Тайны пиратского пляжа

Глава 16

Убийство бывшего дантиста Тиноку не могло не привлечь внимания Азеведу. И хотя следствие пришло к заключению, что налетчиками, вломившимися в клинику, были обычные наркоманы, а доктора Рубенса, оказавшегося там в неурочный час, они убили, чтобы он не смог их потом опознать, — у Азеведу на сей счет имелись сомнения.

— Версия о наркоманах возникла у наших коллег из Кампу-Линду только потому, что были украдены медикаменты, предназначавшиеся для анестезии, то есть наркотики, -сказал он Диане. — Но не кажется ли тебе, что эти грабители вели себя слишком осторожно и грамотно для обычных юнцов, вздумавших поживиться наркотиками в зубоврачебном кабинете? Орудовали в перчатках и не оставили следствию ни одной улики! Но если доктор появился там внезапно и оказал им сопротивление, то неопытные воры в испуге, в суматохе обязательно должны были хоть как-то наследить. Так бывает всегда. А тут уж слишком чисто все! Такое впечатление, что убийство было тщательно подготовлено и замаскировано под ограбление, чтобы направить полицию по ложному следу.

— В твоих рассуждениях есть логика, — согласилась Диана. — И кому же, по-твоему, понадобилось убивать доктора?

— Тому, кто уговорил его подтвердить, будто останки, найденные Лукасом, принадлежали Тиноку.

— Ты опять возвращаешься к своей гипотезе?

— Ну да, мои подозрения выглядят гипотетическими и не тянут даже на версию. Я могу только предполагать, что Рубенс солгал, подтверждая смерть Тиноку.

— Но с тех пор прошло уже достаточно много времени. Скелет похоронили, наследство Тиноку поделили… — стала размышлять вслух Диана. — Зачем же надо было убирать дантиста именно теперь?

— Если мои подозрения верны, то Рубенса, конечно же, в свое время подкупили. Он сделал ложное врачебное заключение, а потом, как это часто бывает, либо кому-то проболтался о подлоге, либо вздумал шантажировать заказчика, требуя от него дополнительной платы за молчание.

— Что ж, вполне возможно, — приняла его доводы Диана. — Значит, снова будем искать Тиноку?

— Да. И поиск этот надо вести параллельно с поиском сокровищ. Я уверен, что именно они выведут нас на Тиноку.

После того неудачного ужина в ресторане, прерванного внезапным появлением Селены, Диана не виделась с Билли. Зато продолжала по-дружески, по— матерински общаться с Зекой. Парень сам тянулся к ней, нуждаясь в материнском тепле, и каждый день улучал свободную минуту, чтобы навестить Диану в гостинице или даже в полицейском участке.

От Зеки она узнавала и новости о его отце. В частности, Диане стало известно, что Билли пытался помириться с Селеной, получил от ворот поворот, но все еще не утратил надежды добиться ее расположения.

Зеку это огорчало: он считал, что лучшей мачехи, чем Диана, отец для него никогда не сможет найти. Но отец выбирал прежде всего жену для себя, и с этим приходилось мириться.

Диана же смирилась с выбором Билли еще раньше. Он предпочел ей Селену. Это печально, однако вполне объяснимо: сердцу не прикажешь! А вот как объяснить то, что Билли отказался от дела, которое, в общем, составляло суть его жизни? Неужели и вправду из-за Селены? Что ж это за любовь такая и, что это за женщина, из-за которой сломались двое не самых слабых мужчин?!

Размышляя таким образом, Диана всякий раз ловила себя на том, что ей попросту жаль Билли, угодившего в эту любовную западню. Надо бы ему как-то помочь, поддержать его психологически. Пусть любит кого угодно, только пусть не теряет себя!

Надеясь вызвать в Билли новый интерес к делу о сокровищах, Диана решила обсудить с ним версию Азеведу. И не обманулась в своих предположениях: Билли активно включился в разговор.

— Допустим, что Азеведу прав, — начал рассуждать он. — Смерть Тиноку была мнимой. На самом деле он жив и, конечно же, ищет сокровища. А они, как известно, хранятся здесь, в Маримбе. Значит, и Тиноку должен находиться где-то поблизости. Но до сих пор его никто здесь не видел.

— Азеведу полагает, что Тиноку мог изменить внешность. Пластическая операция, контактные линзы, меняющие цвет глаз, краска для волос…

— Да, приемы известные, — согласился Билли. — Человек изменился до неузнаваемости и спокойно ходит среди нас, рядом со своей женой и дочками…

— Вот именно! — подхватила Диана. — Кажется, ты пришел к тому же выводу, что и мы.

— А вы, насколько я понял, предполагаете, что Тиноку появился здесь в облике Силвейры?

— Других подозреваемых у нас нет, — подтвердила Диана.

— В этом случае становится понятной и его связь с Амандой — любимой дочерью. Наверняка он знает, где она скрывается.

— Мы тоже так думаем.

— И что вы намерены делать с Силвейрой?

— Азеведу рассчитывает подобраться к нему через Тадеу, который согласился помогать следствию. А я, как и прежде, возлагаю большие надежды на тебя.

— Нет. Я вышел из игры! Попросил руководство отстранить меня от дела и сейчас нахожусь в отпуске, — твердо ответил Билли.

По решению суда Тадеу вскоре был освобожден из-под стражи, но его обязали дать подписку о невыезде.

Силвейра устроил по этому поводу роскошный ужин в ресторане Лианы, куда пригласил Тадеу вместе с Жуди.

Лиана, искренне обрадовавшаяся возвращению Тадеу на работу, сама хлопотала возле дорогих гостей.

Силвейра в ответ рассыпался перед ней в любезностях и не забывал одаривать комплиментами Жуди. Та терпеливо принимала их, чувствуя себя обязанной Силвейре — вытащившему Тадеу из тюрьмы. Но сам Силвейра не вызывал у нее симпатии.

— Какой-то он липкий. Я таких не люблю, шепнула Жуди Тадеу, пока Силвейра благодарил Лиану за прекрасно приготовленных омаров.

Когда ужин близился к концу, Силвейра вдруг заметно погрустнел и посетовал на свое одиночество.

— Единственный друг у меня здесь — Тадеу, — добавил он растроганно. — Теперь, я надеюсь, ты будешь заходить ко мне почаще, Тадеу? И ты, Жуди, тоже заходи. Я очень рад за вас. Вы такая прекрасная пара!

Тадеу ответил согласием, Жуди же лишь вежливо улыбнулась.

Она уже не могла дождаться, когда Силвейра уйдет и они с Тадеу останутся наконец вдвоем.

Жуди заранее позвонила матери и сказала, что проведет остаток дня и ночь вместе с Тадеу. Она не спрашивала разрешения на это, а всего лишь ставила мать в известность, но Изабел не стала возражать. Кто может запретить взрослой дочери проводить время с любимым человеком, даже если он выпущен из тюрьмы условно?

Таким образом, в тот вечер Изабел окружали за столом одни мужчины: муж, сыновья, двое внуков и Ренату, лишь формально числившийся ее зятем, потому что его брак с Лаис фактически давно уже распался.

Лаис теперь жила в Сан-Паулу, занималась там бизнесом и даже не приезжала в Маримбу, объясняя это большой занятостью.

Крис переносил разлуку с матерью мужественно, а Дука очень скучал по Лаис и частенько украдкой плакал.

Ренату обещал свозить мальчиков к матери и договаривался об этом с Лаис по телефону. Но она как раз открывала еще один магазин по продаже обуви и просила их повременить с приездом.

Однажды Ренату все же не вытерпел и съездил в Сан-Паулу без предварительной договоренности с Лаис. Он намеревался помириться с ней на любых условиях, а вместо этого выяснил, что безнадежно опоздал со своим предложением, так как Лаис уже успела влюбиться в другого мужчину — некоего Милтона — и, в свою очередь, потребовала от Ренату развода.

В Маримбу он вернулся поникшим и, с трудом сдерживая слезы, вручил Дуке письмо от матери, в котором было написано:

«Дука, мы с папой разводимся, но в этом никто не виноват — так получилось. Давай пожелаем ему, чтобы он нашел себе хорошую женщину, которая полюбит тебя и Криса».

Дуку, прочитавшего это письмо, потом долго успокаивали всей семьей.

Не меньше усилий потребовалось и для успокоения самого Ренату, который утверждал, что теперь ему остается только одно: поселиться уединенно где-нибудь в горах Тибета и, возможно, там обрести душевный покой.

Но так или иначе страсти постепенно улеглись, Ренату продолжал хлопотать в «Гроте Будды», опекать сыновей и отвлекаться от грустных мыслей с помощью виндсерфинга.

Однажды Дука познакомил его с двумя своими подружками-близнецами Аной и Ланой, а затем и с их матерью Деборой.

— Ты знаешь, — сказал он отцу, — мама Ланы и Аны тоже одно время сильно увлекалась буддизмом и даже уезжала надолго в Индию. А девочки оставались тут с няней, доной Мазиньей.

— Я знаком с ней. Она, кажется, живет в том небольшом домике на берегу? — припомнил Ренату. — И девочек этих я видел, но думал, что они — дочери доны Мазиньи.

— Так многие думали. Но теперь мама Ланы и Аны вернулась к ним навсегда… Может, наша мама тоже к нам вернется?

— Может, — не слишком уверенно ответил Ренату, но не стал объяснять сыну, что Лаис теперь увлекается бизнесом и Милтоном, а вовсе не учением Будды.

— Прежде мы жили в Сан-Паулу, — сказала между тем Дебора, обращаясь к Ренату. — А потом, когда я уехала надолго, Мазинья перевезла девочек сюда, где она родилась и выросла. Мне тоже здесь понравилось. Правда, я еще нигде, кроме этого пляжа, не была…

— Так пойдемте, я покажу вам все здешние достопримечательности! — вызвался Ренату, и с той поры между ним и Деборой установилось некое подобие дружбы.

Дука не усматривал в этом ничего плохого, а Лана и Ана стали изо всех сил нахваливать матери Ренату, мечтая о том, чтобы она вышла за него замуж и им не пришлось уезжать из Маримбы.

Как ни странно, подобная мысль пришла в голову и Крису. Правда, его отнюдь не обрадовала перспектива обрести мачеху.

— Не понимаю, — сказал он своему приятелю Зеке, — как ты можешь расстраиваться из-за того, что твой отец не захотел жениться на этой Диане? Лично мне вовсе не нужна мачеха!

— Мне тоже не всякая нужна, — горестно вздохнул Зека. — Видишь ли, Диану я полюбил почти как мать. И она меня любит как сына. А вот Селена… Мне кажется, с ней и у отца ничего путного не может получиться. Он сделает большую ошибку, если женится на ней. Но я, конечно, не стану ему мешать в таких делах.

Билли прекрасно знал, что сын не одобряет его выбора, но в данном случае предпочитал слушать собственное сердце, а не советы Зеки.

В очередной раз приехав в Бураку-Фунду, он вынужден был в основном общаться с Камилой, которая встретила его на удивление радушно, угостив не только кофе, но и ликером. Селена в это время спала, и Камила не стала ее будить.

— Пусть поспит, — сказала она Билли. — Селена сейчас такая слабая! Ее постоянно клонит в сон. Я хотела вызвать врача, но она и слышать об этом не хочет. Ты же знаешь мою дочку! Лучше бы она не память потеряла, а эту свою дурацкую строптивость!

— К сожалению, это последствие травмы, — развел руками Билли. — Врач предупреждал меня, что Селена еще долго будет чувствовать недомогание, и советовал ей побольше спать и бывать на воздухе.

— Вот потому я и не бужу ее. Пусть спит. А свежего воздуха у нас тут хоть отбавляй, — несколько успокоившись, произнесла Камила. — Давай выпьем за здоровье Селены!

Так, мирно беседуя, они просидели за столом около получаса, а потом к ним присоединилась и проснувшаяся Селена.

Когда Камила ненадолго отлучилась на кухню, Билли решительно заявил Селене:

— Нам с тобой надо определиться, как жить дальше. Тянуть больше нельзя — я уже на пределе терпения. Обещаю, что это будет окончательный разговор.

Селена взглянула на него с удивлением:

— Что это значит?

— Окончательный разговор о нашем будущем, — уточнил он. — Только не здесь же нам говорить, в присутствии доны Камилы.

— А где?

— Например, в ресторане у Лианы. Сможешь приехать туда сегодня под вечер?

— Ладно, приеду, — пообещала Селена и тем заронила новую надежду в сердце Билли.

В предвкушении многообещающей встречи он уехал, а Селена после его отъезда тоже заметно приободрилась — к большой радости Камилы.

— Я вижу, Билли действует на тебя лучше всякого врача. Неужели ты в него и правда влюблена? — спросила она дочку.

Селене хотелось сказать, что сегодня Билли предложит ей стать его женой, и она, вероятнее всего, ответит согласием. Но, встретившись со строгим взглядом матери, Селена передумала с ней откровенничать.

— Какая разница, отчего у меня поднялось настроение, — произнесла она уклончиво. — Главное, что я чувствую себя гораздо лучше. Даже хочу немного поразмяться верхом на Аризоне!

Конь, однако, вдруг показал свой крутой норов: помчался вскачь, не разбирая дороги и не слушаясь Селены. Какое-то время она держалась в седле, пытаясь обуздать вышедшего из повиновения жеребца, но он все-таки сбросил ее наземь.

Испуганная Камила кинулась на помощь дочери. К счастью, Селена отделалась довольно легко, угодив в небольшой стожок свежескошенной травы.

Потом они вдвоем с матерью загнали Аризону обратно в конюшню. Когда тот уже стоял в стойле, Камила принялась отчитывать Аризону:

— Ишь, чего удумал! Сбросил хозяйку, мерзавец! Забыл, как она спасла тебе жизнь на родео?

Аризона смотрел на нее невинными глазами и недовольно фыркал.

— Ну что ты вытаращился? Что ты хочешь мне сказать? — встревожено спросила Камила. — Неужели?… Нет, я и думать об этом не хочу!

Селена догадалась, о чем не хотела думать Камила и что ее так встревожило. Народное поверье о лошадях и девственницах! Оно было широко распространено в здешних местах, Селена знала о нем еще с детства, и оно не выпало из ее памяти в результате травмы.

Согласно этому поверью, лошади умеют разговаривать с девственницами и те их прекрасно понимают. А если лошадь ненароком понесет девушку или, того хуже, сбросит ее, значит, наездница потеряла девственность!

Селена, повидавшая на своем не таком уж долгом веку достаточно много самых разных лошадей, знала, что этому поверью не стоит доверять абсолютно. Она сама, будучи еще подростком, едва не упала с коня — у нее попросту не хватило сил удержать поводья. Знала о том, конечно же, и Камила. Однако ж вот усомнилась сейчас в невинности Селены!

— Мама, перестань нести эту чушь! — одернула ее Селена. — Я потеряла только память! А девственность моя осталась при мне.

— Но как ты объяснишь то, что Аризона тебя сбросил?

— Может, он обиделся на меня. Я ведь несколько дней к нему не подходила.

— Дочка, ты забыла многое из того, что с тобой случилось. А вдруг ты и это забыла? — не унималась Камила.

— О таком бы я не смогла забыть, — уверенно заявила Селена. — Ты просто чересчур подозрительна и к тому же всегда не доверяешь Билли! А между нами ничего не было! Поверь. Если хочешь знать, то Билли даже боится моей любви.

— Допустим, что так, — согласилась Камила. — А Шику? Может, у тебя с ним что-то было?

— Этого я не помню, мама, — растерянно произнесла Селена. — Ты же знаешь, я и Шику не помню. Мне пришлось заново с ним знакомиться. Но если бы что-то и было, то он бы, наверное, сказал мне об этом? Как ты думаешь?

— Да, Шику — человек честный, порядочный. Он бы не смог воспользоваться твоим несчастьем. К тому же он тебя любит по-настоящему…

— Мама, хватит говорить о Шику! — прервала ее Селена. Мне даже представить страшно, что я могла бы отдаться мужчине, которого вообще не помню!

— Да, ты права. Не будем переливать из пустого в порожнее, — сказала Камила, думая о том, что говорить надо не с Селеной, а с Билли, которому еще не отшибло память, и значит, с него можно спросить по всей строгости. — Я тут с этим Аризоной совсем забыла, что собиралась съездить к полковнику. Он обещал мне растолковать новый закон о налогах на скот.

Разумеется, Эпоминондаса она приплела только затем, чтобы под благовидным предлогом уйти из дома. А на самом деле Камила намеревалась учинить допрос Билли.

Неожиданный визит Камилы напугал Билли.

— Что-то случилось с Селеной? — спросил он встревожено.

— Это я как раз и хотела выяснить у тебя! — ответила она угрожающим тоном. — Говори как на духу: что у вас было с Селеной?

— Когда? Сегодня? — не понял он. — Мы договорились о встрече. Но что в этом предосудительного?

— Ты, пожалуйста, не увиливай. Я говорю совсем о другом.

— Я действительно не понимаю, что вы имеете в виду.

На сей раз Камила ему поверила и попыталась задать свой вопрос поточнее:

— Ты провел несколько дней наедине с Селеной… Она девушка красивая, а ты — взрослый мужчина… Ну, теперь понимаешь, о чем я спрашиваю? Скажи честно, глядя мне в глаза: ты ничего с ней не сделал?

До Билли наконец дошло, в чем его подозревают, и он буквально задохнулся от возмущения:

— Да как вам могло прийти такое в голову? Разве я дал хоть малейший повод думать обо мне так дурно? Я не прикасался к Селене, когда она сутки спала в моем доме. И потом, во всех других ситуациях, не позволял себе ничего лишнего, потому что я люблю и уважаю вашу дочь! А уж после того как она потеряла память, домогаться ее было бы вообще преступлением!

— Ну ладно, прости меня, — повинилась Камила. — Я женщина прямая и горячая. Мне вдруг померещилось, что недомогание Селены связано не только с травмой…

— Но теперь вы, надеюсь, успокоились?

— Да как сказать?… — замялась Камила. — В общем, я тебе поверила. Но раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, то скажу прямо: ничего у тебя с Селеной не получится! Поэтому не морочь ей зря голову, она у нее и так сейчас не в порядке.

— Почему вы против меня настроены?

— Да я ничего против тебя не имею. Судя по всему, ты неплохой парень. Только вот Селене нужен Шику. Это ее судьба! Селена и Шику родились друг для друга!

— Это вам так кажется. А я люблю Селену и хочу на ней жениться! — парировал Билли,

— И готов жить с нами на ферме? Пасти скот, убирать из-под него навоз? Или ты собираешься увезти Селену подальше отсюда — туда, где она будет несчастной, потому что привыкла совсем к другой жизни?

— Мы поступим так, как захочет Селена!

— Вот этого я и боюсь, — печально промолвила Камила. — Ты слыхал такую поговорку: перекладывать с больной головы на здоровую? Так вот у тебя получается прямо наоборот! Вместо того чтобы самому подумать как следует, ты решил переложить всю ответственность на больную беспамятную Селену. Молодец! И ты еще спрашиваешь, почему я не хочу видеть тебя своим затем?!

— Простите, я не хотел вас расстроить…

— Нет, это ты меня прости, — поднялась с места Камила. — Я, пожалуй, пойду… Будь здоров!

После ее ухода Билли долго не мог успокоиться. Камила отчитала его как мальчишку, и, в сущности, она была права. Билли и в самом деле не доставлял себе труда задуматься о будущем, представить в конкретных деталях совместную жизнь с Селеной. А ведь он уже сегодня собирался предложить ей руку и сердце! Ему казалось, что этого достаточно. А Камила, как женщина мудрая и трезвомыслящая, рассудила иначе: выбирая в жены Селену, Билли просто обязан был решить, кому из них двоих придется радикально изменить свой образ жизни. Впрочем, Камила выразилась еще точнее и жестче. Она прямо спросила, готов ли Билли принять тот образ жизни, к которому привыкла Селена?

Сейчас, наедине с собой, он попытался с предельной честностью ответить на этот вопрос и — не смог. Не отважился. Потому что ответ напрашивался, увы, отрицательный.

А ведь до назначенной встречи с Селеной оставалось меньше двух часов, и в это короткое время надо было на что-то решиться!

Чтобы сбросить с себя излишнее напряжение и сосредоточиться на главном, Билли прилег на кровать, расслабился и стал представлять себя живущим на ферме вместе с Селеной.

А потом к нему незаметно подкрался сон. И уже во сне Билли услышал голос Селены:

— Садись обедать, дорогой. Я приготовила козью требуху! Тебе должно понравиться это блюдо! Только ее надо есть горячей, потому что в остывшем виде она приобретает ужасный вкус!

И Билли, превозмогая отвращение, стал запихивать в себя нечто омерзительное, именуемое «блюдом».

К счастью, в тот момент домой пришел Зека и растолкал отца.

— Папа, проснись! Ну же, давай, просыпайся!…

Когда Билли наконец открыл глаза и увидел перед собой Зеку, тот спросил его:

— Тебе, наверное, снился какой-то кошмар? Ты метался по кровати, стонал и так тяжело дышал, что я испугался. Ты запросто мог задохнуться!

— Спасибо, сын. Ты действительно избавил меня от кошмара! — сказал Билли. Потом он взглянул на часы и вскрикнул: — Какой ужас! Я безнадежно проспал… Селена уже битый час ждет меня в ресторане Лианы… Если, конечно, не ушла…

— Ну так беги к ней! Вдруг она еще там?

— Нет, я не могу! Не готов. Помоги мне, сынок! Пойди к Селене и скажи, что я заболел, что у меня жар… Ну что ты на меня так смотришь? Беги!

Зека выполнил просьбу отца, но Селена не поверила в эту отговорку. Ведь она же видела сегодня Билли — он был вполне здоров!

— Пойдем! Я хочу навестить больного! — сказала она Зеке, а когда тот принялся отговаривать ее, добавила еще более жестко; — Хочу увидеть его бесстыжие глаза!

Бедный Зека готов был провалиться сквозь землю. А ведь он еще не знал того, что к Билли, как нарочно, в тот вечер заглянула Диана — всего за несколько минут до появления там Селены!

Увидев их вдвоем, Селена высказала Билли все, что о нем думала, не скупясь при этом на крепкие выражения, и, хлопнув дверью, помчалась прочь из его дома.