Тетрада Величко

Глава 30

— Грек, пойми меня — я просто хочу разобраться, что за возня началась вокруг? И что за подстава с этим янтарем? — Кузьма откинулся в кресле и посмотрел на старого друга, который явно нервничал и поглядывал как-то неуверенно. — Думаю, ты не станешь спорить, что я имею право предъявлять претензии, — с вопросом глянул на Игоря.

Тот подскочил со своего кресла и прошелся по кабинету его офиса, куда Кузьма и пригласил Игоря на встречу. Пусть это приглашение больше и походило на ультиматум. Имел право. И Грек его требование не отрицал. Сейчас же он явно взволнованно растер лицо и провел пятерней по волосам. Повернулся к нему:

— Кузьма, я в этом не участвую! Слово тебе даю. Ты меня знаешь сто лет и можешь проверить все, — с горячностью начал Игорь. — Но протупил, признаю. Слишком рад был, когда ты уладил все с Гоцой, расслабились мы с партнерами в ресторане. Я и видел Черненко, который сидел не так далеко, но как-то не включил мозги. А мы, вероятно, не особо уже следили за словами. за тебя пару тостов подняли. Думаю, он что-то услышал, что-то додумал и сопоставил…

— Короче, в отличие от тебя — включил свои мозги, — прервал Кузьма друга ровным голосом.

Но глянул так, что дал понять все свои мысли. И «благодарность» за то, что не умеет держать язык за зубами. Задумался, вспоминая все, что знал о Черненко.

Грек же молчал, всем своим видом выражая раскаяние и готовность искупать ошибки.

— Это из внефракционных, правильно? — Кузьма глянул на Игоря.

— Да, мажоритащик. Официально — не входит ни в одно объединение. Сидит в ресурсном комитете. Но неофициально его связывают с Охрименко. И, соответственно, со всей оппозицией. По моим сведениям, Черненко у них давно и плотно «на зарплате» сидит, — друг жестом пальцами выделил некоторую иронию этого определения. — И не первый год помогает удерживать их рейтинг в своем округе.

Грек вернулся к своему креслу, жадно отпил тоника из стакана, явно испытывая жажду. Нервишки шалили.

— Охрименко… Охрименко… — Кузьма развернулся к окну, без осмысливания рассматривая пейзаж.

Охрименко официально не был одним из тех, кто организовал на него покушение пару месяцев назад. Однако только идиот мог бы предположить, что он был не в курсе происходящего в его структуре. И да, Кузьма со всеми теми, кто стоял за ним, не раз и не два ущемляли интересы Охрименко. Еще со времен Старика, у которого имелся конфликт со своим соперником, тогда и покровительствующим Охрименко. Во многом, они одновременно начинали. Тот его покровитель и порешил Старика в свое время. Впрочем, за это Кузьма свел с ним счеты… Выходит, и конфликт этот «по наследству» получили. Только вот у Кузьмы появилась и еще одна догадка. Какие-то смутные предположения возникли еще сразу после нападения, когда Макаренко рассказал о сюжете, якобы посвященном его гибели, что крутили на канале, относящемся к Охрименко. Да и после новостей последних дней, что так переполошили мавку, и раскручивались, кстати, так же медийной группой старого конкурента… И взрывное устройство в машине… Все вроде бы ясно и прямолинейно… Однако не играл Охрименко так. Да и те, кто его поддерживал.

И смысл? Ну устранят они Кузьму, и что? Где выгода? Никак не перестанут быть из-за этого оппозицией. Да и власть свою не усилят. И вот тут вылазили на поверхность те смутные предположения и догадки, которые он последние пару месяцев все никак не находил время, а скорее факты, чтобы подтвердить или продумать до конца. Сейчас же Кузьме показалось, что он может связать все воедино. Устранив его — они мало что выиграют. А вот подорвав при этом силу фракции и опору Премьера, который на эту фракцию и самого Кузьму весьма и весьма рассчитывает, опираясь во многих вопросах — вполне смогут на себя акцент переместить.

Допустим, вынудить провести изменения в Кабинете Министров, заменив несколько человек — своими ставленниками. Не обязательно даже на посты самих министров. Достаточно поставить их замами, но с «полномочиями», оставив именно этим людям отдать прерогативы как и куда перераспределять денежные потоки. Это в разы усилит группировку, подняв ее на те позиции, на которые Охрименко уже больше семи лет вернуться не может. И Кузьма в данной партии лишь пункт. Да, основной. Пока он не устранен, ни хр**а у них не выйдет. Но главный удар нацелен не на него, а на Гоцу, судя по всему, а так же, на всю их структуру.

Грек молчал, не мешая Кузьме анализировать ситуацию. Слишком долго знал друга и понимал, что сейчас лучше не лезть, а тихо ждать, пока и ему дадут шанс исправить все то, что натворил по расхлябанности.

— Знаешь, что я думаю, Игорь? — задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла, медленно протянул Кузьма, привлекая внимание друга.

— Никогда и представить не мог, — хмыкнул Грек в ответ с иронией. — Даже в детстве.

Кузьма улыбнулся уголком рта на этот сарказм.

— Я думаю, что нам стоит обсудить все это в более широком составе…

Поделился мыслями он, достав телефон и набирая Премьера, жестом руки предостерегая пока Игоря от дополнительных вопросов.

— Доброго, Гоца, — поздоровался, как только на его вызов ответили.

— И тебе не хворать, Кузьма, — собранно, но приветливо ответил премьер-министр, с которыми они были знакомы больше десяти лет, и который далеко не всегда занимал такие должности.

Хотя постоянно к этому и стремился. Зубами выгрыз свое нынешнее место в жизни, Кузьма даже не пытался бы данный факт отрицать. И уважал этого человека не меньше, чем тот проявлял уважение к нему. Почему и сработались так хорошо.

Сейчас ощущалось, что текучки у Премьера полно, но авралов в данную минут нет.

— Дело есть. Поговорить бы нам, — заметил Кузьма, продолжая задумчиво рассматривать пейзаж за окном.

— Серьезное что-то? — насторожился Года, зная, что не будет Кузьма дергать по пустякам.

— Думается, что существенное. И напрямую с тобой связано, — поделился он с Премьером своим подозрением, не вдаваясь пока в детали. — Не хочешь сегодня матч сыграть?

— Разве что вечером, часов в десять. Устроит? — предложил Гоца.

— Думаю, да, — понимая, что график у собеседника в разы напряженней даже его собственного, согласился Кузьма, прикидывая, как объяснить Кристине так, чтоб не начала нервничать.

А ведь все равно будет, что ни придумывай. Она все время, казалось, его мысли и замыслы, все проблемы подкоркой улавливала.

— А тебя жена отпустит? Больничный твой закончился? — хмыкнул Гоца, словно мысли Кузьмы читает. — Подневольный же теперь человек…

Кузьма ему не сообщал. Но даже не сомневался, что Гоца окажется в курсе. Положение и работа такая, связаны они слишком, чтобы пропускать настолько существенные детали о партнерах мимо внимания. И все же, был уверен, что с этой стороны Кристине ничего не угрожает настолько, насколько это в принципе возможно при их жизни.

— Свобода разные степени имеет, — хмыкнул в ответ. — Да и жена у меня слишком мудрая, за здоровье ратует по роду деятельности. На футбол точно отпустит, — в том же тоне иронично отшутился.

— А, да. Она же врач у тебя, верно? — согласился Премьер. — Познакомил бы, что ли…

То ли намек, то ли предложение. Кузьма решил разобраться с этим после личной встречи и обсуждения насущного вопроса. Хотел вначале прощупать ситуацию.

— Посмотрим, при случае, обязательно познакомлю, — отделался расплывчатым обещанием. — До вчера. Грек тоже будет играть, — добавил в конце, оглянувшись на друга.

Гоца хохотнул, но уже с иной интонацией. Чувствовалось, что начал задумываться и оценивать, насколько серьезно то, о чем они хотят с ним поговорить.

— Понял. Не отделаться мне от дел, короче, даже на футболе. А я уже размечтался, что расслаблюсь и отвлекусь.

— «Не мы таки — жизнь така», — усмехнулся Кузьма. — Хотел спокойной жизни — надо было начальником какого-нибудь ЖЭКа работать идти, а не на высший пост в стране рваться.

— Знаешь, я готов задуматься над твоим советом, — неожиданно искренне рассмеялся Гоца, более известный всем, как Гоцаленко Данил Григорьевич.

Видно, даже текучка уже достала. Кузьма рассмеялся в ответ.

— Вот в футбол погоняем, расслабишься как раз, — «утешил» Премьера.

На том и попрощались.

— Слышал? — Кузьма повернулся к Игорю, отложив телефон на стол. — Сегодня играем, — с кривой улыбкой поддел друга. — А то уже и не помню, когда собирались.

— Я только «за», — не спорил Игорь.

— Футбол? В десять вечера? У тебя еще есть силы играть, родной? Я тебе завидую, — удивленно рассмеялась Кристина, когда он позвонил и поделился с ней планами на вечер. — А нога? Еще болит, знаю же.

— Как раз и начну мышцы разрабатывать, — весело заметил Кузьма. — Да и давно не играл…

Мог не продолжать. Кристина знала и прекрасно помнила, насколько Кузьма всегда любил и до сих пор любит играть в футбол.

— Ясно, ясно, — Кристина понимающе хмыкнула. — Ты только сразу не нагружай ногу по максимуму, пожалуйста, родной. Может, на воротах сегодня еще постой…

— Посмотрю по ситуации, — с доброй иронией отмахнулся он.

Так, что Кристине сразу стало ясно — ни минуты он в воротах стоять не будет. Да и что она, не знала что ли — не по его характеру подобное? Ему в нападение надо, чтоб на самом острие, как всегда.

— С кем хоть играть будешь? — вздохнув, поинтересовалась Кристина, массируя виски.

Хорошо, рабочий день заканчивался и скоро можно будет ехать домой. Жаль только, что Кузьму не скоро увидит. Может, и самой на какую-то тренировку пойти? Он ей показывал спортивный клуб, расположенный в доме на первом этаже. Там точно что-то должно подходящее быть.

— Вадима возьму. Богдана хотел бы, но предпочту с тобой оставить, раз уж нас не будет рядом. В следующий раз его возьму в состав. Игорь приедет со своими парнями. Еще люди будут. У нас уже есть наигранные составы, — все в том же веслом и легком тоне рассказал Кузьма.

— Ладно, хорошо, наслаждайся, — махнула Кристина мысленно рукой, ощущая предвкушение, с которым он делился с ней этим всем. — Я тоже тогда схожу на какую-то тренировку в клуб у нас в доме. Может и мне что-то по вкл су придется.

— Хорошая идея, — одобрил Кузьма. — Только Богдан пусть при тебе будет, — тоном, который сразу приобрел повелительные нотки, добавил он.

Кристина против воли улыбнулась во весь рот:

— Можешь не напоминать, и так не отходит. Не уверена даже, что он спит или ест, — вновь рассмеялась Кристина с легкостью и счастьем, которого теперь так много было в их общении.

— Хорошо. Меня это устраивает целиком и полностью, — не меняя интонации, заметил муж, похоже, не разделяя ее беспокойства о благополучии Макаренко. — Лишь бы ты сытая и в безопасности была, — добавил он с усмешкой.

— Я буду грустить одна, — немного дразня его, жалостливо протянула Кристина.

— Поверь, я не буду задерживаться, — твердо заверил Кузьма. — Мне тебя и так все время мало.

Она довольно рассмеялась в трубку. На том и закончили.

До спортивного клуба Кристина все же добралась. Но тоже поздно, почти в девять вечера. Еще до конца ее смены позвонила мама, они поговорили, а потом подумалось, что она нормально со свадьбы с матерями не общалась — все по телефону, да в переписке. Вот и заехала к ним после работы, сообщив Кузьме, разумеется. Привезла с помощью Богдана полные сумки продуктов. Просидела там три часа, обсуждая все на свете: от их «медовой» недели в Карпатах, до состояния дел в политике, где она не особо была подкована, если честно. А матери точно хотели немного больше узнать о происходящем вокруг Кузьмы. Но тут она им могла рассказать лишь то, что сама знала с его слов.

Постаралась родных успокоить. В очередной раз напомнила о таблетках, беспокоясь, что теперь, когда она не живет в шаговой доступности, и ее родная мать, и мама Кузьмы забывают регулярно принимать лекарства. И, получив клятвенные заверения, что матери не будут нарушать график приема препаратов, все же распрощалась.

Было искушение подняться сразу в квартиру. Но Кристина честно призналась самой себе, что тогда уже точно не доберется ни до какого спортивного зала. А потому, едва они вышли из машины в подземном паркинге, попросила Богдана набрать в лифте первый этаж, а не их.

— Уверены, Кристина? — словно бы тоже сомневаясь, что она в такое время вытянет еще какие-то физические усилия, переспросил Богдан.

— Не особо, — улыбнулась она. — Но надо же помнить о здоровье. Сама всем по этому поводу нотации читаю, стыдно собственное здоровье запускать.

— Вам виднее, — улыбнулся Богдан. — Только я тогда сейчас Михаила вызову, и Андрея. Они около вас подежурят. Мне надо офис второй еще проверить и там парней немного в тонус привести. Тоже зарядка почти.

— Хорошо, — согласилась Кристина, не имея ничего против.

Этих охранников Вадим и Богдан часто ставили себе на смену. Но Макаренко, похоже, все же немного сомневался.

— Вы там около часа-полутора планируете быть?

— Не знаю, думаю, да, — пожала плечами Кристина, выходя из лифта в холле жилого дома и направляясь к переходу, ведущему в пристройке, где располагался спортклуб и несколько магазинов. А еще кафе, и ресторан на втором этаже.

— Хорошо. Я вернусь до этого времени, — словно даже самым проверенным своим людям не до конца доверял, решил Богдан.

Кристина не спорила, справедливо полагая, что вопросы безопасности — не ее профиль.

И пока Богдан вызывал парней себе на смену, а так же ставил еще пару охранников в холле, начала расспрашивать и выяснять у администратора спортклуба о тренировках, активностях и, в принципе, обо всем, что она могла бы посетить в данный момент, или в будущем. Поговорила с девушкой-тренером, которую пригласили для нее. Обе сошлись на мысли, что учитывая позднее время и не особое увлечение Кристиной каким-то видом спорта до этого, сейчас стоит остановиться на стрейчинге: снять напряжение и с мышц, и с разума, расслабившись в конце рабочего дня. Ее позабавило то, что у них даже несколько комплектов спортивной формы имелось в продаже. Видимо, не одна Кристиан отличилась спонтанно возникающим интересом к тренировкам.

— Ну ты даешь! Еще два месяца не прошло, как подыхал в больнице, а теперь — загонял половину Кабинета Министров своими атаками, — Гоца посмеиваясь вытирал лицо и голову полотенцем.

Все пропотели конкретно. Форма мокрая, хоть отжимая. Но игра хорошая вышла. Действительно давно не собирались, и теперь оторвались по полной, просто расслабляя голову и целиком сосредоточившись на тактике и мяче.

Кузьма только усмехнулся на эти жалобы, отбросил свое полотенце и откинулся на стену, наслаждаясь приятной усталостью после игры. Даже боль в перенапряженных мышцах, отдающая в раны, пусть и затянувшиеся уже, не напрягала. Была в удовольствие. Теперь к мавке хотелось скорее. Но надо было закончить разговор, который начали еще до игры.

— Силовому блоку положено быть в форме. Не гоже расслабляться. Так что пусть не жалуются, а спасибо скажут, — отмахнулся он от шутливых претензий Гоцы, пока остальные, так же посмеиваясь, потянулись в раздевалку, обсуждая игру.

— Тут я с тобой не поспорю, — согласился Данил. — Хорошо, — Премьер также отложил полотенце, и уже серьезно глянул на Кузьму. — Я согласен с твоими выкладками по ситуации. Похоже на то, что мутит Охрименко с компанией. Сам заметил, что слишком суетятся. Борзеть начали. Подняли головы, пользуясь настроениями электората из-за реформ. Решили ослабить, значит…

Премьер уселся на скамейку рядом с Кузьмой, что-то задумчиво рассматривая в плитке пола. Кузьма не перебивал. Все свои предположения и мысли он уже высказал. Теперь ждал выводов Гоцы.

Они играли в очень хорошем спорткомплексе. На тренировочной базе чемпиона страны, да и европейские кубки эта команда не раз выигрывала. Все здесь было устроено по высшим стандартам. Не чета тем площадкам и полям, что когда-то. Почему-то это вспомнилось, пока Кузьма наблюдал за тем, как Игорь медленно бредет переодеваться, тоже по ходу, полностью выложившись в матче. Вадим, хоть и отыграл вместе с ними полноценно, а сейчас сидел неподалеку, не снимая с себя основных задач, несмотря на их же парней из охраны, которые следили за обстановкой.

— Значит так, — закончив свои размышления, Данил хлопнул руками по коленям. — Хрен им на постном масле, а не тебя, — подмигнул Кузьме. — И эта возня с янтарем… Я не спущу. Все знают, что ты в моей команде. Да и фракция ваша — одна из моих опор в Парламенте. На меня пытаются тоже навести народный гнев. А мы зайдем со стороны шахт и нелегальной добычи угля, которую они крышуют десятилетиями. И еще напомним про то, кто довел страну до нынешней ситуации. Охрименко слишком сильно повязан со старыми группировками и авторитетами. Надо будет, подкинем прессе факты из закромов, чтобы его пыл пригасить. Плохо то, что дама наша воду мутит. Тут я тоже с тобой согласен, ненадежный партнер, — Гоца растер лицо, наверное, чтобы скрыть гримасу, появившуюся при обсуждении «партнеров по коалиции». — Ну да ладно, и не с такими работали. Я информацию услышал и понял. Благодарен, Кузьма. Не всегда хватает времени заметить картину целиком за деталями. Слишком много текучки. Так что — оценил, — Премьер действительно благодарно глянул в его сторону.

Кузьма кивнул, принимая это. По правде сказать — уже накатило усталостью. Расплатой за то, что так выложился на поле. А ведь права его мавка — как не хорохорился — еще не до конца восстановился. Хорошенько его изрешетили. И за это тоже Охрименко стоило сказать «спасибо» по своему. Но и тренироваться пора было начинать. Иначе тело не вернется в строй. Так и будет то плечо ныть, то на ноге мышцы судорогой сводить.

— А к тебе у меня тоже дело есть, — тем временем продолжал Гоца. — Место тут вакантное в Кабинете появляется. Уходит один, не выдержал гнета ситуации и давления со всех сторон. И я не держу, согласен, что не стоит насиловать. Министерство инфраструктуры сильным должно быть. Мне нужен человек, который не сломается и всех далеко пошлет, при этом вежливо, пока не воплотит все, что у нас в программе прописано, — Данил посмотрел прямо в лицо Кузьме.

Неожиданно.

То есть, мысли были. Но как-то в последнее время он немного отвлекся от дел, да и от каких-то амбиций в этом плане. Мавка все затмила. На первом плане. Тем более теперь, когда позволил себе ее в свою жизнь вернуть. И в Парламенте задач хватало, которые должен был регулировать и выполнять, уравновешивая и улаживая споры и конфликты интересы всех групп.

— Обдумать могу? Или вариантов нет? — кривовато улыбнулся из-за усталости, так же прямо и внимательно ответив на изучающий взгляд Премьера. — А Парламент?

— Пару дней можешь обдумать, — согласился Данил. — Понимаю, что неожиданно и мы такое не проговаривали. Но и меня огорошили. А Парламент — ты и продумай, кем тебя там можно подменить. Конечно, так улаживать все мало кто может, но мне сейчас твои мозги реально больше в Кабинете нужны. Да и в долгу не останусь. Сам понимаешь, — многозначительно добавил Гоца.

— Я понял. Но все же возьму паузу для размышления, — медленно кивнул Кузьма.

— С женой посоветуешься? — хмыкнул Данил, демонстрируя, что его интерес к персоне Кристины есть, и на знакомстве он все же будет настаивать.

Но без угрозы, а скорее с уважением к личному пространству Кузьмы даже.

— И с ней тоже, — не стал спорить. — Всегда с ней важное обсуждаю так или иначе, — хмыкнул в том же тоне.

— Это я уже понял, — улыбка Гоцы стала шире, выдавая даже какое-то удивленное восхищение. — Хитер, чертяка. Шифроваться умеешь так, что прям завидно. Но я понимаю мотивы… Правильно все сделал, — Данил отвернулся.

Кузьма ничего не ответил. Честно сказать, именно на примере из личной жизни Данила когда-то узнал о том, что может случиться с женщиной, которая слишком дорога для человека из их среды. Давнее дело. Посыпанное уже пеплом мести. Да только и месть с того света не возвращает. Да, Гоцаленко для всех уже был «счастливо» женат на подходящей женщине. Усилил свое политические влияние этим браком. Но Кузьма, который так же, как и сам Гоца внимательно следил за жизнью и партнеров, и конкурентов, точно знал, что как минимум раз в месяц Данил бывает на одном из кладбищ. Несмотря на то, что четырнадцать лет прошло.

Видит Бог, сам Кузьма готов был себя наизнанку вывернуть и гвоздями к забору прибить, лишь бы Кристина цела и невредима осталась. И как бы паршиво себя не ощущал за эти годы, как ни подыхал бы — каждый раз глядя на Гоцу — знал, что все равно не имел тогда иного выбора.

Сейчас… Сейчас уже другой разговор.

— Лады, — резко поменяв тональность, Данил поднялся. — Два дня на размышления у тебя есть. Жду твоего положительного ответа в четверг, — уже совершенно ровно усмехнулся он. — С Охрименко же завтра начнем действовать. Тут мне тоже твоя помощь не помешает. Да и знаю, что сам в стороне останешься. Решим, — кивнув, словно подтверждая свои же слова, Гоца потянулся. — А теперь — по домам. У меня уже в семь утра совещание со всеми губернаторами, чтоб их…

Ругнулся и скривился.

Кузьма понимающе хмыкнул, медленно поднимаясь с насиженного места. Тело отозвалось тупой ноющей болью во всех ранах. Да еще и пару новых травм сегодня получил. Кто бы подумал, что человек, занимающийся экологией страны, настолько агрессивен в защите? Кристина точно начнет волноваться, увидев громадный синяк на бедре, расплывшийся после того, как его сбили в подкате. Говорят, хоккей — жесткая игра. Ну так футбол не мягче, если все к процессу с душой подходят.

— Давай. До завтра, — не комментируя пока вопрос с предложением по Министерству, кивнул Кузьма.

Ему дали паузу и он собирался использовать ту по полной. Дело серьезное. Да и все свои дела в Парламенте, если решит принять предложение, надо будет как-то передавать, вводить в курс дела, еще с полгода курировать. А то и дольше. Облегчения точно не наступит. Только проблем больше на его голову. Конечно, Гоца тянул не меньше, больше даже. Но так у него и ситуация другая. Возможно, еще три-четыре месяца назад Кузьма тоже не обдумывал бы ничего. А чем ему еще заниматься было? Но теперь… Теперь многое изменилось.

И он планировал все осмыслить и взвесить. И да, с Кристиной тоже обсудить. Помнил ее ночной срыв за день до свадьбы, от которого самому — словно в глотку стружку металла затолкали. Нет, все ей говорить нельзя. Глупо. И даже опасно. Незачем нервы трепать. Но обсудить основное все равно стоит. И ему в удовольствие в чем-то, ведь сколько лет сам себя от нее отрывал, и ей — приятно будет. Что Кузьма, мавку свою, что ли, плохо знал?

Вадим подскочил сразу, как только они с Премьером оба поднялись. Потянулся следом за ними в раздевалку, как и охрана Премьера. Это на людях казалось, что «новые» сами по себе везде и не боятся народа, без охраны ходят. Просто службы теперь лучше работали. И не в народе дело. «Свои» счеты сводили, и никто не был настолько глуп, чтобы спины по дурном подставлять.

Кристина ждала его. Зачем, спрашивается? Начало первого ночи же! Лучше спала бы. Да только когда увидел, как она с дивана в гостиной подскочила, стоило ему порог переступить — сам такой детский восторг испытал — ждут! Чистый экстаз. Душевный, не имеющий никакого чувственного подтекста. Но при этом не менее яркий и насыщенный.

— Вы прямо полуночники, родной, — с сонной улыбкой пробормотала Кристина, подходя к нему. Растирала глаза, которые, было видно, буквально слипались. — Где силы берете, чтобы играть после всего, а через несколько часов — опять на работу? — мягко поддела.

— Охота — пуще неволи, — отшутился Кузьма и, протянув руку, перехватил ее на подходе, удержав за плечо, не позволяя впритык приблизиться. — Погоди, малышка. Я потный весь. Не стал уже там мыться, домой хотелось. Да и мало ли, вдруг бы ты снова себе чего-то надумала, явись я после душа, — объяснил и сам немного подколол жену прошлым приступом ревности.

Хотя тот оказался весьма и весьма кстати, как с этим поспорить?

Кристина секунду помедлила, с ног до головы обводя глазами его мокрую голову, насквозь пропотевшую форму для игры, которую тоже не менял — не врал, торопился к ней. И расплылась в широкой улыбке. После чего, плюнув на все его слова, поднырнула под руку Кузьмы и прижалась к нему всем телом, крепко обхватив руками за пояс. Привстала на носочки и прижалась к его рту своими теплыми и мягкими, сонными губами. Уткнулась в кожу носом, глубоко дыша, словно и не замечая всех этих нюансов, а даже наслаждаясь.

— Я тебя люблю, — прошептала, выделяя второе, а не третье слово в этом признании. Принялась покрывать поцелуями его подбородок, щеки, шею. — Всего тебя просто…

У него в голове зашумело. Сам сжал руки на ее теле крепко-крепко и притиснул к себе, плюнув на все.

— Теперь и тебе в душ надо, мавка, — хрипло прошептал, с такой же жадностью целуя ее волосы, лоб, глаза. — Правда, не думаю, что я способен на что-то, кроме как стенку там подпирать. Разве что утром… — предупредил честно с широкой искренней усмешкой на лице.

Кто бы мог подумать, что так дико соскучился? И аж горло перекрывает, грудину давит жадной нуждой в ней.

Правда, физическая усталость и выжатое до капли тело — вносили свои коррективы. Четко понимал, что не выдюжит уже ничего, но ведь и не только в сексе была потребность. В таких вот сильных объятиях, просто в ощущении ее возле себя…

— Пошли, я не против, — рассмеялась Кристина в ответ. — И тоже не требую ничего. Обнимай просто. Так соскучилась! — ухватила его за руку и потянула в сторону спальни и ванной комнаты.

— Что мамы? — покорно следуя за ней, с трудом преодолевая усиливающуюся усталость, поинтересовался ее визитом.

— Мамы… Мамы как всегда, — отмахнулась Кристина, затащив его в душевую кабинку, самостоятельно стягивая с Кузьмы форму.

Он правда не мог, едва руки поднял, чтобы ей помочь. Все-таки, может, и не стоило аж настолько на поле выкладываться.

И она поняла это.

— Воюют за свое ОСМД, опять с кем-то скандалили в горуправлении. За тебя волнуются. таблетки не пьют, — пересказывая, она наконец-то бросила и свою, и его одежду на пол, задвинула перегородку в включила воду.

— Боже! Это кайф, мавка, — обхватив ее руками, прижал кожа к коже, затянул под теплые струи, пока Кристина, смеясь и отфыркиваясь от льющейся сверху воды, мылила мочалку. — Я в раю! — Уткнулся в ее макушку, позволяя рукам жены творить все, что вздумается. Только пригнулся, чтобы ей легче было ему голову шампунем мыть.

А Кристину это только веселило больше. И было видно, что тоже в огромное удовольствие. Так, что аж до дрожи в руках и спертого дыхания в груди.

— Ты вдруг верующим стал, родной? — поддела его, пальцами помогая воде всю пену с его головы смыть. — Мне пора тебе крестик возвращать?

Он уперся затылком в стену, продолжая обнимать Кристину за талию и не открывая глаз.

— Носи лучше ты, — покачал головой, хриплым шепотом отметая данное предположение. И еще сильнее обнял. — Знаешь, мавка, ничего конкретного сказать не могу. Но… Иногда мне кажется, что только благодаря чьему-то высшему вмешательству, я сейчас все-таки могу тебя обнимать. И оба живы… — добавил еще тише, но откровенно, вновь вспомнив Данила…

Кристина ничего не сказала в ответ. Только прижалась лицом к его груди, не обращая никакого внимания уже на стекающую сверху воду.

Утром он таки добрался до нее. Дорвался даже, заставив мавку стонать. Проснулся первым, посмотрел на нее в своих руках, на рассыпавшиеся по его руке и плечу волосы, всем телом впитал тепло ее кожи и… Повело в голове. Перед глазами марево и жар. Всю ночную усталость как рукой сняло. Жадным был, в чем-то диким. Словно отбирал ее кто у него. Не мог пальцы разжать на теле Кристины, алчный рот оторвать от нее оказался не в состоянии. Врывался в ее, еще полусонное тело, покрывая поцелуями лицо, грудь, шею. На свои пальцы любимые волосы наматывал.

И только когда пульс стал затихать, а им обоим точно стоило вновь подумать о душе; когда она смогла нормально вздохнуть, упав на него всем телом, разомлев от удовольствия и не выказывая ни единого желания шевелиться — натянул те самые пряди. Посмотрел в глаза, полные блаженства и счастья. Улыбнулся в ответ на ее сногсшибательную улыбку совершенно счастливой женщины.

— И что ты думаешь по поводу того, чтобы стать женой министра, красивая моя? — поинтересовался Кузьма, медленно и ласково гладя ее спину.