Тетрада Величко

Глава 19

Настоящее

Все выходные она провела в больнице. Они пытались отправить ее домой: сначала Руслан настойчиво выпроваживал, потом и Кузьма что-то говорить пытался. Она их послала. Обоих. Не матом, конечно, но культурно объяснила, что сама взрослый человек и будет находиться там, где она хочет. А если им что-то не нравится — ей «пополам».

— Величко, я тебя уволю! — психанул Рус, то ли забыв, то ли плюнув на то, что охрана стоит под дверью.

Он пришел проверять состояние пациента, остался в принципе доволен и швами, и общим самочувствием Кузьмы. А вот осмотрев ее с ног до головы критичным взглядом, попытался «наехать».

— Валяй, Карецкий, увольняй, — пожала она плечами, протирая лицо и шею полотенцем, которое намочила теплой водой. Хотелось свежести, да и взбодриться тоже. — Поставишь Романа заведующим, он счастлив будет. Пить бросит, даже по случаю. Точно тебе говорю. Всем счастье наступит, а?

Руслан не удержался, хмыкнул.

— Это тебе Роман о своих карьерных мечтаниях рассказал?

— Это я тебе говорю, — передернула Кристина плечами. — Думаешь, я не понимаю, чего он хочет, столько прожив рядом? — бросила полотенце на радиатор, вернулась к кровати Кузьмы.

Он, кстати, до этого момента не вмешивался, хоть и было заметно, что имеет свое мнение.

— Ладно, не о том говорим, — Карецкий отмахнулся. — Ты должна поехать домой и нормально выспаться!

— Я выспалась, — Кристина и не думала поддаваться.

Взяла бутылку с водой, налила немного в стакан, предлагая Кузьме.

— Поезжай домой, мавка, — видно, что накопив силы, теперь распорядился он. — Тебе действительно отдохнуть надо.

Это послужило последней каплей. Кристину аж передернуло. Она отставила стакан, да так, что аж со звоном. И рассерженно глянула на обоих.

— Ты, — ткнув пальцем в сторону Кузьмы, решительно заявила она. — Командовать будешь, когда сам с кровати слезть сможешь, ясно?! А тебе и без меня есть на кого орать, — глянула уже на Руса. — Вот иди и на подчиненных ори.

Карецкий ухмыльнулся.

— На подчиненных не попрешь, начинают жалобы в профсоюз строчить, в здравотдел жаловаться, — ехидно заметил он.

— Вот и я пожалуюсь, — согласилась с такой позицией Кристина, все еще не успокоившись.

— Так я ж тебя уволю… — напомнил Руслан.

Но по его голосу было слышно: понял, что не переспорит, и принял это.

— Как раз на несправедливое и предвзятое увольнение и пожалуюсь, — в тон ему поддакнула она. Протянула руку, убирая со лба Кузьмы растрепанные волосы, слипшиеся от испарины, то и дело выступающей на коже.

— Кристина, кончай комедию ломать. Тебе расслабиться надо, — а вот Кузьма еще не смирился и отступать не собирался. Да и включил упертость, отрубив все эмоции. — Что у вас, медсестер и санитарок нет? Зачем ты себя изматываешь?

Но она помнила, как он за нее ночью цеплялся, и пропускала мимо ушей.

— А ты хочешь, чтоб тут медсестра суетилась? Блондинку прислать? Или сам в палате будешь валяться? Что я, не знаю, что ли, что ты, и подыхая, кнопку не нажмешь, чтобы помощи у кого-то попросить? — не хотела говорить ехидно, оно само так вышло.

Она свысока наблюдала за тем, как он, похоже, еще вовсе не вернув свой железный контроль, все так же тянулся за ее рукой. Распоряжается тут, глупости всякие говорит, и сам же ее пальцы ухватил. Своей ладонью держит.

«Какая разница, чего я хочу?» — это не было сказано, а повисло в воздухе, в его взгляде, в жестах. В самом молчании.

Да таком «громком», что и Рус за ее спиной, похоже, услышал. Начал неловко переступать с ноги на ногу, горло прочистил:

— Давай, Кристина…

— Значит так, — прервала она и Руслана, и Кузьму, который тоже не отступал. — Я сама буду теперь решать, что и как для меня лучше, уясните это оба и сразу. — Посмотрела на одного и на второго с обвинением и упреком. — Вы — уже нарешали так, что все просто офигенно счастливы. Который год, — голос был полон желчи. Но ее и правда уже утомили их повеления.

Карецкий упрек принял. Губы сжал, зубы стиснул, видела по выступившим на щеках буграм, но промолчал.

— Чем меньше ты здесь торчать будешь, тем для тебя же безопасней, ех***й бабай! — Кузьма же соглашаться не торопился. — Никто не гарантирует, что меня тут добить не попытаются…

Нахмурился, тоже зубы сцепил. Суровый весь. И плевать, что повязками опутан, умел характер показать. Вот, а вчера кричал, чтобы на шаг не отходила. Не любила, когда он включал свою рациональность, заталкивая в темный угол потребность и чувства. Ненавидела просто.

Но и так его слова и крики ее не испугали. Кузьма все еще сжимал руку Кристины. Пусть орет на здоровье.

— А вся эта толпа охраны тогда на что? Для антуража? — поинтересовалась она беззаботным тоном. Наигранным. Потому что боялась за него. Каждую минуту этих проклятых лет. И сейчас тоже. Только показывать нельзя. Будет ее выгонять сильнее. — Чему быть, того не миновать, хоть на Северный полюс меня отправь, — передернула плечами Кристина. — Так там белый медведь порвет. Или пингвин какой, бешеный…

Карецкий сзади ухнул от смеха. Видимо, пингвина того самого представил.

— На Северном полюсе пингвинов нет, — сквозь зубы процедил Кузьма.

— Так а я о чем, родной? Судьба — штука страшная, доплывут, — поддерживая все тот же ехидный тон, сама сжала его руку. — Домой я завтра смотаюсь. На час. Матерей успокою. Сегодня им позвоню, поговорю. Кого-то из твоих людей за вещами отправлю, не откажут же? — «ознакомила» их со своим планом действий. — Вадика еще схожу проведаю. Ему уже в больнице и торчать смысла нет особо. Но тоже за тебя переживает. Потом тут тебе нервы еще помотаю, чтоб не скучал между перевязками, — улыбнулась уголками губ.

Кузьма молчал. Нет, она видела, что сказать ему многое хочется. И самого на части рвет от противоречивых желаний ее от всех спрятать, отправить куда-то, где никто не найдет. И в тоже время уцепиться двумя руками и никуда не отпускать. Потому что самому плохо до тошноты. А в такие моменты самый близкий и родной человек рядом нужен. Они оба это очень хорошо знают. Уже проверяли. Только тогда, когда ей было плохо. А сейчас он… Вот и не спорит. Слишком паршиво Кузьме, чтобы ломать себя дальше, хоть и считает, что ей здесь не место.

Руслан прошелся по палате. Вроде и тихо, но она спиной чувствовала его напряжение и несогласие. Но не силой же ему выставлять Кристину из палаты. Да и понимал, что если Кузьма спорить не будет, его охрана не позволит Русу ничего подобного. Так что сейчас — победа за ней.

— Что ж, если больше ни у кого возражений нет — значит, все решили, — подвела Кристина итог, игнорируя возражения, написанные на лицах обоих мужчин. — Сейчас насчет завтрака решим. Рус, ты ел уже?

— Нет, — Карецкий буркнул, словно малый ребенок, всем видом демонстрируя свою обиду.

— Ладно, сейчас вместе поедим. И кофе выпьем, — вздохнула Кристина, сделав вид, что не заметила его настроения. — Нет, родной, тебе пока кофе точно нельзя. Даже не вздумай, — предугадала она требование Кузьмы до того, как он рот открыл. — Через пару часов начну тебя понемногу кормить кашей и бульоном. Да, Рус? Можно будет? — повернулась к Карецкому.

Тот глянул на часы и кивнул.

— В принципе, да. Повреждения кишечника не было. Так что можно будет уже.

Кристина снова обернулась к Кузьме.

— И не вздумай у охранников чего-то требовать, — на всякий случай предупредила. — Парней, кстати, тоже надо будет накормить, наверное, — пришло в голову.

Кузьма скривился:

— Не парься, мавка, все взрослые, разберутся сами. Посменно поедят, — хмуро, видно, из-за кофе не обрадовался.

Она знала, как он этот напиток любит. Но и правда не стоило. А еще не могла не отметить, как настойчиво и упорно он пользуется послаблением, которое она сама и допустила на прошлой неделе. За все эти годы отрывается, что Кристина не позволяла себя этим прозвищем называть. Любой возможностью пользуется. То в сообщениях, когда она с ним говорить отказывалась, теперь так, просто разговаривая. Свое право демонстрировал?

Хотя и она же срывалась, так что в чем его упрекать?

— Мне можно попросить кого-то, чтобы домой за вещами смотались, я маме позвоню, она соберет? — уточнила последнее.

Кузьма посмотрел на нее так, словно Кристина глупость сморозила. Но с улыбкой даже. Правда, та отразилась только в его глазах. Что угодно мог говорить, но рад был, что она от него уезжать не хочет. Как бы опасно или неправильно это ни было.

— Даже не спрашивай. Скажи Макаренко, он все сделает. Или Вадику, — устало прикрыл глаза.

Измотали его. Сил еще нет, это нормально. Но у нее все равно сердце сжалось, и плевать на весь врачебный опыт! Это же не просто пациент, чужой и незнакомый…

— Спи, родной, — наклонилась к самому его лицу, прошептала, пальцами по волосам провела, по бледной коже. — Я быстро. Туда и назад.

— Поешь хоть нормально, — проворчал он, вроде как пересиливая себя.

— Я и тут дожую, просто кофе тебя дразнить не хочу, — так же тихо объяснила, улыбнувшись.

Прижалась губами к его щеке.

«Люблю». Не сказала — губами по коже «размазала» то, что давным-давно пообещала никогда не говорить больше. Злилась тогда. Орала ему в лицо. Только от себя и от правды не убежать.

Выпрямилась. На секунду заглянула в черный бушующий омут распахнувшихся глаз. Все он понял. Костьми «услышал».

Прошлась пальцами по плечу и отвернулась.

— Пошли, Рус. Я вернусь через десять минут, не больше, — еще раз пообещала Кузьме. — Поспи.

Представляла, как тяжело и мерзко вот так одному лежать, хоть и в самой шикарной палате.

Он ничего не ответил. Проводил ее все тем же взглядом, в котором, правда, ей почудилось что-то иное. Новое. Хоть и с привычным упрямством.

Кристина действительно быстро управилась, буквально пролетев по этажам. Забежала к Вадику, проверив еще и его состояние. Разрешила «выписываться».

— Только за руль пока лучше не стоит. Да и под пули тоже, — с невеселой усмешкой предупредила она.

— Это уже как босс решит, — поддержав ее тон, хмыкнул Вадим.

Но было видно, что доволен и рад возможности слинять из палаты.

— Как Лена? — спросила Кристина заодно. — Давно не приводил.

Самая младшая сестра Вадима имела серьезные проблемы со здоровьем, и Кристина не раз помогала и с лечением, и с санаториями.

— Нормально, Кристина. Знаешь, после последнего лечения — вообще хорошо, — Вадим улыбнулся добрее и мягче.

И не скажешь, что этот человек вчера попал под обстрел, еще и всех строил в приемном. В том числе и ее саму. Вадим сестер очень любил. Был для них и отцом, и матерью, несмотря на то, что биологические отцы у всех них были совершенно разные.

— Пока ни одного обострения.

— Это хорошо, — улыбнулась легче и Кристина.

— Как он? — спросил уже ее Вадик. Серьезно и сосредоточенно. От улыбки и следа не осталось.

— Пока стабильно. Угрозы нет. Будет слушаться — поставим на ноги, — отвернулась Кристина.

Вадим ее слишком хорошо и долго знал. Их обоих. И понимал очень много. Потому и не спрашивал ничего больше.

— Кристин, у нас вчера выбора не было — ни у тебя, ни у меня. Я еще в машине понял, что он решил сдаться. Тебе волю дать, раз уж сложилось так. Потому и настоял, чтобы ты шла с ним. Подставил тебя, вас. Прости. Но никто другой его бы не заставил за жизнь цепляться, — похоже, действительно испытывая вину, произнес вдруг Вадим.

Она улыбнулась уголками губ, разглядывая пейзаж за окном.

— Все нормально, Вадик, я понимаю. Да и прав ты.

— Только я теперь к тебе охрану приставлю, Кристина, ты уж не обижайся.

— Он уже приставил, — покачала она головой. — За мной ваши парни теперь по всей больнице шляются. То Макаренко, то еще кто-то. Да и раньше, судя по тому, что мне Богдан рассказал, приглядывали? — тут Кристина повернулась к Вадику.

Даже не с упреком. Просто самой удивительно было, что внимания не обращала, не догадывалась.

Вадим пожал плечами.

— Да, приглядывали, Кристин. Сама понимаешь, не мог он тебя без защиты оставить. Все время опасался… А теперь и подавно, — Вадим поднялся с кровати и набросил на плечи кофту от спортивного костюма, который ему кто-то привез уже. Курить собрался, не иначе. — Тут сейчас паломничество начнется, как пить дать, Кристина. Причем, люди такие… Подожди, еще и Карецкому вашему позвонят, политикой придавят…

Как в воду глядел. Хотя о чем говорить, Вадим разбирался в происходящем. Первый раз Макаренко чуть ли не силком вытащил ее из палаты Кузьмы, заявив, что через десять минут приедет Гоца… Она едва успела помочь Кузьме поесть. Хотела сказать, что не позволены ему еще никакие встречи. Но Кузьма это словно по глазам прочел.

— С Премьером чревато спорить, мавка. Приехал проведать — «спасибо» сказать надо, — усмехнулся он уголками губ и кивнул Богдану.

Ей больше и слова сказать не дали, действительно вытащили из палаты, протащили по коридору, еще и подгоняя все время. Нет, Кристина не сопротивлялась вроде, просто не привыкла. Когда-то давно он ее избавил именно от всего этого. Что ж, видимо теперь придется учиться и привыкать, если это цена за жизнь Кузьмы — потерпит.

Хотя Кристину и удивило, что для них Премьер — Гоца… Возможно, стоило понять, что не все так просто, еще когда Кузьма упоминал про встречу с ним… Но ведь она-то верила, что он с криминалом покончил.

Как же у них все по-дурному! Все перевернули с ног на голову.

Она в кабинете сидела. Русу же, как Кристина потом узнала, пришлось еще после с Премьером на вопросы журналистов отвечать. Эка закрутилось все у них в больнице.

Не успела вернуться в палату, чтобы ввести Кузьме лекарства и проверить состояние (все еще не собиралась допускать лишних людей в палату, да и он никого видеть не хотел), как ее опять куда-то потащили. Вновь с полного благословения Кузьмы.

— Грек приехал, — пояснил Макаренко, пока они быстро шли по коридору.

— Игорь? — искренне удивилась она, позволив аккуратно затолкать себя в ее же кабинет.

— Вы знакомы? — нахмурился Богдан, что-то обдумывая.

— Они с Кузьмой с детства дружили. Мы выросли в одном дворе. Кофе будете? — не видела причин делать из этого секрета.

Богдан кивнул, соглашаясь на напиток.

— Когда встречались в последний раз?

— Давно. Очень давно. Много лет назад, — включила кофемашину.

— Он знает о вас? — все тем же собранным тоном спросил Макаренко, заставив Кристину как-то вымученно улыбнуться.

— О каких «нас», Богдан? Нет «нас». Нету…

— Кристина Александровна, вы это кому-то другому расскажите, хорошо? Кто с вами в том лифте не ехал, — хмыкнул Макаренко, принимая из ее рук чашку. — Вы хорошо держитесь. Оба. Тут и говорить нечего. Я ведь несколько лет за вами приглядываю время от времени. И в голову не приходило. Только с такими людьми лучше не рисковать. Так может Грек что-то знать? — Богдан отпил кофе.

Нечего возразить. Кристина сделала глоток из своей чашки.

Каждый раз, как надо было ее спрятать, он сам ходил с Кристиной, а не кого-то из подручных отправлял. То ли его инициатива, то ли Вадим так велел, с которым Макаренко долго общался после того, как Кристина последнего осмотрела и выписала. Не отходил и на шаг.

— Я не думаю, Богдан. Я Игоря не видела лично лет пятнадцать, а то и больше. Кажется, как переехали из общежития. Знала, что Кузьма с ним общался, он многое мне рассказывал. О большем молчал. Но мне кажется, что и он Игорю ничего о нас даже тогда не рассказывал, — честно изложила свои мысли.

— Ясно. Будем надеяться, что так и есть, и нам повезет, — Макаренко допил кофе одним глотком. — Грек — наш друг и партнер вроде. Всегда играл на нашей стороне. Да и Кузьма ему помогал много. Только недавно крупную проблему Греку разрулил. Но мало ли. Тут лучше перестраховаться от всего. Кто-то же стрелял…

Но им не повезло. Или повезло. Кристина не знала. Как вообще так случилось, что она столкнулась с Игорем в коридоре больницы? Ей же разрешили из кабинета выйти только тогда, когда он ушел. А тут… Хорошо, что в коридоре столкнулись, а не в палате Кузьмы, к примеру. Лоб в лоб, что называется. Как охрана проморгала? Судя по вытянувшемуся лицу Макаренко, он тоже это хотел бы знать. И надавать по голове тому, кто был виноват в промахе.

Она даже сначала понадеялась, что он ее не узнает. После стольких лет, да и прическа новая. Но Игорь удивил.

— Кристина? — недоверчиво переспросил он, едва отступил.

А вот извиниться, что налетел на нее, даже не подумал. Кристина сделала вид, что силится вспомнить — кто это. А сама лихорадочно пыталась сообразить, как ей себя вести и что делать? Оглянулась на Макаренко, который тут же повернулся в бок, вроде как не с ней и никакого отношения не имеет, случайно в коридоре топчется. Но все равно рядом.

— Игорь? — неуверенно переспросила она, так и не придумав ничего.

— Ух ты! Кристина! Сто лет тебя не видел! Ты что здесь делаешь? — Игорь вдруг схватил ее медвежьей хваткой и крепко обнял.

— Работаю, — прохрипела она, не совсем уверенная, что ее еще не пора спасать.

А что тут скажешь, если она в хирургическом костюме и халате? Да и вообще, видно, что не в гости пришла. Хотя, может, это и не такой плохой вариант. Игорь же знал, что их семьи близки. Вот и причина — она Кузьму лечит, потому что до сих пор тесно общаются…

— А, точно! Ты же хотела врачом стать, еще пока мелкая была! — отодвинув ее на длину своих рук, но не отпустив, согласился Игорь.

И вновь принялся ее разглядывать, только уже внимательней. А Кристина пыталась отступить, и при этом что-то придумать. Не нравилось ей быть объектом такого пристального изучения. Пусть и со стороны старого знакомого. Не зря же Кузьма ее и от него велел прятать.

Игорь, кстати, то ли не замечал, что она пытается получить свободу, то ли не придавал этому значения.

— Подумать только, до чего жизнь интересная, — хмыкнул Игорь. — Он ведь у меня когда-то деньги занимал, чтобы ты поступила. А теперь ты ему жизнь спасла. Вот это шутка…

— Спасла не только я, у нас все врачи замечательные. А уж хирург его оперировал просто первоклассный, — решила перевести с себя акценты.

И тут, словно почувствовав, что о нем говорят, в коридоре появился Карецкий. А может, его охранники привели, как-то Богдан своим людям приказ передал? Кристина не знала, но Руслан оказался рядом буквально через минуту и достаточно уверенно высвободил ее из хватки Игоря, который все еще держал Кристину за руку.

— Кристина, мне надо, чтобы ты еще пару пациентов глянула, — словно не заметив, что она с кем-то разговаривает, начал Рус с требований. Но при этом голос его звучал лично.

Да и смотрел Карецкий на нее так, будто они только из постели выбрались. Или сейчас в ту собирались, и все его слова — лишь предлог утащить ее из людного места.

— Вижу, ты хорошим врачом стала. Нарасхват прямо, — заметил Игорь, отступив на шаг. И так же внимательно, как ее недавно, осмотрел Руслана. — Я слышал, ты замуж вышла…

До того, как Кристина успела бы ответить и поинтересоваться, откуда он вообще про нее слышал, она вот про Игоря ничего не знала все эти годы, вмешался все тот же Карецкий.

— Познакомишь, Кристя? — нахально спросил он, еще крепче прижав ее к своему боку.

Макаренко держался в поле зрения и слушал каждое слово.

Жуть. Она в такой ситуации не оказывалась и просто не знала, что правильно, а как делать категорически не стоит. Ну, Кузьма! И чем его изоляция помогла? Лучше бы тактику какую-то разработали.

— Руслан — это Игорь, мы в детстве жили в одном дворе, дружили немного. Игорь — это Руслан Карецкий, главврач, и один из тех замечательных хирургов, про которых я и упоминала.

— Так это и вам мы обязаны тем, что вытянули Кузьменко! — вроде бы с искренним признанием пожал Игорь руку Карецкому. — Спасибо! В нашем Парламенте не так уж и много настолько достойных людей, как Николай. Да и мы с ним давным-давно дружим, еще до того, как обоих выбрали. Я вам очень признателен…

— Спасибо. Но, как я уже сказал Премьеру, мы просто делали свою работу, — ровно ответил Рус.

Ловко дав понять, что депутатский статус его не приводит в трепет, а и с Премьером довелось напрямую общаться.

— Да, конечно, — хмыкнул Игорь. — Так, значит, вы и есть муж нашей Кристины? — снова этот взгляд, который ее как-то тревожил, хоть она и старалась как можно меньше участвовать в разговоре.

— Нет, с мужем Кристя как раз разводится. Не смогла перед моим обаянием устоять, — Карецкий расплылся в такой многозначительной улыбке, что ей его просто тут треснуть по голове захотелось. — Да, киса? — уже в ее сторону отпустил он остроту, явно намекая на Романа.

И до того, как Кристина все-таки успела ему в нос кулаком врезать, обнял ее второй рукой и смачно, со страстью, поцеловал в губы так, будто они здесь одни были.

Целоваться Руслан умел. Еще как. Вообще, монахом никогда не жил, ни в прошлом, ни в настоящем. Хотя пассиям своим хранил верность, это Кристина точно знала. Не изменял, пока с кем-то состоял в отношениях. Так что практики и умения очаровать касаниями и лаской губ — у него имелось хоть отбавляй. Приятно было. И тело на него реагировало. Как и раньше. На знакомого и даже дорогого человека, во многом близкого. А вот мозги не отключались. Никогда с ним не могла перестать думать и анализировать. Никогда не погружалась в страсть полностью. Не было такого, как с Кузьмой в той же машине, когда мгновение — и мира нет, только Она и Он. И их потребность друг в друге.

Не так и плохо это, считал сам Руслан. Даже в какой-то степени смог когда-то убедить в таком подходе и Кристину. Но не сейчас, это точно. Правда, не дура, понимала, к чему весь этот спектакль и для кого. Карецкий ее лет десять не целовал так. Да и она не позволила бы. Но не вырывалась, обняла за шею.

— Ясно все с вами, — ухмыльнулся Игорь, когда Рус отстранился от нее, продолжая тем не менее обнимать. — Ладно, пойду я, хотел еще с Кузьменко один вопрос обсудить, вспомнил, когда до машины уже дошел, — махнув, наверное, больше ей, Игорь двинулся в сторону крыла, где располагалась палата Кузьмы.

— Ему нельзя еще долго принимать посетителей. Операция была тяжелой, — не удержалась-таки Кристина. Пусть и постаралась сохранить профессиональный тон.

— Я понял, — Игорь поднял руку, показав, что услышал.

За ним двинулся какой-то мужчина, на которого она раньше не обращала внимания. Тоже охранник? Макаренко подошел, как только Игорь повернул за угол.

— Спасибо, — повернулся охранник к Карецкому. — Правда, не думал, что такой вариант выберете. Но, может, это и самый эффективный способ…

— Всегда рад, — ухмыльнулся Карецкий.

Кристина же звучно шлепнула Руслана по руке, пресекая его поползновения ее ягодицы пощупать под шумок, и высвободилась.

— Прибью, Рус, — демонстративно вытерла губы ладонью. — Спасибо, конечно, за этот балаган. Но за все остальное — прибью. Медленно и жестоко. Особенно за «киса», — ее аж передернуло. — Лучше и не пробуй.

— Эй, никто еще не жаловался на мои поцелуи, — шутливо возмутился Руслан. А вот смотрел на нее слишком серьезно и даже немного грустно. — И ты тоже, между прочим.

— Руслан, не начинай, — Кристина посмотрела на него серьезно. — Мне сейчас действительно не хватит сил еще и на этот спор с тобой.

Повернулась к Макаренко, который отошел немного, якобы оставляя им приватность.

— Думаете, поверил? — имея в виду Грека, спросила она.

Охранник пожал плечами.

— Время покажет, Кристина Александровна. Это не те люди, которые свои мысли читать позволяют. Что он, что босс.

— Да, я в курсе, — согласилась с ним Кристина. — Что там, еще мои вещи не привезли? — вспомнила про то, о чем просила его час назад.

Маме звонила, в курс дел на утро ввела, попросила ей сменную одежду собрать.

— Привезли. В палату должны были отнести.

— Но там же Игорь, — почему-то занервничала Кристина.

— Парни не идиоты, таких не держим. Что-то решат. Да и не будет Грек по сумкам шастать. Не на том он положении, хоть босс и ранен, — отмел ее волнения Макаренко.

— Пошли, Кристя, я тебя пока тортом накормлю, — вмешался Руслан, понимая, наверное, что ей сейчас в палату соваться не стоит. — У нас в хирургии у медсестры день рождения, меня щедро угостили, раз уж на работе оказался. Поделюсь с барского плеча.

— Ну, пошли, — понимая, что он прав, не спорила Кристина.

— С тебя кофе, — ухмыльнулся Карецкий, вновь возвращаясь к их легкому стилю общения.

— Кто бы сомневался, — вздохнула она.

Богдан отстал на шаг.

— А со мной ты бы тоже сидела и в операционную рвалась бы, если что? — вдруг тихо спросил Руслан, придерживая ее за локоть.

Вообще не к теме вроде. И смотрел перед собой, а не на нее, лицо ровное, мыслей не понять.

Кристина прикусила губу. Она очень многим Русу была обязана, как бы там ни было. Да и друзей у него не так и много имелось. Про семью и говорить нечего. Особенно с тех пор, как давным давно с женой развелся. Кто бы им занимался и помогал, случись что?

— Ну куда я тебя дену, Руслан? Сидела бы, конечно, — вздохнула она, но тоже в тон ему, шутливо так вроде.

— И в операционную лезла бы? — не отставал Карецкий.

Она улыбнулась и сама взяла его под руку крепче.

— В этом бы нужды не было, Рус. Мы же оба знаем. Ты бы и сам за жизнь цеплялся. И я тебе для этого не была бы нужна. Для тебя — не я главное, а больница эта, сама работа, пациенты. Пошла бы в операционную, если бы ты захотел, только ты и сам бы себе повод жить нашел.

— Кристина! — возмутился Карецкий, но глянул косо.

И в этом взгляде она видела вину. Они оба знали, что она права.

— Все равно я тебя люблю, — упрямо, словно пацан, заявил Рус тихо. Сжал ее пальцы, лежащие в сгибе его локтя.

— Я знаю, Руслан.

И она его любила. И они оба об этом знали. А еще о том, что есть разница. Огромная. Во всем. В каждом этом понятии.