Забытый: ЛУКА

Глава шестая

Лука

— Как Джио?

Это были первые слова, сорвавшиеся с губ моего брата, еще до того, как я заговорил. Кинг не был любителем поболтать, но с того дня, как мы получили известие о том, что мой сын найден и спасен от насильника, ни один из моих братьев уже не был прежним.

И это правильно.

Возможно, если бы Джио был в здравом уме, мы все могли бы стать такими, какими были до того, как его у нас украли. Но в глубине души я знал, что это невозможно. Хотя Кинг, Вон и я в прошлой жизни не были святыми, мы делали все возможное, чтобы оставаться по сторону закона. Кону и Лексу не приходилось так сильно беспокоиться об этой тонкой грани. Но жестокое убийство матери Джио и его последующее похищение изменили нас всех.

И это навсегда.

— Все так же, — сказал я Кингу.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Кинг практически прорычал:

— Он сильный, Лука. Он справится.

Его слова задели внутри меня что-то, что, казалось, уже висело на волоске, поэтому я не ответил. Несмотря на то, что он не мог меня видеть, мой брат заметил, что я никак не реагирую, и спросил:

— Что тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты пробил для меня имя.

— Давай, — сказал Кинг деловым тоном.

— У меня пока его нет. Мне нужно, чтобы ты был наготове, когда я получу его. Я хочу, чтобы этим руководил ты, а не кто-то из твоих парней.

К его чести, Кинг не задавал никаких вопросов. Именно поэтому я обратился к нему, а не к Кону. В то время как Кон и Лекс выполняли большую часть работы по возвращению похищенного ребенка его семье, Кинг был сильным человеком. Он всегда предпочитал месть правосудию. Кон всегда был более дипломатичным, хотя, как профессиональный боец, он использовал свои навыки как на ринге, так и за его пределами, когда это было необходимо. А Лекс... ну, Лекс был самым молодым и лучшим из нас. Он был сердцем и душой нашей группы с тех пор, как начал бороться со своим тощим телом, а также с людьми, которые видели в нем только средство для достижения цели.

— Что слышно о Лексе? — спросил я.

На этот раз замолчал Кинг. Я полагал, что Кинг знал, где Лекс, или, по крайней мере, что с ним происходит, но последние несколько месяцев он держал секреты Лекса при себе. Я не мог винить нашего младшего брата за то, что он доверился Кингу, а не мне… Я был не в том состоянии, чтобы поддерживать молодого человека.

— Скажи мне, что с ним все в порядке, — пробормотал я.

— Он в безопасности, Лука, — все, что сказал Кинг. Это был не совсем тот ответ, на который я надеялся, но я знал, что это все, что я получу.

— А Кон? — спросил я. Кинг ничего не сказал, и я вздохнул. Кинг и Кон несколько недель ссорились из-за Лекса. Все трое вместе росли в приемной семье, и Кинг и Кон взяли Лекса под свое крыло задолго до того, как мы с Воном познакомились с тремя мальчиками. Но в то время как Кинг наблюдал за Лексом на расстоянии, Кон пытался решать проблемы Лекса за него.

И поскольку Лекс доверился Кингу, это означало, что, с чем бы он ни столкнулся, у него, вероятно, не было решения. Я не хотел даже думать о том, что это значило. Но я не сомневался, что Кон отправился на поиски молодого человека. У Лекса было достаточно денег, чтобы надолго скрыться, но Кон был упрям, как никто. Единственная причина, по которой он оставил меня в Сиэтле, заключалась в том, что он мог отправиться на поиски Лекса.

— Исправь это, Кинг, — пробормотал я. Я знал, что в этот момент мужчины, вероятно, даже не разговаривали, но я был не в том положении, чтобы играть роль посредника, как и Вон.

— Будь сильным ради нашего мальчика, Лука. Ты будешь нужен ему.

— Нам, — ответил я. Джио был моим сыном, но все мои братья помогали его растить. Кинг не так часто бывал рядом, когда Джио рос, но он участвовал в бесчисленных битвах, чтобы помочь нам вернуть моего ребенка домой, вместе с сотнями детей, которых украли из их семей.

Таких детей, как Алекс.

И Реми.

От воспоминания о молодом человеке у меня зачесались пальцы.

— Мне нужно идти, — сказал я.

— Он вернется домой, Лука, — ответил Кинг резким и непреклонным голосом.

— Да, — уклончиво ответил я и повесил трубку. Я подошел к маленькой кровати в центре солнечной желтой комнаты. Судя по фотографиям лошадей на стенах, я предположил, что комната принадлежала младшей дочери Ронана и Сета, Николь. Я оставил куртку и пиджак на кровати, прежде чем войти в ванную. Мой пистолет все еще был заткнут за пояс на спине, потому что мне было неудобно ходить без него, даже когда мои телохранители были снаружи. У меня хватило ума вытащить рубашку из брюк, чтобы спрятать оружие от Реми. Но у меня руки чесались потрогать пистолет.

Я как раз доставал пачку сигарет из кармана куртки, когда услышал, как позади меня скрипнули половицы. Мне удалось не схватиться за пистолет, но тот факт, что я этого хотел, свидетельствовал о том, насколько я был взвинчен.

Ронан бесстрастно наблюдал за тем, как я пытаюсь спрятать пачку сигарет в руке.

— Я не собирался курить в комнате твоего ребенка, — пробормотал я. Однако я не упомянул, что собирался курить на балконе девочки.

Это было все, что я мог сделать, чтобы не съежиться под понимающим взглядом Ронана. Я почувствовал, как напряглись мои мышцы, когда он вошел в комнату. Несмотря на ту роль, которую этот человек сыграл в спасении моего сына, я не мог потерять бдительность рядом с ним. Единственными мужчинами, которым я доверял в своем мире, были те, кого я называл братьями.

Я держал свободную руку опущенной, пока Ронан двигался дальше в комнату. Я не думал, что хирург был вооружен, но я не был уверен. И, судя по тому немногому, что я о нем знал, ему не нужно было быть вооруженным, чтобы справиться со мной. Блядь, насколько я знал, его люди могли уже расправиться с моими телохранителями точно так же, как они поступили с Коном и Кингом в Нью-Йорке в прошлом месяце, когда те приехали за Алексом.

Я замер, когда Ронан подошел ко мне. И не почувствовал облегчения, когда он прошел мимо меня. Я просто повернулся, чтобы не стоять к нему спиной. Он схватил полупустую бутылку воды с тумбочки рядом с кроватью и протянул ее мне.

— Ты можешь стряхивать пепел сюда, — сказал он грубовато, одновременно указывая на балкон. — Ты все равно сможешь наблюдать за ним.

Не было причин гадать, за кем. И это не должно было стать шоком, что Ронан догадался, что я не хотел выходить из комнаты только потому, что не хотел, чтобы Реми подумал, что я снова ушел от него. Я выхватил бутылку у Ронана и направился к балкону. Меня бесил тот факт, что этот человек видел еще одну мою слабость, но то, что я был на взводе рядом с Реми еще больше, чем сейчас, не могло меня остановить. То, как молодой человек отпрянул от меня, когда я подошел, чтобы вытереть ему лицо полотенцем… было больно.

Пиздец, как больно.

Я прикурил сигарету и уже втянул дым в легкие, когда Ронан вышел на балкон и закрыл за собой дверь.

— Сколько там твоих парней? — Спросил я, изучая задний двор и то и дело бросая взгляды на дверь ванной.

— Ни одного.

— Лжец, — пробормотал я.

— Спроси меня, почему их нет, Лука, — ответил Ронан.

Я рассмеялся, сделав еще одну затяжку, а затем покачал головой, удивляясь наивности этого человека.

— Думаешь, что ты неприкосновенен. — Я взглянул на великолепный вид на Пьюджет-Саунд и горный хребет Олимпик за ним. — Думаешь, что твои деньги и репутация защитят тебя. Думаешь, что этого достаточно, чтобы обеспечить нормальную жизнь твоей семье. — Я сделал еще одну затяжку, затем выкинул остаток сигареты в бутылку с водой. Я хотел всего этого, но после первой же затяжки понял, что это мне ничего не даст. Если уж на то пошло, я нервничал еще больше, чем раньше. Но, как всегда, я сдержал свой голос, даже мельком взглянув на Ронана. — Хочешь совет, Ронан? — спросил я.

Он, конечно, мне не ответил. Мне было все равно.

— Власть не защитит тебя от мужчин, которых нельзя купить. Однажды сын, или брат, или отец какого-нибудь извращенца, которого ты прикончил, придут за тобой с чем-то в тысячу раз более ценным, чем наличные. — Я остановился и посмотрел на дверь ванной через стекло балконной двери. — Это та же валюта, которой ты торгуешь… справедливость. Но ценой будет не твоя жизнь… отдача от этого недостаточно высока.

Я протянул ему бутылку вместе с брошенной сигаретой. Он невозмутимо взял ее и прислонился спиной к балкону. В ту секунду, когда моя рука коснулась дверной ручки, он сказал:

— Восемь.

Я оглянулся на него через плечо с некоторым торжеством. Так что этот возвышенный человек не был тем честным благодетелем, за которого себя выдавал.

— Хочешь знать, в чем разница между тобой и мной, Лука? — Спросил Ронан.

— Пожалуйста, просвети меня, — сухо сказал я.

Неудивительно, что Ронан никак не отреагировал на подначку.

— Четыре команды из двух человек следят за моим мужем и детьми двадцать четыре часа в сутки. Восемь человек в любой момент времени готовы отдать свои жизни за Сета, Джейми, Уиллоу или Николь. Они проводят время вдали от своих семей, чтобы защитить мою. Ты думаешь, они делают это потому, что я хорошо плачу? — Мужчина сделал пару шагов в мою сторону. — Ты прав в том, что люди, которые нападут на мою семью, будут добиваться справедливости за какое-то зло, которое, по их мнению, я совершил против них. Они будут стараться заставить меня страдать самым худшим из возможных способов… забирая то, что мне дороже всего. Совсем как тот ублюдок, который забрал твою мать.

Я вздрогнул от этого. Неудивительно, что Ронан знал об убийстве моей матери. В конце концов, это было достоянием общественности. Но его комментарий все равно застал меня врасплох, и у меня скрутило живот, когда я вспомнил, как кровь моей матери окрашивала белоснежный снег вокруг ее безжизненного тела.

— Чего ты еще не понял, так это того, что наемный телохранитель, каким бы опытным он ни был, не может остановить такого рода ненависть. Но семья может. И то, что ты видел в Нью-Йорке, было всего лишь знакомством с моей семьей. Эти люди защищают моего мужа и детей не потому, что это их работа, а потому, что это то, что семья делает друг для друга. Ты держался подальше от своего сына…

— Я должен был! — Прорычал я, глядя Ронану в лицо. — Я должен был держаться от него подальше, чтобы защитить его! — Я хотел убить этого человека за то, что он произнес те самые слова, которые я давным-давно принял за правду. Если бы я больше участвовал в жизни Джио, если бы я больше старался уговорить его мать, Женевьеву, позволить мне приставить охрану к ним обоим, Джио никогда бы не стал мишенью, и у него все еще была бы его мать. Но я облажался… Я подвел их обоих.

— Ты держался подальше от своего сына, чтобы дать ему нормальную жизнь, — продолжил Ронан, казалось, не обращая внимания на мой гнев. — В том, что случилось, нет твоей вины, Лука. Это не твои враги похитили его, не они убили его мать, — напомнил он мне. — В нашем мире нет ничего нормального. Каждый мужчина, женщина и ребенок, которых я называю членами своей семьи, должны это понимать. Мы можем спрятать голову в песок, а можем принять это и смириться. У тебя есть второй шанс с твоим сыном, Лука... с Реми. Не прячь, блядь, голову в песок.

Ронан не дал мне возможности ответить, и, по правде говоря, у меня все равно не было возможности. Он толкнул балконную дверь. Я смотрел ему вслед, но перед тем, как он вышел из спальни, я окликнул его по имени. Он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Реми и Вайолет останутся со мной, — все, что сказал я. Это не было просьбой или вопросом. Это не было ни в коем случае согласием. Это был самый вежливый способ, который я смог придумать, чтобы сказать ему, чтобы он не вмешивался.

Потому что я знал, что если у Реми будет выбор между моей помощью и помощью Ронана, он выберет Ронана.

И я просто не мог этого допустить.

Я ждал, что Ронан что-нибудь скажет, но все, что он сделал, это бросил взгляд в сторону двери ванной комнаты… в которой в данный момент стоял Реми с завернутой в полотенце Вайолет на руках.

Реми выглядел очень раздраженным.

— Я буду внизу, если понадоблюсь, — все, что сказал Ронан.

У меня было смутное подозрение, что он обращается ко мне.

И, судя по выражению лица Реми, я понял, что вполне вероятно, что мне придется принять предложение самодовольного хирурга.