вы этого не заметили, я не девушка: вы не можете трахнуть меня за пять минут. По физиологическим причинам.

— Пусть так… Просто без посторонних глаз уже будет хорошо, — Крамер быстро огляделся по сторонам. — Я должен… Если вы уйдёте сейчас, я буду всю жизнь жалеть об этом.

— Я могу уделить вам в лучшем случае полчаса.

Крамер провёл его в другой конец зала, где был выход в широкий коридор, в конце которого располагались лифты. Они поднялись на несколько этажей

Всё происходило в полном молчании, они даже не смотрели друг на друга.

Джейсон почти физически мог ощущать возбуждение мужчины, слышал, как участилось его дыхание, замечал, каким тяжёлым, обволакивающим стал его взгляд.

И он понимал, что в нём так притягивает Крамера. Не только физическая красота. Он был больше, чем внешне привлекательной оболочкой — он был любовником Астона, опасного и могущественного Астона. Пусть бывшим, но всё равно по-прежнему принадлежащим ему. Дорогая игрушка, такая желанная и немыслимо недоступная недавно, теперь была совсем рядом, лишь протяни руку. Перед таким соблазном невозможно было устоять.

Едва они вошли в номер, Крамер обхватил Джейсона руками, прижал к себе и начал жадно, властно целовать, оставляя череду коротких, похожих на укусы поцелуев по линии скулы Джейсона, поднимаясь от подбородка к уху. Тот откинул голову назад, позволяя, наслаждаясь, прислушиваясь к собственному возбуждению, разливавшемуся по телу. Он сам не помнил, как его руки обвились вокруг шеи Крамера, и он прижался к нему всем телом. Он хотел этого мужчину.

Он чуть повернул голову, чтобы поймать губы Крамера своими, и тот тут же превратил лёгкое, дразнящее прикосновение Джейсона в глубокий и страстный поцелуй. Он как будто стремился выпить, высосать из своего гораздо более молодого любовника всё дыхание и жизнь до капли.

Оторвавшись на несколько секунд от Джейсона, Крамер схватил его за руку и повёл в сторону спальни. Они упали на обложенную подушками кровать, и Крамер навалился сверху, возобновив свои исступлённые поцелуи и ласки. Его руки блуждали по телу Джейсона, то гладя его, то почти до боли сжимая, то вновь отпуская. Наконец он обхватил его лицо руками, заставив посмотреть прямо на себя, и его правая ладонь скользнула выше, в светлые волосы Джейсона, ероша их и судорожно сжимая пальцами.

— Это на самом деле?.. — это были первые его слова с того момента, как они покинули зал внизу.

Джейсон выскользнул из-под него и встал с кровати. Крамер не мог ничего понять по его лицу. Он по дрожи напряженного тела, по горячности губ чувствовал желание партнёра, но что происходило в его голове оставалось загадкой.

— Что-то не так? — спросил Крамер.

Джейсон повернулся к нему и чуть улыбнулся:

— Одежда. Она сомнётся, а мне в ней ещё возвращаться.

Стоя спиной к Крамеру, он начал раздеваться: сначала повесил смокинг на спинку кресла, потом аккуратно развязал галстук-бабочку, снял чёрный шелковый жилет, расстегнул пуговицы на накрахмаленной сорочке и начал вынимать запонки из петель. Крамер с минуту наблюдал с кровати, но потом встал, не в силах совладать с собой: его тянуло к этому красивому и необычному существу, к его гибкому телу, оказавшемуся вовсе не худеньким и мальчишеским, как Крамеру почему-то представлялось, а вполне мужским, оформившимся, мускулистым. Из-за узких талии и бедёр плечи казались широкими, а крутой изгиб между ними и шеей был настолько идеальным и зовущим, что Крамер не удержался и впился в него зубами. Не сильно, лишь дразня… Он почувствовал, как по телу Джейсона пробежала дрожь желания, и от этого у него самого в паху заныло ещё сильнее. Стало невыносимо горячо, жарко, тесно, словно там был сгусток горячего металла, того и гляди готовый расплавиться.

Руками он обхватил Джейсона, потом его пальцы заскользили вниз, поглаживая через ткань брюк напряжённые упругие ягодицы. Господи, от этого парня с ума можно было сойти!.. Он пробуждал желание, которого Крамер никогда ещё не испытывал к мужчине, он был так прямолинеен и доступен, и в то же время так отчаянно далёк.

«Нет, это всего лишь красивый мальчишка, — убеждал он себя. — Красивый и опытный. Он спит с любым, у кого достаточно денег. Он знает, как нравиться мужчине. Он несколько лет ублажал мерзавца Астона и бог знает скольких до него и после. Я буду последним идиотом, если поддамся на его уловки. Просто дорогая шлюха, ничего больше».

Джейсон, справившись с запонками, снял сорочку, перекинул её через ручку кресла, и повернулся к Крамеру, выскользнув из его объятий. Не отводя от его лица огромных пристальных глаз, он начал снимать с него смокинг, Крамеру даже не нужно было помогать: он быстро и умело освобождал его от одежды.

Когда он расстегнул на нём брюки, мужчина содрогнулся всем телом от какого-то уже совсем безумного, неуправляемого вожделения. Джейсон облизал губы — на секунду мелькнул быстрый розовый язык — и опустился перед Крамером на колени. Несмотря на этот почти деловой подход, в его светлых, по-кошачьему расставленных глазах плескалось желание, может быть, даже такое же неодолимое, какое терзало сейчас Крамера.

Ловкие торопливые пальцы освободили из плотного плена белья напряжённый член. Джейсон на секунду замер, словно оценивая его, но затем его рот приоткрылся, и узкий горячий язык пробежал по краю головки. Член у Крамера был очень длинный, с выступающими венами, более тонкий у основания и утолщающийся к концу. У Астона был более красивый.

Проклятый Астон! Даже теперь! Чтоб он сдох и сгорел в аду!..

Член в руках Джейсона был влажным, в вязкой смазке. Судя по её количеству и тому, как реагировал Крамер на прикосновения языка и губ, он был уже недалёк от оргазма. Но Джейсон не хотел, чтобы разрядка наступила слишком быстро. Ему нравились сдавленные стоны партнёра, судорожные движения его бёдер, горячая твёрдость его члена у себя во рту. И он хотел бы, чтобы этот человек взял его. Он хотел отдаться ему и стонать под ним, под его напором и его силой. Его собственный член тёрся о бельё изнутри, и эти движения были раздражающими и приятными одновременно.

Крамер обхватил его голову руками, и начал насаживать его глубже. Джейсон не любил слишком глубокого и грубого проникновения в рот и хотел уже вырваться, но после двух толчков мужчина сам вытащил член.

— Нет, не так!.. — сказал он, задыхаясь и облизывая губы. — Я не хочу кончить так…

Он рывком поднял Джейсона с колен, толкнул на кровать, а сам сел сверху и стал расстёгивать ему брюки. Сдёрнув их чуть ниже колен, Крамер всем телом опустился на своего любовника. Он крепко обхватил его руками и двигался и раскачивался на нём; их влажные, болезненно возбуждённые члены соприкасались. Джейсон понимал, что даже так, от этого лихорадочного трения они оба кончат очень скоро, через считанные минуты, но он знал способ лучше. Он чуть развёл ноги, а сам подался наверх. При следующем же толчке, член Крамера скользнул в щель между его бёдер. Джейсон тут же свёл их.

Когда-то давно они с Дэниелом начинали именно так.

Какого чёрта он думает об этом ублюдке, когда другой, сильный, красивый мужчина покрывает его лицо и шею поцелуями, когда его член, словно раскалённый поршень, ходит между его ягодиц, иногда причиняя боль, иногда вскользь касаясь его входа, так что хочется раскинуть, наконец, ноги и пустить его внутрь… Но нет, он не настолько обезумел. Он позволял такое Астону — без подготовки, без смазки, кроме естественной или слюны, — но он доверял ему. Этому почти незнакомому человеку, у которого, по-видимому, не было большого опыта с мужчинами, он не мог до такой степени доверять. И он не был готов переносить боль ради него.

Крамер бешено двигался на нём, и тело Джейсона отвечало на этот ритм, прижимаясь и изгибаясь. После череды отчаянных яростных ударов Крамер с громким вскриком кончил, уронив голову на грудь Джейсона. Тот чувствовал его сладкие долгие судороги и тягучее тепло семени между ягодиц. Он и сам стонал от возбуждения, от невыносимого желания, которое пронзало и скручивало его тело, заставляя его двигаться и вжиматься в чужие бёдра.

Приподняв голову, Крамер жадно грубо поцеловал Джейсона, в то время как его рука завладела членом партнёра. Джейсон чуть не задохнулся от наслаждения, которое доставляло ему это простое прикосновение, тем более что его рот был занят горячим трепещущим языком Крамера. Он так и кончил, не прекращая поцелуя или, может быть, даже укуса, потому что их рты терзали и рвали друг друга.

Крамер приподнялся на локте и пристально смотрел на Джейсона. Они оба тяжело прерывисто дышали. Наконец судорожные объятия Крамера разжались, и он упал на постель рядом Джейсоном. Господи, Коллинз был хорош в постели, невероятно, безумно хорош… Он как будто вытягивал из тебя всё без остатка и сам отдавался так же, до конца, до дна, до самого предела чувств.

Джейсон сел и потянулся к своим брюкам, так и оставшимся где-то в районе коленей. Крамер невольно залюбовался его ровной спиной с мягко выступающими бугорками мышц и нежной, тонкой цепочкой позвонков, по-мальчишески узкой талией и тесной ложбинкой чуть ниже, влажной от просочившихся туда перламутровых потёков спермы. Джейсон достал из кармана носовой платок. Разумеется, его оказалось недостаточно, чтобы полностью стереть с бедёр и живота всё то, что излилось из двух мужчин. Джейсон бросил мокрый платок на пол, натянул бельё и брюки, взял с кресла свою одежду и вышел из спальной в гостиную, не сказав ни слова, даже не посмотрев на Крамера. Тот услышал, как закрылась дверь ванной.

Через пять минут Джейсон, одетый, причесанный, опять безупречный и картинно красивый в белоснежной сорочке с высоким воротником и чёрном жилете, вернулся, чтобы забрать забытый пиджак. Он надел его, и Крамер, глядя на него сейчас, ни за что бы не поверил, что совсем недавно этот элегантно-холодный, словно со страниц журнала, молодой человек стонал и извивался под ним.

— Мне пора, — просто сказал Джейсон, разглаживая крошечные морщинки на рукавах смокинга.

Он был уже в гостиной, когда Крамер окликнул его:

— И это всё? Всё, что вы можете сказать?

Джейсон обернулся и посмотрел на Крамера вопросительно и насмешливо:

— А чего вы ожидали? Что я попрошу сто долларов за услуги?

— Боюсь, цена существенно выше…

— Да, особенно, если Астон узнает, — многозначительно приподняв бровь, ответил Джейсон.

Крамер хотел ещё что-то сказать, но в голове плыл какой-то блаженный туман. Ему хотелось только одного — лечь, закрыть глаза и погрузиться в сон.

Джейсон спустился вниз и вернулся в банкетный зал, где приглашённые на ужин уже начали расходиться. Он заметил в толпе Ванштейна и подошёл к нему. Они немного поговорили, а потом попрощались, и Джейсон направился к выходу. Его не было среди гостей буквально двадцать пять минут, и его короткого отсутствия никто не заметил. Он пробирался сквозь довольно плотную толпу у выхода из зала, когда откуда-то сбоку, словно из-под земли, возник Стюарт Крамер. Джейсон сразу заметил, что рубашка на нём была надета другая, каштановые волосы кое-как причёсаны, а галстук-бабочка повязан неаккуратно, видимо, второпях.

Крамер что-то произнёс очень тихо, почти шёпотом, так что Джейсон даже не расслышал. Он с нескрываемым раздражением переспросил:

— Что вам ещё нужно? — его глаза яростно сверкнули.

— Когда мы встретимся ещё раз? — требовательно задал вопрос Крамер.

Джейсон оглянулся по сторонам: вблизи них было довольно много людей, но эти слова тонули в общем шуме разговоров. Он снова пошёл в сторону дверей и на ходу, не глядя на Крамера, бросил сквозь зубы:

— Вы привлекаете внимание.

Крамер схватил его за руку и, с силой стиснув похолодевшие пальцы, произнёс:

— Мы должны встретиться.

— Вы с ума сошли! — прошипел Джейсон, выдёргивая ладонь.

— Когда и где? — не отставал Крамер.

— Я остановился в «Four Seasons».

Он считал это достаточным. По его мнению, Крамер был достаточно умён, чтобы понять, что от него требовалось.

Глава 64

You trick your lovers

That you're wicked and divine

Muse

Бостон, апрель 2010

Узнать больше о Стюарте Крамере оказалось несложно. Про него даже была короткая статья в Википедии. Учёный и преподаватель, начавший собственное дело в Бостоне, — весьма типичная история для человека, специализирующегося в биотехнологиях. Быстрый успех и многомиллиардная корпорация в итоге — чуть менее распространённый финал. Крамер с нуля построил огромный бизнес, начавшийся с производства препаратов для лечения онкологических и аутоиммунных заболеваний. Долгое время компания оставалась в его собственности, пока в 2005 году не прошло размещение акций на бирже NASDAQ. Крамер оставался крупнейшим акционером, и его состояние оценивалось примерно в три с половиной миллиарда долларов.

Найти информацию о Крамере не как о бизнесмене, а как о человеке оказалось труднее. Он не был публичной фигурой. Джейсон узнал лишь то, что он родился в Филадельфии, куда позднее перенёс головной офис своей компании, и живёт сейчас там. Женат он был дважды: в первый раз на своей одногрупнице, во второй — на какой-то абсолютно неизвестной Джейсону актрисе, появившейся в парочке третьеразрядных сериалов. Первый брак распался в период становления компании. Тоже классический сюжет: муж посвящает бизнесу восемнадцать часов в сутки, а жена хочет иметь детей и настоящую семью. Второй брак, по мнению Джейсона, был изначально обречён на провал: что общего могло быть у доктора наук, специализирующегося в каких-то совершенно заоблачных областях медицины, с девицей, которая с четырнадцати лет только и делает, что ходит по кастингам и окончила лишь жалкие актёрские курсы? Вместе они пробыли всего полтора года и развелись в 2006 году.

С тех пор фотографии Крамера в сопровождении то одной, то другой дамы изредка появлялись в разделе светской хроники, но нигде не было ни единого намёка на то, что его интересуют также и мужчины.

Джейсон не мог точно объяснить самому себе, почему он согласился на предложение Крамера. После того, как стало известно, что он больше не поддерживает отношений с Астоном, такие предложения он получал не то чтобы часто, но весьма регулярно. Нередко от людей, которых он никогда раньше не подозревал в подобного рода пристрастиях.

В Крамере было нечто особое: не просто чувство превосходства состоявшегося человека, а внутренняя сила, которая давала бы о себе знать, даже будь он не миллиардером, а клерком в банке. Это делало его похожим на Астона. Только если в Астоне эта сила, скорее, угнетала и пугала, то в случае с Крамером она рождала чувство устойчивости, надёжности, безопасности. Джейсон не пытался лгать самому себе: между этими двоими было сильное сходство…

Когда-то давно, когда он хотел порвать с Дэниелом, узнав о его жене и детях, он думал о том, что призрак этого человека, вернее, любви к нему будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, что он станет искать своего бывшего любовника в других. Он был прав. Так и произошло. Он бросился на того, кто был копией Астона. Улучшенной копией, если на то пошло: без чрезмерного высокомерия, жестокости и криминальных связей. Всё это проявлялось в мелочах. Например, скромный — по меркам прежней жизни Джейсона — номер, в котором они позавчера занимались сексом. Джейсон подозревал, что в «Мариотте» вряд ли был люкс лучше этого, но Астон бы ни за что в жизни не остановился в нём, как и вообще в этой гостинице. Это был не его уровень. У Крамера же не было с этим абсолютно никаких проблем: он приехал, чтобы присутствовать на ужине, так что может быть удобнее, чем поселиться в том же отеле, где он состоится?

Вечером, когда Джейсон, нагулявшись по городу, отдыхал в своём номере с книгой на коленях, ему очень тихо и коротко стукнули в дверь. Он даже не был уверен, что этот звук ему не послышался. Под дверью лежал конверт с логотипом «Four Seasons» и написанными карандашом несколькими цифрами. Внутри была пластиковая карта.

Он положил её на стол рядом со своей, точно такой же, а конверт сунул в узкую кожаную папку, присоединив к стопке собратьев.

Он до последнего сомневался, стоит ли ему принимать приглашение. Это был большой риск. Но это было и наслаждение от прогулки по краю пропасти, и неутолённое до конца желание, и месть.

Джейсон не знал, стоят ли в его номере камеры. Скорее всего, да. Но в его номере ничего интересного не произойдёт. Сопоставляет ли кто-то время его отсутствия с расписанием? И если сопоставляет, то кто? Вот главный вопрос… Да, риск был велик, но Джейсон вдруг поймал себя на мысли, что ему в глубине души хочется, чтобы Дэниел узнал. Желание отмстить ему пробивалось сквозь страх, заставляя замолчать даже инстинкт самосохранения. И не просто отомстить… Заставить его по-настоящему страдать, чтобы он понял наконец…

Нет, мысли об Астоне его ни к чему хорошему не приведут.

В восемь вечера Джейсон решился: взял со стола обе карты и вышел в коридор, стараясь не клацнуть замком слишком громко. Номер, указанный на конверте, оказался буквально в десяти шагах по другой стороне коридора. Удобно.

Он вошёл внутрь. Крамер сидел на диване с телефоном в руках. Он поднял глаза на Джейсона, словно не до конца веря, что действительно видит его перед собой. На нём были очки в тонкой оправе, и он снял их перед тем, как подняться навстречу гостю.

— Я думал, ты придёшь позже… если вообще придёшь.

— У меня вылет завтра рано утром, — сказал Джейсон, оглядывая номер. Этот больше подходил миллиардеру. На маленьком столике возле дивана стояло серебряное ведерко с погружённой в лёд бутылкой шампанского. Джейсон по форме горлышка узнал «Дом Периньон».

Он подошёл ближе и равнодушно поинтересовался:

— Это дарят при заказе люкса?

— А ты как думаешь? — спросил Крамер, пожалуй, излишне резко. Одно маленькое замечание едва не выбило его из колеи.

Возможно, это было слишком для него. Это выдрессированное Астоном красивое существо, унаследовавшее от отца ум и приобретшее вместе с роскошным европейским лоском ещё и изрядный запас цинизма, было слишком опытным, слишком хорошо вооружённым соперником. Но это-то в нём и привлекало. Сначала нужно завоевать его, усмирить, объездить, а потом… потом увидеть, что там скрывается внутри. Человек вроде Астона не стал бы держать при себе такого высокомерного змеёныша, каким Джейсон Коллинз пока казался.

Джейсон чуть приподнял бутылку за горлышко, чтобы рассмотреть этикетку.

— Винтаж 1985 года, — произнёс он. Для «Дом Периньон» значение имел лишь возраст в целом, а не определённый винтаж, так что год его рождения вряд ли был случайным совпадением. — Всё же это в мою честь.

Говоря это, он чуть заметно улыбнулся, не из вежливости, а словно такое внимание было ему действительно приятно. Господи, за эту искреннюю, чистую улыбку ему можно было всё простить! Крамера за полминуты их общения успело швырнуть уже и вверх, и вниз.

Он подошёл вплотную к Джейсону.

— Надеюсь, я не ошибся с выбором.

Джейсон повернулся к нему, так что их лица оказались очень близко. Серые глаза смотрели спокойно и смело.

— В любом случае, это романтично. Я не ожидал… Честно.

— А чего ты ожидал? Что я сразу уложу тебя в постель?

Джейсон взглянул на него немного удивлённо:

— У тебя ведь не очень большой опыт с мужчинами?

— Да, — признался Крамер. — И последние лет пять его вообще не было.

— Почему я?

Стюарт провёл ладонью по щеке Джейсона, потом его большой палец осторожно коснулся нижней губы.

— Не знаю. Просто не мог устоять.

Веки Джейсона чуть дрогнули, наполовину прикрыв пристальные серые глаза. Губы его слегка разомкнулись, и в этом не было ничего пошлого, вульгарного, только какая-то грустная нежность.

Крамер положил другую руку ему на плечо и притянул к себе.

— Пойдём? — спросил Крамер.

В спальне они тут же оказались на кровати. Требовательные поцелуи рвали и терзали губы, а тела вжимались друг в друга. В какой-то момент Джейсон, оказавшись сверху, замер и, вглядываясь в запрокинутое лицо Крамера, еле заметно покачал головой, словно в неуверенности.

— Я хочу тебя, — прошептал Стюарт. — Хочу как ненормальный, как подросток…

— Кого ты хочешь? — спросил Джейсон, отклоняясь назад и опять, как позавчера, насмешливо улыбаясь. — Сына профессора Линдхельма? Любовника Дэниела Астона?

— Это что, какая-то ролевая игра? — нахмурился Крамер, понимая тайную суть этого вопроса.

— Тебя ведь именно это возбуждает… Скажи, чего ты хочешь.

— А что, если я скажу, что я хочу настоящего Джейсона Коллинза?

— Его не существует, — последовал неожиданно серьёзный ответ.

— И никогда не существовало?

Джейсон усмехнулся:

— Его жизнь была относительно недолгой. С две тысячи третьего по две тысячи шестой.

— В две тысячи третьем умер твой отец, а в шестом что произошло? Астон?

— Да.

Джейсон снова склонился к Крамеру, и тот, больше не задавая никаких вопросов, начал вытягивать из-под пояса брюк Джейсона рубашку. Его руки скользнули под неё: он не видел ещё тела, только чувствовал под пальцами горячую кожу и упругую поверхность мышц, и от одного этого по венам растекалось сладкое пьянящее тепло.

Они быстро раздели друг друга, и Крамер опять поразился тому, насколько чувствителен был его партнёр к любому прикосновению, как быстро и откровенно реагировало его тело на ласки и поцелуи. Он немного боялся показаться в постели неумелым и неуверенным из-за своего ограниченного опыта с мужчинами, но с Джейсоном всё оказалось слишком просто — тот хотел его… Не факт что его, конечно. Просто секса. Возможно, с кем угодно. В этой мысли была капелька яда, но она же делала наслаждение ещё острее и отчаяннее.

Когда пальцы Стюарта проникли внутрь, Джейсон резко, коротко вдохнул и прикусил губу. Крамер понял, что сделал тому больно, но даже если бы Джейсон закричал, он не смог бы остановиться. Его пальцы двигались и сгибались внутри, поглаживая и осторожно растягивая, и ему хотелось делать это всё сильнее, грубее, глубже. Как там было горячо и тесно… Если бы войти сейчас туда по-настоящему, погрузить в это плотное, нежное, скользкое тепло свой член, уже сейчас готовый взорваться от желания, от переполнения. Он не знал, был ли уже готов Джейсон, но ему было всё равно, он не мог больше терпеть; в голове пульсировала и жгла одна мысль: загнать свой распалённый, налитый кровью член в это узкое отверстие. Загнать до упора, по самые яйца, и трахать, трахать, трахать эту маленькую сладкую дырку. Пусть мальчишка кричит и вырывается, кусает его, плачет, делает что угодно, он не остановится, пока не возьмёт своё. Крамер потянулся за приготовленными заранее презервативами.

Его колотило от этого невыносимого желания обладать, которое он больше не мог сдерживать. И когда Джейсон вдруг раскинул ноги ещё шире, раскрылся перед ним и повёл бёдрами, словно пытаясь надеться на его пальцы ещё глубже, Крамер не выдержал. Он убрал руку, схватил Джейсона за ноги, с силой разведя их в стороны, и толкнулся внутрь его. Стюарт помогал себе рукой — было слишком тесно, но когда головка вошла внутрь… Ему самому было почти больно, но через эту боль накатывало волной такое невероятное наслаждение, что он уже не мог думать ни о чём другом. Джейсон застонал и инстинктивно дёрнулся назад, но Крамер не пустил его, наоборот, прижал крепче к себе, и одним сильным движением вошёл до конца.

Он знал, что груб с ним, что делает ему больно, но не мог остановиться, не мог… Джейсон сопротивлялся несильно и недолго. Через полминуты его бёдра начали двигаться в такт, а пальцы обхватили член, возбуждённый, несмотря на боль. Крамер положил свою ладонь поверх. Он вколачивался в Джейсона, не заботясь о нём и не щадя, но тот явно получал удовольствие от процесса: принимал партнёра в себя откровенно и охотно, кусал губы и стонал под ним, но не от боли…

Крамер чувствовал приближение оргазма, но оттягивал его, как мог, делая короткие паузы и с силой вонзая в свою ногу пальцы свободной руки, чтобы отвлечься на боль. Он не хотел достичь финала слишком быстро, хотел, чтобы это длилось, длилось и длилось. Но когда он увидел, что Джейсон под ним того и гляди уже кончит, увидел этот затуманенный взгляд на запрокинутом лице и полуоткрытые в беззвучном стоне губы, рассудок окончательно отключился. Он кончал сильно и бурно, упав на Джейсона и вжав его в простыни, и потом ещё долго лежал на нём, задыхаясь, покрывая поцелуями щёки, глаза и губы любовника.

— Я был груб с тобой, — прошептал он. — Прости… Я не хотел. Это было сильнее меня.

На ярких от поцелуев губах Джейсона мелькнула рассеянная улыбка:

— Всё в порядке… Мне понравилось.

Крамер, всё ещё тяжело дыша, уткнулся лицом в тёплую, чуть влажную ямку над ключицей Джейсона. Он всё равно чувствовал себя виноватым. Он не привык к такому и никогда так раньше не поступал, но, с другой стороны, он никогда раньше — ни с мужчиной, ни с женщиной — не испытывал такого всепоглощающего желания. Хотя нет, ему доводилось испытывать желание такой силы, но такого животного желания войти и почти полного отключения рассудка он раньше не знал. Он всегда был заботливым и нежным партнёром, и произошедшее сегодня казалось почти пугающим. Сейчас, спустя несколько минут, он просто не мог понять, что на него нашло. На месте Джейсона — опытного, ко всему готового, получающего удовольствие даже от жёсткого секса — мог оказаться совсем другой человек.

Упав на подушки рядом с Джейсоном, Крамер закрыл глаза. Во всём теле ощущалось воздушное, невесомое блаженство. Он искоса посмотрел на Джейсона. Тот заметил этот взгляд, провёл языком по пересохшим губам и сказал:

— Вот сейчас «Дом Периньон» был бы кстати.

Они сидели в постели среди смятых простыней и разбросанных подушек, пили шампанское и разговаривали о какой-то ерунде. Приглушённый свет в спальне золотил волосы и кожу Джейсона, окутывая его тёплым облаком и словно растапливая слишком холодную строгую красоту. Не допив бокала, он поставил его на столик возле лампы и вытянулся на животе, словно устав говорить. Взгляд его был задумчивым и отстранённым.

Крамер смотрел на него. Он сделал глоток и еле слышно произнёс:

— Ты как ангел… такой красивый, чистый, невинный.

Хрустально-серые глаза Джейсона тут же сфокусировались на нём, а с лица исчез расслабленный, мечтательный вид.

— Только снаружи, — сказал он, приподнимаясь на локте.

— Я знаю, господи, я знаю! — Крамер опустил лицо вниз. Зачем воображать то, чего нет? Искать давно потерянную невинность в притворном, продажном существе?

Он провёл кончиками пальцев по тёплой гладкой коже Джейсона, по расслабленным мышцам руки, по крутому изгибу плеч, по почти безволосой груди, и почувствовал, как между ног у него опять горячеет и тяжелеет, наливается пьянящим желанием.

Его ладонь спустилась ниже.

— Ты готов на второй раз? — спросил Крамер.

Он взял Джейсона сзади, крепко сжимая пальцами его бёдра и разводя их сильнее, сильнее, чтобы видеть, как глубоко входит внутрь его член. От этого зрелища у него кровь закипала в жилах. Джейсон двигался и прогибался под ним и стонал в подушку, содрогаясь всем телом и чуть ли не крича, когда член Стюарта касался чувствительного бугорка внутри.

Секс с Крамером был на редкость хорош, гораздо лучше, чем с Расселом. С Расселом он не мог перестать думать. С Крамером его как будто бы несло какой-то мощной горячей волной, это было неподконтрольное ему, неуправляемое движение, власть чувств и тела над разумом; и это движение приводило к желанному результату — разрядке, опустошающей не только тело, но и душу, сердце, мысли. Всё его существо…

Отдышавшись, Джейсон посмотрел на часы: ему нельзя было задерживаться здесь надолго. Он сел на кровати и коснулся босыми ступнями мягкого ковра.

— Что, вылет настолько рано утром, что надо уже бежать? — спросил Крамер.

— Нет, это из-за охраны. Не стоит рисковать зря.

— Это было бы не зря, — улыбнулся Крамер. — Мы бы могли ещё раз…

Джейсон поднял с пола брошенную одежду и покачал головой.

— Что сделает Астон, если вдруг узнает? — поинтересовался Стюарт.

— Попытается разрушить твой бизнес. Возможно, ему это даже удастся, — равнодушно ответил Джейсон.

Крамер недоверчиво и насмешливо фыркнул:

— Не думаю, что это настолько просто даже для него. А что с тобой?

— Не знаю.

— Что он делал раньше? Ты же спал с его шурином и, говорят, кое с кем ещё.

— Не много ли внимания моей скромной персоне? — резко похолодевшим жёстким голосом произнёс Джейсон и ушёл в ванную.

Крамер потёр глаза. Чёрт, он чуть не кинулся извиняться!.. Это было бы глупо. Извиняться перед этим… перед мальчишкой, который раздвигает ноги перед первым встречным. По правде говоря, он рад был оказаться этим первым встречным и не отказался бы ещё раз… Нет, нет и ещё раз нет. Это даже хорошо, что Коллинз уезжает. Пусть катится в свой Лондон, Париж или где он там живёт!.. Они больше не встретятся. Не будет соблазна. А останься парень тут, где-то рядом, он бы не смог жить спокойно, его бы тянуло и сводило с ума желание снова видеть его, говорить с ним, обладать им.

Мысли о Джейсоне вызывали какой-то нездоровый и одновременно сладостный трепет в груди, словно предвестие, предчувствие… Нет, только не это! Только не это. Он не из тех идиотов, которые вдруг проникаются чувствами к шлюхам. Он слишком умён и расчётлив для этого. Ему, в конце концов, не двадцать лет, а сорок три года. А Джейсон… Каким бы он не казался, на самом деле это всего лишь красивая потаскуха, кем только не использованная. Наверняка его интересуют только деньги и…

Мысли Крамера оборвались, когда Джейсон вернулся из ванной.

— Спасибо за вечер, — сказал Стюарт. — Но ты ведь сделал это не просто так… Чего ты ожидаешь взамен?

Джейсон пожал плечами.

— Ничего. Раз ты так интересуешься сплетнями, то должен знать, что Астон вернулся к жене, а в перерывах тащит в свою постель кого не попадя. Но он почему-то считает, что я должен хранить ему верность до гроба. Меня это не устраивает. Я здоровый молодой мужчина и хочу секса. Так что: спасибо за вечер.

У Крамера появилось внутри неприятное чувство, что им воспользовались — для удовлетворения собственных потребностей, для мести бывшему любовнику, для ещё бог знает чего.

— Почему именно я? — спросил он, скривив губы в горькой усмешке.

— Потому что ты можешь себе это позволить. Обыкновенного человека Астон раздавит, как муравья, если узнает. А у тебя есть пара миллиардов и связи.

— То есть ты выбираешь любовников исходя из соображений их безопасности?

— Получается, что так, — просто ответил Джейсон. — Я же не Клеопатра, чтобы за ночь со мной расплачиваться жизнью.

Джейсон быстро дошёл по коридору до своего номера. Когда он приоткрыл дверь, то увидел, что внутри горит свет. Сердце застучало как бешеное. Он знал, что это значило.

Помедлив пару секунд и выдохнув, Джейсон вошёл внутрь. Он сделал неверный шаг, и теперь надо иметь смелость встретиться с последствиями и принять их.

В гостиной на кресле в расслабленной и одновременно угрожающей позе (от кого он этому научился, от Астона?) сидел Марч.

Прищуренные глаза под широкими тёмными бровями так и вонзились в Джейсона:

— Где вы были, Коллинз? Полагаю, в номере Стюарта Крамера?

Глава 65

Джейсон смерил Марча делано-равнодушным взглядом и опустился в кресло напротив:

— Я благополучно вернулся. Кажется, вас ничего больше не должно беспокоить, вы же занимаетесь моей безопасностью, так?

Марч не был удивлён спокойствием и невозмутимостью Коллинза: он работал возле него несколько лет и знал все его повадки.

— Вы знаете, почему я спрашиваю. Я буду вынужден доложить обо всём Астону, — в голосе прозвучала угроза.

— Знаю. Я только не понимаю, зачем вы пришли для этого сюда. Идите и позвоните ему, — Джейсону удивительно легко давалось это спокойствие. Он не знал, что было тому причиной: может быть, отупляющая расслабленность после секса, может быть, невыветрившееся шампанское.

— У Астона сейчас ночь, и нет смысла будить его, чтобы сообщить, что вас просто два часа не было в номере. Я должен предоставить ему факты, подробности.

— Подробности? — усмехнулся Джейсон. — Например? Сколько раз и в какой позе?

Марч презрительно скривил губы:

— Нет, спасибо. Мне уже достаточно вашего признания, что вы были… неверны Астону.

— О какой верности может идти речь? — вспыхнул Джейсон. — Вы прекрасно знаете, что мы с ним уже много месяцев не поддерживаем отношений, и он в своё удовольствие трахает всё, что движется.

— Тем не менее, его распоряжения таковы…

— Вот и выполняйте его распоряжения, — сквозь зубы процедил Джейсон. — Что вам ещё от меня нужно? Каких ещё признаний? Да, я спал со Стюартом Крамером и уже не впервые, если вам так интересно. Мне двадцать четыре года. Я не желаю жить как в монастыре.

— Вы с ума сошли, — покачал головой телохранитель. — Вы же знаете, что будет потом…

— Вы тоже знаете, Марч, — зло ответил Джейсон. — Вы ведь были тогда в Колоньи. Или нет?.. Вас ведь изолировали. Я так и не узнал, что это значит.

Он поднялся с кресла и направился в спальню.

— В вашем номере останется охрана, — предупредил Марч.

— Зачем? — спросил Джейсон. — Раз вы так быстро узнали, что меня нет в номере, значит, вы следили за мной. Я правильно понял?

— Да, вы правильно поняли.

— Как? Вам теперь разрешили наблюдать за мной?

— Вас не должно заботить, как именно мы это делаем. Но за вами следят, Коллинз. Вы даже не представляете, насколько тщательно и сколько ресурсов и денег на это уходит. Вы думаете, нас здесь только трое? На самом деле есть ещё люди. Американские коллеги.

Джейсон лишь равнодушно дёрнул плечами и скрылся за дверью. Он не собирался сбегать. Бежать было некуда. Через день, или неделю, или месяц Астон всё равно найдёт его. Он может спрятаться только с чьей-то помощью, не в одиночку. Но помощи просить было не у кого.

Совсем близко, на этом же этаже спал — или пока ещё не спал — Крамер. Но Джейсон не мог к нему обратиться. Кем он был для сверхбогатого бизнесмена? Забавой на одну ночь, не больше, чем обыкновенной проституткой…

Джейсон начал медленно, устало раздеваться. Он лёг в кровать, хотя прекрасно знал, что не сможет уснуть.

Завтра его ждал вылет в Лондон, там пересадка на самолёт в Женеву, а потом…

Можно ещё было надеяться на чудо. Или не совсем чудо, просто ещё один возможный — даже очень возможный — вариант развития событий. Марч ведь не случайно затеял этот разговор: он сомневался. Он мог бы сразу доложить Астону или хотя бы Эдеру, но не сделал этого. Джейсон ни на что не намекал излишне прямо, но полагал, что телохранитель поймёт. Коё в чём Марч уступал Хиршау или Бергу, но он был умнее и изворотливее их: неслучайно он продержался возле Джейсона так долго, а место в охране любовника Астона было самым ненадёжным.

Да, Марчу есть о чём подумать. Виноват в случившемся будет не только Джейсон, но и его охрана — потому что не уследила. А если это действительно не первый случай, то им всем точно не поздоровится.

А если он всё же расскажет… Что ж, возможно, это тоже к лучшему. Возможно, тогда всё наконец-то кончится. Не будет больше ненависти, ревности, унижения — ничего. Только полная пустота. Только смерть, которая наконец разлучит их.

Нет, он не хотел умирать, но и жизнь тоже не приносила ему ничего, что заставило бы цепляться за неё.

Он слышал за дверью лёгкий шум: там тихо переговаривались телохранители. Может быть, Астону уже сообщили. У Джейсона дрожь пробежала по всему телу от этой мысли. Что он делает сейчас? Как он отреагировал? Где его застал звонок? В постели с Камиллой?

Он вряд ли выслушал и спокойно лёг спать дальше… Он теперь тоже не спит, и ему предстоит мучиться ещё много часов, прежде чем самолёт Джейсона приземлится в Женеве. Несмотря на всё сильнее овладевавший им страх, Джейсон почувствовал мстительное удовлетворение. Да, Дэниел мог контролировать его жизнь, мог превратить её в ад, мог отнять её, но он тоже был слаб и уязвим. Он до сих пор любил. Эта любовь уже стала его мучением, но теперь измена превратит её в вечную казнь, в пытку, в костёр, в неунимающуюся боль. Предательство бывшего любовника станет ударом прямо в сердце. И Астон это заслужил, тысячу раз заслужил…

***

Марч не разговаривал с Джейсоном всю дорогу и не отвечал на его вопросы, видимо, решив, что неопределённость и страх наказания могут сами по себе стать достаточным наказанием, так что до самой встречи с Астоном в Колоньи Джейсон не знал, что его ждёт.

Дэниелу ничего о произошедшем в Бостоне не рассказали.

Джейсон, когда рядом не было ненужных свидетелей, поблагодарил Марча, про себя думая о том, каким дураком оказался телохранитель.

Через два дня после возвращения Джейсона Астон с женой уехали на несколько дней: какие-то титулованные родственники Камиллы устраивали свадьбу. Джейсон с удовольствием остался дома в относительном одиночестве. С утра он на два-три часа ездил в офис, улаживал немногочисленные дела, а потом или занимался дипломной работой, или играл на фортепьяно, или просто читал. София, оставленная дома под присмотром гувернантки и двух учителей, часто находила его в доме или в саду. Он не знал, что делать с привязанностью ребёнка, по правде говоря, он вообще не знал, что делать с детьми и как с ними разговаривать, а это ко всему прочему была дочь ненавидящей его Камиллы.

Он несколько раз говорил ей, что её мать против того, чтобы они общались, но у него никогда не хватало твёрдости отказаться разговаривать с девочкой или сдать её с рук на руки гувернантке. Он испытывал и жалость к болезненному, не по годам серьёзному ребёнку, и чувство солидарности: София, как и он сам, жила в окружении слуг и охраны, но рядом не было ни одной действительно близкой души. Из-за болезней, частого пребывания в санаториях или на лечении, а также из-за постоянных разъездов семьи София не смогла завести себе настоящих друзей, а у матери к ней было странное отношение: Камилла делала всё, чтобы дочь выздоровела, но на эту неотступную заботу о здоровье, видимо, ушли все её материнские чувства. Внутренняя жизнь Софии её мало интересовала. С сыном она в этом отношении была гораздо ближе.

Эти четыре дня без Астонов стали для Джейсона продолжением его маленького отпуска. Он подолгу гулял в саду или переходил через дорогу на берег озера. Солнце, ветер и покой… Наверное, он мог бы прожить вот так всю жизнь. Ему не нужно было большего. Только покой.

Когда Джейсон разбирал пришедшие по электронной почте письма, ему попалось одно, уже просмотренное до того мисс Мецлер и перенаправленное ему. Судя по началу письма, этим контрактом раньше занимался Джейсон, но он не мог вспомнить, чтобы когда-либо раньше имел дело с этой компанией и кем-то из её сотрудников. В письме шла речь о каких-то запланированных переговорах с Астоном, но Джейсон определенно впервые слышал о них, разве что название компании — «Симджен» — казалось ему смутно знакомым. Через минуту он вспомнил, где его встречал. Это был какой-то исследовательский центр, купленный Стюартом Крамером и ставший частью его корпорации.

Письмо не имело никакого отношения к Астону. Это было письмо лично ему. Крамер снова хотел встретиться.

Джейсон подумал пять минут и быстро написал ответ, тоже замаскировав его под деловую переписку.

Когда Астон с Камиллой вернулись, жизнь снова закрутилась в прежнем бешеном темпе, свойственном жизни Дэниела, и Джейсон не мог дождаться, когда же наконец они уедут в Лондон. Лондон и Цюрих в последнее время стали его любимыми городами: в Лондоне Астон, соблюдая негласную договорённость, позволял Джейсону жить на Кадоган-сквер, а в Цюрихе квартира Астона была очень небольшой, без гостевой спальни, и поэтому Джейсону разрешалось останавливаться в отеле.

На этот раз Дэниел собирался пробыть в Лондоне всего лишь сутки, а Джейсону нужно было остаться на неделю с лишним: приближалась защита дипломного проекта.

Утром перед вылетом они завтракали втроём: Астон, Джейсон и Эдер, редкий гость за столом, который по каким-то своим делам приехал сегодня в Колоньи в семь утра. Камиллы не было. Она в последнее время часто завтракала у себя в комнате. Джейсон был только рад этому: он нисколько не возражал, если бы она и на ужинах перестала появляться. У Камиллы, в отличие от него, был выбор.

После завтрака Джейсон поднялся в свою комнату, чтобы забрать документы и ноутбук: машины должны были подать буквально через пять минут. В коридоре возле двери его ждала мадам Пассар. Джейсон поздоровался и спросил, не к нему ли у неё дело.

— Да, — сказала домоправительница, приглаживая выкрашенные в сочный каштановый цвет седеющие кудри. — Я получила для вас письмо.

— Письмо? — переспросил Джейсон, не совсем понимая, о чём может идти речь.

— Вчера мне пришло письмо, — пояснила мадам Пассар, — а в нём записка с просьбой передать вам вот это.

Она протянула Джейсону узкий белый конверт.

— Спасибо, — сказал Джейсон, принимая конверт из её пухлых рук.

Мадам Пассар только сочувственно кивнула и удалилась по коридору. Джейсон вошёл в свою комнату. На конверте не было написано ровным счётом ничего, но то, каким способом письмо было доставлено ему, уже наводило на многие мысли. Очевидно, отправивший его знал, что все приходящие Джейсону письма читаются и проверяются охраной, но знал и то, что мадам Пассар относится к нему сочувственно и может оказаться тем самым человеком, который сумеет тайно передать сообщение.

Неужели опять Крамер? Он что, совсем обезумел? Писать ему письма…

Джейсон сначала убрал письмо во внутренний карман, думая прочитать его потом, но любопытство взяло верх. У него ещё оставалась пара минут до того, как Астон сядет в машину.

Он разорвал конверт. Внутри были два напечатанных на принтере листа. Прочитав первый абзац, Джейсон замер посреди комнаты, словно окаменев.

«Дорогой Джейсон, — начиналось письмо. — Ты поймёшь, от кого это письмо. Не думаю, что мне надо подписываться. Тем более это не моё настоящее имя, как, впрочем, и то, которым я пользуюсь сейчас. Я давно оставила ту неприятную работу, благодаря которой ты имел удовольствие или, скорее, неудовольствие со мной познакомиться. Мне самой она тоже не нравилась, но мы порой не выбираем то, как сложится наша жизнь. Тебе это должно быть известно не хуже, чем мне. Я, например, мечтала стать журналисткой, а потом годами тыкала электрошокером запуганных мальчиков и девочек. И это не так уж сложно. Ты же слышал про стэнфордский эксперимент.

Я не следила за тобой, хотя ты был одним из моих любимых учеников. Я случайно увидела тебя. Это было давно, не пытайся понять, где и когда. Потом ещё раз, уже намеренно. Кстати, это было нелегко сделать: пути простых смертных вроде меня редко пересекаются с путями людей вроде Дэниела Астона или тебя. Всё, на что мы можем рассчитывать — несколько секунд, пока вы проходите от машины до входа в ресторан или от дверей отеля до лифта, к тому же, всегда с охраной. Встретиться с тобой невозможно, поэтому я решила написать письмо.

Даже сейчас я сомневаюсь, стоило ли его посылать. Возможно, ты возненавидишь меня за то, что я собираюсь сделать. Хотя ты и так ненавидишь меня.

Я кое-что разузнала о тебе и твоей счастливой жизни с этим миллионером. Он окружает тебя заботой и роскошью, а также охраной. О таком партнёре можно было бы только мечтать, если бы, конечно, не его жена. Я хочу, чтобы ты подумал ещё кое о чём.

К тебе, пока ты был у нас, было особое отношение. Не буду описывать, какими способами вбивают послушание в других, просто радуйся, что тебе не довелось этого испытать. Тебя почти постоянно держали на наркотиках, а это очень недешёвый способ сделать человека покорным. Гораздо дешевле и эффективнее оставить его на сутки без воды. Тебя должны были отвезти на аукцион, но я не видела, чтобы кто-то делал твои фотографии для потенциальных покупателей или снимал видео. Мои подозрения стали только сильнее, когда люди, которые тебя упустили, не понесли практически никакого наказания. После побега за тобой следили. Я думала, что тебя вернут, но этого не произошло.

В последний год моей работы мы как-то вспоминали тот случай (единственный побег в нашей практике), и один из охранников намекнул, что всё было спланировано. Тебя просто отпустили.

Я не могла понять, в чём была суть игры. А потом я увидела тебя с Астоном. Ты живёшь с ним с конца 2006 года. Памятный год, не правда ли?

Ты умный мальчик, Джейсон. Ты ведь уже понял, о чём я? Я была бы рада, если бы моя догадка оказалась неверна…»

Джейсон дочитал написанное на одном листе и бросил его на пол. Прим опоздала — он уже всё знал. Он остался при Астоне, и со стороны, возможно, не было понятно, каковы теперь их отношения, поэтому она и написала.

Прим была права: он бы возненавидел её, если бы не знал. Возненавидел бы за то, что она разрушила его призрачное счастье.

Он сам нашёл ту фотографию. Иногда он проклинал тот момент и думал, что лучше бы ему жить в неведении и счастливой слепоте до сих пор. Нет, так бы не получилось. Если бы не фотография, то письмо Прим всё равно сделало бы своё дело. Раскрыло бы ему глаза…

Правда была ему уже известна, но слова Прим почему-то ранили — глубоко, болезненно, остро. В самое сердце… Он начал читать второй лист.

«…и Астон появился в твоей жизни абсолютно случайно. Только верится в это с трудом.

Эту правду тяжело принять. Я знаю, что разрушаю сейчас твою жизнь, но я не выношу ложь, ты знаешь, тем более такую. Через мои руки прошли многие, но им хотя бы было позволено знать правду. А твоя жизнь построена на лжи. Ты живёшь с человеком, который купил тебя и отдал мне. Только ему не хватило смелости сделать это открыто. Он не держит тебя взаперти, но на самом деле ты принадлежишь ему. Попробуй уйти от него, и ты поймёшь, что ты — его собственность.

Прости меня за то, что я сделала тогда, и то, что делаю сейчас.

Искренне твоя, …»

Джейсон почувствовал, что ноги его едва держат. Тяжесть слов Прим была почти физической, давящей, невыносимой… Он читал их и словно заново переживал всю боль от предательства, совершённого Дэниелом.

Да, он жил во лжи. Но что толку знать правду — правда не освободит его.

Раздался громкий стук в дверь. Джейсон вздрогнул от неожиданности. Он хотел ответить, что сейчас спустится, но горло будто перехватило тесным обручем. Он не мог выдавить ни звука.

Ему надо идти. Выкинуть письмо и спуститься вниз.

В дверь снова постучали и что-то спросили на французском — Джейсон не разобрал. Он наклонился за упавшим листком, но вместо того, чтобы поднять его, тяжело, как подкошенный, опустился на пол сам.

«Он купил тебя… ты принадлежишь ему». Наверное, легче и проще было бы с самого начала знать. Зачем он обманул его? Зачем заставил полюбить себя? Зачем заставил поверить? Зачем были нежность, забота? Зачем? Зачем?!

Ужасная, пустая, бессмысленная жизнь… Боль и безысходность сворачивались в груди в тугой, горячий клокочущий комок. Джейсон почувствовал, как из груди рвутся мучительные судорожные рыдания.

***

Астон уже в третий раз посмотрел на часы и бросил вопросительный взгляд на спустившегося со второго этажа Гартнера.

— Ну что? Долго нам ещё ждать? — в его голосе явственно чувствовалось раздражение.

Гартнер поёжился, хотя и знал, что злость хозяина направлена вовсе не на него.

— Я постучал. Мсье Коллинз не отвечает.

— Вам надо было зайти! — возмущённо фыркнула Камилла. Она специально вышла, чтобы проводить мужа перед отъездом, и теперь она, Дэниел, Эдер и ещё несколько человек охраны стояли в вестибюле и ждали, когда этот проклятый секретарь соизволит спуститься вниз.

Гартнер на секунду замялся:

— Но, мадам, мы не можем входить…

— Я схожу за ним, — вызвался Эдер, заметив, что обстановка накаляется.

Задержка Коллинза на три минуты была пустяком, но учитывая его напряжённые отношения с Астоном и присутствие Камиллы, всегда остро реагировавшей на любые действия секретаря, всё это могло закончиться очень неприятно.

— Не надо, — приказал Астон, избегая смотреть как на Эдера, так и на жену.

Он бросил взгляд на лестницу, словно давая Джейсону последний шанс появиться. Когда этого через минуту всё же не произошло, он проскрежетал сквозь зубы:

— Мне надоели эти выходки!

Рассержено дёрнув головой, Астон сам пересёк холл и быстро поднялся по лестнице. По резкости его движений было видно, что он очень зол.

Камилла только пожала плечами, но Эдер заметил в её глазах мрачное удовлетворение. Она ждала, что недовольство мужа секретарём рано или поздно достигнет таких пределов, что он наконец избавится от бывшего любовника. Эдеру казалось странным, что эта умная вообще-то женщина никак не могла понять того, что Джейсон вовсе не надеется вернуть себе привязанность Астона и не вынашивает в отношении него никаких тайных планов, кроме разве что плана сбежать. Всё, что делал Коллинз, Камилла воспринимала как попытки привлечь внимание её мужа и вновь вернуться на прежнее привилегированное положение.

Стучать в дверь Астон даже не стал: холодная враждебность Джейсона и постоянное неповиновение в мелочах долгое время выводили его из себя. Он долго сдерживался, терпел и жалел вздорного мальчишку, но демонстративное проявление неуважения к нему переходило всякие границы.

Он ворвался в комнату и, сделав два решительных шага, чуть не наткнулся на сидевшего на полу в какой-то странной неудобной позе Джейсона.

— Чем вы тут занимаетесь?! — прогремел рассерженный голос Астона. — Сколько можно…

Он осёкся, заметив наконец, что спина Джейсона едва заметно вздрагивает, словно от плача, а лицо закрыто руками. Астон поднял лежавший на полу лист бумаги и пробежал по нему глазами. Он схватил второй, скомканный и надорванный.

— Я уничтожу эту гадину! — произнёс он, отбрасывая письмо в сторону. — Найду, где бы она ни пряталась.

Он опустился на колени рядом с Джейсоном и положил руку ему на спину, несмело погладив:

— Джейсон, не надо… Она не стоит этого.

Плач был неуправляемым, почти истерическим, и Астон понимал, что причина его — вовсе не письмо. Оно лишь оказалось последней каплей. Причина — все эти мучительные месяцы жизни рядом, когда они причиняли друг другу боль, осознанно, жестоко. Для Джейсона это было слишком тяжело.

Дэниел немного развернул его к себе и обнял, пытаясь успокоить:

— Тихо, тихо… Я… мы что-нибудь придумаем. Так не может продолжаться вечно. Не плачь, пожалуйста! Ты же знаешь — я всё для тебя сделаю, всё что угодно.

Ему показалось, что у него сердце разорвётся в груди то ли от радости, то ли от боли, то ли от отчаяния, когда Джейсон вместо того, чтобы вырваться из его рук, вдруг прижался к нему и уткнулся мокрым лицом ему в грудь. Но рыдания не прекратились, а стали лишь сильнее, такие же судорожные, беззвучные, страшные.

Джейсон не мог их остановить. Они шли откуда-то из глубины, опустошая его душу и выворачивая её наизнанку. Он прижался к Дэниелу, схватился за него, словно ища помощи. Его палач был единственным хоть сколько-нибудь близким человеком. Больше у него никого не было. Больше никто не понял бы его слёз. Во всём огромном мире…

Во что они превратили свою жизнь? Они соревнуются в том, как посильнее унизить друг друга. Спят чуть ни с первыми встречными, с людьми, до которых им нет никакого дела, с теми, кто может лишь на минуты утолить жажду физического контакта — всё ради того, чтобы забыться и утопить в забвении память о том, что было раньше… О том, что было между ними раньше.

Рука Астона ласково, успокаивающе гладила его по спине, а низкий, такой знакомый голос шептал:

— Не надо, хватит… Все это в прошлом. Я люблю тебя. Прости меня, умоляю, прости меня. Что мне сделать, чтобы ты простил меня?

Джейсон сквозь слёзы сдавленно простонал:

— Зачем?! Зачем ты сделал это? Зачем? Я бы и так… я бы всё равно… я бы любил тебя. Я бы любил тебя всю жизнь…

Астону показалось, что ему в сердце вонзилось раскалённое острие, и каждое следующее слово будто проворачивало его и погружало глубже.

— Я не знаю, господи, я не знаю! — произнёс он, прижимаясь губами к макушке Джейсона, вдыхая такой знакомый тёплый запах. — Я не думал, что… Но потом… Когда я пришёл к тебе, и ты потом заплакал, а я обнимал тебя, я понял… Я понял, что для меня нет уже пути назад.

***

Астона не было уже чуть ли не десять минут.

Камилла с оскорблённым и высокомерным видом сидела на диване. Эдер с непроницаемым лицом стоял рядом, глядя то на лестницу, то на высокий сводчатый потолок, то на часы: если они поторопятся, то ещё успеют вылететь в назначенное время.

Сверху послышался звук закрывающейся двери, шаги, и наверху лестницы показался Дэниел. По его лицу невозможно было угадать, что произошло между ним и Джейсоном. Он спустился вниз и сказал:

— Отложите вылет на полтора часа.

Камилла, услышав это, резко поднялась на ноги и, рассерженно вскинув голову, скрылась за дверями гостиной. В тяжёлой тишине стук её высоких каблуков по мраморному полу прозвучал мрачно и зло, почти угрожающе.

Помедлив несколько секунд, Астон развернулся и пошёл за ней.

Глава 66

Лондон, июнь 2010

Джейсон перевернулся на спину и прикрыл глаза. Чудесная убаюкивающая истома после оргазма… Его левая рука чуть сдвинулась в сторону, нащупав рядом чужую ладонь, широкую, горячую, тоже расслабленную. Он тихонько пожал её пальцами.

— Ты не уснёшь? — спросил его Стюарт.

Джейсон, не поворачиваясь к нему и не открывая глаз, произнёс хрипловато и лениво:

— Я бы мог, день был тяжёлым. И насыщенным, — по его губам пробежала лёгкая улыбка. — Ты против?

— У меня на тебя кое-какие планы, — ответил Стюарт, приподнимаясь на локте и проводя пальцем по мерно вздымающемуся плоскому животу Джейсона.

— Что, прямо сейчас?

— Я имел в виду ужин, — усмехнулся Крамер. — Ты приехал с работы, а я даже не дал тебе поесть.

Это была чистая правда: Джейсон оказался в постели со Стюартом меньше чем через пять минут после того, как вошёл в люкс отеля «Мандарин Ориентал». Стюарт набросился на него чуть не с порога, и Джейсона в первые секунды слегка смутило такое собственническое и бесцеремонное отношение. Но чего иного он мог ждать после того, как повёл себя в Бостоне? Впрочем, он и сейчас особо не возражал: его желания вполне совпадали с желаниями Крамера.

Он не семнадцатилетняя принцесса, которой нужно преподносить букеты роз, читать стихи и делать изысканные комплименты. Хотя в том, что Крамер прилетел в Лондон специально для встречи с ним, была своя особая романтика, особенно, учитывая уровень занятости такого человека.

Джейсону никуда ехать не потребовалось: от его квартиры на Кадоган-сквер до Гайд-парка, неподалёку от которого был расположен роскошный отель, было рукой подать. Зато ему надо было отделаться от охраны.

Астон уехал из Лондона вчера, но оставил столько заданий, что Джейсон весь день провёл в офисе, занятый их выполнением. Помимо прочего, он напомнил секретарю о том, что тот должен ежегодно проходить полное медицинское обследование. Подано это было, скорее, в виде требования. Джейсон догадывался, что Дэниела напугали его рыдания над письмом Прим. Он сам не вполне понимал, что на него тогда нашло, но это отчасти было даже к лучшему: его здоровье, а вернее, нездоровье оказалось своеобразной защитой от Астона. Вполне возможно, что тот давил бы на него гораздо сильнее, если бы не опасался, что его «пленник» повредится рассудком. Джейсон и сам иногда думал о том, что ему не помешала бы пара таблеток из тех, что когда-то выписывала доктор Риккетс. Человек, с которым он прожил несколько лет, организовал похищение и изнасиловал его — вполне уважительная причина, чтобы получить свой законный курс антидепрессантов.

Вечером после работы Джейсон попросил отвезти его к «Харви Николс» в Найтсбридже и прямо заявил Марчу, что проведёт ночь не дома и в его услугах не нуждается.

— Куда вы собрались? — потребовал ответа Марч. — А главное — с кем?

— Ни то, ни другое вас не касается. Возвращайтесь на Кадоган-сквер, я приеду рано утром.

— Вы что, думаете, что если я прикрыл вас один раз, то теперь вы можете делать, что угодно? — вскипел телохранитель.

— Именно так я и думаю, — холодно улыбнулся Джейсон. — Но я обещаю не злоупотреблять вашей добротой. Такие случаи останутся исключением. Я не доставлю вам проблем, обещаю.

— Вы понимаете, что я могу всё рассказать Астону?

Джейсон пожал плечами:

— Мне тоже есть что ему рассказать. В Бостоне вы меня сначала упустили, а потом скрыли факт того, что я провёл несколько часов в чужом номере. Не сомневаюсь, Астон по достоинству оценит вашу преданность.

— Я спас вам жизнь! — взревел Марч.

Джейсон на секунду подумал, что охранник сейчас просто придушит его на месте, но не позволил себе выказать страх и спокойно произнёс:

— Я вам за это благодарен. Но я не могу не воспользоваться таким шансом. Простите…

— Эдер всё равно узнает, — угрожающе пообещал Марч, совладав с приступом гнева. — Я немедленно сообщу ему!

У Джейсона по спине пробежал неприятный холодок, но он равнодушно ответил:

— Делайте, что считаете нужным.

Он был почти на сто процентов уверен, что начальник службы безопасности его не выдаст. Эдер сделает тот же выбор, что сделал когда-то Хиршау. Он знает, что теперешнее отвратительное положение вещей — просто рай на земле по сравнению с тем, что начнётся, если Астон узнает. Какое бы наказание не понёс Джейсон, Астону станет от этого ещё хуже. Он не может сделать своему бывшему любовнику ничего, что не ударило бы по нему самому с ещё большей силой.

Эдер будет защищать Астона — в том числе, и от него самого. От его одержимости и от его глупой, невыносимой, мучительной любви, которая грозит разрушить его жизнь.

Хиршау сказал: «Он застрелит вас, а потом застрелится сам». И вот поэтому Эдер будет прикрывать «измены», пока может.

Джейсон не сомневался, что после того, как его высадили у «Харви Николс», охрана проследила, куда он пошёл. Не сомневался он и в том, что уже меньше чем через час Эдеру будет известно, в каком номере и с кем он остался на ночь. Он шёл по сияющему вестибюлю гостиницы с уверенной и насмешливой улыбкой на губах: «Что ж, ваш ход герр Эдер. Что вы сделаете теперь? Вы можете уничтожить меня, но тем самым вы уничтожите и своего драгоценного Астона тоже. Он любит меня, вы даже не представляете, как… Вы счастливый человек, Эдер, вы не представляете, что можно так любить, но вы хорошо понимаете, каковы будут последствия. В моих руках слишком ценный заложник. Рискнёте выступить против меня?»

Крамер заранее заказал ужин, но доставили его в номер только по звонку. Джейсон не выходил из спальни, пока официант и дворецкий сервировали стол в гостиной, и лишь когда они ушли, присоединился к Стюарту.

Он надел брюки и оставил рубашку расстёгнутой. Ковёр под босыми ногами казался удивительно мягким. Он заметил на себе внимательный взгляд Крамера:

— Что, слишком неформально? Я мог бы надеть всё вплоть до галстука, но это было бы странно, учитывая, что ты в халате.

— Нет, — рассмеялся Крамер. — Просто непривычно. Я видел тебя только или в деловом костюме, или в смокинге. Так ты совсем другой. Тебе нравится здесь? — неожиданно спросил он в конце.

Джейсон подхватил с тарелки маленькое сложно украшенное канапе и уточнил:

— В Лондоне?

— Нет, я имел в виду этот отель, номер.

— Я не думал об этом, — ответил Джейсон, через маленькую паузу добавив: — Да, конечно, нравится. Почему нет?

— Мой номер в «Мариотте»… Ты так его осмотрел. Я почувствовал себя деревенщиной.

— Не помню, чтобы я как-то по-особенному осматривал твой номер. На самом деле, мне всё равно. Если ты остановился здесь только ради меня, то совершенно зря. Думаешь, я бы не поехал, если бы ты пригласил меня в какой-нибудь «Премьер Инн»^[25]?

— Я так не думаю, — Крамер потянулся к бутылке шампанского. — Просто я вижу, что ты привык к другому. К роскоши. К прислуге. К лимузинам.

— Я нахожу всё это приятным. Ты разве нет? — спросил Джейсон, переставляя свой фужер чуть ближе, чтобы Крамеру не пришлось тянуться через стол.

— Да, но это отнимает много умственных ресурсов. Каждый раз нужно думать, что соответствует твоему статусу, а что нет, как такой выбор тебя характеризует…

Джейсон рассмеялся:

— Не волнуйся, твоих умственных ресурсов хватит. Вот с жёнами миллионеров сложнее, у них вся мыслительная деятельность и память уходят на марки, ценники и логотипы. Ни на что другое уже не остаётся. На самом деле это быстро превращается в привычку — получать только самое лучшее.

Джейсон поднёс наполненный бокал к губам.

— Опять «Дом Периньон»? На этот раз розовое… Хочешь сделать это традицией?

Стюарт поставил бутылку так, чтобы Джейсону была видна этикетка:

— Мне бы хотелось надеяться на то, что это может стать традицией. Это тоже восемьдесят пятый год.

Джейсон с любопытством посмотрел на бутылку.

— Что ж, тогда я немедленно должен попробовать этот исключительный напиток, — он сделал маленький глоток. — Насколько я знаю, у «Дом Периньон» нет розового винтажа восемьдесят пятого года.

— Его не продавали, держали в резерве, — ответил Крамер. — Первая продажа была на аукционе в Гонконге в мае, несколько недель назад.

Джейсон сделал второй глоток, не сводя со Стюарта пристальных серых глаз. Согласие приехать куда угодно для встречи с ним, люкс в одном из самых дорогих и аристократических отелей Лондона, шампанское одного с ним года рождения… Что из всего этого следовало?

Не дождавшись ответа Джейсона, Крамер продолжил:

— Случайно прочитал об этом в одном журнале. Я подумал, что это довольно символично, и попросил заказать.

Джейсон далеко не впервые в жизни пил спиртное стоимостью несколько тысяч (или несколько десятков тысяч) долларов за бутылку, но подобные знаки внимания заставляли задуматься.

Третий глоток. Медленное плавное движение руки и ещё более медленное — длинных ресниц, закрывающих, прячущих его от напряжённого взгляда Стюарта. Стюарт ждёт. Ждёт его слов, его оценки, его эмоций. Стюарт ещё не знает, как профессионально он умеет уходить от их демонстрации.

— Почему шампанское? — спросил Джейсон, рассматривая пузырьки на свет. — Мужчины редко его любят.

— Ты любишь. Любишь шампанское, сладкие вина. Я довольно много о тебе знаю.

— К чему столько усилий?

Крамер поднялся из-за стола и встал позади стула Джейсона. Он положил руки ему на плечи и склонился к нему, сначала коснувшись губами его волос, потом шеи, потом краешка уха, вдохнул запах ставшего уже знакомым одеколона — терпкий, холодный и свежий.

— Вы — дорогое удовольствие, мистер Коллинз, — прошептал Стюарт, сильнее сжимая пальцами плечи любовника. — Я всего лишь следую правилам игры.

— Правилам? — переспросил Джейсон, чуть поворачивая голову к Крамеру. — И что ожидается от меня в ответ?

Мужчина прижался губами к его виску.

— Ничего такого, чего я ещё не получил. Несколько приятных часов…

Джейсон немного откинулся назад, когда рука Крамера скользнула вниз по его груди, нежно обведя сосок.

— Это на тебя не похоже, — сказал Джейсон. — Я тоже кое-что про тебя знаю. Ты ведёшь очень простую жизнь, ты равнодушен к вещам вроде коллекционных вин, дорогой одежды, яхт, машин, даже жилью в престижном районе.

— Возможно, начало сказываться разлагающее влияние денег, — усмехнулся Крамер. — Нельзя же думать только о работе. Пора тратить заработанное: путешествовать, окружить себя красивыми вещами, начать коллекционировать какую-нибудь ерунду.

Джейсон прохладно улыбнулся, словно раздумывая, к какой категории он сам относился — к красивым вещам или ко всякой ерунде. Руки Стюарта ласкали его тело и нетерпеливо освобождали от рубашки. Мужчина притянул Джейсона к себе, заставив подняться на ноги, и начал целовать.

Крамер не мог ничего с собой поделать… Он думал, что после той ночи в Бостоне они больше никогда не увидятся, но мысли о Джейсоне Коллинзе не оставляли его в покое.

Его контакты с мужчинами были эпизодическими, редкими, и Джейсон был вовсе не в его вкусе. Он, бесспорно, был хорош собой, но раньше Крамера привлекали только очень молодые люди с мягкими, женственными чертами лица и хрупкой подростковой красотой. В Коллинзе иногда проскальзывали отблески именно такой нежной неуловимой красоты, но он всё равно был уже взрослым, сформировавшимся мужчиной, первым в полном смысле этого слова мужчиной, которым он заинтересовался. Заинтересовался настолько, что полетел ради него в Лондон.

Они вернулись в спальню и начали раздевать друг друга. Это не отняло много времени: на Джейсоне были лишь брюки, а на Стюарте — халат с логотипом отеля, позаимствованный из ванной. Войти в любовника оказалось на этот раз легко: он был хорошо увлажнён и растянут, но внутри всё равно была обжигающая блаженная теснота, сжимающаяся, словно вибрирующая от напряжения и желания.

Джейсон, сначала на секунду отстранившийся, теперь потянулся ему навстречу, принимая член партнёра дальше и глубже. От этого его движения Стюарт задрожал, и его пальцы впились в разведённые бёдра Джейсона. Тот закусил губу, на секунду подумав о том, что от такого останутся следы. Ну и плевать… Он не в состоянии был думать о последствиях сейчас, когда ощущал внутри себя эту наполненность, эти медленные размеренные движения, такие властные, сильные, почти разрывающие, но вместо боли дающие наслаждение. Он поймал ритм движений Стюарта. Он не старался двигаться с ним в такт, просто позволял брать себя, как тому хотелось, но тело само подстраивалось, выгибалось, насаживалось на член другого мужчины.

Это было состояние, похожее на транс, когда он сам словно перестал существовать: остались лишь ритм, движение и наслаждение. Чужая рука плотно сжала его член, но это странным образом не сделало удовольствие сильнее, только… шире, распределённее. И приближающийся оргазм тоже был таким: он прокатился по всему телу, по самым дальним его уголкам, медленно и томительно. Он не был сильным и острым, а напоминал, скорее, неторопливое приятное погружение в тёплую ванну.

Он открыл глаза: Крамер смотрел на него, и в его взгляде было нечто такое… нечто такое, чего Джейсон боялся. Напряжённое внимание и какая-то растерянная и восторженная нежность. Джейсон встретил этот взгляд, но не смог выдержать его. Он не хотел, чтобы на него так смотрели, никогда больше… Член Стюарта внутри него медленно обмякал, и Джейсон сделал лёгкое движение бёдрами, давая понять, что не хочет дальше продолжать этот слишком интимный момент.

Крамер, до этого сжимавший его в объятьях, дал ему выбраться из-под себя. Лицо его приняло немного озадаченный вид. Он не понимал, почему Джейсон, только что с такой самозабвенной страстью отдававшийся ему, вдруг безо всякой причины словно оказался по другую сторону непроницаемой стены.

Астон многое мог бы рассказать ему про эти внезапные переходы от близости к холодной отстранённости. Крамер наблюдал это впервые.

Слишком много чувств… Стюарт вкладывает в их отношения слишком много чувств. Вопрос — насколько много?

Джейсон сел на кровати и начал глазами искать по просторной комнате свою одежду. Всё было разбросано…

— Хочешь уйти сейчас? — спросил Крамер. — Ты собирался остаться до утра…

— Это лишнее, — сказал Джейсон, порываясь встать с постели.

Крамер не дал ему, ухватив за плечо и заставив сесть обратно.

— Почему? Что изменилось?

В ответ Джейсон лишь покачал головой.

— Я хочу, чтобы ты остался, — в голосе Крамера зазвучали другие нотки, уверенные, требующие, а не просящие. — Я хочу провести всю ночь с тобой, а не довольствоваться опять какими-то жалкими урывками.

Это была чистая правда. Он солгал тогда насчёт нескольких приятных часов. Их ему было мало. Он хотел, чтобы Джейсон был рядом всегда, каждый раз, когда ему захочется поговорить с ним, прикоснуться к нему или заняться с ним любовью. Он думал о том, что чёртов Астон раньше жил как раз так — эта красивая и выдрессированная игрушка всегда была в его распоряжении. Он завидовал Астону. Возможно, он завидовал ему уже тогда, год назад, когда впервые увидел его любовника, даже не распробовав, насколько опьяняюще хорош Коллинз в постели — без всех этих своих строгих пиджаков и галстуков, без вечного высокомерно-равнодушного выражения на лице. Обнажённый, чувственный, страстный.

Джейсон повернулся к нему:

— Я считал тебя умнее, — сказал он. — Не настолько же ты глуп, чтобы начать что-то чувствовать к такому, как я…

Коллинз был прав. Тысячу раз прав… Во всем: и в том, что он чувствовал к нему что-то, и в том, что это было глупо, неуместно и несвоевременно. И когда Джейсон говорил это, на его лице опять появилось то же безразличное и слегка презрительное выражение, которое он, как маску, носил на лице, чтобы отпугивать надоевших ему людей. Стюарту в тот момент захотелось ударить его. Ударить, чтобы стереть эту надменную и циничную полуулыбку. Разумеется, он этого не сделал.

— К такому, как ты… — задумчиво повторил Крамер. — Знаешь, я так и не понял, почему такой, как ты, до сих пор с ним?

Джейсон вопросительно взглянул на него.

— Раз ты расстался с Астоном, почему ты до сих пор с ним? Ты ведь наверняка получаешь множество предложений от других мужчин, в том числе и очень состоятельных.

— Не такое уж и множество, — Джейсон чуть склонил голову набок. — И не такие уж они заманчивые. Несмотря ни на что, у нас с Астоном были отношения, и я мог рассчитывать на некоторое уважение с его стороны. Какой-нибудь американский строительный магнат или русский олигарх не может мне этого дать. А я определенно не собираюсь плескаться голым в бассейне в обществе ещё двадцати шлюх для развлечения своего покровителя и его друзей.

— То есть если бы ты нашёл подходящего человека… — начал Крамер, отпуская, наконец, Джейсона.

— С чего ты вообще взял, что я его ищу? Думаешь, я не в состоянии сам заработать себе на жизнь?

— Тогда почему ты с ним? — повторил свой вопрос Стюарт. — Почему не уйдёшь от него?

— Это не так просто… — неопределённо ответил Джейсон, отворачиваясь.

Крамер схватил его за плечи и развернул к себе. Он встряхнул его и заставил посмотреть себе в глаза:

— Почему? На что ты надеешься?! Что он передумает и снова позовёт тебя в свою постель? Ради чего ты унижаешься? Ради его денег? Или ты…

— Прекрати! — Джейсон попытался вырваться, но Крамер лишь сжал его сильнее и снова встряхнул. — Ты не понимаешь…

— Да, не понимаю… Объяснишь мне? — зло спросил Крамер. — Он бросил тебя, он живёт со своей женой, заводит новых любовников чуть не каждую неделю. Почему ты терпишь всё это от него? Так хочешь вернуться?

Крамер вцепился в него, словно клещами; его яростный, настойчивый взгляд тоже не отпускал Джейсона.

— Я хочу уйти. Но он никогда не отпустит меня. Он найдёт меня где угодно. Разве только у меня будет новое имя, новые документы — именно новые, а не фальшивые. И то я не уверен в результате, — Джейсон начал своё короткое объяснение взволнованно, вымученно, но потом оно превратилось в ровное равнодушное перечисление. Это было равнодушие безысходности. — Чтобы получить всё это, нужно иметь деньги, связи и свободу. У меня ничего этого нет. За мной постоянно следят, прослушивают звонки, проверяют всю информацию в компьютере.

— Я не думал, что… — Стюарт разжал свою хватку.

— Охрана может позволять мне мелкие нарушения вроде встреч с тобой, но сбежать они мне не позволят.

— Почему Астон делает это?

Джейсон раздражённо посмотрел на Крамера, словно недоумевая, как можно было до сих пор не понять:

— Он хочет, чтобы я вернулся к нему, — сказал он.

— Так значит, это ты решил расстаться с ним? — не сумел скрыть удивления Крамер.

— Что, так сложно в это поверить? В то, что не он вышвырнул меня? — насмешливо поинтересовался Джейсон. — Что я не цепляюсь за его деньги?

Стюарт не обратил на колкость никакого внимания. Он сидел, задумавшись.

***

Через три дня они провели ещё одну ночь вместе. В промежутке Крамер пытался работать, хотя делать это из Лондона было не всегда возможно, посетил несколько музеев и вовсю старался делать вид, что приехал в Великобританию отдохнуть и посмотреть достопримечательности.

Его сотрудники и заместители были немного озадачены тем, что трудоголик Крамер, не бывший в отпуске последние пять лет и даже в выходные приезжавший в офис, вдруг решил попутешествовать. Они бы удивились ещё больше, если бы узнали, что их начальник оставил свой бизнес чуть не на неделю ради двух встреч с любовником.

Стюарт даже и любовником-то не мог его назвать… Просто мимолётная связь. И теперь, когда он узнал, что на самом деле удерживало Джейсона возле Дэниела Астона, его не покидало ощущение, что он ввязывается в какую-то тёмную, мрачную игру, которой не понимает и до конца не поймёт никогда. Это были чужие отношения, чужая история, чужая одержимость… Сам Джейсон был чем-то ворованным, тайком уведённым у другого. Он до сих пор как будто принадлежал своему бывшему любовнику.

Тем не менее, перед тем, как Джейсон ушёл из его номера ранним утром он спросил его, когда они смогут увидеться снова.

— Я приеду в Лондон через две недели и пробуду здесь долго: защита диплома, получение документов. Но потом уже не смогу приезжать сюда так часто.

— Ты ведь бываешь в Штатах.

— Иногда. Но это опасно, я почти всё время с ним. К тому же, это всё так далеко… Ещё целый месяц. Зачем загадывать…

В день отъезда из Лондона Крамер отправился на обед в «Рулз» — этот ресторан, специализирующийся на дичи, тоже можно было считать чуть ли не достопримечательностью. Джейсон не то чтобы рекомендовал его, но сказал, что посещение может быть «интересным».

В вестибюле отеля к нему подошёл высокий худощавый мужчина, прямой и подтянутый, с седыми висками, но совершенно неопределенного возраста: где-то в промежутке между сорока пятью и шестьюдесятью пятью. Стюарту показалось, что он где-то этого человека видел.

— Добрый день, мистер Крамер, — поздоровался незнакомец. — Меня зовут Якоб Эдер. Не могли бы вы уделить мне буквально десять минут?

Услышав фамилию, Крамер понял, кто перед ним был и почему это лицо показалось знакомым. Они с начальником службы безопасности Астона пару раз встречались раньше, но никогда не разговаривали. Стюарт догадывался, что привело сюда Эдера.

— Разумеется, — ответил он, стараясь не выдать лёгкой нервозности. Эдер, даже вежливо прося о разговоре, умудрялся быть угрожающим.

— Спасибо. Думаю, мы можем поговорить прямо здесь, — Эдер указал в сторону стоявших неподалёку кресел.

Они расположились друг напротив друга, и Крамер спросил:

— Чем обязан, мистер Эдер?

Эдер едва заметно улыбнулся.

— Полагаю, вы всё прекрасно понимаете, — у Эдера был лёгкий акцент, не карикатурно-немецкий, а какой-то особенный, жёсткий и в то же время тягучий, плавный.

— Хорошо, повод мне известен, — допустил Крамер, — но что конкретно вы хотите мне сказать… или услышать от меня.

— По правде говоря, я хотел бы услышать от вас клятвенное обещание, что вы больше никогда ни при каких обстоятельствах даже близко не подойдёте к известной вам особе. К сожалению, я не могу на это всерьёз рассчитывать, так что начну с просьбы: вы вступили в очень опасные отношения, и я очень вас прошу их прекратить. Они опасны и для вас, и для Коллинза.

— Может быть, вам стоит попросить его? Зачем встречаться со мной и… угрожать мне?

— Я не угрожаю, я просто предупреждаю. А что до Коллинза, — Эдер сделал паузу и сплёл перед собой пальцы рук, — я не могу сказать ему ничего, чего бы он сам не знал. И я не уверен, что он способен адекватно оценивать ситуацию.

— Мне он показался весьма здравомыслящим молодым человеком, — возразил Крамер.

— Да, он вполне здравомыслящ, но есть некоторые моменты… Коллинз весьма необычный молодой человек, возможно, это и привлекает к нему людей, подобных вам и Астону. Несколько лет, проведённых с Астоном, не были для него безоблачными, скорее, наоборот, они были довольно тяжёлыми, и эта «необычность» усугубилась. Но дело тут не в нём, дело в Астоне. Я, разумеется, не собираюсь ему ничего рассказывать — я хочу сохранить спокойствие любой ценой — но он может узнать каким-то другим образом. Не удивлюсь, если Коллинз рано или поздно сам ему об этом скажет во время очередной ссоры.

Стюарт потёр рукой лоб. Да, он был прав: тёмная, полубезумная история…

— И что он сделает? Астон, я имею в виду…

— Кто знает, — пожал плечами Эдер. — Ничего хорошего. Но вы всё же занимаете достаточно безопасную позицию. Кто действительно будет расплачиваться за ваше весёлое времяпрепровождение, так это Коллинз.

Крамер тяжело выдохнул и отвернулся в сторону окна.

— Спасибо за предупреждение, мистер Эдер.

— Не за что. Я был бы вам очень обязан, если бы вы всё же прекратили встречаться с ним. Поверьте, он не та красивая игрушка, какой кажется.

— Я это знаю, — сквозь плотно сжатые губы произнёс Крамер.

— Надеюсь, вы примете правильное решение. Знаете, я делал подобные предупреждения Астону, когда это всё только начиналось. Он меня не послушал, и посмотрите, что с ним стало сейчас…

— Что с ним стало? — не понял Стюарт.

— Его семья — одни руины, многие дружеские и семейные связи разрушены. Я не говорю уже о финансовых потерях. Его бизнес во многом строится на личных связях и репутации: люди доверяют ему миллионы, сотни миллионов долларов, и некоторые из этих людей весьма консервативны в своих моральных принципах. Я не удивлюсь, если он из-за своего любовника потерял больше, чем у вас когда-либо было. И всё равно: единственное, о чём он сейчас способен думать, так это то, как вернуть проклятого мальчишку. Он пополз бы на коленях, если бы Коллинз сказал, куда ползти. Так что думайте сами…

Крамер смотрел перед собой невидящим взглядом. Астон, его элегантная жена, его безупречный секретарь… Он почему-то думал о них немного свысока, полагая, что за этими красивыми — даже порой величественными — фасадами скрывается пустота. По какой-то причине он мнил себя умнее и глубже этих аристократов, унаследовавших своё влияние и деньги от родителей, и фаворитов, паразитирующих на их богатстве. Он считал их праздными и поверхностными существами, интересующимися лишь дорогими безделушками и великосветскими приёмами. Но за этими праздничными фасадами была не пустота — там были бесконечные лабиринты тёмных коридоров, и подвалы, и казематы, и камеры пыток…

Глава 67

Кап-Ферра, июнь 2010

Из Лондона Джейсон вернулся в Женеву, но ненадолго. Через пять дней все, включая большую часть прислуги, переселялись на виллу в Кап-Ферра. В эти пять дней ничего особенного не происходило, тем более что Астон уехал на несколько дней в Нью-Йорк. Джейсона он с собой не взял. Как намекнул Эдер, там предполагались какие-то встречи по делам фонда и семейное торжество, где должен был присутствовать Брайан Норман, ответственный за историю с поддельной видеозаписью, произошедшую год назад. Астон, видимо, посчитал присутствие там бывшего любовника неуместным.

Джейсон занимался тем, что изгонял последние шероховатости из дипломного проекта, читал и играл на фортепьяно. Камиллы целыми днями не было дома. Она проводила время где-то в Женеве, в основном, в обществе Личи. Личи (на самом деле Фелисия Лерман) была её личным консультантом по стилю. Обычно людей такой профессии называли шопперами. Она была американкой средних лет родом из Нью-Йорка и яростной поклонницей Марка Джейкобса. «Родственники они, что ли?» — думал Джейсон, выслушивая очередные хвалы дизайнеру за ужином. За свои услуги Личи получала приличное вознаграждение, однако в доме считалась не наёмным работником (вроде Джейсона или мисс Вернье), а чем-то вроде гостьи и подруги хозяйки.

Джейсона она недолюбливала — по своему положению подруги Камиллы, а также потому, что Джейсон пару раз отпускал не самые лестные замечания по поводу её рекомендаций касательно стиля. Они заботливо передавались Личи кем-то из прислуги.

Вечером накануне отъезда на Ривьеру Джейсон наконец понял, с чем было связано такое активное обновление Камиллой своего и без того немалого гардероба, а также несколько более недоброжелательное отношение к нему кое-кого из прислуги. Партия Камиллы праздновала победу и ликовала! Хотя победу над кем? Партии Джейсона не существовало.

Астон с женой вышли к ужину, на который было приглашено несколько гостей, в том числе Андреас Эттинген, вдвоём. На Камилле было розовато-лиловое атласное платье, довольно плотно облегающее фигуру и подчеркивающее увеличившийся живот.

Джейсон несколько секунд не мог отвести от него глаз. Но всего лишь несколько секунд, и, кажется, никто этого не заметил. После коротких разговоров все перешли к столу. В течение вечера Джейсон несколько раз замечал на себе выжидающие взгляды Астона. На что он, интересно, надеялся? Что, увидев его беременную жену, бывший любовник начнёт рвать на себе волосы от ревности и отчаяния? Джейсону было до странности всё равно. В конце концов, это было всего лишь логичным следствием возобновившихся отношений двух супругов. У них было двое детей, почему бы не появиться третьему?

Может быть, они с Камиллой сблизятся благодаря этому настолько, что Астон в конце концов отступится от него. Это было бы идеальным вариантом, устраивавшим всех: семейные ценности восторжествовали, презренный любовник изгнан, рождение нового наследника скрепляет немного ослабшие узы брака. Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой…

***

Вилла «Оливия» была одним из самых красивых мест, которые доводилось видеть Джейсону. Само здание больше напоминало дворец. Там было всё, что только могла пожелать изнеженная роскошью душа: бассейны закрытые и открытые, комната для релаксации, спа, кинотеатр и куча всего другого, о чём Джейсон ещё не знал.

В этот раз Камилла пригласила кучу гостей. Она могла себе это позволить: в доме было двенадцать гостевых спален, а в дальнем конце сада находился отдельный коттедж для гостей. Но вообще Джейсон плохо представлял, как она раньше жила одна, лишь с двумя детьми, в этом огромном здании. Пожалуй, надо было родиться принцессой и проводить каникулы в фамильном замке, чтобы чувствовать себя комфортно в таких условиях.

Сад виллы был довольно большим и замечательно красивым. Быть может, на вкус Джейсона слишком ярким и экзотичным. Ему иногда казалось, что он находится не на юге Франции, а где-то в тропиках. Он больше наслаждался видами: они, куда ни посмотри, оказывались живописными, точно с картин. Если смотреть в сторону побережья, были видны сине-лиловые горы. Он хотел бы сейчас быть там, далеко-далеко, в тишине, без всех этих людей, их голосов и непрестанных перемещений… Хотя наверняка вблизи окажется, что невысокие горы утыканы городками и деревеньками и какими-нибудь банальными огородами, в лучшем случае виноградниками или полями с лавандой.

В сад он ушёл из-за царящей в доме суеты и чтобы не путаться под ногами у прислуги, раскладывающей вещи. Астон закрылся в кабинете с мисс Вернье. О нём все как будто забыли. Чудесно…

Вскоре в саду его нашла София, воспользовавшаяся занятостью взрослых, чтобы ускользнуть из-под надзора гувернантки. Она сразу же похвасталась тем, что специально для её занятий на виллу недавно привезли фортепьяно.

— Очень красивое, белое. Стоит в детской. Я потом покажу тебе, где это. Ты тут, наверное, ничего не знаешь.

Джейсон вежливо отказался от экскурсии в детскую.

Камилла поддерживала интерес дочери к музыке, но ей, разумеется, не нравилось, что интерес — который до этого ни она сама, ни преподаватели не могли Софии внушить — был связан с Коллинзом. Девочка хотела научиться играть, как он. Камилла не могла запретить ему пользоваться инструментом в домах в Париже или в Колоньи, раз уж муж разрешил, но на вилле распорядилась поставить фортепьяно в детскую. Джейсон понимал, что делалось это не ради удобства или каких-то иных причин: Камилла знала, что уж в детскую-то секретарь никогда не войдёт.

София продолжала щебетать.

— Я буду много-много играть, даже летом, на каникулах. Ты ведь много занимался?

— Нет, не особо. У меня никогда не было достаточно времени.

— Это хорошо, — сказала София, задумчиво склонив светлую головку набок. — Значит, не обязательно много заниматься. А то мне все говорят, что надо очень долго тренироваться, чтобы хорошо играть.

— Тебе всё правильно говорят. Я не очень хорошо играю.

— Нет, ты хорошо играешь, мне нравится, и мадам Пассар так сказала.

— О, ну если мадам Пассар сказала… — рассмеялся Джейсон, никак не ожидавший, что вечно занятая, деловитая домоправительница берётся судить его музыкальные таланты.

— Она сказала, что хорошо играют — это когда хочется плакать, если играют грустное, и улыбаться, когда весёлое. Только ты играешь всегда грустное. Мадам Пассар говорит, что у неё слёзы наворачиваются, когда она слышит. И мама плакала тоже.