Зов призрачных сердец

Глава 45

1780 год

Холод проникал сквозь тонкую ткань платья, заставляя княжну Елену дрожать и стучать зубами. В темнице царила кромешная тьма – такая плотная, что казалось, ее можно было потрогать руками. Первые часы заключения слились в бесконечный кошмар. Сначала Елена кричала, звала отца, прося вызволить ее. Умоляла, рыдала, молилась… Только все было без толку. Потом силы покинули ее, и Елена опустилась на пол возле двери, которую скребла, срывая ногти. Когда она умолкла и прислушалась, то не расслышала ничего. Вокруг было темно и так тихо, что Елена могла слышать стук собственного сердца.

«Неужели это конец?» – разносилась в голове тревожная мысль. Неужели отец уморит ее здесь, в подземелье усадьбы, в котором когда-то держал ее мать прежде, чем казнить. Прочитав те строки, Елена не могла поверить написанному, но теперь… Теперь она понимала, что совсем не знала своего отца. Какой глупой она была, когда решилась рассказать ему об Алёше в надежде, что он примет их любовь и отпустит ее замуж за простого мужика.

Мысли княжны тут же повернулись к возлюбленному. Он ведь будет ждать ее совсем скоро, а она… Она не придет. Неужто ее сгноят здесь или все же выпустят, когда придет время идти под венец с ненавистным Щетининым?

– Нет, – пробормотала Елена, – уж лучше умру здесь.

Ее голос глухим эхом отбился от каменных стен и укатился куда-то вдаль, а потом вернулся… смехом. Елена сжалась в комок, в ужасе всматриваясь в темноту. Ей казалось, что она теперь не одна. Кто-то медленно вышагивал, меряя неуверенными шагами помещение, вздыхал и плакал, перемежая всхлипы смехом.

Елена замерла, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Она сидела ни жива ни мертва, испугавшись так, что заболело сердце. Плач был тихим, но раздавался в такой близости от княжны, что она ощущала, будто слезы капают ей на плечи.

«Я схожу с ума, – подумала Елена. – Схожу с ума. Нет тут никого. А слезы – это всего лишь вода, которая сочится из камня».

Стараясь уговорить себя, Елена успокаивалась. На какое-то время ей показалось, что плач стих, но потом он раздался снова. Чем дольше она слушала этот звук, тем меньше он пугал ее. Напротив, монотонный плач начал действовать убаюкивающе, словно колыбельная, напоминающая о давно забытом детстве.

Елена, видимо, задремала, а когда пришла в себя, то увидела, что в темнице горит свеча, на стуле стоит кружка с водой и лежит ломоть хлеба. Возле стены валялась какая-то ветошь. «Видимо, отец был тут», – решила Елена.

Света свечи едва хватало, чтобы осветить небольшой кусочек пространства вокруг княжны. По сгустившимся со всех сторон теням она лишь могла судить, что темница довольно велика.

Сначала Елена подумала было отказаться от пищи. Пусть отец, когда придет в следующий раз, увидит ее полумертвую. Может, тогда сжалится над ней? Но какое-то внутреннее чутье подсказывало Елене: тебе скоро понадобятся все твои силы. Надежда не хотела так легко отпускать.

Елена пригубила воды и съела хлеб, а потом, взяв свечу, решила осмотреть помещение. Темница была выдолблена прямо в камне. Видно, это был какое-то подземный грот, созданный причудами природы. Елена заметила, что в одном месте неровные стены расходились и создавали узкий коридор, за которым, видимо, был еще один похожий грот. Она поднесла свечу к этому проходу и заглянула туда, но тут же вскрикнула и выронила свечку. Та упала и потухла, снова оставив Елену в темноте. Не сдержавшись, княжна завыла, снова прося о спасении, но никто ее не услышал.

Часы, а может быть, даже дни слились для Елены в длинную вереницу бесконечности. Она потеряла счет времени и, кажется, начала правда сходить с ума, слыша бесконечные вздохи, всхлипы и смех.

Когда княжна услышала скрежет ключа в замке, то сначала решила, что ей снова мерещится. Тусклый свет масляного фонаря ослепил ее, заставив зажмуриться.

– Милая вы моя, голубушка! Свят-свят-свят, – раздался знакомый голос Дашки, вернувший Елену к реальности.

Дашка осторожно поставила поднос с едой на пол и бросилась обнимать свою госпожу.

– Как ты здесь оказалась? – хриплым голосом спросила Елена. – Неужто батюшка позволил вызволить меня?

– Не вызволить, но проведать.

– И он разрешил? – не поверила Елена.

Дашка повела плечом.

– Я… попросила я его слезно, – тихо сказала она.

– Ты с ним заодно, да? – прошептала Елена. – Или он тебя особыми милостями дарит?

– А вы не смотрите на меня с презрением, Еленушка Павловна, – вскинулась Дашка. – Наше дело подневольное. Что хозяин велит, то и должно делать.

Глаза Дашки бегали, и Елена пожалела, что набросилась на девку. Когда сам князь на простую крестьянку засматривается, разве может та отказать?

– Прости меня, Даш, – пробормотала Елена. – Ты иди… А это, – она кивнула на еду, – забери. Не буду я больше есть.

– Оставлю. – Дашка присела к Елене и зашептала: – Лучше не злить его, голубушка. Не в себе он последние дни. Надо отвесть глаза его, чтобы не заподозрил, а через время приду за вами… И к Алёше отведу.

– Как отведешь? Как же отсюда выйти-то?

– Есть один способ…

– Какой? – встрепенулась Елена.

Где-то вдали послышались тяжелые шаги.

– Тс-с-с. – Дашка приложила палец к губам и вскочила, громко крикнув: – Вот и правильно, Елена Павловна. Кушайте-кушайте, а то свадьба ведь скоро.

Она выскользнула за дверь, из-за который раздался гневный голос князя Хворостина:

– Я не велел тебе с ней говорить, только еды оставить.

– Простите, ваше сиятельство… – пробормотала Дашка.

Елена вздрогнула, когда через минуту дверь ее темницы открылась, и на пороге возник отец.

– Папенька… – Елена вскинула на него умоляющие глаза.

А князь сказал:

– Не будет свадьбы, отказался от тебя Щетинин, другую невесту нашел.

Сердце Елены трепыхнулось радостно, но тут же замерло, когда князь провозгласил:

– Порченое ты дитя. Здесь теперь будешь сидеть до скончания дней своих! Света белого не увидишь, а кузнец твой… – Глаза князя блеснули недобрым огнем. – Давеча лишил я его головы.

– Как? – вскрикнула Елена и лишилась чувств.