Акт бунта

ГЛАВА 39

ПАКС

Рэн: Джона Уиттон, подтвердил посадку на рейс AAL1 в Лос-Анджелес из Нью-Йорка. Он возвращается домой.

Это все, что мне нужно было услышать. Очевидно, Чейз не хотела, чтобы я был в ее комнате. Хотя ее тело хотело. Она хотела, чтобы я трахнул ее, но не хотела брать в руки ничего из того дерьма, которое я выкладывал, и это было чертовски отстойно.

Так что я сбежал.

В тот момент когда прихожу в Бунт-Хаус, я врываюсь на кухню, выхватываю бутылку виски, которую держит Дэш прямо из его гребаной руки, а затем бросаюсь наверх и запираюсь в своей комнате.

И не выхожу в течение двадцати четырех часов.

Время от времени я слышу стук за оглушительно громким дэт-металлом, который играет, но я игнорирую тех, у кого хватает наглости стоять по другую сторону двери моей спальни.

По воскресеньям я бегаю один. Весь гребаный день. Я беру упаковку с большим количеством воды и тонну протеиновых батончиков и пробегаю в общей сложности семьдесят километров по невыносимой жаре, взбираясь и спускаясь по горам, пока меня не тошнит. Только когда поскальзываюсь на каменистом участке и скатываюсь на сотню футов вниз по крутому склону, поцарапав правый бок, я вприпрыжку возвращаюсь домой, лелея свое отвратительное настроение.

В понедельник, вторник и среду мы с Чейз обмениваемся главами друг с другом, но не разговариваем. История принимает приличные очертания. Это превращается в эпическую сагу, которой могли бы гордиться греки. Мой персонаж все еще конкурирует с персонажем Чейз. Они припираются и ссорятся, постоянно спорят, но суть истории, проблемы и физические испытания, с которыми они сталкиваются для достижения своих целей, прочны. Я все больше и больше впечатляюсь написанием Чейз, а также ее способностью соответствовать моему тону и логично продвигать историю вперед каждый раз, когда она отсылает мне следующую часть истории. Я ненавижу ее за это.

В четверг я целенаправленно сбегаю с Экономики, как только звенит звонок, чтобы избежать общения с Чейз.

В пятницу она пишет мне сообщение и прямо спрашивает, что, черт возьми, со мной не так, а я игнорирую ее, как ребенок.

В субботу я проявляю пленку в своем шкафу и чуть не пробиваю кулаком гипсокартон, когда на фотобумаге появляется изображение Чейз, свернувшейся калачиком и крепко спящей в моей постели. Ее волосы — огненная полоса на моей подушке. Она самое красивое, умиротворенное существо, которое я когда-либо видел, и я чертовски ненавижу себя за то, что не забрался на кровать позади нее и, блядь, не обнял ее. Мои руки болят от ее веса. Веса, о котором я даже не подозревал.

В воскресенье я отказываюсь вставать с постели. И совершенно доволен своим решением вариться в собственных страданиях, слушая какого-то по-настоящему мерзкого крикуна, тупо уставившись в потолок, когда происходит что-то абсолютно безумное.

Элоди, блядь, Стиллуотер вальсирует в мою комнату, как будто это чертово место принадлежит ей.

Я сажусь на кровати, сердито глядя на нее.

— Какого хрена ты делаешь? — рычу я.

Она складывает руки на груди.

— Я пришла сюда, чтобы спросить тебя о том же самом.

Она маленькая. Типа, карманного размера. Раньше у нее были светлые волосы, но сейчас они каштановые, почти черные, и заплетены в две косы до талии. На ней одна из старых футболок Рэна — потрепанная, застиранная серая штука, доходящая ей до колен, почти скрывающая тот факт, что на ней шорты.

Я откидываюсь на подушки.

— Убирайся к чертовой матери.

Она не убирается к чертовой матери. Девушка драматично вздыхает и пересекает комнату, открывая жалюзи, впуская в комнату яркий солнечный свет.

— Ай! Какого хрена, Стиллуотер? Убирайся из моей гребаной комнаты, пока я тебя не выставил.

Она корчит мне рожу, пиная кучу одежды, которую я оставил на полу, когда подходит к другому ряду окон и тоже открывает жалюзи. Затем выключает стерео, заглушая музыку, и поворачивается, чтобы сердито посмотреть на меня.

— Это не мой дом…

— Чертовски верно подмечено!

— …так что я не могу указывать тебе, что делать. Рэна и Дэша, похоже, не беспокоит твое дерьмо, но с меня, черт возьми, хватит. Что, черт возьми, с тобой не так?

Я закрываю лицо рукой, заслоняясь от солнечного света.

— Как насчет того, чтобы заняться своими делами и пойти отсосать член Джейкоби или еще что-нибудь?

Стиллуотер все еще не уходит. Зловредная маленькая язва. Она подходит ближе, встает в изножье кровати.

— Я не уйду, пока ты мне не скажешь. Пресли полностью закрыта уже несколько недель. Она не говорит мне, что случилось, но я знаю, что та рассказала причину тебе.

— Она ни хрена мне не сказала.

— Значит, с ней что-то не так? — резко спрашивает она.

К черту это. Серьезно. К черту это. Я откидываю одеяло и сажусь, свирепо глядя на нее.

— Слушай. Если твоя подруга, блядь, не хочет с тобой о чем-то говорить, то это твоя проблема. И ее. Не моя. А теперь, пожалуйста. Я прошу вежливо. Освободи мою спальню как можно быстрее, пока я не взбесился.

Она смотрит мне прямо в глаза и говорит:

— Нет.

— О боже мой! РЭН! ИДИ И ЗАБЕРИ СВОЮ ГРЕБАНУЮ ПОДРУЖКУ!

— Его здесь нет.

— Тогда почему ты здесь? Просто случайно слоняешься по дому? Какого хрена?

Элоди качает головой, игнорируя меня.

— Я вижу тебя. И знаю, что все это напоказ.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Клянусь всем святым, если она не уберется к черту из моей комнаты в ближайшие три секунды, я выволоку ее за ее гребаные косички.

— Ты отгораживаешься от всех. Возводишь высокие стены, чтобы держать людей подальше, но меня тебе не одурачить. Ты хочешь быть ближе к людям.

— Понятия не имею, что я сделал, чтобы у тебя создалось впечатление, что мне хочется быть близким с тобой, но хотел бы уточнить прямо сейчас, что я определенно, категорически этого не хочу.

— Если бы ты не хотел быть рядом с людьми, ты бы не жил здесь, в этом доме. У тебя было бы свое собственное жилье. Или собственная комната в академии. Ты бы не выбрал жить с Дэшем и Рэном. И не стал бы возить их повсюду. Ты бы не был так расстроен из-за того, что у них есть подружки. Ты бы не был так зол из-за того, что вы не идете в один колледж…

— У них еще есть время, чтобы понять смысл и придерживаться первоначального плана, — говорю я ледяным тоном.

— Видишь. — Элоди вскидывает руки. — Моя точка зрения верна. Тебе нужна связь с людьми. Это важно для тебя. Ты просто не знаешь, как с этим справиться.

— Твои аргументы чертовски глупы. Дэш и Рэн — мои братья. Конечно, я хочу быть рядом с ними. Мне просто не хочется быть рядом с их подружками.

— Потому что ты беспокоишься, что мы с Кэрри отнимем их у тебя.

Я издаю разочарованный стон, сбрасывая простыни. На мне ничего нет, кроме пары боксеров; обычно я сплю голым, так что Стиллуотер повезло, что я вообще их ношу. Она проделывает похвальную работу, поддерживая зрительный контакт, пока я крадусь к ней вокруг кровати. Собрав остатки терпения, я поворачиваю ее так мягко, как только могу, и подталкиваю к двери.

— Знаешь, я могла бы просто снова опрокинуть тебя на задницу, — ворчит она.

Она, вероятно, смогла бы. Маленькая засранка пугающе хороша в крав-маге.

— Вперед. Но сделай мне одолжение и на этот раз выруби меня к чертовой матери. Избавь от страданий. По крайней мере, так мне не придется слушать, как ты несешь эту бессмысленную чушь.

Элоди разворачивается ко мне в дверях, тыча мне в грудь накрашенным черным ногтем.

— Мы не собираемся отнимать их у тебя, Пакс. Если бы ты не был таким упрямым тупицей, ты бы это понял. И если бы мог перестать так бояться хотя бы на пять секунд и просто поговорить со мной, то мог бы понять, что я тебе нравлюсь, и что мы тоже можем быть друзьями.

Я чувствую, как едкий смех клокочет у меня в горле. Но подавляю его, сдерживая, хотя и позволяю кислой ухмылке появиться на моем лице.

— Я устал дружить с глупыми девчонками из Вульф-Холла, Элоди. А теперь, если ты меня извинишь, я работаю над развитием тяжелого случая гула в ушах. Хорошего дня.

Я захлопываю дверь у нее перед носом. И на этот раз запираю ее.