Разлучи нас, смерть! (СИ)

Астон провёл пальцем по его лицу, убирая каплю спермы с уголка губ, и внимательным пристальным взглядом осмотрел Джейсона с головы до ног, точно впервые видя. Он покачал головой:

— Господи, какая же ты всё-таки шлюха.

Он поднял Джейсона с пола и бросил на кровать. Тот лежал на спине, не шевелясь и не отводя от Дэниела широко распахнутых глаз, в которых читалось смятение и ожидание. Астон опустил взгляд ниже: тонкая ткань светлых брюк Джейсона отчётливо обрисовывала наступившую эрекцию.

— Я ударил тебя. Только что тебя чуть не стошнило. И после всего… — говоря это, Дэниел начал стягивать с Джейсона брюки.

Тот попытался сопротивляться, но сопротивление было слабым и длилось не более трёх секунд: он сам хотел этого, он так хотел Дэниела, что практически не владел собой и был не в силах думать ни о чём, кроме того, чтобы принадлежать ему снова.

Дэниел снял с него бельё и слегка дотронулся до твёрдого члена. От этого Джейсона словно током ударило: он знал, что сейчас — после более чем двух недель воздержания и так возбудившего его орального секса — может кончить от нескольких прикосновений. Эрекция была настолько сильной, что ему было почти больно, это чувство было просто невыносимым. Но он ждал, позволяя Дэниелу решать, что произойдёт дальше. Он и боялся опять вызвать его гнев, и понимал, что любое его действие разрушит болезненную напряженную атмосферу этой ситуации, в которой было что-то странное, опасное и одновременно притягательное.

Астон развёл ему ноги. Потом он протянул руку к его губам и коротко приказал: «Оближи». Джейсон подчинился. Дэниел ввёл в него два пальца, заставив содрогнуться сразу от боли и от возбуждения. Он не стал по-настоящему готовить его, просто сделал несколько не очень-то нежных движений, а потом приставил свой член к заднему проходу и одним движением проник внутрь. Джейсон застонал, но это не заставило Астона остановиться — он безжалостно двигался внутри, не обращая внимания на искажённое болью лицо Джейсона.

Боль быстро прошла или просто стала незаметной на фоне нарастающего возбуждения, и вскоре Джейсон стонал уже от удовольствия, чувствуя, как любовник двигается внутри него и наполняет его.

— Я люблю твое тело, — сказал вдруг Дэниел. — Мне нравится твоя узкая дырка… Ни в ком другом мне не было так хорошо. И мне нравится, как ты стонешь, когда я тебя трахаю.

— Дэниел, пожалуйста, — попросил Джейсон, внутренне содрогаясь от грубости и жестокости этих слов, но не в силах остановиться. Он всё так же стонал и двигал бёдрами, вжимаясь в Дэниела и глубже принимая в себя его член. Да, здесь он был на своём месте — в постели, под Астоном.

Это его место. Быть всего лишь телом, быть дыркой, в которую Дэниел засовывает член, когда ему того захочется.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом повторил он.

— Ты просишь?.. Считаешь, что тоже заслужил удовольствие? Нет, Джейсон. Ты его не заслужил.

Астон усмехнулся и продолжил размеренно двигаться — он не стал стимулировать член Джейсона, как тот просил, и прижал его руки к кровати, чтобы тот не мог дотронуться до себя сам.

Джейсон почти захлебнулся стоном, всё его тело билось и пульсировало от нестерпимого желания, и, словно в насмешку, Дэниел несколько раз коснулся своим твёрдым членом его простаты, заставив уже не застонать, а закричать.

— У тебя лицо ангела и тело потаскухи, — прошептал Дэниел, всё так же двигаясь, как автомат.

Он ещё несколько раз надавил в то самое чувствительное место, и этого оказалось достаточно. Возбуждение Джейсона достигло той острой грани, за которой было лишь одно — наслаждение. Запрокинув назад голову и с беззвучным криком он кончил. И перестал существовать. Где-то на краю сознания ещё жили ощущения, и он чувствовал, как неровно, сильно, быстро задвигался Дэниел внутри него, но это все было скрыто за тяжёлой густой пеленой оргазма. Его глаза были плотно закрыты, и он лишь чуть-чуть разомкнул ресницы, когда почувствовал, что Дэниел выходит из него.

Ему было всё равно. На этот раз ему было всё равно, что будет дальше. Дэниел — опять — ударил его и унизил, но это уже не ранило так сильно. Господи, он ведь и вправду был ничем не лучше уличной проститутки…

Возможно, осознание, боль и обида вернутся завтра, но сейчас ему было всё равно. Его сознание уснуло, словно бы спрятавшись в глубокую тёмную нору, укрывшись от всех и вся.

Он не знал, ни сколько прошло времени, ни куда делся Дэниел, он не был даже уверен, бодрствовал ли он или иногда засыпал. Между ног несильно, но саднило. Правая рука выше локтя, там, где Астон схватил его, тоже болела. Он услышал звук открывающейся двери и шаги, но у него не было никакого желания поворачивать голову.

Дэниел, поставив одно колено на кровать, склонился к Джейсону и расстегнул на нём рубашку, потом вытащил руки из рукавов — Джейсон помогал лишь чуть-чуть, безучастно глядя куда-то в сторону. Астон поднял его на руки, словно ребёнка, и понёс в ванную. Свет в ней был приглушен, и в воздухе стоял тонкий древесно-пряный запах.

Дэниел подошёл к уже наполненной большой ванне и осторожно опустил туда Джейсона. Тот полулёг в воде неподвижно, как кукла, но наконец-то взглянул на него.

Вода смыла последние остатки напряжения, и даже боль внутри стала проходить. Дэниел поправил закатанные выше локтей рукава и сел на пол рядом с ванной. Он опустил одну руку в воду и начал нежно гладить плечи и грудь Джейсона. Они долго молчали, наконец, Дэниел произнёс:

— Я не хотел делать тебе больно.

— Но ты делаешь это, — Джейсон говорил мягко, грустно, не сводя своих хрустально-серых глаз с Дэниела. — То, что ты сделал в Штатах, гораздо хуже пощёчины. Вот это — настоящая боль.

— Это ничего не меняет. Я и без того не отпустил бы тебя.

— Дэниел, я бы всё равно не ушёл. Наверное, я ненормальный, я мазохист, но я не могу уйти…

Астон обхватил рукой голову Джейсона и прижал к себе.

— Тебе не надо уходить. Всё будет как раньше.

— Нет, не будет… Ты приставил пистолет к моему виску и хочешь, чтобы я продолжал жить, как раньше. Ты не оставил мне выбора.

— Ты бы сделал такой же выбор, — уверенно ответил Дэниел.

— Не тебе решать за меня! Ты думаешь, что знаешь меня? Ты ошибаешься! Ты не думал, что, может быть, сейчас единственное, чего я хочу, — это уйти от тебя навсегда? Больше никогда не видеть тебя и не слышать твоих оскорблений. Но ты не отпустишь меня. Даже если бы ты и хотел, ты не можешь отпустить меня.

— Я тоже отдал свою жизнь тебе в руки. Тебе достаточно нескольких слов, чтобы уничтожить меня.

— Я никогда этого не сделаю, — покачал головой Джейсон. — И не только из-за того, что боюсь последствий для себя. Я просто никогда этого не сделаю.

Он поднялся на ноги, чтобы выйти из ванны, и когда он ступил на пол, Дэниел завернул его в огромное белоснежное полотенце и привлёк к себе.

Иногда Джейсону казалось, что это и было то, чего хотел Астон: красивую куклу в человеческий рост, о которой он бы заботился, окружал роскошью, одевал по своему вкусу, учил делать правильные движения. Но по какой-то непонятной причине из сотен привлекательных молодых мужчин он выбрал именного его, того, кто не мог до конца стать его игрушкой, кто мог чудесно притворяться и жить по правилам кукольного дома, но никак не желал раствориться в новой роли совершенно.

— Мне лучше поехать домой, — сказал Джейсон.

Дэниел, до сих пор державший его в руках, произнёс:

— Останься со мной.

— Я не понимаю тебя, — Джейсон попытался вырваться из рук Дэниела и мягкого кокона полотенца. — Ты недавно разве что в лицо мне не плевал и теперь хочешь, чтобы я остался?

— Да, я хочу, чтобы ты остался. Я преподал тебе урок, надеюсь, ты его запомнил. На этом всё. Ложись в постель. Если хочешь, тебе принесут ужин.

Джейсон наконец освободился от объятий Дэниела и отошёл в сторону. Он бросил полотенце на пол и начал надевать халат.

— Это мой, — заметил Дэниел.

Джейсон оглядел себя: халат действительно был на несколько размеров больше и гораздо шире в плечах.

— Извини, я…

— Ничего страшного. Я не против. Тебе, на самом деле, лучше просто лечь спать, — он подошёл к двери в спальню и открыл её перед Джейсоном. — Иди, ляг и успокойся. Иногда я забываю… сегодня я забыл, что с тобой нельзя так поступать. Ты не как все. Ты можешь не выдержать.

Джейсон сел на край кровати. Дэниел опустился рядом и обнял его за плечи.

— Что бы ни случилось между нами сегодня, оно прошло. Мы долго не могли дать выход эмоциям — это плохо, поэтому всё получилось так… тяжело. Когда ты вот так уходишь куда-то вглубь себя, мне всегда больно и страшно, что ты не вернёшься назад. Я думаю, что теряю тебя, и не знаю, что мне делать. Мне остаётся только ждать. Самое ужасное, что я сам толкаю тебя туда: это твой способ защиты, единственное место, где ты можешь скрыться от меня. Я всё это знаю, Джейсон. И если однажды ты не вернёшься ко мне, виноват в этом буду один лишь я.

Джейсон опустил голову на плечо Дэниела. В этот момент он со всей жестокой ясностью осознавал, что любит этого мужчину. Как бы ни было это глупо, неправильно, опасно, он любит его и ничего не может поделать с собой. Он не хотел этого, но не мог и представить, что с ним станет, если из его жизни исчезнет это чувство, если в его душе останется лишь холодная и горькая пустота.

— Я мог бы не приезжать сегодня, — сказал Дэниел, — мог бы подождать ещё два дня. Может быть, я приехал бы с более ясной головой. Но я… я не в силах был сдержаться. Я хотел назад, к тебе. Я знал, что это закончится плохо, что мы поссоримся, но лучше так, чем без тебя. Я скучал и злился на тебя за это — за то, что ты заставляешь меня испытывать эти чувства, — и хотел вернуться.

Джейсон тихо, почти шёпотом ответил:

— Ты ненавидишь меня. Глубоко внутри ты ненавидишь меня за это: за то, что я заставляю тебя чувствовать. Ты всегда всё держал под контролем и не позволял эмоциям брать верх, всегда действовал рационально и правильно, но со мной у тебя это не получается, и ты ненавидишь меня за это. За то, что я разрушаю твою жизнь.

— Нет, Джейсон это не ненависть.

— Тогда что? Ты, как и я, понимаешь, что нам лучше расстаться. Что тебе лучше меня отпустить и не видеть никогда больше. Но ты не можешь. Это одержимость. И ты ненавидишь меня за это. Поэтому ты набрасываешься на меня: ты мстишь мне за то, что я делаю с тобой.

— Ты ошибаешься. В твоих словах есть разумное зерно, но всё не так.

— В твоём мире любовь — это слабость. И если всё правда, и ты любишь меня, то ты уязвим. И этого ты не можешь мне простить.

— Нет, Джейсон, нет. Ты сделал меня счастливым. Этот год с тобой… Ты заставлял меня страдать, как мне редко приходилось в жизни, но ты дал мне такое счастье, которого я не испытывал никогда.

— И этого ты тоже не простишь: в твоих руках огромная власть, рядом с тобой идеальная жена, а ты счастлив только в постели шлюхи.

Глава 30

Джейсон проспал всю ночь, прижавшись к Дэниелу. Он так скучал по нему, по теплу рядом с собой в кровати, по большому сильному телу. Это было сладкое чувство — ощущать его рядом, касаться обнажённым телом. Несмотря ни на что…

Он проснулся очень рано, за полтора часа до будильника. Дэниел тоже уже не спал: лежал и тихо смотрел на него. Взгляд его остановился на руке Джейсона, где за ночь проступили вполне отчётливые синяки. Дэниел приподнялся и коснулся губами пострадавшего места.

Однако, отметил про себя Джейсон, он даже не подумал извиниться: по-видимому, считал, что повёл себя вчера совершенно правильно.

Поцелуи переместились с руки на плечо и ключицу, потом на шею. Рука Дэниела скользнула вниз под одеяло.

— Не надо, — попросил Джейсон, отодвигаясь в сторону.

— Почему? Ты же хочешь… Я чувствую.

— То, что ты чувствуешь, бывает каждое утро. Это не значит, что я хочу, — Джейсон выпрямился на подушке.

— Только не говори, что сердишься из-за вчерашнего, я знаю, что это не так. Даже вчера ты получал удовольствие, хотя сначала тебя и пришлось заставлять.

Джейсон резко повернулся к Астону:

— Да, пришлось заставлять… Знаешь, если тебе так хотелось, чтобы я взял в рот, давно мог попросить.

— Мог. А ты мог отказаться, — парировал Дэниел, продолжая поглаживать член Джейсона под одеялом. — Я знаю, что ты меня хочешь. Ты всегда меня хочешь. У нас есть время.

Джейсон не мог этому сопротивляться. Дэниел был прав: у него было тело потаскухи, которому было достаточно нескольких прикосновений, чтобы загореться желанием. Он обхватил Дэниела руками за шею и прижал к себе.

— Обещаю, сегодня тебе не будет больно… Ни на секунду, — прошептал Дэниел.

За завтраком они вели себя как обычно, ничем не выдав, что произошло вчера между ними. Джейсон заметил на лицах прислуги напряженное любопытство: они выискивали в их жестах и словах признаки того, находится ли Астон в ссоре с любовником, или они уже помирились. Но они вели ничего не значащую беседу, как всегда делали при прислуге, вне зависимости от того, были ли их отношения напряжёнными или хорошими.

— Чем ты занимался, пока меня не было? — спросил Дэниел.

— Ничем особенным. Занимался — семестр заканчивается. Работал. Разучивал «Вариации Гольдберга».

— Бах? — Дэниел удивлённо поднял бровь. — Ты никогда ничего подобного не играл.

— Да, я люблю слушать такую музыку, но играть… Наверное, мне смелости не хватало, да и умения тоже. Это совсем другой уровень.

— И как? Получается?

— Сложно сказать… Пока я играю только арию и вряд ли продвинусь дальше. Наверное, надо всё-таки позаниматься с преподавателем. У меня получается как-то слишком трагично, а это совсем не такая музыка.

Дэниел внимательно посмотрел на него испытующим взглядом:

— Я никогда не слышал, чтобы ты играл что-нибудь весёлое или лёгкое. Неужели тебе так плохо со мной?

— Нет, как раз с тобой мне хорошо. Но много других вещей, которые… с которыми тяжело сжиться. Музыка мне помогает.

***

Джейсон, хотя учёба особых трудностей ему не доставляла, ждал начала каникул. На летние месяцы он планировал уехать на континент. Он подготовил маршрут и отдал его Эдеру на согласование. Глава службы безопасности скептически просмотрел список, но ничего не сказал, кроме того, что составит своё мнение в ближайшие два дня. Джейсон прекрасно понимал, что Эдер предпочёл бы, чтобы он осел в каком-нибудь одном месте и провёл там всё лето, вместо того, чтобы разъезжать по разным городам. Мало того, что нужно было обеспечить безопасность и сопровождение самого Джейсона, так приходилось ещё и заранее думать о том, как согласовать всё это с расписанием и перемещениями Астона. Джейсон подозревал, что его список урежут раза в четыре, но всё оказалось не так плохо — он сократился всего лишь в два. Эдер настаивал на том, что Джейсон не должен ездить по всей Европе, как кочевник, а должен выбрать какой-нибудь удобный город для более-менее постоянного пребывания и уже оттуда ездить в другие места, которые ему интересны.

Джейсон не планировал прекращать работать: он вполне мог готовить аналитику, не приходя в офис, но Дэниел настоял, чтобы он оставил свободными две недели в начале августа. «Я смогу провести с тобой только очень короткий отпуск, четыре дня или пять, и я не хочу, чтобы ты в это время по полдня сидел за ноутбуком».

Джейсон не прекратил общаться с Филиппом Арембергом. Дэниел этого от него и не требовал: поездку Джейсона с ним в поместье сэра Альберта немного пообсуждали, но очень лениво, вскоре перекинувшись на очередной скандальный развод. Астон согласился, что прерывать общение с ним значило бы, наоборот, навести сплетников на подозрения. Арембергу даже удалось дважды вытащить Джейсона без Дэниела на какие-то мелкие светские мероприятия. А летом Джейсон собирался встретиться с ним в Брюсселе — только в этот раз тщательно продумать все детали и ни в коем случае не останавливаться в доме его родителей.

Филипп закончил учёбу и уже получил несколько хороших предложений от работодателей. И Джейсон слегка жалел, что теперь у него в университете не останется друзей. С однокурсниками у него были хорошие отношения, но дружескими их нельзя было назвать.

Отношения с Дэниелом опять стали почти безоблачными, и Джейсон ловил себя на том, что иногда может провести с ним целый день, ни разу не вспомнив, что не имеет на это никакого права, что Астон изменяет сейчас жене, и вся эта кажущаяся идиллия — ложь и предательство от начала и до конца. Но он научился жить с этим, научился думать о Дэниеле как о своём всеми признанном партнёре. Нельзя сказать, что совесть совсем не мучила его, но он мог теперь закрыть на всё глаза и наслаждаться своим маленьким счастьем. Love is blindness…

Дэниел предлагал ему летом пожить в его загородном доме недалеко от Лозанны: дом когда-то принадлежал его бабке, и он сам в нём останавливался далеко не каждый год, но всё поддерживалось в образцовом порядке. Ещё у Астона было небольшое шато в Нормандии. Но для Джейсона была неприятна мысль, что он будет жить в одном из семейных особняков — это было прерогативой жены, а никак не любовника. Тем более он планировал много путешествовать летом и склонялся к тому, чтобы выбрать для постоянного пребывания какой-нибудь относительно крупный город. В итоге он остановился на Брюсселе. Брент или кто-то ещё из секретарей Астона за несколько дней обо всём договорились, и в распоряжении Джейсона до первых чисел сентября оказалась квартира в десяти минутах ходьбы от Гран-плас.

Оставалось лишь дождаться последнего дня семестра. Первую неделю после его окончания он планировал провести в Лондоне, пока у Дэниела там были дела, а потом, когда Астон отправится с семьей на Ривьеру, уехать в Бельгию.

По приезде в Брюссель его ждал очередной подарок — белоснежный кабриолет «Бентли Континенталь». Джейсон, не имевший привычки звонить Дэниелу без необходимости, тем более, когда он был с семьей, был настолько ошеломлён, что, не помня ничего, схватился за телефон и набрал номер Астона.

— Извини, что беспокою. Ты можешь говорить?

— Да, могу, — ответил Дэниел. — Я ждал твоего звонка примерно в это время.

— Дэниел, я не знаю, что сказать… Это настолько… Спасибо огромное, но это слишком для меня.

— Ничего не может быть слишком для тебя. Ты же должен на чём-то ездить.

— Дэвис сказал, что для них уже готовы две машины, и я думал, что… Я бы мог приехать на своей, в конце концов.

— У твоей машины правый руль. Это неудобно на континенте.

— Не подумай, пожалуйста, что я тебе не благодарен. Это просто неожиданно.

— Наслаждайся. Я приеду к тебе через полторы недели.

— Я буду ждать. Спасибо.

— Я люблю тебя, — чуть слышным шепотом произнёс Дэниел.

— Я тоже. Очень.

Джейсон повернулся к телохранителям, державшимся во время разговора на почтительном расстоянии:

— Прокатимся?

Берг сделал пару шагов ближе:

— Скажите, куда поедете, и можете прокатиться без нас. Эдер считает, что здесь безопасно. По крайней мере, центральные улицы.

— Я здесь впервые в жизни и понятия не имею, куда поеду. Пока — прямо.

Пару минут он просто просидел в салоне машины, даже не пытаясь вникнуть в расположение приборов или подстроить сиденье под себя. Он просто наслаждался комфортом и красотой автомобиля. Теперь, спустя десять минут, он уже не чувствовал, что это слишком. За год с Дэниелом он настолько привык к роскоши — именно роскоши, а не пышности — вокруг себя, что воспринимал её как обычную составляющую жизни. Когда-то это удивляло его в Астоне: тот никогда не пытался выставить напоказ положение или деньги, он просто пользовался окружающими его дорогими вещами и равнодушно принимал подобострастие обслуживающего персонала, но, тем не менее, давал понять, что на меньшее он не согласен. Он ни в коем случае не был рабом вещей — это они, попадая в сферу его притяжения, немедленно становились его рабами.

Джейсон догадывался, откуда это: Астон родился в семье, несколько поколений которой жило в немыслимом богатстве. Но он замечал, что невольно и сам перенимает эту манеру, приобретая то же отношение к окружающему, может быть, в чуть более мягком варианте. Откуда это было в нём, он понятия не имел: он просто легко и комфортно слился с этим новым для себя миром и его законами. И чувствовал, что этот мир его принимает.

На первую неделю у него было запланировано знакомство с собственно Брюсселем. Он вставал рано утром, завтракал в уютном ресторанчике на первом этаже соседнего дома, садился в машину и отправлялся осматривать улицы и соборы. Телохранители отбывали вслед за ним на чёрном «Мерседесе» — он словно и не уезжал из Лондона, так всё было знакомо. Они следовали за ним весьма деликатно, подходя вплотную только тогда, когда Джейсон оказывался в толпе или с ним кто-либо заговаривал. Когда его сопровождал Дэвис, они иногда обсуждали увиденное. Впрочем, Дэвис к архитектурным чудесам Брюсселя оставался совершенно равнодушен. Обычно он довольствовался лаконичным комментарием: «Красиво», время от времени замечая: «Сколько труда впустую! Пока они эти фигурки вырезали, можно было ещё два таких дома построить».

Обедал Джейсон обычно где-нибудь в городе, а ужинал дома, оставляя вторую половину дня и вечер для работы.

На пятый день он заметил, что уже третий раз подряд завтракает в ресторане одновременно со светловолосым молодым человеком, всегда занимающим один и тот же столик. На следующий день они уже улыбнулись друг другу и поздоровались, ещё через день незнакомец, пришедший чуть позднее Джейсона, подошёл к его столику и протянул руку:

— Петер Клари, — и добавил на прекрасном английском с лёгким немецким акцентом: — Можно присоединиться?

Джейсон пожал протянутую руку и в свою очередь представился:

— Джейсон Коллинз. Конечно, садитесь.

Он не торопился заговаривать — в конце концов, это Клари зачем-то подсел к нему. Тот внимательно разглядывал Джейсона, пожалуй, слишком внимательно, на грани того, чтобы показаться невежливым.

У Клари были чуть вьющиеся золотистые волосы, довольно приятное лицо с высоким лбом и медово-карие глаза. Всё это и загорелая кожа с еле заметной россыпью веснушек создавали вокруг него ореол тёплого солнечного свечения. Он был такого же роста, как и Джейсон, похожего сложения, может, лишь чуть шире в плечах, с похожей сдержанной жестикуляцией и безукоризненно прямой осанкой, тоже с тонкими чертами лица и светлыми волосами. Но, тем не менее, они производили совершенно несхожее впечатление: солнечно-золотой живой Клари и холодный и замкнутый Джейсон с глазами из серого льда.

— Вы здесь по работе или проводите отпуск? — поинтересовался Клари.

— Скорее, каникулы, — чуть улыбнулся Джейсон. — Я студент.

Клари понимающе хмыкнул, не выказав удивления. По некоторым признакам Джейсон ещё в предыдущие дни определил в нём человека «своего круга», точнее сказать, круга Астона — он-то сам был нищим американцем. Манеры Клари, одежда, интонации — всё говорило, что молодой человек происходил из богатой европейской семьи, возможно, даже аристократической. Джейсон внутренне усмехнулся, представив, какой эффект на Клари произведёт информация, кто на самом деле мистер Коллинз. Судя по всему, пока его принимали за своего.

— Вы англичанин? — спросил Клари.

— Я учусь в Лондоне, но я американец.

— Я австриец, но теперь буду жить в Брюсселе. Приехал неделю назад. Новая работа. Генеральный директорат по торговле.

— Поздравляю, — сдержанно сказал Джейсон.

Они проговорили до конца завтрака на нейтральные темы. Клари оказался приятным собеседником и, что радовало, был достаточно хорошо воспитан, чтобы не задавать личных вопросов. Говорили они в основном о том, на что можно было посмотреть в Брюсселе и окрестностях. Клари приступал к работе в середине августа, но приехал заранее, чтобы посмотреть на город и найти подходящее жильё. Сейчас он временно жил в квартире тётки, которая проводила лето в Швейцарии.

В последующие дни они завтракали вместе ещё дважды. Австриец постепенно стал казаться Джейсону довольно симпатичным. Он собирался в один из дней ехать в Гент и даже пригласил Петера с собой, но тот отказался — у него на этот день были другие планы.

Потом с Кап-Ферра^[15], где у них с Камиллой была собственная вилла, приехал Астон. Три дня он работал, оккупировав маленький кабинет в квартире Джейсона. Тот по мере возможности пытался придерживаться намеченного расписания, но присутствие Дэниела путало все карты: по утрам он выбирался из постели гораздо позже, днём должен был возвращаться домой для обеда с Астоном, а в один из вечеров ему вообще пришлось отсидеть длинный ужин с несколькими высокими чинами из Европейского Инвестиционного банка, некоторые из которых специально приехали в Брюссель из Люксембурга. От ужина Джейсон пытался отвертеться всеми возможными способами — и не потому, что ему это не было интересно, — наоборот, он понимал, насколько редкая возможность ему предоставляется: оказаться за одним столом с лицами такого ранга и услышать не их официальные заявления, а разговоры в узком приватном кругу. Он просто считал своё присутствие там неуместным, даже наносящим вред репутации Астона. Но с Дэниелом, как всегда, спорить было бесполезно; он не принимал возражений, он просто требовал соответствующе одеться и ехать с ним на ужин.

Джейсон от всей души надеялся, что его в очередной раз примут за секретаря или ассистента. Он не участвовал в общей беседе, но разговор с соседкой по столу намеренно свёл на финансовые темы, чтобы у неё не появилось шанса поинтересоваться, а кто он, собственно, такой. Он сильно рисковал: его знаний студента первого курса и незначительного клерка в инвестиционном фонде явно было бы недостаточно, углубись та леди в действительно серьёзные темы. Но их краткая беседа коснулась достаточно общих рыночных тенденций.

Последний день перед отъездом у Дэниела был свободным, и они провели его вместе, в основном гуляя по старым улочкам Брюсселя. Джейсон совсем недавно бродил по этим местам, но с удовольствием повторил тот же маршрут.

На обратном пути они остановились полюбоваться на высокую башню ратуши и Джейсон тихо произнёс:

— Жаль, что тебе надо уезжать. Я бы с удовольствием провёл с тобой вот так всё лето.

— Я бы провёл так всю жизнь, — ответил Дэниел, глядя в небо. — Ты даёшь мне покой, рядом с тобой я понимаю, что мне, в общем-то, не так много и надо от жизни.

— Покой… Так ты скоро заскучаешь со мной, — шутливо упрекнул его Джейсон.

— Нет, это другое, не скука, как раз наоборот. Всё, что было до тебя, было словно ненастоящим. Как прикосновение к онемевшей руке: я всё ощущал, но словно через пелену. А чувство к тебе — оно вонзается прямо в сердце. Это больно, но никогда в жизни я не знал ничего ярче и прекраснее.

Джейсон стоял, слегка покусывая нижнюю губу.

— Это несправедливо: я не могу… не умею говорить о том, что чувствую. И ты не знаешь…

— Я всё знаю, — посмотрел ему в глаза Дэниел. — Мы уже год вместе, я научился понимать тебя, пусть и не до конца.

— Не знаю, смог ли бы я быть с кем-то другим так счастлив, как с тобой.

Лицо Дэниела мгновенно изменилось:

— Я надеюсь, тебе не придёт в голову проверять это, — жёстко сказал он. — В твоей жизни не будет никого, кроме меня.

Джейсон, уже не удивлявшийся этим странным вспышкам ни на кого не направленной ревности, лишь чуть склонил голову на бок и усмехнулся:

— Посмотрим, что ты скажешь через десять лет или даже через пять. Я не долго пробуду молодым и красивым мальчиком, в которого ты влюбился.

— Джейсон, у тебя коэффициент интеллекта 180, но в некоторых вещах ты совершенно ничего не понимаешь, — рассерженно заявил Астон и, развернувшись, направился в сторону улицы инфанты Изабеллы, где они оставили машину.

Джейсон поспешил за ним следом.

— Извини, я не хотел, чтобы это так прозвучало. Я не ставлю под сомнение твои чувства! Просто всякое бывает и…

— Иногда, — Дэниел остановился и повернулся к Джейсону, который чуть не налетел на него, — иногда мне хочется, чтобы вот тут, — он бесцеремонно ткнул Джейсона пальцем в лоб, — было чуть поменьше мозгов. Ты слишком много думаешь для своего возраста.

— Но тогда бы ты мной не заинтересовался. Я же знаю, что на самом деле ты влюбился в мои отчёты.

Дэниел привлёк его к себе и обнял за плечи. Джейсон изумленно и почти испуганно взглянул на него и попытался освободиться, но Астон держал его крепко.

— Что ты делаешь?! Кругом люди!

— Тут нас никто не знает. Мне всё равно. Давай вернёмся домой, мне осталось всего несколько часов до вылета.

— Я не против, — улыбнулся Джейсон. — Я буду скучать.

— Я тоже. Возможно, меня не будет дольше, чем я планировал. Я лечу в Сингапур, там сложная ситуация. Мне нужно заручиться поддержкой или хотя бы нейтралитетом одного очень влиятельного человека. Он знает, что мне это необходимо и постарается использовать ситуацию себе на пользу. Не знаю, к чему и готовиться. Чэн Шэньбо — старый хитрый лис…

— Опять он? Я думал, он твой партнёр в Гонконге…

— В том регионе Чэн везде. Иногда он мой партнёр, а иногда… В целом, мы предпочитаем друг друга не трогать. По счастью, наши интересы почти не пересекаются. Возможно, переговоры с ним продлятся дольше, чем я рассчитывал, и я не успею увидеться с тобой до поездки в Нью-Йорк — у меня там несколько важных встреч.

— Ну, у меня тоже запланировано много важных встреч: с Нотр-Дам де Пари, Лувром, Реймским собором и прочими достопримечательностями.

В отсутствие Астона Джейсон неделю с лишним пробыл во Франции и на два дня съездил в Голландию. К предполагаемому приезду Дэниела он вернулся в Брюссель, но только для того, чтобы получить звонок от Брента с сообщением, что Астон не сможет приехать: он задерживается в Сингапуре, потом сразу летит в Москву, а оттуда к семье на Ривьеру. Джейсон знал, что там намечалось празднование дня рождения Криса, сына Дэниела, и тот не мог пропустить этого события.

Джейсон заглянул в присланное ему в начале месяца расписание Астона: сразу после дня рождения были те самые встречи в Нью-Йорке. Выходит, он не увидит Дэниела ещё почти две недели. Не так уж и много, если подумать… Но он скучал по нему.

В Брюсселе он вернулся к старой привычке завтракать в ресторане по соседству и пару раз пересекался там с Клари. Один раз они случайно встретились в музее Орта и осмотрели часть особняка вместе.

Дэниел звонил ему и из Сингапура, и с Кап-Ферра, но говорил, что приехать не сможет.

До следующего пункта своей туристической программы, Антверпена, Джейсон решил добраться на новой машине. «Мерседес» телохранителей, как всегда, следовал за ним.

На полпути из Брюсселя у него зазвонил телефон.

— Я еду к тебе, — без всяких предисловий объявил Дэниел, который, по прикидкам Джейсона, должен был быть где-то над Атлантикой.

— Ко мне? Куда? — растерялся Джейсон.

— В Антверпен. Вылетаю через несколько минут.

— Но ты должен был лететь в Нью-Йорк.

— Да, я поменял планы. Я сейчас лечу к тебе, потом в Лондон, потом в Нью-Йорк.

Джейсон от удивления не знал, что и сказать.

— Тебе скоро перезвонит кто-нибудь из секретарей, — продолжал Дэниел. — Они забронируют номер в отеле, жди меня там.

— Хорошо, — только и смог ответить Джейсон.

Возможно, никаких достопримечательностей Антверпена он не увидит, вместо этого проведя полдня в постели с Дэниелом. Он был не против такой замены, но мог представить, что сейчас думает об этой ситуации служба безопасности. Эдер наверняка клянёт его и Астона последними словами за внезапное изменение планов.

Уже через несколько минут позвонила мисс Вернье и сообщила адрес бутик-отеля, где для него был зарезервирован люкс.

Перелёт с юга Франции вряд ли занял бы у Дэниела больше двух часов, поэтому охрана выделила Джейсону буквально полчаса на то, чтобы хоть чуть-чуть посмотреть на город, а затем его потащили в отель. Там его оставили сидеть в маленьком баре в обществе одного из телохранителей, в то время как другой «проверял» президентский люкс, что бы это ни значило. Наконец ему позволили пройти в номер. Он решительно не знал, чем занять себя. У него была мысль отправиться на короткую прогулку и дойти до Зелёной площади, которая была буквально в десяти минутах ходьбы, но он не знал наверняка, когда приедет Дэниел, и ему становилось неуютно при мысли, как тот отреагирует, если прибудет в отель и обнаружит пустой номер.

Иногда слишком властная натура Астона раздражала его и подавляла, но в некоторые моменты, как сейчас, он находил странное противоестественное удовольствие в подчинении ему. Возможно, он всегда в глубине души хотел этого — отдать власть над собой другому человеку, опираться на его силу, чувствовать безопасность в его тени. Определенно, быть любовником женатого мужчины — совсем не то, о чём он всю жизнь мечтал, особенно теперь, когда он понимал, что Астон заманил его в ловушку и захлопнул дверцу золотой клетки. Но он бы не ушёл, даже если бы дверь была открыта. Он был птицей, выросшей в неволе, и не стремился наружу. После смерти отца он узнал вкус свободы, и нельзя было сказать, что он ему понравился. Он не знал, что делать со своей жизнью. Дэниел давал ему направление, границы и уверенность.

Джейсон несколько минут походил по гостиной, разглядывая под разными углами огромную хрустальную люстру, а потом перешёл в спальню. Эта комната была обставлена чуть проще, но довольно элегантно.

Он снял пиджак и повесил на спинку стула. Сегодня он был одет менее строго, чем это обычно бывало в присутствии Дэниела: без галстука, но всё равно довольно формально для туриста.

Ему пришлось прослоняться по номеру почти полчаса, прежде чем туда ворвался Дэниел. Джейсон поднялся с дивана и замер. Дэниел закрыл за собой дверь и тоже застыл. Потом они почти одновременно бросились друг к другу. Джейсон привык к бешеным проявлениям страсти Астона, но не помнил, чтобы сам когда-то раньше накидывался на Дэниела с такой жадностью. Он целовал его, почти кусая, и стонал от желания. Он запрокинул голову назад, подставляя для поцелуев шею, и чуть не задохнулся от первых же прикосновений губ к чувствительной коже. Дэниел на секунду оторвался, чтобы окинуть взглядом гостиную и спросить:

— Где тут кровать?

— Я рассчитывал хотя бы на «привет», — улыбнулся Джейсон, кивая в сторону дверей в спальню.

— Мы поговорим потом, если останется время, — ответил Дэниел, направляясь в сторону вожделенной постели. — Прости мне мои манеры, но сейчас я просто хочу тебя.

Они остановились возле кровати, и Джейсон начал стягивать с Астона пиджак. Дэниел начал развязывать галстук:

— Больше двух недель без тебя…

— Семнадцать дней, — уточнил Джейсон.

— Ещё одну неделю я бы не вынес.

— Так ты всё-таки хочешь поговорить, — улыбнулся Джейсон, притянул Дэниела к себе и обнял, легко, чуть ощутимо касаясь губами его уха.

Дэниел пробормотал что-то неразборчивое и попытался рывком расстегнуть на Джейсоне рубашку. Тот легонько оттолкнул его:

— Я сам. Мы не дома, у меня тут нет запасной одежды.

Он стал быстро расстёгивать пуговицы, а Дэниел замер, наблюдая. Через несколько секунд он опомнился и тоже начал расстёгивать свою рубашку. Он скинул её, расстегнул ремень на брюках, и тут Джейсон остановил его, положив свою ладонь поверх его.

— Позволь мне, — прошептал он, опускаясь на колени перед Дэниелом.

Он спустил вниз его брюки, затем бельё и обхватил пальцами крупный, тяжёлый член любовника. Он чуть коснулся его губами, лишь на секунду, а потом провёл языком от основания к головке. Ещё несколько таких движений, и Дэниел дрожал и стонал, изо всей силы сжимая пальцами плечи Джейсона.

— О боже… — прерывающимся голосом проговорил он. — Джейсон, это слишком хорошо… Не сейчас, нет…

Он одним сильным движением поднял Джейсона с пола и толкнул на кровать, опустившись на него сверху.

Потом Дэниел, уставший и умиротворённый, долго лежал, полузакрыв глаза. Солнечный свет сквозь щель в шторах падал на кровать широкой полосой, освещая лицо и волосы Джейсона, устроившегося у него на груди. Дэниел улыбнулся и тихо сказал:

— Какое счастье, что ты есть…

Джейсон ничего не ответил. Астон только почувствовал, что он несколько раз моргнул — по коже мягко пощекотали ресницы.

— Ты надолго приехал? — спросил Джейсон.

Дэниел поднял руку и посмотрел на часы:

— Мне надо выезжать в аэропорт примерно через два часа.

Джейсон приподнялся на одном локте и изумлённо посмотрел на Астона:

— Ты серьёзно?!

— Да. А ты надеялся на целый день секса? — поддразнил Дэниел.

— Нет… Ты прилетел сюда только ради…

— Именно так, — прервал его Дэниел. — Я перенёс встречу в Нью-Йорке на завтрашнее утро и прилетел в этот чёртов Антверпен ради трёх часов в постели с тобой.

Джейсон сел и закрыл лицо ладонями.

— Я даже знаю, о чём ты думаешь, — усмехнулся Дэниел, поглаживая Джейсона по волосам. — Ты думаешь о том, что скажут секретари и охрана.

Джейсон опустил руки.

— Ты же знаешь, что они всё друг другу передают и обсуждают. Ещё и ставки делают… Я не могу, как ты, совершенно не замечать их.

— И напрасно. Пусть говорят, что угодно, главное — чтобы не выносили это за пределы своего круга. Кстати, Эдер уже высказал мне своё мнение.

— Могу себе представить, — вздохнул Джейсон.

— Нет, не представляешь. Сказал, что я окончательно рехнулся и прочее в том же духе, а потом посоветовал мне пить какие-то лекарства типа успокоительного, раз я не в силах контролировать свой… своё влечение.

— Возможно, тебе стоит прислушаться к его советам, — произнёс Джейсон, скашивая глаза в сторону снова отвердевшего члена Астона. — Твоё «влечение» кажется весьма настойчивым.

Дэниел тоже сел на постели и впился губами в шею Джейсона. Он наклонил голову и сначала обвёл языком, а потом нежно прикусил его сосок.

Они долго целовали и ласкали друг друга, прежде чем Дэниел вошёл в Джейсона сзади. Теперь он был податлив, хорошо растянут, и это мягкое скольжение сильно контрастировало с первым разом.

Дэниел подождал несколько секунд и начал размеренно двигаться, крепко обхватив руками бёдра Джейсона. Потом он почти полностью опустился на него, стал ртом и языком ласкать его шею и чувствительное место за ухом и почти сразу ощутил неровную, судорожную ответную дрожь. Дэниел одной рукой обхватил член Джейсона и начал несильные, дразнящие поглаживания. Когда Джейсон стал подаваться навстречу и чуть шире развёл ноги, словно желая вобрать его в себя ещё глубже, Астон задвигался жёстче и быстрее, яростно вдавливаясь в горячее и послушно раскрывающееся перед ним тело.

Они кончили одновременно, и Дэниел ещё долго оставался внутри, целуя и гладя Джейсона и шепча ему на ухо тихие и ласковые слова. В такие моменты он готов был всё отдать ради этого мальчика, и ему хотелось сделать или сказать что-то такое, чтобы Джейсон понял, насколько сильно он любит его. Любит до безумия, до отчаяния.

***

Пока Дэниел был в Штатах, Джейсон путешествовал по Германии, осматривая в основном замки и соборы, и через неделю вернулся в Брюссель.

В первое же утро он опять встретился в ресторане с Петером Клари, тот уже почти заканчивал завтрак. В ожидании заказа Джейсон немного с ним поболтал и рассказал о поездке в Германию. Оказалось, что Клари был практически во всех тех местах, которые посетил Джейсон.

Когда появился официант с его заказом, Джейсон извинился, встал из-за стола и прошёл через почти совсем пустой зал к туалету. Он вымыл руки и уже вытирал их бумажным полотенцем, когда в зеркале перед собой увидел, что дверь открывается и входит Клари. Он медленно подошёл к Джейсону и на секунду замер за его спиной. Потом он обхватил его одной рукой за плечи, другую положив ему на пояс. Он внимательно следил за лицом Джейсона в отражении — но на нём не дрогнул ни один мускул. Джейсон неторопливо и неестественно спокойно, точно в полусне, поднял опущенные глаза и посмотрел в зеркало на Клари. Во взгляде было лишь слабое удивление.

Петер, не получив отпора в первую же секунду, прижал к себе Джейсона чуть сильнее, одновременно сместив ладонь от пояса вниз. Но в следующее мгновение, хотя, как ему казалось, он крепко держал Джейсона, тот одним быстрым движением выскользнул из его рук.

— Это исключено, — твердо, но спокойно сказал Джейсон, разворачиваясь в сторону двери.

— Почему нет?! — спросил Клари.

Джейсон холодно улыбнулся:

— Разве я обязан объяснять причины?

Он вернулся за столик и отломил первый кусочек от свежего румяного круассана. Прикосновения Клари почему-то не вызвали в нём такого однозначного отторжения, как это происходило с Филиппом и некоторыми другими людьми. Ему вряд ли было приятно — он не испытал искушения ответить Петеру — скорее, любопытно. Он никогда не задумывался раньше, каково это будет — заняться сексом с другим мужчиной, не с Дэниелом, потому что кроме него он мог представить себя только с женщиной. Дэниел был непонятным для него самого исключением из правил. Нет, Клари не был таким исключением, но он был где-то на полпути к нему. Он не будил в нём бешеного возбуждения, как Дэниел, но было в его прикосновении и что-то заманчивое. Но не настолько заманчивое, чтобы Джейсону хотя бы на секунду пришла в голову мысль позволить Клари нечто большее.

Петер вскоре вернулся за столик, чтобы допить уже изрядно подостывший кофе. Почти минуту они оба молча занимались своим завтраком, пока наконец Клари не произнёс:

— Ты на удивление спокойно прореагировал…

— А что, я должен был выбежать на улицу в слезах? — поинтересовался Джейсон.

— Нет, — улыбнулся Клари, — просто… Просто я теперь не знаю, что и думать. Возможно, у меня всё же есть шанс, а?

— Я не стал бы на это надеяться.

— Постоянные отношения? С девушкой? Или всё-таки с мужчиной?

— Да, постоянные отношения, — подтвердил Джейсон. — И я был бы очень тебе благодарен, если бы мы сменили тему.

— Разумеется, — тут же согласился Клари. — Куда ты собираешься ехать на следующей неделе? Люксембург? Дания?

Он просидели за столом вместе ещё около десяти минут. Джейсон видел, что Клари всё же смущён, хотя и пытается не подавать виду. В этом отношении на свой счёт он мог быть абсолютно уверен: жизнь с отцом и последний год с Дэниелом научили его сохранять внешнюю невозмутимость в любой ситуации. Клари, впрочем, тоже справлялся неплохо, хотя и не дотягивал до уровня Джейсона или Астона.

На следующий день они опять встретились за завтраком и мило поболтали. Говорил в основном Клари, рассказывая, что интересного можно посмотреть в Австрии, кроме описанного в туристических справочниках.

Когда официант принёс счёт, оказалось, что у Клари почти пустой бумажник, и он отдал официанту кредитную карту. Джейсон отметил это про себя. Когда они вместе выходили из ресторана, он остановился в дверях:

— Я, кажется, забыл телефон на столе.

Он вернулся в зал, взял телефон и, оглядевшись по сторонам и убедившись, что на него никто не смотрит, приоткрыл узкую кожаную папку, в которой Клари принесли назад карту и чек. На чеке вместо имени владельца карты стояло «Рейнский Банк».

Джейсон знал, что некоторые компании могут выдавать своим сотрудникам карты без указания имени, так что Клари мог оказаться одним из работников этого самого «Рейнского банка». Но, опять же, существовали и полностью анонимные карты. Только вот он не знал, что в этом случае проставляется на чеке, возможно, что название банка, выдавшего карту. К счастью, всё это можно было легко проверить.

Глава 31

Цюрих, июль 2007

Несколько часов изучения всего, связанного с «Рейнским банком», принесли свои плоды. Когда вечером позвонил Дэниел, Джейсон хотел всё ему рассказать, но передумал, когда узнал, что через два дня они встретятся в Цюрихе. Такие новости лучше сообщать лично.

Как пояснил Берг, в Цюрихе Джейсону предстояло остановиться в квартире Астона.

Они прилетели в город утром, и почти весь день целиком Джейсон мог провести как ему угодно — Дэниел должен был освободиться только поздно вечером. «Встречи одна за другой», — пожал плечами Берг.

По дороге из аэропорта Джейсон поинтересовался у Берга, может ли он сегодня встретиться с Эдером, если тот в городе. Берг сказал, что его начальник совершенно точно в Цюрихе, и тут же достал телефон. После короткого разговора на немецком он сообщил, что Эдер сейчас в своем офисе и может выделить время для встречи примерно через час. Джейсон согласился.

Шофёр высадил их на улице Тайфенхофе у входа в банк. Джейсон успел бросить лишь секундный взгляд на массивные двери офиса, прежде чем Берг недвусмысленным покашливанием дал ему понять, что не стоит задерживаться.

Внутри был небольшой вестибюль с удобными кожаными креслами и мраморной лестницей за стойкой секретаря. Кивнув охранникам, Берг провёл Джейсона к узкой двери сбоку от входа. Для того, чтобы открыть её, ему потребовалось сунуть пластиковую карту в слот, набрать код и предоставить сетчатку глаз для сканирования. За дверью оказалась лестница на второй этаж. Они поднялись наверх, прошли по короткому коридору, после чего Берг распахнул перед Джейсоном дверь в лаконично обставленную приёмную. В ней друг напротив друга находились две широкие двери тёмного дерева. Перед каждой стоял стол секретаря. За столом справа сидела незнакомая Джейсону женщина лет сорока, за столом слева — Генри Брент.

Они поздоровались, и Джейсон огляделся, ища, где бы присесть. Брент перехватил его взгляд и указал рукой на дверь позади себя:

— Можете пройти сюда, мистер Коллинз.

Джейсон чуть прищурился и прочитал надпись на табличке «Дэниел Астон».

— Я не хотел бы мешать, — сказал он.

— Мистер Астон сейчас на совещании с управляющими филиалов, его не будет как минимум два часа. Уверен, он не будет возражать.

Джейсон кивнул и прошёл в открытую Брентом дверь.

— Принести вам чего-нибудь? Воды? Кофе? — спросил Брент.

— Нет, спасибо. Думаю, Эдер скоро меня примет.

— Думаю, да. Он сообщит секретарю, и она вас пригласит.

Джейсон осмотрел просторный кабинет, обставленный старинной деревянной мебелью.

— Красиво, правда? — заметил Брент. — И при этом стоит без дела. Астон бывает здесь всего несколько раз в год. Раньше он работал в основном в Женеве или в Париже, а теперь… Сами знаете.

Джейсон опустился в кресло.

— А дверь напротив?

— Кабинет управляющего филиала в Цюрихе.

— Мне показалось, в офисе откровенно мало места для банка.

— Здесь только правление. Работа с клиентами — кроме самых-самых важных — происходит в другом здании, на Банхофштрассе. Буквально две минуты ходьбы отсюда. Вы эту улицу ещё не видели? Вам понравится. Как раз на ваш вкус, — усмехнулся Брент, — куча дорогих магазинов: Бреге, Эрмес, Армани.

— Не припоминаю, чтобы я когда-либо покупал что-то у Армани, — заметил Джейсон.

— Неудивительно что-то забыть при таком количестве одежды. Летний костюм за пятнадцать тысяч фунтов два месяца назад — не оно?

— Летний костюм… Возможно, это Бриони. А вы откуда знаете?

— Я слежу за вашими тратами по поручению босса, чтобы в случае подозрительных расходов его уведомить. Так что я еженедельно всё просматриваю и не перестаю удивляться.

— Подождите удивляться, вы ещё не видели счёт от Шарве за рубашки и галстуки, — насмешливо улыбнулся Джейсон. Постоянные едкие ремарки Брента нисколько его не задевали. Он не думал, что ассистент Астона на самом деле относится к нему враждебно, а обмен колкостями с ним даже забавлял.

Брент чуть скривился:

— Я смотрю, вы прекрасно освоились на должности королевской фаворитки.

— Мне иногда кажется, что вы завидуете, Брент. Но не я виноват, что вы упустили свой шанс: вы познакомились с Астоном на несколько лет раньше меня. Надо было пользоваться возможностью.

— Ни в коем разе. У меня жена и двое детей.

— Какое совпадение! У вашего босса тоже.

Брент только фыркнул в ответ.

Джейсон посмотрел на часы, потом бросил взгляд на Брента — тот наверняка уже навесил в уме ценник на его «Ланге унд Зоне».

— Зря вы так торопитесь на встречу с Эдером, — заявил Брент. — Он вряд ли будет счастлив вас видеть. Он, кажется, до сих пор не отошёл от той истории. Я про Антверпен…

— Если он думает, что это я уговаривал Астона приехать, то он ошибается. Это была не моя идея.

— Он это знает. Но вы представляете, какая подготовка проводится для каждого перемещения босса? Готовится квартира или дом, или заранее снимается номер в отеле, всё тщательно проверяется службой безопасности, готовятся машины, и люди, и ещё десятки мелочей, о которых вы понятия не имеете. И вот, чудесное утро, в аэропорту Ниццы стоит «Боинг», готовый для перелёта в Нью-Йорк, план полёта согласован, пассажирский манифест заполнен, всё идёт по графику. И тут босс вдруг объявляет, что он должен вылететь в Антверпен. Аэропорта, способного принять такой самолёт, там нет, в каком отеле можно остановиться — неизвестно, транспорт не заказан и прочее. И самое чудесное — через несколько часов босса нужно каким-то образом отправить оттуда в Нью-Йорк.

— Думаю, Эдеру не привыкать к форс-мажору, — пожал плечами Джейсон.

— Конечно. Но обычно это действительно форс-мажор. А ставить всех на уши и откладывать встречу с руководителями трёх крупнейших американских банков ради пары часов с вами — другое дело.

— Мне действительно жаль, что все эти неудобства произошли по моей вине, — сказал Джейсон, тут же добавив: — Косвенной вине.

— Неужели вы так несравненно хороши в постели, что ради этого стоит лететь через пол-Европы? — поинтересовался Брент. — Что за скрытыми талантами вы обладаете, мистер Коллинз?

— Среди множества моих талантов, мистер Брент, несомненно, выделяется один — умение себя вести, — отрезал Джейсон.

Брент беззлобно улыбнулся и чуть склонил голову:

— Простите, возможно, я не так тонко, как вы, чувствую границы.

Раздался стук в дверь, и после громкого «войдите» Брента появилась секретарь:

— Господин Эдер просил передать, что он может вас принять, — обратилась она к Джейсону. — Я вас провожу.

Джейсон вышел в приёмную, и секретарь провела его по коридору к двери без всякой таблички. Он постучал и вошёл, не дожидаясь ответа. Кабинет был абсолютно безликим, единственное окно выходило во внутренний двор. Эдер, суровый и прямой, как палка, восседал за массивным пустым столом. Перед ним стоял открытый ноутбук, бросая на жёсткое лицо мужчины голубоватые отблески.

Эдер указал на стоявшее перед его столом кресло:

— Добрый день, мистер Коллинз. Присаживайтесь.

Джейсон поздоровался и сел.

— Что у вас за дело ко мне? — сразу спросил Эдер.

— В Брюсселе я познакомился с одним человеком, он показался мне подозрительным, и я решил поговорить с вами.

— Вы могли обратиться к Бергу или Дэвису.

— Я не уверен, что могу доверять им. Этот человек… я никогда не встречался с ним в присутствии телохранителей, возможно, он откуда-то узнаёт, где я буду без них. Я несколько раз завтракал вместе с ним в одном ресторане, но только тогда, когда машина с охраной не ждала меня у дверей. Один раз мы «случайно» встретились в музее, где я тоже был один. Эти совпадения показались мне странными.

Складка между бровей у Эдера углубилась.

— Чего он хочет от вас?

— Я точно не знаю.

— Вы знаете, как его зовут?

— Он назвался Петером Клари. Я не думаю, что это настоящее имя. У меня есть кое-какие идеи на этот счёт.

— И какие же?

— Я узнал, что он работает в «Рейнском Банке» в Базеле, — Джейсон сделал паузу, увидев, что губы Эдера чуть сжались. — Дальше всё было не так уж сложно. У меня нет полной уверенности до сих пор. Возможно, вы мне поможете.

Джейсон достал из кармана телефон и передал его Эдеру:

— Я сфотографировал его сегодня утром. Извините за качество. Я посчитал неуместным просить господина Клари мне позировать.

Эдер посмотрел на фотографию на экране, затем перевёл взгляд снова на Джейсона и вернул ему телефон.

— Как давно вы это знаете? — резким тоном спросил он. — Почему не сказали раньше?

— Я узнал про банк два дня назад и хотел дождаться личной встречи с вами или Дэниелом.

Эдер вздохнул и потёр рукой лоб.

— Перешлите фотографию на мой телефон и никуда пока не уходите. Возможно, от вас потребуются дополнительные детали. Это очень неприятная ситуация.

— Мне ждать вас здесь? — спросил Джейсон.

— Можете вернуться в кабинет Астона, вам будет удобнее — там есть ванная и комната отдыха.

Джейсон попросил у секретаря чашку чая и остался ждать в кабинете Дэниела. Он не знал, чем себя занять: ноутбук вместе с остальными вещами отправился в квартиру Астона. Но даже если бы он был здесь, Джейсон всё равно не смог бы работать: нервы были взвинчены. Эдер не дал ему явного подтверждения, но по его реакции всё и так было понятно.

Через час в кабинет влетел рассерженный Астон:

— Почему ты, черт возьми, молчал?! Почему я только сегодня узнаю об этом?!

Джейсон вскочил с кресла и повернулся к Дэниелу, пронёсшемуся через всё помещение к столу.

— Я не был уверен… — начал он.

Астон тут же его перебил, рявкнув:

— Ты не был уверен, кто это, но ты давно знал, что он преследует тебя!

Джейсон сглотнул и опустил глаза, не в силах выдерживать яростный взгляд Дэниела:

— Он не преследовал меня. Мы просто встречались за завтраком. Возможно, это ничего не значило, и было бы глупо натравливать всю твою службу безопасности на безобидного туриста.

— Глупо… Знаешь, что глупо? Глупо играть в Джеймса Бонда!

— Я не… Послушай, Дэниел, я, в конце концов, всё рассказал.

— На несколько недель позже, чем следовало. В следующий раз…

— Я понял тебя, — оборвал его Джейсон. — В следующий раз я сразу побегу жаловаться папочке Эдеру.

— Это не повод для иронии, Джейсон. Ты ведь понятия не имел, что у этого человека в голове, что он задумал.

— Честно говоря, я до сих пор понятия не имею.

Гнев Астона начал понемногу утихать. До полного успокоения было ещё далеко, но Джейсон хотя бы перестал опасаться, что тот опять ударит его.

— От тебя не требуется думать и понимать. Ты замечаешь что-то подозрительное — и сообщаешь охране. Вот и всё. Неужели так трудно запомнить?

— Я всё это знаю. Но мне пришло в голову, что он может получать информацию как раз от кого-то из охраны. Он появился в ресторане, где я завтракал, на третий день после моего приезда. Не интуиция же его привела. Я решил, что нужно подождать до личной встречи, потому что это слишком деликатный вопрос для телефонного разговора. К тому же, возможно, и телефон прослушивается. Я не обвиняю никого из охраны, но я просто подумал…

— Думать — работа Эдера, а не твоя, — отрезал Дэниел.

Джейсон вспыхнул и сквозь зубы произнёс:

— Можешь не продолжать, я помню, какая у меня здесь работа.

Дэниел потёр рукой глаза.

— Джейсон, пожалуйста, не надо. Я не хочу с тобой ссориться.

— Тогда не кричи на меня. Я ни в чём не виноват. Не я пригласил его в Брюссель. Не я с ним первым заговорил. И позволь напомнить, что это твой родственник, а не мой.

— Ни в чём подобном я тебя не обвиняю. Если кто и виноват в сложившейся ситуации, так это я.

Джейсон подошёл ближе к столу Дэниела:

— Думаешь, твоя жена попросила его?..

— Нет, — покачал головой Астон, — это на неё не похоже. Её отец… он слишком осторожен и выбрал бы на эту роль кого-нибудь со стороны, никак с его семьей не связанного. Андреас — просто самонадеянный мальчишка и сейчас, наверное, радуется, как он ловко всё придумал.

— Знать бы, что он придумал, — заметил Джейсон.

— Я пока не могу сказать наверняка, хотя предположения есть.

— А что мне делать? Уехать из Брюсселя?

— Нет, продолжай вести себя, как раньше. Эдеру нужно время, чтобы во всём разобраться. За Андреасом понаблюдают.

— Что значит «как раньше»? Я же теперь знаю…

— Но он этого не знает и пусть продолжает так думать. Сейчас гораздо важнее установить, откуда идёт утечка информации. Стоит дать понять, что нам всё известно, мы уже никогда не поймаем предателя. Андреас его не выдаст.

Джейсон опустил голову:

— Мне не нравится эта идея. Я не могу бесконечно притворяться.

— Ты два дня назад понял, что он — брат моей жены, и вполне успешно притворялся. Потерпишь ещё немного.

— Хорошо, я попробую, — согласился Джейсон.

— Нет, не попробуешь, ты сделаешь это, — надавил Дэниел. — Я хочу узнать, что он задумал и кто ему помогает.

— Дело в том, что он… — Джейсон запнулся, зная, что за его признанием последует взрыв ярости. — Он делал определенного рода намёки…

Астон прореагировал на удивление равнодушно:

— Не обращай внимания. Я знаю Андреаса очень давно, с тех времён, как он в школу ходил. У него не было связей с мужчинами. Он блефует.

— Не знаю, блефует он или нет, но он весьма правдоподобно прижимался ко мне в туалете.

В тяжёлой напряженной тишине Астон вышел из-за стола и одним быстрым, но одновременно плавным движением приблизился к Джейсону. Тот застыл, и внутри него всё замерло от ждущего острого чувства, больше напоминавшего восторг, чем страх. Он знал, как обманчива скользящая лёгкость крупного хищника, который сокрушает жертву своим весом даже раньше, чем его челюсти смыкаются на её горле. Видеть эту опасную силу в любовнике было для Джейсона странным, волнующим, противоестественным наслаждением. Каждый раз он словно замирал на грани, на краю бездны, боясь и предвкушая, как его сомнёт и уничтожит эта рвущаяся наружу буря.

— Что он сделал? — медленно переспросил Дэниел.

Джейсон не отвечал, зная, что Астон прекрасно всё слышал. Он просто смотрел ему в глаза. Дэниел стоял теперь вплотную к нему, прижав его к столу. Он повторил вопрос:

— Что он сделал, я спрашиваю?

— Он… Он положил одну руку мне на плечи, — проговорил Джейсон, облизывая пересохшие губы.

Дэниел обхватил его за плечи левой рукой, прижав к себе.

— Что потом? — глухим голосом произнёс Дэниел. Его рот был нервно сжат, а в тёмных, почти чёрных глазах плясали искры ярости.

— Другую на пояс… Сбоку.

Дэниел повторил и это движение.

— Потом?

Джейсон прикрыл глаза. Ему казалось, что внутри у него всё вибрирует, как струна.

— Он провёл рукой, — прошептал он.

— Куда?

— Ниже… И к спине, назад…

Ладонь Дэниела двинулась вниз и в сторону.

— Так? Сюда? — безжалостно допытывался Астон.

— Да, — это был не ответ, а почти только выдох.

— Смотри на меня, Джейсон.

Он открыл глаза, встретив горящий взгляд Дэниела прямо перед собой. Тот убрал руку с плеча и рванул на себя ворот рубашки Джейсона. Верхняя пуговица оторвалась, со звонким стуком упав на пол; узел шёлкового галстука ослаб и сполз на сторону. Пальцы Дэниела сжались на горле Джейсона — не настолько сильно, чтобы помешать дышать или оставить следы, но достаточно крепко, чтобы напомнить, что Джейсон беззащитен перед ним и находится в его власти. Он держал его крепко, но одновременно осторожно и мягко, почти с нежностью. Джейсон не пытался освободиться, он даже не шевельнулся, словно инстинкт самосохранения угас в нём. Так собака покорно подставляет горло победившему сопернику.

Джейсон ждал, что будет дальше, и за эти две секунды череда мыслей пронеслась в его голове: «Это я… Я сам это делаю. Я провоцирую его. Он лишь отвечает. Господи… Я схожу с ума. Я уже сошёл с ума».

— Никто и никогда не должен касаться тебя, — произнёс Дэниел, чуть сильнее сжимая пальцы. — Ты принадлежишь мне. Если я ещё раз услышу, что ты позволил кому-то… Я не знаю, что я с тобой сделаю. Но клянусь, ты пожалеешь об этом, Джейсон. Вы оба очень сильно пожалеете.

Джейсон кивнул, насколько позволяла ему рука, обхватывавшая его горло. Дэниел отпустил его и тут же впился губами в шею Джейсона.

— Да, я принадлежу тебе, — тихо прошептал тот.

Поцелуй превратился в укус, и Джейсон сдавленно вскрикнул от боли. Рука Дэниела крепко сжала его в паху, нащупав сильную эрекцию. Дэниел начал расстёгивать ему брюки.

— Не здесь… Дэниел, что ты делаешь?!

Астон схватил его и резко развернул спиной к себе, стягивая брюки и бельё вниз.

— Я беру тебя, где хочу и когда хочу, — жёстко ответил он.

Джейсон попытался вырваться, но Дэниел бесцеремонно встряхнул его и всем весом навалился ему на спину, заставив наклониться вперёд. Джейсон едва успел опереться локтями о столешницу. Пальцы Дэниела уже были у него между ног, хватали, раздвигали и мяли. Он почувствовал, как горячий член Астона, слегка чем-то увлажнённый, уперся в его отверстие.

Он рванулся ещё раз.

— Не надо, я не хочу так…

Дэниел прошептал ему на ухо:

— Я знаю, ты любишь, когда я делаю это грубо.

Одним быстрым, разрывающим движением он вошёл в него, ладонью правой руки зажав ему рот, чтобы не дать вырваться крикам. Он так и продолжил двигаться — одной рукой опираясь на стол, другой плотно закрывая рот.

Джейсону сначала было больно, но потом… Возбуждение, которое он чувствовал, было чудовищным, оно пугало его самого своей силой; ему казалось, что у него сейчас что-то разорвётся и лопнет в груди, вывернется наизнанку. Он был рад, что Дэниел зажимает ему рот, потому что сейчас он не смог бы сдерживаться. Он знал, что от приёмной, где находятся секретари, их отделяет лишь деревянная дверь, но не мог ничего с собой поделать. Крики рвались из его груди и терялись в большой и сильной ладони Астона. Он изгибался всем телом и насаживался на член Дэниела. И если бы у того оставалась ещё одна свободная рука, чтобы коснуться члена Джейсона, он бы кончил через несколько секунд.

Всё было стремительно, необузданно, бешено. Дэниел не сдерживался и кончил быстрее обыкновенного. Джейсон понял это по сдавленному стону и изменившемуся ритму движений. Что бы ни писали в книгах, он никогда не чувствовал момента излития семени, разве что через несколько секунд понимал, что внутри стало более влажно. Возможно, эти ощущения были слишком слабыми на фоне остальных, чтобы его сознание могло их зарегистрировать.

Дэниел вышел из него, поднял со стола и тут же развернул лицом к себе. Джейсон видел его, как в тумане, голова кружилась и горела, он еле держался на ногах и вынужден был опереться на стол, чтобы не упасть. В ту же секунду Дэниел опустился перед ним на колени и обхватил его член губами.

Джейсон застонал, но успел поднести свою руку ко рту прежде, чем этот стон стал громким. Он сжал зубами ладонь изнутри и спустя десять секунд кончил в рот Дэниела. Оргазм был невероятным по силе и выбросил Джейсона в состояние почти полной бессознательности. Это была она, «маленькая смерть», la petit mort, опустошение и блаженство… Когда он пришёл в себя, то увидел, что всё ещё каким-то чудом полусидя балансирует на краю стола, левой рукой сжимая столешницу с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а запястье почти онемело.

Дэниел сидел на полу возле его ног и нежно целовал его правую руку, чуть не до крови искусанное основание большого пальца.

— Я кричал? — спросил Джейсон.

Дэниел покачал головой:

— Было почти не слышно, не волнуйся…

Джейсон опустился на пол возле Дэниела. Тот взял его за подбородок и повернул к себе, чтобы их взгляды встретились.

— Что ты делаешь со мной? — хрипло произнёс Дэниел. — У меня было много партнёров, но… мне было мало того удовольствия, которое я получал. Я постоянно искал разнообразия, острых ощущений, чего-то большего… Я перепробовал много всего, даже то, о чём сейчас думаю с отвращением. И иногда я действительно доходил до грани, за которой, как мне казалось, уже не могло быть ничего, — Дэниел немного помолчал. — Теперь я знаю, в чём была моя ошибка. Я думал лишь о теле. Но оно уже не могло дать ничего больше. Когда я с тобой… ты делаешь со мной что-то такое… Я не могу это описать. Это происходит не только с телом, но и с разумом, и с душой, со всем, что есть во мне. Самое смешное, что я не стремился к этому, я только хотел быть с тобой. Ты просто дал мне это.

Джейсон отвёл глаза в сторону. Он понимал. Он сам испытывал нечто подобное. Он знал, что при всём превосходстве Дэниела он тоже обладает над ним властью — властью вызывать в нём чувства и ощущения такой силы, каких не мог дать ему никто больше. Он был для него словно наркотик, и, попробовав один раз, Астон уже не мог больше жить без него. Джейсон находил в этом тайное, запретное удовольствие: видеть, как этот сильный и гордый человек склоняется перед ним, нуждается в нём, зависит от него.

Но и он сам нуждался в Дэниеле ничуть не меньше. Возможно, даже больше. Он тоже, как от наркотика, зависел от его силы. И если он и провоцировал его, почти бессознательно, как сделал сегодня, то только для того, чтобы в очередной раз увидеть всплеск этой подавляющей ярости. Астон давал ему ощущение защищённости и уверенности, но была у его силы и другая, тёмная и опасная сторона, и Джейсону нужно было чувствовать её тоже.

Дэниел во многом был его противоположностью. Он нечасто говорил о своих чувствах, но если делал это, то его слова разрывали Джейсону сердце. Он хотел бы ответить ему тем же, но не мог заставить себя заговорить. И лишь когда они занимались любовью, он отдавался Дэниелу с такой самозабвенной страстью, словно надеялся, что тот догадается и поймёт, насколько он любим. И, возможно, всё то, о чём он не мог сказать словами, что выражалось только движениями и жаром его тела, как раз и создавало тот самый загадочный резонанс, в который входили их тела, заставляя их испытывать ощущения, недостижимые ни с кем другим.

Джейсон взял в руки крупную длинную ладонь Астона и прижал её к губам.

— Ты делаешь со мной то же самое, — сказал он.

Дэниел улыбнулся.

— Знаешь, я сейчас подумал, что только что осуществил одну из своих подростковых фантазий. Это кабинет моего отца, я до сих пор именно так его и воспринимаю…

— Ты представлял, как занимаешься сексом в кабинете отца? — рассмеялся Джейсон.

— Да, бывало. С тобой такого не случалось?

— Нет, ни за что, — закатил глаза Джейсон. — Мой отец… Одной мысли о нём мне хватило бы, чтобы пропало всякое желание. И что, когда этот кабинет стал твоим, ты не воспользовался служебным положением?

— Нет, времени не было. Да и забылось. Честно говоря, я представлял себя с женщиной, с горячей рыжеволосой секретаршей.

— Извини, я разочаровал тебя по всем направлениям.

— Не по всем. В постели ты весьма горяч. Не знаю, что я буду делать с тобой через десять лет. Тебе будет едва за тридцать, а мне уже ближе к пятидесяти.

— Ну, тебе же не восемьдесят будет, а всего лишь сорок шесть.

— Иногда я думаю… Ты будешь смеяться, но мне кажется, я знаю, как умру: от избытка чувств в постели с тобой. Даже сейчас эмоции бывают настолько сильными, что мне становится страшно, что сердце не выдержит.

— Возможно, стоит уже сейчас принять профилактические меры, — серьёзным тоном сказал Джейсон. — Например, установить график: раз в неделю и не более одного раза за ночь, скажем, по вторникам. По-моему, вторник — подходящий день. Что думаешь?

Глава 32

Перед возвращением в Брюссель Джейсона немного успокоил Эдер: он сообщил, что Клари, а точнее, Андреас Эттинген, должен вернуться на работу в Базель через неделю. Джейсону осталось потерпеть буквально несколько дней. Но Эдер предупредил его, что он ни в коем случае не должен отказываться от своей привычки завтракать в ресторане по соседству: Эттинген и его сообщник не должны заподозрить, что их игра раскрыта.

Больше всего Джейсона интересовало, в чём состоял сам замысел. Он не верил, что Андреас стал знакомиться с ним из простого любопытства. По его мнению, младший брат Камиллы хотел расстроить их с Дэниелом отношения. Андреас делал весьма прозрачные намёки — вероятно, надеялся, что Джейсон ответит на его предложение. В конце концов, кем он был в глазах наследного принца Эттингена? Продажным мальчишкой, ради денег ублажающим его зятя и понятия не имеющим о таких вещах, как верность и достоинство. Зная подозрительную и ревнивую натуру Астона, можно было предположить, что его реакция на измену будет ужасной и отношения с любовником будут разорваны.

Дэниел соглашался, что такая версия имеет право на жизнь, но было в ней одно слабое место: зачем Андреасу делать это самому? Он таким образом мог испортить отношения с мужем сестры, а Эттингены, пусть и частично, но финансово зависели от Астона. В ответ Джейсон сходу предложил несколько вариантов, как бы Андреас мог подставить его, не сильно навредив себе. Кроме того, хотя на этой версии Джейсон не настаивал, он считал, что за всем этим должна была стоять Камилла. От любого вреда, причинённого ему, больше всего выигрывала она.

К счастью, как и предсказывал Эдер, через несколько дней Клари исчез. Оставшиеся до возвращения в Лондон недели мало походили на запланированные им каникулы. Дэниел, казалось, задался целью не оставлять Джейсона в покое. Если он не навещал семью, то или являлся туда, где находился в этот момент Джейсон, или просил, чтобы он приехал к нему, срывая все планы.

Астон требовал его постоянного присутствия на деловых обедах и ужинах, брал на встречи вместе с Брентом или другими секретарями, зачем-то повёз его в конце августа в Пеббл Бич на автошоу «Concours d'Elegance»^[16], куда раньше почти каждый год ездил с женой.

В последнее время он стал гораздо больше посвящать Джейсона в свои дела и представлять своим партнёрам, так что те немногие, кто был не в курсе последних сплетен, могли подумать, что он — один из ассистентов. Джейсон никогда не высказывал вслух своего мнения, если его не спрашивали (а это происходило исключительно редко), лишь изредка мог назвать цифру, имя или дату, которую Дэниел или его собеседник не могли вспомнить. Он был в курсе далеко не всех дел Астона, но если ему случалось что-то знать о предмете разговора, он извлекал информацию из памяти практически мгновенно.

— Как вам это удаётся? — удивлялась мисс Вернье. — Я на память тоже не жалуюсь, могу даже, пожалуй, ей гордиться, но удерживать столько деталей в голове мне не удаётся.

В начале семестра Джейсон помимо положенных курсов взял несколько с опережением. В программе по-прежнему было много математики и статистики, и практически всё содержание этих курсов уже было ему знакомо. Он планировал сдать их досрочно. Всё так же на несколько часов в день он приезжал в офис инвестиционного фонда.

Когда Дэниел бывал в Лондоне, и им не нужно было идти на очередной приём, они обычно ужинали вдвоём дома, потом ещё примерно два часа Астон работал у себя в кабинете. Джейсон пользовался этим временем, чтобы позаниматься самому. Он часто брал книги или ноутбук с собой и устраивался на диване в кабинете Дэниела. Если тому предстоял телефонный разговор или поздняя встреча дома, Джейсон поднимался наверх и занимался в маленьком кабинете рядом со спальней. После этого они проводили час или полтора вместе, ничем конкретным не занимаясь, чаще всего просто разговаривая. Изредка Дэниел просил сыграть ему что-нибудь. Джейсон уже неплохо представлял его вкусы, и ему удавалось подобрать правильную музыку под настроение.

Такие дни и вечера Джейсон любил больше всего. Но они выпадали не так уж часто: Дэниела или не было в городе, или вечер был занят очередным светским мероприятием. Джейсону большинство выходов в свет не доставляли большого удовольствия, хотя давались уже не так тяжело, как раньше. У него появились знакомые, с которыми он мог обменяться парой фраз, и он догадывался, что хотя ему и давали понять, что он не из своих, его более или менее «приняли», возможно, как раз потому, что он «знал своё место» и вёл себя безукоризненно.

Дэниел иногда подшучивал, что если Джейсон потеряет работу, то может стать консультантом по этикету. Шутки на эту тему прекратились только тогда, когда Джейсон ответил, что именно так и поступит, когда Астон вышвырнет его на улицу, добавив, что, возможно, ему придётся подыскать что-нибудь более доходное, потому что консультациями не заработаешь на часы за сто пятьдесят тысяч долларов и машину за двести.

Наполнение гардероба, хотя ему и нравился сам процесс подбора одежды и аксессуаров, Джейсон воспринимал не как самостоятельное явление, а как продолжение правил этикета. Согласно им, он должен был иметь достаточное количество костюмов, чтобы каждый раз одеваться в строгом соответствии случаю и не появляться в одном и том же слишком часто. Возможно, он излишне придирчиво относился к тому, являлось ли допустимым сочетание оттенков и фактур в каждом конкретном случае, но будучи неограничен в средствах, мог позволить себе эти маленькие удовольствия. Одевался он строго и, для своего возраста, пожалуй, даже консервативно, без всякой нотки оригинальности или новизны, но зато никто не мог бы упрекнуть его в том, что хоть единая деталь выбивается из общего ансамбля или является неуместной.

В один из дней в самом конце сентября Дэниел после ужина не занялся, как обычно, своими бесконечными бумагами, а сел на диван рядом с Джейсоном.

— Я хочу поговорить о твоей работе, — сказал он.

Джейсон сел прямее:

— Что именно тебя интересует?

— Собственно говоря, ничего. Я попросил кое-кого побеседовать насчёт тебя с твоим начальником.

— С мистером Грейвзом? — чуть обеспокоенно спросил Джейсон. — Зачем?

— Он тобой доволен и считает, что у тебя большой потенциал, хотя, возможно, пока не хватает опыта. Естественно, пока ты работаешь на полдня, он не может поручать тебе серьезных дел. Я и без того был уверен, что ты справишься с самой работой, но опасался, что могут возникнуть трудности с самим процессом. Боялся, что ты потеряешь интерес из-за однообразия задач, что будут проблемы со сроками или со следованием правилам и протоколам.

— Проблемы с протоколами? Дэниел, я год проработал в организации, где…

— Согласись, — перебил его Астон, — что ты был не самым дисциплинированным сотрудником.

— Отлично, — фыркнул Джейсон. — Теперь ты меня обвиняешь в том, что я тебе помог.

— Я не обвиняю тебя, просто говорю, что у меня были сомнения. Больше их нет.

— Прости, я не понимаю, к чему этот разговор.

— Я хочу, чтобы ты занялся кое-чем другим. Более подходящим. У меня эта идея родилась уже давно, но в августе я окончательно убедился, что ты справишься.

— Справлюсь с чем?

— С работой моего ассистента.

— Нет, — немедленно возразил Джейсон.

— Советую тебе всё же подумать над моим предложением.

— Нет, — Джейсон встал с дивана, сделал несколько шагов по кабинету и развернулся лицом к Дэниелу. — Это просто смешно.

— Ты в курсе многих моих дел, легко вникаешь в суть новых, быстро работаешь, и у тебя великолепная память. Кроме того, мне давно не хватало человека, который мог бы заняться теми моими делами, которые я вынужден скрывать от остальных секретарей. Тебе я могу доверять.

— Я отказываюсь не потому, что не хочу помогать тебе, наоборот… Неужели ты не понимаешь, как это будет выглядеть со стороны?!

— У меня будет гораздо больше оснований брать тебя на встречи. Ты будешь присутствовать там на законных основаниях.

— Кого ты надеешься этим обмануть? Ты прекрасно знаешь, что все подумают: ты дал мне эту должность, чтобы трахать в перерывах между совещаниями.

— Возможно, первое время так и будут думать, — спокойно допустил Дэниел, — но потом всё встанет на свои места. Уже сейчас некоторые считают тебя кем-то вроде моего помощника. Если ты будешь больше времени уделять работе и готовиться к каждой встрече, то вскоре тебя станут воспринимать в новом статусе.

— Он ничем не лучше теперешнего. Из мальчика на содержании я превращусь — конечно, если буду стараться и готовиться к каждой встрече — в секретаря, который спит со своим боссом. Значительный карьерный рост! Я только успел смириться с необходимостью сопровождать тебя на встречи и приёмы, как ты решил придумать для меня новое унижение?

Дэниел пересёк кабинет и обнял Джейсона за плечи, почувствовав, как дрожит от напряжения его тело.

— Джейсон, послушай меня, пожалуйста, — прошептал он ему на ухо. — Всё наоборот, я вижу в этом совсем другие возможности. Ты можешь поменять отношение людей к себе. Ты умён, и я вижу тебя не на рядовой должности, а своим настоящим помощником и партнёром. Тебе надо будет набраться опыта сначала в качестве ассистента, потом я передам под твоё управление какую-нибудь отдельную сферу, потом ты сможешь стать одним из моих заместителей. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, чтобы мы делили с тобой всё.

Джейсон выскользнул из объятий Дэниела:

— Неужели ты веришь в это?

— Да, я верю, — просто ответил Астон. — Я понимаю, что на такой работе интеллект — это не всё, нужен особый склад характера, умение принимать решения, определенного рода изворотливость, жёсткость, порой даже жестокость, но я верю, что ты можешь очень многого добиться. Я буду помогать тебе.

— Ты хочешь сделать из меня своего партнёра и заместителя… Но ты не меня должен к этому готовить, а своего сына.

— Я могу на него рассчитывать, в лучшем случае, через пятнадцать лет. Ты можешь мне помогать уже сейчас, а через три-четыре года стать вполне самостоятельным руководителем.

— Ты слишком высокого мнения обо мне… Все эти твои компании — это целое государство, я вряд ли справлюсь даже с одной из них. Это не для меня.

— Да, ты прав, это тяжкое бремя. Ты лучше всех знаешь, сколько мне приходится работать… Думаешь, я мечтал о такой жизни? Согласен, у меня другой характер, я более амбициозен, чем ты, и меня с детства готовили к тому, что мне придётся занять место отца, но, поверь, это не то, о чём я мечтал. И всё же я взял на себя эту ответственность, когда настало время.

— Дэниел, я всего лишь студент, мне учиться еще как минимум три года. А ты предлагаешь мне править миром вместе с тобой…

— Пока ты будешь только входить в курс моих дел, разбираться, как всё работает, как связано между собой.

— Но для этого мне не нужно быть твоим ассистентом.

— Да, это могла бы быть какая-нибудь другая должность. Можно даже было бы обойтись вовсе без неё. Но у тебя должны быть чёткие обязанности, расписание и требовательный руководитель. Сам себя ты организуешь просто отвратительно. К тому же, должность ассистента очень удобна во многих отношениях. Ты и сейчас работаешь на меня, но, согласись, для президента компании довольно странно брать с собой на встречи младшего аналитика по инвестиционным проектам. Личный ассистент — другое дело.

— Личный ассистент должен быть с тобой на протяжении всего дня, сопровождать тебя в поездках, как это делают Брент, мисс Вернье и мисс Мецлер.

— Этого от тебя я не буду требовать. Ты будешь приезжать в офис после занятий и оставаться там до вечера. Пока я в отъезде, твоё присутствие не будет требоваться. Возможно, ты даже будешь меньше загружен, чем сейчас.

Джейсон покачал головой:

— В твоём изложении всё звучит логично, но моё желание хоть что-нибудь значит?

— Джейсон, если бы я позволил тебе поступать в соответствии с твоими желаниями, ты бы сейчас работал продавцом в книжном магазине. Тебя нужно подталкивать в нужном направлении. Если ты не в состоянии принимать разумных решений относительно собственной жизни, этим буду заниматься я. Я предлагаю тебе сделать шаг на самый верх.

— Ты предлагаешь мне всего лишь работу своего секретаря, — сказал Джейсон. — Одного из.

— Не беспокойся, тебе не придётся приносить кофе.

— Для меня не проблема принести кофе! Но есть множество других вещей, которые меня останавливают.

— Возможно, моё предложение оказалось для тебя слишком неожиданным, — заключил Дэниел. — Я дам тебе время свыкнуться с этой мыслью и всё обдумать. В следующий понедельник я жду тебя на новом месте.

— То есть вариант, что я откажусь, ты не рассматриваешь?

— Я уверен, что ты согласишься со мной, — сказал Дэниел тоном, подразумевавшим, что он уже всё решил и не потерпит возражений.

На протяжении недели они ещё не раз возвращались к этой теме. Джейсон с самого начала знал, что сдастся: Астон мог быть очень настойчивым и убедительным, а он сам никогда и ни в чём не мог ему отказать. В итоге Джейсон приступил к новой работе — не через пять дней, как изначально требовал Дэниел, а через полторы недели, но всё же приступил.

Раньше Джейсон работал в одном из высотных зданий в Кэнэри-Уорф, где располагался инвестиционный фонд. Но Астон, когда решил жить в Лондоне, обосновался в лондонском филиале «Банка Ламберг», занимавшего два этажа в здании неподалёку от Патерностер-сквер. Там в его распоряжении был просторный кабинет с прилегающими ванной, комнатой отдыха и скромных размеров конференц-залом для небольших собраний.

В приёмной перед кабинетом работали попеременно мисс Вернье или мисс Мецлер, обе родом из Швейцарии, как вскоре выяснил Джейсон. У Брента был отдельный кабинет с выходом в приёмную. В офисе обычно находилось одновременно только двое секретарей, и у них была разработана довольно сложная, но эффективная схема того, как передавать информацию и последние новости и запросы Астона следующему в смене. Предполагалось, что у Джейсона будет рабочее место в одном кабинете с Брентом.

Хотя во многом обязанности секретарей пересекались, у каждого, тем не менее, была своя специализация. Джейсону поначалу ничего определенного не поручили — предполагалось, что Астон будет лично выдавать ему задания. Тем не менее, Брент сразу же накидал ему поручений, чтобы, как он выразился, «дать почувствовать дух этой работы». В основном нужно было сводить содержание отчётов, докладных записок, заключений и прочих бумаг к более кратким документам, так как «у босса нет времени вчитываться во всю эту ерунду». Джейсону сначала не так-то просто было определить, какой частью информации можно пожертвовать, а что необходимо оставить, но через неделю он втянулся. Эта работа не была чрезвычайно важной или сложной, зато он начал постепенно входить в курс многих дел, о которых раньше не имел никакого представления.

Джейсон был ассистентом Астона по финансовым и прочим деловым вопросам и, в отличие от своих коллег, не занимался назначением встреч, организацией поездок, а также личными делами Дэниела. К удивлению Джейсона, оказалось, что помимо трёх секретарей организацией работы, жизни и досуга Дэниела и его семьи занималась ещё и пара агентств, предоставляющих консьерж-услуги. Брент и мисс Вернье самостоятельно занимались лишь сугубо личными делами Дэниела, которые нельзя было выносить на публику. В большинстве остальных случаев они звонили в агентство. Именно агентства резервировали места в самых недоступных ресторанах, рекомендовали отели в городе, где до этого Астон ни разу не был, предлагали целые списки с вариантами подарков к тому или иному случаю и делали массу других полезных вещей.

В обязанности Джейсона общение с ними не входило, но Брент предложил включить его в контракт с консьерж-агентством. Нет, не как секретаря, боже упаси!.. Как одного из тех, кто непосредственно пользуется услугами. Астон, чуть поморщившись, согласился, но поставил условие, что Джейсон, если ему что-то потребуется, сначала должен звонить секретарям и обращаться непрямую в агентство лишь в случае срочности, необходимости или исключительной занятости Брента и мисс Вернье.

В течение первой недели никаких заданий лично для него от Астона не поступало, видимо, тот решил дать ему время слегка привыкнуть к ситуации, а на следующей Дэниела ждали сразу несколько поездок на континент. Перед отъездом он вызвал Джейсона в свой кабинет и вручил довольно увесистую папку с документами:

— Здесь только основные моменты, остальное — в электронном виде. Я попросил техническую службу дать тебе доступ к файлам. Это важный проект, над которым мы работаем с зимы. Ознакомься с ним до моего возвращения. Потом вся информация по нему будет поступать к тебе.

— Хорошо, — ответил Джейсон, раскрывая папку и заинтересованно заглядывая внутрь.

— Если у тебя будут какие-либо свои наблюдения и заключения по этому поводу, изложи.

— Я могу идти? — спросил Джейсон.

— Да, разумеется, — кивнул Астон, но, когда Джейсон уже стоял у двери, вдруг спросил. — Как ты? Привык?

— Пока нет, привыкаю.

— Я тоже, — улыбнулся Дэниел. — Я часто вспоминаю о том, что ты сейчас здесь, практически за стеной. А ты?

— Я? — слегка удивился Джейсон. — Нет, я не думаю об этом. Тут столько работы…

— Хорошо, можешь идти. Увидимся вечером.

***

Пока Дэниела не было в городе, Джейсону не надо было ходить ни в офис, ни на вечерние мероприятия. Он только сейчас понимал, в каком напряжении жил последние месяцы, пытаясь всё успеть по учёбе и работе да еще и сопровождая Дэниела в свет. Пользуясь небольшой передышкой, он набросился на задания по вычислительной математике, статистике и анализу данных, выполнив которые, он мог бы рассчитывать на досрочную сдачу. В принципе, там не было для него ничего сложного, надо было только найти время.

С бумагами, которые дал ему Дэниел, он разделался за три вечера. Проект был очень важным в стратегическом плане, и он догадывался, что Дэниел не поручил бы его ему, если бы не одно обстоятельство: отдельная часть проекта касалась поставок оружия. Никто из секретарей об этой сфере деятельности Астона не знал, и тот получал всю информацию напрямую от Эдера и ещё одного доверенного лица.

Ещё в восьмидесятые годы отец Дэниела, Ричард Астон, купил небольшую компанию-портового оператора и заключил долгосрочный контракт на использование терминала А в порту Комптона в Северной Каролине. Порт был незначительный и давно не обновлявшийся, с малым грузооборотом. Этот терминал (как и еще несколько в других регионах) был нужен Ричарду Астону для тихой и безопасной переправки оружия. Разумеется, его поставки были не настолько велики, чтобы загрузить целый терминал, и там параллельно шла обычная портовая деятельность. Терминал А был полностью переоборудован, и, пользуясь своим влиянием и обширными связями, Астоны, сначала отец, потом сын, заключили множество выгодных контрактов с перевозчиками и производителями из разных стран, в основном из Европы. Это были контракты с гигантами автомобилестроения, тяжелого машиностроения, сырьевыми концернами.

Доходность предприятия была очень высока.

Терминал B принадлежал железнодорожной компании «Юнион Атлантик». Несмотря на более удобную связь с железнодорожной веткой, он использовался гораздо меньше в силу банальных причин: терминал давно не переоборудовался и не мог принимать крупные современные суда, управление также было малоэффективным — часто возникали проволочки, накладки и простои, пусть мелкие, но неприятные. «Юнион Атлантик» время от времени предпринимала вялые попытки вернуть свой терминал к жизни, но особого результата они не принесли, и наконец компания решила его продать.

Дэниел немедленно ухватился за эту возможность. Во-первых, он мог легко расширить уже существующий бизнес: он хоть завтра мог бы увеличить объёмы морских перевозок через Комптон, если бы терминал А, работавший под полную загрузку, это позволял. Во-вторых, он планировал перевести всю деятельность, связанную с поставками оружия, в собственный терминал. Хотя в старом его годами никто не беспокоил, но всё же он принадлежал портовому ведомству Северной Каролины; на собственной территории Астон чувствовал бы себя спокойнее и мог бы обеспечить ещё более высокий уровень секретности.

Но Астон оказался далеко не единственным, кого заинтересовал терминал B. Крупных соперников, которых стоило бы воспринимать серьёзно, было два: сам штат Северная Каролина, который хотел получить весь порт в свою собственность, и портовый оператор «Ридж Порт Холдингс». Первого из конкурентов можно было опасаться в меньшей степени: хотя штат мог использовать административное давление (сделка должна была пройти согласование в нескольких министерствах), Астон всегда мог сделать владельцам более выгодное предложение. Он знал, что из бюджета штата могут выделить лишь ограниченную сумму на покупку, он же мог дать больше.

Компания «Ридж Порт Холдингс» была более опасным соперником. Она оперировала двенадцатью грузовыми терминалами в нескольких странах Северной и Южной Америки. Владелец компании Чарли Ридж, по сведениям Эдера, был связан с преступными сообществами, и через его терминалы шёл ввоз нелегальных эмигрантов, контрабанда кое-каких товаров, в том числе и оружия (надо признать, в отношении оружия он был просто ребёнком в сравнении с Астоном). Наркотрафик был несущественным; скорее всего, это были эпизодические поставки, возможно, даже без ведома самого Риджа.

Эдеру и его людям потребовалось всего несколько месяцев, чтобы раскопать эту информацию. Позднее, когда Джейсон обсуждал с Дэниелом покупку терминала B, тот сказал:

— Если даже терминал не достанется мне, я сделаю всё возможное, чтобы Риджу в руки он тоже не попал — ни в качестве собственности, ни по контракту на управление. Мне такой сосед не нужен. Он идиот. Я не понимаю, как ему удалось заработать столько денег. Он слишком неуклюже проворачивает свои дела и плохо заметает следы. У него есть покровители в верхах, но он всё равно попадётся. Комптон — сравнительно небольшой порт, и если начнут копать под Риджа, мне тоже не поздоровится. Лично мне ничего не угрожает, но несколько моих компаний понесут серьёзные убытки. Я не смогу спокойно заниматься своим бизнесом, если этот придурок будет размахивать рядом красной тряпкой.

— Эдер собрал на него кучу компромата. Ты можешь на него надавить, — предположил Джейсон.

— Нет, я так не поступаю. Я побеждаю честными способами. Я не обманываю ни соинвесторов, ни клиентов, доверивших мне свои деньги, ни партнёров по бизнесу. Даже если я решил уничтожить человека, я стараюсь делать это честно.

— Да, ты просто обрушиваешь на несчастного всю свою финансовую мощь.

— Примерно так, но я не опускаюсь до шантажа.

«Кроме как в случае со мной», — подумал Джейсон, но вслух сказал совсем другое:

— Но ведь Ридж тоже наверняка провёл подобное расследование, и он может знать про торговлю оружием.

— Он кое-что разузнал, но очень мало. Я гораздо более осторожен, чем он. Ридж считает, что переправка оружия — побочная деятельность одного из стивидоров^[17], и совершенно не представляет масштабов. Что самое смешное, он даже планирует взять эту деятельность под свой контроль и перевести её в терминал B, когда им завладеет.

— Он так уверен, что терминал достанется ему?

— Пока уверен. Он не воспринимает мою компанию настолько серьёзно, как следовало бы. «Ридж Порт Холдингс» гораздо крупнее, у моего карманного портового оператора всего пять небольших терминалов. Бизнес оказался довольно доходным, но первоначально он был нужен отцу только для прикрытия. Новых контрактов с портами мы не заключали уже пять лет. Это, так сказать, побочный вид деятельности. Ридж видит только то, что я хочу показать. Для него я владелец какого-то мелкого швейцарского банка и мало кому известного инвестиционного фонда, председатель правления незначительного портового оператора и ещё пары компаний. Он не понимает, что за этим на самом деле стоит.

Астон собирался купить терминал за сто восемьдесят миллионов долларов (по мнению Джейсона, слишком дорого), но допускал, что цена может ещё немного подрасти. Дополнительно он был готов инвестировать до двухсот миллионов в развитие другого порта «Юнион Атлантик» во Флориде и помочь компании в заключении новых контрактов для этого порта, загруженного сейчас лишь на семьдесят процентов.

В папке содержались также планы по переоборудованию терминала и его коммерческому развитию. Всего этот проект потребовал бы в следующем году вложений на сумму более полумиллиарда долларов, и несколько документов были посвящены тому, из каких источников его финансировать.

***

По возвращении Дэниела всё вокруг снова завертелось. У Джейсона добавилось обязанностей на работе, так как подготовка сделки по комптонскому порту порождала неимоверный поток бумаг. Переговоры сейчас были в активной стадии, но на заключение окончательного соглашения не приходилось рассчитывать раньше весны следующего года.

За те несколько недель, что Джейсон провёл в офисе Астона, он узнал очень многое о его работе, а ещё — невольно — о его семейных делах. Ими занимался Брент, но Элен Вернье тоже принимала участие, и они иногда обсуждали кое-какие вопросы между собой. Из их кратких комментариев, а также нескольких ненамеренно услышанных телефонных разговоров Джейсон узнавал о той части жизни Дэниела, о которой предпочитал не думать. Иногда ему хотелось выйти из кабинета, чтобы ничего не слышать, иногда, наоборот, он начинал испытывать болезненное любопытство, но оба состояния были одинаково мучительны для него.

Он знал теперь, когда и какие мероприятия посещает Дэниел с женой, куда они вместе ездят, сколько Камилла расходует на благотворительность, а сколько — на одежду и стилистов (одной только её причёской занималось три человека: два парикмахера в разных городах и один специалист по окраске волос), и в каком ресторане им зарезервирован столик. Он узнал, что София, пятилетняя дочь Дэниела, больна астмой, что уже сейчас решается, в какую школу-пансион отправится его сын через два года, что по просьбе Камиллы покупается новый лимузин, белый «Майбах», и ещё сотни других мелочей, которые делали жену и детей Дэниела живыми, яркими и настоящими. Это, пожалуй, расходовало больше его сил, чем сама работа.

Астон заметил, что Джейсон снова стал подавленным и даже на его ласки в постели отвечал как-то замедленно, словно неохотно. Джейсон говорил, что просто устаёт. Он не видел смысла в том, чтобы раскрывать истинные причины: почти год назад он согласился быть с ним, несмотря на обман, жену и детей, и что проку было снова возвращаться к этому больному вопросу?

Ещё одним напоминанием о другой жизни Дэниела стал визит его кузена, Энтони Дугласа, довольно-таки дальнего родственника по отцовской линии, жившего и работавшего в Лондоне. Он приехал вечером в особняк Астона на Уилтон-кресент для обсуждения деловых вопросов и остался на ужин. Джейсон встречался с ним уже не в первый раз и свободно участвовал в беседе за столом, чем заслужил слегка удивлённый, но, тем не менее, одобрительный взгляд Дэниела, которому была не по душе привычка Джейсона отмалчиваться даже в узком кругу гостей. Дуглас работал на «Ллойд»^[18], и после того, как узнал, что Джейсон учится на факультете актуарных расчётов, они переключились на всем им близкие и потенциально безопасные темы страхования и управления рисками. Джейсон практически никогда не сталкивался с этими вопросами в реальной практике, но, по крайней мере, хорошо понимал предмет разговора и был им заинтересован.

— Вы неплохо подкованы для студента, который окончил только один курс, — заметил в конце беседы Дуглас. — Возможно, через несколько лет мы станем коллегами.

— Думаю, не так-то просто попасть на работу в «Ллойд», — ответил Джейсон.

— Хм, смотря на какую должность. Не думаю, что у вас будут проблемы с трудоустройством в этой сфере. Кстати, вы знаете, что семья Дэниела — одни из старейших и крупнейших акционеров «Свисс Ре»^[19]? Какая у тебя доля? — обратился он к Астону. — Восемь процентов, кажется?

— Пять с небольшим, — уточнил Дэниел.

— Всё равно это миллиарды. Так что подумайте о карьере в области перестрахования, Джейсон.

— Я пока не загадываю так далеко в будущее.

— И зря, о будущей карьере стоит думать с первого курса, а может быть, даже до поступления.

— Я имел в виду моё будущее с мистером Астоном, — пояснил Джейсон, опустив глаза в тарелку.

На пару секунд за столом повисло неловкое молчание, но Дуглас тут же быстро нашёлся и переключился на другую тему. Джейсон ругал себя на все лады: он сам не понимал, как у него вылетела эта фраза. После ухода гостя ему предстоял жёсткий разнос от Дэниела: тот терпеть не мог такого рода замечаний, а в этот раз — что ещё хуже — оно прозвучало в присутствии постороннего. Даже сейчас, после нескольких минут на обдумывание, он не мог окончательно решить, что имел в виду Дуглас, когда ставил в разговоре рядом семью Дэниела и его, Джейсона, будущую карьеру. Он либо действительно полагал, что Джейсон может рассчитывать на помощь Астона, либо таким изощрённым образом пытался намекнуть как раз на обратное: есть старая уважаемая семья и есть вы, не имеющий к ней никакого отношения выскочка. Это замечание вкупе с его вновь ожившими переживаниями по поводу жены и детей Дэниела вывели Джейсона из равновесия, и он сказал то, что не должен был.

После окончания ужина Дэниел с Дугласом отправились побеседовать в библиотеку, а Джейсон поднялся наверх, где, не в силах сосредоточиться, безрезультатно просидел чуть ли не час за простейшими заданиями по временным рядам.

В библиотеке Дэниел налил гостю виски, а себе коньяку.

— И всё-таки я не могу понять тебя, Дэниел, — произнёс Дуглас, делая первый глоток.

Астон вопросительно посмотрел на него.

— Он того стоит? Я никогда не испытывал абсолютно никакого интереса к мужчинам, но в этом случае я, чисто теоретически, могу поставить себя на твоё место. Он объективно хорош: образован, воспитан и красив. С этим не поспоришь. Но я смотрю на него и думаю: он того не стоит…

— Чего он не стоит? — чуть нахмурившись, спросил Дэниел.

— Я не имею в виду деньги, которые ты на него тратишь. Я говорю о твоей семье. Камилла — идеальная жена, и ты рискуешь своим браком ради этого мальчишки. На её месте я бы давно послал тебя к чёрту и развёлся. Не знаю, почему она этого до сих пор не сделала.

— Мы не собираемся разводиться, хотя у нас с ней сейчас не самые лучшие отношения.

— Господи, неудивительно! — воскликнул Дуглас. — Что ты в нём нашёл? Знаешь, кого он мне напоминает? Моделей из модных журналов — исключительно красивы, аж дух захватывает, но годны только на то, чтобы трахнуть разок-другой. Ни на что большее. Даже среди моих знакомых найдётся парочка идиотов, которые пробовали с ними встречаться: привлекательный фасад, а за ним — бесчувственная корыстная стерва.

— Я воспринимаю его иначе, — уклончиво ответил Дэниел.

— Тебе виднее, я-то встречался с ним всего несколько раз. Но, честное слово, он похож на красивую куклу. Хочется поставить его в витрину, сдувать пылинки и хвастаться перед гостями. Но жить с ним? Боже упаси… В нём нет ничего человеческого, он даже улыбается только тогда, когда это уместно.

Дэниел негромко хохотнул:

— Да, он мало склонен к выражению эмоций. Просто он… Мы не можем судить его по меркам обычных людей.

— Боже, Дэниел, о чём ты? Он пришёл к нам с другой планеты? — Дуглас закатил глаза.

— Он родился в очень необычной семье. Я мало с кем могу поговорить об этом по разным причинам. Ты, наверное, первый человек, кто может выслушать меня и понять, но я не хочу, чтобы эта информация выходила за пределы этой комнаты. Его семья, вернее, его отец был очень своеобразным человеком. Думаю, он страдал каким-то психическим расстройством. Он сам не испытывал эмоций и не выносил их проявлений в других людях.

— Дэниел, ты не думал, что Джейсон тоже?..

— Нет, скорее, наоборот. И тем тяжелее ему было. Если подумать, меня тоже с детства приучали к сдержанности в проявлении чувств, но никто не пытался внушить, что я не должен чувствовать. Это не принимало патологических форм. И я не был изолирован от общества в такой степени, как это происходило с Джейсоном. Ему не повезло дважды — он оказался очень одарённым ребёнком.

— По-моему, это наоборот — везение.

— Это всегда тяжело для ребенка и в сто раз хуже, если у тебя безумный папаша. Его образованием занимался отец. Джейсон не ходил в детские центры, не играл с другими детьми, не посещал школу. В плане взаимодействия с другими людьми он до сих пор учится тому, что мы освоили в подростковом возрасте.

— Послушай, Дэниел, тебе не кажется, что это слишком? Мало того, что ты связался с двадцатилетним мальчишкой, так он ещё и то ли ненормальный, то ли умственно отсталый.

— Признаю, у него есть свои особенности, но он определенно не умственно отсталый. Он сдал выпускной школьный экзамен в одиннадцать лет. В восемнадцать ему предложили работать на американское правительство. В двадцать, когда я с ним познакомился, он строил матмодели, которые могут построить лишь очень немногие из моих аналитиков с многолетним опытом.

— Вся эта история про несчастного гениального мальчика… Тобой движет жалость. Но он… Он же ничего не может тебе дать… В эмоциональном, человеческом плане: когда ты приходишь домой после тяжелого дня и можешь рассказать кому-то о том, что тебя беспокоит, а он сочувствует, находит особенные слова именно для тебя.

— Я понимаю, о чём ты. Но иногда не нужно слов.

Глава 33

Лондон, ноябрь 2007

Когда Дэниел вернулся в Лондон после нескольких дней с семьей, он нашёл Джейсона больным, с охрипшим голосом, насморком и покрасневшими глазами. Джейсон сказал, что лучше пока останется у себя дома и не будет приезжать в офис. Дэниел не возражал, но через день временно перебрался в квартиру на Кадоган-сквер.

— Первый раз за полтора года вижу, чтобы ты болел, — заметил он. — Значит, ты всё-таки человек.

— Да, болею я редко, — согласился Джейсон и добавил: — Зато в подростковом возрасте болел, не переставая. Наверное, все вирусы тогда перебрал, поэтому до меня добираются лишь самые злые мутации. Не боишься заразиться?

— Нет. С другой стороны, если я заболею, ты будешь за мной ухаживать… Постарайся выздороветь к пятнице. Я приглашён на приём к Глендону.

— Я помню. Ты не можешь поехать без меня?

— Могу, но лучше с тобой. Он меня не просто так приглашает, предстоит серьёзный разговор в узком кругу. Тебя вряд ли допустят, но твоя помощь может потребоваться.

— В твоём расписании указано, что это празднование дня рождения.

— Прекрасный повод собрать нужных людей, не привлекая внимания, — усмехнулся Дэниел. — Из-за дня рождения мне как раз и неудобно брать с собой Мецлер.

Джейсон провёл три дня дома, понемногу занимаясь учёбой и готовя ответы на письма, которые пересылала ему мисс Вернье. Ему даже показалось, что он немного скучает по офису с его напряжённой живой атмосферой. Он, к своему собственному удивлению, прекрасно поладил с секретарями Астона. Впрочем, чему было удивляться: те, кто сумел поладить с Дэниелом Астоном, смогут поладить с кем угодно.

Уже после нескольких дней работы в офисе Джейсон решил, что если бы он пришёл в компанию Дэниела обычным порядком, то двадцать раз подумал бы, прежде чем в ней остаться. Астон был не самым простым начальником — требовательным, нетерпимым даже к малейшим недочётам, авторитарным, жёстким. В его планах могли в любой момент появиться изменения, и он ожидал немедленной реакции на это всех окружающих, явно выказывая недовольство, когда что-то оказывалось ещё не перестроенным под его новые запросы.

Мисс Мецлер и мисс Вернье, должно быть, обладали железными нервами, раз выносили такую работу годами, а Бренту справиться с постоянными спешкой и напряжением помогал юмор. У них с Джейсоном шла постоянная полушутливая война, что совершенно не мешало им вместе работать и подстраховывать друг друга.

Дамы, как это позднее понял Джейсон, были им слегка разочарованы: они полагали, что он окажется более откровенным и разговорчивым, но — в те редкие минуты, когда у них было время о чём-нибудь поболтать — Джейсон мог говорить о чём угодно, только не о Дэниеле. В приёмной же, да и во всём офисе и, возможно, даже в других офисах, текущее настроение Астона было постоянной новостью номер один. Никому не хотелось с ним встречаться — по какому бы то ни было вопросу — в те минуты, когда он рвал и метал, а вывести его из себя было довольно легко. Если это было возможно, в такие моменты остальные секретари просили Джейсона общаться с боссом: с ним он обходился ничуть не мягче, чем с другими, но зато потом быстро остывал, и остаток дня проходил в относительном спокойствии.

После того как из кабинета Астона вылетал очередной побледневший или, наоборот, покрасневший подчинённый, а босс уже яростно требовал чего-то по интеркому, необходимые документы обычно перекочёвывали в руки Джейсона, и Брент тихонько объявлял:

— Успокоительного мистеру Астону!

Мисс Вернье даже как-то пожаловалась Джейсону на тяжёлый период на работе прошлой осенью:

— Это был настоящий кошмар. Я никогда не была так близка к мысли об увольнении. Мы заходили к боссу в кабинет, как в клетку с тигром. Он три недели никуда не выезжал из Женевы и работал по восемнадцать часов в сутки. Ему даже миссис Астон боялась звонить. Он приехал в таком состоянии из Лондона. Ребята Эдера нас заранее предупредили, что Астон расстался со своим… с вами и находится в ужасном настроении. Мы сначала понять ничего не могли: чего он так бесится, если сам вас отправил в отставку. Только потом сообразили, что на этот раз всё наоборот.

***

К пятнице Джейсон почти совсем выздоровел — оставался только насморк — и, хотя и не пошёл на работу, вечером поехал с Дэниелом к Глендону. Бронированный лимузин Астона отвёз их в Хэмпстед Гарден. Вскоре после того, как машина свернула с шоссе А1 на Бишопс-авеню, она попала в настоящее столпотворение из не менее дорогих автомобилей.

— Боже, что это? — недоуменно произнёс Джейсон.

— Глендон любит закатывать шумные вечеринки, — слегка скептически ответил Дэниел. — Публика собирается весьма разношёрстная. Я обычно отклоняю его приглашения.

Перед выходом из машины Джейсон достал из кармана маленький флакончик со спреем для носа и воспользовался им по назначению. Пора опять становиться безупречным.

Дом Глендона, точнее, его дворец, оказался огромным и отделанным с невероятной пышностью. Публика, как и предсказывал Астон, была неоднородной и отличалась от той, к которой был привычен Джейсон. Разумеется, и тут он встретил множество знакомых лиц, но сама атмосфера и подбор гостей больше напоминали молодёжную вечеринку, чем приём по случаю пятидесятилетнего юбилея миллиардера-финансиста. Среди его гостей были певцы, актёры, фотомодели, дизайнеры, знаменитый автогонщик, пластический хирург, известный своим кулинарным шоу повар. Была там и тоненькая прослойка нефтяных шейхов, русских олигархов, медиа-магнатов, финансовых воротил и промышленников из разных стран. «Старые деньги» тоже присутствовали.

Пока они обходили залы особняка, Дэниел указывал Джейсону на некоторых интересных персонажей.

— Вон тот здоровяк, на голову выше всех, — наследник немецкого машиностроительного концерна, унаследует около шестисот миллионов. Левее него лысоватый тип — президент фармацевтической компании, два миллиарда долларов, с ним ты встречался. Рядом с ним — Джейкобсон, крупный международный инвестор, думаю, он здесь по той же причине, что и я, он не любит такого рода мероприятий. Четвертого в их компании не знаю. Дама в голубом, которая прижимается к Джейкобсону, недавно развелась с одним крупным английским землевладельцем. Зря теряет на него время. Джейкобсон, определенно, не такой дурак и не станет с ней связываться… А вот это интересно! Видишь, азиат возле фонтана? Это Лян, правая рука моего старого приятеля Чэна. Что бы ему тут делать?

— Дэниел, этой правой руке на вид лет сто.

— Ему на самом деле около семидесяти. Впрочем, самому Чэну не меньше. Интересно, как он тут оказался? Он не покидает Китай без веской необходимости. Надо озадачить Эдера и Барнера. Пусть роют.

— С кем он беседует?

— Не помню, как его зовут. Партнёр в крупной юридической фирме. Насколько я знаю, огромные гонорары: его специализация — нефтеперерабатывающая промышленность.

Вскоре Дэниел встретил какого-то весьма настойчивого господина из шведского хеджевого фонда и остановился для беседы с ним. Джейсон предпочёл не слушать их разговоры, а обойти залы ещё раз в одиночку. Он рассчитывал встретить кого-нибудь из знакомых, кто не будет весь вечер перечислять размеры состояний гостей и думать, не пришли ли они сюда с тайной целью. Атмосфера праздника захватила его, он чувствовал внутри какую-то бурлящую радость и одновременно уверенность в себе. Он замечал, как люди в толпе, особенно женщины, бросают на него любопытные взгляды, и это знание приятно грело его и даже веселило — гораздо сильнее, чем это обычно бывало. Здесь, за исключением, может быть, пары десятков гостей, никто не знал, кто он.

Джейсон взял с подноса бокал шампанского и вернулся в больше всех понравившийся ему зал с фонтаном. Дэниела там уже не было. Зато он встретил Генри, приятеля Филиппа Аремберга, очередного его дальнего родственника и завсегдатая "Аннабелc"^[20]. Джейсона тоже приняли в этот клуб, когда-то самый аристократический в Лондоне, а теперь просто элитарный: предложил его кандидатуру Филипп, а Астон поддержал. Но с Астоном они никогда не появлялись там вместе; Дэниел ужинал в "Аннабелс" со своими партнёрами, а Джейсон — с друзьями; и ни тот, ни другой не оставались на ночь.