Развод. Тот, кто меня предал (СИ)

Глава 11. Новая реальность

От меня за версту разит жасмином. Я окончательно тронулся головой, раз продолжаю пользоваться гелем для душа своей жены.

Флакончик заканчивается, надо бы новый купить. Точно такой же.

Я скатился на дно, но мне откровенно похуй на это. Хоть так, но она рядом. Знаю — это фантом, но перестать не могу.

Выхожу из душа, бреюсь. Надо бы еще подстричься. Джигурда, блять.

Обматываю бедра полотенцем и иду на кухню. Включаю кофемашину, делаю себе эспрессо.

Снова звонит телефон. Герман, мой зам.

— Привет, — отвечаю ему как можно бодрее.

— Воскрес? — хмыкает пройдоха.

— Твоими молитвами, — усмехаюсь в ответ.

— Если бы моими молитвами, ты бы уже на том свете тусил, а я в твоем кресле сидел.

— А харя не треснет?

— Если только немного, — хохочет друг и говорит уже серьезнее. — Мир, там Левашов нарисовался. Про тендер от администрации весточку принес. Надо бы подготовиться.

— Стоящий тендер? — спрашиваю с интересом.

— Если бы нестоящий, я б не трогал тебя.

— Понял, буду через час.

— Ну, давай, босс. Жду.

Надо бы поесть. А то забыл, когда последний раз еду во рту держал. Надеваю черный деловой костюм и черную рубашку. У меня траур по семейной жизни, хули. По пути на работу заезжаю в барбершоп и окончательно привожу себя в порядок.

В тачке у меня начинает трезвонить телефон. Марина. А этой какого хера надо? Скидываю звонок и выхожу из авто. Размашистыми шагами захожу в офис, киваю охране, которая становится по стойке смирно.

Вхожу в приемную. Валентина, моя секретарша, подрывается и хлопает глазами. Красивая, молодая, сочная деваха. Мужской взгляд подмечает все это, всегда подмечал. Но сейчас, как никогда, мне совершенно неважны ее прелести. Она словно красивая картина — оценил и пошел дальше. Мне нужна моя женщина. Не абстрактный, эфемерный образ, а родная, самая любимая и единственная девочка.

— Мирон Алексеевич? — вытягивает меня из размышлений Валя.

— Валя, закажи мне завтрак и двойной эспрессо. И позови Германа.

Работа спорится. Пока меня не было две недели, дел накопилось немало. Разгребли кое-что с Германом, тендер обсудили. Носом землю по нему рыть придется, но оно того стоит. Строительство новой краевой больницы. Ставки очень высоки, надо будет выложиться на все сто процентов.

Ближе к вечеру Марина снова начинает обрывать телефон.

— Чего тебе? — выпаливаю вместо приветствия.

— Вот, значит, как ты заговорил со мной? — шипит коброй на меня.

— Марин, я не понял. Я тебе звезды с неба обещал, что-ли? Жениться? Бизнес отписать? Схуяли ты, коза драная, решила наезжать на меня?!

— Я беременна! — выпаливает она.

— И? — не понимаю, при чем тут я. — Мы трахались с тобой в гондоне, каждый раз.

— Ну и что! Они не дают стопроцентную гарантию! — верещит Марина истерично.

— От меня-то тебе что надо? — я по-прежнему не догоняю нихера.

— Это твой ребенок!

— Марин, ты ебнулась? — я охуеваю.

Реально охуеваю. Потому как всегда осторожен в этом плане, да и то, что у нас с Ритой не получалось заделать ребенка, тоже наводит меня на кое-какие мысли.

Это не может быть мой ребенок, хоть убей.

— Я в здравом уме и говорю тебе. Это твой ребенок. Точка. — Идиотка настаивает на своем, упорно твердя одно и то же.

— Марин, нет. Ты вправду ебнулась. Сколько у тебя любовников? — эта баба всегда была слаба на передок.

Еще в универе могла учавствовать в тройничках. Не только с мужчинами, но и с женщинами. У нее неуемная тяга к сексу. Нимфоманка она или нет — хер знает, никогда не задумывался над этим вопросом.

— Только ты! — снова выпаливает она.

— То есть с мужем ты не ебешься? — вскидываю бровь и постукиваю ручкой по столу.

— Он же мой муж, конечно, мы спим!

Ну не дура ли?

— Мариш, иди нахуй, правда. Мне и без тебя есть из-за чего переживать.

— Ты все по Риточке своей страдаешь? — говорит с таким ядом, что хребет ей переломать охота.

— Рот закрой, сука. И чтобы я имени ее из глотки твоей глубокой не слышал!

— Вот, значит, как ты заговорил?! Как член свой толкать в эту самую глубокую глотку — ты тут как тут, а как помочь девушке с ее проблемами, так хренушки?

— Все совершенно верно.

— Значит так. — Ее тон резко меняется, Марина начинает говорить по-сучьи холодно. — Ты держишь свою жену на привязи, в частности, ее рот. Чтобы ни единого слова на прилетело в мой адрес. А я взамен никому не скажу, что это твой ребенок. Мирон, если она что-то расскажет Толику, я не ручаюсь за себя.

В меня будто кипятком плеснули. От ее наглости аж снова кровь от лица отливает. Клянусь, удавил бы.

— Слушай сюда, Мариша. Если ты, тварь, еще хоть раз скажешь что-то в адрес моей жены, клянусь, я переломлю тебе все кости. Сотру в порошок. Не пожалею ни денег, ни связей. И насчет ребенка не смей больше втирать мне. Эти вещи определенным анализом на раз-два проверяются. Ты же хочешь сохранить свой брак с Толиком? Вот и исчезни, пока я сам не пошел к нему и не выдал все о тебе.

Сбрасываю звонок и откидываю трубку. У Марины совсем поехала крыша. Понимаю, почему она переживает. Если Толик узнает — молча разведется с ней, заберет все свое и оставит Марину с тем, с чем взял, а точнее, ни с чем. Ее умирающий бизнес и сиськи силиконовые не в счет.

И тогда Мариша пойдет по белу свету, потому что кроме как сосать члены она не умеет больше ничего.

Но угрожать моей жене точно не стоит — если с головы Кудряхи упадет хоть одна кудряха, я Марину в мокрое место превращу. Решено — найду Рите невидимую охрану. Пусть аккуратно присмотрят, так мне спокойнее будет.