Багровая река

27. ЛАЙЛА

— Лайла? — голос Талии прозвучал из кухни в кофейне.

— Секунду, — ответила я из холодильной комнаты. Голос был хриплый. Я зашла сюда в надежде, что прохладный воздух хоть немного облегчит жжение в горле.

Рано или поздно мне всё равно придется рассказать семье, что Вэнс уехал сегодня утром. Но я надеялась, что первым в кофейню зайдёт кто-то из братьев — Матео, Нокс или Гриффин. Им было бы проще передать новость остальным.

В отличие от сестёр, братья не стали бы обсуждать мои чувства. Да и я сама не хотела говорить о них — всё было слишком болезненно.

Может, мне повезёт, и Талия захочет посвятить обед обсуждению детских имён. Очень на это надеюсь.

Собравшись с духом, я взяла кусок сыра Мюнстер и масло, отнесла их к рабочему столу и, положив на него, обняла сестру.

— Привет.

— Привет, — Талия была одета в голубую медицинскую форму, а её округлившийся живот выглядел мило. Мы обе собрали тёмные волосы в хвост, и люди часто говорили, что с такими причёсками нас проще различать.

— Хочешь пообедать? Я как раз собиралась сделать себе сэндвич с сыром.

— Давай.

Я была благодарна за возможность заняться готовкой. Это означало, что не нужно было смотреть ей в глаза. Моя сестра слишком быстро заметила бы, что я едва держусь.

— Уже лучше себя чувствуешь? — спросила она.

— Гораздо, — ответила я, нарезая сыр.

— Что было?

— Не знаю. Просто плохо себя чувствовала.

— Температура была?

— Э-э… нет?

— Какие симптомы? — вот в чём была проблема, когда в семье есть врач. Врачи задают вопросы. А хорошие врачи, как Талия, моментально различают выдуманную болезнь и настоящую.

— Всё тело ломило. Думаю, я просто перестаралась с походами в горы.

Её взгляд прожигал мне профиль. Я знала, не глядя, что её глаза прищурены. Она уже слышала ложь в моих словах.

— Лайла.

— Что? — я потянулась к полке и достала хлеб.

— Вэнс уехал, да?

Чёрт. Она быстро догадалась, да? Мои плечи поникли. Я кивнула, так и не повернувшись к сестре. Если я скажу это вслух, если взгляну на неё, я заплачу.

А мне каким-то чудом всё ещё удавалось сдерживаться.

С тех пор как я оставила Вэнса, я так и не проронила ни слезинки. Не во время утренних сборов, не в процессе работы. Я сражалась с ними, как воин. Но это была битва, которую я проиграю. Вопрос был лишь в том, когда. Слёзы всё равно придут, накроют разрушительной волной.

Но только не сейчас.

Они должны подождать. Я должна была закончить рабочий день. Должна была сделать сэндвичи с сыром.

— Ты в порядке? — спросила Талия.

Нет. Совсем не в порядке.

Я пожала плечами и вернулась к столу. Взяв зубчатый нож, начала резать хлеб.

— Я всегда знала, что так и будет.

— Он говорил, что вернётся? Может, останется?

Я любила свою сестру, но, чёрт возьми, обязательно ли говорить об этом прямо сейчас? Я покачала головой, чувствуя, как горло сдавило так сильно, что стало тяжело дышать.

— Это не то, что ты думаешь. Я не…

— Не что? — Талия положила руку на мою, заставляя меня остановиться.

— Я не тот оттенок синего.

Где-то в глубине души я знала, что причина, по которой Вэнс уехал, была вовсе не во мне. Но сомнения всё же подкрадывались, разрушительные и разрывающие сердце. Остался бы он ради другой женщины?

Талия нахмурилась.

— Что?

— Забудь, — я выскользнула из её хватки, положила нож и включила плиту.

— Ты не хочешь говорить об этом сейчас, да?

Я покачала головой.

— Ладно, — Талия отправилась в мой кабинет и выкатила кресло. Затем моя прекрасная, счастливая сестра следующие тридцать минут обсуждала со мной имена для ребёнка, пока ела сэндвич, а потом вернулась на работу.

День тянулся, а усталость от бессонной ночи начала давать о себе знать. Моё тело казалось слишком тяжёлым. Мышцы — обессиленными. Но, как-то собравшись с силами, я всё же дотянула до конца смены. Когда я наконец повернула ключ в замке и перевернула табличку на «Закрыто», выдохнула с облегчением.

Я потянулась к выключателю, погрузив кофейню в полумрак. Свет уличного фонаря пробивался сквозь передние окна. Обычно он рассеивался, едва освещая треть зала. Но сегодня он был как прожектор, направленный прямо на пустой стол у окна.

На его стул.

Сдавленный всхлип вырвался из горла. Я больше не могла сопротивляться жжению в горле. Слёзы потекли ручьями по щекам.

Война окончена. Я больше не боролась.

Я закрыла лицо руками и дала волю слезам. Плакала по человеку, который изменил мою жизнь. По мужчине, которого я любила.

По тому, кто ушёл.