Забытый: ЛУКА

Глава двадцать пятая

Реми

— Армани, Лука? Серьезно? — Услышал я чей-то голос, когда дверь в комнату Луки открылась. Я бы, наверное, даже не услышал мужской голос, если бы уже не проснулся. На самом деле я не спал несколько часов, просто наслаждаясь ощущением объятий Луки. О, да, и прокручивая в голове каждый момент прошлой ночи снова и снова.

Я не мог поверить, что совершил что-то такое. Например, позволил Луке заставить меня вот так кончить в машине. Или как я зашел к нему в комнату под предлогом того, что хотел вернуть его пиджак, потому что еще не был готов пожелать ему спокойной ночи.

В некоторые из них я не мог поверить, что он это сделал. Например, он боготворил мое тело с того момента, как мы приняли душ, и до того момента, когда я заснул в его объятиях. Он прикасался к каждой частичке меня, к каждому шраму, к каждой отметине. Он делал это не только губами, но и пальцами. Словами он говорил мне, как все во мне прекрасно. Это, конечно, было очень интимно, но к сексу не привело. Он просто исследовал мое тело, как будто я был каким-то драгоценным произведением искусства.

Мне понравилось наше первое свидание, но ночь, проведенная в его постели, останется лучшей ночью в моей жизни.

Решительно.

И наблюдать за тем, как он спит последние пару часов, наверное, было вторым лучшим впечатлением в моей жизни.

Потому что я увидел настоящего Луку, того, кому не нужно постоянно беспокоиться о том, чтобы заботиться о других, или беспокоиться о том, вернется ли к нему когда-нибудь его ребенок, или вести себя как холодный, отстраненный мужчина, каким он должен был быть. На эти несколько часов он был моим.

Только моим.

Я тоже смог его изучить, хотя он все это время спал. Я был уверен, что он захочет трахнуть меня после того, как мы выйдем из душа, и я был готов ему это позволить, но, как и во всем остальном, этот мужчина был полон решимости удивлять меня. С каждым прикосновением, с каждой лаской его губ, с каждым тихо произнесенным словом я влюблялся в него все сильнее и сильнее. У меня не было сомнений в том, что теперь он завладел каждой частичкой моего сердца, и неважно, в каком состоянии я получу его обратно, оно никогда больше не будет моим. Но я отказывался зацикливаться на боли, которая, знал, несомненно, меня постигнет. Прошлой ночью я размышлял о том, как могла бы выглядеть моя жизнь с Лукой, если бы мы могли быть вместе. Я использую эти часы, чтобы поддерживать себя в дальнейшем. Когда придет время, когда я снова останусь один, я буду вспоминать эти моменты, проведенные с ним, и каким-то образом они все еще будут жить во мне, сражаясь рядом со мной, защищая меня.

— Я знаю, что ты буквально состоишь из денег, чувак, но бросать такой красивый пиджак на пол?

Я узнал голос. Это был младший брат Луки, Кон. Лука зашевелился рядом со мной.

— И почему, черт возьми, он пахнет, как... - начал было Кон, но затем его голос оборвался.

Мы с Лукой были укрыты одеялами, поэтому я не был уверен, заметил ли меня Кон. Лука вздохнул рядом со мной, и я увидел, что его глаза открылись. Но когда он посмотрел на меня, они смягчились, а его великолепные губы растянулись в легкой улыбке.

Доброе утро, беззвучно произнес он одними губами, а затем наклонился и нежно поцеловал меня. Я совсем забыл о Коне и сосредоточился только на Луке. Но этот момент не продлился долго, потому что Лука откинул одеяло и приподнялся настолько, чтобы видеть своего брата.

— ММА или нет, Кон, но если ты не уберешься на хуй из этой комнаты, я надеру тебе задницу, — прорычал Лука. Я никогда не видел Кона ни в одном из его профессиональных боев, но поставил бы на Луку.

Я тоже сел и добавил:

— Я подержу его для тебя.

Глаза Кона расширились, когда он уставился на нас обоих. Но потом он ухмыльнулся и сказал:

— Очень похоже на мое первое свидание.

Лука запустил в него подушкой, которую Кон с легкостью поймал и отбросил назад. Он посмотрел на меня и спросил:

— Любишь овсянку, Реми? Потому что могу гарантировать, что моя овсянка вкуснее, чем у Луки.

Я понятия не имел, о чем говорил этот человек, но Лука явно понял, потому что вылез из кровати и направился к своему брату. Лука был полностью обнажен, но, казалось, не замечал этого или ему было все равно. У меня, конечно, не было никаких проблем с шоу, когда Лука грубо схватил своего брата и вытолкнул его за дверь.

— Спроси его, что он любит с овсянкой! — Крикнул Кон через дверь.

— Меня! — Крикнул Лука в ответ. — Он любит, когда я добавлен его в овсянку!

Когда он вернулся к кровати, я чуть язык не проглотил при виде его возбужденного члена.

— Сующий свой нос в чужие дела засранец, — прорычал Лука, подбирая с пола свой пиджак.

Когда он поднял на меня взгляд, то замер. Вероятно, потому, что он понимал, что я полностью очарован его видом. Слава богу, он даже не попытался прикрыться.

— Нравится то, что видишь? — Спросил Лука глубоким и раскатистым голосом. Он придвинулся ближе к моей стороне кровати.

Я, наконец, заставил себя поднять глаза и увидел в его глазах веселье. Это был еще один прекрасный момент. Мысль о том, что я могу просыпаться вот так каждое утро рядом с ним, могу шутить с ним, могу прикасаться к нему, когда и как захочу.…

Я сказал себе, что просто обрекаю себя на разбитое сердце, когда думаю о таких вещах, поэтому сосредоточился на моменте.

— На самом деле, мне просто интересно, что такое овсянка, — солгал я. Мне удалось сохранить серьезное выражение лица, не сводя с него глаз.

— Все, что тебе нужно знать об овсянке, — сказал Лука, бросая пиджак обратно на пол, — это то, что ты будешь есть только мою.

Он без колебаний забрался на меня и накрыл мой рот своим. Одеяло все еще было между нами, но я раздвинул ноги, насколько мог, чтобы он мог поместиться между ними. Я обхватил его руками, и он крепко поцеловал меня. Наверное, мне следовало беспокоиться о таких вещах, как запах изо рта по утрам, но это не имело значения. К тому времени, как Лука оторвался от моих губ, я был готов отбросить одеяло, разделявшее нас. Я был так уверен, что не готов к сексу с этим мужчиной, но каждый раз, когда он прикасался ко мне, я словно мгновенно забывал, кто я и кем был раньше. Я был новым Реми, лучшей версией себя. Но я был не настолько глуп, чтобы думать, что мое тело не предаст меня, когда дело дойдет до главного. До сих пор, несмотря на все, что мы делали, я все еще контролировал себя, или, по крайней мере, у меня была иллюзия этого. Но когда дело доходило до мысли о том, как Лука наваливается, когда входит в меня, или прижимает лицом к стене, было трудно найти в этом возбуждение. Нет, я не думал, что Лука причинит мне боль, но я также не мог понять, как он может сделать так, чтобы этот акт доставил мне удовольствие.

Так что да, иногда мне казалось, что я готов, но в глубине души знал, что это не так. Я задавался вопросом, буду ли я когда-нибудь. А если не буду, смогу ли я позволить Луке получить то, что он хочет, и притвориться, что это было так же прекрасно, как и все остальные моменты с ним?

— Скажи, о чем ты думаешь, — попросил Лука.

Только когда он заговорил, я понял, что он снял с меня часть своего веса и изучает меня.

— Ни о чем, я в порядке.

— Реми... - начал он.

— Клянусь, Лука, я в порядке. — Это была не совсем ложь. В этот момент я был в порядке; я просто, как обычно, слишком много думал. Я так привык к тому, что в моей жизни с чем-то приходится бороться, что у меня выработалась привычка — готовиться к худшему.

Лука подпер голову рукой. Другой рукой он убрал волосы с моего виска. Мне определенно нравилось носить длинные волосы, даже если это было просто для того, чтобы у него был повод поиграть с ними.

— Хорошо, — ответил он. — Но мне нужно, чтобы ты кое-что понял.

Я открыл рот, чтобы снова прервать его, потому что не хотел портить этот момент разговорами о том, что это мой выбор и все такое, но он прикрыл мне рот двумя пальцами.

— Все это для меня в новинку, — сказал он. — Я хочу от тебя того, чего никогда ни от кого другого не хотел.

Я ничего не мог поделать с узлами, скручивающимися у меня в животе. Я уже знал, что он хочет меня трахнуть. Но, по какой-то причине, я не хотел слышать, как он это говорит. Я не знал почему.

— Мне просто нужно знать, что когда мы дойдем до этого момента, мы сможем сначала поговорить. Я знаю, некоторым парням нравится придерживаться определенных ролей, но я не из их числа... во всяком случае, не с тобой. Так что, если и когда мы дойдем до того, что ты захочешь трахнуть меня, я просто хочу знать, что мы можем не торопиться, потому что я никогда не позволял парням этого.

Я недоверчиво покачал головой, потому что, должно быть, неправильно его расслышал.

— Ты хочешь, чтобы я... — Начал я, затем сел, слегка оттолкнув его. Мой взгляд переместился на его великолепный член, но я был слишком поглощен тем, что он сказал, чтобы восхищаться им. — Ты хочешь, чтобы я...

Почему, черт возьми, я не мог вымолвить ни слова?

Ах да, потому что это было слишком невероятно. Он реально сказал, что хочет, чтобы я трахнул его. Я — тощий, покрытый шрамами, слабый Реми — занялся любовью с великолепным, сильным, опытным Лукой.

— О Боже, я все еще сплю, — выпалил я. Это был единственный способ объяснить, почему я сидел в постели с самым красивым мужчиной в мире, и мы говорили о том, как я погружаю свой невзрачный член в его аппетитное тело. — Я мечтаю обо всем этом. О твоем позволении мне трахать тебя, овсянке — чем бы это, черт возьми, ни было — и твоем странном, милом, но немного напористом брате.

Лука бочком подобрался ко мне. Он прислонился спиной к спинке кровати и обнял меня за плечи.

— Я очень хочу, чтобы ты трахнул меня, история с овсянкой — это наша история, которую начали Вон и Алекс, и говорить, что у Кона проблемы с границами, все равно что говорить, что королева Англии немного чопорная. — Он поцеловал меня в щеку и сказал: — Как насчет того, чтобы сходить за завтраком и съесть его здесь, в постели? Мы можем еще немного попрятаться от моих братьев.

Спал я или нет, но ответить на этот вопрос было легко. Любой вопрос, который касался того, чтобы провести больше времени с этим человеком, не требовал никаких размышлений. Но вместо того, чтобы сказать ему словами, что я считаю его план превосходным, я использовал свои губы.

Мир грез, в котором, как я убедил себя, я жил, продолжался все оставшееся утро и далеко за полдень. Хотя предполагалось, что завтрак будет проходить в уединении комнаты Луки, Кон применил самое мощное оружие против нас с Лукой всего через пятнадцать минут после того, как вышел из комнаты.

Вайолет.

Когда раздался стук в дверь (что было очень кстати, потому что мы с Лукой в очередной раз страстно целовались), Лука натянул спортивные штаны, прежде чем открыть ее. Хотя стук был достаточно сильным, чтобы доказать, что стучит взрослый, единственной, кто стоял перед дверью, когда он открыл ее, была Вайолет.

Поскольку девочка никак не могла подняться наверх самостоятельно, не говоря уже о том, чтобы постучаться, мы решили, что ей помогли, и Лука заметил, как его брат бросился вниз по лестнице всего через несколько мгновений после того, как Лука взял малышку на руки. Было странно сидеть, прислонившись к изголовью кровати, прикрыв нижнюю половину тела одеялом, когда Лука внес Вайолет в комнату и посадил ее мне на колени. Затем он забрался в постель рядом со мной, и мы несколько минут играли с маленькой девочкой, пока не появилась Мэрилин.

Это было суровым напоминанием о том, что будущее Вайолет с нами подходит к концу, но нельзя было отрицать, что маленькая девочка уже привязана к Мэрилин, когда женщина подняла ее с кровати. Если Мэрилин и обеспокоилась, увидев нас в постели, она ничего не сказала и даже не смотрела на нас как-то странно. Она просто улыбнулась и пригласила нас с Лукой присоединиться к остальной семье за обильным завтраком, который они с Коном приготовили. Вайолет хлопнула в ладоши и назвала наши имена, и ни с чем нельзя было спутать то, как она произнесла «Завтрак».

Нас с Лукой достали, но нам было все равно.

Завтрак прошел шумно, хаотично и идеально. Там были все братья Луки, за исключением Лекса, и, конечно, Алекс. Он нежно обнял меня и бросил взгляд, который говорил, что позже у него будет ко мне еще куча вопросов. Удивительно, но я был в восторге от перспективы поговорить с Алексом о Луке и нашем свидании, за вычетом более интимных подробностей. Для меня это было самым странным — иметь друга, с которым можно поговорить о мужчине, с которым я встречаюсь.

Голос, напоминавший мне, что на самом деле я не встречаюсь с Лукой, потому что все это временно, звучал не так настойчиво, как обычно. Я не был уверен, из-за меня это или из-за Луки. Этот человек почти все утро был рядом со мной, и теперь, когда мы шли по больничным коридорам, он снова держал меня за руку. Со временными парнями так не поступали.

Верно?

Это был еще один из тех вопросов, которые я должен был задать Алексу. Я чуть не рассмеялся, потому что Алекс был таким невинным и милым, и все же он, каким-то образом, был более опытным из нас двоих, когда дело касалось отношений.

Каким бы прекрасным ни было наше утро, я не мог не заметить, что Лука немного растерял свой пыл, когда мы приблизились к больнице. На самом деле я не мог его винить, учитывая тот факт, что я собирался зайти в палату его сына, в то время как ему придется идти в комнату ожидания одному. Я хотел бы что-нибудь сделать, чтобы убедить Джио дать Луке шанс, но я знал, что если буду давить на молодого человека слишком сильно, он снова сломается. В любом случае, мы с ним почти не продвинулись вперед. Несколько слов, сказанных им во время последнего визита, не имели большого значения. Хотелось надеяться, что сегодня он все еще будет в разговорчивом настроении, но я не мог знать наверняка.

Когда мы подошли ближе к палате Джио, Лука слегка сжал мою руку, а затем отпустил ее. По плану он должен был свернуть направо, где находилась комната ожидания, но как раз перед тем, как он это сделал, раздался громкий треск.

Из палаты Джио.