Тетрада Величко

Глава 12

Прошлое

Матери раскусили их достаточно быстро. Да и, собственно, раньше высказали свое «благословение», так что никто морали не читал. Только напомнили про возраст, особенно Кристины, и попросили глупостей не совершать. Григорий, видимо, не считал себя вправе вмешиваться, но заметил, что если будет нужен совет или помощь — он всегда готов поделиться опытом. Правда, это больше касалось жизненных ситуаций, да работы, если что. И никто не удивился, когда Кузьма перестал спать на полу, перебравшись на диван к Кристине.

А в июле они все переехали. И их матери, пожалуй, впервые за эти годы начали спорить друг с другом. О том, с кем должны жить дети? Чтобы отпустить их куда-то на съемную квартиру — они даже слышать не хотели. Во-первых — места же море теперь, две двухкомнатных квартиры! После их малосемейки пространство казалось огромным. Во-вторых — Кристине предстоял выпускной класс и подготовка к экзаменам, а еще поступление. Девочке точно будет не до того, чтобы заниматься хозяйством в одиночку. Да и не гнал же никто, наоборот. Да и у них особо возможностей не было, если по правде сказать. В конце концов, решили, что они будут жить у матери Кузьмы, так как тетя Тома вроде бы тоже семейную жизнь налаживала. Хотя она и не то чтобы совсем была согласна. Тетя Тома ворчала, что ей дети помешать не могут.

Но в итоге, поскольку жить предстояло в соседних подъездах, все пришли к соглашению. Да по старой привычке, сформированной годами, постоянно бегали друг к другу в гости, готовили на всех, и ремонты продолжали делать друг у друга. Одна семья теперь, как ни крути.

Он продолжал работать по утрам, днем помогая делать ремонт в обеих квартирах. Все-таки своими силами, да и при том, что матери и Григорий были заняты до самого вечера, получалось не особо быстро. По техникумам Кузьма прошелся тоже. Скорее, чтобы матери приятное сделать, правда, да Кристине, которые совместными усилиями пытались на него «повлиять». Он же сейчас больше склонялся к мысли, что им всем подспорье в виде дополнительной зарплаты не помешает. Казалось, нормальную работу важнее найти, чем просто для формы учиться профессии, которой еще и неизвестно, найдет ли применение в реальной жизни, да и при нынешних условиях.

Сложилось так, что с этим Кузьме и помог Григорий: у него был знакомый в одном из техникумов, преподавал на специальности «слесарь-инструментальщик», который без проблем обещал устроить и взять к себе. А Григорий гарантировал помощь с трудоустройством и подработкой даже во время учебы, по этой же специальности на том предприятии, где работал сам. Не то, о чем бы Кузьма мечтал, по факту. Но он особо и не мог ответить на вопрос — чем бы действительно хотел заниматься? Какому делу свою жизнь посвятить? Так что и так все казалось нормальным. По крайней мере, тут имелся вариант с сохранением пока работы грузчика, только в вечернюю смену, да возможность достаточно быстрой подработки в будущем.

Да и не об этом он в основном думал — наслаждался своей мавкой. Домой торопился все время, не хотелось никуда больше и ходить, разве что с ней. Хоть и старались не очень степень своих отношений раскрывать перед чужими, все-таки возраст Кристины… Не хотелось в школе к ней лишнее внимание и осуждение учителей привлекать, потому со старыми друзьями не особо откровенничал. Пусть и встречался пару раз с парнями: отпраздновали его возвращение из армии, поговорили о будущем, без конкретики. Грек снова намекал на свое, посмеявшись над тем, что Кузьма на слесаря учиться собрался, но не настаивал. Звал в спортклуб, но Кузьме пока хватало физической нагрузки с головой на работе, о чем со смехом и сказал другу. Так и пообщались: обо всем и ни о чем конкретном, выпили пива.

А новых друзей еще и не появилось, так, знакомые на работе, в новом дворе.

Он даже ремонт делал с каким-то удовольствием, потому что мавка рядом постоянно. Очень нравилось веселить ее, радовать мелочами какими-то: то шоколадку купить, то абрикосы, которые Кристина всегда обожала. Его просто распирало от какой-то внутренней гордости, что он сам заработал деньги на это все. И когда матери часть зарплаты отдавал, типа за продукты и за квартплату — не сожаление, а ту же гордость испытывал, что не за чужой счет живет, да и малышку хоть в чем-то уже обеспечивает.

На первый серьезный подарок три месяца с зарплаты откладывал — купил ей кулончик золотой в виде буквы «К». Вроде бы и к ее имени, и как напоминание о ее букве «К», которую таки набил себе, чтобы малышке приятное сделать. Балдел каждый раз, как она губами к этой букве прижималась и смотрела на него с таким трепетом, с таким обожанием… Он к кулону тому тоже с фантазией подошел: не в магазине купил — у ювелира заказал, взяв за пример то, как сама Кристина эту букву и писала. Дороже вышло, конечно, чем готовое купить, но это не страшно, отработал пару лишних смен. И сердечко попросил на тот кулон добавить.

— Мое сердце, чтоб всегда с тобой было, — с усмешкой поддел Кристину, когда ей на шею надевал этот кулон.

А у малышки губы дрожали, и слов она найти не могла, похоже. Смотрела то на этот кулон, то на него. А потом повисла у Кузьмы на шее, и так сладко поцеловала, что он уже забыл про свои поддевки. Любил ее. Никак насытиться не мог своей мавкой. Да и она им, кажется. А матери только улыбались, глядя, как они все время обнимаются или целуются.

В конце августа все вдруг спохватились, что Кристине поступать через год. А это же не шутки! И репетиторов искать нужно. Косвенно в этом был виноват сам Кузьма. Проходя медкомиссию, что являлось требованием для зачисления в техникум (а он и так просрочил), ляпнул, что сестра собирается поступать в медуниверситет на следующий год. Случайно по сути, когда молодой доктор стал читать мораль по поводу курения. Вот Кузьма и хмыкнул, что ему и дома на этот счет мозг выедают. А парень, поворчав еще немного, ударился в воспоминания о том, как сам поступал. Вот он и рассказал про свою подготовку и про то, как к репетиторам год до поступления ходил…

Кузьма, когда домой вернулся, тут же начал выяснять, кто и что по этому поводу предпринял? После разговора с тем врачом, он так понял, что не всегда достаточно школьных знаний, чтобы поступить в медицинский. К тому же, там конкурс имелся, и не настолько уж маленький. В этом году — шесть человек на место. Что будет в следующем, пока не ясно, но вряд ли сильно меньше. А он не собирался упускать такой момент, который на многое повлиять может. Решил же, что все сделает, чтобы малышка свою мечту исполнила. Вот и начали искать репетиторов, да не просто каких-то, а таких, чтобы специфику медицинского учитывали. Сама Кристина даже растерялась немного, начала переживать. Матери у знакомых узнавали, Кристина придумала в школу наведаться, поговорить с учителями, у них этот момент узнать.

— Слушай, ну там же не математика профильная, — несколько раз заводила она разговор вечерами, когда уже вроде укладывались спать. — Ну что я, сама биологию и химию не осилю? У меня же и так по этим предметам отлично. И по языку — сочинение напишу. А это все такие деньги…

Усаживалась на диване, скрестив и подтянув под себя ноги. Принималась нервно косу теребить.

— Так, красивая моя, мы ничего на самотек пускать не будем, — каждый раз прерывал ее Кузьма.

Обнимал и сам погружал пальцы в волосы мавки своей. Сам же расплетал их, получая удовольствие от такого простого действия, ощущая себя самым счастливым, что Кристина с ним, что его она.

— Если это важно, значит, надо найти репетитора и вопрос закрыть. Глупо будет завалить экзамен только потому, что ты окажешься не в курсе какой-то их фишки, — пытался вталдычить он очевидное в ее светлую голову. — Да и не такие уж неподъемные это суммы, — на этом моменте Кузьма уже обычно добивался того, что укладывал Кристину себе на грудь и начинал целовать, отвлекая от глупых споров. — Напряжемся немного, да. Но оно того стоит, если поможет тебе поступить. И спорить не о чем, малыш. Да и некогда. Мне, вообще, еще на работу с утра, — с усмешкой напоминал Кузьма.

Знал, что она тут же переключится, волнуясь об его отдыхе. Да и у него в голове куда приятнее идеи были, на которые Кристина всегда охотно откликалась, позволяя себя отвлечь от споров.

Кузьма действительно не видел проблемы и повода сомневаться. У них была цель, а он четко решил, что если Кристина хочет стать врачом — она станет. И он сделает все возможное, чтобы ей ничего не мешало. И дело было не только в том, что матерям слово дал. Хотелось ее мечту исполнить.

А пока он вполне мог исполнить другие мечты, их общие. Нравилось ему заставлять ее в подушку стонать, смущаясь от того удовольствия, которое испытывала в его руках. Таилась. Так мило боялась, что их услышат. Что Кузьму просто подмывало до крика все довести. Такое удовольствие доставить, чтоб не могла его мавка сдержаться.

Дурел от нее. С ума сходил от того, как Кристина любила его, как свободно и легко его рукам, губам, страсти отдавалась.

Репетиторов они все-таки нашли. Благодаря учительнице по химии, которая у Кристины вела уроки. Она оказалась знакома с доцентом кафедры органической химии в медуниверситете, и та согласилась взяться за Кристину. Посоветовала и по биологии репетитора. Они, конечно, запросили за свои занятия столько, сколько Кузьма и не ожидал. Но он не спорил, хоть их школьная учительница и предлагала вариант с простым преподавателем кафедры договориться поначалу. Дешевле же будет. Но он не согласился. Лучшего для малышки своей хотел. И Кристине не сказал, сколько это стоит. Сам договорился, сам и приезжал деньги отдавать, не отвечая на расспросы, сколько бы Кристина к нему ни приставала. Хотя, что и говорить, тяжеловато стало.

Тетя Тома, само собой, тоже участвовала. Каждый месяц им деньги давала, и слышать ничего не хотела. Аргументировала это тем, что Кристина — ее дочь, и отказываться она от нее не собирается. И от Кузьмы тоже. Имеет законное право детям помогать. Кузьма поначалу психовал, если честно. Претило ему у тети Томы, которую давно второй матерью считал, деньги брать. Сам мужик взрослый. Куда с них тянуть? Напряжется больше.

Но тут ему Григорий немного мозги вправил.

— Тебе самому тоже учиться надо, — вышел как-то Гриша с ним на балкон, когда Кузьма курил. — Ничего особо хорошего не выйдет, если сейчас все бросишь и на три работы устроишься. И Кристина тебе спасибо не скажет, она же за тебя волнуется не меньше, чем ты за нее, Кузьма. Большего для тебя хочет. А Тома… Она мать, и имеет право дочери помогать. Да и я не хочу в стороне стоять. Мы одна семья все. Гордость — это хорошо, парень. Она заставляет двигаться вперед, несмотря ни на что. Да и желание обеспечить свою женщину — очень похвально. Сейчас чаще встретишь тех, кто от этого уклоняется любыми путями. Но… вот гордыня — плохо. Из-за нее ты близких обидеть можешь, да еще и свою жизнь загубить. Помощь тоже уметь принимать нужно. Нет в этом ничего стыдного, сколько бы лет вам ни было.

Все это Григорий проговорил задумчиво и спокойно. Хлопнул Кузьму по плечу напоследок. И больше ничего не добавив, вернулся в комнату, где остальные сидели вместе после ужина, на который собрались у матери Кристины. Кузьма ничего ему не ответил. А вот думал над словами Григория долго.

У него отца не было столько, сколько он себя помнил. И Кузьма привык быть единственным мужчиной в их не совсем обычной семье. Однако Григорий заслужил его уважение тем, как относился к тете Томе, тем, что Кристину любил, словно свою дочку, на ее защиту чаще матерей вставал, когда те старались быть построже. Да и вообще, тем, как семью воспринимал, тоже за жизнь хлебнув всякого, о чем понемногу рассказывал.

Так что эти слова он два дня обдумывал, но не спешил спорить. Нельзя сказать, что Кузьме нравилось в техникуме. Скорее «нет», чем «да». И дело было не в необходимости придерживаться каких-то правил. Этот вопрос оказалось несложно решить, благодаря знакомству с преподавателем и возрасту самого Кузьмы, который пришел на учебу после армии. Забавно, но его воспринимали серьезней, чем пацанов после девятого класса или даже одиннадцатого. И с пониманием относились к тому, что он кроме учебы еще и работает, чтобы помогать семью обеспечивать. Собственно, во многих моментах ему шли навстречу и некоторые предметы позволяли пропускать. Не за просто так, конечно, но он имел возможность продолжать работать грузчиком. Да и Кристину на дополнительные занятия отвозил и встречал. Осень шла своим чередом, темнеть стало рано. Не хотел, чтобы одна добиралась, всякого сброда на улицах хватало.

Но «малышня» в группе немного раздражала. Даже не верилось, что сам таким был несколько лет назад. Ему порою казалось, что Кристина в сто раз лучше в математике и технике разбирается, чем эти пацаны. И мозгов у нее в головке, однозначно, больше. И вовсе не потому думал так, что обожал свою мавку. Просто — правда же.

Один более-менее смекалистым был. Самый младший в группе. Вадик. Но тихий, немного забитый. Пуганый какой-то. Кузьма не особо разбирался, что там у него за проблемы, но парень оказался толковый. Во всяком случае, по тем предметам, на которых они пересекались. Остальные… середина на половину. Были те, кто хотел бы, но не мог даже это вытянуть. Хотя преподаватели успокаивали, что и таким работа найдется. А имелись и те, кто вроде бы и мозгами не обделен, а никак эти мозги никуда пристроить не пытались. Правда, вполне вероятно, что и он со стороны походил на таких.

Но сама будущая специальность… Не лежала у Кузьмы к ней душа и все тут. Не представлял, как и кем работать будет? Хотя, начало самое же — возможно, еще втянется, найдет что-то интересное для себя…

В общем, чем-то его Григорий зацепил в том разговоре. И Кузьма согласился на их помощь, скрепя сердце. Единственное — очень тетю Тому попросил не говорить Кристине, сколько репетиторы запросили.

— Господи, сынок! Может, стоило подешевле найти? — сама тетя Тома тоже оторопела от стоимости.

— Нет, Кристя хочет врачом быть. Подешевле нам не подойдут, — не согласился Кузьма с ней.

Он лучше сэкономит на одежде или с друзьями не встретится пару раз, возьмет дополнительную смену на работе, чем в этом на уступки пойдет.

И с ним согласились. В конце концов, все очень хотели, чтобы Кристина поступила. Высшее образование хоть у кого-то из детей — было золотой мечтой матерей. А если речь шла еще и о такой уважаемой и важной в их понимании профессии…

Да и Кристина не подводила. Училась так, что иногда он ее силой от тетрадей и книг оттаскивал. Малышка призналась, что впервые стала на уроках отключаться. Не высыпалась. И, к его сожалению, не потому, что Кузьма ей спать не давал. Выпускной класс, доклады, рефераты, открытые уроки с какими-то проверками из районо. Муштра и подготовка к выпускным экзаменам. И в дополнение к этому — не менее тяжелая и насыщенная подготовка к вступительным экзаменам с репетиторами. На подготовительные курсы они с мавкой решили не записываться. Это ничего не гарантировало, даже наоборот, слабо помогало поступить, по отзывам. Да и Кузьма начал реально бояться, что его малышка выгорит. Она потеряла килограмма три, при том, что и так не особо пухлой была. Он силой впихивал в нее булки с маслом, которые Кристя всегда любила. Малышка так боялась что-то не успеть выучить или подготовить, что от нервов и страха тошнило постоянно. Отказывалась есть. Приходилось и за этим следить.

Но к ноябрю стало еще тяжелее. Ни с того, ни с сего заболела тетя Тома. Какая-то проверка у них на комбинате была, и мать Кристины так перенервничала, что придя домой, просто упала.

«Гипертонический криз», — констатировал врач «скорой», забрав тетю Тому в больницу.

Григорий поехал с ней. Кузьма остался дома — приводить в чувство Кристину, которая от испуга за мать в какой-то ступор впала. Заварил ей кофе, наплевав на вечернее время, сгонял в магазин за пирожными. Кристине в последнее время не до готовки стало, с этой учебой, приходилось запасы сладкого покупным пополнять. Обернулся за пятнадцать минут. Она к кофе даже не притронулась за это время. Нервно наматывала круги по кухне, игнорируя уговоры его матери сесть и передохнуть. Не слушала адекватных доводов, что Тома в больнице и ей теперь точно окажут всю помощь.

Кузьма это все пресек единственно близким ему аргументом (в разговорах он все еще не был силен): перехватив Кристину на очередном круге, усадил себе на колени и начал впихивать в нее эклер с заварным кремом. Первый Кристина глотнула, даже не поняв, что это такое, похоже. На втором немного пришла в себя и попросила кофе. Расслабилась чуть.

— Точно думаете, что все нормально будет, теть Маша? — робко спросила у его матери, вцепившись пальцами в его руку.

— Точно, доченька, точно, — расслабилась и его мать по ходу, увидев, что Кристину отпустило.

Кузьма ухмыльнулся, никому не показав, что испытал колоссальное облегчение. Дал ей чашку с кофе, который малышка выпила чуть ли не залпом. И сидел потом с Кристиной на кухне до двух часов ночи, пока мавка не смогла уснуть. Хоть Кристина и отправляла его спать все это время, напоминая о работе. Куда ему все-таки пришлось вставать через два часа. Наверное, впервые так тяжело это далось. Но Кузьма себя заставил.

В больнице мать Кристины долго не лежала. Упросила назначить ей лечение и вернулась домой, опасаясь все за ту же работу. Времена были нестабильные. Людей сокращали десятками. Вот и тетя Тома боялась, что больничный ей никто не будет оплачивать — скорее, спишут, аргументируя состоянием здоровья. Но хоть лечилась исправно, тут ей уже Кристина спуску не давала. Да и Григорий следил. Однако это требовало немалых средств. Хорошие лекарства стоили немало. Общесемейный бюджет пришлось перераспределять.

До Нового года было рукой подать. Две недели. А все скорее ждали праздника, чтобы отоспаться, чем реально хотели как-то гулять. Очень тяжелые месяцы выдались. Даже Гриша начал подработками перебиваться, беря дополнительные заказы на работе. Его, Кузьму, в помощь позвал, хоть он еще и не умел ничего толком.

— Крещение боем, — усмехался Григорий. — Научишься в процессе.

И Кузьма не отказывался. Хотелось и Григорию помочь, знал, что заставляет того искать дополнительный заработок. Да и самому деньги были нужны. Но как же он устал! Словами не передать. Кажется, в последний раз себя настолько измотанным в армии ощущал, в первые месяцы.

Сейчас он сидел в прихожей того самого доцента по химии, у которой занималась Кристина. Шло занятие. Раньше он ждал ее на улице. Но преподаватель, раз увидев, что он каждый раз встречает Кристину под подъездом, настояла, чтобы Кузьма в коридоре сидел. Зима на дворе. Мороз. Глупо мерзнуть на улице. Он немного поспорил, но согласился в итоге. Из-за Кристины. Она очень нервничала, что он ее на улице во время занятий ожидает. Денег на новую одежду у них особо не хватало. И Кузьма ходил в старой куртке, которая не шибко грела уже. Так что теперь у Кузьмы появился законный повод отдыхать в тепле. Чем он и пользовался в данный момент. Прислонив голову к стене, Кузьма дремал под тихие звуки вопросов преподавателя и ответов Кристины, которые доносились из-за закрытой двери кабинета. В тепле его совсем разморило. Не было сил сопротивляться этой усталости. Как и многому другому. В разморенном состоянии всякие мысли в голову лезли легче и настырней даже. Какая-то опустошенность и глухое раздражение, которым в обычном состоянии не было никакой возможности время уделять. Устал очень. Только мавка его и радовала, если честно. Других поводов улыбаться в последнее время не находил. Зато когда Кристину обнимал, забывал обо всех проблемах и заботах. Как тумблер кто-то в голове переключал. Ни о чем больше не хотел думать. Только о ней. Тогда все смысл обретало и повод. Да и жить веселее становилось.

А париться было из-за чего. Кузьма вкалывал на двух работах, по сути. Еще и на пары когда-никогда умудрялся попадать, чтобы хоть «зачет» получить. Преподаватели особо по мозгам не ездили. Не только ему, кстати.

«Сами взрослые люди, сами и решайте, что вам важнее», — говорили они, когда кто-то приходил договариваться.

Он и решал. Хотя сложно было бы сказать, что и сейчас смог определиться, по нраву ему то, чему и как там учат, или нет. Мать, замечая это в Кузьме, видимо, очень просила не бросать, чтоб хоть корочка была. Пусть он потом и не по этой специальности в жизни пойдет. Кузьма пока не спорил. Правда, искушение бросить присутствовало. Реально, более привлекательной казалась перспектива куда-то полноценно устроиться на работу. К тому же Грише на завод, хотя бы, пусть пока и разнорабочим. Закончить потом курсы какие-то, определившись, что востребовано. Да хоть автомеханика. И нормально зарабатывать. Потому что грузчиком тоже устал батрачить. Не потому, что считал эту работу недостойной себя. Просто тяжело очень, а оплата не настолько и велика. Правда, как ни крути, здорово их выручала…

И все же Кузьма не был доволен текущей ситуацией. И не сказать, что усилий мало прилагал, но вот результат…

— Спасибо, Нинель Андреевна, я поняла, да. Это подготовлю на пятницу.

Голос Кристины, который прозвучал гораздо громче, да и звук открывающейся двери, заставил его выпрямиться. Кузьма пару раз моргнул, пытаясь прийти в себя, быстро растер лицо, прогоняя сон. И поднялся, ожидая, пока Кристина соберет все свои книги-тетради и выйдет в коридор. Не сдержал улыбки, увидев, как она эту стопку учебных материалов к груди прижимает, поправляя сумку на плече. Торопится выйти. Кристина все время нервничала, чтоб лишнее время репетиторов не занять. Волновалась, что его «мучает», и лучше б он дома отоспался…

Вообще, как по Кузьме, то она слишком уж нервная и неуверенная за последние месяцы стала. Этот напряг и работа по подготовке к экзаменам на измор — явно не сказались на ней лучшим образом. Его малышке тоже не помешало бы выдохнуть.

— Кузьма, не могли бы вы зайти, пока Кристина оденется? — вопрос Нинель Андреевны заставил его отвлечься и с удивлением посмотреть на репетитора.

Он не совсем понял, что она хочет обсудить. За месяц занятий Кузьма уже заплатил. Причин для повышения расценок — не видел, да и договаривались на весь год о стоимости. Но он не спорил. Хочет поговорить — значит, поговорят.

Подбадривающе улыбнулся своей мавке и зашел в кабинет, закрыв за собой двери.

— Что-то случилось? — поинтересовался он, повернувшись к Нинель Андреевне. — У Кристины какие-то проблемы?

— Нет, что вы! — преподаватель отмахнулась с широкой улыбкой. — У Кристины все прекрасно. И она действительно старается усвоить весь материал. Да и ей это удается.

Устало вздохнув, Нинель Андреевна опустилась на стул. Ей было уже за шестьдесят и возраст сказывался, видимо. Да и работала она не меньше него, получается, только что иначе. В университете лекции и пары, а потом еще занятия проводила, как репетитор. А была же еще и какая-то бумажная работа наверняка, хоть Кузьма себе это и слабо представлял. Но выглядела Нинель Андреевна весьма измотанной.

Женщина взмахом руки предложила и Кузьме сесть, но он покачал головой. Насиделся уже. Да и Кристина ждет за дверью.

— Я хотела вот о чем поговорить с вами, — поняв, что он садиться не будет, начала разговор Нинель Андреевна. — У вас никого в семье из врачей нет, так ведь? Или кого-то, кто хоть как-то с медициной бы связан был? — преподаватель внимательно посмотрела на Кузьму.

Он нахмурился, не совсем понимая, при чем здесь это.

— Нет, никого.

— Я почему спрашиваю, — понимающе кивнула Нинель Андреевна. — Потому что решила немного просветить вас о некоторых моментах, о которых просто так вы нигде не узнаете особо. А это может повлиять на поступление Кристины. — Преподаватель вздохнула. — Она действительно умница, и знания есть, и голова светлая. И главное, хочет учиться. Это сейчас все реже в молодежи встречается, поверьте моему опыту, — женщина улыбнулась.

Кузьма не спорил. О чем, если он сам был не в восторге от своей учебы? А по поводу слов о Кристине — вообще со всем согласен был.

Преподаватель же продолжала говорить:

— Знаете, Кузьма, в медицине, как и еще в некоторых отраслях — у юристов, к примеру, или педагогов — сильно выражена семейность. Преемственность поколений, если так можно сказать. Клановость в чем-то даже. Вы поймете это, когда поближе столкнетесь. На самом деле, в наш университет поступают не так уж и много детей, у которых никого бы не было в семье из медицинской отрасли, — Нинель Андреевна внимательно посмотрела на него.

Но Кузьма пока не понял, к чему она клонит.

Ну нет у них в семье врачей, и что? Какая разница?

— Такая ситуация часто приводит к тому, что все друг друга знают. Поступают дети, а в университете преподают бывшие однокурсники их родителей. Или сами родители. Или дедушки и бабушки даже, — Нинель Андреевна невесело как-то улыбнулась. — В общем, это я к чему? Если все друг друга знают — поступить куда проще, — тут преподаватель глянула прямо ему в глаза. — И я вам честно и открыто скажу: списки тех, кто зачислен на первый курс уже сейчас начинают составляться. Не за просто так, конечно. Это стоит денег. Но там люди знают: как и с кем, а главное — за сколько договариваться.

Кузьма не прерывал. Честно сказать, он пока даже не понял, что отвечать и как реагировать, пытаясь быстро понять, чем это все Кристине аукнуться может.

— Нет, — словно поняв его мысли, заметила Нинель Андреевна, — это не значит, что человек со стороны поступить не может. Может, конечно. И поступают. И часто. Особенно, если аттестат хороший и мозги в голове есть. У Кристины имеется и то, и другое. Только ведь в медицинский почти поголовно медалисты и идут. И не идиоты. А если к этому приплюсовать еще «договоренности»… Я вам так скажу: не редкость, когда люди, не связанные с этой средой, в медицинский поступают по четыре-пять лет. Бывает, конечно, и раньше… И с первого раза проходят. Все возможно. Но нынешний год… Все сложно сейчас в нашем университете, — Нинель Андреевна вздохнула еще тяжелее. — Ректор заболел, там серьезные проблемы. Никто пока не понимает, что дальше будет. Один из проректоров под себя все гребет. И уже начинает брать деньги за место. Да и количество тех, кто на контракте учиться будет, им надо пополнять. В прошлом году они это практиковать начали — чуть ли не при подаче документов еще расписывали все прелести учебы на контракте тем, кого сразу в свои «списки» не включали. Подталкивали детей. Собственно, Кузьма, я вам это говорю, чтобы вы просто имели представление и понимание. Потому что Кристина мне очень нравится. И она старается. Заслуживает того, чтобы иметь возможность поступить. А вам о таких нюансах больше узнать неоткуда, как я понимаю.

Закончив говорить, Нинель Андреевна поднялась со стула. А Кузьма так и не произнес за это время ни слова, внимательно слушая и соображая, обдумывая ситуацию.

— Спасибо, — сказал он, поняв, что это вся информация, которую ему собирались сказать. — А хоть примерно можете сказать, сколько это стоит?

Преподаватель пожала плечами:

— Я не знаю, Кузьма. Это не через меня решается. Но если вы действительно хотите знать, я спрошу, что и как в этом году, детальней узнаю. Однако речь идет о сумме в несколько тысяч. Долларов, — она посмотрела на него с какой-то такой грустью, будто точно знала, что он сейчас внутри ощутил.

Словно пропустил удар под дых. И в глазах потемнело. Живот свело. А надо было собрать себя в кулак. И выдать нормальную реакцию. Еще и так, чтобы мавка ни фига не просекла, когда он к ней через минуту выйдет.

— Узнайте, пожалуйста, Нинель Андреевна, — удалось ровно произнести ему, пока в голове совершеннейший бардак улечься пытался.

Повернулся к двери, поняв, что пора уходить.

— Хорошо, Кузьма, — преподаватель вышла с ним, чтобы провести их.

Кристина стояла у стула, где он недавно сидел. Уже полностью одетая. И как-то с опаской, напряженно смотрела в их сторону. Видимо, пыталась понять, о чем они говорили. И уже нервничать начала.

— Пошли, — черт знает где найдя силы, чтобы ровно улыбнуться малышке, он взял со спинки стула свою куртку.

Быстро сунул ноги в ботинки, не зашнуровывая. Ему надо было выйти. Сейчас Кузьма нуждался и даже хотел морозного свежего воздуха. Может, тогда у него в голове посветлеет и он поймет, что делать дальше и как.

Ухватив Кристину за руку, Кузьма вытащил ее на лестничную площадку, пока мавка в очередной раз прощалась с преподавателем. Кристина вновь глянула на него напряженным взглядом, но ничего не спросила.

— Почему не обулся нормально? — вместо этого начала волноваться она. — Ну куда ты без куртки, и ботинки толком не…

— Все нормально, малыш. Сейчас застегнусь, зашнуруюсь. Хочешь, еще и шапку твою на себя натяну, — хмыкнул Кузьма, легко стукнув ее пальцем по носу. — Курить охота сильно.

Она скривилась и шумно выдохнула. Но не начала его отчитывать насчет курева. Так и вышли из подъезда. Кузьма глубоко затянулся, едва двери на улицу открыл.