Зов призрачных сердец

Глава 46

Наше время

– Смотри, – удивленно сказал Алексей и указал на крошечные буквы, выгравированные на задней стороне того ключа, что был лишен орнамента. Латинская надпись гласила: Tempus est custos veritatis.

– Время – хранитель истины, – пробормотала Рада.

– Любили эти Хворостины латынь.

«А еще любили жестокость», – содрогнулась Рада, вспомнив летопись о судьбе Софьи и дневник князя Павла Андреевича Хворостина.

Рада и Алексей, словно одновременно почувствовав, как стены подземного кабинета начали давить на них, не сговариваясь направились к винтовой лестнице.

Наверху в окна заглядывали солнечные лучи, что делало все обнаруженные ими тайны не такими страшными. Здесь, при свете дня, все казалось простым.

Алексей поставил шкатулку с ключами на стол, где все так же лежала Библия.

– Эти ключи слишком странные, – задумчиво произнесла Рада, рассматривая один из них, украшенный затейливым узором. – Интересно, что они открывают?

– Ну, я знаю одно место, в которое мы с тобой до сих пор не смогли заглянуть. – Он потянулся и почесал голову, взлохматив волосы.

– Ты имеешь в виду усыпальницу Хворостиных? – поняла Рада.

– Да.

– Помнится, на ней мы не обнаружили ни одного замка или замочной скважины.

– То-то и оно. Но вспомни крест над дверью склепа. Он тебе ничего не напоминает?

Рада опустила глаза на ключи и взяла тот, на котором был орнамент.

– Похоже на этот ключ, – сказала она.

– Да, прибавь сюда распятие, и они будут как две капли воды.

– Думаешь, это ключ от склепа? – Она посмотрела на Алексея.

– Почти уверен в этом. Осталось найти замочную скважину.

– А этот… – Рада взяла второй. – Может, от какого-то сундука, где хранится что-то важное?

– Вполне возможно, – согласился Алексей. – Ключ без узоров и меньше по размеру.

Остаток дня Рада с Алексеем перерывали дом сверху донизу. Они открыли каждый шкаф, каждую дверь, осмотрели стены и кровати, полки и ящики, пытаясь найти что-то, что можно было бы открыть этим ключом. Все оказалось тщетно.

С наступлением сумерек поиски пришлось прекратить.

– Придется заняться этим завтра, – сказал Алексей, бросая взгляд на часы. – А сейчас, Рада, давай-ка ноги в руки, мы обещали Ивану Петровичу, что придем к нему в гости.

Как бы Раде ни хотелось продолжить поиски, но ей пришлось смириться и отправиться первым делом в душ, а потом переодеваться. Даже если бы им не нужно было идти в деревню, искать неизвестно что в доме, где по ночам раздавался наводящий жуть смех, ей не очень хотелось.

В голове Рады крутилась какая-то мысль, но оформиться окончательно она никак не могла. Что-то связанное с княжной Еленой, портретом в той странной комнате под лестницей, с синей лентой и с дневником князя Хворостина, слова которого, словно трубный глас, звучали в голове Рады: «Бысть у меня жена… Запер я их в подземелье, где стены толсты и голоса не слышны. Три дня держал я их там, без пищи и воды, дабы осознали они мерзость дел своих… Однако Елена от гнилой ветви материнской пошла. Видно, на роду так написано: нет у Хворостиных ни верных жен, ни покорных дщерей… Все тщетно. Все тщетно. Ленка такая же, как ее мать, и заслуживает наказания не менее сурового. Не прав был Локк…»

Раде казалось, что она уже что-то нащупала, как раздался звонок мобильного, который все испортил. На экране высветилось имя хозяйки усадьбы, Ирины Васильевна Темниковой.

– Алло, Ирина Васильевна?

– Добрый вечер, Рада, – раздался в трубке немного усталый, но доброжелательный голос женщины. – Как вы там? Не слишком ли одиноко вдали от людей?

– Да нет, работе это не мешает, – осторожно выбирая слова, ответила Рада.

– Смогли ужиться с Алексеем Иволгиным?

Рада вспомнила свой первый день в усадьбе, когда она, узнав, что Темникова наняла знаменитого археолога, позвонила той с претензиями.

– Да, мы… нашли точки соприкосновения.

– Рада это слышать, – сказала Ирина Васильевна. – Как продвигаются дела? Вы ведь помните, что я просила вас искать старинные книги, документы… возможно, какие-нибудь семейные реликвии?

– Да-да, я помню, – ответила Рада, кусая губы. Пока ей не очень хотелось рассказывать хозяйке о найденной в недрах дома тайной комнате.

– И как, есть успехи?

– Кое-что есть. Недавно мы нашли старый свиток, повествующий о Софье и Левоне Хворостиных. Вы что-нибудь слышали об этих своих предках?

– Нет, ничего, – задумчиво пробормотала Ирина Васильевна.

Раде показалась, что та что-то недоговаривает. Может, и она видела призрачных всадников, когда приезжала в усадьбу?

– Мы также обнаружили старую Библию, а в ней – генеалогическое древо рода Хворостиных. Там много любопытного…

– Что именно?

– Если хотите, я перешлю вам фотокопии материалов, однако я бы предпочла сначала закончить с описью всех бумаг, которые смогу обнаружить в имении, а потом составить для вас подробный доклад с выводами.

– Да-да, делайте, как вам удобнее, Рада. – Казалось, что хозяйка усадьбы собирается попрощаться, но она вдруг спросила: – Скажите, а вам… вам ничего не мерещится в этом доме?

– О чем вы? – спросила Рада, не желая делиться с женщиной своими видениями.

Ей думалось, что если она признает наличие в доме призраков, то распишется в собственной недалекости. По крайней мере, ее мать именно так бы и сказала: «Дочь, ты не историк, а деревенская простачка, которая, разинув рот, слушает дурацкие байки».

– Мне всегда плохо спалось в Хворостино, – вздохнула Ирина Васильевна. – Странные какие-то сны снились. Кошмары…

– Нам всем время от времени снятся плохие сны, – сухо ответила Рада. – Но ведь сны – это всего лишь сны.

– Пожалуй. Что ж, если вам что-то нужно, то звоните, не стесняйтесь.

– Ирина Васильевна, – позвала ее Рада прежде, чем та отключилась. – А вы хорошо знаете родословную Хворостиных?

– Нет, к сожалению, – призналась та.

– А хотя бы как вы связаны с Хворостиными, вы знаете? Вы же Темникова.

– Это легко, – воодушевилась та. – Я Темникова по мужу. Моя девичья фамилия Щетинина.

– Щетинина? – не сдержала изумления Рада.

– Да. Мой отец был потомком графов Щетининых. Не самый известный в России род, но в свое время Щетинины были богаты и знатны. Через Щетининых мы и связаны с Хворостиными. Подробностей я не знаю, как и не знаю того, почему усадьба перешла по наследству нашей ветви. Видимо, после революции никого из прямых наследников не осталось.

– А в каком году или веке Щетинины породнились с Хворостиными?

– Я не знаю наверняка, но кажется, в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века. Кто-то за кого-то вышел замуж или женился. Точно не помню. Но, если честно, меня это никогда особенно не интересовало. А это важно?

– Да так… В одном из найденных мной документов упоминается некто граф Дмитрий Щетинин и княжна Елена Хворостина.

– Елена? – Голос Ирины Васильевны наполнился энтузиазмом.

– Да, вы что-то знаете о ней?

– Ну, о ней все знают. В деревне Чёрное вам каждый второй расскажет про эту несчастную княжну, которая влюбилась в простого парня и которая умерла из-за этой любви.

– Да, я слышала местные легенды, – разочарованно ответила Рада. Она ведь уже понадеялась, что Темникова приоткроет ей хотя бы один из семейных секретов.

Попрощавшись с хозяйкой усадьбы, Рада спустилась вниз, где ее ждал Алексей, чтобы вместе отправиться в деревню.

– У тебя загадочное выражение лица, – отметил он. – Что такое?

– Мне нужно будет на днях съездить в архив Смоленска.

– Что на этот раз?

– Хочу восстановить генеалогию Хворостиных и Щетининых и посмотреть, когда два этих рода пересеклись.

– Подожди, Щетинины – это…

– Если верить дневнику князя Хворостина, за Дмитрия Щетинина он собирался выдать замуж свою дочь.

– Тогда что же еще ты собралась искать?

– Ну, вспомни легенды про Елену и кузнеца Алексея. Согласно им, князь сгноил свою дочку вместе с парнем. Да и в его дневнике ясно написано, что дочь должна повторить судьбу матери.

– Но мы не знаем наверняка, – заметил Алексей.

– Да, мы не знаем наверняка, – вздохнула Рада.

В деревню они решили на этот раз поехать на машине, чтобы по возвращении не наткнуться на бешеную охоту призрачного Левона и его всадников.