Забытый: ЛУКА

Глава двадцать восьмая

Лука

Я как раз собирался повесить трубку, когда услышал, как за моей спиной открылась и закрылась дверь. Когда тонкие руки Реми обхватили меня сзади, напряжение, которое я испытывал, немного спало.

— Что? Что такое? Джио? — Автоматически спросил Реми, поворачиваясь ко мне лицом. Тот факт, что он уже настроился на меня, не был неожиданностью.

Я на мгновение поднял телефон, а затем сказал:

— Это Лекс.

— Ты слышал его? С ним все в порядке? — Спросил Реми, протягивая ко мне руку.

Я был рад этому прикосновению. Это был еще один признак того, как много всего изменилось с тех пор, как Реми вернулся в мою жизнь. Месяц назад я избегал физического контакта с кем бы то ни было, потому что мне всегда казалось, что я слишком грубый и что одно прикосновение может каким-то образом воспламенить фитиль, который тлел во мне годами. Но не с Реми. Он был другим.

— Он так говорит, — пробормотал я.

— Ты ему не веришь.

Я покачал головой.

— Он спрашивал о Джио, но ничего не говорил о том, что собирается навестить его. Они с Джио были так же близки, как Джио и все остальные мои братья. Джио, наконец-то, вернулся, по-настоящему, но он все еще не пришел навестить его. Это не имеет никакого смысла.

— Он сказал, где он? — Спросил Реми.

— Нет. Он что-то скрывает. Кинг говорит, что знает, что...

— Ты доверяешь Кингу? — Спросил Реми.

— Всей своей жизнью.

— А как насчет жизни твоего брата?

Над этим ответом мне тоже не нужно было задумываться.

— Да.

— Тогда доверься Кингу, он скажет тебе, когда ты понадобишься Лексу. Возможно, он не готов просить о помощи, — заметил Реми.

Я кивнул, но принять эту мысль было нелегко. Лекс всегда был болезненным и слабым, и это делало его мишенью для травли. Он вырос способным, талантливым человеком, но все равно всегда был сердцем каждого из нас… нашей мягкостью.

— Ты прав, — заставил сказать себя я. Дело в том, что Лекс был взрослым мужчиной, и если бы ему нужна была моя помощь, он бы попросил об этом. По крайней мере, он, наконец-то, вышел на контакт, и, судя по тому, как он говорил, все было в порядке. Тихо, но в порядке. И он был безумно рад услышать, что у Джио, наконец-то, прогресс.

Мои мысли обратились к сыну. Сегодня у нас с Джио был хороший день. Мы ни о чем конкретном не говорили, но посмотрели несколько спортивных передач по телевизору, в том числе несколько футбольных матчей. В какой-то момент Джио прокомментировал решение судьи, и этого было достаточно, чтобы мы заговорили о разных игроках. Я знал, что пройдет много времени, прежде чем мы вернемся к теме его похищения и тому, что произошло, но он больше не игнорировал и не избегал меня.

Реми взял телефон у меня из рук и подошел, чтобы положить его на тумбочку у моей кровати... или, скорее, на нашей кровати, поскольку мы спали в ней вместе с нашего первого свидания. У нас с Джио были слишком сумасшедшие отношения, чтобы кто-то из нас мог думать о продолжении наших физических отношений, но сегодня это не имело значения, потому что я вышел из больницы, горя желанием вернуться домой к Реми, чтобы поговорить с ним о нашем будущем.

Я остался на месте, когда Реми снова обошел меня и начал расстегивать пуговицы на моей рубашке. Я не удержался и провел пальцами по его лицу. Он уже переоделся в пижаму.

Хотя он был сосредоточен на пуговицах, его мысли определенно были где-то в другом месте, когда он спросил:

— Мы сегодня обручились, Лука?

Произнося последние слова, он поднял на меня глаза. Выражение его лица было мягким, почти мечтательным. Я все еще не мог поверить, что он любит меня. Мне казалось, что я, наконец-то, сделал что-то правильное в своей жизни.

— Думаю, да, — сказал я. — Вообще-то, я, вроде как, спросил тебя, но не уверен, что ты мне ответил.

— Ты уверен, что хочешь этого? Если это из-за того, что я сказал о том, что чувствую, что заслуживаю...

— Я хочу этого. Я хочу этого больше, чем ты можешь себе представить, Реми. Я хочу входить в комнату, держа тебя за руку. Я хочу, чтобы все видели это обручальное кольцо и знали, что именно мне посчастливилось быть достойным тебя. Я хочу просыпаться с тобой каждое утро в нашей постели, и я хочу, чтобы ночью ты был в моих объятиях, где тебе самое место. Я хочу разделить с Джио все взлеты и падения, через которые мне предстоит пройти, и я хочу увидеть, как ты найдешь себя по-настоящему и будешь жить той жизнью, которую ты хочешь, а не той, которая, по твоему мнению, должна у тебя быть. И когда-нибудь, в будущем, я хочу завести с тобой детей, потому что ты будешь самым замечательным отцом. Так что да, я хочу быть твоим мужем, — сказал я, притягивая его ближе к себе. Хотя мое предложение сегодня днем было не совсем романтичным, я говорил искренне.

Реми был напряжен в моих объятиях, но кончики его пальцев поглаживали мышцы моей груди.

— Я хочу попробовать, — пробормотал он, все еще не поднимая глаз.

Мое сердце упало. Если он не был на сто процентов готов жениться на мне, я не знал, что буду делать.

— Я люблю тебя, Реми, но я не могу вступать в какие-то пробные отношения...

Реми вскинул голову.

— Что? — удивленно спросил он, а затем яростно замотал головой. — Нет, нет, я не это имел в виду. Я хочу быть твоим мужем по-настоящему. Но я... — Его слова на мгновение повисли в воздухе, а затем он сказал: — Я хочу быть твоим мужем там, снаружи. — Он посмотрел в сторону двери нашей спальни. — Но я также хочу быть твоим мужем здесь, — твердо добавил он.

На меня снизошло понимание, и я почувствовал себя идиотом.

— Мы будем вместе, что бы ни происходило в этой комнате, — сказал я. — Я люблю каждое мгновение, проведенное с тобой, Реми, но секс может играть в нашей жизни настолько большую или настолько малую роль, насколько мы того захотим. И нет никакой спешки выяснять это.

— Но если я не смогу... не смогу... — Сказал Реми, отступая от меня на шаг. — Если я не смогу, тогда нам нужно поговорить о том, может, ты найдешь кого-нибудь, кто сможет...

Я схватил его за руки и слегка дернул, чтобы привлечь его внимание. Это все, что я мог сделать, чтобы сдержать свой гнев.

— Ни за что, этого не произойдет. Мы вместе, и я твой, а ты мой, и все. Я не заинтересован ни в каких открытых отношениях или особых договоренностях. Наш брак будет таким, каким мы его создадим. И если это означает, что моя рука и мой член должны стать лучшими друзьями, то все в порядке.

Реми шагнул вперед и начал поглаживать мои руки и грудь, словно пытаясь успокоить меня. Наверное, я немного увлекся.

— Я все еще хочу попробовать, — пробормотал Реми. Его палец скользнул к пуговицам внизу моей рубашки. Он начал расстегивать ее.

— Милый, нам не обязательно делать это таким образом сейчас. Я очень хочу узнать, каково это — чувствовать тебя внутри себя, — тихо сказал я, наклоняясь, чтобы провести губами по его подбородку. Он запрокинул голову, открывая мне доступ к своему горлу.

— Давай назовем это планом Б, — сказал он. Ему удалось расстегнуть мою рубашку. Его теплые руки скользнули по моим бокам, а затем по спине, пока он продолжал поворачивать голову в разные стороны, чтобы у меня был легкий доступ ко всем участкам его горла. Я позволил ему стянуть рубашку с моих плеч, но, поскольку он забыл расстегнуть пуговицы на манжетах, ткань разошлась не очень сильно. Не то чтобы меня это волновало, потому что у меня был свой план.

Я опустился на колени перед Реми, продолжая ласкать его грудь руками и ртом. Реми, казалось, потерялся в чувственном тумане, пока я наслаждался его телом. Но когда я попытался расстегнуть его штаны, он пришел в себя и накрыл мои руки своими, чтобы остановить их.

— Что... что ты делаешь? — спросил он.

— Ты хотел, чтобы все было шаг за шагом? — поддразнил я, высвобождая руки и проводя костяшками пальцев по выпуклости под тонким материалом. — Потому что у меня это хорошо получается, — ответил я с усмешкой.

Реми рассмеялся и сказал:

— Нет, я просто подумал, что ты захочешь, чтобы я... раз уж ты будешь тем, кто...

Будь на его месте любой другой мужчина, его комментарии были бы восхитительны, но осознание того, что их вызвало, только ранило мое сердце. Реми никогда не испытывал удовольствия, когда дело касалось секса; он никогда не получал его сам. Он предположил, что, поскольку я буду тем, кто возьмет его, ему придется завести меня. Это был знак того, что он, вероятно, не ожидал многого.

Я поднялся на ноги и притянул его к себе. Я целовал его до тех пор, пока он не стал совершенно податливым в моих объятиях.

— Ты доверяешь мне, Реми? — спросил я.

— Да, — без колебаний ответил он.

— Помнишь, что ты говорил о необходимости чувствовать? Вот мне нужно, чтобы ты сделал это, Реми. Просто чувствуй.

Реми кивнул и сделал глубокий вдох, словно собираясь с духом. Затем он потянулся к моему затылку и притянул к себе для поцелуя. Глубокого, непристойного, всепоглощающего поцелуя. Я позволил ему контролировать наши рты в течение нескольких минут, пока снова не почувствовал, что его тело расслабилось, и тогда я снова опустился на пол, исследуя его тело руками и губами. Я был рад, что на нем была пижама, потому что в ней было легко манипулировать тканью.

Я приподнял футболку, чтобы Реми было ясно, чего я хочу, и он снял ее. Мне было неприятно видеть, как он незаметно пытался прикрыть самые крупные шрамы на своем теле. Несмотря на то, что Реми был худощав и у него было больше шрамов, чем у обычного человека, я все равно не мог не восхищаться его красотой. Вот что я ему сказал. Я говорил это словами, я говорил это губами, и я говорил это пальцами. Я бы с радостью провел остаток своей жизни, показывая и говоря ему, что он совершенен таким, какой есть.

Я не стал снимать с него штаны и уткнулся носом в его пупок, а также в тонкую полоску волос, которая начиналась под ним. Мои руки шарили везде, куда могли дотянуться, и, хотя Реми все еще был напряжен, его пальцы тоже пришли в движение. Он провел ими по моим волосам, по шее и по плечам. Казалось, он, наконец, осознал, что моя рубашка все еще частично надета, и, пока я проводил языком по его драгоценной дорожке, он начал расстегивать пуговицы на моих запястьях. Но, конечно, как только я опустил голову и обхватил губами очертания его члена, Реми совсем забыл о моей рубашке и издал громкий стон. Я целовал его через ткань пижамных штанов, пока не увлажнил всю длину его члена. Пальцы Реми запутались в моих волосах и крепко сжали их, когда он попытался сделать так, чтобы мой рот был сосредоточен на его головке.

Я потянулся, чтобы стянуть с него пижамные штаны, и увидел, как его красный член выскользнул из-под них. Он выглядел болезненно твердым, красным и блестел от влаги. Я забыл, что должен продвигаться медленно, и просто обхватил ртом головку и заглотил его до конца. Реми вскрикнул от неожиданности, но не попытался отстраниться. Когда его вкус скользнул по кончику моего языка, я начал усердно сосать, чтобы собрать все до последней капли.

Хотя его член и не был огромным, мне все равно было трудно протолкнуть его в горло, чтобы зарыться носом в волосы у него в паху. Слезы навернулись мне на глаза, когда я попытался сдержать рвотный позыв. Я отстранялся, пока почти весь его член не выскользнул у меня изо рта, а затем снова принялся сосать его. Я позволил своему языку исследовать все венки, но не считал себя по-настоящему победителем, пока Реми не схватил меня за плечи и не начал толкаться в мой рот. Я держался за его бедра, чтобы не упасть, и позволял ему трахать себя. Он стонал и кряхтел, используя меня, и я наслаждался каждой секундой.

— Лука, Лука, я... я не могу... О, Боже! — все, что у него вышло, и затем он кричал в облегчении, когда его сперма стала выстреливать мне в глотку. Я жадно сглотнул, наслаждаясь солоноватой горечью, покрывшей мой язык. Казалось, что высвобождение продолжалось вечно, и хотя я смог проглотить большую часть эссенции Реми, часть ее вытекла из уголка моего рта. Я продолжал сосать член Реми, пока его оргазм ослабевал, и поддерживал его тело руками, потому что он сильно дрожал. Я осторожно выпустил его член и встал. Его кожа покраснела и покрылась испариной, а глаза были полуприкрыты. Я видел, что он плакал, потому что на его щеках были следы слез.

— Лука, — сонно произнес он, но от меня не ускользнуло замешательство в его голосе.

Я предположил, что это для него тоже было впервые... когда ему делали минет. Я накрыл его рот своим и нежно поцеловал, чтобы он почувствовал свой вкус на моем языке и понял, что это произошло на самом деле. Он явно устал, когда целовал меня в ответ, затем его руки обвились вокруг меня, и он тяжело прислонился ко мне. Я наслаждался этим ощущением.

— Хочешь еще? — спросил я.

Он без колебаний кивнул.

— Я хочу всего этого, — прошептал он.

Я положил руки ему на задницу, затем опустил их на тыльную сторону бедер. Как только я приподнял его, он снял пижаму и обвил меня ногами. До кровати было всего несколько шагов, и когда я уложил его на нее и накрыл своим телом, он притянул мои губы к своим для одурманивающего поцелуя.

— Хочешь, чтобы я...? — Спросил Реми, опуская взгляд к моему паху. Мысль о том, что он считал себя обязанным ответить взаимностью, была еще одним доказательством того, что никто никогда не тратил время на то, чтобы устраивать подобные встречи исключительно ради него.

Я собирался это изменить.

Я покачал головой и сказал:

— Если ты приблизишь свой рот ко мне, я взорвусь, а в моем возрасте выздоровление не гарантировано. — Я подмигнул, что заставило его улыбнуться. Он провел руками по моим бокам и заднице.

— Я сохраню тебе молодость, старина. — При этих словах Реми улыбнулся, и на сердце у меня стало легче, чем когда-либо. В тот момент я понял, что, несмотря ни на что, у нас все будет хорошо.

— Я был бы доволен, если бы ты просто закончил то, что начал, — сказал я, поднимая руки, чтобы показать, что моя рубашка все еще свисает с меня, потому что он не расстегнул пуговицы на манжетах. Реми снова ухмыльнулся, а затем, вместо того чтобы потянуться к пуговицам, схватил рубашку и просто сорвал ее у меня с руки. Он проделал то же самое с другим рукавом. Но как только его пальцы коснулись моих брюк, я схватил его за руку.

— Пока нет, любовь моя. Мне нужны все возможные слои между моим членом и твоим великолепным телом.

Я был рад, что Реми, казалось, не слишком нервничал из-за того, что теперь лежал подо мной обнаженный. Он раздвинул ноги, чтобы освободить для меня место, и мы провели несколько минут, просто исследуя губы друг друга.

Затем я занялся остальными частями его тела. Теперь, когда он лежал на спине, мне было легче любить каждый дюйм его тела. Я дразнил его член ртом, но больше не посасывал его. Он уже становился твердым, так что я знал, что это только вопрос времени, когда он будет полностью готов ко второму раунду.

Я двигался вниз по его телу, пока мои колени не оказались на полу. Я приподнял его ноги, чтобы ступни стояли ровно на матрасе. Я почувствовал, как он напрягся от того, что был таким открытым и уязвимым, но не протестовал против этого. Я поцеловал внутреннюю поверхность его бедер и подразнил его член несколькими трепетными поцелуями, а затем прикоснулся губами к его яичкам. Я обнял его за бедра, чтобы удержать на месте, и взял в рот один из тугих шариков. Спина Реми выгнулась дугой, и, если бы я не удерживал его, он бы наверняка сполз с кровати. Как бы то ни было, он позвал меня по имени и зарылся руками в мои волосы. Я проделал то же самое с другим, а затем подтащил его ближе к краю кровати и подтянул его ноги к себе.

Но я не дал ему времени задуматься о том, что я делаю.

Вместо этого я решительно приступил к действиям.