Сквозь волну

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

МАЛИЯ | РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО, БРАЗИЛИЯ

Шоу самбы — яркое, живое, насыщенное красками и энергией, я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на нем.

Музыка заразительна, танцоры двигаются с грацией и ритмом, что почти похоже на волшебство.

Несколько раз улавливаю обрывки разговоров об истории самбы — о том, как она родилась из африканских и бразильских корней, как это не просто танец, а образ жизни, символ сопротивления, культуры и праздника.

Это завораживает и на мгновение вырывает меня из моих собственных мыслей.

Но каким бы невероятным ни было шоу, они постоянно возвращаются к тому, что Коа сказал ранее.

Ты всегда будешь единственной для меня.

Эти слова повторяются в моей голове, грызут меня, заставляя чувствовать то, чего я не хочу.

Я должна быть польщена, верно? Должна почувствовать облегчение. Но вместо этого испытываю всепоглощающее чувство страха, словно нахожусь на грани того, что может либо спасти меня, либо уничтожить.

И тот факт, что он расстался со мной, покончил со мной, еще больше запутывает ситуацию.

Он сказал, что не любит меня. Так почему же сейчас? Зачем говорить, что я «та самая»?

Мне кажется, что я не могу дышать.

Когда мы покидаем шоу самбы и переходим к прогулке по пабам, мне отчаянно хочется отвлечься, чем угодно, но избавиться от мыслей о Коа и о том, в каком беспорядке я нахожусь.

Я заказываю напиток за напитком, каждый из которых дается легче предыдущего, и опьянение начинает подкрадываться, как долгожданное облегчение.

И тут замечаю Шарля.

Он смеется вместе с остальными, его рука небрежно перекинута через спинку одного из барных стульев, и я не знаю почему, но пробираюсь к нему.

Не то чтобы меня действительно интересовал Шарль, Боже, нет.

Он милый, и мы дружим, но дело не в нем.

Дело в том, что мне нужно почувствовать что-то еще, чтобы сместить фокус с Коа.

— Привет, — говорю я, опускаясь на сиденье рядом с ним, мой голос звучит легче, чем обычно, более игриво. — Так тебе нравится Рио?

Шарль ухмыляется, его глаза загораются.

— Как он может не нравится? Это невероятное место.

Я киваю, наклоняясь чуть ближе, чтобы размыть границы.

— Да, это так. Знаешь, мне кажется, я недооценивала, насколько ты веселый, Шарль.

Он смеется, немного смущаясь, явно не ожидая от меня такой наглости.

— Ты? Недооценила меня? Никогда.

Я флиртую в ответ, теперь уже более открыто, моя рука касается его, я улыбаюсь ему.

Это не по-настоящему. Ничего из этого нет. Но мне проще сделать так, чем смириться с чувствами, которые вызывает Коа.

Я продолжаю говорить себе, что это безобидно, что я просто развлекаюсь, но в глубине души знаю, что делаю на самом деле.

Я бегу. Бегу от Коа, от его слов, от возможности снова получить боль.

И это не помогает.

Группа девушек окружает меня еще до того, как я осознаю происходящее. Они хихикают, подталкивают друг друга, оттаскивая меня от Шарля.

Их глаза полны любопытства, и я уже знаю, что будет дальше.

— Итак, — говорит одна из них с ухмылкой, — что происходит между тобой и Коа?

Я моргаю, пытаясь прикинуться дурочкой.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно, — другая наклоняется ближе. — Мы все видели вас двоих на Карнавале. Вы были всецело поглощены друг другом.

Воспоминания о прошлой ночи — руки Коа на мне, его губы, то, как мое тело реагировало на него, — захлестывают мой разум. Это почти слишком, и я чувствую укол чего-то, что не хочу признавать.

Бросаю взгляд в сторону бара, где стоит Коа, и вижу, что он наблюдает за мной, его темные глаза следят за каждым моим движением. Он смотрит так, как будто все еще претендует на меня, как будто я принадлежу ему.

Это выводит меня из себя.

Поворачиваюсь обратно к девушкам, заставляя себя улыбнуться.

— Коа? Нет, он весь ваш. Давайте, берите его.

Они обмениваются несколькими шокированными взглядами, а затем разражаются хохотом. Одна из них хлопает в ладоши, почти не веря.

— Правда? Ты говоришь, что он свободен?

— Совершенно свободен. — Слова, вырвавшиеся у меня изо рта, имеют горький привкус, но я пробиваюсь сквозь него. — Я его не удерживаю.

В тот момент, когда произношу эти слова, чувствую острый укол сожаления.

Но не показываю этого. Просто смотрю, как девочки, возбужденно хихикая, пробираются к нему. И к моему удивлению — нет, к моему ужасу — Коа, кажется, не возражает.

Он действительно взаимодействует с ними. Улыбается, смеется, его глаза загораются так, что это ощущается как пощёчина мне.

Какого черта?

Внутри меня вспыхивает ревность, горячая и яростная. Мне не нравится, что он выглядит таким чертовски невозмутимым. Он наслаждается вниманием, а я стою здесь и чувствую себя идиоткой, которой не все равно. На секунду теряю способность мыслить здраво, внутри меня закипает ярость.

Мне нужно что-то сделать. Что угодно, чтобы отомстить ему.

Бросаю взгляд на Шарля. Я кокетливо улыбаюсь ему, делаю шаг ближе, не успеваю оглянуться, как мы уже танцуем. Мое тело движется в ритм музыке, бедра покачиваются, я стараюсь, чтобы Коа видел.

Я танцую, возможно, ужасно, с Шарлем, только по одной причине — чтобы разозлить Коа.

Время от времени бросаю взгляд на Коа. Он все еще сидит в баре, но выражение его лица изменилось. Он больше не смеется с девушками.

Его челюсть сжата, глаза сужаются, он смотрит на нас с Шарлем.

Хорошо. Я хочу, чтобы он почувствовал то же, что и я.

Я чувствую, как кипит его гнев в другом конце комнаты, как он следит за каждым моим движением.

Это должно заставить меня чувствовать себя хорошо, возможно, даже удовлетворенной тем, что я добилась от него нужной реакции. Но вместо этого внутри меня закручивается что-то тугое и тревожное. Я не такая.

Не играю в такие игры, но вот я здесь, танцую с Шарлем, пытаясь заставить Коа что-то почувствовать.

Шарль наклоняется ближе, шепчет что-то, что я едва улавливаю в грохоте музыки его густом акценте, не успеваю я опомниться, как он тащит меня к задней части паба.

Колеблюсь, оглядываюсь, но Коа все еще стоит у бара и смотрит на нас так, будто хочет разорвать парня на части.

На секунду думаю о том, чтобы вырваться, но рука Шарля крепко держит меня за запястье, я спотыкаюсь в тёмном уголу задней комнаты еще до того, как успеваю осознать происходящее.

— Подожди… — начинаю я, мой голос дрожит, пытаюсь отстраниться, но он не слушает. Его руки внезапно оказываются повсюду, грубые и быстрые, задирают мою одежду, а его рот без предупреждения приникает к моему. — Нет! — бьюсь о его грудь, паника поднимается в горле, но он сильнее, чем я ожидала. Мое сердце бешено колотится, дыхание становится поверхностным, когда я пытаюсь оттолкнуть его. — Остановись!

Он не останавливается. Вместо этого прижимается сильнее, его руки блуждают там, где им не место, и меня охватывает страх. Мой разум теряется, оказавшись в ловушке растущего ужаса момента.

Внезапно я слышу знакомый голос — рев ярости.

— Коа? — успеваю вздохнуть я, как Шарля отрывают от меня, тело отлетает назад к стене с сильным ударом.

Коа в мгновение ока оказывается на нем, кулак врезается в лицо Шарля. Один удар, затем другой, и каждый наполняется яростью, которую я никогда раньше в нем не видела.

Шарль падает на пол, стонет от боли, но Коа не останавливается.

Он собирается уничтожить его, а я думаю только о том, что он убьет его, если ничего не сделаю.

— Коа, остановись! — бросаюсь вперед, хватаю его за руку, мой голос срывается. — Пожалуйста, остановись!

Он приостанавливается, тяжело дыша, грудь вздымается, когда он стоит над Шарлем. В глазах дикая ярость, мышцы челюсти сжаты так сильно, что кажется, они могут лопнуть. Затем поворачивается ко мне, интенсивность его взгляда заставляет меня отшатнуться назад.

— Он, блять, трогал тебя, Мэл! — Его голос грубый, полный яда. — Ты хоть понимаешь это?

Я вздрагиваю от его слов, мое сердце колотится уже по другой причине.

Не знаю, что ответить, мои мысли все еще путаются от того, что только что произошло.

Но прежде чем успеваю заговорить, Коа отталкивает от себя Шарля, его тело дрожит от едва сдерживаемого гнева.

Не говоря ни слова, хватает меня за запястье и проносится мимо, увлекая за собой.

Я спотыкаюсь, едва поспевая за его длинными злыми шагами, когда мы пробираемся сквозь толпу, выходим из паба на прохладный ночной воздух. Мое запястье болит, от того как он его сжимает, но ничего не говорю. Да и не думаю, что смогла бы, если бы захотела.

Он тащит меня к машине, все еще в ярости, челюсть крепко сжимается, он открывает дверь.

Я молча опускаюсь на пассажирское сиденье, сердце колотится в груди. Тишина между нами густая, удушающая.

Закрывает дверь и обходит машину спереди, с силой захлопывая за собой дверь, хватаясь за руль с такой силой, что мне кажется, он может сломаться под давлением.

Вся поездка до пентхауса наполнена только звуком его тяжелое дыхание и ревом мотора, между нами кипит ярость, грозящая взорваться в любой момент.

Мое сердце все ещё колотится не только от страха перед тем, что едва не случилось в задней части паба, но и от энергии, излучаемой Коа.

Через тридцать минут въезжаем на парковку, машина с визгом останавливается. Коа выходит из машины еще до того, как я успеваю отстегнуть ремень безопасности, открывает для меня дверь и захлопывает ее, как только выхожу.

Мои ноги дрожат, пока я следую за ним в здание и поднимаюсь на лифте.

Как только ступаем в пентхаус, напряжение закипает.

— О чем ты, черт возьми, думала, Малия? — огрызается он, вышагивая передо мной, как загнанный зверь. — Танцевать с Шарлем? Позволять ему вот так снять тебя?

Моя грудь напрягается.

— Я не танцевала, я не позволяла ему…

— Разве это имеет значение? — прерывает он меня, его глаза пылают. — Тебе могло быть больно. Он мог…

— Я знаю! — кричу я, мой голос срывается. — Я знаю, ладно? Я просто… я пыталась… — даже не знаю, что я пыталась сделать. Отвлечься? Наказать Коа за то, что он сказал раньше? Разобраться в хаосе между нами?

Но все это звучит так глупо сейчас, стоя здесь, перед ним, видя боль и ярость в его глазах.

— Ты не понимаешь, да? — Голос Коа понижается, становится ниже, опаснее. Он подходит ко мне ближе, его присутствие ошеломляет. — Никто не смеет связываться с тобой. С нами. Я не могу… не могу потерять тебя, Малия.

Мое сердце учащенно бьётся при его словах, но я стараюсь заглушить его.

— Мы движемся слишком быстро, Коа, — говорю я, мой голос дрожит. — Нам нужно замедлиться. Мы должны…

— Что? — насмехается он, одним движением сокращая расстояние между нами. — Вернуться к дружбе?

Его слова жалят, и я стараюсь держать себя в руках.

— Я больше не знаю, что мы делаем. Все так запуталась.

— Мне плевать на ярлыки, Мэл, — его голос грубеет. — Нам не нужно как-то это называть. Нам не нужен титул. Мы можем просто быть собой. Коа и Малиа. Вот и все.

Его голос звучит грубо, это задевает что-то глубоко внутри меня. Я все еще злюсь, все еще боюсь, но услышать его слова… это что-то со мной делает.

Я смотрю на него, моя грудь вздымается, и в следующее мгновение понимаю, что он сокращает расстояние между нами, притягивая меня к себе одним быстрым движением. Его губы прижимаются к моим, грубые и требовательные, весь сдерживаемый гнев, разочарование и страх взрываются между нами.

Крепко целую его в ответ, мои руки впиваются в рубашку Коа, я толкаю его в сторону моей спальни.

Руки повсюду — тянутся к моей одежде, притягивают меня ближе, как будто он не может насытиться мной. И, возможно, я тоже не могу насытиться им.

Мы вваливаемся внутрь, как только я опускаюсь на матрас, он оказывается на мне, придавливая меня своим весом, рот прижимается к моей шее, ключицам, везде, куда может дотянуться.

Руки обхватывают мои бедра, раздвигая их, и я выгибаюсь к нему, нуждаясь в нем так, что это пугает меня.

— Ты нужна мне, Мэл, — выдыхает он, прижимаясь к моей коже, в его голосе звучит отчаяние. — Мне все равно, как мы это назовем. Ты мне просто нужна.

— Тогда возьми меня, — шепчу я, мой голос дрожит от желания.

Коа не нуждается в дополнительной поощрении. Его губы снова захватывают мои, и не успеваю я опомниться, как он уже вводит в меня пальцы.

Прикосновения требовательны, почти собственнические, он вводит в меня свои пальцы с такой интенсивностью, что я задыхаюсь и выкрикиваю его имя так, будто это единственное, что имеет значение.

Коа не останавливается, пока я не начинаю дрожать, рыдая, а простыни не становятся мокрыми.

Он осторожно убирает пальцы, я завороженно наблюдаю, как он засовывает их себе в рот, издавая низкий рык.

— Ты всегда такая вкусная, — говорит он, расстегивая пуговицы на брюках, опуская их ниже, чтобы его член оказался на свободе.

Я смотрю на него в недоумении, всегда потрясенная его огромным размером.

Он нежно поглаживает член, а я наблюдаю, как на головке образуется бусинка спермы. Большим пальцем размазывает ее, а затем располагается у моего входа и входит в меня.

Задыхаюсь от его ощущений, моя киска борется за то, чтобы полностью впустить внутрь.

Это не секс «занятий любовью», это дикий, грязный и грубый секс, и я чувствую, как сильно он нуждается в этом — как сильно мы нуждаемся в этом.

Проходит совсем немного времени, звук его имя на моих губах.

Все остальное в мире исчезает, его толчки становятся все более неистовыми, а дыхание тяжелым и неровным у моего уха.

Каждый толчок твердый, целеустремленный, как будто он пытается излить в меня все, что чувствует, — свой гнев, свою потребность, свое отчаяние. Я чувствую напряжение в его теле, как напрягаются и сворачиваются его мышцы, словно он держится за контроль на тончайшей ниточке.

Руки хватают меня за бедра, притягивая еще ближе к себе, и я едва поспеваю за его напряжением.

Слышу прерывистое дыхание, темп замедляется всего на мгновение, и я понимаю, что он близок. Его вес на мне, грубые стоны, наполняющие воздух, — все это слишком.

Коа наклоняется, зарываясь лицом в мою шею, движения становятся все более беспорядочными, а тело дрожит от усилий удержаться.

— Мэл… — стонет он, его голос напряжен, как будто он пытается сдержаться, но не может. — Блять…

А затем, сделав последний толчок, я чувствую, как он ломается. Все его тело содрогается, он кончает, вырываясь в меня с глубоким, гортанным звуком, который вибрирует по моей коже.

Хватка на мне усиливается, почти болезненно, как будто он боится отпустить меня, как будто ему нужно, чтобы этот момент длился долго.

На секунду время замирает. Мир сужается до нас двоих, сплетенных вместе, наше дыхание тяжелое и неровное.

Когда его дыхание замедляется, он продолжает прижиматься ко мне, мы оба не двигаемся, между нами висит груз того, что только что произошло. Его лоб упирается в мой, наши тела все еще переплетены, но огонь, вспыхнувший несколько минут назад, угас, оставив после себя лишь тихие последствия.

Я закрываю глаза, пытаясь успокоить свое сердце, не понимая, что это значит — что вообще все это значит.

Не осталось слов, только звук нашего дыхания и ровный ритм его сердца, бьющегося о мою грудь.

Пока что мы просто Коа и Малия.

Ни больше, ни меньше.

Но надолго ли?