Зов призрачных сердец

Глава 34

1780 год

На следующее утро после того, как князь Хворостин застал Елену за ночными гуляниями, завтрак прошел в мрачной тишине. Щетинины спали долго и к утренней трапезе не выходили, как, впрочем, и Анна Кирилловна с детьми. В столовой были только Елена и сам Павел Андреевич.

Княжна выглядела бледной, как мраморная статуя, изящные черты лица ее застыли, словно скрывали внутреннюю бурю. Князь сохранял холодное молчание, внимательно следя за каждым словом, что изредка произносила дочь, за каждым ее движением и вздохом наблюдал.

– Что-то ты бледна, Елена, – наконец нарушил молчание со своей стороны Павел Андреевич. – Али ночные бдения не помогли здоровью твоему?

– Плохо спала, батюшка, – тихо проговорила Елена.

– Отчего же?

– Если скажу, вы не поверите.

– А ты скажи, милая. Отчего же отцу родному чаду не верить? – В голосе князя слышалась насмешка и даже, как показалось Елене, издевка.

Она подняла на отца робкий взгляд, побледнела еще сильнее и промолвила:

– Мне весь остаток ночи слышалось, будто по коридорам ходит кто-то.

– Кто ж? – нахмурился князь.

– Не знаю. Но мне сделалось холодно до дрожи, а потом… – Глаза Елены наполнились ужасом. – А потом кто-то подошел к моей двери и засмеялся нечеловеческим голосом.

Павел Андреевич нахмурился и побледнел.

– Приснилось тебе, Елена.

– Я не спала, – возразила княжна. – Вот вам крест – не спала.

– Ерунда! – отмахнулся князь. – Кто же будет по ночам ходить да смеяться?

– Какая-то женщина. И мне показалось, что это очень несчастная женщина.

– Пустое мелешь, – осек дочь князь, вставая.

Елена поняла, что доказывать отцу дальше не имело смысла. Князь вышел из столовой, оставляя дочь одну.

Она вздохнула. Павел Андреевич может сколько угодно предаваться скепсису и не верить, только не впервые Елена слышала странные шаги по лестницам, не впервые чувствовала все нарастающий холод, заставлявший ее дрожать под пуховыми одеялами, не впервые из-за дверей доносился жуткий смех. По какой-то причуде явления эти всегда сопутствовали приезду князя Хворостина в имение. Нет его целый год – и не слышит Елена ничего по ночам. Приезжает князь – и появляются посторонние звуки, а главное – этот жуткий, сводящий с ума женский смех, перемежающийся плачем.

Вздохнув, Елена поднялась из-за стола и уже собиралась кликнуть служанку, чтобы та прибирала, как в столовую вошел Дмитрий.

– Доброе утро, Дмитрий Иванович, – сухо поздоровалась с молодым графом Елена. – Вы сегодня рано.

– Я, признаться, плохо спал, – поморщился Дмитрий.

– Отчего же?

– Снилось всякое.

– И что же вам снилось? – не сдержала любопытства Елена.

– Будто кто-то страшно смеется. И вы знаете, так отчетливо я слышал этот хохот, словно он и не во сне был, а доносился из-за дверей, будто кто-то по коридорам бродил и…

– Это наше местное привидение, – перебила его Елена.

– Привидение? – остолбенел Дмитрий, выпучив глаза.

– Да. У нас тут печник как-то застрял в трубе, а гости, тогда бывшие в Хворостине, как раз велели камин растопить. Так печник и угорел, – насмешливо сказала Елена. – Вот теперь он и является всем пришлым и пугает их, чтобы не задерживались. Не любит гостей, знаете ли.

Дмитрий побледнел и сжал губы в тонкую полоску.

– Шутить надо мной изволите, Елена Павловна, – догадался он.

– Не всем же быть такими серьезными, как вы, – пожала она плечами и пошла к выходу. – Прикажу вам чаю подать да яичню.

– Постойте! – Дмитрий вдруг ухватил Елену за локоть, останавливая ее.

Она высвободила руку и, нахмурившись, взглянула на молодого графа.

– Чего вам?

Дмитрий принял нарочито небрежную позу. На его губах заиграла самоуверенная улыбка. Окинув Елену взглядом с ног до головы, он кивнул будто бы каким-то одному ему ведомым мыслям и сказал, слегка склонив голову.

– Елена Павловна, прошу прощения за столь ранний час… – начал он, и голос его стал громче. – Однако я расценил и вас, и ваш характер, несколько диковатый и даже взбалмошный, требующий исправления, но, учитывая ваше происхождение и ту дружбу, что питают друг к другу наши отцы… – Речь Дмитрия звучала все более и более высокопарно. – …Я намерен, Елена Павловна, сейчас же сделать вам предложение о браке. Сию же минуту я пойду искать вашего батюшку и просить у него вашей руки.

«Руки, но не сердца», – подумала Елена и брезгливо дернула плечом.

Молодой граф, не дождавшись ответа, положил ладонь на ручку двери, но Елена остановила его окриком.

– Постойте!

Дмитрий вопросительно изогнул бровь.

– Дмитрий Иванович, вы, конечно, человек видный, и наверняка любая девушка посчитает за счастье получить от вас такое лестное предложение, но… – Елена перевела дух и выпалила: – Я не могу принять его.

Граф Щетинин побледнел, открыл рот, потом закрыл его. Затем лицо его пошло багровыми пятнами. Поправив кружевные манжеты, он наконец выдавил:

– Но позвольте… это… неожиданно. Почему же?

– Простите, мне нечего добавить, кроме того, что принять ваше предложение я не могу, – сказала Елена.

Она сделала шаг, намереваясь выйти, но Дмитрий вдруг прогромыхал:

– Вы считаете, что получите предложение более выгодное? Вы?!!! – И столько было презрения в этом «вы», что Елена не выдержала.

– Да я лучше до старости останусь в девицах, чем выйду замуж за такого напыщенного раскрылившегося петуха, как вы! – крикнула она и вылетела за дверь.

Елена бросилась вон из дома, пробежала весь сад, пересекла дорогу, что отделяла границею имение от леса, и понеслась по тропинке вглубь, не различая дороги.

Она знала, что поступила правильно, знала, что не сможет стать женою этому человеку, но также знала, что грядет буря. Князь Хворостин не простит ей отказа Щетинину.

Через полчаса оба графа – отец и сын – уехали, разобидевшись и разругавшись с князем Хворостиным на веки вечные…