Больше, чем товарищи по кораблю

Глава 18

Элиза

Последние несколько дней я нахожусь на седьмом небе. Пассажиры постоянно подходят ко мне, чтобы сказать, какой у меня прекрасный голос, и каждый раз, когда они это делают, я испытываю такую волну эмоций, как будто собираюсь заплакать. После стольких внешних оскорблений я начала верить, что мой голос на самом деле ужасен и я просто бредила все это время, думая, что я достаточно талантлива, чтобы даже подать заявление в театральную школу, не говоря уже о том, чтобы поступить туда. Однако последние несколько сред, когда я пела с Оскаром и его друзьями — нашими друзьями, — оказались настолько целебными, что я наконец-то снова начала любить свой голос.

Вчера я успешно предложила Генри и Джерри организовать дом с привидениями на тему пиратского корабля. Все начнется с того, что легкомысленный Длинный Джон Сильвер отправит зрителей на поиски украденных сокровищ с "Летучего голландца", поскольку, по их мнению, это снимет проклятие с их собственного судна. Он передаст им ключ и предупредит об опасности, рассказав о бесчисленных моряках, которых они потеряли, выполняя задание, и о кошмарах, которые с тех пор мучают немногих, кто вернулся. Гости будут переходить из комнаты в комнату в поисках сокровищ, встречая по пути мутировавших рыбных пиратов. В последней комнате будет огромный сундук с сокровищами, и когда в него будет вставлен ключ, гости погрузятся в кромешную тьму и столкнутся с гневом капитана "Летучего голландца", вынужденные спасаться бегством или забирать свои души.

Все это будет происходить в рамках пятнадцати- и ундер-таймов ранним вечером, но затем с шестнадцати- и ундер-таймах с 21:00 будет больше актеров, больше ужаса и больше страха.

В ближайшие недели я буду сотрудничать с работниками всех отделов театра, которые будут проектировать и строить декорации, создавать звуковые ландшафты и освещение, а также находить, изготавливать или заказывать реквизит, костюмы и грим со спецэффектами, чтобы воплотить все это в жизнь. Генри и Джерри даже согласились, чтобы я провела мастер-класс по пуганию для других сотрудников, потому что после просмотра видео на YouTube и того, как все постоянно кричали "бу" или "рах" на людей, они поняли, что им явно нужна помощь.

Я почти не могу поверить, что им нужно мое мнение, не говоря уже о моей идее, но, судя по всему, Генри тщательно изучил карточки с отзывами гостей за предыдущие недели Хэллоуина, и ни один из них не похвалил ту задумку. В этом году он хочет воспользоваться преимуществами эксперта — не то чтобы я назвала себя таковым, но как единственный человек, посвятивший почти два года своей жизни тому, чтобы пугать людей, в их глазах я таковым являюсь.

Сегодня нам с Томом разрешено покинуть корабль, и мы намерены на этот раз все сделать правильно. По рекомендации команды мы отправляемся на обед в милое пляжное кафе. Мы заказываем бургеры и коктейли, и Том зарывает мои ноги в теплый песок под столом, пока мы ждем заказ, несмотря на мои попытки зарыть его первым.

"Я должен признаться". Он смотрит на меня с наглой ухмылкой, и я замираю от любопытства. "Я специально тогда уронил свой чемодан".

"Нет, нарочно", — говорю я игривым тоном, вспоминая то утро, когда мы ждали его у отеля.

"Я клянусь!"

"С какой целью ты это сделал?"

"Мне нужен был повод поговорить с тобой".

"То есть ты хочешь сказать, что увидел случайную девушку сзади и вместо того, чтобы поговорить с ней, как нормальный человек, спустил все свои вещи по ступенькам. Что это говорит о тебе, Томас?"

"Ого, так ты не помнишь меня как парня с завтрака. Элизабет, я оскорблен". Он прижимает руку к груди.

"Что?"

"Я видел, как ты сидела в ресторане в одиночестве со своей яичницей. Я так и сделал: "Эй, это место занято?" — просто чтобы завязать разговор".

Я не могу сдержать рвущийся наружу смех. "Прекрати. Я бы запомнила".

"Конечно, запомнила бы. Посмотри на меня — я сенсация, но ты даже не подняла глаз. У тебя были наушники, ты разговаривала с кем-то, говоря, как сильно ты будешь скучать по ним, а я просто тихо сидел за столом рядом с тобой".

Этот звонок я точно помню. Я задыхаюсь и прикусываю губу. "Мне так плохо".

"Не надо. Достаточно было услышать твой милый акцент". Всякий раз, когда он говорит с британским акцентом, он становится похож на Мойру Роуз из сериала "Крик Шитта". "Но когда я снова увидел тебя на улице, я понял, что должен сделать так, чтобы мой торжественный вход был более запоминающимся".

"Ты такой дурак".

"Эй, это сработало, не так ли?"

"Думаю, да".

Нам приносят коктейли, и мы оба качаем головами и улыбаемся, наслаждаясь первыми фруктовыми нотами.

"И когда ты в конце концов заметила меня, что ты подумала?"

"Я думала, что ты горячая штучка".

"Ты сказала "горячая". Я принимаю это!"

"Но ты собирался на корабль на шесть месяцев — зачем было вообще со мной разговаривать?"

"Не знаю. Наверное, я чувствовал себя как солдат, которого отправляют в увольнение; мне просто нужно было последнее воспоминание, которое не давало бы мне покоя. Девушка, за которой можно вернуться. Может быть, даже поцелуй на прощание…" Он с тоской смотрит вдаль.

"О, да замолчи ты. Ты трахал Полли в течение недели".

Мы оба хихикаем. Здорово, что теперь мы можем смеяться над этим. Мне действительно нравится быть его другом. Даже если в некоторые дни мне кажется, что можно быть больше, чем просто друзья.

Делить с ним комнату, хотя это и удивительная перемена по сравнению с Гвен, было… сложно. Мы составили список правил, прежде чем принять предложение Дэниела, и первые два уже были соблюдены: никакой наготы и никаких общих душевых. Третье, на котором он очень настаивал, заключалось в том, что комната — это зона, свободная от секса.

Я не могу понять, было ли это сказано в качестве последнего упора, чтобы убедиться, что никто из нас не поддался искушению, которое никогда полностью не исчезало; предупреждение мне, что мне лучше даже не думать о том, чтобы пригласить Оскара обратно после того, как он застал нас в бассейне, или же он вежливо дал мне понять, что планирует встречаться с людьми и собирается быть внимательным в этом вопросе. Но в любом случае, зная, что у него на уме, я не понимала, почему мы должны отказываться. Так и был заключен наш общий пакт о дружбе-зонировании.

За ним почти мгновенно последовал другой. Я полностью провалила свидание с Оскаром. Но разве меня это шокировало после того, как я пришла с опозданием, сюсюкала о своем бывшем и ныла о том, какая я неудачница? Неудивительно, что он не захотел меня поцеловать. На самом деле, если бы он попытался, то не смог бы дать понять, что ему это неинтересно.

Вот так посадил нас с остальными, а не за тихий столик в углу, или проводил меня до двери. Хотя, конечно, только утром я смогла увидеть это без розовых очков.

"Уф. Так неловко. По крайней мере, я могу списать все на то, что это была просто смелость, хотя на секунду мне показалось, что это было на самом деле.

Мы с Томом запрещаем все разговоры о корабле и наслаждаемся вкусным обедом на солнце. Он рассказывает мне о своей степени по психологии, которую он так и не закончил, и мне становится немного легче от того, что у меня нет никакого опыта получения высшего образования. Я задаю миллион вопросов о братствах и сестринствах, которые до сих пор ставят меня в тупик. Судя по тому, что я видела в Интернете и в фильмах, это просто секты для сексуально озабоченных людей. Он не был ни в одной из них, но не смог рассказать мне ни одной вещи, которая могла бы поколебать мое мнение.

Мы ругаем наших старших братьев и строим гипотезы о том, какими разными мы были бы, если бы выросли в другой стране. Он считает, что стал бы полноценным алкоголиком, если бы ему по закону разрешили начать пить в восемнадцать лет, хотя он же не ждал, пока ему исполнится двадцать один.

Инстинкт заставляет меня защищать эту теорию, но потом я вспоминаю всех своих знакомых, которые в моем возрасте или старше все еще напиваются в стельку и каждый день мучаются от похмелья, так что я признаю, что он, вероятно, прав. Я решаю, что буду размером с дом, потому что обожаю американские сладости и ужасно контролирую импульсы.

Когда он достает бумажник, чтобы заплатить свою долю, я не могу удержаться от требования.

"Покажи мне свое удостоверение личности".

"Я покажу тебе свои, только, если ты покажешь мне свое", — кокетничает он.

Я закатываю глаза и делаю обмен.

Оно того стоит.

"Ты такой крошечный и милый!" воркую я.

"Заткнись. Мы не можем быть такими красивыми, как ты. Некоторые из нас поздно расцветают!"

Я изучаю его еще немного. Его дата рождения выглядит неправильно. Здесь нет двадцати восьми месяцев. Ах, да, американцы странные.

"Подожди… У тебя завтра день рождения?"

Он выхватывает карточку и отчаянно оглядывается по сторонам в поисках официанта, который вот-вот вернется, что только подтверждает это.

"Какого черта ты ничего не сказал?"

"Потому что… меня не особо волнует мой день рождения".

"Тебе все равно? Каждого заботит свой день ъ рождения, а те, кто говорят нет, на самом деле хотят, чтобы вокруг них поднялась самая большая шумиха".

"Пожалуйста, не надо суетиться".

"Ты не сможешь меня остановить".

"Элизабет, — умоляет он тем же тоном, каким вы уговариваете собаку бросить любимую игрушку. "Пообещай мне, что не будешь ничего устраивать". Он протягивает мизинец и ждет, пока я сцеплю с ним свой.

"Ладно", — поддаюсь я, скрещивая два пальца на другой руке за спиной.

Том

Элизабет верна своему слову. Никто, ни одна душа, похоже, не знает, что у меня сегодня день рождения. Я провожу с ней весь обед, а она даже ни разу не упомянула об этом. Может, она забыла? Единственное признание было от мамы и Бобби сегодня утром, но кроме этого — ничего.

Это наш первый день рождения без папы, и я не ожидал, что это так сильно ударит по мне. Элиза была права: возможно, мне действительно хочется немного суеты. Или просто что-то, что отвлечет меня от всего. Если бы только я мог разыскать ее, чтобы рассказать ей. Сейчас девять часов вечера в воскресенье, и в баре нет ни одного знакомого лица. Люди не могут быть слишком усталыми, чтобы выпить хотя бы одну рюмку перед сном, не так ли?

Я заканчиваю свой круг по комнате и выхожу обратно. Думаю, стоит еще раз постучать, вдруг я просто не заметил людей минуту назад. Или стучал недостаточно громко.

Выйдя за дверь, я натыкаюсь на размалеванную блондинку. При столкновении она роняет на пол кучу одежды, и я помогаю ей ее поднять.

"Элиза, вот ты где! Не хочешь выпить?" Что это такое?

Много спандекса, вот что это такое, а потом я замечаю знаменитый логотип Супермена.

"Извини, у меня нет времени".

"Даже на то, чтобы быстро выпить со мной в честь дня рождения?" Я сокрушаюсь, слыша, как отчаянно я говорю.

Все ее лицо застывает, глаза медленно выдают ее панику.

"Черт. Том, мне так жаль".

Она забыла. Она действительно забыла. Она выглядит опустошенной.

"Сегодня просто…"

"Не парься. Ты в порядке? Тебе помочь с чем-нибудь?

"Да. Вообще-то, ты уже свободен?"

Я широко раскинул руки. "Как птица".

"Слава Богу. Я никого не могу найти. Ты ведь не пил?"

"Пока нет".

"Хорошо".

"Что происходит?"

"Нет времени. Пойдем со мной". Она бежит в нашу комнату, и я бегу за ней. Когда мы оказываемся внутри, она бросает мне костюм Супермена и тут же раздевается до нижнего белья. Не задумываясь, я делаю то же самое. "Это был провал. Какой-то VIP-гость заказал супергеройскую вечеринку для своего сына".

"Что, сейчас? Поздновато, не так ли?" Я втискиваю ногу в облегающий костюм".

"Расскажи мне об этом. Ребята, которые занимаются бронированием, решили, что это ошибка, и исправили на 9 утра завтрашнего дня".

"Почему они решили, что ошибка была в часах утра/вечера, а не в дате? Почему бы им не перенести ее на 9 утра сегодня?"

"В этом было бы гораздо больше смысла…"

"Как это вообще произошло? У нас тут время двадцать четыре часа".

"Кто знает, но кого-то уволили. В любом случае, пассажир появился минут двадцать назад и сошел с ума. Команда ребят уже несколько раз выпила, и угадай, кто был рядом с ними, трезвый как судья, и у него не было другого выбора, кроме как сказать "да"? Я понятия не имею, где, черт возьми, все остальные. Спасибо."

"Да, без проблем".

"Мне так жаль, что я забыла про твой день рождения. Я украду немного торта у этого маленького дерьма, и мы сможем съесть его после?"

"Ты будешь такой хорошей тетей, как я посмотрю".

Она смотрит на меня. Понял. Меньше шуток, больше изменений. "Давай, у нас есть около двух минут".

"Хорошо, хорошо, две секунды". В промежность костюма встроена странная чашечка, в которую мне трудно устроиться.

Она распахивает дверь и бежит по коридору. Ее плащ развевается за ней, а белые кроссовки несут ее так быстро, как только могут. Суперженщина ей очень идет. Слишком хорошо, чтобы идти на какую-то детскую вечеринку.

"Как ты вообще устраиваешь детские праздники?" спрашиваю я.

"Я не знаю. Черт. Мы просто будем играть в музыкальные статуи, музыкальные шишки, музыкальных… львов? Точно не знаю. Мы что-нибудь придумаем, но что бы ни случилось, я думаю, музыка будет победителем".

Мы взлетаем по нескольким лестницам и проносимся по задним коридорам, чтобы не врезаться в гостей, пока не попадаем в ту часть корабля, о существовании которой я даже не подозревал.

"Помедленнее, Элизабет. Я Супермен, а не Флэш!"

"Уверена, это было бы смешно, если бы я знала, кто это".

О, эту девушку нужно учить.

"Где мы?"

"А на хрена мне знать? В каком-то зале заседаний, который они, к счастью, оборудовали заранее".

Я наконец-то догнал ее, так запыхавшись, что у меня запершило в легких.

"Подожди… мы можем просто… ах", — хриплю я.

"Нет". Она быстро поправляет мои волосы и толкает меня вперед, чтобы открыть дверь. Она в долгу передо мной. Очень сильно.

"СЮРПРИЗ!"

Она не…

Неудивительно, что я никого не мог найти — они все здесь. Вся комната заполнена нашими друзьями, одетыми в костюмы супергероев. Помещение с ног до головы завешано шарами, баннерами и фотографиями за прошедший месяц, на экране проектора в задней части комнаты беззвучно крутят последний фильм про Человека-паука, а на столе полно конфет и закусок из магазина команды и алкоголя, пронесенного из бара. Мэдисон снимает нас, как гордая мама, и только сейчас я замечаю, что мы с Элизой одеты в одинаковые костюмы. Раньше я ненавидел, когда меня одевали в одинаковые вещи с Бобби, заставляли выглядеть как клоны друг друга, когда все, чего я хотел, — это чтобы меня воспринимали как отдельного индивида. Но сегодня мне так повезло быть ее клоном.

У меня нет слов.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть за спину. Конечно, это все не для меня. Должно быть, это и чей-то другой день рождения. Должен быть. Все смеются надо мной, как будто я что-то делаю, но я в полном недоумении. У меня еще никогда не было собственного дня рождения. Я борюсь с жгучими слезами на глазах.

Мой собственный день рождения.

"Том, ты в порядке?" — спрашивает меня милый голос Элизы.

"Да".

Я прочистил горло.

"Я просто так рад, что мне не придется устраивать детскую вечеринку!"

Я испускаю большой вздох, уже не зная, запыхался я от бега или от шока.

Все смеются, кроме Элизы, которая нервно смотрит на меня. Она пошла против моей воли, но за это я люблю ее еще больше. Иногда мне кажется, что она знает меня лучше, чем я сам.

"Я так хочу вернуть тебя за это, Элизабет".

Я крепко сжимаю ее в объятиях.

"Кто-нибудь, дайте этой девушке "Оскар", потому что она меня одурачила!"

Я отстраняюсь, чтобы взглянуть на ее заинтригованное лицо, а вокруг нас вспыхивают телефоны, делая снимки.

"Он здесь".

Дэниел похлопывает Харви по спине, вызывая у него тот же стон, который он всегда получал за свои шутки про отца.

Эта вечеринка — именно то, что мне было нужно. Именно то, чего я всегда хотел. Она глупая и веселая, она напоминает мне обо всех хороших временах, о беззаботной части моей жизни до того, как папа заболел, до того, как мы с Бобби стали соперниками. Не могу поверить, что Элизе удалось сделать за такой короткий промежуток времени. Девочкам она поручила помогать планировать игры на вечеринке, сортировать украшения и распространять новости, а парням — готовить еду и искать костюмы для всех. Есть даже торт с моим именем, и только моим, на глазури. Свечи нам не положены, но меня это не волнует. Я чувствую себя самым счастливым парнем на свете. Не могу поверить, что она пошла на все эти усилия ради парня, которого ненавидела всего несколько недель назад.

Когда мы собрали вещи и спустились в свои комнаты, было уже поздно.

"Элиза, спасибо тебе. Это было просто потрясающе", — говорю я, когда мы уже идем по коридору.

"Правда? Ты не злишься?"

"С чего бы мне злиться?"

"Потому что ты же сказал "не суетись", а я специально и намеренно начала готовить для тебя вечеринку".

"Я был не прав".

Она громко задыхается и замирает, припадая ко мне, словно теряя сознание.

"О, возможно". Я смеюсь и протаскиваю ее последние несколько шагов.

Мы вместе чистим зубы, и я оставляю ее снимать макияж. Я включаю гирлянды и сдираю с себя эту ужасно тесную лайкру, прежде чем скользнуть в свою кровать. Я отвожу глаза, пока она переодевается в пижаму, но не пропускаю крошечные клочки бумаги, которые выпадают из ее костюма на пол.

"Итак, Валентина и Софи, да? Может, объяснишь, что вы там затеяли?"

У нас были такие же клочки бумаги с написанными на них заданиями, которые мы давали другим людям во время какой-то извращенной формы пивного понга. На бумажке Элизы не было написано "поцеловать ближайшего представителя того же пола в течение двадцати секунд", когда я заглянул ей через плечо, но именно это она сказала Валентине.

"Не твое дело!"

"Элизабет, опасно вмешиваться в сердечные дела".

"Ты мог написать. "Держаться за руки с именинником до конца ночи".

"Эй, это было только после того, как я понял, что мы можем выдумать все, что захотим, и поверь мне, ты должна благодарить меня, потому что то, что было написано на самом деле, — чистая грязь!" "Подарите танец на коленях самому высокому человеку в комнате". Кто бы это ни написал, он хотел посмотреть, как Харви будет извиваться, а я ни за что на свете не хотел смотреть, как она с ним это делает. Особенно не в мой день рождения.

"Что это было на самом деле?"

Я подманиваю ее ближе к себе, потом еще ближе, заставляя ее подойти ко мне вплотную, чтобы я мог прошептать ей на ухо: "Не твое дело".

С притворным раздражением она бросается на меня, и мы падаем обратно на мою кровать. Я смеюсь, пока она пытается выудить из меня ответ, повторяя: "Скажи мне, скажи мне!" снова и снова.

Наконец, я набираюсь сил, чтобы одолеть и удержать ее, и мы оба хихикаем и визжим, когда я опускаюсь на нее сверху.

На секунду мы просто задыхаемся, и в моей голове прокручиваются все сценарии, а мой член оживает в боксерах от всех возможных способов, которыми я мог бы отблагодарить ее за сегодняшний вечер.

Нет.

Я отпускаю ее и переворачиваюсь на спину, убедившись, что простыни прикрывают мои колени, и мы некоторое время лежим бок о бок.

"Сегодняшний вечер был действительно особенным". Наконец я нарушаю молчание.

"Я рада, что ты хорошо провел время".

"Ты делаешь это для всех своих друзей?"

Друзей. Мы просто друзья.

"Раньше делала". Она улыбается, но чего-то не хватает. "Черт, если бы у меня было больше времени, я бы сделала пакеты для вечеринок", — вздыхает она. "Ооо! Или счастливый кубик!"

Я смеюсь над ее восхитительными идеями. "Все было идеально. Более чем идеально. Это была буквально лучшая вечеринка в честь дня рождения, которая у меня когда-либо была".

«Серьезно?» Я поворачиваю голову и смотрю на нее, чтобы она поняла, что я говорю правду.

Тепло ее улыбки возвращается, и даже когда ее губы совсем рядом, я не собираюсь поддаваться искушению. После этой ночи я точно знаю, что это не та дружба, которую стоит ставить на кон.