Развод. Тот, кто меня предал (СИ)

Глава 28. Новый год

Распахиваю глаза и тут же озираюсь по сторонам. Рита стоит в зоне кухни и что-то готовит.

Рита — и готовит? Добровольно? Без ультиматумов, уговоров и сопротивления? Это что-то новенькое.

Услышав движение, жена оборачивается и замирает, рассматривая мое тело. А тут целая карта, которую она нарисовала своими ногтями: на шее, плечах и наверняка на спине. Затем опускает взгляд ниже и начинает заливаться краской при виде моего утреннего стояка.

Несмотря на то, что вчера у нас был сумасшедший секс, я не насытился ею. И теперь уже вряд ли когда-нибудь насыщусь. Рита была не похожа на себя. Такой живой, остро чувствующей все и отзывающейся мне я ее никогда не видел.

На ней лосины и футболка, которая больше чем нужно размеров на десять, но мне абсолютно безразлично — ведь я знаю, что там, под всеми этими тряпками.

Это сводит с ума и распаляет желание одновременно.

— Доброе утро, — говорит она, начиная заливаться краской, и поспешно отворачивается от меня.

— Доброе утро, Кудряха, — отвечаю мягким, не своим голосом и сам поражаюсь этой тональности.

Хочется подойти, развернуть ее и прижать спиной к высокой столешнице, развести пошире ноги и войти в нее на всю длину, чтобы она снова хрипло стонала, отдаваясь мне, как вчера. Но я решаю не пугать Риту, потому что вижу, как напрягаются ее плечи, и даю ей несколько минут свободы.

Ухожу в ванную и быстро принимаю холодный душ, пытаясь унять желание, натягиваю домашние штаны и футболку и вхожу в комнату.

Рита сидит на высоком стуле, медленно помешивая сахар в кружке с кофе, и смотрит с большое окно.

— Ты не позавтракала? — спрашиваю ее и жалею.

Жена испуганно дергается и хватается за сердце.

— Я напугал тебя? Извини, — подхожу ближе и становлюсь напротив нее.

Нас разделяет стол, на котором стоят две тарелки с сырниками и две кружки с ароматным кофе.

— Ничего страшного, я просто задумалась, — она отмахивается, делает это наигранно-беспечно.

Сажусь на стул, а сам поглядываю на Риту, которая уже приступила к завтраку. Интересно, о чем она задумалась? Решает, как сбежать от меня? Или переваривает то, что произошло вчера?

Едим в тишине. Я старательно ловлю ее взгляд, а Кудряха старательно его избегает. Беру ее руку и слегка сжимаю. Жена поднимает удивленный взгляд на меня.

— Спасибо за вкусный завтрак, — опускаю голову и целую ее раскрытую ладонь.

На самом деле, я рад, что Рита впервые за долгое время сама решила что-то сделать. Значит, ей действительно становится лучше, и меня это не может не радовать.

— Ты сегодня поедешь на работу? — спрашивает она и убирает свою руку, прячет ее под стол.

— Да, нужно будет ненадолго уехать. Рита, прошу тебя, не ходи на улицу. За ночь опять намело снега, а я не могу постоянно переживать за тебя. Пока что мало домов заселено, если с тобой что-то случится, помощи ждать неоткуда. Надумаешь погулять — гуляй по территории возле дома сколько влезет, но за пределы забора не суйся. Пожалуйста.

Мне не хочется врубать диктаторские замашки, но я действительно не могу оставить ее одну и спокойно заняться своими делами.

— Не переживай, Мирон, я не буду выходить, — отвечает Рита, и уголки ее губ поднимаются вверх в некоем подобии улыбки.

Иду в свою комнату, переодеваюсь в костюм и направляюсь к выходу. Рита сидит на диване и листает какую-то книгу, привезенную сюда подругой.

Подхожу к жене и становлюсь перед ней на одно колено. Рита дергается, но не убегает, только лишь замирает рядом со мной.

— Рит, я хочу, чтобы ты знала: то, что происходит сейчас, имеет для меня огромное значение. — Она открывает рот, хочет что-то сказать, но я останавливаю ее. — Подожди, не нужно ничего отвечать сейчас. Возьми себе время, столько, сколько нужно. Обдумай все, только прошу тебя об одном — не уходи больше от меня.

Жена замолкает, только грудная клетка быстро двигается вверх-вниз.

Я оставляю на нежной щеке практически целомудренный поцелуй и ухожу.

На работе в последний день года все навеселе, поглядывают на время, ожидая, когда можно сорваться домой резать оливье и украшать елки. Даже моя секретарша нацепила на голову красный колпак.

— С наступающим, Мирон Алексеевич! Все ваши поручения выполнены, — бодро вскакивает с места и рапортует мне.

— И тебя с наступающим, — киваю ей. — Позови ко мне Германа.

Захожу в свой кабинет, располагаюсь в кресле. Как раз в это время входит мой зам и жмет мне руку.

— Чего это ты выглядишь довольным, как кот? Выкладывай, узнал что-то о Золотареве?

Золотарев, точно. Олег-мать-его-Евгеньевич, или моя заноза в заднице.

— На самом деле, ничего интересного, — задумчиво качаю головой.

Герман плюхается в кресло и закидывает ногу на колено.

— Выкладывай. Все, кроме того, что он любыми возможными средствами пытался перебить у нас тендер.

— Пытался, — киваю я, — но обломался.

— Это было феерично! — Герман хлопает себя по коленям и начинается смеяться.

— Это было как угодно, только не феерично, Гер, — недовольно качаю головой. — Когда он успел купить наших сотрудников? Этот «ОргСтрой» во главе с Золотаревым чуть не размотал нас, как гребаных первоклассников!

— Откуда он взялся? — хмурится зам.

— Точно неизвестно. В прошлом все стандартно, никаких темных пятен. Развивал бизнес с другом, потом выкупил свою часть. Нашел спонсоров, развил еще больше. Разведен, детей нет. Наши пути с ним не пересекались ранее — факт. Этот «ОргСтрой» всегда работал в другом регионе. Видимо, стало мало места дома, раз здесь начал агрессивную игру.

— Значит, он игрок, — подает голос Герман. — Есть такие экземпляры, которые азарт даже в дырке унитаза найдут.

— Вот и я об этом. Держи ухо востро, контролируй все наши проекты, даже те, к которым кажется, что не подобраться. Этот Золотарев точно будет копать.

Герман кивает и начинает тереть подбородок.

— Слушай, а это не может быть какой-то знакомый Риты? Ведь, я так понял, все началось после того, как она попала в больницу?

— Верно. Я тоже подумал, даже расспрашивал Риту о нем, но она сказала, что никогда не видела этого Олега раньше, — раскачиваюсь в кресле и обкатываю эту мысль.

Рита у меня всегда была тихоней. Она из обычной, небогатой семьи, в которой никто никому не переходил дорогу. Что делить-то? Тот факт, что Кудряха его не узнала, немного успокаивает — значит, не по ее душу. По крайней мере, я так надеюсь.

Сижу на работе пару часов, распределяя дела на праздники, а после заезжаю на рынок. Впервые в жизни выбираю живую елку. К ней прикупаю гирлянды и игрушки. Кудряха всегда ставила модные пластиковые елки, которые тупо собирали пыль и не создавали никакого новогоднего настроения. Сейчас же хочется сделать все иначе, по-настоящему что-ли. Потом останавливаюсь у у супермаркета и набираю все для новогоднего стола.

Домой еду заведенный до предела. Где-то там моя жена, женщина, которую я люблю. Сегодня канун нового года, и единственное мое желание — чтобы она всегда была рядом со мной.

Открываю дверь, перехватив поудобнее огромную елку, размашистыми шагами захожу в коридор, а следом в кухню-гостиную.

Рита сидит на диване с книгой, которую брала в руки утром. Поднимает голову и смотрит очумело на меня:

— Елка? — она шокирована, будто тридцать первого декабря я принес ей букет тюльпанов и поздравил с Восьмым марта.

— Сегодня тридцать первое декабря, помнишь? — спрашиваю с иронией.

Рита открывает рот, потом закрывает его.

— Д-да, конечно, я помню, — бормочет себе под нос и поднимается с дивана.

Устанавливаю елку на специальную подставку и оборачиваюсь к Кудряхе:

— Ты забыла, да?

Рита грустно вздыхает и поднимает на меня виноватые глаза:

— Если честно, я вообще потерялась во времени. Наверное, нужно что-то приготовить? Сейчас я соображу быстренько, — идет в сторону кухни и начинает там суетиться — бесцельно открывает шкафы один за другим.

Я подхожу к ней и перехватываю ее руку, разворачиваю лицом к себе:

— Рит, успокойся. Я все купил, нужно только разобрать. Поможешь?

— Конечно, — вымученно улыбается она.