Больше, чем товарищи по кораблю

Глава 31

Оскар

Когда я уезжал, у меня были видения, как Элиза ждет меня у трапа по возвращении. Она, как всегда, прыгнет ко мне в объятия, засыплет меня поцелуями, не заботясь о том, кто нас увидит, и откажется слезать, пока я, пошатываясь, не приду в свою новую комнату и не дам ей именно то, чего мы оба так хотели за последние шесть недель. Но реальность оказалась противоположной. Не знать, где я ее увижу и как уговорить ее поговорить со мной, просто безумие.

Я заставлял себя заново переживать каждую эскападу с последнего корабля — во всяком случае, те, которые я мог вспомнить, — и проводил бессонные ночи, ставя себя на ее место, представляя, что меня окружает половина людей, с которыми она спала, слушая их рассказы после рабочего дня и не зная, были ли они о ней — или, что еще хуже, зная наверняка, что были.

Последнее, что я слышал от Тома, было то, что она решила остаться, но это было максимум того, что я смог от него добиться, и, возможно, максимум того, что он знал на тот момент. Каждые несколько часов в течение двух недель я проверял, не стали ли первые серые сообщения с двумя галочками синими или не превратились ли сообщения с одной галочкой в две, но ее телефон явно был выключен. Потому что я больше не стою того, чтобы доставать его. Вот что меня убивает. Она даже не хотела попытаться поговорить со мной. Мне было бы все равно, если бы она кричала и орала, лишь бы общалась со мной.

Я еще не решил, как буду действовать, но я верю, что буду знать, что делать, когда увижу ее.

Уже наступило время обеда, когда я наконец замечаю ее на другом конце главной палубы перед приветствием капитана. Мой пульс учащается, а конечности ненадолго слабеют от нервного напряжения. Она так же прекрасна, как я помню — даже еще прекраснее. Ее волосы развеваются на ветру, она смеется и шутит с Саншайн и еще одной девушкой, которой не было здесь, когда я уходил, но которую я в конце концов вспомнил. А судя по тому, что говорил Том, я с сожалением уверен, что стал темой для разговора между ними, и всё же вот Элиза, явно подружившаяся с ней, несмотря на это.

Я надеюсь привлечь ее внимание, но не успеваю до того, как капитан представляет Генри, который в свою очередь представляет меня и Джерри. Я улыбаюсь и машу гостям, и на долю секунды ловлю ее взгляд, после чего она снова быстро отводит глаза. Мне физически больно сдерживать себя, чтобы не броситься к ней прямо на глазах у всех этих людей.

Генри открывает первую за неделю вечеринку "Уплыть", и меня утешает, что это любимая часть понедельника Элизы. Если встреча со мной — это кошмар, которого она так боялась, то, по крайней мере, у нее есть занятие по душе, которое отвлечет ее хотя бы на ближайшие полчаса. Джерри ведет меня к своему следующему дежурству на день, и я с неохотой следую за ним. Сегодня у меня не все в порядке с головой. Все утро я не мог нормально соображать, не говоря уже о том, что теперь я увидел ее. Однако, когда Джерри протягивает мне расписание всех праздничных мероприятий, проходящих на этой неделе, и тех, кто их проводит, я мгновенно оживляюсь.

В 14:55 у меня должен быть перерыв, но вместо этого я торчу возле паба, где Элиза с минуты на минуту должна закончить викторину. Я прячусь вне зоны ее видимости и слушаю, как она объявляет результаты и вручает призы. В зале царит веселье, как всегда, когда она рядом, и как только я слышу, что она завершила выступление и в комнате снова зашумели разговоры, я воспользовался возможностью.

Когда я впервые встретил ее, в ее глазах всегда был намек на панику. Затем постепенно, день за днем, я увидел, что он исчезает, сменяясь блеском, который заставил меня влюбиться в нее. Но теперь паника вернулась. Я уже менял этот взгляд, и будь я проклят, если не смогу сделать это снова. Мне просто нужно поговорить с ней.

Когда я подхожу к ней, ее изумленные голубые глаза оставляют мои и сосредотачиваются на том, чтобы собрать вещи, но ее пальцы дрожат и не могут сделать ничего полезного. Когда я подхожу к ней, она сдается и неохотно поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Ее лицо так же неподвижно, как и все остальное, но я вижу, что она сглатывает свой дискомфорт.

"Привет", — мягко говорю я.

Она не отвечает. Ее челюсть напрягается, и она еще немного моргает.

"Мы можем поговорить?"

"Извините за беспокойство, дорогие".

К нам подходит пожилая пара, и по ваучеру, который они держат в руке, я понимаю, что они счастливые победители викторины.

"Просто хотела узнать, куда мы можем пойти дальше. Я немного сглупила и оставила расписание в нашем номере". Голос женщины приятен и спокоен, и мне сразу становится стыдно за то, что она не побеспокоила нас.

Вытащив из кармана основное расписание, я смотрю на него.

"Кто-нибудь из вас когда-нибудь играл в боулз?"

Они качают головами.

"Ну, есть…" — я тяжело вздохнул, вспомнив неудачную попытку каламбура, — "занятия по джингл-боулу для начинающих, которые вы можете посетить примерно через пятнадцать минут на девятой палубе. Позже на неделе там будет турнир, на котором вы сможете выиграть крупную сумму, так что, возможно, стоит попробовать".

"О, звучит фантастически. Где это будет?"

"На девятой палубе. Я вас провожу", — без обиняков предлагает Элиза.

"Ничего страшного, я уверена, что мы найдем сами". Дама улыбается и направляется к выходу из паба. Ее муж благодарит нас кивком и следует за ней.

Я не упускаю из виду румянец на щеках Элизы, которая теперь вынуждена смотреть мне в лицо после попытки убежать. Она оглядывает комнату, все еще полную игроков, наслаждающихся своими напитками, и никто из них не спешит уходить, как она. Она снова не встречает моего взгляда.

"Сейчас не самое подходящее время…"

"Тогда позже? Пожалуйста".

Она бросает на меня короткий взгляд, затем снова опускает глаза и несколько секунд возится с листами и ручками, прежде чем ответить.

"Думаю, я закончу около десяти".

"Тогда увидимся".

Я оставляю ее в покое. Меня убивает, что она так не рада меня видеть, но я хотя бы поговорил с ней. Господи, я как птица, отчаянно клюющая сухари, которые она бросает, но мне все равно.

Я иду в темпе, ожидая ее на нашем месте. Я знаю, что мы не назначили место встречи, но я был уверен, что нам это и не нужно. По идее, мы уже должны быть вне сезона дождей, но на улице творится просто ужас. Из-за сильного ветра брызги дождя кажутся булавками на моем лице. Вряд ли это идеальная погода для пребывания на улице, но все же на улице тепло — так всегда бывает. Может, мне стоит поискать ее внутри?

"Хорошо, что ты привез с собой британскую погоду".

Она застает меня врасплох. Должно быть, я не услышал ее шагов из-за непогоды или слабой музыки с палубы бассейна внизу, а может, просто из-за шума в моей голове.

До сих пор я не понимал, насколько мне не хватает ее голоса или язвительных комментариев.

Она подходит ближе, ровно настолько, чтобы спуститься на две ступени вниз на палубу, и затем останавливается, не решаясь подойти ближе, оставаясь возле перил. Мы оба стоим неподвижно. Некоторое время кажется, что время замерло.

"Чепмен, что бы ты ни слышала обо мне, мне очень, очень жаль. Я не могу представить, как ужасно было застрять здесь с людьми из моего прошлого. Я обещаю, что теперь я не такой. Я лучше, и я сделаю все, что потребуется, чтобы показать тебе это".

"Ты думаешь, я злюсь из-за этого?"

"А почему бы и нет…? Я думал… Что еще…?"

"То, чего я не знаю, не причинит мне вреда, верно?"

От ее взгляда мое сердце опускается в желудок.

"Пожалуйста, скажи мне, что, по-твоему, я сделал".

"Ты, блядь, изменил мне!"

Смятение пронзает мое тело, едва не сбивая меня с ног. Что?

"Элиза, я бы никогда…"

Она сурово качает головой.

"Не оправдывайся. Я знаю. Ты попался. Просто признай это, и мы сможем покончить с этим".

"Я понятия не имею…"

Она насмехается и поворачивается, чтобы уйти.

"Ты можешь дать мне хотя бы одну подсказку?"

Она оглядывается и смотрит мне прямо в глаза.

"Твой день рождения. Когда ты бросил меня. Чтобы переспать с каким-то парнем".

Облегчение обрушивается на меня как тонна кирпичей, и я не могу удержаться от смеха.

Она поднимается по ступенькам, и меня охватывает паника. "Не смейся надо мной, мать твою. Придурок".

"Нет, Элиза, подожди! Это мой кузен. Парень, с которым я был в постели, был моим кузеном".

Она замирает на месте. По ее плечам я вижу, что ее дыхание затруднено из-за адреналина.

"Так что если ты не хочешь обвинить меня в чем-то более зловещем…"

"Докажи это", — говорит она, все еще стоя ко мне спиной.

Я не хочу знать, какую ложь ей говорили раньше, чтобы она сразу не поверила мне. Она хочет верить. Но ее уже выставляли дурой, и она не позволит этому случиться снова.

Я не могу быстро добраться до телефона. Я нахожу семейный альбом в iPhotos и передаю его ей, позволяя отсканировать снимки за несколько лет. Столько, сколько ей нужно. Рождество. Дни рождения.

Я нервно наблюдаю за ней, ожидая, когда она удовлетворится доказательствами.

Ее глаза закрываются, и она делает глубокий вдох. Одна ее рука поднимается, чтобы закрыть лицо, а другая опускается на бок, и я вижу фотографию, на которой она остановилась, — ту самую, которую, как я теперь знаю, она видела в Instagram, но сделанную двадцать лет назад. Мы с Диланом в детстве, крепко спящие в постели, обнявшись. После того как мы залечили вывихнутую лодыжку другой моей кузины, Джемма решила, что будет забавно воссоздать детские фотографии с ними. Это было до того, как ее начало тошнить и она не могла остановиться достаточно долго, чтобы мы смогли добраться до дома.

"Удивительно, как мало контекста может дать одна фотография".

Она возвращает мне телефон, на ее лице написан стыд.

"Мои сообщения не доходили. Ты не отвечал на мои звонки. И когда такое случалось раньше…"

Она подавила всхлип.

"Мой телефон разрядился, и я оставил его дома, думая, что меня не будет всего час или два. А потом меня просто ослепили".

Я отправил ей целую волну сообщений, когда наконец вернулся домой на следующий день, и рассказал обо всем, но было уже слишком поздно.

Она уже видела картину.

"Мне так жаль".

У меня сердце разрывается от осознания того, что все это время она переживала то, что считала очередным предательством. Мне больно — конечно, больно, — но это простительно, учитывая то, что случилось с ней в прошлом. И хотя она еще не признала этого, я уверен, что все, что она услышала от того, кто еще здесь находится, только еще больше испортило картину, которую она нарисовала обо мне. Жаль, что я не взял с собой свой чертов телефон. Хотелось бы, чтобы она прочитала мои сообщения. Уверен, она тоже этого хочет.

Я делаю несколько шагов к ней.

"Все в порядке".

Она смотрит на меня, снова качая головой, и я останавливаюсь рядом с ней.

"Все будет хорошо".

Она крепко сжимает губы, а затем ее глаза загораются.

"Чепмен".

Ты заслуживаешь быть с человеком, который тебе доверяет". Она звучит решительно, даже когда ее голос ломается.

"Ты нужна мне".

Она поднимает глаза на меня, и капли слез начинают падать. Я делаю еще два шага, обхватываю ее руками и крепко прижимаю к себе, пока это не успокаивает ее, но тут она снова напрягается.

"Это…" — она отступает, отстраняясь. "Ты не должен меня утешать. Я не права. Я клянусь, что не стану выкручиваться и изображать жертву. Я причинила тебе боль. И я не заслуживаю быть с таким хорошим человеком, как ты".

Я вытираю большим пальцем слезу с ее мокрой от дождя щеки и, вспомнив, что в кармане куртки лежит пачка салфеток, достаю их для нее. Стыдно признаться, но в этом кармане есть и презерватив, потому что я хотел быть наготове на случай, если мы займемся сексом.

"Я явно не забыла о том, что произошло раньше, и было бы нечестно с моей стороны вымещать это на тебе".

"Я хочу разобраться с этим вместе с тобой".

Она покачала головой.

"Это не твоя обязанность. У тебя и так много забот. Я буду только отвлекать".

"Элиза…"

"Пожалуйста. Можем ли мы… вернуться к дружбе или чему-то еще?"

Глядя ей в глаза, я понимаю, что сегодня мне не удастся ее переубедить, но это не значит, что завтра я не попытаюсь снова.

"Хорошо", — соглашаюсь я.

Дождь начинает лить, но я остаюсь непоколебим.

Она поднимает голову, вода падает на ее лицо и стирает следы ее грусти. "Нам пора", — шепчет она и ускользает. Она спускается по ступенькам, пока не скрывается из виду, делает глубокий вдох и выпрямляется, натягивая улыбку, чтобы продолжить спуск. Кажется, она уже освоила эту рутину. Сколько раз ей приходилось скрывать свои чувства от гостей, пока меня не было рядом? Мне больно об этом думать.

Я немного подождал, чтобы не следить за ней, а потом тоже направился внутрь. Несмотря на то что я насквозь промок, я иду к бару, чтобы посмотреть, нет ли там еще ребят. Я обещал им выпить раньше, и я более чем немного опоздал, но, к счастью, они здесь.

Дэниел и Оби встают из-за стола и заключают меня в крепкие объятия, которые мы не могли дать друг другу раньше на главной палубе. Том встречает меня немного настороженно. Неужели он думает, что я тоже трахался с кузеном?

"Ого, долго под дождём стоял?" — поддразнивает Дэниел, вытирая излишки дождевой воды со своей макушки.

Новой толпы не видно, и это радует. Мне бы не хотелось сейчас изображать перед ними храбрость. Я беру в баре содовую и лайм и присоединяюсь к ним.

"Хороший первый день, здоровяк?"

Посмотрим, не прошло и двадцати четырех часов, как любовь всей моей жизни порвала со мной. Я надуваю щеки и медленно выталкиваю весь воздух из легких.

"Могло быть и лучше", — это все, что я могу сказать.

"Честно говоря, удивлен, что ты вообще к нам присоединилась. Думал, ты будешь ложиться в новую постель", — говорит мне Оби.

К счастью, я избавлен от необходимости придумывать ответ, когда двойные двери бара распахиваются за моей спиной, возвещая о прибытии — как я полагаю — актеров, наслаждающихся своим шоу.

Я оглядываюсь по сторонам, и это похоже на призрак прошлых свиданий. Я не могу не вздохнуть. Я был настоящим куском дерьма.

И тут меня осеняет. Несмотря на то что Элиза познакомилась с половиной скелетов в моем шкафу, она все еще считает, что не заслуживает меня. Назвать меня мужеложцем было самым простым способом избавиться от наших отношений, но она им не воспользовалась. Она не пристыдила меня, как я ожидал, и теперь я понимаю, что, хотя она утверждает, что думала обо мне самое худшее, ожидая, что она возненавидит меня за то, кем я был, я думал о ней самое худшее. Она ошибается. Это я ее не заслуживаю.

"Харви?"

Кто-то выводит меня из транса. Все парни смотрят на меня с беспокойством.

"Мне нужна ваша помощь кое с чем".