Сквозь волну

ГЛАВА ШЕСТАЯ

КОА | ВИКТОРИЯ, АВСТРАЛИЯ

Знакомый и приятный аромат ванили выводит меня из состояния сна. Я медленно открываю глаза и смотрю на потолок, прогоняя сонливость.

Повернув голову к часам в номере, замечаю, что уже восемь утра. Конечно, это ошибка, я не могу спать после четырех утра уже почти год.

Что-то шевелится у меня на груди, и тогда я замечаю там тяжесть.

Опускаю взгляд, сердце начинает бешено колотиться в груди. Светлые волосы каскадом рассыпаются по моему телу, аромат ванили снова находит меня. Я слышу ее мягкое, ритмичное дыхание и чувствую, как каждый выдох мягко касается моей кожи.

Желание обхватить Малию руками и прижать к себе, никогда больше не отпуская ее, почти непреодолимо. Но слова, сказанные прошлой ночью, останавливают меня, так как я вспоминаю свое обещание не прикасаться к ней, поэтому вместо этого лежу и тихо наблюдаю за ней, наслаждаясь этим моментом до тех пор, пока она это позволяет.

Ее длинные ресницы мягко прижимаются к щекам, а спустя несколько минут они начинают трепетать, когда она начинает медленно просыпаться.

Умиротворенное выражение лица, которое было у нее всего несколько минут назад, сменяется растерянностью, глаза расширяются от осознания того, что она лежит на мне.

Срывается с места и падает с кровати с громким стуком.

— Ой, — слышу я тихий стон Малии.

Я поджимаю губы, чтобы подавить смешок, когда она медленно поднимается с пола, светлые волосы в беспорядке разметаются по лицу. Ее щеки раскраснелись, ее глаза встречаются с моими, через мгновение она, как обычно, смотрит на меня.

Закатываю глаза, сажусь, упираясь спиной в изголовье кровати, сжимая простыни на талии, чтобы скрыть свою утреннюю проблему.

— Есть причина, по которой ты прикасался ко мне? — шипит она.

— Знаешь, — начинаю я, стараясь скрыть свое веселье в голосе, — это ты меня обнимала, а не наоборот.

Я завороженно наблюдаю, как ее щеки становятся еще более красными.

Это достаточное доказательство того, что она все еще испытывает ко мне чувства, несмотря на то, как она обращается со мной на людях. Я вижу, как она пытается что-то ответить, но избавляю ее от смущения, наклоняясь и поднимая трубку гостиничного телефона, чтобы набрать номер администратора.

— Доброе утро, мистер Фостер, чем я могу вам помочь сегодня? — говорит хриплый голос с другого конца.

— Доброе утро, — отвечаю я. — Моя напарница по команде из номера два двадцать два забыла свою ключ-карту на мероприятии вчера вечером. Не могли бы вы принести запасную в мою спальню вместе с вашим фирменным завтраком на двоих?

— Конечно, сэр. Я скоро пришлю кого-нибудь наверх.

— Спасибо.

Я кладу трубку и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Малию. Ее лицо все еще красное, она избегает смотреть в глаза.

Ну, это что-то новенькое, не уверен, что видел у нее такое выражение раньше.

— Мне очень жаль, — бормочет она.

Я вскидываю бровь.

— Жаль за что?

— За то, что прижалась к тебе. Я не делала этого сознательно или что-то в этом роде.

Я издаю задыхающийся смешок.

— Я не жаловался на это, Малия.

Ее румянец становится еще глубже, она бросает на меня быстрый, смущенный взгляд.

— Перестань так говорить.

Я с любопытством наклоняю голову.

— Говорить что, как?

— Мое имя, — хмыкает она. — То, как ты его произносишь.

Ее реакция интригует, это та сторона Мэл, которую я, кажется, не видел уже очень давно.

Придвигаюсь ближе к ней, наклоняясь вперед, пока она наблюдает за мной нервными взглядом.

— Малия, — повторяю я, дразняще произнося ее имя.

Перевожу взгляд на ее бедра, замечая, как она сжимает их вместе, прежде чем выпустить дрожащий выдох.

Интересно.

— Мэл…

— Коа, клянусь Богом, — говорит она с раздражением. — Перестань так произносить мое имя.

Поднимаю бровь, подыгрывая ей.

— Как?

— Как будто ты… как будто ты хочешь… я не знаю! Вот так!

Я не упускаю из виду смущение и тоску в ее глазах и не могу сдержать улыбку от того, как сильно она волнуется.

Это может быть забавно.

Наклоняюсь к ней еще ближе, мой взгляд задерживается на ее идеальных губах, прежде чем я заставляю себя посмотреть ей в глаза.

— Малия, — снова говорю я.

— Заткнись, — огрызается она, в ее голосе смешивается раздражение и что-то более мягкое.

Что-то уязвимое.

— Заставь меня, — бросаю я вызов, не сводя с нее взгляда.

Я так близко к ней, что чувствую, как тепло ее дрожащего дыхания щекочет мне нос.

Напряжение ощутимо, почти как треск энергии, наэлектризовавшей воздух вокруг нас. Ее глаза опускаются к моим губам, и я в предвкушении наблюдаю, как она пытается скрыть вожделение в своем выражении.

Она хочет, чтобы я поцеловал ее.

И я почти делаю это, но стук в дверь разрывает связь, и она мгновенно отпрыгивает назад, ударяясь спиной о стену позади себя, запаниковавшие глаза поднимаются к моим. Я удерживаю взгляд, стараясь скрыть свое разочарование и одновременно пытаясь осознать, что этот момент безвозвратно изменил все между нами.

Ее бешеная реакция подтверждает, что, как бы ей ни хотелось притворяться, что она меня ненавидит, на самом деле она все еще что-то чувствует ко мне.

Что это — искренняя привязанность или просто физическое влечение, я не знаю, но знаю, что, независимо от этого, у меня есть шанс все исправить в наших отношениях.

Это тот поворотный момент, которого я так долго ждал.

С глубоким покорным вздохом перекидываю ноги через край кровати и направляюсь к двери.

Замечаю сотрудника отеля, который толкает тележку с завтраком и держит в руке дополнительную карточку-ключ Малии.

Малия проносится мимо меня, торопливо выхватывает у него ключ-карту и выбегает в коридор.

— Я позавтракаю в своей комнате, — быстро говорит она, едва скрывая, что ей срочно нужно убраться подальше от меня.

Не дожидаясь ответа и не удостоив меня еще одним взглядом, она убегает в свою комнату. Я замечаю, что на ней все еще моя футболка больших размеров, и оглядываюсь назад в комнату, чтобы заметить наряд, который она надевала накануне вечером, аккуратно сложенный на стуле.

Обернувшись к сотруднику, вежливо улыбаюсь ему, затем беру поднос с едой и закрываю за собой дверь. Мягкий щелчок защелки раздается в тихой комнате, но я все еще чувствую, как внутри меня нарастает напряжение.

Ставлю поднос на край кровати и поднимаю крышку, открывая тарелку с яйцами, сосисками и беконом, наполненную белками. Аромат еды ничуть не заглушает запах Малии в моей комнате, напоминая о том, что она была здесь всего несколько минут назад.

Я опускаюсь на кровать и пытаюсь сосредоточиться на еде, зная, что мне понадобится каждая унция энергии, чтобы пройти через сегодняшние соревнования по серфингу, и мой желудок урчит в предвкушении.

Но мои мысли заняты не едой, а Малией и воспоминаниями о нашем предыдущем моменте — интенсивной, электрической связи, которая все еще гудит под моей кожей.

Я все еще чувствую тепло ее тела, это вызывает дрожь в моем позвоночнике.

С разочарованным вздохом я откладываю поднос в сторону, полностью отказавшись от идеи позавтракать. Поднявшись с кровати, направляюсь в ванную в надежде, что холодный душ охладит и мое тело, и мои мысли.

Я раздеваюсь до гола и вхожу в холодную воду, позволяя ей обрушиться на меня каскадом, но это мало помогает унять жар, бушующий под моей кожей.

Воспоминания о ней неумолимы, мучительны, и, когда мой пульс учащается, я понимаю, что в этот момент есть только один способ найти облегчение.

Позволяю прохладной воде смешаться с теплом, которое она оставила после себя, и обхватываю шершавой рукой свой твердый член. Моя рука, скользкая от воды, движется сама по себе, я начинаю медленно накачивать ее.

Закрыв глаза, мысленно повторяю изгиб ее идеальных губ, ощущение нежной кожи на моей и то, как сбилось ее дыхание, когда наши глаза встретились.

Представляю, как она снова здесь, со мной, ее руки сменяют мои, а тело прижимается ко мне так, что меня пронзает желание. С ворчанием я наклоняюсь вперед, мои мокрые волосы водопадом падают на меня, свободной рукой я упираюсь в стену.

С каждой секундой, с каждым мельканием воспоминаний я все быстрее накачиваю свой член, напряжение нарастает, наматываясь все туже.

Маленькие вздохи и стоны, которые она издавала, когда мы трахались, проносятся в моем сознании по бесконечной петле. Я не могу остановить себя, представляя, как ее влажное тело снова прильнет к моему, или как ее руки будут скользить по моей скользкой коже, или как будет звучать ее ангельский голос, когда она будет шептать мое имя.

Давление внутри меня достигает предела, мои задыхающиеся стоны превращаются в глубокий рык. Мышцы напрягаются, и, сделав последний толчок, я кончаю на стену душевой кабины, напряжение наконец-то спадает.

На мгновение мир затихает, слышен лишь равномерный стук воды о кафель, мое учащенное дыхание и стук сердцебиения в ушах. Даже сейчас, когда жара спала, мысль о Малии все еще не покидает меня, даже сильнее, чем раньше. Это не то, что можно смыть.

Ополоснув стенки душа, я со вздохом выключаю воду, беру полотенце и вытираюсь, решив вернуться к завтраку и подготовке к сегодняшним соревнованиям.

Я знаю, что такой момент, как сегодня, обязательно повторится с Малией, и когда это произойдет, я не смогу игнорировать свои порывы.

Малия была не в форме на сегодняшнем соревновании.

Я заметил это с того момента, как она начала грести в линию на пляже Беллс: движения были не такими плавными, как обычно, а внимание полностью сместилось.

Волны сегодня грозные, они накатывали с такой силой, что могли сделать или сломать серфингиста. Беллс известен во всем мире как легендарное место, но оно еще и неумолимо. То, как меняются приливы и отливы, и то, как волна преломляется от рифа, может превратить любую твердую волну в кошмар, если серфер не будет полностью сосредоточен.

Обычно для Малии это было бы проще простого: в таких условиях она процветает, рассекая волны с точной точностью и уверенностью. Но не сегодня. Сегодня ее взлеты были нерешительными, она боролась с позиционированием, каждый раз оказываясь то слишком глубоко, то слишком далеко.

На одной из критических волн она напугала меня до полусмерти, когда в последнюю секунду отступила от дропа³, в результате чего губа волны обрушилась на нее и отправила ее под воду в жестоком обмороке.

Сердце замирало в горле, когда я наблюдал за ней с берега, ожидая, когда она всплывет на поверхность, она всплыла, ее глаза были полны разочарования, когда посмотрела в мою сторону.

Оставшаяся часть заезда прошла не лучше, и к моменту его окончания стало ясно, что ей не удалось сделать достаточно, чтобы удержать нас в лидерах. За несколько минут мы скатились с первого места на шестое.

Я вижу, как это гложет ее изнутри, когда она тихо сидит рядом со мной на пляже, а на ее лице застыла маска разочарования. Чувствую, как в воздухе между нами висит тяжесть ее самобичевания.

— Что там случилось? — спрашиваю я, пытаясь придумать, как объяснить это Габриэлю.

— Коа, не лезь в мои дела, — огрызается она, не встречаясь с моими глазами.

Мой телефон вибрирует у меня в руке.

— Он звонит, — говорю я, поднимая телефон, чтобы показать входящий видеозвонок от Габриэля.

Она смотрит на него мгновение, прежде чем кивнуть.

— Отвечай.

Так и делаю и тут же жалею об этом, когда на экране появляется разъяренное лицо Габриэля.

— Вы что, ребята, издеваетесь надо мной? — кричит он, расстроенно проводя рукой по своим взъерошенным волосам. — С первого на шестое? Это, наверное, рекордное падение.

Малия напрягается рядом со мной, ее суетливые пальцы теперь неподвижны, она вцепилась в колени так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— Волны сегодня были очень жесткие, Габриэль, — говорю я, пытаясь его успокоить.

— Не говори мне эту чушь, — снова кричит он. — Я видел, как Малия пропускала ключевые участки в волнах, которые могли бы стать отличной возможностью набрать очки с помощью надежного маневра. Она даже потеряла равновесие во время решающей отсечки; она все бросила.

Я слышу ее неглубокое и учащенное дыхание рядом со мной, оглядываюсь, она быстро моргает, ресницы мокрые от непролитых слез, тело полностью свернулось в клубок.

— Не понимаю, зачем ты так старалась попасть в этот чемпионский тур, если собираешься просто бросить его, как будто это не имеет значения, — шипит он.

— Это имеет значение, — кричит она в ответ, ее голос срывается на последнем слове.

Прикусывает нижнюю губу, бледнеет, пытаясь сохранить самообладание. Но вот первая слеза наконец вырывается и скатывается по щеке, Малия быстро вытирает ее тыльной стороной ладони, но слезы следуют за ней.

— Это имеет значение, — повторяет она тише, голос дрожит от волнения.

Вид ее слез возвращает меня в тот день, когда я разбил ей сердце, меня пронзает насквозь, когда я снова вижу ее такой.

Оборачиваюсь к Габриэлю, который молча наблюдает за происходящим с шокированным выражением на лице. Он никогда не видел, как она плачет, никто не видел, кроме меня.

— Поговорим позже, — резко говорю я, прежде чем завершить разговор.

— Зачем ты это сделал? — кричит она, ее голос дрожит от эмоций.

— Потому что он не должен так с тобой разговаривать, — спокойно отвечаю я.

— Да, он должен. Он мой тренер, и он был прав, я все испортила. И я заслужила за это дерьмо, — продолжает кричать она. — Тебе не стоило вмешиваться в это. Ты только усугубил мое положение. Прекрати вмешиваться в мои дела, я устала от этого.

Ее крики звучат так громко, что эхом отдаются у меня в голове, она смотрит на меня с такой яростью, что я вздрагиваю.

— Никто не заслуживает того, чтобы на него так кричали, Малия. Если тебя беспокоит, что я не дал ему продолжить, то извини, но я никогда не позволю никому говорить с тобой в таком тоне, когда я рядом. Мне все равно, кто они.

Она смотрит на меня с шокированным и растерянным выражением, слезы продолжают течь по ее лицу, но прежде чем я успеваю что-то сказать, она встает и бежит к нашей машине.

Наблюдаю за тем, как оператор бежит за ней, снимая, как она забирается на заднее сиденье машины. Я забыл о съемочной группе и, оглядевшись, замечаю, что они окружают нас на расстоянии, камеры направлены на меня и на машину, в которой сидит Малия. Весь ее срыв будет показан всему миру на «СерфФликс», и я знаю, что это ранит ее сильнее, чем все, что мог бы сказать Габриэль.

Мне нужно все исправить.