Забытый: ЛУКА

Глава двадцать вторая

Лука

— Я говорю, лососевый, — услышал я чей-то голос у себя за спиной. Конечно, это Кон. Даже если бы я не знал его голоса, только он мог назвать рубашку лососевой. Мой брат был помешан на моде. Главный вопрос был в том, зачем мне вообще понадобилась рубашка лососевого цвета? На самом деле мне было все равно, потому что я не мог оторвать глаз от фотографии, на которую смотрел.

— Господи, Кон, что ты сделал, пошел и купил ему ее сегодня? — спросил Кинг.

— А что? Неужели так трудно поверить, что наш брат может немного разбираться в моде? — Спросил Кон.

— Да, — ответили Вон и Кинг одновременно.

Вон добавил:

— Самое близкое к тому, что у Луки есть розовая рубашка, это единственная голубая рубашка, которая у него есть. Кстати, именно ее он должен надеть сегодня вечером. Так Реми увидит, что Лука знает, как все изменить.

Я не сомневался, что мои братья пытались спровоцировать меня на участие в этом нелепом разговоре, но я просто хотел сосредоточиться на фотографии своего сына.

Мой сын.

Реми показал мне фотографию на своем телефоне, когда вернулся домой примерно за час до этого, а потом отправил ее мне, чтобы у меня была копия. Он, казалось, был чрезвычайно доволен сегодняшним визитом к Джио, и, хотя я не расспрашивал его о подробностях, вид моего сына, обнимающего Вайолет, пока они спят, вселил в меня надежду, которой я не испытывал уже очень долгое время.

— Думаешь, Реми отправил ему фото члена? — Спросил Кон.

Это привлекло мое внимание.

— Эй, — огрызнулся я. — Ты говоришь о моем парне, — начал я, оглядываясь через плечо. Все трое моих братьев смотрели на меня с ухмылками на лицах. Я молча выругал себя за то, что попался на удочку.

— Ну, в конце концов, твоему парню придется ждать тебя внизу, если ты не поторопишься, — сказал Кон.

Он держал розовую рубашку и, как я предположил, галстук в тон.

— Голубая, — сказал я, больше для того, чтобы понаблюдать за тем, как меняется выражение его лица.

Что и произошло.

— Я сдаюсь, тебе уже не помочь. — Кон бросил рубашку на кровать. — Покажи нам, на что ты пялишься последние двадцать минут.

Я передал телефон братьям и стал переодеваться в голубую рубашку. Мои мысли вернулись к предстоящему свиданию с Реми. Несмотря на то, что я был взволнован, я, как ни странно, нервничал. У меня никогда не получалось очаровывать людей, если только это не происходило в зале для переговоров. Если я чего-то хотел, я это получал.

— О, ничего себе, — сказал Вон, когда он, Кинг и Кон придвинулись поближе, чтобы посмотреть на экран.

— Джио, правда, разговаривает? — Удивленно спросил Кон.

Вопрос, хотя и был невинным, вызвал у меня смешанные чувства. Я был безмерно счастлив, что мой сын, казалось, немного вышел из своей скорлупы благодаря Реми. Но это было горько-сладкое чувство, потому что я вообще не мог видеть своего сына с того дня, как пришел в больницу вскоре после того, как он очнулся. Я по-прежнему каждый день ходил в больницу, чтобы поговорить с его лечащим врачом и узнать последние новости, но доктор Тейлор не думал, что это хорошая идея — пытаться снова поговорить с Джио. На этот момент, казалось, только у Реми были какие-то подвижки в общении с моим сердитым сыном. Судя по фотографии, которую он сделал днем, он добился значительного прогресса.

Я почувствовал руку на своем плече, когда застегивал рубашку. Вон стоял рядом со мной, и на его лице было написано понимание.

— Он преодолеет это, братишка. Ты вернешь его обратно.

Я кивнул, потому что от волнения у меня перехватило горло. Я был так рад, что мои братья снова со мной, хотя отсутствие Лекса было заметно. В кои-то веки Кинг и Кон не вцепились друг другу в глотки из-за Лекса и того, что удерживало его вдали от нас, и я решил, что это значит, что у них была возможность поговорить, пока они встречали в аэропорту Мэрилин в тот день, когда Реми сбежал.

Мои мысли переключились на Реми, пока я одевался, а мои братья разговаривали между собой. Хотя Реми уже несколько дней как вернулся домой, между нами все еще ощущалась некоторая неловкость. Я много раз пытался вовлечь его в разговор о незначительных вещах, но он, казалось, нервничал в моем присутствии, и мы говорили только о Джио и Вайолет. Не говоря уже о присутствии моих братьев и Мэрилин, что означало, что мы редко оставались наедине. Я надеялся, что наше свидание все это изменит.

Пока я надевал пиджак и завязывал галстук, мои братья давали мне всевозможные, по их мнению, полезные советы, начиная от того, чтобы просто оставаться самим собой и не забывать открывать дверь Реми, и заканчивая тем, стоит ли мне делать за него заказ, и так далее, и тому подобное. Я почти ничего не слушал, потому что, кроме Кона, никто из моих братьев не был особенно хорош в романтических отношениях. В последние пару лет Вон заглядывался только на Алекса, и я сомневался, что Кинг перестал работать достаточно надолго, чтобы с кем-то познакомиться. А если и так, то вряд ли он искал отношений, которые продлились бы дольше, чем то время, которое потребовалось бы ему, чтобы расстаться. Этот человек был не очень-то общительным. Хотя Кон преуспел в любовных делах, он также не был экспертом в долгосрочных отношениях.

А это было то, чего я хотел от Реми — долгосрочных отношений. Это было неожиданным открытием, но я не собирался пытаться списать это на что-то другое, кроме того, чем это было на самом деле. Я не понимал, что имела в виду судьба, когда решила, что мальчик, которого я оставил, станет мужчиной, без которого я не смогу жить, но я смирился с этим. Реми был моим. Теперь мне просто нужно было показать, что я принадлежу ему. Нам нужно было стать чем-то большим, чем просто двумя людьми с неприятным прошлым. У меня также была миссия изменить отношение Реми к самому себе. Мысль о том, что он думал, будто я не могу испытывать к нему чувств из-за его прошлого, сводила меня с ума. Мне было так легко видеть, какой он сильный, добрый и удивительный, но просто говорить об этом недостаточно. Мне нужно показать ему, и я начну с этого свидания.

Я подошел к своим братьям и схватил телефон. Все трое спросили почти одновременно:

— Ты пришлешь мне фото?

Я быстро написал текст и отправил фотографию, чтобы не забыть, и поймал себя на том, что улыбаюсь, когда все трое моих братьев достали из карманов свои телефоны, чтобы продолжить разглядывать фотографию. В то время как Вон и Кон не видели Джио лично, Кинг видел. Меня не удивило, что он, как и Реми, навещает Джио ночью. Но, в отличие от Реми, я сомневался, что Кинг разговаривал с моим сыном. Во всяком случае, мой сын, вероятно, даже не подозревал о его присутствии, потому что Кинг уходил очень поздно вечером.

Кинг был наименее терпеливым из всех нас, когда дело доходило до исправления ситуации. Я знал, что его расстраивало, что он не может просто все исправить для меня или для Джио. Как и все мы, он страдал от осознания того, сколько времени ушло на поиски моего сына. Он безжалостно заставлял свою команду искать Джио в то же время, когда его люди вытаскивали из того же мира так много других детей. Он спас бесчисленное множество детей, но я не сомневался, что он считал своей личной неудачей то, что не смог найти моего сына.

— Мы не будем ждать, — крикнул Кон, продолжая рассматривать фотографию в своем телефоне.

Я показал всем своим братьям средний палец, но сомневался, что они заметили. Я надеялся, что они на самом деле заняты, потому что мне очень не хотелось, чтобы они заметили, как я схватил маленький букетик цветов с прикроватной тумбочки, когда выходил из комнаты. Реми жил на том же этаже, что и я, всего несколькими дверями дальше. Но когда я добрался до его комнаты, она была пуста. Я не мог не занервничать из-за того, что он снова ушел, но вид нескольких комплектов рубашек и брюк, разбросанных по его кровати, вселил в меня надежду.

Я поспешил вниз и направился прямиком в комнату Вайолет. Конечно же, я услышал его голос, вернее, голос Скуби, когда подошел ближе. Я тихонько вошел в комнату, чтобы понаблюдать, как он общается с Вайолет. Хотя я понимал, что он еще не готов стать отцом, я знал, что однажды он им станет. У него это было от природы. Его щедрая натура и мягкое сердце практически требовали этого.

Реми и Вайолет сидели в большом кресле у окна. Вайолет только что приняла ванну и была в пижаме. Она сидела на коленях у Реми, положив голову ему на грудь, и слушала, как он рассказывает ей сказку о Скуби и Скрэппи. Я видел, что она практически спит. Реми поднял глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, но он ни на секунду не отвлекся ни от своей истории, ни от того, как он изображал Скуби. Мое сердце замерло в груди, когда он улыбнулся мне. Это был первый раз за очень долгое время, а может, и вообще за все время, когда я видел его таким довольным. На нем была рубашка на пуговицах и брюки цвета хаки, а волосы слегка завивались на концах, там, где они еще были влажными.

Я прислонился к дверному косяку, ожидая, пока он закончит. Когда он закончил, то наклонился вперед и легонько поцеловал Вайолет в лоб. Я мог бы позволить ему самому поднять ее и уложить в постель, но что-то заставило меня сделать это самому. Я прижал маленькую девочку к груди, и когда Реми встал, он практически прижался к нам. Сцена была такой домашней, что у меня защемило сердце. Я все еще держал цветы в руках, поэтому отдал их ему, чтобы не повредить, когда буду укладывать Вайолет в кроватку. Глаза Реми загорелись при виде цветов. Я заметил, как он украдкой шмыгнул носом, пока я нес Вайолет к кроватке и укладывал ее в нее. Малышка не проснулась. Я укрыл ее маленьким одеяльцем, и Реми оказался рядом со мной.

Да, будь моя воля, когда-нибудь мы бы точно встретились. Единственное отличие было бы в том, что Джио тоже был бы рядом, желая спокойной ночи своей младшей сестре или брату.

Мы с Реми некоторое время наблюдали за Вайолет, затем я взял его за руку и вывел из комнаты.

— Спасибо, — тихо сказал Реми, протягивая цветы. Я знал, что по протоколу первого свидания мне следовало бы сказать «не за что» или что-нибудь более мягкое, но я не смог удержаться и просто наклонился и накрыл его губы своими. Реми автоматически открылся мне и тихонько всхлипнул, но мне удалось сделать поцелуй коротким.

Мы все еще держались за руки, поэтому, когда поцелуй закончился, Реми, выглядевший немного ошеломленным, повел меня за собой. Я последовал за ним на кухню, где Мэрилин и Алекс сидели за кухонным столиком и пили, как я предположил, кофе или чай.

— Она спит, — сказал Реми.

— О, хорошо, — сказала Мэрилин, а затем поднялась и поспешила к Реми. — Боже, ты выглядишь потрясающе, — заявила пожилая женщина, восхищаясь им, а затем протянула руку, чтобы потрепать его по щеке. Несмотря на то, что Мэрилин была чрезвычайно открытой и любящей женщиной, мне понравилось, что она уделяла Реми чуть больше внимания. Мне стало интересно, чувствовала ли она каким-то образом, что он так долго обходился без материнской ласки. Поначалу Реми, казалось, колебался, стоит ли ему принимать это внимание, но с каждым днем он наслаждался им все больше и больше. Даже сейчас его щеки пылали, когда Мэрилин продолжала изливать на него свои чувства.

— Мне помогли с нарядом, — сказал Реми, застенчиво посмотрев на меня, а затем указал на Алекса, который наблюдал за нами с нескрываемым ликованием.

— А мне нет, — сказал я в тот момент, когда в комнату вошли мои братья. Кон проворчал что-то насчет того, что лососевый сейчас в моде, но я проигнорировал его и спросил Реми: — Готов идти?

Его щеки еще больше порозовели, и если бы мы были одни, я бы поиграл с тем, насколько у меня получится сделать их совершенно красными.

Реми кивнул и позволил мне снова взять его за руку, чтобы я мог вывести его из комнаты. Было много добрых пожеланий и комментариев, призывающих нас повеселиться, но в этот момент я смотрел только на Реми. Его рука в моей была влажной, поэтому я знал, что он нервничает. Я тоже, если уж на то пошло.

— Я забронировал для нас столик в одном местечке у воды. Считается, что там готовят лучшие устрицы в округе. Пойдет? — Спросил я.

Реми быстро кивнул. У меня было такое чувство, что, о чем бы я его ни спросил, он согласится.

В то время как я чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы уменьшить количество телохранителей, присматривающих за нами, Терренс и Стэн продолжали выполнять функции моей основной охраны. Не уверен, приставил ли Ронан кого-то из своих людей следить за нами, но даже если это было так, у меня точно не было проблем с этим. Я надеялся только на то, что всякий раз, когда мы с Реми не вместе, все внимание было сосредоточено на Реми. Я вспомнил, что Ронан рассказывал мне о людях, присматривающих за его семьей. Он сказал, что они делали это, потому что его семья была их семьей. Всего несколько недель назад я посмеялся над этим утверждением, но, признаться, сейчас я завидовал этому факту. Мне понравилась идея о том, что Реми окружен людьми, у которых есть гораздо более веские причины защищать его от любой опасности, чем деньги.

Поскольку сейчас были только я, Реми и два телохранителя, я договорился о машине, которая позволила бы мне отгородиться от нас со Стэном и Терренсом. Я не хотел, чтобы Реми думал, что это обычный день. Это свидание было посвящено тому, чтобы мы с ним провели время вместе, лучше узнали друг друга, вдали от любопытных глаз и ушей.

Как только мы оказались в машине, я сказал Терренсу, куда мы едем, а затем поднял перегородку. Реми нервно заерзал на своем сиденье.

— Ты прекрасно выглядишь, Реми, — сказал я. Я рискнул взять его за руку и держать ее в своей между нами на сиденье.

— Ты тоже… привлекательный, я имею в виду. Или красивый. И то, и другое, я думаю… В смысле и то, и другое, конечно. Не думаю. В смысле, мне не нужно думать, что ты хорошо выглядишь, потому что это так. Ты хорошо выглядишь. Действительно хорошо.

Я улыбнулся, когда его щеки из розовых превратились в ярко-красные. Казалось, он был поражен собственной неспособностью собраться с мыслями. Он закрыл глаза и застонал.

— О Боже, это будет плохо, — сказал он. Но потом рассмеялся, и я сразу понял, что это будет совсем не так.

Я поднес его руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев.

— Все будет идеально, — сказал я. Несмотря на всю неловкость происходящего, мне все равно казалось, что быть с ним — самая легкая вещь на свете.

Мы разговорились о том, кто помогал нам готовиться к нашему вечеру, и Реми не мог удержаться от смеха, когда я упомянул розовую рубашку. К тому времени, как мы добрались до ресторана, Реми взял с меня обещание, что когда-нибудь я покажу ему ее.

Ресторан оказался именно таким, каким я его себе представлял. Стильный, уютный и очень дорогой. Нас провели к тихому столику в углу ресторана, но как только мы сели, я понял, что из этого ничего не выйдет. Реми из расслабленного и разговорчивого в машине, превратился в совершенно перепуганного человека. Он посмотрел на столовые приборы, разложенные по обе стороны тарелки перед ним, а затем начал лихорадочно осматривать комнату. Я понял, что он пытался понаблюдать за другими посетителями, чтобы решить, какой прибор использовать.

Я попытался втянуть его в разговор в надежде, что он расслабится, но как только подошла официантка и начала рассказывать о различных фирменных блюдах и о том, какое вино рекомендуется к ним подать, я понял, что облажался. Я попросил официантку оставить нас на минутку, затем посмотрел на Реми, теперь сосредоточившемуся на многочисленных бокалах, составлявших сервировку.

— Малыш, поговори со мной, — попросил я, потянувшись к его руке. Той, которой он не переставал трогать столовые приборы.

Он поднял на меня глаза, словно, наконец, вспомнил о моем присутствии. Вместо того, чтобы взять меня за руку, он положил обе свои ладони себе на колени и покачал головой.

— Прости, Лука. Я не хотел тебя смущать.

Столик, за которым мы сидели, был окружен круглой скамьей, что создавало более интимную обстановку. Я подвинулся так, что оказалась рядом с Реми, наши тела соприкасались. Мне было все равно, смотрит ли кто, когда я приподнял его лицо, чтобы он был вынужден смотреть на меня.

— Тебе никогда не удастся смутить меня, милый.

Я нежно поцеловал его в губы. Он поцеловал меня в ответ, но нельзя было отрицать, что нервы продолжали его изводить. Я чувствовал себя дураком, не подумав о том, что он может не захотеть пойти в такое шикарное место. Я так привык производить впечатление на людей своими деньгами, что, естественно, выбрал ресторан, который соответствовал бы этому.

— Как насчет того, чтобы убраться отсюда? — Спросил я, нащупывая под столом руку Реми.

— О, нет, Лука, нет, пожалуйста, я могу лучше. Я, правда, хочу это свидание с тобой.

Я сжал его руку и сказал:

— Реми, ты не сможешь избавиться от меня прямо сейчас, даже если попытаешься. У нас определенно будет это свидание. — Я говорил приглушенно, чтобы только он мог меня слышать. — Верно? — Тихо спросил я, а затем позволил своим губам скользнуть по его уху.

Он втянул воздух и кивнул.

Я поиграл с его пальцами и прошептал:

— В ту секунду, когда я увидел, как ты держишь на руках эту маленькую девочку и разговариваешь с ней голосом Скуби, это стало лучшим свиданием в мировой истории.

Я почувствовал, как Реми слегка расслабился рядом со мной, и мне тут же захотелось убить каждого, кто когда-либо заставлял его чувствовать, что он недостаточно хорош для такого места, как это, или для кого-то вроде меня.

— Что скажешь, если мы уберемся отсюда? Дальше по улице есть кафешка с рыбой и жареной картошкой, где Вон завсегдатай, — сказал я.

Еще один кивок. Я вышел из кабинки и потянул Реми за собой. Я оставил на столе достаточно наличных, чтобы оплатить счет, как будто мы действительно там ужинали, а затем проводил Реми до двери. Оказавшись на улице, я обнял его за плечи, но полностью расслабился только через несколько мгновений, когда он прижался ко мне и обнял за талию.

Я испустил огромный вздох облегчения, который он, должно быть, почувствовал.

Все было на грани срыва, но мы были далеко не в проигрыше.

— Потрясающее первое свидание, дубль второй, — тихо сказал я и был вознагражден лучшим ответом, на который только мог надеяться.

Смехом Реми.