Забытый: ЛУКА

Глава тринадцатая

Реми

Если до того, как люди Ронана взяли на себя нашу охрану, я считал Луку чрезмерно заботливым, иногда деспотичным человеком, то после того, как Данте и другие мужчины начали следовать за нами, он стал настоящим тираном. Вона мы не видели, но, судя по поведению Луки, я заподозрил, что его брат где-то поблизости. Меня бесило, что эти двое мужчин не разговаривали, и что в последний раз, когда мы видели Вона, Лука сразу перешел в наступление.

Из-за нас… меня и Вайолет.

Факт, что он так заботился о нас, должен был заставить меня почувствовать тот уровень комфорта, к которому я не привык, но все, что я чувствовал — это вину. Лука так настаивал на том, чтобы приглядывать за нами обоими, но теперь, когда он начал это делать, казалось, что это приносит ему больше вреда, чем пользы. Я знал, что все это было для того, чтобы он нашел своего рода отпущение грехов за то, что произошло между нами, когда я был ребенком, но, если уж на то пошло, наше присутствие рядом только заставляло его все глубже и глубже погружаться в себя.

Он редко разговаривал со мной, разве что для того, чтобы рассказать о своих планах на день. Он больше не готовил для нас с Вайолет; фактически, мы его вообще не видели. Даже когда он был с нами, он на самом деле отсутствовал. Даже маленькая Вайолет не смогла вытащить его из-под покрова молчания, в который он погрузился. Когда он все-таки заговаривал, это были отрывистые приказы людям, которым было поручено присматривать за мной и Вайолет. С одной стороны, я никогда не чувствовал себя более защищенным, но, с другой стороны, я никогда не чувствовал себя более отвергнутым.

Что было нелепо, потому что для того, чтобы чувствовать себя отвергнутым, ты, в первую очередь, должен был чувствовать себя желанным. Эти эмоции я испытывал в первые несколько дней, когда мы с Лукой были вместе и заботились о Вайолет, но теперь я чувствовал себя просто обузой, не более того. Было несколько случаев, когда я чуть было не позвонил Алексу и не спросил, могу ли я пожить у него, но что-то меня удержало.

Я знал, что это за «что-то», но боялся признать это. Я больше не доверял своим инстинктам. Поскольку Лука игнорировал меня день за днем, я говорил себе, что пришло время уйти, но потом случались короткие моменты, когда он смотрел на меня, и я видел нечто в его глазах, нечто... большее. Именно этот мимолетный взгляд удерживал меня в слишком большом пентхаусе.

Визиты к психологу Вайолет были ежедневными, и мы стали замечать результаты. К счастью, терапевт не заметил никаких признаков того, что Вайолет подвергалась какому-либо насилию со стороны Карлы или кого-то из ее клиентов. По-прежнему не было никаких новостей в поисках семьи малышки, и есть ли они вообще у нее, но она добилась значительных успехов в таких вещах, как зрительно-моторная координация, языковые навыки и равновесие. В будущем Вайолет предстояло много лечиться, но шаги, которые она сделала всего за несколько дней, были доказательством того, что она сможет жить нормальной жизнью. Нам просто нужно было найти человека, который мог бы дать ей это.

Как бы мне ни хотелось стать для маленькой девочки таким человеком, в глубине души я знал, что не смогу. Тот факт, что потребность употребить продолжала мучить меня, особенно в ответ на безразличие Луки, был доказательством того, что я был не в том положении, когда могу гарантировать свою трезвость. Мне было неприятно признаваться в этой слабости, но я был не настолько глуп, чтобы притворяться, что это то, с чем я могу справиться просто. Как только все это закончится, я вернусь к нормальной жизни, к тому, как все было раньше. Я был уверен, что баланс, который мне удалось обрести в своей жизни, вернется.

Так и должно было случиться.

Когда мы возвращались в город, я бросил на Луку косой взгляд. Он работал за ноутбуком на сиденье рядом со мной. Вайолет сидела между нами в своем автомобильном кресле, но он не обращал на ребенка особого внимания. Несколькими минутами ранее она, наконец, задремала. Я воспользовался возможностью понаблюдать за Лукой, и мне не понравилось то, что я увидел. Его челюсть была сжата, как обычно, а пальцы порхали над клавиатурой. Его взгляд был прикован к экрану ноутбука перед ним. Как будто нас вообще не было.

Я сказал себе просто оставить все как есть, что чем скорее это закончится, тем лучше. Но потом я вспомнил, как проснулся, прижавшись к нему на диване, а его пальцы скользили по моей спине. Образ его губ, прижимающихся к моим, после того, как я почти без слов умолял его поцеловать меня, запечатлелся в моем мозгу, и я снова и снова прокручивал в голове этот момент каждую ночь. Я даже несколько раз выходил в гостиную в надежде найти его снова, чтобы мы могли продолжить с того места, на котором остановились. Мне отчаянно хотелось узнать, какими будут его прикосновения. Я хотел услышать грубость в его голосе, когда он произнесет мое имя со смесью потребности и отрицания.

— Лука, — тихо позвал я. Я предположил, что он не услышит, когда я произнесу его имя первым, но увидел, как его пальцы замерли, а и без того напряженная челюсть напряглась еще сильнее. Но он не отвел глаз от ноутбука.

Это было похоже на пощечину.

Я повернулся, чтобы снова посмотреть в окно, но тут та маленькая часть моего мозга, которая всегда призывала меня не молчать, начала сигналить. Я напомнил себе, что Лука настоял на том, чтобы мы с Вайолет остались с ним. Если он больше не хотел нас видеть, ему придется прямо сказать нам об этом. Молчание больше не действовало на меня.

— Я бы хотел сводить Вайолет в парк, — твердо сказал я. Я почувствовал, как ко мне возвращается прежняя жизнь, когда подумал, как весело было бы Вайолет играть на улице. Пентхаус в отеле был великолепен, но он не мог заменить ощущения мягкой травы под ногами или прохладного ветерка, овевающего кожу.

— Это слишком опасно.

Это был его единственный ответ. Он даже не поднял глаз, когда говорил.

Я говорил тихо, чтобы не разбудить Вайолет.

— Прошло уже две недели. В какой опасности мы находимся?

Неудивительно, что он мне не ответил.

Я наклонился вперед и просунул руку между передними сиденьями.

— Стэн, можно мне воспользоваться твоим телефоном?

Прежде чем Стэн успел передать мне телефон или посмотреть на Луку, чтобы спросить разрешения, Лука спросил:

— Зачем тебе телефон?

— Информация, — отрезал я. Что-то в его тоне лишило меня последних остатков терпения. — Спросить их, почему ты ведешь себя как придурок.

Тишина в машине была оглушительной. Но я выжидающе держал руку раскрытой и видел, как Стэн переводит взгляд с меня на Луку и обратно. В обычной ситуации я бы пожалел этого человека, учитывая, каким темпераментным был Лука в последнее время, особенно с теми, кому он платил за свою охрану, но я был сыт по горло.

— Если хочешь кому-нибудь позвонить, можешь воспользоваться моим телефоном, — пробормотал Лука.

Я посмотрел на сбитого с толку мужчину.

— Я хочу воспользоваться телефоном Стэна. Мне нравится телефон Стэна, — ответил я, просто чтобы поддеть его. — Телефон Стэна удобный и идеально мне подходит.

Если раньше Лука не обращал на меня внимания, то теперь, несомненно, обратил. Его суровые глаза встретились с моими, а затем он перевел взгляд на Стэна. После всего этого я определенно извинюсь перед Стэном.

Лука снова посмотрел мне в глаза, и мы уставились друг на друга, ожидая, что другой отступит. Но теперь, когда в моей крови, наконец-то, закипело что-то помимо желания закинуться, я не собирался отступать. Лука контролировал все в моей жизни на данный момент, но будь я проклят, если он будет контролировать что-то настолько несерьезное, как это. Я сказал себе, что возбуждение, охватившее меня, не имело абсолютно никакого отношения к тому, как Лука смотрел на меня. И я определенно, абсолютно точно не хотел больше всего на свете оставаться наедине с этим мужчиной в данный момент.

Я. Не. Хотел.

Даже когда я лгал себе, образ Луки, прижимающего меня к сиденью, опускающегося своим тяжелым телом на мое, заставил мой член напрячься под молнией джинсов.

Я понятия не имел, как долго мы смотрели друг на друга, но, к моему удивлению, не было ощущения победы, когда Лука просто кивнул Стэну, а Стэн протянул мне свой телефон. Я начал набирать номер Алекса с намерением попросить его встретиться со мной в отеле, потому что у меня не хватало смелости находиться в присутствии Луки, когда я скажу Алексу, что, по моему мнению, совершил ошибку, остановившись у Луки, но прежде чем я успел нажать кнопку набора, Лука захлопнул свой ноутбук. В конце концов, я вздрогнул от этого звука, а когда посмотрел на него, то увидел, что он смотрит в окно.

Как бы то ни было, это не моя проблема. У него был шанс.… У него было много шансов.

На этот раз мой звонок прервал звонок его телефона. Я убрал палец с зеленой кнопки, наблюдая за Лукой боковым зрением. Он вытащил из кармана свой собственный телефон и взглянул на него. Выражение его лица мгновенно изменилось, и он практически с трудом поднял трубку.

— Лука Ковелло, — сказал он. — Доктор Тейлор?

Глаза Луки, бывшие раньше безжизненными, теперь наполнились множеством эмоций.

— С ним все в порядке?

Чего бы я только не отдал, чтобы услышать голос на другом конце провода. Но все, что я мог, это смотреть и слушать, наблюдая, как мужчина передо мной превращается из сердитого, холодного, отстраненного человека в испуганное, но полное надежды человеческое существо. Я нутром чуял, о чем был разговор.

О его сыне.

— Да, я понимаю. Уже еду. — Лука повесил трубку. Я был потрясен, увидев, что его рука дрожит, сжимая телефон. — Терренс, останови машину.

— Лука, — начал я, но меня как будто и не было рядом. Терренс остановил внедорожник на обочине.

— Отвезите мистера Валентино и Вайолет обратно в отель. — Вот и все, что он сказал, прежде чем взяться за ручку двери. Я ожидал, что Терренс или Стэн что-нибудь скажут, но они хранили молчание. Я перегнулся через сиденье Вайолет и схватил Луку за руку, прежде чем он успел открыть дверцу.

— Куда ты? — спросил я. — Что происходит?

— Оставайся с Терренсом и Стэном. Они позаботятся о твоей безопасности. Я поеду на другой машине.

Я знал, что он говорит о внедорожнике, который следует за нами с еще одной группой людей Ронана. Его голос дрожал, совсем как в тот день в логове Ронана, когда он умолял меня остаться с ним, позволить ему присмотреть за мной и Вайолет.

Я вцепился пальцами в его руку, когда он стал вылезать из машины.

— Нет, Лука, не уходи. — Он посмотрел на руку, за которую я его держал, но не попытался высвободиться, хотя легко мог бы это сделать. — Это из-за твоего сына? Это из-за Джио?

Я ожидал, что он отошьет меня отрицанием или просто еще большим молчанием, но он удивил меня, когда, поколебавшись, быстро кивнул.

— Я должен добраться до него. Он очнулся.

Я понятия не имел, что это значит, но мне и не нужно было. Ужас и надежда на лице Луки сказали мне достаточно. Я легонько потянул его за руку и почувствовал, как мое сердце чуть не разорвалось, когда он уступил молчаливой просьбе и сел обратно на свое место. Я смутно осознавал, что у нас есть зрители в лице Терренса и Стэна, но мне было все равно. Я провел рукой по руке Луки, пока наши ладони не соприкоснулись. Когда я переплел свои пальцы с его, он не протестовал. Его рука была влажной, но кожа на ощупь казалась холодной. Я ничего не сказал, продолжая сжимать ее. Я был рад, когда он медленно закрыл дверь.

— Отвези нас к сыну Луки, — сказал я Терренсу, не глядя на мужчину.

Я смотрел только на Луку. Пальцы Луки чуть крепче сжали мои, когда я упомянул о его сыне. Я был рад, что Терренс не задал мне никаких вопросов, особенно о том, где Джио. Но меня также бесил тот факт, что телохранитель, казалось, знал о мальчике, а я — нет. Я слышал тихий голос Стэна, когда он говорил по телефону, предположительно, сообщая телохранителям, ехавшим позади нас, об изменении планов, но я не особо прислушивался к его словам. Я не сводил глаз с Луки, даже когда он отвернулся, чтобы посмотреть в окно. Но он не отпустил мою руку.

Из-за плотного движения на дороге нам потребовалось несколько часов, чтобы добраться до нашего нового пункта назначения, который находился на восточной окраине города. Вайолет несколько раз просыпалась, но, к счастью, я собрал достаточно игрушек и перекусов, чтобы занять ее. Лука купил девочке ее собственный планшет и наполнил его развивающими играми, так что она проводила с ним довольно много времени. Я миллион раз пытался спросить Луку, куда мы едем и что случилось с его сыном, но не мог вымолвить ни слова. Я боялся, что разговор, каким-то образом, изменит тот факт, что он позволил мне поехать с ним.

Величественное здание, к которому мы подъехали, явно было больницей, но не типичной. Обширная территория была красивой и заросшей деревьями и цветами. Здесь было множество мощеных пешеходных дорожек, и я увидел множество пациентов, которых сопровождали сотрудники в белых халатах. Все здание было обнесено высоким черным железным забором. В глубине души я знал, что это за больница. Я просто не хотел верить, что сын Луки находится в таком прекрасном месте.

Я держался поближе к Луке, пока он, Вайолет и я в сопровождении медсестры поднимались на третий этаж больницы. Я был рад увидеть, что там чисто и светло, но нельзя было отрицать, в каком состоянии находились те немногие пациенты, которых мы видели. Некоторые были совершенно молчаливы, с почти отсутствующим взглядом, в то время как другие разговаривали сами с собой словами и фразами, которые имели смысл только для них. Я хотел потребовать, чтобы Лука рассказал мне, что именно случилось с его сыном, из-за чего он оказался в подобном месте, но реальность была такова, что я уже знал. Было много разных выживших, которым удалось сбежать от людей, которым они принадлежали. Я просто предположил, что, где бы ни был Джио, он был таким же, как я, пытающимся просто выжить каждый день. Или он был похож на Алекса, учился приспосабливаться и пытался стать тем, кем он был до того, как его похитили. Но, очевидно, ему не так повезло. Мое сердце разрывалось из-за Луки, и, несмотря на то, что я не знал точно, в каком состоянии был Джио, оно все равно разрывалось из-за него тоже.

Я прижимал к груди притихшую Вайолет, пока мы шли за медсестрой в комнату ожидания. Там Луку ждал мужчина. Он протянул руку, и двое мужчин отошли в дальний конец комнаты, чтобы поговорить. Я сел на один из стульев, чтобы дать им возможность побыть наедине. Лука разрешил мне пойти с ним, но это не означало, что он хотел, чтобы я подслушивал его разговоры. Я предположил, что этот человек был одним из врачей Джио, но я не мог расслышать ни слова из того, о чем они говорили. Что бы ни говорил доктор, Лука молчал.

Стэн сопровождал нас в больницу и занял позицию у входа. Когда Лука велел ему оставаться с нами, мужчина кивнул. Мы встретились взглядами, но он ничего не сказал. Я ободряюще кивнул ему, поскольку буквально ничего другого сделать не мог. Я понятия не имел, с чем ему предстояло столкнуться. Мне хотелось бы поговорить с ним об этом, но я знал, что он мне этого не позволит.

Лука последовал за мужчиной из комнаты, оставив нас со Стэном наедине. Вскоре после ухода Луки я почувствовал явные признаки того, что Вайолет нужно сменить подгузник.

— Мне нужно отвести ее в уборную, — сказал я Стэну. Он кивнул и указал на дверь. Вайолет продолжала играть на планшете, даже когда я нес ее на руках. Мы последовали за Стэном в уборную, и он убедился, что там никого нет, прежде чем впустить меня. Я был рад, что в мужском туалете есть пеленальный столик. Я быстро воспользовался этим, отобрав у Вайолет планшет и заменив его брелоком, чтобы отвлечь ее внимание, пока я буду переодевать ее.

Когда мы последовали за Стэном обратно в комнату ожидания, я услышал крики, доносившиеся из маленькой комнаты чуть дальше по коридору. Стэн автоматически остановил нас и подтолкнул поближе к стене, чтобы встать между нами и любой потенциальной опасностью. Из комнаты послышались еще более громкие голоса, и мгновение спустя дверь распахнулась. Я слышал стук и щелчки, но было трудно что-либо разглядеть из-за Стэна. К тому времени, когда я немного подвинулся, чтобы улучшить обзор, то увидел молодого человека, сидящего в инвалидном кресле и пытающегося протолкнуть эту штуку через дверной проем комнаты, где раздавались крики. На нем был такой же халат, как и на других пациентах больницы, но я не видел, чтобы санитар или кто-то еще толкал кресло. Мальчик пытался самостоятельно выбраться из палаты.

— Нет! Я хочу вернуться в свою комнату. Держись от меня подальше! — закричал парень. В конце концов, ему удалось протолкнуть громоздкое кресло через дверной проем.

— Джио! — Я услышал, как Лука позвал из комнаты, и все мое тело напряглось.

Я снова посмотрел на дверной проем. Лука стоял там с доктором, и я видел, что тот, что пониже ростом, держал Луку за руку, вероятно, чтобы тот не мог броситься за своим сыном. Молодая женщина протиснулась между двумя мужчинами и поспешила за Джио, но когда она попыталась покатить его инвалидное кресло, он дернулся изо всех сил и сказал:

— Я справлюсь.

Джио оказался совсем не таким, каким я его себе представлял. У него были очень светлые волосы и невысокое телосложение. Я предположил, что ему лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Его кожа была бледной и желтоватой, и он был пугающе худым. Его взгляд был сосредоточен на полу перед собой, поэтому он, казалось, не замечал ни меня, ни Стэна, ни кого-либо еще. Я оглянулся на палату, где был Лука, но дверь была закрыта, и я предположил, что доктор отвел его обратно, чтобы поговорить. Я даже не мог понять, почему Джио не хотел находиться рядом со своим отцом. Судя по тому, что Алекс рассказал мне, Лука искал Джио много лет. У мальчика, несомненно, были эмоциональные и физические раны, на заживление которых уйдет целая жизнь, и даже на это может не хватить времени, но почему бы ему не быть счастливым, увидев своего отца?

Вайолет выбрала этот момент, чтобы указать на инвалидное кресло и произнести какое-то непонятное слово, которое было ее версией вопроса о том, на что она смотрит. Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Джио, когда он проезжал мимо нас. Смесь гнева и отчаяния в его взгляде была слишком знакомой. Я хотел что-то сказать Джио, но у меня отнялся язык. В конце концов, что я мог сказать?

Я пон имаю?

Очень многих из нас постигла одна и та же участь, но быть похищенным и подвергнутым насилию — это совсем не одно и то же. Я мог понять кое-что из того, через что пришлось пройти Джио, но я никогда по-настоящему не понимал всего этого. Так что с моей стороны было неправильно вообще что-либо говорить, предполагать, что только потому, что я прошел через подобное, рассказав ему об этом, он каким-то образом почувствует себя лучше.

— Джио, — услышал я, как медсестра тихо обратилась к молодому человеку за его спиной.

— Ник! — рявкнул он. — Меня зовут Ник! Мне здесь не место. Этот человек не мой отец! Вы не можете держать меня здесь!

Меня охватило удивление, когда я услышал, что Джио называет себя другим именем. Может, я что-то не так понял? Это, безусловно, объяснило бы гнев мальчика, если он на самом деле не был сыном Луки, но с ним обращались так, как будто он был им. И если его держали здесь против его воли, потому что они думали, что он кто-то другой…

Молодой человек, Джио, или Ник, или как там его звали, бросил взгляд в нашу с Вайолет сторону, когда Вайолет тихонько заплакала. Его повышенный голос и поведение явно расстроили ее. Слезы потекли по лицу малышки, когда она прижалась ко мне. Я сделал все возможное, чтобы успокоить ее, поглаживая по спине и шепча на ухо, что все в порядке. Скрип кресла привлек мое внимание, когда подросток проезжал мимо. Я увидел что-то похожее на сожаление в его взгляде, когда он посмотрел на Вайолет.

— Прости, — пробормотал он. Я понял, что он извиняется за то, что напугал ребенка.

— С ней все в порядке, — заверил я его. Вайолет выбрала этот момент, чтобы повернуть голову и посмотреть на молодого человека. Она прижалась щекой к моей шее.

Подросток слегка улыбнулся ей, а затем тихо повторил свои извинения. Вайолет не ответила устно, но подняла свой маленький брелок, как бы демонстрируя его молодому человеку. Я уже собирался сказать, что все прощено, когда увидел, что взгляд парня прикован к брелоку. Он выглядел так, словно увидел привидение, потому что его бледная кожа стала еще белее. Он так внезапно перестал катить свое кресло-каталку, что шедшая за ним медсестра чуть не врезалась в него.

Я почувствовал, как у меня екнуло сердце, когда понял, почему он так на него смотрел.

Он помнил его.

Я взглянул на маленький футбольный мяч и увидел на нем имя Джио. В тот момент я понял, что, независимо от того, во что он верил, этот молодой человек был сыном Луки. Просто не было другого объяснения тому, как он смотрел на брелок.

С тоской.

Но также и с явным, абсолютным страхом.

Я открыл рот, чтобы спросить его о брелоке, но он отвел глаза.

— Отведите меня обратно в мою палату, — потребовал он у медсестры. Он резко отвернулся и больше не удостоил ни меня, ни Вайолет, ни брелока ни единым взглядом.

— Нам пора возвращаться, — мягко напомнил мне Стэн. Я совсем забыл о присутствии этого человека. Меня так и подмывало спросить его, что происходит, но я понял, что было бы нечестно ожидать, что он расскажет мне о ситуации его работодателя, даже если он и знал об этом. Но был один человек, который мог бы мне рассказать.

Когда мы возвращались в зкомнату ожидания, я еще раз попросил у Стэна телефон, и он без колебаний дал его мне. Алекс снял трубку после третьего гудка.

— Это я, — тихо сказал я.

Алекс слегка выдохнул и затем мягко спросил:

— Ты в порядке?

На самом деле, это было не так.

Я был чертовски сбит с толку.

Во всем.

Но я уклонился от ответа и просто спросил о том, что мне больше всего нужно было знать в данный момент.

— Расскажи мне о Джио.