Забытый: ЛУКА

Глава двадцать первая

Реми

Как и каждый раз, заходя в больничную палату к Джио, я нервничал. Меня охватывал ужасный страх, что я скажу ему не то, что надо, и он снова замкнется. У меня была возможность поговорить с доктором Тейлором о своих посещениях, и он заверил, что я все делаю правильно, но, вероятно, теперь мне было еще страшнее общаться с подростком. Как я и сказал Луке, я пошел повидаться с Джио, потому что он был моей последней ниточкой к Луке. Джио не проявил никакого интереса к разговору со мной, так что говорить пришлось мне.

Сначала я не говорил ни о чем конкретном, но шли дни, и я поймал себя на том, что рассказываю Джио о своей жизни то, чем никогда ни с кем не собирался делиться. Возможно, из-за того, что ему не было интересно разговаривать со мной, мне было легче. И не то чтобы в моей жизни происходило много событий, которые стоило бы обсуждать. Я не вдавался в подробности того, как меня похитили, и какой была моя жизнь до того, как меня продали Лесу, но я не скрывал того факта, что был наркоманом и продавал свое тело, чтобы получить деньги, необходимые мне как для того, чтобы выжить, так и для того, чтобы получить наркотики, которых я так жаждал.

Доктор Тейлор посоветовал мне продолжать быть открытым и честным с Джио. Я по-прежнему называл подростка Ником, потому что так он хотел. Или, по крайней мере, я подозревал, что он предпочитал именно это. Я сомневался, что он вообще верил, что он на самом деле Джио. Я не избегал разговоров о Луке во время наших бесед, но я не настаивал на том, что он отец Джио. Обычно я упоминал только о том, как Лука помог мне спасти Вайолет.

Мы с Лукой не обсуждали наши с Джио беседы. С этим мы оба согласились. Лука хотел, чтобы у его сына было немного приватности, поэтому он ни разу не давил на меня, чтобы я рассказал ему что-нибудь о том, о чем мы с Джио говорили... или, скорее, о чем я говорил с Джио.

Хотя Джио никогда не заговаривал со мной во время наших бесед, он никогда не просил меня уйти, и время от времени я ловил его взгляд в свою сторону, когда говорил о чем-то особенно болезненном или унизительном. Я не был так уверен, как доктор Тейлор и Лука, что мои беседы с Джио каким-либо образом изменили его поведение, но тот факт, что он стал больше общаться с доктором Тейлором, даже если это были просто разговоры о его лекарствах или о том, как он себя чувствует, сделал меня более чем счастливым, чтобы продолжать встречи с подростком.

Признаюсь, сегодня я был более рассеян, чем мне бы хотелось. Когда я вошел в комнату, Джио мельком взглянул в мою сторону. Его взгляд быстро скользнул к Вайолет, семенящей рядом, держась за мою руку. Идти приходилось медленно, но просто видеть, как Вайолет ходит с такой небольшой помощью, было очень важно, и если бы на то, чтобы дойти от парковки до номера, ушел весь день, меня бы это вполне устроило.

— Привет, Ник, — сказал я. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я взял ее с собой. Лука и Мэрилин обсуждают кое-какие юридические и финансовые вопросы с адвокатом Вайолет.

После приезда Мэрилин и ее желания официально удочерить Вайолет нам пришлось действовать по официальным каналам. Это означало обращение в Службу защиты детей. Вайолет была объявлена опекаемой государством и получила собственного адвоката, который защищал ее интересы. Этот человек также был близким другом семьи как моего бывшего босса, Дома Барретти, так и Ронана. Адвокат, Зейн, позаботился о том, чтобы Вайолет могла оставаться со мной и Лукой до тех пор, пока опекунство над Мэрилин не будет официально оформлено.

Я хотел невзлюбить Мэрилин, когда встретил ее, но это было практически невозможно. Когда я вернулся к Луке, Вайолет была рада меня видеть, и, хотя она не была особенно навязчивой, я не смог отпустить ее, даже когда она захотела поехать к своей двоюродной бабушке. Но Мэрилин не настаивала на этом, и после нескольких дней, когда у меня появилась возможность понаблюдать за ее общением с Вайолет, я поймал себя на том, что представляю, как Вайолет будет жить с ней. Эта женщина была доброй, терпеливой и явно любила свою внучатую племянницу, которую знала всего неделю. Она также хорошо разбиралась в том, как работать с детьми с проблемами в развитии. Она даже показала нам с Лукой несколько приемов, которые мы могли использовать, чтобы помочь Вайолет освоить различные навыки. Эта женщина могла бы запросто прийти и потребовать опекунства над своей племянницей, но она относилась к нам с Лукой как к членам семьи Вайолет. Она уже несколько раз приглашала нас приехать в Луизиану навестить Вайолет и обещала научиться лучше пользоваться своим смартфоном, чтобы отправлять фотографии и видео с ребенком.

Мое сердце все еще болело из-за перспективы потерять Вайолет, но это чувство смягчалось сознанием того, что так будет лучше для маленькой девочки. Этого хотела бы и ее мать.

Джио ничего не сказал, но я увидел, как он слегка покачал головой. Не уверен, означало ли это, что он против, или нет, но я предпочел поверить в последнее. Если бы он не хотел, чтобы кто-то из нас был тут, он бы просто сказал об этом.

Я подвел Вайолет к стулу рядом с больничной койкой Джио. Подросток все еще передвигался в инвалидном кресле, но доктор Тейлор сказал, что это только потому, что молодой человек отказывается от физиотерапевтических процедур. Его мышцы все еще были слабыми от долгого лежания в постели.

Джио повернул голову, чтобы снова посмотреть в окно.

Я тоже взглянул в окно и затем принял решение, которое, знал, может меня подкосить. Я усадил Вайолет на стул рядом с кроватью и сказал:

— Дорогая, ты не могла бы посидеть здесь минутку?

Маленькая девочка медленно кивнула. Такие вещи, как сидение на стуле, были для нее огромной победой. Это было признаком того, что она стала лучше держаться, и то, что большинство родителей считали само собой разумеющимся в отношениях со своими детьми, Лука, Мэрилин и я отмечали как большие победы.

Я обошел кровать и схватил инвалидное кресло Джио. Я пододвинул его к краю кровати и сказал:

— Садись. Мы едем кататься.

Подросток бросил на меня мрачный взгляд, но мне было все равно. Я напустил на себя самое строгое выражение лица и сказал:

— Садись в кресло, Ник. — Когда он не двинулся с места, я добавил: — На улице прекрасный день. Вайолет скоро уезжает, и я хочу, чтобы каждое мгновение, проведенное с ней, запомнилось ей надолго, поэтому мы идем на детскую площадку, чтобы она могла поиграть в песочнице, потому что это одно из ее любимых занятий, — Я сохранял невозмутимое выражение лица, хотя и задавался вопросом, можно ли мне вывести Джио на улицу. Не похоже, что он мог убежать, так как его ноги еще не окрепли.

Это превратилось в противостояние, и я инстинктивно понимал, что если отступлю, то потеряю весь прогресс, которого достиг с Джио. Я напомнил себе, что он все еще ребенок и нуждается в правилах и границах. Я скрестил руки на груди, как надеялся, с выражением «я могу тебя переупрямить» на лице.

Я понятия не имел, как долго он продержится, но когда он раздраженно фыркнул и начал свешивать ноги с кровати, мне захотелось станцевать победный танец. Но я сделал вид, что ничего особенного в этом нет, и приложил все усилия, чтобы помочь ему сесть в кресло. Я обошел его вокруг кровати и остановился рядом со стулом, на котором сидела Вайолет. Я подхватил ее на руки и посадил на колени Джио. Не уверен, кто был удивлен больше, Джио или Вайолет. Я молча умолял Вайолет не волноваться. Ее широко раскрытые глаза смотрели на Джио, а он смотрел на нее. Я слегка подтолкнул коляску и поймал себя на том, что прячу улыбку, когда руки Джио автоматически поднялись, придерживая маленькую девочку, чтобы она не упала.

К тому времени, как мы вышли в коридор, Вайолет болтала без умолку и пыталась показать Джио куклу, которую принесла ей Мэрилин. Джио ничего не сказал, но кивнул, когда малышка показывала ему подвижные конечности куклы.

К счастью, ни одна из медсестер не попыталась остановить нас, когда мы выходили из здания. Джио прищурился, когда мы вышли на солнечный свет, но я почувствовал, что он немного расслабился. Возможно, последняя часть мне показалась, а может, и нет. Я просто собирался плыть по течению, чтобы посмотреть, что произойдет.

Вайолет начала подпрыгивать от волнения, когда увидела песочницу. Джио удалось удержать ее, и он даже пару раз сказал ей, что мы почти пришли. Я ускорил шаг, подвел нас к песочнице и опустил Вайолет на землю, чтобы она могла поиграть. Затем я подогнал инвалидное кресло к скамейке и заблокировал тормоза. Я сел рядом с Джио и просто наслаждался, наблюдая, как Вайолет делает свое дело.

— Куда она направляется? — неожиданно спросил Джио.

Я был так удивлен, что на мгновение уставился на него. Я мысленно дал себе пинка, чтобы ответить ему.

— За ней приехала ее двоюродная бабушка. Не помню, говорил ли я тебе, но Лука нашел ее несколько недель назад. Она единственная оставшаяся родственница, но, к счастью, она хочет позаботиться о Вайолет.

Когда Джио не ответил, я был уверен, что вопрос был всего лишь разовым, но еще через минуту он спросил:

— Ты не хочешь ее?

— Хочу, — сказал я. — Но дело не в том, чего я хочу. Дело в том, что так будет лучше для Вайолет. И я не тот, кто лучше для нее.

— Почему нет?

— Я не готов стать родителем, — признался я. — Когда у тебя дети, ты посвящаешь себя чему-то гораздо большему, чем ты сам. Вся твоя жизнь связана с ними, и так и должно быть. Я все еще пытаюсь разобраться со всем, и это было бы несправедливо по отношению к Вайолет. Она заслуживает того, кто будет рядом с ней на все сто процентов.

Последовало еще одно долгое молчание, но я не стал давить на Джио, чтобы он заговорил. Что касается меня, то на сегодня у нас было свое маленькое чудо. На самом деле, не одно. Мне не терпелось сообщить Луке, что Джио не только согласился выйти на улицу, но и высказался по этому поводу. Я бы не стал рассказывать Луке, о чем мы с Джио на самом деле говорили, но он был бы в восторге, узнав, что его сын сделал эти крошечные шаги.

— Курт хотел детей, — тихо пробормотал Джио. Я не ожидал, что он заговорит о своем обидчике. Я напомнил себе, что он по-прежнему считал этого человека своим мужем, любовью всей своей жизни.

— Ты хотел этого? — Спросил я как бы невзначай.

— Я хотел того же, что и Курт, — последовал ответ. Его ответ меня совсем не удивил. Ему промыли мозги, заставив подчиняться человеку, который владел им. Не имело значения, что эти отношения были оформлены в виде предполагаемого брака. В этих отношениях не было ничего равного.

Я не был уверен, как на это реагировать, поэтому промолчал. Но, к моему удивлению, Джио продолжил сам.

— Он хотел усыновить ребенка постарше. Сказал, что нашел идеального ребенка.

Меня затошнило, потому что я понял, что на самом деле означало это заявление. Мысль о том, что Курт был на грани покупки еще одного ребенка, вызвала у меня желание броситься к Ронану и поблагодарить его за то, что он нашел этого человека и забрал у него Джио.

— Что ты об этом думал? — Спросил я, а затем съежился, когда понял, что, вероятно, говорю как доктор Тейлор.

Джио пожал плечами. Но через мгновение он сказал:

— Я не знал, как делиться Куртом. Так что, наверное, я немного ревновал.

Его признание разбило мне сердце. Это стало еще одним доказательством того, насколько Джио научился угождать и как Курт буквально стал для Джио целым миром. Тот факт, что Джио пытался покончить с собой не один раз, а дважды, после того, как Курт покончил с собой, был пугающим доказательством того, что разорвать связь, которая была у Джио с Куртом, будет нелегким процессом.

Джио закрыл глаза и слегка запрокинул голову, словно наслаждаясь ощущением солнца на своей коже. Дул легкий ветерок, так что день был почти идеальным. Джио больше ничего не сказал, а я не стал на него давить. Примерно через час я снова усадил Вайолет к нему на колени, и на этот раз, когда ребенок заговорил с ним, он начал расспрашивать ее о кукле, например, как ее зовут и есть ли у нее другие куклы.

В отличие от моих предыдущих визитов, поскольку мне не требовалось прятаться, теперь я смог навещать Джио в течение дня. Мы не торопились возвращаться домой, поэтому, уложив Джио в постель, я сказал:

— Я сбегаю в кафетерий и принесу Вайолет чего-нибудь перекусить. Ты не против присмотреть за ней минутку?

Я держал Вайолет на руках, и, хотя было бы достаточно просто взять ее с собой, у меня был скрытый мотив. На самом деле я не дал Джио возможности отказаться, вместо этого я просто усадил Вайолет к нему на колени и протянул ей пульт от телевизора.

— Большое спасибо, — сказал я, выходя из комнаты. — Принести что-нибудь тебе? — Спросил я, но на самом деле не дал ему времени ответить и на этот вопрос. Я решил, что смогу компенсировать это, принеся кое-что из столовой.

Через пятнадцать минут, прихватив целую охапку вкусностей, я чуть не уронил все свои покупки, когда вернулся в комнату Джио и увидел Вайолет, свернувшуюся калачиком у него на груди. Не только ребенок, но и Джио спали. Его руки, словно защищая, обнимали маленькую девочку.

Я аккуратно разложил закуски и достал телефон, который по настоянию Луки, всегда носил с собой. Я сфотографировал эту пару, а затем подошел и сел на стул рядом с кроватью. Впервые за очень долгое время я почувствовал умиротворение. С тех пор как Лука привез меня домой, было много работы, так что у нас с Лукой не было возможности ни поговорить по-настоящему, ни сходить на наше первое свидание. Задержка заставила меня усомниться в нашей с ним встрече в номере мотеля, но я сумел подавить желание сбежать. Я давал Луке единственное, чего он хотел — мое доверие.

Он этого не знал, но я также отдал ему кусочек того, чего никогда не хотел давать никому и в малейшей степени.

Своего сердца.

И если быть честным, то это было нечто гораздо большее, чем просто кусочек. Я был близок к тому, чтобы отдать ему все целиком, и это было по-настоящему ужасно.

Я просто надеялся, что не получу его обратно по частям.