Больше, чем товарищи по кораблю

Глава 6

"Отшлепай меня сильнее, папочка. Это твой окончательный ответ?" — спрашиваю я девушку, одетую в костюм охотника за привидениями, стоящую рядом со мной на сцене. Она явно не старше меня и определенно по максимуму использовала свой пакет напитков "все включено".

"Конечно", — подтверждает она, наклоняясь к маленькому микрофону на блестящем подиуме игрового шоу.

"Итак, давайте посмотрим на экран. Оскар, это фраза "Отшлепай меня посильнее, папочка"? Нет, как ни странно, на самом деле ответ, который мы искали, был "Похлопай себя по спине", но мне нравится, куда завела тебя твоя мысль, Бекки".

Похоже, я успешно отрешилась от всего, что было в течение дня. Я смутно помню завтрак, а через некоторое время конкурс по подтягиванию живота, но каждый раз, когда я расслаблялась, очередной чертов член команды развлечений спрашивал, готова ли я к сегодняшнему вечеру, заставляя меня представить, как меня вызывают на сцену вместе с Томом, что, в свою очередь, заставляло мою грудь колотиться от паники, а память — снова туманиться. Когда я успела переодеться в костюм? И что заставило меня надеть этот ужасный колючий парик, когда мои волосы и так идеального цвета и длины для Сэнди?

Оскар в костюме Марти Макфлая из фильма "Назад в будущее" — зрелище не для слабонервных. Он решил обойтись без парика, а вместо этого провел гелем для укладки по своим светлым волосам, чтобы придать им вид привычной расслабленной челки. Он выглядит как сексуально озабоченная версия оригинала; как будто только что вышел на съемочную площадку порнопародии. Вот за это я бы заплатила.

Остановись.

Обычно пара, одетая как Дэнни и Сэнди, работает над чем-то вместе, но Том находится в совершенно другой части корабля и выглядит так же несопоставимо со своим наставником, как и я. Он одет в куртку T-Birds, а Мэддисон — в унисекс костюм Дока Брауна.

В этот вечер мы разочаровываем гостей, во-первых, потому что на листах «Character Bingo», которые были сделаны для них в рамках "Безумия ночи кино", мы стоим лишь по половине кляксы, а во-вторых, что-то я не припомню фильма, где Марти Макфлай и Сэнди уносятся в небо на машине, над которой их партнер провел слишком много времени.

Весь вечер люди либо приходили в театр, либо кричали "Бинго!", либо громко вздыхали и уходили.

"Поприветствуйте Бекки из Бостона!" — объявляю я, побуждая сто с небольшим человек хлопать и аплодировать, пока она возвращается на свое место.

"Никто не похлопает ее по спине за ее старания — она будет сильно разочарована".

Я передаю микрофон Оскару, чтобы он завершил игру, хотя ему нужна секунда, чтобы привести себя в порядок после только что произошедшего хаоса. Весь последний раунд он был в приступе смеха, и в итоге ему пришлось вытирать настоящие слезы с глаз.

Я сверяю время с каждым гостем, с которым веду светскую беседу по пути к выходу, но время, кажется, движется с половинной скоростью. Том и Мэддисон должны быть здесь с минуты на минуту.

Мэддисон должна поменяться со мной местами и заняться упаковкой вещей, чтобы мы с Томом могли пойти и подготовиться. С учетом секретного преображения Тома нам понадобится больше времени, чем обычно.

Я поднимаю глаза и вижу, что Оскар выжидающе смотрит на меня.

"Что?"

"Я сказал, что ты понравилась гостям. Ты выглядишь естественной", — повторяет он.

"Что я могу ответить? В детстве я много смотрела "Лови фразу"".

"Давно я так не смеялся".

"Каждому кораблю нужна своя Бекки".

"Лучше ты. Ты уморительна".

Ох. Я отбивалась лишь только от того, что давали мне другие; не похоже, что у меня есть хороший козырь в рукаве.

"Продолжай в том же духе."

Очередь гостей уменьшается, и мы с Оскаром возвращаемся на сцену, чтобы начать собирать вещи. Осталось не так уж много работы, поскольку команда аудио- и видеооператоров, а также сценаристов позаботились обо всех технических деталях. Осталось только отнести за кулисы реквизит и оставшиеся призы.

"Замерзла?" — спрашивает Оскар.

"Наоборот".

Он смотрит на меня с беспокойством, и только тогда я замечаю, что у меня стучат зубы.

"Ты нервничаешь из-за сегодняшнего вечера?"

Я в ужасе, но не должна показать слабость.

"Нет, я в порядке".

Я кусаю нижнюю губу, съедая свою ложь, и ухожу от него.

"Чепмен?" — окликает он, и, когда я останавливаюсь, вижу его обеспокоенное лицо; достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы он оказался рядом со мной.

"Дыши глубже", — приказывает он.

Мы вместе вдыхаем и выдыхаем, но мое тело остается напряженным. Он держит меня за руку, чтобы я не упала.

"Не обращай внимания на всех остальных — просто веселись там, наверху. Что бы ты не делала, все будет здорово".

Я киваю и выдавливаю из себя не убедительную улыбку. Я не могу смотреть на него. Глаза вдруг начинают слезиться.

Возьми себя в руки, Элиза.

"Эй, иди сюда".

Он обнимает меня, но мне едва удается обхватить его громоздкую куртку с пуховиком Марти Макфлая. Мы хихикаем, и он широко распахивает куртку.

"Давай, залезай".

Я просовываю руки внутрь и прохожусь по джинсовой куртке, которая надета под ней, затем прижимаюсь головой к его груди и сосредотачиваюсь на биении его сердца, контролируя свое дыхание. Боже, он так приятно пахнет. Он прижимает меня к себе достаточно крепко, сжимая еще крепче всякий раз, когда меня пробирает дрожь. Он кладет свою голову на мою, что позволяет мне окончательно расслабиться. Я и не подозревала, как сильно мне не хватало простых объятий. Последний раз моя семья обнимала меня на прощание, но, кроме этого, я, честно говоря, не помню, когда в последний раз это делали как следует.

Сейчас меня должно волновать, что нас кто-то может увидеть, но я не парюсь. Сейчас я хочу думать только об этом моменте. Только мы за занавесом в почти полной темноте — если не считать тонкой полоски света, проникающей через небольшую щель.

Внезапный каскад "Бинго!" оповещает нас о появлении Тома и Мэддисон. Идеальный эффект домино, каждый из которых вызывает другой. Оскар ослабляет объятия, но не отпускает их полностью. Он смотрит мне в глаза.

"Удачи, Чепмен. Увидимся там".

Мы с Томом бежим в мою комнату, торопясь избежать бомбардировки людьми, заполняющими листы Бинго. Распахнув дверь, мы приступаем к работе. Том бросает на стол пакет с косметикой.

"Боже, где ты все это взял?"

"У Мэддисон".

"Ты ведь не сказал ей, правда?"

"Конечно, нет. Это секрет".

Мы в унисон снимаем парики и с облегчением вздыхаем, когда обрабатываем зудящие места. Он стягивает с себя кожаную куртку и кладет ее на спинку стула. Я копирую его, делая то же самое со своим кардиганом. Снимаю свой бейдж и бросаю его на стол. Он скрещивает руки перед собой и начинает снимать футболку, но замирает, не успев обнажить даже пупок.

" Не смотри!" — хнычет он.

Мы оба смеемся, и я поворачиваюсь так, что мы оказываемся спиной к друг другу. Он оттягивает футболку в сторону. Я расстегиваю блузку и тоже протягиваю ему, и мы берем футболки в свободные руки. Мы усвоили урок, что нельзя видеть друг друга одетыми.

Но когда голая кожа его спины на секунду касается моей, меня охватывает жар. Я надеваю его футболку и снимаю юбку, протягивая ее ему.

"Тебе нужны мои брюки?" — спрашивает Том.

"Фу, нет. Зачем они мне?"

"О. Так у тебя есть свои?"

"Да".

Он поворачивается, и я вздрагиваю, стараясь оставаться на ногах. Он снова быстро отворачивается.

И тут до меня наконец-то доходит.¹

Он имел в виду брюки. А я подумала про… О, Господи, день был длинный.

"Да, мне нужны твои брюки".

Он протягивает их мне, чтобы я взяла. На Томе они выглядели свободными, но он гораздо стройнее меня. Я фигуристая, с широкими бедрами, так что на мне они сидят скорее как джинсы-скинни. Поменявшись костюмами и не чувствуя пока никакого риска залезть друг на друга, мы смело поворачиваемся лицом друг к другу.

Быстро прикрепляя новые парики к нашим головам, мы приступаем к макияжу Тома. Он с ужасом изучает упаковку накладных ресниц. Я опускаюсь рядом с ним на колени, наношу клей на ресницы и жду, пока они станут липкими.

"Закрой глаза", — инструктирую я, прежде чем аккуратно наклеить их. "Держи их закрытыми".

Он сидит так спокойно, что в нем нет ни капли нервозности или токсичной мужественности. Видеть мужчину, настолько уверенного в себе, чертовски приятно.

Нет. С этим покончено.

"Ладно, теперь ты должен быть в порядке".

"Как я выгляжу?"

"Как драг-квин", — говорю я так, будто слова сверкают.

Мы пропустили начало вечера, но выступаем последние, так что мы пробираемся в заднюю часть бара команды и надеемся привлечь как можно меньше внимания. Если кто-то заговорит с нами, все впечатление будет испорчено. Не помогает и то, что Том на несколько дюймов выше меня, но, надеюсь, люди предположат, что речь идет о каблуках, и не будут смотреть вниз на кроссовки на его ногах. Мы должны выглядеть так, будто мы в тех же костюмах, что и раньше, и ничем не отличаемся от других людей в костюмах в баре. Большинство из них, вероятно, даже не догадаются, что мы соревнуемся.

Том обернул вокруг головы большой желтый шелковый платок и надел большие белые солнцезащитные очки, так что он похож на Одри Хепберн во время поездки на кабриолете. Я тоже надела солнцезащитные очки и отстегнула воротник пиджака T-Birds, чтобы как можно лучше скрыть лицо. Так как пиджак слишком велик, он почти полностью облегает меня, что очень удобно, когда нужно скрыть все признаки того, что у меня есть грудь. Тем временем Том набил одолженный у меня бюстгальтер большим количеством носков, готовый бросить их в меня как часть продуманного номера. Мы относимся к этому слишком серьезно, но нам обоим так сильно хочется произвести впечатление на команду, что никто из нас не может сдержаться.

Уборщицы не упускают возможности покрасоваться под песню Cardi B "WAP". Ведра и швабры в комплекте, разумеется. Один из шеф-поваров выносит на сцену портативную плиту и занимается блинным искусством — то, к чему он явно имеет склонность, но не слишком часто получает возможность продемонстрировать. Затем двое сотрудников бара демонстрируют свои навыки миксологии, которые… Скажем так, хорошо, что у нас наготове ведра и швабры.

Когда выступают те самые актеры, мы знаем, что у нас проблемы. Все сходят с ума из-за них. Как будто у них и так мало преимуществ, ведь они профессиональные танцоры, а тут еще и самые откровенные и уверенные болельщицы в зале.

"Черт, ты не шутила", — замечает Том.

Я ничего не говорю; от страха я потеряла дар речи.

Том тянется к моей руке. "Мы справимся".

Когда нас вызывают на сцену и мы проталкиваемся сквозь толпу, все замедляется. Мой пульс отдает в ушах, а горло жжет от ощущения кислоты. Приняв меня за Тома, Дэниел ободряюще хлопает меня по плечу, да так сильно, что чуть не сбивает с ног. Я поднимаюсь и ступаю на доски маленькой сцены, и в ту же секунду моя энергия полностью меняется. Мы занимаем позиции лицом к заднику сцены, и я не могу не улыбнуться. Мы смотрим друг на друга, внезапно готовые показать всем, на что мы способны. Адреналин бурлит во мне, и мне нравится это ощущение.

"Время шоу".

Знаменитый голос Ру Пола начинает наш трек: "Две королевы стоят передо мной…". Том снимает солнечные очки и бросает их в сторону сцены. Люди уже кричат. Они даже не представляют, что их ждет. "Пришло время… для вас… для баттла… для вашей жизни!" Еще через два такта я опускаю воротник и принимаю новую позу.

"Удачи, и не облажайся".

Развлекательная команда не сдерживает своего волнения. Я едва слышу начало музыки, но я репетировала этот момент в своей голове больше раз, чем мне хотелось бы считать. Я уверенно кручусь на месте, чтобы пропеть первую строчку, а музыка становится громче, чтобы конкурировать с шумом. За сияющими огнями трудно что-либо разглядеть, но, шагнув вперед, я замечаю Мэддисон, ее широко раскрытый рот. Предвкушение разоблачения Тома нарастает с каждой секундой

Хорошо, что музыка сейчас такая громкая, потому что крики, которые раздаются, когда Том поворачивается, просто невероятны. Их поддержка подстегивает нас сделать это еще круче. Нет ничего слишком масштабного, чересчур заумного или возмутительного. Это, безусловно, лучшее, что мы когда-либо делали, и я уже знаю, что каким бы ни был результат, я буду в экстазе просто от того, что выступила.

Чем больше мы толкаемся и отталкиваем друг друга, тем больше смеются люди. Я так боялась, что эта идея провалится, но она удалась. Я больше не испытываю страха или тревоги, я жива. Сцена всегда была тем местом, где я чувствовала себя как дома — просто я никогда не могла назвать ее таковой на протяжении долгого времени. А теперь я здесь, и мне не хочется уходить.

Голос Ру Пола завершает выступление: "Шантай, вы оба остаетесь". А затем мы синхронно произносим последнюю фразу.

Зал взрывается. Все свистят, кричат и аплодируют нам, актеры тоже. Приятно видеть, что это соперничество поверхностное. Я не могу не смеяться от облегчения, что все наши труды окупились.

Мы с Томом празднуем вместе, задыхаясь и улыбаясь, впитывая похвалу, прежде чем спуститься с небольшой платформы рука об руку. Команда артистов обнимает нас. Оскар раскидывает руки и заключает нас обоих в медвежьи объятия, а Мэддисон прижимает нас сзади.

"Вы всех сделали!" — кричит она мне в ухо.

Мы расходимся, а Мэддисон уводит Тома.

Оскар сжимает меня так крепко, что мои ноги отрываются от земли.

"Чепмен! Это было невероятно!"

С тех самых пор как я приехала сюда, он был самым громким, и я не могу поверить, что сегодня причина тому я. Он возвращает меня на пол, и на секунду я клянусь, чуть не поддаюсь гравитации. Он держит меня за плечи, словно знает, что если отпустит, то велика вероятность того, что я улечу.

"Ты потрясающая".

Он смотрит на меня сверху вниз с такой гордостью, что мое лицо невольно расплывается в улыбке.

Когда руководитель съемочной группы выходит на сцену, чтобы объявить победителей, у меня сводит живот. Мы с Томом воссоединяемся, обхватывая друг друга за талию. Остальные члены команды собираются позади нас, покачивая нас по мере того, как каждый отдел занимает свое место.

"Третье место занимает команда садоводов, выиграв бесплатный напиток в баре."

Трое парней без футболок выскочили на сцену без приглашения, как буйные футбольные хулиганы. Они с ног до головы покрыты землей, и я не могу отделаться от мысли, что мы пропустили чертовски интересное представление.

Позволив им понежиться в лучах славы, маленький, но властный менеджер по деятельности команды возвращает себе контроль над залом.

"Не думаю, что кто-то из нас когда-нибудь посмотрит на орхидею так же, как раньше, так что спасибо за это".

Оскар и Оби, прижавшиеся ко мне сзади, вибрируют от смеха.

Предвкушение в зале достигло своего пика. Это все из-за нас и актеров.

Знаете, обычно я говорю, что было трудно принять решение, но я буду честен с вами: сегодня здесь был только один явный победитель. Думаю, я говорю за всех, когда говорю, что потрясен. Я хочу жить в их головах, потому что там должно быть чертовски весело!"

"Да! Мы сделали это, ребята!" — шепчет Дэниел позади нас, сжимая наши плечи, но я пока не позволяю своим надеждам взять верх.

"На втором месте, выиграв бесплатный напиток и час бесплатного Wi-Fi, оказалась…"

Зал грохочет, руки барабанят по столам, а ноги топают вокруг нас. Кажется, меня уже тошнит.

"Театральная команда! Ну и первое место, выигрывает команда развлечений. Они получают бесплатные напитки, час бесплатного Wi-Fi, ужин в Coral's и этот милый маленький трофей."

Мы сделали это!

Я оглохла от криков позади нас, и, чтобы подлить масла в огонь, мы с Томом грохочем, как почти пустые бутылки из-под кетчупа. Звучит песня Стиви Уандера "Signed, Sealed, Delivered", когда нас выталкивают обратно на сцену, чтобы отдать наши призы.

Мы скромно позируем для фото с нашим крошечным пластиковым трофеем, и я на секунду наслаждаюсь этим чувством, прежде чем наш вечер погрузится в хаос, делая на будущее пометку, что ни одно из моих тревожных предчувствий не сбылось, и я действительно должна перестать придавать им такое большое значение.

Том берет меня за руку и требует, чтобы мы вместе сделали небольшой реверанс, прежде чем мы спрыгнем со сцены и присоединимся к нашей команде.

Я чувствую себя знаменитостью. Будучи здесь совсем недавно, я невероятно благодарна остальным за то, что они уговорили нас сделать это. Сейчас кажется, будто все знают, кто мы такие, а если и не знают, то хотят узнать. Оскар знакомит меня с некоторыми актерами, которых — стыдно признаться я до сих пор немного побаиваюсь. Но наша победа определенно помогла немного выровнять ситуацию в моей голове. Мы медленно расходимся, разделенные течением разных разговоров на небольшие группы. Время от времени я замечаю, что он поглядывает на меня, скорее для того, чтобы присмотреть за мной на случай, если меня унесет, чем для того, чтобы проверить меня.

Том изменился. Он охотно идет на танцпол, пританцовывая вместе с другими. Я сняла свой парик несколько часов назад, а он нет. В нем Том действительно выглядит невероятно.

Проходит еще некоторое время, пока я наконец не получаю возможность перегруппироваться с Оскаром. В баре я прижимаюсь к нему, и он без колебаний обнимает меня, продолжая беседовать с американцем, одетым как Маверик из "Топ Ган". Я потягиваю последние капли своего напитка через бумажную соломинку, наслаждаясь моментом. Его друг вскакивает, когда бармен освобождается, наклоняется и делает заказ. Он снова поворачивается ко мне.

"Что будешь пить, Чемп?"

Я качаю головой.

"Только воду, пожалуйста".

Приходится убеждать, но в конце концов он заказывает именно это.

"В море алкоголь крепче", — говорю я Оскару, наклоняясь через него, чтобы поставить свой пустой пластиковый стаканчик на барную стойку. "Факт".

Он хихикает над моим заявлением.

"Я так не думаю".

"Так и есть".

Я смотрю на него сверху, опираясь на его грудь, его руки свободно обхватывают мою поясницу.

"Как ты себя чувствуешь?"

"Нечетко", — признаю я, к его удовольствию.

"Я выпила два стакана".

Мне кажется, это важно, учитывая, что для членов экипажа существует строгий лимит алкоголя. Дело скорее в вашей терпимости, чем в количестве выпитого, а моя терпимость просто ужасна.

"Два?" Его глаза расширяются.

"Ты много ела сегодня?"

Я вспоминаю, но мой мозг стер этот день из памяти или вообще не дал ему существовать. Я пообедала и забыла, или я просто не обедала?

Поскольку я слишком долго отвечаю, он кричит своему другу, чтобы тот принес чипсы; Оскар ведет меня к высокому столу, чтобы мы не мешали очереди, образовавшейся за нами. Я устраиваюсь на табурете, весело свесив с него ноги.

Он ставит передо мной еще один табурет, он твердо стоит на земле, и в одно мгновение пятничная суматоха вокруг нас исчезает. Его ноги сближаются с моими, не совсем касаясь их, но мое тело находится в состоянии повышенной готовности, надеясь на то, что это произойдет.

"Вы гордитесь нами?" — спрашиваю я, наклоняясь вперед, прилагая значительные усилия, чтобы быть услышанной за музыкой. Моя зависимость от теперь уже знакомого запаха его лосьона после бритья становится все сильнее с каждой секундой, которая проходит.

Его рука так нежно касается моего колена, когда он отвечает.

"Это точно. Уж я-то не ошибся".

Наши щеки прижимаются друг к другу. Его голос так близко, его дыхание на моем ухе и шее заставляет мурашки плясать по моей коже.

"Я бы хотела однажды увидеть твое выступление".

Я чуть отстраняюсь, желая заглянуть в его глаза, чтобы он увидел надежду в моих.

"Однажды", — обещает он.

И я его в этом уверяю.

Мы сидим молча в опасной игре в салочки, и никто из нас не хочет первым отвести взгляд. Кончики его пальцев не покидают моего колена, и я думаю, что могу умереть, если они это сделают.

"Мне было весело на этой неделе".

Мой желудок вздрагивает, когда я ставлю выпитый стакан воды на место. Не делай этого.

"Рад слышать".

Я проигрываю игру, и мой взгляд на долю секунды пробегается по его телу, но почти мгновенно возвращается обратно. Я знаю, что это не останется незамеченным, но мне все равно. Я хочу, чтобы он это увидел. Всю неделю я то и дело бросала взгляды в его сторону, пока он не видел; будет справедливо, если он увидит меня хоть раз.

"С тобой, я имею в виду".

Мои глаза твердо смотрят на него. Остановись, Элиза. Ты подвыпила, а он — твой наставник.

"Правда?"

Он уклоняется от моей попытки флирта, но на его лице написано неверие, а не избегание. "Ты не чувствуешь, что застряла со мной?"

С какой стати мне так думать? Я качаю головой.

"Нет", — решительно говорю я.

Кивнув головой, он снова выпрямляется, и трещины в его самооценке снова заполняются.

"Хорошо. Мне тоже было весело на этой неделе".

Он не скрывает, что скользит взглядом по моему телу и снова поднимается.

"С тобой, я имею в виду".

Его левая щека приподнимается, и он с трудом сдерживает улыбку.

Святое дерьмо.

Наш пузырь лопается от криков, доносящихся с танцпола. Мы оба поворачиваемся, чтобы увидеть что-то вроде танцевального баттла или, по крайней мере, мне так кажется. Оскар погрузился в раздумья, его внимание приковано исключительно к Тому.

"Мы как раз репетировали на днях".

Оскар оглядывается на меня, выражение его лица становится мягче.

"Просто на случай, если ты подумал…"

Он любезно улыбается, когда наши напитки опускаются на стол, а затем пачка чипсов с шуршанием приземляется рядом со мной. Я растерянно смотрю на них, бросая взгляд на Оскара и ожидая, что он отреагирует, но он просто смотрит.

Господи, это случилось снова. Дважды за одну ночь. Серьезно? Можно подумать, я уже успела отвыкнуть от всех этих странных американизмов.

Разочарованная, но все же благодарная, я делаю большой глоток воды. Тепло от пальцев Оскара на моем колене исчезает, и я делаю глубокий вдох, боясь, что он может оказаться последним. Он открывает пакет, разрывает шов на боку и кладет его на стол, не переставая ухмыляться моей путанице.

"Ты привыкнешь к этому". Он возвращает руки на колени, и тыльные стороны его длинных пальцев слегка касаются того самого места.

Мои легкие снова расслабляются. Я беру чипсы, и мое недовольство быстро исчезает, когда соль и уксус попадают мне на язык.

В пачке осталось совсем немного этой вкусной гадости. Мы с Оскаром вступаем в негласную битву манер, которую только британцы могут превратить в флирт.

В конце концов команда развлечений находит нас, передавая рюмки, которые шатко балансируют между пальцами. Как ни хороша была полуночная закуска, она не отрезвила меня. Те напитки, которые мне дали, должны были быть двойными — раунд рюмок мог бы меня опрокинуть. Но тут Оскар подмигивает мне, и я понимаю, что мне ничего не грозит.

Дэниел поднимает тост за нас с Томом. Я, в свою очередь, поднимаю бокал, чтобы присоединиться к толпе, но не участвую. Пока они все заняты тем, что пьют свои напитки, Оскар откидывается на спину, меняет свою пустую рюмку на мою и делает глоток. Он крепко зажмуривает глаза и резко выдыхает, обжигая горло.

"Я знал, что не зря перестал делать шоты. Кто это выбрал?"

Оскар оглядывается в поисках виновного.

Я киваю на пачку, оставшихся чипсов, и мы оба понимаем, что это именно то, что ему нужно. Он закатывает глаза и неохотно берет ее, вызывая на моих губах самодовольную улыбку.

Без всякой причины, кроме желания прикоснуться к нему, я переплетаю свои пальцы с его пальцами и поднимаю его руку, делая вид, что проверяю часы.

"Вот черт, у нас заканчивается время?" — говорит Мэддисон через мое плечо.

Я даже не стала считать тикающие стрелки, да и, честно говоря, не собиралась. Сейчас без четверти два ночи. Боже правый.

"Скоро нас выгонят. Куда пойдем дальше?"

Дальше?

"А как насчет Элизы?" — спрашивает Том.

"У нее нет соседей и там куча места по сравнению с моей комнатой".

"Отличная идея!"

Нет, Мэддисон, это ужасная идея. Я не хочу видеть в своей спальне кучу пьяных людей, которых я едва знаю. К сожалению, они с Томом убегают, чтобы разнести новость, прежде чем я успеваю возразить.

Должно быть, на моем лице отразилось сомнение, потому что Оскар наклоняется ближе и кладет руку мне на бедро.

"Не волнуйся, я буду держать всех в узде".

Я вздрагиваю, когда его теплый голос снова звучит в моих ушах.

"Я вернусь через минуту".

Он встает и уходит, а мои ноги не замечают его отсутствия.

Отлично. Ладно. Это случилось. Вечеринка у меня. Почему я напрягаюсь? Раньше мне нравились вечеринки. Воспоминания о двадцатой вечеринке обрушиваются на меня, как двухэтажный автобус. Я, одна в театре. Она, бросившая меня ради очередной тусовки. Унижение от того, что меня опозорили перед единственными людьми, которые у меня остались. Потерять лучших друзей, дом и среду общения — и все это одним махом. И это после того, как я уже потеряла все остальное. Ни одна вечеринка не может быть хуже этой, так что мне не стоит переживать, верно?

Я чувствую себя лучше, зная, что Оскар будет там. Он уже много раз заходил в мою комнату на этой неделе, но еще ни разу не переступал порог.

Меня охватывает волнение при мысли о том, что он будет находиться в моем пространстве, подглядывать, как я в его. Увидит фотографии и заглянет в мою жизнь, ища ответы на вопросы, которые он, возможно, задавал себе, но так и не осмелился спросить.

О Боже, он решит, что я неряха, когда увидит, в каком состоянии мы с Томом оставили мою комнату.

Я встаю и направляюсь к бару, чтобы сказать ему, что встретимся там, но он берет у бармена два маленьких стаканчика воды и настаивает на помощи.

По дороге мы разыскиваем Тома и Мэддисон и просим их задержать остальных, чтобы у меня было время быстро собрать наши вещи и спрятать все самое личное или ценное.

Пока я начинаю складывать в пустые шкафы старую одежду, косметику и личные вещи, Оскар создает настроение, выключая основной свет, оставляя нас в сиянии сказочных лампочек. Комната сразу же обретает более привлекательный вид, хотя немного интимный.

Я вижу, что он хочет помочь мне, но слишком вежлив, чтобы рыться в моих вещах и складывать их куда попало. Не то чтобы в моих действиях была какая-то логика — в этот момент я просто хватаю все и пихаю куда придется.

"Фотографии собак?"

"Ага".

Клянусь, воспоминание о том, как я раздевалась в его комнате, прервало ход его мыслей. "Милая картинка с серфингом".

"Тебе понравилась эта, да?"

Я игнорирую его поддразнивания.

"Ты часто катаешься?"

"В детстве — да. Это было больше хобби моей сестры, чем мое. Я ходил только для того, чтобы увидеть ее и составить компанию. В основном меня просто заставляли делать фотографии для ее подписчиков".

Он вздыхает.

"Тяжело тратить свое личное время, на то, что тебе не приносит удовольствия, не так ли?"

"Это настоящая пытка".

Я не могу перестать улыбаться, радуясь, что наконец-то вижу его более игривую сторону. Я запихиваю последние остатки вещей и делаю вдох, осматривая комнату, чтобы убедиться, что ничего не пропустила.

"Я должен предупредить тебя…"

Его тон становится более серьезным, когда он делает шаг ко мне. Мой зад ударяется о стол, и я успокаиваюсь.

"Некоторые из этих вечеринок бывают немного… дикими".

"Значит, слухи правдивы. Да, я слышала о круизных оргиях. И нет. Я не собираюсь в них участвовать."

Он смеется вместе со мной.

"Я просто хочу сказать, что если это будет слишком для тебя, мы можем остановить это, хорошо?"

"Хорошо".

Утешение от его предложения мимолетно. Я никогда не думала, что буду испытывать большее давление от потенциальной отмены оргии, чем от ее потенциального проведения.

"Как насчет того, чтобы придумать секретный код? Как только тебе надоест эта тусовка, ты скажешь мне, и все сразу закончится"

"Да, неплохая идея. Так какой код?"

"Не знаю. Можешь, толкнуть мою ногу своей или что-то в этом роде".

"Так ты фут фетишист?"

Он закатывает глаза и старается не улыбаться.

"Нет".

"Но что, если ты будешь находиться в другом конце комнаты?"

Мы быстро оглядываемся по сторонам и смеемся, вспоминая, насколько мала моя каюта.

"Тогда мне придется весь вечер быть рядом с тобой."

Мое сердце бьется так сильно, что я уверена, он слышит его. Я хочу узнать, как будут ощущаться его руки на моей коже, какие его губы на вкус, какие звуки он издает, когда его удовлетворяют.

Я прислоняюсь спиной к столу и вытягиваю шею, чтобы видеть его. Его взгляд переходит на мои губы и снова на глаза, но он не двигается. Хочет, но ждет. Тихий Оскар, которого, как мне казалось, я узнала получше, вдруг стал властным и доминирующим, а он даже и пальцем не пошевелил. Просто наблюдает за мной. Он ждет, когда я сделаю первый шаг, или не уверен, хочет ли он вообще его делать?

Я знаю, что ничего не должна. Знаю, что это вернется ко мне и будет мучить меня. Я придумала себе правила, которым буду следовать. Но я не хочу. С опаской я кладу руку на его рубашку. Он не вздрагивает и не говорит мне остановиться, поэтому я сжимаю ее и притягиваю его ближе. Наши лица теперь всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Он по-прежнему не двигается, но его глаза темнеют все больше и больше.

Сожги книгу правил.

В дверь громко стучат, и наше дыхание сбивается.

Отвалите. Никого нет дома.

Его глаза плотно закрываются, разрушая чары, под которыми мы находились. Может быть, если мы не будем двигаться, они уйдут. Но Оскар медленно поднимается, и на его лице отражается разочарование, когда он смотрит на меня сверху вниз.

"Ты готова?"

Я киваю, все еще не в силах вымолвить ни слова.

Отступив назад, Оскар отстраняется, его рука мягко подталкивает меня к двери, когда мои ноги не в состоянии идти. Я чувствую себя слабой, как новорожденный жираф, которого сбросили с большой высоты и заставили встать на ноги, хотя все, чего я хочу, — это немного больше внимания со стороны прекрасного мужчины, стоящего надо мной.

Я все еще навеселе или просто опьянена похотью?

Раздается еще один стук, на этот раз более настойчивый. Я открываю дверь и вижу Тома — дышащего так, будто он только что пробежал марафон, и Мэддисон, за которой стоит целый отряд людей, большинство из которых я видела раньше, но не знаю лично. Конечно, мы все не поместимся в этой комнате? Тем не менее, люди вваливаются внутрь, неся с собой остатки напитков, и я впадаю в панику, пугаясь беспорядка и желая вернуться на десять секунд назад, чтобы навсегда остановить время.

Рука на моем запястье возвращает меня к реальности.

"Садись".

Оскар ведет меня на нижнюю койку и дает мне пластиковый стакан с водой. Сам он садится у лестницы, но упирается ногами вперед, так как слишком высок, чтобы сидеть под верхней койкой. Я занимаю место слева от него.

Том и Мэддисон присоединяются к нам, усаживая меня между парнями. Я притворяюсь, что не взволнована тем, что только что произошло или почти произошло, но мне кажется, что Том наблюдает за мной. Он уже дважды успел спросить, все ли со мной в порядке, а теперь еще и смотрит на Оскара с подозрением.

Людей слишком много, чтобы их можно было сосчитать. Просто масса движущихся конечностей, которые находят место, где можно посидеть, пусть и с неудобством. Кто-то принес колонку с Bluetooth, из нее уже играет музыка, а это… пачка презервативов? Я смотрю на Оскара и возвращаю его взгляд к пачке. Он вздыхает, словно не находя слов.

"Назови это наивным оптимизмом".

У меня глаза чуть не вылезли на лоб. Я должна спасать остатки своей горящей книги правил, но я прекрасно знаю, что в ней нет ничего, что могло бы подготовить меня к этому.

Теперь я сама по себе.