Зов призрачных сердец

Глава 20

К разочарованию девушки, в верхнем ящике оказалось пусто. Она аккуратно задвинула его и открыла следующий. В нем Рада нашла старинную чернильницу и высохшие перья. В третьем оказалась Библия в черном кожаном переплете. Страницы пожелтели от времени, их края засалились, видимо, оттого что когда-то книгу часто листали. Чтобы перевернуть страницу, нужно было смочить палец слюной, но Рада вдруг вспомнила историю Карла IX. Некоторые историки полагали, что французский король отравился ядом, вот так же слюнявя пальцы и перелистывая страницы книги по соколиной охоте.

Конечно, вряд ли семейная Библия Хворостиных была пропитана ядом, но Рада решила, что будет правильным вооружиться перчатками и пинцетом, чтобы ее полистать. То, что это была именно семейная Библия, стало для нее очевидным, как только на форзаце, который она все же открыла, она увидела длинный список членов княжеского рода Хворостиных. Она пробежала глазами столбцы имен от начала до конца, отметив, что записи были сделаны разной рукой. Последняя датировалась 1917 годом. «17.01.1917 – Андрей Алексеевич Хворостин», – гласила нижняя строчка. Видимо, это дата рождения одного из детей. Рада знала, что сразу после революции Хворостины покинули Россию. Прямая ветвь рода постепенно угасла, титул в наше время перешел к Ирине Васильевне Темниковой.

Вспомнив про услышанные вчера легенды о княжне Елене, Рада поискала ее имя.

– Надо же, и правда была такая, – удивилась Рада.

Во всем списке лишь единожды упоминалась некая Елена Павловна Хворостина. Перед именем стояла дата рождения – тысяча семьсот шестьдесят второй год. А вот даты смерти не было. «Странно», – подумала Рада, ведь все остальные записи велись аккуратно. Здесь были даже младенцы, между датами рождения и смерти которых порой насчитывалось всего несколько недель, а то и дней. Почему же Елену пропустили?

За стенкой вдруг послышался какой-то скрип, и Рада замерла. Почудилось? Нет, вот опять что-то скрипнуло. Словно кто-то ходил по старым половицам, и они натужно стонали под поступью ходившего. Удивительным было то, что скрип этот доносился из-за стены, которую закрывали книжные шкафы.

Рада опустила Библию на стол и стремительно вышла из кабинета. Она думала сразу же броситься в соседнюю дверь и посмотреть, кто или что является источником шума. Однако ее ждало непреодолимое препятствие – рядом с кабинетом не было других дверей, потому что в двух метрах отсюда начиналась лестница. Снова заглянув в кабинет и прикинув на глаз расстояние, на котором находились книжные шкафы от входной двери, Рада опять вышла и сделала удивительное открытие – они располагались будто бы посередине лестницы, а значит, дальше, за ними должна быть еще комната. Комната, в которую не вела ни одна дверь?

Впрочем, выяснить это было легко. Надо лишь обследовать дом более тщательно и понять, какая из задних дверей ведет туда. Только вот проблема – пройдет слишком много времени прежде, чем она изучит план здания и найдет вход в комнату, к которой примыкала стена с книжными шкафами, а значит, не сможет узнать, кто же скрипел половицами. Нарушитель тишины наверняка успеет скрыться.

Вдруг в кабинете что-то стукнуло. Рада вздрогнула и тут же почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она заколебалась, стоит ли возвращаться в кабинет одной, но тут же решительно мотнула головой и шагнула к двери.

Комната, к облегчению Рады, оказалась пустой.

– Идиотка, – выругала себя девушка. – И кого ты думала здесь увидеть?

Но грохот же она слышала! Что это было? Ставни, хлопнувшие от сквозняка? Нет, они по-прежнему распахнуты. Тогда что?

Взгляд Рады упал на стол, который был совершенно пуст. Она решительно обогнула его и только теперь увидела, что Библия, которую она аккуратно положила на край стола, валялась на полу. Книга была распахнута, и меж страниц Рада заметила сложенный вдвое желтый листок.

Раду пробил озноб. В голове крутился вопрос: как книга могла упасть? Да, она положила ее на край, но не так, чтобы та вдруг свалилась сама собой.

Решив, что искать ответы будет равносильно признанию себя мнительной или чокнутой, Рада нагнулась и подняла книгу. Вынув листок, она захлопнула Библию.

Развернув лист, Рада увидела на нем что-то непонятное: какие-то черточки, буквы и цифры. Она недоуменно повертела находку в руках. В самом низу листа она увидела выведенные слова – Qui quaerit, repent.

– Ерунда какая-то, – пробормотала девушка.

Тем не менее Рада засунула лист в свой портфель, в котором хранила планшет, записные книжки, карандаши и ручки, перчатки и другое необходимое историку оборудование.

В окно забарабанили, и Рада, вздрогнув, выронила портфель из рук.

– Иволгин, – зло процедила она сквозь зубы, увидев за стеклом улыбающегося археолога. – Убить его мало.

Алексей подавал ей знаки, и Рада догадалась, что он просит ее выйти на улицу.

Аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета, она вышла из дома.

– Что вам? – недовольно спросила она Алексея.

– Я кое-что нашел. Хотите посмотреть?

– Вы уверены, что мне это будет интересно?

– Абсолютно.

– Ладно, показывайте, – неохотно согласилась Рада.

Ни за что она не призналась бы Алексею, что была счастлива оказаться на свежем воздухе и покинуть усадьбу, где в воздухе словно витало что-то необъяснимое и пугающее… Глава 21

1780 год

– Смотрите, какой живописный уголок. Тут и только тут! – воскликнул Анатоль Митрич. – Буду писать вас тут, милая моя Елена Павловна.

– Как вам место, Дмитрий Иванович? – обратилась к молодому графу Елена.

Сделала она это не столько из интереса к его мнению, сколько из вежливости, ибо все время прогулки по парку он был молчалив и будто бы недоволен.

– Приятственное место, – сказал Дмитрий, охватывая цепким взором окружающий их пейзаж. – Только что это за строение, там, за деревьями?

– Ой, так это же наш семейный склеп! – ахнула Елена и приложила ладошку к губам – так ей стало смешно, когда она увидела вытянувшееся от неожиданности лицо Дмитрия и испуганное – Анатоль Митрича.

– Что же, Хворостиных не хоронят при церкви? – скривился Дмитрий.

– Отчего же? – с вызовом ответила Елена. – Склеп этот стоит на самой оконечности кладбища, которое тянется сразу за поворотом до самой церкви.

– Кладбище находится в непосредственной близости от имения? – побледнел Дмитрий.

– Почему же в близости? – не сдержала раздражения Елена. – Мы сюда шли добрых полчаса. Вы разве не заметили?

Дмитрий обернулся и понял, что они действительно ушли на значительное расстояние. За густыми кустарниками и яблонями, коих здесь было множество, самой усадьбы и не разглядеть!

– Нет, – помотал головой Анатоль Митрич. – Как бы ни было здесь красиво, а писать ваш портрет на фоне склепа я решительно отказываюсь.

– И на том спасибо, – засмеялась Елена. – Пойдемте лучше вот этой тропинкой в парковую часть. Я, кажется, знаю, где будет недурственное местечко.

Елена вывела обоих мужчин и бегущую чуть впереди Наташеньку к парковому ансамблю, где имелись мраморные статуи, ажурный мостик над ручьем, беседка и даже фонтан.

– Пойдем в беседку? – догадалась Наташа.

– Да, ангелок, туда, – улыбнулась ей Елена.

Несмотря на значительную разницу в возрасте сестры были дружны. Елена очень уж любила возиться с Наташенькой, заплетать ленты в светлые, как и у нее, волосы, наряжать ее и играть в прятки. Впрочем, и Павлушеньку она обожала, и часто в доме начиналась такая кутерьма, что Анна Кирилловна не выдерживала гама и начинала браниться. Виноватой в затеях, конечно же, была Елена. Да и вообще во всех невзгодах, что время от времени обрушивались на Хворостино и ее обитателей, мачеха винила именно Елену.

– Сюда! Сюда! – крикнула Наташа, которая уже убежала далеко.

Беседка была каменной, ажурной да воздушной. По колоннам к круглому куполу тянулись розы-вьюнки, которые в этот период года цвели буйным цветом.

– Неземная красота! Божественно! – тут же восхитился видом Анатоль Митрич. – Превосходно! Вы, Елена Павловна, будете словно роза среди роз.

– Как приторно, – поморщился Дмитрий.

– Приторно? – тут же отозвалась Елена. – А вы что же, предпочитаете что-нибудь покислее да поневзрачнее?

Он смерил Елену уничижительным взглядом.

– Вовсе нет. Я лишь предпочитаю вещи более приземленные.

– Какие же?

Молодой человек не ответил и сделал вид, что любуется каким-то растением. Правда, взгляд он устремил на полузасохший куст бузины.

– Хм… – Елена пожала плечами и обратилась к художнику: – Ну что, Анатоль Митрич, решено?

– Решено, княгинюшка Елена Павловна. Решено! Завтра же приступим-с.

– Будете писать утром? – спросил Дмитрий. – Поутру наверняка будет не так жарко и не слишком солнечно. – Молодой человек вынул из кармана платок и начал им обмахиваться.

«Какой неженка», – подумала Елена. «Экий напыщенный гусь», – вторили ее мыслям мысли Анатоля Митрича.

Он замялся и заискивающе глянул на Елену. Она улыбнулась – знала, что он любил на ночь глядя пропустить рюмку-другу аперитива, а потом спать до обеда. Помнится, Анна Кирилловна жаловалась на его пьянство и беспробудный сон.

– Я бы хотела, чтобы Анатоль Митрич писал меня вечерами. Закатное солнце – самое красивое.

– Так и есть-с, княгиншка, так и есть-с. Значит, решено. Вечером приступим-с. Завтра же приступим-с!

Он, вооружившись карандашом и листом бумаги, которые прихватил с собой, стал обходить беседку с разных сторон, что-то присматривать и прикидывать.

Наташенька бегала поблизости, пытаясь поймать бабочку, что кружила над цветочными клумбами.

– Значит, вы всю жизнь прожили в Хворостино? – нарушил тишину Дмитрий, обратившись к Елене.

– Так и есть, – кивнула она. – Пару раз бывала в Смоленске, но лишь в гостях.

– И что же, не скучно вам в деревне?

– Нет, мне здесь все нравится. А вы предпочитаете город?

– Да, – кивнул Дмитрий. – Хоть мы и проводим лето в деревне, но я там бываю лишь наездами. Городское общество мне больше по нраву.

– Ясно, – безразлично отозвалась Елена. – Пойдемте в дом? – позвала она Анатоля Митрича.

– Вы ступайте, а я здесь еще присмотрюсь, – отозвался тот.

– Наташенька, пойдем! – крикнула сестре Елена.

Дмитрий пошел с ней рядом. Елена время от времени косилась на его профиль и чем больше смотрела, тем больше отторжения в ней вызывал молодой человек.

– И чем же вы занимаетесь целыми днями? – поинтересовался он, снова нарушив затянувшееся молчание.

– Гуляю, езжу верхом.

– Музицируете?

– Нет, играть я не люблю и делаю это посредственно, хоть папенька и купил мне давным-давно пианино.

– Вам бы больше практиковаться, – заметил Дмитрий.

– А я не хочу. Предпочитаю чтение.

– Вы умеете читать? – Эта фраза выскочила так быстро и звучала так удивленно, что Дмитрий и сам смутился.

– А вы думали, если я живу в деревне, но не обучена грамоте? – рассмеялась Елена. – У меня были хорошие учителя. Я и сложение знаю, и географию изучала, и даже французский с латынью.

– Зачем же с латынью?

– Было интересно, – пожала плечами Елена.

– И что же вы любите читать? Закон Божий?

– В Хворостино большая библиотека. Еще мой дед собирал, и папенька вот теперь тоже.

– Как интересно, – пробормотал Дмитрий и посмотрел на Елену уже не так презрительно, как делал это еще полчаса назад.

Она же, наоборот, все больше понимала: что бы там ни задумал ее отец, им с Дмитрием Щетининым не по пути. Слишком разные они были…