Забытый: ЛУКА

Глава одиннадцатая

Реми

Я уже не так сильно переживал из-за того, что вошел в его комнату, когда в очередной раз обнаружил его курящим на балконе. Я предпочел поверить, что он не услышал моего негромкого стука, а не проигнорировал его.

Вайолет притихла в моих объятиях, как и после ссоры Вона и Луки на кухне. Она поигрывала брелоком Луки.

В отличие от предыдущей ночи, Лука стоял близко к перилам балкона. На самом деле, он облокотился на них и смотрел вниз, на движение транспорта. Конечно, он выглядел напряженным, но я не был уверен, в какой степени это было вызвано его отвращением к высоте, а в какой — спором с братом.

Я не слышал всего разговора Вона и Луки, но то, что я услышал, все равно было чертовски тревожным, особенно та часть, где Вон обвинил Луку в том, что тот что-то сделал с Алексом.

Когда Лука вернулся в спальню, он выглядел бледным.

И удивился, увидев меня.

Но выражение его лица быстро посуровело, когда он сказал:

— Ты все еще здесь, — и направился к шкафу в дальнем конце комнаты.

Он вытащил пистолет из-за пояса и положил его на одну из полок шкафа, прежде чем стал снимать рубашку. Я изо всех сил старался не пялиться на его мускулистую спину. Его движения были быстрыми и уверенными, когда он натягивал еще одну накрахмаленную белую рубашку. Интересно, есть ли у него какие-нибудь другие цвета или одежда, которая не была бы нарядной?

— Вон и Алекс ждут внизу, — сказал я, внимательно наблюдая за его реакцией. Клянусь, я видел, как он остановился, застегивая рукава рубашки. — Я попросил их подождать меня десять минут.

— Можешь попросить Терренса помочь собрать вещи Вайолет и отнести их вниз. Терренс — охранник у входной двери.

Равнодушный отказ был достаточным ответом, но вместо того, чтобы отослать меня к двери, он заставил меня подойти к нему поближе.

— Что такое, Лука? — Нетерпеливо выпалил я. Я прикрыл одно из ушей Вайолет и нежно прижал ее голову к своей груди. — Вчера ты практически умолял позволить тебе помочь нам, а сегодня посылаешь нас на хуй?

— Тебе лучше быть с Воном и...

— Я доверился не Вону, — огрызнулся я. — Я доверился тебе. Потому что это то, о чем ты просил!

Он не ответил. Боль пронзила меня насквозь.

— Знаешь что, забудь об этом, — сказал я. Я повернулся, чтобы уйти, но он внезапно схватил меня за руку и мягко притянул обратно.

— Подожди, — пробормотал он. — Просто подожди.

Если раньше выражение его лица было скучным и безжизненным, то теперь его глаза были полны эмоций.

Я пересадил Вайолет с одной руки на другую, потому что, несмотря на то, что она была меньше среднего роста, она все еще оставалась тяжелой. Лука, должно быть, заметил это, потому что секунду спустя он уже вел меня к кровати.

— Вот, присядь, — попросил он.

Я присел на край матраса и повернул Вайолет, чтобы она могла сесть ко мне на колени. Но она протянула руки к Луке и сказала:

— Ка.

Не уверен, кто удивился больше, Лука или я. Но Вайолет была не в настроении проявлять терпение и поэтому снова позвала Луку. Лука вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул и поднял Вайолет, так что она оказалась стоящей у меня на коленях. Лука осторожно взял ее на руки. То, как он умело прижимал ее к своей груди, затронуло что-то глубоко во мне. Сколько раз он вот так держал своего сына?

— Что ты сделал с Алексом? — Спросил я, пока Лука послушно любовался брелоком, который показывала ему Вайолет… своим брелоком.

Лука замер и посмотрел на меня. Я был не из тех, кто ходит вокруг да около, поэтому не очень расстроился из-за прямолинейности своего вопроса. И, по правде говоря, мне действительно нужно было знать, что он скажет о том, что он сделал с моим другом, потому что это стало бы движущей силой моего следующего решения.

Стыд на лице Луки помог мне больше, чем он, вероятно, предполагал.

Лука сел на кровать рядом со мной и передвинул Вайолет, чтобы она приняла более удобное положение.

— Я отправил людей похитить его, — тихо сказал Лука. Его глаза были устремлены в пол. — Шесть недель назад. В его прошлом был человек, который хотел заполучить Алекса для себя, и я хотел найти этого человека, потому что думал, что он знает, где Джио. Я хотел использовать Алекса, чтобы выманить парня из укрытия.

— Тот самый Стилианос, верно? — спросил я.

Лука удивленно посмотрел на меня.

— Ты знаешь?

Я кивнул.

— Алекс выдал мне сокращенную версию несколько минут назад. Я просто хотел убедиться, что ты скажешь мне то же самое.

Лука глубоко вздохнул. Он изучающе посмотрел на Вайолет, смотревшую на него большими глазами.

— Вон сказал, что это не изменит моих чувств, — тихо сказал Лука. — Он говорил о тебе, но я думаю, что он пытался подготовить и меня к встрече с Джио, понимаешь?

Я обдумал его слова и его поведение за последние двадцать четыре часа. На самом деле, это было нечто большее, поскольку он следил за мной целую неделю.

— Чувство вины, — тихо произнес я, когда меня внезапно осенило. — Твой брат пытался сказать тебе, что чувство вины никуда не денется.

Лука кивнул.

— Он прав. Как всегда.

В его голосе слышались нотки веселья, смешанные с грустью. В ответ у меня сжалось сердце. Этот человек приводил меня в замешательство, и я испытывал к нему очень смешанные чувства, особенно после того, как проснулся этим утром, практически лежа на нем, а его губы были всего в нескольких дюймах от моих. Но, если отбросить все это, я не был мстительным. Я не хотел усугублять его страдания.

— Лука, я...

— Не надо, Реми, — пробормотал он, прежде чем повернуть голову и посмотреть на меня. — Я должен научиться жить с тем, что сделал с тобой. Этого нельзя простить. Точно так же, как я должен научиться жить с тем, что не смог спасти своего собственного ребенка, когда он нуждался во мне больше всего. Я оправдывал свои поступки по отношению к тебе и Алексу, говоря, что нет ничего важнее, чем вернуть Джио домой. Этого не изменить. Остается только смириться.

Лука быстро поцеловал Вайолет в макушку и передал ее мне.

— Я попрошу Терренса помочь тебе с вещами Вайолет.

Я знал, что должен просто отпустить его. Безопаснее всего было пойти с Алексом и Воном. Но в глубине души я понимал, что это не даст мне почувствовать себя в безопасности. По этой же причине я не остался с Ронаном, когда он предложил. У меня все внутри сжалось от волнения, когда я схватил Луку за руку, как только он встал. Я не мог заставить себя посмотреть на него.

— Ты хочешь, чтобы мы ушли? — спросил я. Это был трусливый поступок — задать ему вопрос, чтобы использовать его ответ в качестве оправдания, но мне было все равно. Я не понимал, что, блядь, происходило в этот момент, так что да, я хотел, чтобы решение принял он.

Я смотрел на Вайолет, поэтому, когда Лука отпустил мою руку, мне захотелось умереть, ускользнуть и зализать свои раны.

Но затем его пальцы приподняли мой подбородок, и у меня не осталось выбора, кроме как посмотреть на него. Его большой палец скользнул по моей щеке. Боже, этот мужчина был прекрасен.

Мгновение он гладил мою кожу, затем покачал головой.

— Нет. Нет, я не хочу, чтобы вы уходили.

По мне прокатилась волна жара, но не уверен, было ли это из-за его прикосновения или из-за его реакции. Я кивнул и спросил:

— Могу я воспользоваться твоим телефоном, чтобы позвонить Алексу? — Я действительно хотел, чтобы Лука и его брат поговорили, помирились, но я подумал, что им, вероятно, обоим нужно время, чтобы обдумать то, что они сказали друг другу.

Лука протянул мне свой разблокированный телефон, а затем забрал Вайолет. Это действие было таким естественным, как будто мы всю жизнь разделяли ответственность за малышку.

— Как насчет блинчиков на завтрак, принцесса? — Спросил Лука.

Вайолет пробормотала что-то бессвязное в ответ, затем показала брелок Луке. Когда он выносил ее из комнаты, я слышал, как он восхищался маленькой безделушкой, словно никогда раньше ее не видел. Готов поклясться, что еще слышал, как он говорил что-то о том, что когда-нибудь она, вероятно, станет великой футболисткой, но не уверен. От одного того факта, что Лука разговаривал с ней так, как будто она была обычной маленькой девочкой, а не той, которой предстояло преодолевать бесконечные препятствия, возможно, всю оставшуюся жизнь, у меня от эмоций перехватило горло. Мне потребовалась пара минут, чтобы собраться с мыслями, прежде чем позвонить Алексу. Я сдержанно объяснил, что останусь с Лукой, и мой друг, казалось, ничуть не удивился. Мне о многом нужно было поговорить с Алексом, начиная с признания, что неделю назад я солгал насчет Джо, но это было не то, что я мог уладить коротким телефонным звонком.

Поговорив с Алексом, я отправился на поиски Луки и Вайолет и обнаружил, что они завтракают. Только вот Вайолет сидела на коленях у Луки, а он кормил ее крошечными кусочками блинчика, который сам нарезал. Я знал, что Вайолет не понимает, как пользоваться приборами, даже когда кто-то кормит ее, поэтому Лука протягивал ей липкую еду пальцами. И мужчина, и ребенок были перепачканы сиропом, но, казалось, никто из них этого не замечал.

А Вайолет явно была влюблена.

И в мужчину, и в блинчики.

Я подошел и сел за маленький столик напротив этой парочки. Лука взглянул на меня, и я почувствовал, как мое сердце забилось в груди еще сильнее, когда он улыбнулся мне.

— Я приведу ее в порядок, обещаю, — сказал он.

Я не сомневался, что он так и поступит. Каким бы грубым ни был этот человек, он явно знал, что делает, когда дело касалось Вайолет. Я осмотрел кухню, чтобы убедиться в том, что и так подозревал — он приготовил блинчики сам, вместо того чтобы заказать их в номер.

— У тебя это в крови, — сказал я, наблюдая, как Вайолет начала самостоятельно накладывать еду на тарелку. Ее движения были неуклюжими, когда она брала следующий кусочек блинчика, но когда она самостоятельно поднесла его ко рту, Лука похвалил ее так, словно она только что расписала Сикстинскую капеллу.

— Я не всегда был таким, — ответил Лука через мгновение. — Ты когда-нибудь смотрел фильм «Трое мужчин и младенец»?

Я рассмеялся, потому что видел его однажды. Я кивнул.

— Что ж, добавим к этому еще одного человека, и это будем мы. Почти уверен, что были моменты, когда Ви не была уверена, что получит назад нашего сына в целости и сохранности.

— Ви? — спросил я.

Лука слегка напрягся, как будто на самом деле даже не понял, что сказал.

— Мама Джио. Женевьева. Я начал называть ее Ви примерно через пять секунд после того, как она представилась мне на первом курсе экономики.

— Как долго вы, ребята, были вместе, прежде чем у вас родился сын? — спросил я. Я говорил себе, что не ищу подтверждения тому, что Лука был, по меньшей мере, бисексуалом, но мой разум, не колеблясь, назвал меня лгуном.

— Мы не были вместе… не совсем, — ответил Лука. — Я… Я никогда не испытывал к ней подобного чувства. Я любил ее, но только как лучшего друга. Мы, эм...

Я почувствовал, что улыбаюсь, когда Лука стал с трудом подбирать следующие слова. Мужчина покраснел... на самом деле покраснел.

— Вы... - подтолкнул я его.

Лука усмехнулся и покачал головой. Звук отдался мне прямо в пах.

— Давай просто скажем, что промежуточные экзамены были особенно напряженными, и мы с Ви отпраздновали сдачу нашего экзамена по экономике, выпив немного очень плохого скотча, который я украл из отцовского винного шкафа в один из выходных. Мы с ней почти все время делали вид, что ничего не было, пока два месяца спустя две маленькие черточки вместо одной, в первом из многочисленных тестов на беременность, не доказали, что было.

Легкая улыбка Луки исчезла.

— Я думал, что это будет худшее, что когда-либо случалось со мной, но оказалось, что это было самым лучшим.

— Вы, ребята, поженились? — спросил я.

Лука покачал головой.

— Когда Ви сказала мне, что беременна, я сказал ей, что не хочу ребенка... что я не могу стать отцом. Даже если бы я был из нормальной семьи... — Голос Луки на секунду прервался, прежде чем он закончил: — Я не смог бы стать отцом. Я не мог рисковать, что стану таким, как... — Он покачал головой и снова сосредоточился на Вайолет.

Я знал, что он хотел сменить тему. Это было видно по тому, как он держался, по тому, как тихо он обнимал Вайолет и смотрел, как она ест. Мне следовало оставить все как есть, но я никогда не видел его таким уязвимым. С того самого дня, как он вошел в ту комнату, когда я был еще ребенком, я почувствовал его силу, уверенность и самообладание. Он вернулся в мою жизнь на такой короткий срок, но все это никуда не делось. Но он позволил мне увидеть и кое-что еще... кое-что скрытое под поверхностью. То, к чему я привязался в детстве. В той комнате в том ужасном доме восемь лет назад он был сильным и властным, но в то же время он был напуган. Я слышал это по его дрожащему голосу, когда он шептал мне, что все будет хорошо, даже когда он устраивал шоу перед камерами.

Он боролся, несмотря на свой страх.

И после того, как он ушел, я поступил так же. Не важно, что мои похитители делали со мной после этого, я боролся.

И не только потому, что верил, что Лука вернется за мной.

Потому что хотел, чтобы он гордился мной за то, что я выжил, когда он найдет меня снова.

Впрочем, у меня тоже бывали моменты, похожие на тот, что был у него. Моменты, когда я чувствовал себя таким уставшим, что моя решимость начинала таять.

— Как…? — осторожно подтолкнул его я. В худшем случае Лука мог прекратить разговор. Это был риск, на который я готов был пойти. Моя потребность узнать ответ была сильнее, чем желание не будоражить спокойные воды между нами.

Вместо ответа Лука посмотрел прямо на меня, и я просто понял. Понятия не имею, как, но я просто понял. Это было почти пугающе, насколько я был уверен.

— Твой отец, — сказал я. Он не подтвердил это, но ему и не нужно было. — Что изменилось? — спросил я.

— Вон, — ответил Лука.

— Он убедил тебя, что ты не будешь таким, как твой отец?

Лука покачал головой.

— Он убедил меня, что это нормально — не стать таким.

— Не понимаю, — признался я.

Лука на мгновение задумался, затем сказал:

— У нашего отца были большие мечты о себе. Не о нас… только о себе. Ты знаешь таких гангстеров, как Аль Капоне и Багси Сигел? Что ж, Видоне Ковелло представлял, что его имя будет вписано в учебники истории наряду с такими, как они. Он хотел, чтобы его уважали… боялись. Самое смешное, что он был великим бизнесменом и мог бы добиться всего, если бы просто сосредоточился на том, чтобы сделать себе имя таким образом. Но, если у него был выбор — зарабатывать законные деньги или сомнительные, он бы всегда выбирал сомнительные. Он строил бизнес, основываясь на запугивании и страхе... Нечестные сделки приносили ему больше удовольствия, чем заключение выгодных. Обманывать людей было ему в кайф. Когда наша мама заплатила за это своей жизнью, это стало для него просто навязчивой идеей. Он был убежден, что это был профессиональный удар, направленный на то, чтобы заставить его скрываться, хотя дело было не более чем в мести сломленного человека, обманутого им и потерявшего все.

Лука на мгновение замолчал.

— Мы с Воном долгое время покупались на то, что он продавал, но, думаю, все, чего мы на самом деле хотели, это доставить ему удовольствие. А это означало, что я не мог завести ребенка в девятнадцать лет. У моего отца было много планов, и ни один из них не включал в себя то, что его сын заведет собственного ребенка… или станет педиком.

Мне едва удалось подавить стон, который так и норовил вырваться наружу, когда Лука признался в своей ориентации. Грубое слово, которое он употребил, было красноречивым. Я сомневался, что это были его слова, скорее, слова его отца.

— Ты сказал, что Вон изменил многие вещи для тебя.

Лука кивнул.

— Мы с Воном так долго вели себя так, что, думаю, оба увлеклись этим. Мы позволили нашему отцу поставить нас в те роли, что он придумал после смерти нашей матери. Вон был «мускулами», а я — «мозгами». Я был лицом бизнеса, а Вон стоял за всем этим. Но мы никогда не были такими людьми. Первое, что сказал Вон о моем отцовстве, то, как сильно это понравилось бы нашей матери... после того, как она прочитала бы мне лекцию о безопасном сексе, конечно. — Лука снова улыбнулся, и я тут же почувствовал, как резинка, туго стягивающая мне грудь, начала ослабляться. — Мы часами говорили о нашей маме, и я начал понимать, что, возможно, в конечном итоге, я стану таким же замечательным родителем, как она. Я уже решил оставить ребенка, несмотря ни на что, но, к стыду своему, мне потребовалось немного больше времени, чтобы принять решение.

— А что по этому поводу сказал твой отец? — спросил я.

— К тому времени, когда я сказал ему, я был достаточно умен, чтобы понять, что у него нет права голоса.

Должно быть, я выглядел смущенным, потому что Лука продолжил без подсказки.

— Несмотря на то, что мой отец был всего лишь начинающим гангстером, он успел нажить множество врагов, и полицейские постоянно расследовали его дела по таким статьям, как мошенничество, рэкет, уклонение от уплаты налогов и отмывание денег. Я не мог допустить, чтобы то, что случилось с моей матерью, случилось с Джио или Ви, поэтому я держал их существование в секрете. Я не участвовал в жизни Джио постоянно, и мне пришлось предпринять много шагов, чтобы скрыть свою связь с ним. Это означало тайные встречи, не ходить к нему в школу, чтобы посмотреть на его концерты, и все такое, не давать ему свою фамилию... ничего, что могло бы рассказать миру о том, что он — Ковелло. Но когда ему исполнилось пять, я, наконец, решил рассказать о нем отцу. Наверное, в глубине души я надеялся, что Джио изменит его так же, как изменил меня.

Лука покачал головой.

— Старик смотрел на моего сына так, словно тот был призовым быком, который принесет большие деньги на аукционе. — Лука поигрывал брелоком, пока говорил.

Вайолет закончила есть и задремала в его ласковых объятиях. Ее взгляд был прикован к маленькому футбольному мячу.

— Это было так охуенно просто, — прошептал Лука. Его голос звучал почти растерянно. — Я потратил годы, пытаясь найти в себе мужество уйти, но в ту секунду, когда этот ублюдок дал моему сыну фамилию, которую я так боялся произносить все эти годы, я словно проснулся и сделал глубокий вдох. После этого я забрал у него все. Деньги, бизнес… он уже записал все на мое имя, чтобы защитить их от правительственных расследований. Он был уверен, что я всегда буду у него под каблуком. Я мог запросто покончить со всем этим, но, возможно, какая-то часть меня была похожа на него, потому что я хотел заставить его заплатить за все те годы, в течение которых он заставлял нас, в частности Вона, страдать. Я заставил его наблюдать, как я делаю его бизнес законным и зарабатываю на нем больше денег, чем он бы когда-либо смог. И мне ни разу не пришлось нарушать закон, чтобы сделать это.

В тоне Луки не было высокомерия, скорее, удовлетворение. Как будто до этого самого момента он не осознавал, что ему удалось провернуть все это дело.

— А Джио и Ви? — спросил я.

— Я все еще не мог заявить права на Джио, — пробормотал Лука. — Я хотел этого больше всего на свете... но у моего отца было слишком много врагов, и я не мог быть уверен, насколько глубоко ему удалось проникнуть в мир организованной преступности, прежде чем я положу всему этому конец. Я не мог рисковать своим сыном. Я сделал все, что мог, чтобы защитить его. И ничто из этого ни хуя не изменило, — с горечью закончил Лука.

У меня все еще был миллион вопросов, но когда Лука слегка обнял Вайолет и сказал:

— Пойдем, приведем тебя в порядок, милая, — я понял, что он закончил разговор. Мне он сказал: — У нас встреча в десять, и потребуется около часа, чтобы добраться до кабинета терапевта.

Точно, встреча Вайолет с психологом.

Реальность была как пощечина.

— Я буду готов, — удалось вымолвить мне. Я чувствовал на себе взгляд Луки, но не поднимал глаз.

— Я приготовил тебе блинчики. Они в микроволновке.

Я не был уверен, сказал ли я ему «спасибо» или нет. К тому времени, когда мой разум достаточно прояснился от всех новых открытий об этом человеке, не имело значения, поблагодарил я его или нет, потому что он уже вышел из комнаты.

Что, как мне нужно было напомнить себе, вероятно, было к лучшему.